Будущая вдова генерала? (СИ)

Глава 7

Элли

Прекрасные голоса кружат голову, возносятся мысли. Даже жаль, что пришлось так быстро выйти наружу и заняться земными делами. Туман рассеялся, обнажив водную гладь и неприглядность холодной природы. Катерок уже не чудится корабликом из сказки. Просто-напросто лодка с мотором, облезлая краска, свисающая с боков, добавляет разочарования. Ну и пусть, сказкой поистине дивного утра я сполна насладилась, теперь осталось найти укромное место, чтобы понять шифр отца.

Отошла чуть в сторону и уселась на бревно прямо под высокой кривоватой сосной. Красота! Волны набегают на берег, жёлтый песок чуть парит под новоявленным солнцем. Кофе бы ещё и булочку с маком, жизнь бы вообще приобрела новые краски. Ну да ладно, мечтать не вредно. Жива, цела — уже счастье по меркам первого дня после свадьбы.

Телефон уверенно поймал связь. Наугад вбила "серповидное озеро в Швейцарии". Цюрих! Это его брильянт. Страна есть, город есть. Адреса нет. Черт. Впрочем, восьмерка вполне может сойти за номер дома. Дело за малым, отыскать улицу. Парампампам! Последняя строчка никак ни во что, кроме припева складываться не готова. Подумала, достала оттиск будущего ключа. Ничего особенно сложного. На дверной он, конечно, мало похож, маленький, меньше ладони. И бороздок на нем слишком уж много, да и форма какая-то необычная. Интересно, где в Москве можно найти ключника, готового отлить по этой форме изделие? Не выточить из болванки, а именно изготовить точь-в-точь. В родной город я, конечно, вернуться не смогу, растерзают. Хорошо, допустим, я его изготовлю в какой-нибудь полуподвальном небольшой мастерской. А дальше? Обегать все дома под номером восемь в Цюрихе? Реально, конечно, но как-то не хочется, ещё неизвестно, что меня там ждёт. Задумчиво поцокала ногтями по тощей фанерке с рисунком, то ли я, действительно, «ку-ку», то ли внутри фанерка неоднородная. Ритм перестука ногтей ложится чуть невпопад, замирая на ноте, не доводя ее до конца. Отец вполне мог что-то такое придумать, ещё один тайничок. Фанера, по сути своей, — несколько слоев тонкого берёзового шпона, склеенных между собой. Неужели сам клеил, а в середину вложил ещё одну подсказку? Разодрать бы, вопрос только чем. Окинула песочек перед собой ищущим взглядом. Инструмент может быть у капитана катера, но так он мне его и даст без собственного присмотра. Вообще есть смысл прогуляться подальше от людских глаз.

Подходящий инструмент нашелся не сразу. Служители монастыря довели чистоту берега до немыслимого совершенства. Я почти отчаялась, пока не увидела торчащую из песка дверную петлю. Не нож конечно, но уж как есть. Поставила фанерку на первый попавшийся камень, сверху водрузила петлю, острым углом воткнув ее между полосок шпона и от души саданула булыжником себе по руке. Какого усилия воли стоило мне промолчать-то. Так хотелось высказаться о собственном интеллекте и ловкости! Со второго удара отлетела петля, видимо, испугавшись напора. Третьим ударом удалось воткнуть ее несколько глубже. Да, тяжело было жить в древности без молотка. С пятого раза появилась небольшая щёлка в которую я опрометчиво сунула палец. По ощущению фанера меня укусила. Взвизгнула, но продолжила раздвигать узкую щель с ещё большим напором. Чуть не поплатилась. Бумага! Потускневшая, тонкая, рядом ещё и фотография. Целый архив! Вот только чей? Нет, понятно, что теперь мой, а кому он принадлежал изначально? Фанера решила сопротивляться острыми щепками. Занозу в ладонь я получила, и ещё одну, небольшую, в мизинец. Главное, не испачкать кровью жёлтую от времени, крошащуюся бумагу.

Вытащила и приуныла. Латиница, но ни одного понятного слова. Чернила такого качества, что почти не видны. Если сделать кадр при хорошем освещении, да ещё обработать получившееся фото в программе, вполне можно будет привлечь автоматический переводчик, хоть язык смогу определить. Осторожно достала две фотографии и чуть не села в песок. С первого на меня смотрела семья в полном сборе. Женщина с осиной талией в старинном наряде, ее достойном украшении. Рядом мужчина в парадной форме, девчушка с кудряшками на голове, перед ними небольшая скульптура на постаменте. Девчушке, очевидно, дочери мужчина положил руку на плечико.

Перевернула старое фото. Надпись не разобрать, сделана перьевой ручкой, произведение искусства из паутинки сложных переплетений.

А со второй фотографии на меня смотрела моя прабабушка. Единственное ее уцелевшее детское фото, а может, и вовсе единственное. Смоленщина, моя родовая деревня, на ребенке тощее платье из ситца, еле прикрывает коленки, за спиной узнаваемые купола сельского храма. На шее девчонки висит довольно крупный крест с вензелёчком. На обороте короткая надпись — Анечка Москвина, 47 г.

И все бы было просто чудесно, даже логично, если бы оба ребенка не были на одно лицо. Но где Смоленщина и крестьянская девочка, и где та семья с красивой статуэткой? День и ночь. Невозможно ничего и придумать. Связи нет никакой. Как могло занести ребенка в чужую страну в те жуткие годы? Никак. Похоже на совпадение, бывает же и такое. Внизу фанерки конверт из грубой бумаги. Может быть, основная информация в нем?

— Девушка? — мужчина беззвучно подкрался со спины. Не пугайтесь вы так! Давно наблюдаю за вами.

Не будешь тут пугаться после событий вчерашней ночи.

— Вы что-то хотели? — тон культурной стервы и нахмуренные бровки видимо никак не вяжутся с обликом сидящей на попе по уши в песке девицы с ломаной фанериной в руках. Мужик отшатнулся как от пощёчины, сам-то то не лучше, спортивный костюм, корзинка в руках.

— Да так. А вы местная?

— Ну, как вам сказать? Не очень. Городская.

— А! Просто супруга отправилась в храм, а я вот как бескультурный агностик решил грибочков пособирать. Думал, может вы место подскажете какое. Я бы и заплатил.

— Не подскажу, извините. Я тут по случаю. Катера жду.

— А на автобусе не проще? Хотя, он прямиком на Москву, междугородний, туристический. Катера-то до вечера можно прождать.

— Где? Отсюда можно ещё как-то выбраться кроме как по воде?

— Там, — мужик неопределенно махнул в сторону тыльной стороны храма. Наспех побросала все свое наследство в ящик и, сжав его в объятиях, рванула в нужную сторону.

Загранпаспорт лежит в кошельке, благо он у меня огромный, пухленький такой, в него вообще влезает куча всего. Потеряю или украдут — проще утопиться сразу, чем восстанавливать эту гору бумаг, документов и супер важных записок на стикерах. Виза у меня тоже есть, ещё даже и в сроках. Билет заказала без лишних проблем. Потрошить фанерку в автобусе все же не стала, и так все косятся на меня как на начинающего террориста. Волосы дыбом, кроссовки и джинсы в грязи, посмотрела на себя в зеркальце, чтоб приобрести благопристойный вид, а то и в самолет-то не пустят. Лучше бы не смотрела. Хорошая свадебная косметика была, стойкая. Накладные ресницы и не думают отвалиться, всего-навсего торчат дыбом в разные стороны. Тушь тоже почти не пострадала, прилипшую к ней пыльцу сочтем за украшение. А вот с прической все обстоит куда хуже. Руки парикмахеру я при случае оторву! Вместе с головой и ногами! Что за ахинея?! От корня в кремово-розовый цвет выкрашены где-то пряди, а где-то отдельные волоски. На фоне моих медных волос смотрится даже не сединой, а не знаю чем. И, главное, прядки эти гладкие, совсем без завитка. Как она их распрямить-то смогла? Я и не заметила даже. Мои волосы вьются вовсю! С рождения. Ужас. Притаившись в уголке, совершенно бескультурно извлекла из косметички расческу для ресниц. После всех издевательств накладные так и не отвалились, только осыпалась тушь. Ужас-ужасный. Среди моих коротеньких с рыжиной торчат длиннющие черные. Зеркальце убрала подальше, чтобы не огорчаться лишний раз. Доберусь до Швейцарии, разберусь в гостинице с этим блудом. Отклею, так или иначе.

Волосы за неимением расчески пришлось собирать в хвост, практически выдирая из остатков свадебной прически заколочки и невидимки. На руках оседает тонна лака и пенки. Повезло ещё, вся косметика дорогая, натуральная, лак не сыплется белой пылью, только руки марает. Вроде бы все сняла, собрала сзади в хвост и перетянула резинкой, повезло, что она каким-то чудом завалялась в кармане джинсов. Розовенькая такая, со стразами. Глянула на себя в зеркальце и тоненько взвыла. Ну, лучше такая, чем никакой вовсе. Компания на соседнем сидении не сдержалась, послышался смешок. Взглянула. Им бы такое! А может, Веланд мне что-то подсыпал и теперь у меня глюки? Не мог. Значит, стресс. Тоже не вариант. Моей стрессоустойчивостью можно шпалы вбивать — не треснет. Но с ушами-то что? Может я косметологу насолила, и она просто наклеила муляжи? Скорее всего. Иначе и быть не может. Ужас какой. Подёргала, заостренные кончики держатся крепко и не сползают. Только я касаний почти не ощущаю, что в целом логично. Силикон наверняка. Не стоило отвлекаться на деловую переписку, пока меня собирали. Вот только зачем и почему со мной так поступили? Может, перепутали с кем-то?

Из зеркала на меня упорно смотрит эльфийка, вид, как после бурной ночи. Нет, скорее, после долгого боя. Глазищи от страха огромные, ресницы длинные через одну, кожа бледная, — поесть бы, пока не грохнулась в обморок, — волосы с розоватыми прядями, уши торчат заострёнными кончиками. Хоть бы паспортный контроль дали пройти. Может, заскочить по дороге в бутик? Купить хотя бы костюм поприличней? Или это уже не спасет?

К концу поездки я отчётливо поняла, что светлых прядок с каждой минутой становится больше. Похоже, что-то содержалось в лаке, и он осветляет мне волосы, по ходу меняя ещё и структуру. Надеюсь, я хотя бы не облысею! От стресса кушать захотелось просто до невозможности. Наверное, поэтому я так неосмотрительно спорхнула со ступени автобуса, не сводя голодного взгляда с яркой вывески «Шаурма» прямо по курсу. Ящик только немного мешал спуститься на землю аккуратно, с достоинством.

— Эй, там! — пробасили сразу с двух сторон. Кажется, я попала. Высокие, во всем черном. И злые.

— Чего надо? — попыталась шагнуть назад, но куда там. Из автобуса вылезают другие пассажиры следом за мной. Обратно захочешь — не влезешь.

— Эй, там, — подошёл сухонький старичок, — ваш супруг при смерти, велел отправить за вами.

— Пусть подыхает! Сам виноват! — бегать я никогда не умела. Попыталась дернуться вправо и тут же оказалась в стальных объятиях одного из мужчин вместе с коробкой, один из слонов выпал. Визжать я умею просто отлично, а ещё звать полицию. Вот только не повезло. На первой же секунде моего крика на рот мне опустилась ладонь, затянутая в перчатку. Укусила я от души, мужчина, впрочем, даже не взвыл и руку не убрал. Пришлось лягаться. Люди идут мимо и словно не видят, даже не обернулся ни один. Ящик из рук у меня начали с силой вырывать чьи-то руки. К носу старик приложил кусок мягкой ткани. Один вдох я не успела сдержать, резко обожгло горло, засаднило в носу. Запоздало понимаю, что теряю сознание. Перед глазами все меркнет с ужасающей скоростью, а надпись «Шаурма» вертится по кругу.