Будни "Антарсии"

Рейтинги

После событий в Адайе прошла неделя, и жизнь на «Антарсии» на первый взгляд вернулась в прежнее русло. Но только на первый взгляд. Дело было не в том, что на этот раз велики были энерго- и ресурсозатраты, как и количество биороидов, потерявших часы и сутки воспоминаний. Или то, что теперь кораблю придется десятой дорогой обходить не только Конгломерат Двенадцати, но и все дружественные ему территории. Нет, проблема была в гордости «Антарсии» – детях Дженази. Уже на следующий день после Адайи экипаж корабля обратил внимание на то, что трения внутри семьи «белых» стали носить более открытый и острый характер.

Ни для кого на корабле не было секретом, что Араши, сильнейший среди своих братьев и сестер, был довольно высокомерным. Не раз и не два Даичи, который совсем чуть-чуть уступал ему, приходилось сглаживать в разговоре острые углы и переводить все в шутку, когда старший брат провоцировал конфликт с кем-то из экипажа. Новость о том, что Дженази наказал Араши за то, что тот нарушил его приказ, была встречена едва ли не аплодисментами, и все были крайне удивлены, когда Даичи, обычно выступавший в защиту брата, поддержал общественное мнение. После этого первый «белый», натирая до блеска очередную палубу «Антарсии», провожал второго мрачным и угрюмым взглядом каждый раз, когда тот попадал в его поле зрения.

Киба, упустивший Тоши, отправился в добровольное изгнание за борт «Антарсии», где с помощью набора шлифовальным инструментов сутками напролет полировал до блеска потрепанную временем обшивку. Гоблины, спускавшиеся к нему время от времени, сообщали, что перемен в его настроении не наблюдается.

Нана и Яцуха после Адайи перестали разговаривать. Никто не знал, что между ними произошло, и выяснять желающих не было. Даже их отец не собирался что-либо предпринимать, предпочитая часами медитировать на баке корабля. Нана стала замкнутой и неотзывчивой, а Яцуха, которая до этого тепло общалась только с сестрой, полностью отдалилась от семьи и неожиданно для всех стала пропадать в компании БК-первых. Самым невероятным было то, что она рядом с ними даже смеялась, хотя улыбка ее порой казалась ненатуральной.

Шин и Нобу попытались выступить в роли некоего клейкого вещества, которое должно было скрепить слабеющие семейные узы, но их действия потерпели неудачу на всех направлениях. Обычно доброжелательные Даичи, Нана и Киба отреагировали на их инициативу довольно резко, а молчание отца стало последней каплей, так что они махнули на это рукой и переехали в ангар к БК-вторым, совершенствовать навыки управления «серафимами».

Тонами проводила все свое время с Тоши, и это всех устраивало. Последняя в рейтинге «белых», а значит, самая слабая их них, во время боя в гавани Адайи она показала себя с самой лучшей стороны, так что экипаж «Антарсии» начал верить, что она теперь уж точно сможет присмотреть за непредсказуемой сестрой. И повышение уровня доверия к Тонами стало очередной причиной к обострению конфликта внутри семьи Дженази.

Дарр облокотился на поручни и смотрел на расположенную ниже палубу, на которой самозабвенно тренировался Керо.

«Откуда вообще взялся этот рейтинг силы детей Дженази? – мрачно думал он, наблюдая, как младший сын лучшего друга пытается достичь предела своих физических сил, рассекая клинком воздух. – Чья это вообще была идея?»

Боевые способности Керо определили его на предпоследнее место, попытки обойти Яцуху с треском разбивались о ее жестокость в бою и пугающую кровожадность. В поединке с Наной ему не хватало решительности, а Нобу был попросту сильнее и быстрее. То есть, продвинуться в рейтинге вперед он никак не мог. И пока он стоял на месте, Тонами понемногу стала добираться до его уровня.

Первый звоночек прозвенел, когда она превзошла его как пилот «серафима». Второй – в Адайе, когда она вызвала восторг всего экипажа «Антарсии» во время боя на палубе вражеского линкора. Керо сражался рядом, но его... не заметили.

Дарр даже раньше самого Керо понял, что бой, определяющий место «белого» в рейтинге, не за горами. Когда это понял сам сын Дженази, то серьезно пересмотрел свои боевые навыки, и как результат, бестолку размахивал мечом уже шестой день подряд.

Капитан понаблюдал за Керо еще какое-то время, а потом отправился к Дженази. Тот не отреагировал на его появление даже после четырех многозначительных «кхм-кхм» и одного настойчивого «кха-кха», так что Дарр решил начать диалог первым:

– Помнишь, я говорил, что у меня есть дочь?

– Валерика, – ответил Дженази, понимая, что Дарр не отвяжется. Он так и не сдвинулся с места, но, по-крайней мере, открыл глаза.

– Да. А еще у меня было трое очень хороших друзей. Хэль, Гар и Каррик.

– Кристина сказала, что они предали тебя.

– Ну, в какой-то степени... Они объединились с Валерикой и пинком под зад вышвырнули меня и Кристину из родного мира. Было за что, если честно, но суть не в этом. В определенный момент я перестал уделять внимание своим близким и потерял контроль над ситуацией. Примерно как ты сейчас.

– Ты так считаешь? – волчье ухо Дженази заметно дернулось.

– Да. Уже предвижу момент, когда в особенно горячие головы придет мысль, что на «Антарсии» свет клином не сошелся. Может быть им и по три года, но они уже совсем взрослые. Я даже знаю, кто покинет нас первым, если ты не вмешаешься.

– Они не собственность «Антарсии».

В этот момент Дарр понял, что ему нужно осторожнее подбирать слова.

– Ты меня удивляешь, – ответил он с вполне искренним возмущением. – Я не думал, что ты так быстро устанешь от своих детей. Хочешь поскорее избавиться от самых неудобных? Араши совсем перестал тебя слушать, Кибу не устраивает, что он только четвертый, а в Керо нет таланта. Трое уйдут, семь останется... А что, счастливое число, – Дарра понесло, но это было лучше, чем если бы он произнес то, что так сильно рвалось из его уст: «Ты хотел сказать, они не моя собственность?» Хуже всего было то, что чернокнижник боялся именно ослабления боевой силы «Антарсии» в то время, как увеличивается количество ее врагов.

Дженази видел его насквозь. Дарр отступил бы, не будь уверен, что и в его словах есть доля правды.

– Ты не прав, – ответил г'ата, и чернокнижник мысленно поздравил себя с победой. – Но я не собираюсь опять собирать их всех вместе и напоминать, что семья – это самое главное.

– Просто у тебя это неубедительно получается, – заметил Дарр. – Я ничего не знаю о твоих родственниках, но думается мне, что ты неспроста торчал на скале посреди Облачной Тропы и ждал, когда тебя кто-нибудь подберет.

– С тех пор «Антарсия» стала моим домом, а вы – моей семьей.

Дарр мгновенно сник и поднял руки, капитулируя.

– Но моя точка зрения такова, что если кто-то хочет уйти, то пусть уходит. Все они очень сильны, за них не стоит переживать.

– А вот здесь я с тобой не соглашусь! Я не хочу, чтобы кто-то уходил с «Антарсии».

– А я здесь причем? – удивился Дженази.

– Ты – отец, так что отвечаешь за них. Я не собираюсь вмешиваться в педагогический процесс, но довожу до твоего сведения, что мне не нравится его направление.

– Ты сам решил держаться от ребят на расстоянии, – совсем тихо заметил Дженази.

И тут Дарр ощутил себя полным идиотом.

– Ты это к чему? – осторожно спросил он.

– Кто из нас двоих капитан?

– Хочешь сказать, что если мне надо – то мне же и разбираться?

– Так поступают взрослые люди. И если тебе нужно для этого моё разрешение, то можешь считать, что уже получил его.

– Напоминаю, что я – плохой воспитатель.

Не дождавшись от Дженази ответа и через пять минут, Дарр понял, что разговор окончен.

Еще через пять минут он стоял палубой выше напротив Керо и, поигрывая легкой саблей, насмешливо произнес:

– До меня дошли слухи, что ты сильно опасаешься поединка с младшей сестренкой. Могу дать тебе пару уроков – говорят, я неплохо фехтую.

***

Капитан «Антарсии» наконец понял, чем именно его бесит рейтинг «белых»: в нем нет места для него самого!