Бубба и Kосмические Kровососы

10

На свалке

День был светлый, ветер – тихий. Машины блестели на солнце, краска и ржавчина казались чистыми и яркими. Деревья вокруг свалки были без птиц. С реки слышались сигналы буксиров; рокочущий шум машин издали, владельцы которых и не подозревали, что ткань вселенной натянута до предела.

Внутри машин на свалке мычали мячи из мяса. Они познали боль и растерянность, но в основном их память высосали вместе с устремлениями и надеждой.

Внутри алюминиевого сарая дремала, хоть и не крепко, Большая Мамка – груда липкой плоти и тени. Но ее слуги заснули крепко. Они окружали ее, сложив свои твердые тени как крылья. Если думала она – думали и они. Если она не хотела, чтобы они думали, – они не думали. Если она хотела, чтобы они что-то сделали, – они делали.

Большая Мамка видела сны, сны покидали ее и пересекали бездну. Она часто так делала – перемещалась из измерения в измерение, скользила с усилием то в одну сторону, то в другую; тропа между ее миром и этим была смазана ее целеустремленностью.

Во сне в мире, который она сейчас занимала, чувствовались перемены. Сперва незаметные, но потом она поняла, что это угроза, волнение в сферах, касающихся ее. Собирались люди с силами и способностями, которые хотели уничтожить ее и помешать ее миссии.

Но сейчас она застряла в горе плоти и тени – могла передвигаться, но не так резво, как ей хотелось. Ее сдерживал дневной свет. Раскаленная добела смерть.

Настанет ночь, и свет луны освободит ее, прольется в нее и наполнит, подарит силу и текучесть. Если люди придут к ней в момент слабости, она сможет сражаться, но ночью будет сильнее.

Затем она потянулась и коснулась их...

…то есть Элвиса, Полковника и всей команды. Они работали в астральной реальности – ее астральной реальности, и сталкивались с ее мыслями, самой ее сутью, взрывом неорганизованных ощущений. Их разумы прокрались на ее территорию, в ее мир, и обозлили ее.

Люди. Они думали по-разному, чувствовали разное, были не ульем, а разрозненными слабаками. Они хотели убить ее и со слугами, надеялись проникнуть в ее реальность, чтобы узнать, как.

Затем она почувствовала среди них источник силы мощнее всего, что она встречала; двигатель харизмы, а значит, великолепный источник пищи и энергии.

Она почавкала липкими губами.

День миг за мигом медленно догорал по направлению к ночи.

Она ждала.

11

Тем временем в доме-призраке

Когда они соединили руки, закрыли глаза и все затихло, Элвис почувствовал электричество. Слабое. Оно стремилось через него, словно его вены и нервы стали шоссе, а электричество было автобусом, а потом куда больше, чем автобусом. Оно стало поездом, и неслось на всей скорости, а потом возникла вспышка чистейшей энергии, от которой мозг Элвиса подключился и подскочил, - в дело вступили колдунство Слепого и маленькая синяя таблетка (черт, как же они торкают). Поскачи, детка, поскачи.

Через тьму ускоряющейся молнией жаркого синего цвета, вокруг, словно в киномонтаже, импульсы и образы: какие-то осмысленные, какие-то нет.

А именно:

Чернота и звезды, затем трещина в черноте, словно разбилось белейшее яйцо, и Элвис увидел свет в трещине, цвета желтка, но приглушенного, а теперь он как будто стал миниатюрной космической ракетой, что летела прямиком в этот свет.

Вспышка красного, волна склизкого черного - и он оказался в полете над миром зубьев, скал и разрушенных зданий, обломков того и сего, клубов черного дыма, пятен белого дыма, а справа кипел и бушевал широкий черный океан с дико, а то и безумно задувающим ветром. Ветер сдул его воплощение, понес, как баньши, над морем, играясь, как космической куклой, марионеткой во власти Слепого и синей таблетки, а потом Элвис покинул море, поплыл над землей, краем обветшавших зданий и разбитого стекла, бегающих по улицам детей и волков, разрываемых мужчин и женщин, которых переделывали невидимые руки (нет, что-то он видел, но что?), и слышал сосущий звук, словно толстяки пили густой сок с неугасающим аппетитом. И тут он осознал. Он оказался не только в этом разрушенном мире - альтернативе или двойнике Земли; он оказался и внутри разума с простыми, но мощными чувствами и страшными воспоминаниями; разума, который хотел контролировать и поглощать.

Элвис почувствовал себя слабым, словно поймал пулю в живот и истекал кровью. Самой его сути коснулись, захватали, развратили. Он попал на горный склон, заскользил, словно его душу набили камнями. Затем встал на утесе, шел по нему, дошел до сужающегося конца и смотрел вдаль, видел высокую скалистую стену – темную и неровную. К этой каменной стене что прилипло – пульсирующее, с вытекающим жидким красным огнем. Оно напоминало гигантское осиное гнездо. Гнездо было огромное, непонятное, и глядя на него, Элвис чувствовал в нем приливающую силу, словно сквозь трещинки земли к поверхности стремилась вулканическая активность.

Тогда он понял, что это существо хочет его. Как кричащая девчонка хочет его при виде на сцене, как старая толстуха со спящим рядом мужем, вспоминая его по фильму, давая волю шаловливым пальцам. Эта тварь тоже его хотела, хотела высосать его талант, мысли, самую суть.

Почувствовав все это, Элвис подался назад, обернулся и побежал. И тут вселенная стала рушиться. Он видел в конце каменистого склона двор базы. Подумал, приближаясь к подножию склона: «Сейчас я буду в безопасности».

И тут его разум вспыхнул. Он как будто набрал полный рот шоколадных мышей, ванильных какашек и клубничной рвоты, а вокруг закружили все цвета радуги и еще неизвестные цвета, цвета со вкусом, тонкие цвета, цвета без штанов, цвета в шляпах, поток бессмысленных чувств, которые мозг не мог понять, а потом - ощущение, как от мощнейшего оргазма в жизни, и – он упал лицом в тарелку с бисквитами.

Когда Элвис наконец поднял голову, увидел, что остальные делают то же самое – все возвращаются от сюрреалистических откровений, которые показал Слепой. Все, кроме Слепого и Полковника. Очевидно, они успели вернуться раньше и уже пришли в себя; бодры и здоровы, готовы к делу.

Заторможенно Элвис осознал, что больше не держится за руки. Во время астрального путешествия все прервали контакт. Может быть, из-за этого оно и прекратилось, вернуло их назад.

Элвис слышал Полковника – в середине речи, очередная лекция профессора Элмера Фадда, уже объяснявшего, что они пережили. Под слова Полковника Элвис пытался организовать и разглядеть логику в картинах, которые он видел, ощущениях, которые чувствовал, но анализ шел медленно, а от усилий мозг болел, как от удара по голове.

Отныне у него всегда будет в голове дыра, из которой сбегала логика.

12

Лекция Элмера Фадда

-...и уже давно проскользнули эта тварь и ее слуги – они часть ее улья. Они проскальзывали и раньше, с момента, когда человечество встало на задние лапы, уставилось на звезды и перднуло переваренным сырым мясом. Мы называем их вампирами, но это не графы в черных плащах и вечерних костюмах, не женщины в кружевных ночнушках, рыскающие в ночи в поисках крови, которую пьют из шеи.

Эти монстры не боятся крестов и прочих теократических символов. Не в религиозном смысле, по крайней мере. Только в том смысле, что если кто-то во что-то долго и сильно верит, то это что-то наделяется силой – как руны, вырезанные на твоем молоте, Джон Генри. Как символы на вашем оружии. Заклинания на нашей базе – они тоже могут помочь. Дух-хранитель дома нас защитит, если Элвис ее зарядит. Но точно не знаю. Нам кажется, что все это только замедлит их, но нам пригодится любая подмога, потому что они сильнее всего, с чем мы до этого сталкивались.

- Откуда ты знаешь? – спросила Дженни.

- Пробная команда. Мы послали их первыми. Не сработало. Вот почему решили вызвать артиллерию. Эту команду. Существа в Новом Орлеане другие, смертельные. Врата в их мир раскрылись шире, их уже не тянет назад так, как раньше; в прошлом они приходили ненадолго и не могли задержаться, а теперь могут. Резинка эктоплазмы между измерениями, которая удерживала их на родине, растянулась и провисла, а врата между мирами в каком-то смысле раскрывали слишком часто. Петли разболтались.

- Вопрос, - сказал Джонни. – Из-за чего они теперь так распахнулись и болтаются?

- Может, наркотики, - сказал Слепой. – Раз открытые двери восприятия уже не могут быть закрыты. Наркотики, которые раскрывают разум, раскрывают и врата. Торчки не всегда видят откровения разума или глубокие мрачные бездны человеческой пустоты. При хороших трипах разумы и души путешествуют в хорошие места, интересные, а при плохих - ну, они видят то, что только что видели вы. Для большинства психонавтов это эфирное странствие, но иногда они теряют контроль и сон разрывается. Они оказываются в материальном мире, Там, и иногда уже не возвращаются. Это работает в обоих направлениях. В случае вампирского Улья, которым управляет некая Матка, Большая Мамка, они сами не хотят возвращаться. Они сожрали – за неимением лучшего слова – все ресурсы. Хотя они и правят в своем и других мирах, это разоренное царство. Они пришли через раны между измерениями и оказались там, где раньше была дешевая киностудия, а теперь свалка. Они целыми годами пробирались к нам, чтобы обрести телесное воплощение. И оставались вполне тихими, пока Элвис их не оживил.

Все посмотрели на Элвиса.

- Я? – сказал он. - Я даже не знал, что они тут есть.

- Некоторые обладают силой, которой сами не понимают, - сказал Полковник. – Мы ее называем харизмой...

- Я же говорила, - вставила Дженни.

- Эта сила есть у немногих. По крайней мере, не развитая. Но если она кому-то достается... как нашему парню. Тогда люди просто взлетают, если вы меня понимаете. Люди-звезды. Они получают бездонную энергию. И иногда отдают ее столько, что истощаются и чахнут. Большинство таких людей долго не живет. Почти все, кто популярен в спорте, кино, политике, – они обладают этой силой. Но в разной степени, и ее нужно долго развивать, прежде чем с ней можно будет считаться. Ты сделал их сильнее, пока снимался на той киноплощадке, Элвис, но этого было недостаточно. Понадобились годы и ошметки чужих душ, прежде чем они стали материальными, обрели силу, а затем вышли на свободу - набираться еще больше сил. Но когда поблизости оказался ты, они захотели только тебя. Ты можешь стать последней деталью пазла, а Дженни и все мы, в том числе я, станем для них нужным топливом.

- Так стоит ли нам продолжать? – сказала Дженни. – Быть топливом? Это как окунуться в фарш из печенки и сунуть голову в пасть льва.

- Это ловушка, - сказал Полковник. - Без нас им будет сложнее, но рано или поздно они все равно возьмут человечество измором. А сейчас лучше выманить их харизматическим шведским столом и подрезать катастрофу на корню.

- Бля, - сказал Элвис, - у меня есть суперсила, а я даже не в курсе.

- Никакая не супер, - сказал Полковник. – Но все-таки сила, да. Ты ее тратил на то, чтобы перетрахать всех вокруг.

- Похоже на то, - сказал Элвис, - только она дает осечки.

- Ты на самом пике, - сказал Полковник, - но это значит, что ты начинаешь переваливать через него.

- Спасибо, - сказал Элвис. – Спасибо большое.

- Факт есть факт, - сказал Полковник. – У всех в этой комнате в какой-то степени есть харизматическое свечение. У Слепого даже больше, чем у тебя, Элвис, но его силы из-за слепоты обращены внутрь. Он обладает более тесной связью и видит больше. Соединяет нас с другими мирами. Все, что знают Секретные дела, известно благодаря Рококо Блю и Слепому.

- А все, что есть у нас, - букет ощущений, - сказал Джек. – Я ничего не понял после нашего путешествия. Сложно спланировать атаку, если не понимаешь природу того, что атакуешь.

- Неважно, - сказал Полковник. – Туристы, проезжие, бомжи, шлюхи и наркоманы – Новый Орлеан для вампиров как званый ужин. Они могут принимать формы тех, кого поглощают, это нам известно, и могут принимать разные формы. Они как оборотни. Ходят среди нас. Быстры и сильны. Нечего и говорить про грядущие беды.

- Ух ты, это мне нравится, - сказал Джон Генри. – Проблядущие еблеты. Так и будем их звать.

- Я сказал – «Про грядущие беды», – ответил Полковник.

- А, - сказал Джон Генри. – Тогда не так круто.

- Ага, - сказал Джек. – Я тоже услышал то, что услышал Джон Генри.

- Ну правда похоже, - признал Слепой.

- Да прекратите уже, - сказал Полковник.

- А сейчас ты их чувствуешь? – спросил Элвис Слепого.

- Чувствую. Они беспокоятся. Знают, кто мы и чего хотим. Я пытаюсь выставить мысленные барьеры, и на время это сработает. Но мои мысли – и ваши – текут через меня, как через проводник, и иногда ментальная дамба открывается. В ней возникает дыра, а я не успеваю заткнуть ее пальцем, так что мысли с нашей стороны протекают и собираются в их водохранилище, так сказать.

- Да тут сплошные мастера метафор, - сказал Джонни. – То есть, если без лишней хуйни, они в курсе, что мы делаем и что планируем, и хотят сожрать нас и все живое?

- Ну да, - сказал Слепой.

- Пошли их мочить, - сказал Джон Генри.

- Они сами придут, - сказал Слепой. – Они знают, где мы, и если они нас уничтожат, то их уже не остановить. Лучше занять доступные укрепления и ждать.

- Они могут перемещаться днем? – спросила Дженни. – Или они как вампиры из легенд?

- Если читала «Дракулу», - сказал Слепой, - то знаешь, что он мог двигаться и днем, просто его силы были ограничены. Опасен, но не сильно. Эти существа похожи, хотя и стараются избегать солнца. Они не лишаются сил, но орудовать им уже не так легко и просто. А еще, если они не хотят быть замеченными, днем их можно увидеть только в 3-д очках. Днем, если захотят, они могут стать сном. Ночью их заметить проще. Хотя они не всегда выглядят как чудовища.

- То есть теперь нам всегда нужно носить очки? – спросила Дженни.

- Дом хорошо защищен, - сказал Полковник. – Мы поймем, если они рядом. Слепой поймет.

- Стыдно признаваться, но я согласен с Джоном Генри, - сказал Джек. – Надо пойти и выбить из них всю дурь, и всадить кол в сердце.

- Колы не помогают, - сказал Полковник.

- Ну пофиг, - сказал Джек. – Голубя в жопу, святую воду в нос. Главное, чтобы помогло. Если сейчас они слабее, наденем очки и в бой.

- Ночью они, конечно, сильнее, - сказал Слепой, - но им придется прийти сюда, в этот дом, и при своей самоуверенности они считают, что могут нас победить. Так что мы здесь в большей безопасности, чем если отправимся к ним. И не забывайте про нашего могучего домашнего защитника, что-то вроде суккуба. Для перезарядки ей требуется секс, как и многим сверхъестественным сущностям, - и Элвис, ты ей приглянулся. А нам нужна ее защита. Она как глазурь на нашем торте.

- Трахнуть призрака – сказал Элвис. – Не дождетесь. Хотя стоп. Это будет как по-настоящему?

- Будет лучше, чем по-настоящему, - ответил Полковник.

Элвис задумался.

- Может, ради команды пойду на жертву.

- Ну уж, - сказала Дженни. – Жертва прям.

- Дом-призрак вне своей реальности не так могущественна, как они, но когда речь заходит о защите – она пригодится. Это ее царство, здесь она сильнее всего, и, может, нас защитят и заклинания на доме, станут баррикадами против их атак. А с нашим оружием и знаниями мы станем Аламо, готовым к осаде.

- Так, - сказала Дженни. – Я из Техаса, а ты, очевидно, не знаком с историей Техаса. Те ребята в Аламо – они вообще-то проиграли.

13

Ограды, заклинания, и Джон Генри нервничает

Они быстро поставили ограду-сетку, подвели ток, произнесли над ней заклинания, облили святой водой и проверили. Она трещала, как скомканный целлофан, и была такая мощная, что могла тряхануть слона и поставить его на колени.

Это был первый барьер.

Они начитали заклинания вокруг дома, раскидали пепел из сожженных трупов, смешанный с мочой монахинь.

Это был второй барьер.

На веранде, окружавшей дом, они разложили в горшках с благословенной землей с могил мучеников всех религий и мучеников, погибших из-за противостояния любой религии, чеснок и сушеный аконит.

Это - третий барьер.

В самом доме вдоль стен капали святой водой и рассыпали соль, пока не обошли все стены. На подоконниках первого этажа разложили лобковые волосы святых в каплях янтаря.

Четвертый барьер.

Нарисовали пентаграммы на полах и стенах, хотя там и так были вырезаны и нарисованы знаки. На каждой ступеньке оставили жир благословенной пожертвованной овцы, смешанной с пеплом давно умершего Папы Римского.

Пятый.

На площадке лестницы изобразили еще пентаграмм и соорудили огромный арбалет. Зарядили длинной стрелой, благословленной друидами. Рядом был стул для оператора арбалета и ведро еще с четырьмя освященными стрелами. На всех дверях были знаки силы. И на всех окнах. И во всех комнатах.

Шестой.

Для седьмого днем они решили носить 3д-очки, привязанные к головам, на случай неожиданной атаки. Нельзя сражаться с тем, чего не видишь.

Они ждали, ели, упражнялись, беседовали и обходили периметр, и наблюдали, как солнце катится по небу и ныряет в тень. Тогда очки снимали, но оставались наготове, взведенными и заряженными.

Джон Генри, прогуливаясь с Элвисом и Дженни вдоль ограды, сказал:

- И все равно лучше было пойти к ним.

- Может, ты и прав, - сказала Дженни. – Кто знает, как с ними лучше?

- Мурашки по коже при мысли, что они нападут на нас, - сказал Джон Генри. – Когда мы знаем, что они нападут.

- Точно не знаем, - сказал Элвис. – Это только Полковник со Слепым говорят.

- Да, но Слепой – он же на них настроился, - сказал Джон Генри. – Черт, он и на нас настроился, вообще на всех настроился. Может, и на собак с мышами, кто знает. Он мужик стремный, если задуматься, небось, даже знает, что я сейчас говорю, - аж трясет от одной мысли. Слепой у нас весь на магии.

- Как и все мы, - сказал Элвис.

- Ну так-то да. Но от этого ожидания мурашки у меня такие, как тараканы под ковром. Эй, а тебе не пора идти перезаряжать батарейку нашей хозяйки? Если все правда так плохо, как говорят Полковник со Слепым, нам любая защита не помешает.

- Пожалуй, и правда, - сказал Элвис.

- Могу тебя заменить, - сказал Джон Генри. – Трахну кого угодно, если попросят.

- Тут стоит юная и впечатлительная дама, - напомнила Дженни.

14

Элвис зажигает с призраком

Они провели еще одно собрание за столом, пили кофе и ели бутерброды, пока Слепой сообщал больше информации о приближающихся врагах. Воодушевляющей ее было сложно назвать. Он сказал, что ограда предупредит об их прибытии треском, взрывом и свечением. Да, она их задержит, или хотя бы припугнет.

- А может, и нет.

На небесах налились звезды, раскинул свой яркий невод Млечный путь, повисла половинкой кокоса луна. Миссисипи стонала верфями и пирсами под весом кораблей и буксиров, грызла грязные берега и катила, довольная, дальше.

Ярко горел свет за рекой, с самого Нового Орлеана, и доносилось эхо джаза с Бурбон-стрит, ноты прыгали в небо, падали и подпрыгивали на грязной Миссисипи, скакали до самого дома, где ждали Элвис с командой. Элвис прислушался к музыке и одобрил, хоть она и была приглушенной и рваной. Он вспомнил, как читал об убийце с топором из Нового Орлеана в начале 1890-х, и как люди боялись настолько, что запирали двери и окна и ждали, готовые к бою. В прессу пришло письмо от Убийцы с Топором. В нем он говорил, что фанат джаза, и он пощадит всех, кто его играет. В ту ночь джаз гремел вовсю, и убийца не нанес удар. В ту ночь.

Элвис вспоминал об этом, лежа в комнате голым и нервничая, спихнув одеяло, с привставшим членом – как бы с легким интересом, но без энтузиазма.

В глубине души он по-прежнему думал, что Слепой и Полковник его разыгрывают. Но, с другой стороны, он верил, что приближаются вампиры – он стал их так называть для простоты, - так что теперь лежал со срамом наружу в ожидании астральной телки.

Оружие было под рукой, специально для борьбы с потусторонними тварями или гостями из других измерений (уж сами выбирайте, как их звать), но заниматься любовью с привидениями его напрягало больше, чем драка.

А потом дверь скрипнула.

Элвис пошевелился на подушке, подождал. Бессознательно натянул одеяло до талии. Член перешел от привставшего положения к лежачему, словно бросив все надежды.

Сквозь щель двери просочился туман. Он уплотнился, принял форму: очень высокая молодая женщина в классической призрачной ночнушке, волосы черные, как техасский чернозем, губы красные, как рана от ножа, глаза блестят, как мокрые сливы. Она улыбнулась. Много белых зубов. Пожалуй, слишком много. Кожа засияла, словно ее накачивали цветом жизни.

Проплыв над полом, она оказалась у кровати, а потом пропала. А потом вдруг появилась. Простыни зашевелились. Она заползла под них.

Элвис почувствовал, как встали дыбом волосы на затылке, а потом встало кое-что еще. На простыне образовался пригорок.

Из-под одеяла между ног показалась черноволосая голова, на него взглянули глаза на бледном лице, глубокие и широкие, как колодцы. Он расслабился и провалился в них – длинный темный тоннель тепла и удовлетворения. Ее губы прижались к его, сперва холодные, потом раскаленные, навалилась бархатистая плоть и его пенис попал в рай. Призрак заерзал - и он заерзал. Призрак двигался – и он двигался. Сперва движения были медленные, усиливающиеся, затем быстрее, машинные, а потом – очень человеческие.

Элвис забыл, что она привидение. Почти забыл собственное имя. В голове яркими огнями, горячей страстью и влажным наслаждением разлилось все самое прекрасное и любимое. На миг – впервые за очень долгое время – он был не Король Рок-Н-Ролла, не Убийца Чудил. Он был человеком – и что иронично, чувствовал он себя так благодаря тени из потустороннего мира, принявшей теплое и твердое обличье. (Это сон? Может, он вообще не здесь?)

Это не могло длиться долго, но тут она с криком кончила, а потом он обнял ее и кончил сам, а потом уже не мог ее обнимать. Она стала туманом, и туман поднялся к потолку и испустил удовлетворенный вздох, затем перелетел через комнату пушистыми лоскутками эктоплазмического восторга. Черные волосы стали черными иглами, что опустились на кровать и тут же растаяли, как черный снег на горячей плите.

Комната вибрировала. Кровать сотрясалась. По стенам пробегала рябь, слетали белые клубы, а потом все прекратилось. Он чувствовал себя за пределами человеческих желаний и полным дураком.

А потом проголодался. Он надеялся, что бисквиты еще остались. Нет, спускаться лень. Может, покричать и ему кто-нибудь принесет.

Нет. Это же непрофессионально.

В основном ему не хотелось отвечать на вопросы, каково это – трахать призрака. А ведь рано или поздно они начнутся, и уж от Джона Генри точно будет не отвязаться.

И все-таки перехватить бисквитик было бы неплохо.

15

Дневник Джонни

Джонни нервничает

И вот мы сидели на жопе ровно в призрачном доме, ждали, когда придут вампиры. Это звучало так просто, что я нервничал еще больше.

Наверху послышался грохот, как от бури, дом затрясся, раздался крик баньши, а потом Элвис заорал так, будто его сейчас собьет грузовик.

Я сам чуть трусы не обкончал.

Мне показалось, что не только зарядились аккумуляторы нашей призрачной защиты, но и повзрывались все кабели, а от самого Элвиса остались только пятна говна на стенках.

Я сидел на стуле за столом с Полковником, который держал свою тросточку. Слепой, тоже с тросточкой, стоя в дверях, наклонив голову, на лице у него высыпал пот размером с мои подушечки пальцев. Ноги у него слегка тряслись.

Я встал и побрел, вышел в коридор, на лестницу, где на нижней ступеньке сидела Дженни. На ее коленях лежал водяной пистолет. Мы наполнили его святой водой и нитратом серебра. Чудилы это ненавидят.

- Или у Буббы был лучший секс в жизни, - сказала Дженни, - или он поскользнулся в ванной.

Я присмотрелся к ней. Чуток, а завидовала.

Блин, да все мы завидовали. Если так кончают от призрака, тут же хочется выстроиться в очередь и кричать: «И меня тоже! И меня! Я следующий!»

В этот самый миг стены задышали и набухли, а потом вздохнули, словно легкий ветерок в саду с цветущими персиками, роняющий лепестки в мягком лунном свете. Такое вот было ощущение, по крайней мере у меня. Дом стал сильнее, готовым к защите, - уж лучше к защите, чем к сигарете, сну и открытке.

- Надеюсь, у тебя есть оружие поострее и пообъемней, чем твое чувство юмора, - сказал она.

- Я ничего смешного не говорил, - ответил я.

- Вот именно. И я что-то не вижу наших профессиональных инструментов.

- Элвис там наверху сейчас показал свой профессиональный инструмент.

- А, ну вот, попытка остроумия.

У меня был при себе арбалет, но я сунул обе руки в карманы и достал кастеты. Из чистого железа. Нацепил их. Чудилы и такую штуку не любили. Костяшки были усеяны болтами. Их промочили в соленой святой воде, окунули в кровь девственниц (а ее попробуй найди, и надеюсь, мне про нее не соврали) и припорошили проклятой кладбищенской землей с могилы святой, ну или так мне наговорили. Кто знает, куда их там на самом деле макают.

Все это в прошлом неплохо показало себя в бою с Чудилами.

Джон Генри, голый по пояс, мускулистый и блестящий, спустился в коридор со своим вуду-молотом. Молот был такой, что сделал бы честь и Тору. Девять пудов веса, мощный, рукоятка из гикори с намотанной изолентой. На конце была кожаная петля, чтобы Джон Генри продел руку, повесил его на запястье или размахивал, как пропеллером. В его руках он вращался так быстро, что сливался в радугу в воздухе, который скоро наполнялся крошкой черепов, ошметками мозгов и темными брызгами крови.

За Джоном Генри пришел Джек – с пояса свисала короткая дубинка, в руках – арбалет. Неплохая машинка. Благодаря обойме пускала по шесть коротких болтов подряд, как пулемет. Болты были из пепла и боярышника. Чудилы и их ненавидели.

- Задолбался ждать. – сказал Джон Генри. – Пошли уже к ним домой и спросим, что на ужин.

- Если пойдем, то мы, - сказал Джек.

- Ну-ну, - сказал Джон Генри, взвешивая молот. – Тогда я принесу десерт.

- А какого хрена теперь делает король рок-н-ролла? – спросил Джек. – Кайфует?

- Там его позиция, - сказал я.

- Наверху? – спросил Джек. – Весь второй этаж на нем?

- Я на подхвате, - сказала Дженни. – Со второго этажа тварям придется пойти тут. Я подкрепление Элвиса.

- А кто на большом арбалете? – спросил Джек.

- Тоже я, если меня оттеснят с первого этажа, - сказала Дженни.

- А если вообще никто не придет? – спросил Джек. – Я сегодня хотел кое-что посмотреть по телику. У нас есть телик?

- Монстры скоро прибудут, - это был Слепой. Он вошел в комнату вместе с Полковником.

- Предлагаю всем заткнуться и быть начеку, - сказал Полковник. – Они гады тихие.

- Ну, тогда надо успеть посрать, пока никто не пришел, - сказал Джек и направился в туалет.

- Мимо нас не проскочат, - сказал я. Сказал очень уверенно – потому что сам в это во многом верил.

Во многом.

А потом стало холодно и выключился свет.

16

Джон Генри встречает гостей

Когда температура упала и свет вырубился, погрузив всех в доме в кромешную тьму, как в мешке, Джон Генри оперся на рукоятку своего огромного молота, закрыл глаза и тихо присвистнул.

Загорелся запасной свет. Он был тусклым и скорее окрашивал дом светом, чем освещал, но теперь они хотя бы видели, что есть что, и кто есть кто.

- Они еще не в доме, - сказал Слепой. – Но уже близко. Свет – это результат скачка энергии.

- Чего? – спросила Дженни.

- Присутствие очень могучего зла, - сказал Слепой. – Они тихо приближаются.

В голове Джоне Генри назрела старая молитва, и он пропел:

- Приди, демон, приди, тварь. У меня молот о девяти пудах — и я умру с молотом в руках, умру с молотом в руках.

- Лично мне кажется, - сказала Дженни, вставая со ступенек, - что тебе лучше предоставить пение нам с Элвисом, Джон Генри.

Слепой повернул голову под необычным углом и голосом старинного глашатая возопил:

- Они прибыли!

17

Наверху

Элвис слышал вопль Слепого. Сказал себе: «Понеслась».

18

Дневник Джонни

Все как есть

Минус один миф. Вампиры не могут переходить текущую воду?

Еще как могут. И глазом не моргнут.

Эту байку можете шлепнуть в сральник и смыть. Они пришли с Миссисипи, переправили свои жопы. Я знаю, потому что, когда Слепой заорал, подошел к одному из широких окон и посмотрел на реку.

За оградой и просветом в деревьях, где на воде торчал пирс, я увидел в лунном свете их. На воде танцевал серебряный блеск, и они шли по нему. Парили над самой поверхностью, даже не промокнув. Видимо, скользили по какой-то жиже, истекавшей из их тел, - сверхъестественный каток. Я видел в лунном свете их широко открытые рты, как канализационные люки без крышек, и даже на таком расстоянии зубы блестели как кинжалы.

Их было двенадцать, они вибрировали, надвигаясь. Когда они вылетели мимо «Ноктюрна» на приколе на берег, я увидел, что ниже коленей они – чистые тени, тени несли их над землей к заговоренной и электрифицированной ограде.

- Даже не пытаются по-тихому, а вы говорили, - сказал Джон Генри. Он вдруг появился рядом со мной у окна – молот лежал на широком плече, рука размером с перчатку кэтчера держала рукоять.

- Наглые, скажи? – сказал я.

- Мы эту наглость узлом завяжем, - Слепой из другой комнаты заговорил с помощью телепатии так, чтобы его слышали все. – Это еще не все - да и этих на самом деле всего трое.

- Трое? – крикнул я в комнату, где он стоял.

- Я подключился ко всем, - раздался голос у меня в голове, - только подумай – и я услышу.

- А, да, точно. Я знал, но забыл.

- Ты все еще говоришь вслух, - сказал Джон Генри.

Мысленно я произнес:

- Какого хрена это значит? Трое? Я вижу больше троих.

- Трое – источник двенадцати, которых ты видишь, - пришла в голову мысль Слепого. – Считая оригинал, каждого врага – по четыре.

Джон Генри тоже слышал этот комментарий – как и все в доме, понял я, ведь мы были связаны Слепым. Долго он поддерживать связь не мог, но я удивлялся, что у него это вообще получалось. И поддерживать, и при этом не обоссаться.

Слепой в наших головах:

- Трое – источник всех остальных, и, чтобы их остановить, надо найти корень зла и срубить его.

- То есть они проекции? – подумал я.

- Сильнее, чем проекции, но что-то в этом духе, - сказал Слепой у меня в голове.

Джон Генри взглянул на меня.

- Ну, совсем другое дело, сразу все стало понятно. Вот мой план. Давай им заебошим – и по корню, и по двойникам, и по случайным знакомым, и по друзьям друзей, и по собачке друга семьи.

19

Из окна комнаты Элвиса – точка зрения Элвиса

Элвис выглянул и увидел их. Сейчас это было все, что он мог, вместо того чтобы спуститься и поприветствовать сволочей лично, но такой уж ему поручили пост, и Элвис намеревался его держать.

Он ощутил странную прохладу в комнате, обернулся и увидел призрака своего полового партнера, парящего над паркетом и заглядывающего ему через плечо. Ее щеки стали красными, словно нарумяненными.

- Ты меня пугаешь, дорогуша. Можешь не летать у меня над душой? – призрак исправился, встал слева от него, Элвиса коснулась ее холодная рука. Он взглянул на нее, на ее влажные глаза-сливы, легкую улыбку на губах.

- То есть тебе тоже понравилось, дорогуша?

Кивок. Прикосновение стало теплее.

- Неразговорчивая, - сказал Элвис.

- Ты же знаешь, что я сейчас слышу все, что ты говоришь и думаешь, - раздался голос Слепого в голове у Элвиса. Элвис подумал:

- Надеюсь, и это слышишь: отсоси.

Элвис и призрак обернулись и увидели парящих над двором вампиров, приближающихся к усиленной электричеством и магией ограде.

20

Вампиры против электричества и магии, и разверзается ад…

Вампиры ударились о забор разом. Электричество зашипело, заискрилось и по всему забору пробежала длинная сине-белая молния, от земли до верхушки, и воздух засверкал голубым.

Вампиры просочились через забор, как будто превратились в туман, но, просочившись и обугленно задымившись, слились воедино, и стали одной огромной тварью, из которой торчали руки, ноги и головы; шар из летающей эктоплазмы цвета сосновой смолы и остывшего собачьего говна. Из него вырвались паучьи щупальца, болтающиеся головы ощерились зубами, кожа ощетинилась колючками и шипами. Оно покатилось по двору, а от него с громким звуком оторвалась тень. Полетела прочь от источника, скользя над травой, как лужа нефти.

Элвис и призрак наблюдали, как оно приближается к дому.

- А у тебя что, дел нет? – спросил Элвис.

Призрак заскрежетал и улетел, оставив за собой пар.

Элвис вздрогнул.

- Вроде мог бы уже привыкнуть к этой херне.

21

Дом-призрак

Она просочилась синим туманом в щель под дверью спальни, слетела по лестнице, как злая тучка с молниями, готовая пролиться на землю дождем, и чуть не сбила Дженни с ног.

И отправилась дальше, к передней двери и в щель. Облетела дом на огромной скорости, а когда долетела до заднего двора (и это Элвис уже видел из окна), проскочила мимо влажной тени, у которой было какое-то свое задание, и врезалась в катящийся шар из зубов и щупалец.

Выглянув из окна нижнего этажа на шар ужаса и дом-призрак, Джон Генри сказал:

- Что это за хрень, огромный пляжный мяч?

- Пойдем, а то без веселья останемся, - сказал Джонни, и они наперегонки побежали к двери.

Даже несмотря на воодушевление, во дворе они замерли в изумлении, гладя, как дом-призрак (раздувшийся до огромного размера) катается и толкается со злым шаром из мяса, разбрасывая траву и землю. Вампирский шар хлестал щупальцами и щелкал зубами. Дом-призрак принимал удары. Кроваво-красные брызги эктоплазмы быстро парили в небо, а не орошали землю.

Дом-призрак махал твердыми кулаками, пинался твердыми ногами, тряс шар ужаса, как крысу в миксере, но тварь все выдержала, покраснела, стала похожей на пузырь, попыталась всосать противника в свое тело, как пылесос – грязь.

Дом-призрак сопротивлялся. Воздух искрился от их энергии. Птицы падали замертво с деревьев. От дома отваливалась штукатурка.

Широкая тень от шара эктоплазмы просочилась в землю, а потом из земли поднялись скелеты – черные, словно обугленные, в костлявых пальцах - кости, мечи и секиры, лезвия цвета смазанного обсидиана. Когда скелеты улыбнулись, на белых зубах заиграл лунный свет, – костяная стена в пятнадцать метров шириной и шесть метров глубиной.

Джонни и Генри замедлились, глядя, как на них маршируют кости.

- На что только не насмотришься на нашей работе, да? – сказал Джон Генри.

22

Элвис на позиции

Элвис выглянул и подумал: ”Бля, это же диверсия. Вампиры знают больше, чем мы думали, это как в шахматах – слон е-3 – е4 в жопу королю, шах и мат, а король-то здесь я”.

Элвис поднял окно, выглянул и посмотрел вниз. Иисусе на палочке. Некоторые черные скелеты оторвались от армии и уже лезли по стене к нему.

Элвис залез под кровать, достал свою сумку. Вынул заговоренный и блестящий меч, произнес вслух:

- Ну ладно, детка. Пора.

23

Во дворе

Джон Генри и Джонни не двигались с места, наблюдая, как из-под земли растут новые ходячие кости, словно посеянные драконьи зубы Кадма. Увидели, как остальные лезут в открытое окно Элвиса.

Монстры направлялись к ним, гремя костями. А потом загрохотали, как сервант с тарелками, который спустили по лестнице.

Джон Генри взмахнул молотом.

Ветер от взмаха было слышно во всех уголках двора. Он описал серебряную дугу. Молот блестел и молот пел, бил ходячую костлявую армию прямо по черепушкам, отправляя эктоплазмическую мозговую жижу в ночь.

Джонни выстрелил из арбалета, послал болт в открытую пасть между ярко-белых зубов, снаряд вышел с другой стороны черной головы. Монстр развалился, как древний поеденный молью ковер.

Джонни зарядил новый болт.

Джон Генри скакал по двору, как кузнечик, размахивая молотом быстрее и быстрее; при взмахе тот шипел, как стейк на раскаленном гриле, а когда попадал, черные кости гремели и разлетались.

Теперь они подобрались слишком близко, чтобы Джонни стрелял из арбалета. Он сдернул стрелу с ложа, бросил оружие и столкнулся с одним из скелетов. Тот открыл рот. Зубы щелкнули и изо рта вылетела влажная пена, хотя вылетать ей было неоткуда – там были только кости.

Или так казалось Джонни. Но, когда он вонзил стрелу, она вошла между ребер скелета и как будто застряла в воздухе. На костях была плоть или что-то сродни ей, только невидимая человеческому глазу. Когда Джонни выдернул болт, из невидимой раны потекло что-то видимое. Слизь – темная, как кости, вязкая, как кленовый сироп.

- Фу-у-у-у, - сказал Джонни.

Теперь они навалились вместе. Джон Генри размахивал молотом, а Джонни колол болтом, и враги падали, но их было слишком много – даже больше, чем было секунду назад, они так и росли из пропитанной тенью земли.

Сражаясь и отступая по направлению к дому, они видели в другом конце двора дом-призрак, все еще воюющий с гигантским шаром из не пойми чего. Оба катались, как эктоплазмические перекати-поле, вырывая друг из друга куски. Зубы, когти, ногти, щупальца и тому подобное, все хлестало и корчилось, цеплялось и рвало. Верх не брала ни одна из сторон.

Джон Генри шагнул вперед, навстречу волне костяных воинов. И начал то, что делал всегда во время боя. Петь.

- Джон Генри машет молотом, Он машет как мужик. И всякий раз, как машет, Звон по земле стоит. Подходи и стройся, Свое ты получи. Я, друзья, Джон Генри. Со мною не шути.

Джонни думал, что Джону Генри не помешают уроки вокала, но его пение и улыбка, с которой он орудовал молотом, словно черный бог гибели, придавала смелости.

Джонни вонзил поглубже арбалетный болт в макушку одной из тварей, размахивал из стороны в сторону, доставая наконечником цели: ребра, черепа, втыкал глубоко в невидимую плоть. Кости осыпались, но тут же появлялись новые. Воздух наполнил топот их шагов, грохот молота Джона Генри и сток болта Джонни. Куча костей росла, а они все шли и шли.

Джонни обернулся и увидел Джона Генри, который улыбался и пел, легко размахивая молотом.

И тогда Джонни тоже улыбнулся. Его захватил азарт битвы, даже в окружении костей.

И он бился.

24

Элвис наверху

Элвис, глядя, как скелеты лезли по стене, как пауки, отступил от окна и встал на кровать. Так он стал выше – это преимущество. Так он надеялся.

Пару раз взмахнул заговоренным мечом, чтобы привыкнуть.

Они прорвались через открытое окно, по одному, но стоило им войти в комнату, как пентаграмма над кроватью вспыхнула и кровать охватило янтарное свечение. Заклинания, обереги и защита от Чудил лишали тварей сил. Входя в комнату, они трещали, как сухие листья, запинались.

«Хоть на что-то эти заклинания годятся», - подумал Элвис.

Они навалились на кровать, и Элвис махнул мечом.

Кости раскалывались и трещали об пол и стены. Он скакал по всей кровати, словно Эррол Флинн. Прижался к стене, встав ногами на изголовье. Они лезли на кровать с крысиной целеустремленностью; с голодным желанием захватывали единственный плот в море.

Меч Элвиса сверкал.

Сверкали и зубы, вылетая изо ртов и отскакивая от стен, как брошенные леденцы. Черепа раскалывались, мозжились и вскрывались. Меч прошел через грудь одного, пронзив невидимую плоть, через невидимую глотку другого, но в окно лезли новые, постоянно рождаясь из обрывков тени внизу.

- Разрази меня гром, - сказал Элвис.

Он рубил и резал. Его схватили. Он напрягся и отбросил врагов. Меч нарисовал в воздухе узор из серебряных нитей, которые задерживались и не исчезали. Он знал, что это значит.

Заклинание на мече ослабевает.

Но как раз вовремя. Они перестали наступать. Их кости растворялись, как сахарная вата, а то, что до этого было невидимо, распухло на полу гнойно-желтым и испарилось.

Элвис сошел с кровати и вытащил из-под нее сумку, положил на простыню. Открыл и осмотрел свои вещи. Там было что-то вроде увеличительного стекла, но сама линза была из витража сатанистов из Болгарии. Стекло нашли во время археологических раскопок и каким-то образом оно попало в руки Полковнику, который передал его Элвису.

Не успел он вытащить стекло из сумки, откинуть ее к изголовью и встать обратно на кровать, как они полезли снова. Он был им нужен больше других.

У харизмы есть и минусы.

Элвис воткнул меч перед собой в матрас и поднял увеличительное стекло. Тени в углу комнаты слетели с места и заскочили в витраж; из него выстрелили лучи черного света, как копья, и врезались в приближающихся скелетов с силой пуль из «Магнума». Кости разлетелись и попадали. Судя по звуку, комнату как будто засыпали деревяшками из Дженги.

Элвис, прижавшись к стене, прочно встав на изголовье, поворачивал стекло туда и сюда. Символы на потолке и стенах стали кружащимися узорами синего, красного и желтого света, набрасывались на черные кости, отчего те вспыхивали яркими цветами, трескались, взрывались и падали.

- Вовремя, блять, - сказал Элвис, когда последний из мертвеходов рухнул на пол, а их плоть стала видимой и дрожала, как гнойные волдыри, когда ее тревожили знаки, нарисованные на полу.

Элвис решил, что все уже кончено, но пол вздрогнул и волнующаяся смесь лимонного гноя приподнялась, изукрашенная защитными символами как татуировками. Масса набухала, набухала и набухала, пока не достала до потолка, а потом взорвалась, залив всю комнату, кровать и Элвиса. Он стал похож на клоуна, которого закидали яичными пирогами.

А потом почувствовал, что волнение в воздухе улеглось.

Он и заклинания остановили врагов.

Пока.

25

Тише, вампир на крыше,

По трубе он лезет ниже

С чадящими от обжигающих защитных заклинаний черными костями скелеты-воины, словно эльфы-убийцы Санты, вывалились из камина в просторную столовую лавиной трещащих костей и вони. Поднялись с золы и выстроились стеной, хотя и запинаясь. Заклинания сковывали их силы.

Полковник и Слепой уже были наготове. Хоть и ослабев, твари бросились вперед с удивительным воплем, сплошные пятки и локти: буря из когтящих пальцев и щелкающих зубов.

Полковник, несмотря на пухлую внешность, пролил первую жижу. Ударил злодея прямо в невидимую грудь, меч проскользнул между костей, и желтая дрянь брызнула из невидимой раны и испачкала белый костюм Полковника.

Слепой наклонил голову, прислушался, сдвинул что-то левой рукой на трости, чтобы показался зачарованный меч, затем правой продолжил вытаскивать меч и в том же движении прорезал воздух, снеся черный череп с одного из чудовищ, отправив через всю комнату и во двор, разбив окно. Тело повалилось на пол.

Они были всюду, так и лезли через камин, умножаясь снаружи дома в количестве. Полковник танцевал с мечом. Кости разлетались на щепки, сыпались головы, зубы дребезжали об пол.

Слепого окружили, но он быстро прорубил выход, заскочил на стул, сделал пируэт на правой ноге и, легкий, как перышко, перелетел на длинный стол в середине комнаты, с грохотом отправив оставшиеся тарелки и недоеденный ужин на пол.

Последние скелеты спустились по камину, обрушившись со взрывом сажи и хрустом костей.

Они заполнили всю комнату.

26

Дженни на лестнице

(в то же время)

Со своей позиции на лестнице, глядя на переднюю дверь, Дженни увидела, как соль у первой ступеньки сдуло.

Нехорошо.

Передняя дверь скрипнула и застонала, затем под нее проскользнуло письмо. Длинное бело-голубое письмо. Не конверт, а сложенная страница.

А нет, не страница. Длинный плоский кусок белизны, который раздулся и разбух, пока не стал набором темных костей, сложившихся в cкелета, и в мгновение ока кости скопировались и появился второй скелет. Вмиг всю прихожую заполнили черные кости.

Все их черепа уставились пустыми глазницами туда, где устроилась на середине лестницы Дженни. Она быстро отступила, заняла позицию за огромным арбалетом. Он был заряжен чем-то вроде гарпуна, там же была и педаль, которая заряжала шесть новых зарядов – все заговоренные и все воняли, как река Ганг в жару.

Дженни повернула арбалет, который заскрипел и завизжал, опустила стрелу так, чтобы навести вдоль лестницы. А потом случилось что-то хорошее.

Космические кости, медленно надвигаясь, как коты на мышь, поднялись по ступенькам. Одного за другим заклинания на лестнице заставляли шипеть и дымиться, но все же они шли. Дженни улыбнулась, заглянула в прицел и мягко нажала на спусковую скобу.

Стрела полетела, рассекая воздух.

Вернемся немного назад во времени, и перед нами предстанет...

27

Джек на толчке

Джек, который перед тем, как все началось, решил облегчиться и срал в темноте, как раз заканчивал и подтирался, когда услышал шум во дворе и почти одновременно взрывы действия наверху у Элвиса, как и звон тарелок в столовой и шорох огромного арбалетного болта, а затем грохот, словно разбили широкий лист стекла.

Натянув штаны и застегнув ремень, Джек схватил арбалет и бросился в бой. Он поворачивал за угол, когда увидел ряд темных скелетов на лестнице и услышал звон тетивы арбалета, и наблюдал, как молния волшебной мощи пронзает каждого скелета, врезается в пол и отскакивает, стукнувшись о дверь. Он смотрел, как кости попадали на пол и из невидимой плоти брызнул и потек гной.

Подняв взгляд, он увидел, как Дженни заряжает новый болт. По лестнице лезли новые скелеты. Они так сосредоточились на ней, что его не замечали. Он показал ей большой палец и помчался в столовую, чтобы помочь Полковнику и Слепому, услышав там звуки боя и увидев, что Дженни справляется сама.

В столовую Джек не успел. Он встретил скелета немедленно – тот выбрел из зала, где воевали Полковник и Слепой. Тот издал крик, замахнулся темным костлявым кулаком. Джеком вильнул головой, уворачиваясь от удара, но арбалет полетел на пол. Джек выхватил дубинку с ремня и сделал выпад. Легко раскрошил кости первым ударом, но тут же появились другие. Налетели на него, как навозные мухи на говно. Они выпрыгивали из тени, которая теперь проползла под главную дверь в дом.

Джек бился отважно, но раз промахнулся, потом попал, потом опять промахнулся – и этого ему не простили.

Они схватили его и потянули за руки, выдернув их из суставов. Хотели смокнуть на нем зубы, и...

Остановились.

Ходячие кости повернули головы в одну сторону. По всему дому. Двое схватили Джека и поволокли на выход, остальные собрались в клин и пробили дверь – некоторые рассыпались по дороге, - и унесли Джека с собой.

28

Двор

Дом-призрак и огромный шар зубастой эктоплазмы с щупальцами замерли во дворе, спутавшись в непонятный клубок.

А потом шар злой эктоплазмы стал мягким, жидким и утек от дома-призрака по земле, через забор (под жаркие искры и плотный белый пар). На другой стороны он принял человеческие формы – не считая ног, вместо них был дым, - и на этом дыме они унеслись.

Орда ходячих костей бегом покинула дом, потащив Джека, а потом все, кроме двух, растаяли на земле, стали огромной текучей тенью.

Два оставшихся существа держали Джека. Они подогнули ноги, приблизившись к ограде, и подскочили, взлетев в воздух. Зависли над оградой, пока Джек болтался между ними как кукла. Бесшумно приземлились на другой стороне, стали на вид не такими скелетными, а скорее насекомоподобными. Практически галопом помчались за пузырем эктоплазмы и скользящей тенью, что была их источником. Скоро тень и шар эктоплазмы соединились и покатились к реке, а потом они/оно исчезло.

29

Дневник Джонни

Итоги

Нам с Джоном Генри вдруг стало не с кем сражаться. Я стоял со своим арбалетным болтом, он стоял с молотом, готовый им работать. Кучи костей на земле растворились и утекли, как вода.

Мимо нас над землей пролетела прекрасная женщина, бледная, как туман, с черными, как сердце убийцы, волосами. Она колебалась, а прибыв к дому, обняла его и прижалась к стене. С всасывающим звуком ее поглотило дерево, словно свежий слой краски.

Это, конечно, был дом-призрак.

Тел во дворе не осталось. Трава стала цвета засохшего собачьего дерьма. Мы видели, как тень уползает со двора, и видели, как два костяных урода перескочили через забор и унесли беднягу Джека. Не успели мы собраться с мыслями и, обессиленные, пуститься в погоню, как они уже были на Миссисипи, переплывали с нашим товарищем. Прощай, детка, прощай.

Мы поковыляли в дом, нашли Полковника и Слепого. Как и мы, они все были в поту и слизи.

Потом спустился Элвис, я слышал, как он разговаривал с Дженни, а потом они с Дженни показались из-за угла и вошли в столовую. Мы стояли посреди осколков тарелок и перевернутых стульев, сорванных штор и горы сажи у камина.

Слепой, Полковник и Дженни не знали, что Джека забрали, хотя по лицу Элвиса я понял, что он все видел.

Ну я и сказал.

- Они забрали Джека.

- Что? – спросил Полковник.

- Джек у них, - сказал Элвис. – Ну знаете, схватили, утащили. Я сверху все видел.

- Но, зачем? – спросил Полковник.

- Эй, - заметил Элвис, - это ты здесь мозг. Но мне кажется, у них на уме перекус на ночь.

- Блять, - сказал Полковник.

- Ага, - ответил Элвис. – Именно, что блять. Так и Джек сейчас думает. Для него все обернулось так себе.

- Надо его спасти, - сказалa Дженни.

- Теперь я понял, - сказал Полковник. – Это была пробная атака, прощупывали оборону. С защитой дома мы не оплошали, благодаря подготовке и заклинаниям. Но теперь Джек у них, и они хотят, чтобы мы последовали за ним...

-...прямиком в их логово, - сказал Слепой.

- Но мы не пойдем, - сказал Полковник.

- Чего? – сказал я. – Как это не пойдем? Это же наш Джек.

- Знаю, - сказал Полковник. – Мне его жаль не меньше вашего.

- Жаль? – удивился я. – Это что за разговоры?

- Понимаю, звучит бессердечно, - сказал Полковник.

- Ничего ты не понимаешь, - сказал я. – Ни хрена, если не видишь, что нам надо делать.

- Полковник прав, Джонни, - сказал Слепой. – Это ловушка.

- Ты ее чувствуешь, да? – сказал Элвис. – Ловушка. Будто нужна сраная телепатия или что ты там еще умеешь, чтобы понять, что это ловушка. Ну ладно, это ловушка, нахуй. Все узнали и порадовались. А теперь пошли за Джеком.

- Они нас сейчас испытывали, и решили, если не победить, то украсть одного из нас, чтобы мы вышли к ним, - сказал Полковник. – Большая Мамка даже не явилась. Она только командовала. Она мощнее их всех, но она – генерал. Сидит дома и шлет своих воинов в бой. Она с ними связана, управляет ими, видит все, что видят они. Она знает, сколько нас и на что мы способны. Это рекогносцировка. В следующий раз будет не так просто.

- То есть вот это было просто? – спросил Джон Генри.

- Сравнительно, - сказал Полковник.

- Мы тебя поняли, - сказал Элвис. – Но и ты кое-что пойми, а то я, кажется, случайно перешел на латынь или еще какой басурманский язык, раз ты не врубаешься, что я говорю. Мы идем за ним. Мне что, написать, картинку нарисовать, как мы уходим за дверь? Бля, мужик. Мы знаем, где они. Мы победили их здесь – победим и там.

- На нашей стороне был дом, - сказал Полковник. – Заклинания и чары. И мы не уверены, что победили. Джек-то у них, да?

- Возьмем заклинания, чары и этот охерительный молоток с собой, - сказал Джон Генри. – Он меня сегодня еще не успел нарадовать.

- В своей берлоге они сильнее, - ответил Слепой. – Мы с Полковником вдалбливаем вам, что это была только разведка. Готов спорить, мы не видели и десятой части их сил.

- А Джек – ему уже наверняка сломали спину и скатали в шарик, - сказал Полковник. – Они знают, что мы пойдем его спасать, но спасать будет некого. Ему уже не до того.

- Ты не знаешь наверняка, - сказал я.

- Зато я, кажется, знаю, - сказал Слепой. – Они рассчитывают на нашу человечность.

- Если нас подведет человечность, - сказал я, - это же только показывает, что мы все правильно делаем, нет? Человечность. Разве не ее мы защищаем?

- Я с Джонни, - сказал Элвис.

- Нет. Ждем, когда они вернутся, - сказал Полковник.

- А если они не убили Джека, - сказал я. – И если они не вернутся. Они знают, что тут им надерут жопу, нахера возвращаться? Будут дальше себе сосать кровь, жевать кишки, что они там делают, пока мы тут хуи пинаем. Ну, все, кроме одного из нас.

- Спасибо, - сказалa Дженни.

- Остаемся, - сказал Полковник. – Я тут главный, я сказал – остаемся, и больше рассуждать нечего.

Он подчеркнул свои слова, стукнув кончиком меча в паркет.

Угадайте, что мы сделали.

Забили на Полковника, и через полчаса собрали оружие и уже делали бутерброды с тунцом. Мы подумывали угнать «Ноктюрн», хотя и не знали, смогут ли трупаки повести его по реке без указаний Полковника.

Была и другая проблема. Даже две. Мы не знали, где свалка. Элвис там когда-то бывал, но сказал: «Я от кайфа витал в облаках выше Луны, много лет назад, так что не могу похвастаться твердой памятью об этом месте».

Но хотя бы расплывчатая, память у него была, впрочем, все равно проблема.

Вторая – Слепой и Полковник знали, что мы удумали, и сидели за столом, пока мы лепили бутерброды.

- Значит, вы все равно пойдете? – сказал Полковник.

- А что, кажется, что мы прикидываемся? – спросил Джон Генри.

- Вы нарушаете прямой приказ, - сказал Полковник. – Я вообще-то настоящий полковник, между прочим. Секретных дел.

- На хуй иди, - сказал Элвис.

- Хуй соси, - сказал я.

- Пиздуй со своими приказами, - сказал Джон Генри.

- Я вас уважаю, Полковник, но обязана слушать свою совесть, - сказалa Дженни. – Это вежливый способ послать на хуй.

- Вы все погибнете, - сказал Слепой.

- Может быть, - ответил Элвис.

- Как вы туда вообще попадете? – спросил Полковник. Не слышал нашего разговора о похищении «Ноктюрна»,

- Что-нибудь придумаем, - сказал Элвис, замешивая миску с тунцом и майонезом. Очень много майонеза. Полковник вздохнул.

- Значит, настроились твердо?

- Ага, - отвечает Элвис за всех нас.

- Мы их найдем и отпинаем прямо в ад, - сказал Джон Генри.

- Ну давайте, - сказал Полковник. – Я вам даже расскажу, где они. Но мы со Слепым не пойдем. Поутру мы встретимся с одним из наших, он прилетит из Вашингтона. У него будет танк. Весь обвешанный заклинаниями. Ожидается подкрепление.

- Джек может и не дождаться утра, - сказалa Дженни.

- А какого хрена мы вообще делаем? – сказал Элвис. – Рубим бутерброды, пока Джек у них в плену.

- Есть-то надо, - сказал Джон Генри. – Я не могу сражаться, не поевши. У меня проблемы с сахаром в крови.

- Улавливаешь Джека? – спросил я Слепого. Он покачал головой.

- Вампиры, тень, скелеты, огромный энергетический шар – или что это все такое, - они воссоединились с Великой Маткой, или Большой Мамкой, как ее зовет Полковник. Когда они вместе, они экранируют свои мысли. Она выставляет ментальный щит.

Элвис порезал банан в тунца.

- Кто это станет есть? – спросилa Дженни.

- Вкуснее, чем кажется, - сказал Элвис.

- Ваше последнее блюдо в жизни – бутерброд с тунцом и бананом, - сказал Полковник. – Очень печально. Bы совершаете необдуманную глупость.

- Я их уже раньше ел, нормальные, - сказал Элвис.

- Я не о бутербродах, - сказал Полковник. Элвис уже начал размазывать тунец с бананом по хлебу.

- Знаю. А ты знай, что мы отправляемся.

- Не буду спорить, - сказал Полковник. – В запасе есть новобранцы, что займут ваше место. Есть паренек по имени Моррисон – он залег на дно, прикидывается мертвым. Он хорош, большая харизма, все монстры сразу вылезают, прямо как при тебе. Может, у него даже энергии побольше. И он как раз шел на повышение.

- А что, бывает повышение? – спросил Элвис.

- Для тех, кто заслужил, - сказал Полковник.

- Ну и хрен с ним, - сказал Элвис. – Мы собираем жрачку – и прости-прощай.

30

Дневник Джонни

«Ноктюрн» и Миссисипи

За штурвалом стоял мертвец.

Луна светила ярко, тень «Ноктюрна» тяжело лежала на серебряной воде. Фонари не горели, только обычные огни на носу и корме. Везде работали мертвецы, и справлялись без Полковника. Мы поели, пока плыли. Бутерброды с тунцом удались. Элвис был прав, банан с майонезом и тунцом – очень даже ничего. Кто бы мог подумать?

Мертвецы ходили по палубе, разносили напитки, хотя мы и не просили. Подали на серебряных подносах. Мы их отослали. Они спустились с глаз долой, не считая мертвого рулевого в рубке.

Через какое-то время мы прибыли к берегу, где были вырублены деревья и поднимался скользкий склон. «Ноктюрн» приблизился, прижался к берегу, потом опустился трап, полетели лини, якоря – все, чтобы удержать пароход на месте.

Я посмотрел на светящиеся часы на руке. Утро не за горами. Мы высадились и поднялись по сырому пригорку. На нем нас встретило широкое поле с травой и местами низкорослыми деревьями. За ним мы видели темный силуэт зданий и машин за рабицей. Подойдя ближе, мы покружили, пока не нашли ворота.

Элвис остановил нас, сказал:

- Кусачки.

У Джона Генри была сумка с инструментами. Он поставил ее на землю и поискал.

- Как насчет молотка?

- А что, кусачек нет? – спросил Элвис.

- Не-а.

- Блин. Ну ладно. Давай хренов молоток.

- У меня и свой есть, - ответил Джон Генри и врезал молотом по замку, сбив его в грязь.

- Ну, мы хотя бы подкрадываемся незаметно, - сказала Дженни.

- Надоело подкрадываться, - ответил Элвис.

- А придется, - сказала Дженни. – Мы бешеные, но не психи.

- Ну ладно, - сказал Элвис. – Будьте как можно тише, а когда увидите одного из засранцев - издавайте там боевой клич.

- Идем вместе? - спросил Джон Генри.

- Я об этом думал, - ответил Элвис - теперь и он, и мы говорили тихо, хотя уже могли предупредить о себе противника. – Лучше разбиться на команды по двое – я с Дженни, ты с Джонни.

- Очень похоже на «разделяй и властвуй», - сказал я.

- Так мы быстрее все осмотрим, а если понадобится, покричим или запустим сигнальную ракету... мы же принесли сигнальные ракеты?

- В сумке, - сказал Джон Генри. – Они с солью и прочей волшебной фигней.

Джон Генри порылся в сумке, достал ракетницу и отдал Элвису, который сунул ее в карман.

- Сами знаете, что делать, - сказал Элвис. – И помните – далеко не расходиться, надо только сориентироваться. Видите, тот длинный ряд машин? Пойдете по другой стороне, встретимся в конце парковки. Если понадобится, обойдем все ряды. А когда найдем – будем быстры и решительны, и если вытащим Джека – сваливаем. Эти сволочи подождут. Вернемся второй раз днем. Сейчас приоритет – Джек.

- А если он... ну знаешь? – спросил я.

Элвис задрал пиджак. На боку у него был короткоствольный револьвер 38 калибра.

- Избавлю его от мучений, ну либо ты своим молотом, Джон Генри. Мы его добьем. Ему бы не хотелось провести остаток жизни в виде баскетбольного мяча.

- Может, сыграли бы им двое на двое, - сказал Джон Генри.

Все промолчали. Только посмотрели на Джона Генри.

- Ну ладно, не вовремя ляпнул, - сказал Джон Генри. – Рановато.

- Не торопимся, и если задержимся тут до рассвета, когда они теряют силы, получим преимущество.

- А почему сразу не дождаться утра? – спросилa Дженни.

- Потому что Джек ждать не может, - ответил Элвис. – На счету каждая минута.

- Мы очень долго делали бутерброды, - заметил я.

- Это для подкрепления сил, - ответил Элвис.

- Может, все его минуты уже сочтены, - сказал Джон Генри.

- Тогда, как я уже сказал, будем избавлять его от мучений. И еще. Не забывайте про очки. Если они захотят быть невидимыми, без них мы никого и не увидим. Но это только днем. Кажется…

- Не так обнадеживает, как хотелось бы, - сказала Дженни.

- Что есть, то есть, - сказал Элвис.

Мы с Джоном Генри двинулись по нашему ряду машин, Элвис с Дженни – по соседнему. Оружие было наготове. Я с арбалетом, плюс короткий зачарованный меч на боку. У Элвиса была палица, изрезанная чарами, и пистолет с благословленными патронами. Дженни несла здоровую водяную пушку с соленой водой, мочой монахов и каплей пота со стен мечетей и синагог из Марокко. Понятия не имею, как выжимают пот из стен, но время от времени задумывался.

И Дженни сказала, что принесла секретное оружие, но надеялась, что оно не пригодится.

Я не представлял, о чем это она, а она не признавалась.

31

На свалке: Элвис и Дженни

- О, черт, - сказал Элвис. – Прости. От тунца у меня несварение.

- Ничего, - сказала Дженни. – Пахнет бананами.

Элвис и Дженни медленно продвигались вперед, Джон Генри и Джонни шли по другой стороне. Они видели, что внутри машин. Бывшие люди лежали плотными стопками, некоторые прижимались носами к стеклу, так что машины были забиты скатанными телами мужчин, женщин и детей, иногда даже собак, кошек и чего-то настолько высосанного, что и не опознать.

- Господи, какой ужас, - сказала Дженни.

- Надо сосредоточиться на нашей проблеме, - сказал Элвис.

- Почему-то, - заметила Дженни, - с водяным пистолетом я чувствую себя неуместной. Будто играюсь в прятки с младшим братом.

32

Большая Толстая Мамка и ее слуги-присоски

Движение в мозгу, запах у ноздрей. Они рядом. Как и ожидалось. Люди всегда будут людьми. Пришли спасать своего, как она и планировала. Они пришли ночью. В худшее для себя время.

И она чувствовала что-то еще. Что-то ощупывало ее издали, могучий разум. Она уже ощущала его раньше, перед тем, как отправила прислужников в атаку. Его называли Слепым.

Она построила мысленные и запасные стены. Разум Слепого бился о них, но они держались.

До рассвета оставалось полчаса. Она ослабеет. Она будет не в расцвете сил, а значит, сейчас самое время позаботиться о нападающих, поглотить их.

«Идите ко мне, - думала она. – Идите ко мне, пока тьма еще цепляется за землю».

Великая Матка перекатилась, открыла глаза. Для нее темнота была днем. Она отлично видела. Слышала их шаги. Чуяла их, и запах пробуждал аппетит. Она почти чувствовала их силы, особенно одного. Элвис. Это имя всплыло в ее мозгу. Дженни. Джон Генри. Все полны сладкого сока силы, а тот, кого звали Джонни, - что ж, пойдет на закуску.

Присоски отвалились от сисек и сгрудились на полу, сперва на животах, потом на коленях, а затем поднялись. Стали казаться похожими на людей, потом умножились и заполнили комнату.

От них отвалился клочок тени и полетел над полом к двери.

Источник тени/теней, вампиры, отправились следом.

33

Джек

В конце ряда машин слева на большом красном «Кадиллаке» стояли два «Шевроле». В лобовом стекле они увидели Джека. Они все еще могли разглядеть его лицо, но не более того.

По опухшим щекам сбегали слезы, блестели на лунном свете. Он был сломан и скомкан, вены и капилляры на лице лопнули и разлились красным под кожей. Губы слегка двигались. Элвис приблизился со слезами на глазах.

Рот Джека складывал слова, которых они не слышали, но о которых легко могли догадаться.

- Убей меня.

Элвис прислонил палицу к машине, достал револьвер. Дженни схватила его за руку.

- Он жив.

- Ты называешь это жизнью?

Дженни подержала руку, затем отпустила.

- М-да, - сказала она.

Элвис прищурился, поднес ствол к стеклу и выстрелил. Взрыв свинца, шипение воздуха и брызги тьмы из круглого тела Джека, затем он перекатился направо и вперед, скрылся из глаз на полу.

- Вот тебе и незаметно, - сказала Дженни. – Ты... ты убил его?

Элвис обошел машину и выбил револьвером стекло со стороны пассажира, заглянул. От головы Джека осталось только мокрое кровавое месиво и пара осколков костей.

- Господи, - сказал Элвис.

Он вернулся к капоту.

- Если до меня доберутся, сделают из меня это – убей меня, как я убил Джека, - сказал он.

- Заметано, - ответила Дженни.

- Будь прокляты эти кровососущие уроды. Пошли их раздолбаем.

- Заметано.

Большая Мамка зашевелилась и последовала за слугами, вытекла из сарая в щели под дверью, превратившись в лужицу, похожую на грязь. Лужица распухла, надулась и стала Большой Мамкой. Ее рот раскрылся от уха до уха, на теле вскочили волдыри, пульсировали, дрожали и истекали гноем, как потом.

В начале долгой дороги, ограниченной машинами, шли Джон Генри и Джонни, а в другом конце находились вампиры – теперь безликие твари, приготовившиеся к атаке, припавшие к земле. Перед ними растекся темный пруд. Вампиры соединили руки и связали ноги, склонились, упали в тень, и она покрыла их, как краской, и они стали одним – Единым, и захрустели, как голодный пес костью, и встали с земли многоруким существом, руки которого двигались, как у Кали, только было их еще больше, как и ног; как будто десяток кукол Барби склеили вместе заляпанным чернилами пластилином.

Оно побежало, даже поскакало по дороге. Раскрылся единственный рот в центре большого, белого, неровного лица, раскрылся широко и показал зубы-ножи. Оно завыло на бегу, и во рту корчились черви и ползали тени.

Джон Генри хмыкнул, поднял девятипудовый молот и ударил оземь. При этом размахнулся со всей силы, так тяжело, что тут же весь вспотел, и каждая капля пота была с виноградину. Молот рухнул. Ударил по земле – и она вздрогнула, раскололась. Трещина ширилась, а Джон Генри размахнулся и ударил снова. Побежало множество трещин, земля раздулась и поднялся запах почвы после дождя.

- Твою мать, - сказал Джонни.

В галопе, не в силах притормозить, тварь соскользнула в самую большую щель, на миг завила на краю, царапая руками и ногами. Машины по обеим сторонам сыпались в дыру, как пустые жучиные панцири.

Скача по трещинам и расщелинам, Джон Генри направился к твари, подпрыгнул и опустил с размаха молот на кошмарную белую голову, словно хотел забить костыль в самый центр земли.

Когда молот ударил – он запел, зазвенел, словно самый большой колокол в мире. Белая голова раскололась. Но из нее, словно белые и черные пауки, выскочили новые создания. Огромная туша, частью которой они были, осталась пустой оболочкой. Она рассыпалась и полетела в пропасть, но пауки – новые формы вампиров – засеменили по земле к Джону Генри.

- Блять, - сказал Джон Генри.

Элвис и Дженни слышали шум, бросились к нему. Но далеко они не успели. Прямо у них на пути оказался самый большой приз в этой коробке хлопьев с ужасами. Большая Мамка.

Дженни спустила курок водяной пушки.

Вода капнула на кучу мяса, как ручей на гору, но у заклинаний была сила и потому вода обжигала. Запузырилась кровь, поднялся белый дым, и Большая Мамка открыла рот и выпустила порыв гнева – горячий ураганный ветер с запахом бойни.

Элвиса и Дженни сдуло, они покатились между машинами. Когда они остановились и поднялись на ноги, пушка Дженни сломалась, а сама она промокла насквозь. Элвис потерял оружие и немало гордости, потому что, пока они катились кубарем перед тем, как Дженни сломала пушку, та умудрилась послать фонтан воды ему в задницу. Другого эффекта, кроме сырости, не было, но даже в таких обстоятельствах ему было стыдно, что задница на штанах полна воды.

Элвис бросился за палицей. Она закатилась под одну из машин. Он упал на пузо и потянулся к ней. Еще чуть-чуть. Пополз ближе, но старая машина просела, из нее выпадал, словно больное легкое, радиатор, так что он не доставал до рукоятки. Он повернулся и глянул из-под машины. Гора плоти, словно куча картофельного пюре, скользила к нему, и вдруг палица показалась уже не такой уж важной.

- Давай! – крикнула Дженни.

- Оно и без советов справляется, - сказал Элвис, подумав, что Дженни бросает вызов монстру.

- Я про тебя. Беги.

Залезая под провисшую машину («Форд»), Элвис выглянул снова. Да, Херово Пюре было всего метрах в десяти, с сосущим звуком ползло по земле, раскрыв широкую пасть, язык лизал воздух, как флаг на ветру, зубы размером с мечи сверкали на лунном свете, слюна липкими водопадами лилась с уголков рта.

Элвис наконец поймал палицу большим и указательным пальцами, сдал назад из-под «Форда».

Тут-то пузырь и подкатился к нему. Но Дженни его не бросила. Осталась стоять. Теперь их обоих накрыла его тень.

Элвис подумал: «Разве Дженни ничего не говорила про какое-то секретное оружие или что-то в этом духе? Если да, то самое время».

Ничего. Она просто стояла и тяжело дышала.

Элвис поднял палицу. Волшебная или нет – чувствовал он себя, как с зубочисткой против носорога.

И тут справа от них вспыхнули огни, и раздался рев, и рабица рухнула под тяжелым грузовиком, выкатившимся на парковку. Он с хлюпаньем врезался в пузырь.

Элвис увидел, что грузовик тянет большой серебристый трейлер с надписью «Пончики и завтраки от Даги», где буква «О» была золотым пончиком с улыбкой.

Гора потустороннего пюре, на время прилипнув к капоту грузовика, катилась по сложенным машинам, оставляя как будто бы след из говна. Машины качались и со скрипом и скрежетом падали. Из разбитых или открытых окон сыпались и скакали мячики гниющий и ноющей плоти. Грузовик продолжал давить, некоторые шарики плоти взрывались под его колесами кожистой плотью и сушеными внутренностями.

Но главный удар приняла на себя Большая Мамка. Грузовик толкал ее, как бульдозер – компостную кучу. Грузовик пробил ряд ржавых машин, трейлер за ним дико занесло. Он едва не задел Элвиса с Дженни, и из-за этого движения Большая Мамка соскользнула с капота.

Элвис думал, что грузовик опрокинется из-за трейлера, но ошибся. Трейлер мотнуло в другую сторону, он снес еще несколько столбов из машин, затем выпрямился. Они с Дженни наблюдали, как задница трейлера проскользнула в разрыв между машинами, как огромная серебряная змея.

За рулем явно был мастерский водила.

34

В грузовике на всех парах

В кабине, наклонившись вперед, сидел Полковник Паркер, вцепившись в руль смертной хваткой. Рядом сидел Слепой, обеими руками обняв трость. Он терпел ухабы, как профессиональный ковбой на родео.

- Иди на хуй! – крикнул Полковник, отпуская сцепление, меняя передачи и ударяя по газам, переваливаясь прямо через упавшую вампирскую мать, разбрызгивая ее во все стороны.

35

Тем временем Джон Генри и Джонни в очень напряженной ситуации с многорукой тварью и растрескавшейся землей

Обозлившись, гигантские сверчки – на них они сейчас были больше всего похожи, - снова объединились и переродили огромный монструозный пузырь с торчащими из него руками и ногами, как волосы на ветру. Одна из рук схватила Джонни и швырнула в машину. Тот поднялся с дикой болью в спине. Пока что пользы от него было не больше, чем от матюков.

Джон Генри орудовал молотом и распевал боевые песни, но тварь, с которой они воевали, слипшийся клубок космических вампиров Большой Мамки, снова распался. Когда кусочки упали на землю, они стали голыми мужчинами и женщинами, что набросились на Джона Генри, хотя кто-то и поймал молот (хрясь) головой и телом. Один был такой дерзкий и резкий, что даже схватился за молот. Замах Джона Генри поднял тварь в воздух и протащил, снося голову одного из его товарищей.

Джонни бросился назад в бой, но вдруг…

Свет в окнах машины справа.

Рев мотора.

Оглушительный лязг металла.

Джонни почувствовал, как потекло по ноге.

Голые воители разбежались.

И через машины прорвался грузовик, разбрасывая их, как игрушки. Там, где должна быть решетка, прилипла какая-то куча опары. Она захлестывала и лобовуху. Человек за рулем ехал вслепую.

Джонни отскочил, вокруг зашуршали панцири машин, угрожающе близко. За их окнами он увидел шары из людей – кто-то не двигался, кто-то таращился грустными глазами. Все это так напоминало кошмар, что Джонни думал, что сейчас проснется, – самое время, чтобы вскочить в поту и оказаться в кровати.

Но он не вскочил.

Грузовик летел прямо на Джона Генри.

Джон Генри танцевал между падающими и скользящими машинами, заскочил на капот старого синего «Кэдди», пролетевшего рядом, катился, как на серфборде, пока не врезался в противоположный ряд и не повалился. Он сгруппировался и не выпустил из рук молота.

Но, грузовик надвигался прямо на него.

Джон Генри пытался уйти с дороги и почти успел, но бок грузовика все-таки его зацепил. И он взмыл в воздух, болтая сломанной рукой, выпустив молот из хватки, и с вывихнутым бедром направился прямиком в большую дыру – ту самую жопу в земле, которую сам сотворил могучим ударом молота.

Когда Джон Генри рухнул в расщелину, а тьма оттуда ринулась ему навстречу, он почувствовал, как остановился. Он все еще кричал от боли, но… уже не падал.

Он поднял взгляд.

Джонни лежал на земле, свисая в дыру, зажав, как в тисках, сломанную руку Джона Генри.

- Держись, - сказал Джонни и начал вытягивать Джона Генри.

Проносясь мимо дыры, грузовик с Большой Мамкой просигналил, врезался в машины в противоположном ряду, свернул из-за удара, накренился, поправился и пробил забор с противоположной стороны свалки. Тварь на капоте потекла через отверстия в заборе, как свежее тесто через сито.

Большая Мамка скрылась под грузовиком. Полковник бросил взгляд в зеркало заднего вида, пробормотал:

- Твою мать.

Тестообразные ошметки собрались и снова стали Большой Мамкой. Она поползла и нырнула в огромную дыру, из которой спасли Джона Генри, как раз, когда встало солнце и ночь окончилась.

36

Дневник Джонни

Джон Генри обнаруживает, что ему придется учиться подтираться левой рукой

В какой-то момент казалось, что мы взяли старушку, если ее можно так назвать, в оборот. Она корчилась на земле, как живой фетуччини.

Но когда я вытянул Джона Генри из дыры и подтащил к шине вставшего грузовика, я увидел, как она упала в дыру и пропала. Я оставил бедолагу у колеса, подошел и осторожно заглянул через край.

Тьма. Вот и все, что было видно дальше пары метров. Солнце поднималось над дырой и свет падал на края и немного вглубь, но ниже было черным-черно, как сны Атиллы, - и тут земля содрогнулась. Я поторопился назад, к Элвису и Дженни у грузовика, и смотрел, как земля осыпалась в себя, затягивая почву и машины вокруг, заполняясь, превращаясь в ямку с хламом. На нее мягко легло облако пыли.

Ни слуг, ни самой Большой Мамки видно не было.

На нас пролило свет утро.

Из грузовика вылез Полковник, за ним Слепой, и, пока он стучал по земле тростью, его белоснежная кожа засветилась из-за солнца, словно его окунули в лимонную краску.

- Иди нахер, - сказал я, направляя гнев на осыпавшуюся дыру и скомканные машины.

Я нашел молот Джона Генри, поднял (тяжелый, сука) и поволок к нему. Он взял и воздел его здоровой рукой, сказал:

- Не торопился ты меня вытащить из дырки.

- Малость утомился, пока смотрел, как ты драпаешь, - ответил я.

Джон Генри ухмыльнулся.

Мы все надели очки, кроме Слепого, чтобы убедиться, что к нам не подкрадываются монстры, - но вокруг было пусто. Даже у углов и карнизов старых зданий не болтались тени, так было светло, так что оставалось только почесать в затылке.

- Полковник, ты вовремя, - сказал Элвис.

- Это случайно, - ответил Полковник.

- А откуда у вас грузовик? – спросил я.

- Угнали, - ответил Слепой. – Я его завел.

- Ты?

- Я слепой, но не беспомощный, - ответил Слепой. – Ну и Полковник кое-чем помог.

- Много чем. Он чуть не спалил грузовик. Не знаю, как, но умудрился.

- Да бред, - заспорил Слепой.

- Ну, грузовику в любом случае пиздец, - сказал я.

Мы все (кроме Слепого) посмотрели, как дымится радиатор и капает жидкость с запахом раскаленного масла.

- Да уж, - сказал Полковник. – Так его тут и оставим. Жаль хозяина, но когда мы не дождались танка, решили импровизировать.

- А мы прикончили… это? – спросил я.

- Максимум пиздюлей отвесили, - сказал Джон Генри. – Ей просто не нравится солнышко.

- То есть она еще тут? - спросил я.

- В каком-то смысле, - ответил Слепой. – Боюсь, ушла в другое измерение. В стремное.

- Угнанный грузовик, - сказал Полковник. – Простите, не могу слезть с этой темы. Мы его бросим здесь. А сами уходим. Быстро.

Мы сняли очки и ушли.

Наверное, прошли не меньше мили по дороге, когда вышли к заправке. Элвис, думая, что его узнают, остался снаружи, прислонился к стене со всеми, пока Полковник пошел звонить, чтобы нас забрали.

Пока мы ждали, проехал мелкий черный пацан на велике и сказал:

- Странная вы шобла.

- Этого не отнять, - ответил Слепой.

- Ты весь белый. Почему?

- Пил слишком много молока в детстве.

- Да брешешь. Не может быть. От молока так не бывает.

- Я был такой же черный, как и ты.

- Откуда ты знаешь, что я черный?

- Слышу цвет кожи.

- Так тоже не бывает. Ты слепой. Тоже из-за молока?

- Нет. Много лез с вопросами к незнакомцами, и глаза отсохли. Так бывает. Задумайся.

- Пошел ты, призрак, - и мальчишка покатил, давя на педали со всей силы.

Я бросил взгляд на Элвиса. Заметил, что ему припекло зад. Пацан его не узнал.

- Плохой ты человек, Слепой, - заметил Джон Генри.

37

Дневник Джонни

В пути и снова на проклятой гасиенде

Приехал черный лимузин и забрал нас обратно в дом. Поездка была мрачная, мы сидели на длинных сидениях лицом друг к другу. Через какое-то время Элвис произнес:

- Если тварь не сдохла, то надо ей помочь. За Джека.

Настало молчание, потом Дженни сказалa:

- За Джека, - и это повторили все, кроме Полковника.

Он откинулся в сиденье, выпятил свое пузо и говорит:

- Никогда не думал, что это скажу, но, похоже, дело нам не по зубам.

- То есть просто отпустим ее? Дадим просочиться в землю, зарыться в говно и забудем? – спросил Элвис.

- Ничего подобного, - ответил Полковник. – Но понадобится подкрепление. Раньше подобного не случалось, у нас тут все-таки лучшие из лучших, а теперь... даже не знаю...

- Если мы лучшие из лучших, - заметил Джон Генри, - и оно нам надрало зад, убило Джека и вздрючило мне руку, значит, пора сдаваться? Это имеешь в виду?

- Я повторюсь – подкрепление.

- Дело в нас самих, дело в этой твари и прочих тварюшках, и дело в Джеке, - сказал я. – Притащим больше людей – получим просто больше людей. Зеленых новичков. А мы этим занимаемся давно, мы для этого созданы.

- Ну уж прям, - сказал Полковник.

- Не припомню, чтобы ты был таким пессимистом, - сказал Элвис.

- Я им и не был. Но теперь сомневаюсь, можно ли вообще ее остановить, с подкреплением или без. Все иначе: связь с другими измерениями, ее способность менять форму – все куда мощнее, чем у того, с чем мы раньше имели дело. Ну помните, мелюзги, которая превращалась в летучих мышей, крыс и радуги. А это... Ну, все иначе. Тут и Большая Мамка, и все ее слуги. Они и сами не знают, что они такое.

- Все иначе, но сдаваться я не собираюсь, - сказал Элвис. – Хочешь прикрыть лавочку – пожалуйста, но я – я остаюсь в деле, пока не сдохнет последняя псина и все блохи на ней.

- Я с Элвисом, - сказал Джон Генри.

Все согласились.

- Ну ладно, - сказал Полковник, - но первым делом все-таки вызовем подкрепление – но только ради одного дела. Пусть приезжают с бульдозерами и сравняют эту парковку, сожгут, снесут, взорвут, скажут, что там прорвало газ или еще что-нибудь такое. Разъебем это местечко, пока не останется ничего, кроме прав на недра. Так мы либо увидим, что они еще тихарятся там, либо лишим их логова. Будем плясать от этого.

- Думаешь, оно, так сказать, вернулось домой? – спросила Дженни.

- Ему со слугами здесь нравится. Еще ничего не опустошено. Но оно действительно уходит и возвращается. Зачем уходит – не представляю. Там нет ничего, кроме того, что вы видели под Рококо Блю.

- То есть они могут быть поблизости? – спросил я.

Полковник кивнул.

- Возможно. Смена формы дает им много возможностей. И им нужно питаться, - он посмотрел на Элвиса, потом на Дженни. – И особенно им нужны эти двое, да и все мы разом, из-за того, кто мы.

- Опять завел шарманку про харизму, - сказал Элвис.

И вот мы прибыли домой, лимузин нас выпустил и укатил. Когда мы подходили к дверям, солнце было еще высоко, стояла жара и становилось все хуже. Осиное гнездо кипело активностью, вокруг жужжали осы и накинулись на нас, одна зацепила Дженни.

- Твою мать, - сказала она. – Меня ужалили. Ненавижу этих тварей.

Мы открыли дверь и вошли.

- Вызову экстерминаторов, - бросил Полковник по дороге на кухню, куда направились все, кроме Дженни – она поднялась наверх.

Мы все расселись за кухонным столом, как отрепетировали, потом мне пришлось встать и заварить нам ведро кофе. Я сел, пока он процеживался. Настроения на кухне царили мрачные, можете поверить. Можно было слышать, как таракан бежит по стенке.

Скоро к нам спустилась и Дженни, тут же направилась к передней двери. В одной руке у нее был спрей для волос, в другой – что-то маленькое. Мы переглянулись, и снова, как отрепетировали, вместе встали и пошли за ней.

- Ненавижу этих тварей.

Можете представить, в каком мы были состоянии, так что все просто стояли и смотрели, как Дженни ругается на ос. На какой-то миг мы были только наблюдателями – осы и зрелища, так сказать.

Дженни зажгла клочок бумаги, который достала из синих джинсов, зажигалкой (которая и была во второй руке), а потом поднесла к жужжащим осам, направила спрей и нажала на кнопку. Спрей задел пламя и превратился в миниатюрный огнемет, поджигая гнездо и некоторых ос на лету. Пламя вспыхнуло, гнездо почернело. Карниз над дверью тоже загорелся, но быстро потух.

Почерневшее гнездо отвалилось и упало. Парочка ос с сожженными крыльями выползла из гнезда, а потом перестала ползать. От них поднялся черный дымок.

- Жалко, - сказал Джон Генри. – Занимались своими осиными делами.

- Жалко у пчелки в попке, - ответилa она. - Увы, но в осиные дела входит жалить меня, так что я занялась своими девичьими делами.

- Справедливо, - согласился Джон Генри.

Тогда я обратил внимание на Элвиса. Он стоял с открытым ртом и пялился на обугленное гнездо, как на откровение господне.

- Пошли пить кофе, - сказал я. – Больше ни на что настроения нет.

По этому сигналу все вернулись в дом.

Кроме Элвиса.

Немного погодя, когда кофе был готов, я разлил всем по чашкам, а потом с чайником руках выглянул в окно. Элвис нашел шезлонг и сидел в нем, глядя на гнездо. Наверно, скорбел, как и все мы. Не по осам – по Джеку. Может, по всему сразу. Иногда его не поймешь.

Я сделал кофе так, как он любил, - с молоком, сахаром и щепоткой кофе, - и отнес ему. Когда передавал, он сказал «Спасибо», но даже не поднял глаз. Все таращился на гнездо.

- Ты в порядке? – спрашиваю.

- Нормально.

- Устанешь смотреть на гнездо – приходи, позавтракай. Сегодня Полковник на камбузе.

- Ладно.

Больше говорить было не о чем, так что я вернулся и поел сам, и выпил кофе. Мы все делились историями о Джеке, но никто не говорил о том, что с ним случилось.

Через какое-то время Дженни положила на хлеб парочку яиц и полосок бекона и вынесла на тарелке Элвису. Я смотрел, как он взял тарелку, положил на колени, взялся за еду и все подмел. Хотя не было заметно, чтобы он понимал, что ест. Так и не спускал глаз с гнезда.

Дженни приобняла его, наконец села с ним рядом, оба стали смотреть на гнездо.

На этом я их и оставил.

Ну, наверно, в следующий раз я про них вспомнил уже где-то к полудню. Я поднимался к себе, принимал душ и переодевался, а чтобы не думать о Джеке, немного почитал, но слова в разум не проникали. Я понятия не имел, что листал.

Видел, как прибыл доктор. Один из наших. Я его уже встречал. Он приезжал по вызову, если это было рядом. Он был из Шривпорта. При себе имел прелестную черную медсестричку. Они занялись рукой Джона Генри. Он охнул, когда они ее вправляли.

Обошлись без гипса. Только забинтовали, надели шины и подвесили на нейлоновой повязке, так что рука прижималась к груди. Джон Генри вовсю флиртовал с медсестрой, но она и не думала поддаваться. Улыбалась, но за улыбкой было видно «нет».

Спустился я и тоже попытал удачу. Джон Генри в это время прожигал меня взглядом, но какая разница. Мы оба пролетели. Выглянув из кухонного окна, я заметил, что Дженни по-прежнему сидит на земле, а Элвис в шезлонге. Словно мой взгляд был сигналом, они вместе поднялись и вернулись домой.

- Народ, - объявил Элвис. – Мы с Дженни. Кажется, мы знаем, как это убить.

- Или погибнуть в процессе, - сказала Дженни.

- Давайте лучше первый вариант, - сказал Слепой.

38

Элвис и Дженни расписывают план

- Нам нужно переосмыслить подход, - сказал Элвис.

- Мы с самого начала все неправильно делали, - сказала Дженни.

- Вот как? – сказал Полковник. – И что же нужно делать по-другому? Чаще улыбаться?

- Недавно, - сказал Элвис, - когда мы закидывались Рококо Блю, ты сказал кое-что любопытное.

- Как всегда, - ответил Полковник.

- Нет. Действительно любопытное, - сказала Дженни.

- Вот именно, - сказал Элвис. – Ты сказал, что не понимаешь, зачем эти твари возвращаются туда. Зачем они скрываются от нас в той странной мрачной земле. Помнишь, как это говорил?

- Нет.

- Ну ладно, может, мне приснилось или я читаю между строк. Но ты согласишься, что это интересный вопрос и что ты на него намекал?

- Предположим, - сказал Полковник. Элвис кивнул.

- И когда Дженни подпалила гнездо, я нашел решение. Когда мы гуляли в том мире, там была большая черная пульсирующая штуковина, и мы не поняли, что это – предполагаю, мы видели одно и то же, хотя и не встречали друг друга. Я прав? Большая. Мрачная. Висела на утесе. Из нее истекал красный свет, как радиоактивное клубничное варенье. Видели? – все подтвердили. - А ты, Полковник, сказал, что это часть окружающей среды. Как вулкан или землетрясение. Что-то естественное, что происходит постоянно, - но такое же естественное для того мира, как эти твари – для нашего.

- Да, - сказал Полковник. - А может, не говорил. А может, говорил.

- Говорил, не говорил – так я все запомнил, а может, подхватил на пути обратно какие-то твои мысли в астрале. Не суть. Но эта здоровая черная хреновина с клубничным вареньем – я знаю, что это. На мысль навело осиное гнездо, а также факт, что у главного космического кровососа под началом есть слуги. Большая Мамка, на мой взгляд, сама работает под Большущей Мамкой, или там Большим Папкой. Как хотите, так и называйте. Суть в том, что я в этом уверен. Эта гигантская, черная пульсирующая штуковина – не просто природное явление. Это гнездо. Гигантское гнездо.

- Бред какой-то, - сказал Полковник.

- А ты задумайся, - сказала Дженни. – Их мир умирает, или близок к этому. Жизни нет, или скоро не будет, но благодаря разрывам в пространстве и времени от Рококо Блю и прочего они пришли к нам. Пища, которую они ищут, – сила от харизмы, даже капля сил от самого тупого разума в мире, - это их мясо. Они охотятся на все, что могут сожрать, но чем сильнее личность, тем больше они ее хотят, потому что она дает заряженную энергию. Вот только сила – не для них, тех, кто пришел сюда. Они лишь слуги. Даже Большая Мамка. То, что они высасывают, они сплевывают в своем улье. У Большой Мамки есть начальник, и он сидит в улье. Все как у пчел. Ну знаете, как о матке заботятся, кормят, а она производит мед и живет по-королевски. Вот то, что сидит в улье, и есть матка, и они ей служат, а красная фигня, которая просачивается из улья, – это их мед.

- Но это самая большая натяжка, что я слышал в жизни, - сказал Полковник.

- А может, и нет, - сказал Слепой. – Я чувствовал, что оно живое, но думал, что такое же живое, как трава. Оно не испускает таких волн, как мы или даже его слуги, включая Большую Мамку. Если Элвис прав, оно живое, но не так, как его помощники или мы. Оно живое, как жива природа. У него нет чувств, ему на все насрать. Оно только хочет жрать, и каждый раз, как оно получает достаточно того, что ей приносят, - теперь у меня все складывается в голове, - оно растет.

- Так, давайте теперь так, чтобы я тоже понял, - сказал Джон Генри. – На другой стороне нашего измерения, слева от разума, на обочине логики и в подворотне безумия висит огромное гнездо, куда тащат какую-то фигню пчелы-трудяги, чтобы поддерживать в нем жизнь?

- Для тебя это довольно умно сказано, - заметил Слепой.

- Нахуй иди, - ответил Джон Генри.

- Вот именно, Джон Генри, - сказала Дженни. – И пчелы этой твари живут на энергии тех, кого ловят, - сути человека, или как это назвать, - но большую часть отдают ей, а она поддерживает жизнь в них. Ее слуги не думают, что делают. Просто делают.

- Решение простое, - сказал Элвис. – Уничтожим их цель в жизни. Их источник – куда более простая цель, чем его защитники. Он просто висит и живет. Большая Мамка и ее слуги действуют не из преданности, а из-за инстинкта, как осы, муравьи и политики. Избавимся от него – избавимся от них.

- Но это все вилами на воде писано, - сказал Полковник.

- Просто завидуешь, что это не ты додумался, - ответил Джон Генри.

- Есть мысли получше, Полковник? – спросила Дженни.

Полковник сидел молча.

- Вообще нет. Но даже если вы правы. Что дальше? Оно там, мы тут, и как знать, сколько их в том измерении?

- Мы знаем только одно, - сказал Элвис, - значит, есть с чего начинать. Один удар – и мы все закончим. Если есть другие – разберемся с ними позже. Но, мне кажется, пока можно допустить, что источник всех наших проблем – то самое черное пульсирующее гнездо. И оно – слабое звено. Если мы ошибаемся – пожалуйста, придумывай План Б. И открывай вакансии для двух оперативников.

- Двух оперативников, - повторил Полковник.

- Да, сказала Дженни, - у нас есть план.

39

Дневник Джонни

План

Так думали Дженни с Элвисом, и с виду это правда было похоже на план, но не факт, что он работал. Хотя, если подумать, это было как в старых фантастических фильмах, когда решают убить какого-нибудь монстра, местный ученый или еще какой знаток придумывает что-нибудь дурацкое, и кто-нибудь говорит: «Это так безумно, что может сработать».

- Вот что нам надо, - сказал Элвис. – Или вернее, что мне надо. Большой розовый кабриолет «Кадиллак»,

- Какого хрена? – спросил Полковник. – Ты что, заслужил подарки?

- Если я это и сделаю, то хочу поехать в ад на стиле.

- Поехать? – спросил Полковник.

Тут Дженни и Элвис все и объяснили. Я для вас обобщу так, как сам понял. Фишка в том, что Элвис заприметил большую черную скалу, которая как будто бы растет прямо из двора нашей базы. Он помнил время, когда мы закинулись Рококо Блю и Слепой подкинул нас до другого измерения.

Это место должно стать точкой входа. Для Элвиса с Дженни – потому что они решили ехать вдвоем, мол, больше и не надо, а если они потерпят неудачу (и вероятность была охренительно большой), то защитники еще останутся.

Они хотели загрузить в «Кадиллак» столько взрывчатки, чтобы хватило на любого толстокожего, и еще чуток. Они подскочат на заряженном «Кэдди» прямо до гнезда, нажмут на кнопку, подожгут фитиль и все дела, и направят его прямо в эту тварь, и если повезет, то разнесут его на клочки по закоулочкам, а пчелы и их предводительница Большая Мамка останутся не у дел.

Они просили построить одну штуку, специальное устройство – что-то типа гигантский рогатки во дворе. К этой рогатке приделают огромные резинки (я серьезно) с ремнями на концах, и Дженни с Элвисом наденут ремни перед тем, как сесть в кабриолет. Ремни будут тянуться за «Кадиллаком» без крыши. Натянутся туго. Когда они решат, что прицелились, отцепят ремни безопасности в машине и прилетят прямо обратно в наш мир.

Если, конечно, портал не закроется.

А, да, ну и трамплин. Большой деревянный трамплин в небеса, который ведет в никуда. Элвис и Дженни думали, что, как только закинутся наркотиком, он отправит их с машиной в другое измерение, где им понадобится всего несколько секунд, а потом можно спружинить назад, к трамплину и куче толстых матрасов во дворе. Проблема, конечно, в том, что их может размазать об трамплин, но его тоже обложат матрасами, так что больно не будет.

Бля, ну разве такой план может наебнуться?

40

Элвис, Полковник и душа в мешке

В ночь перед тем, как прибыли плотники с материалами, Элвис вышел посидеть на веранду и поглядеть через двор на Миссисипи, покуривая сигару. К нему присоединился Полковник.

- Назад пути уже нет, - сказал Полковник.

- Хорошо, - ответил Элвис. - Я готов, и Дженни вроде тоже.

- Может, я подготовлю тебя еще лучше, - сказал Полковник, залез в пиджак и достал маленький мешочек с завязками.

- Знаешь, что это? – спросил Полковник. Элвис достал сигару изо рта и сглотнул.

- Кажется, да.

Полковник сказал пару слов, которые показались Элвису абракадаброй, а потом открыл мешочек, ловко потянув за шнурки. Из мешочка подул ветерок, стало тепло, как у печки, а потом на Элвиса снизошло ощущение удовлетворения, с головы до пят. Он чувствовал запах матери, чувствовал полное смирение и абсолютную уверенность, которые она всегда ему придавала. А потом показался завиток синего тумана. Туман закружился вокруг него, поднялся и улетел под крышу веранды, а потом медленно – с глаз долой.

Элвис встал, облокотился на перила, посмотрел на небо. Туман развеялся, поднимаясь к звездам.

Элвис почувствовал, как по щеке сбегает слеза и зависла на губе, потом перекатилась через губу и сползла по подбородку.

- Господь всемогущий, - сказал он. – Это же мама.

- Она самая, - сказал Полковник. – И она теперь свободна.

Элвис обернулся со слезами на глазах.

- Спасибо.

- Давно надо было. По-хорошему ты должен мне навалять за то, что я ее столько продержал. Тогда это казалось правильным. Теперь я уже не уверен.

- Меня сейчас переполняют благодарность и прощение, - сказал Элвис. – Надеру тебе зад в другой раз. Но пока я чувствую радость и удовлетворение.

- Я не хотел, чтобы завтра ты отправлялся, не зная ее судьбы. Она свободна, и ты тоже, можешь жить как хочешь. И снова – прости, Элвис.

- Что сделано, то сделано, Полковник. Я доволен.

- Хорошо. Это главное.

41

Дневник Джонни

Большой День

Прибыла машина. Очень крутая, очень розовая и блестящая, как мокрая монета. 57-й год, с плавниками на багажнике. Элвис погладил ее по капоту, как лошадку.

Постройка трамплина много не заняла. Полковник завез плотников, и они сработали супер-дупер-быстро. Затем поставили большую раму, к которой присоединили резинки. Это были длинные стропы, к ним можно было надежно прицепить ремни, а потом дернешь кольцо – и бам, они снова натягиваются, и если все сработает, то стропы вернут нашу парочку. Конечно, они же могут врезать их в трамплин или протащить по багажнику машины, но, как сказал Джон Генри: «Хорошего понемножку».

Привезли и маты. Яйцеголовые все облазили с рулетками. Измеряли то, се, пришли к выводу, что план сработает, хотя один и сказал Элвису: «Рад, что поедешь ты, а не я».

Не те слова, что воодушевляют на приключение. И вот час пробил. Элвис с Дженни вышли во двор, я помог застегнуть ремни, сделанные из кожи и парусины. Прицепил эластичные стропы металлическими прищепками. Стропы тянулись к огромным катушкам, прикрученным к тяжелой железной раме, укрепленной мешками с песком.

Затем багажник и заднее сиденье машины забили взрывчаткой. Это делали медленно и осторожно, и мужчины и женщины за работой потели и даже слегка дрожали.

- А если сейчас рванет? – спросил я Полковника.

- Не беспокойся. Взрывчатки столько, что ты ничего не почувствуешь, а наши ошметки будут собирать по другому берегу Миссисипи.

- А, ну это другое дело, - сказал я.

Элвис и Дженни сели в кабриолет, пока помощники Полковника проверяли, чтобы резина не провисала. Все это напоминало мультик, в котором скоро что-то пойдет не так. Ну знаете, когда Kойот висит над пропастью, потом на его месте появляется дымок, а страус говорит: «Бип-бип».

К машине подошел Слепой, постукивая тросточкой по земле, хотя все тут знали, что он и так понимает, где находится. Он принес две большущие синие таблетки. Пришел Джон Генри с бутылкой воды, запить.

Подковывлял Полковник, сказал:

- Ладно. Принимайте таблетки и ждите. За эти кольца дернете, чтобы вернуться, а когда отцепите ремни безопасности в машине – активируется взрывчатка. До взрыва у вас будет секунды три, если не меньше.

- Понятно, - сказала Дженни.

Элвис принял таблетку, сделал большой глоток. Передал бутылку Дженни, она повторила за ним.

Полковник взглянул на часы.

- Ладно, всем разойтись, - сказал он. – Если кто-то окажется рядом – улетит с ними.

Я тут же удрал, подальше к двери в дом. Встал под обожженной притолокой. Подумал и решил, что это не настолько безумно, что сработает. Это настолько безумно, что может и не сработать. Но уже ничего не поделаешь. Оставалось только стоять и смотреть – возможно, я видел их в последний раз.

Вокруг машины стал переливаться воздух, потом стали переливаться Дженни с Элвисом, словно мы видели их за маревом или они стали не более чем миражом, а потом Элвис включил фары (а то там темно), завел машину, перевел рычаг коробки передач, отпустил сцепление и вдарил по газам, и издал боевой клич. И я вам так скажу: был «Кадиллак» и не стало «Кадиллака».

Серьезно. Буквально. Он взлетел по трамплину, а потом я увидел, как перед ним открывается огромная дыра, и проглотила полтрамплина, а «Кэдди» взлетел к ней и…

Ничего. «Кэдди» пропал. Может, наркотик принимали они, но его действие видели мы. Видели, как они взлетели и скрылись из виду.

Трамплин остался, и катушки с резиной свистели и скрипели, натянулись, но стропы уходили в воздух и так и висели.

- Удачи, психопаты, - сказал Джон Генри так громко, что я покачнулся.

42

Элвис и Дженни в том розовом «Кадиллаке»

От наркотика Элвису показалось, что голова у него надулась, как воздушный шарик с гелием. Когда он увидел, как вокруг открывается разрыв, а трамплин временно окунается в темное измерение, он вдавил педаль в пол. Движок «Кадиллака» заорал, и они полетели.

- Вперед, Элвис, вперед, - сказала Дженни.

А потом взяла высокую ноту, из своих концертов, когда она заканчивает песню и дает голосу разыграться вовсю, растягивая голос за пределами возможного, - этим она была известна; затем ее голос затих и перед ними оказался конец трамплина.

Только трамплин был уже не трамплин. Он стал черным утесом из гладкого камня, а вокруг царила тьма. Вдали они слышали удары черного прилива. Воздух был разреженный, стало трудно дышать. Машина сперва заскользила, но удержалась, и, приближаясь к узкому концу утеса, они увидели в свете фар огромную, темную, корчащуюся тварь.

Гнездо.

Внутри него двигались красные точки, как огоньки, пульсировали и светили. Элвис и Дженни видели, что гнездо живое. Две самых больших красных точки были глазами, и они моргнули, и из трещины показался жирный красный язык размером с мост Сан-Франциско, лизнул и скрылся в черноте.

Над каменной стеной, на которой висело живое гнездо, виднелись Большая Мамка и огромные белые личинки. Космические вампиры в другой форме вернулись домой. Они склонили головы и приложились к вершине гнезда. Их тела вибрировали, пока гнездо высасывало их досуха.

Но вот что было интересней: конец утеса быстро приближался. Элвис снова издал боевой клич и вжал ногу в педаль.

- И-и-и-ха! – крикнула Дженни.

Позже Элвис будет все это вспоминать в замедленном движении. И кто знает, может, в том измерении все действительно так и происходит.

«Кадиллак» взмыл с утеса и поплыл к гнезду, а в последний момент перед тем, как машина врезалась, они увидели в свете фар: Большая Мамка подняла голову от гнезда, как актер, высовывающий нос из-за кулис. Взглянула с широким и белым лицом, в чем-то даже человеческим. А потом машина накренилась вперед, все две тысячи килограммов, и нацелилась ровно в центр гнезда.

- Сейчас, - сказал Элвис и рванул кольцо, а Дженни повторила за ним.

Машина выплыла из-под них. Резина выхватила их (ее щелчок раздался в обоих измерениях) и дальше «Кэдди» поплыл пустой.

Единственное, чего не ожидал Элвис, - это боли. Дикая боль в спине и плечах. Но даже сквозь боль он видел, что «Кадиллак» летит в гнездо, как ракета, и взрыв при столкновении. И какой это был взрыв. Воздух перед ними стал горячим пламенем, а в свете сквозь пламя Элвис видел разлетающиеся обломки стали и стекла, ошметки гнезда (мясо или что это там такое), и они понеслись во всех направлениях, черное, красное, белое и раскаленно-розовое, а потом скрылось из глаз в черной бездне, а над ними огромной летучей мышью проплыла полотняная крыша кабриолета.

Элвиса задел по бедру осколок стекла, и он вскрикнул, а потом накрывшая их тьма снова осветилась, словно кто-то нажал на выключатель. Их выдернуло к трамплину – мимо матов, хлопнув задницей о трамплин и бесцеремонно протащив на маты на земле, а потом бросив на маты у рогатки.

Элвис подумал: «Можно было вообще без подстилки обойтись, раз в любом случае так больно».

Он повернул голову. Справа была Дженни. Без сознания, и он не видел, чтобы она дышала.

43

Дневник Джонни

И все кончается

Короче, теперь вы знаете, кем был наш враг. То, что внутри гнезда, или само гнездо. Тут не разберешь.

Потом, даже в нашем измерении, в воздухе воняло подгорелым тостом и яичным пердежом. Всюду валялись обломки «Кадиллака» и того и сего: белая жижа, черная слизь, осколки камней, разбросанные по трамплину.

Элвис и Дженни оказались невредимыми, хотя Дженни не двигалась. Элвис матерился и выползал из ремней.

Когда я к ним добежал, Элвис склонился над Дженни, воскрешал ее рот в рот. Тут она подняла руки и толкнула его в грудь.

- По-другому ты до моих губ не доберешься, - сказала она.

Элвис рассмеялся. По его щекам бежали слезы. Он схватил ее и прижал к себе.

- Ай, - сказала она. – Я что-то сломала. Полегче.

Ну, в общем, и все. Мы потусили там еще неделю. Элвису и Дженни обеспечили лечение, но они обошлись без тяжелых ранений. Еще мы продолжали выслеживать возвращение всякой блядской потусторонней активности, но все кончилось. Либо мы их вырезали, либо они ушли в отпуск. Слепой закинулся Рококо Блю и мысленно прощупал миры.

- В том измерении жизни нет, - сказал он, и мы решили ему поверить.

Позже я вышел на улицу и чихнул. Запах взрыва, зависший и в их, и в нашем мире, исчез. Воздух был свежий, а воняла только Миссисипи.

Элвис и дом-призрак зажигали наверху, пока он восстанавливался от раны на бедре. Судя по их активности, я пришел к выводу, что он оклемался.

Я заметил, что Дженни немного ревновала, но молчала. Если честно, всем было неудобно слышать Элвиса с домом-призраком, но эй – во всем есть плюсы. Я и сам провел парочку ночей с миссис Ладонью и ее пятью дочурками.

Мы устроили поминки по Джеку. Плакали все, даже Полковник.

И я вам так скажу, когда мы уехали, уплыли до пирса, на котором мы с Элвисом впервые присоединились к команде, и когда я выехал из огромного парохода на машине, на заднем сиденье Элвис сидел не один – а с Дженни.

Несмотря на дом-призрак, у них установилась связь. Когда я доставил их обратно в Мемфис, Элвис не задерживался в Грейсленде, а вместе с Дженни умчался на голубом «Кадиллаке»-кабриолете. В этот раз – не в ад. А куда они поехали и чем занимались – понятия не имею, хотя, когда Элвис вернулся где-то через месяц, Дженни с ним не было.

Еще через месяц я начал видеть Дженни по телику, она пела, но больше я с ней не работал. Слышал, она ушла из предприятия по охоте на чудовищ. У нее была пара хитов, а потом она пропала, как, по-моему, и Элвис. Не, конечно, был еще мужик, который вылитый он (хотя пониже ростом), но это был не он, на что угодно спорю. Именно он и вернулся тогда на голубом «Кадиллаке». Ни разу тот Элвис словом не обмолвился об охоте на чудовищ или всем, что было раньше. В остальном рубил неплохо, но я так скажу – он был уже другим. Месяца как раз хватило бы на то, чтобы натренировать человека на замену, особенно если он уже работал имитатором, был похож на Элвиса, знал пару песен и мог их спеть.

Но, я вам уже в самом начале сказал.

Настоящий Элвис все еще где-то там…

44

Полковник и Элвис

Mотель в Хьюстоне, штат Техас

- Значит, я не лишусь всей памяти? – спросил Элвис.

- Нет, - ответил Полковник. – Забудешь только то, что связано с… чудовищами. Будешь помнить меня, свою певческую карьеру, свою жизнь. Но не вспомнишь про дух матери в мешочке или как я его отпустил. Не вспомнишь, как встречался с Дженни. Это ничего – после прошлой ночи она тоже тебя не вспомнит. Она приняла такое же решение, Элвис. Сперва я был против, но, сказать по правде, наше дело уже устарело, как и я, а старость для меня куда более относительное понятие, чем ты можешь представить.

- Другими словами, после этого ты будешь все тем же засранцем, которого я знал всегда?

- Вот именно. Себастьян Хафф. Лучший из твоих двойников. Хороший выбор. Если захочешь вернуться и быть собой, можем, пожалуй, подписать какой-нибудь контракт. Конечно, музыкальным собой. Охотник на убийц – с ним покончено, но певец – пожалуйста, можем подписать контракт. Уверен в своем выборе?

- Уверен.

Полковник кивнул.

- Тогда принимай таблетку… Это не Рококо Блю… но поможет мне настроиться. Наркотик с мощным эффектом, но другим. Его эффект быстро проходит, но к нему не захочется пристраститься. Так что пробуешь всего один раз. Вот так. Теперь закрой глаза, а когда откроешь – смотри на то, что будет перед тобой, блестящие карманные часы, и смотри, как они качаются, и слушай мой голос… Я уведу тебя из мира Чудил, как их зовет Джонни, в новый, где ты притворишься тем, кто притворяется тобой. Теперь внимательно. Смотри на часы.

45

Где-то там…

В голубом «Кадиллаке» на шоссе 80 быстро летел человек, который был похож на Элвиса Пресли, но говорил, что он двойник Элвиса по имени Себастьян Хафф. Он оставлял позади два прошлых. Одно он помнил, а второе – нет…

Это называется конец, детка.

перевод: Сергей Карпов

Бесплатные переводы в нашей библиотеке BAR "EXTREME HORROR" 18+ https://vk.com/club149945915