Брошенные миры

Мария Куприянова Брошенные миры

Черная метка курсора выжидающе мигала на мониторе компьютера. Казалось, еще немного, и вот польются из нее предложения, длинные и короткие, красивые и не очень. Оставалось только положить пальцы на клавиатуру, и сформировавшаяся в голове мысль могла бы приобрести форму.

Юля вздохнула и устало закрыла глаза. Вот уже какой раз она подходит к компьютеру, с твердым намерением продолжить написание своей книги, а лист так и оставался пустым, с издевательски мерцающей палочкой курсора. Причина, по которой оборвалось ее повествование, оставалась неясной. Многие называли это «отсутствием вдохновения», «накопившейся усталостью» и советовали отвлечься, отдохнуть, сменить обстановку. Но она знала, если сказанное и правда, то только наполовину. С каждым днем она чувствовала, что герои ее книги становятся все мутнее, исчезают в тени. Ей казалось, что они уже не желают рассказывать ей свою историю, хотят избавиться от ее навязчивого вмешательства в их внутренние дела.

Закипел чайник, и Юля встала, чтобы сделать себе кофе. Вечерело, и в ее маленькую кухоньку заглядывали последние лучи заходящего солнца. Девушка выглянула в окно и еще долго стояла, разглядывая великолепный пейзаж. Говорят, что закат ни разу не повторяется, он уникален и каждый прекрасен по-своему. Однако такой красоты ей не доводилось видеть ни разу. Небо светилось множеством цветом, яркие полоски будто находили одна на другую, розовая, фиолетовая, оранжевая и красная. А далеко-далеко, на горизонте, уже наступала ночь, отделяя от себя пестрое наслоение цветов густой чернотой с зажигающимися звездами.

Юля задернула шторы. Прекрасный вид сейчас ее только раздражал. Она вернулась на место, попивая кофе, бездумно уставившись на белый экран. Четыре успешных романа, ее гордость, уже стояли на полочке, поблескивая глянцевыми суперобложками. А вот новая история никак не желала складываться в единое целое.

Нет, она не испытывала недостатка в идеях, не страдала отсутствием внимания читателей и издателей. Но вот уже месяц она, непонятно по какой причине, не могла выдавить из себя ни строчки. Мучения и переживания уже порядком надоели. И вдруг ей стало совершенно ясно – не будет она писать эту книгу. Хватит. Обидно, конечно, прерываться на середине, но что делать? Решено.