Бродяга и фея (сборник)

Три слона

На самом краю далеких, не всеми достижимых пределов, в одной из самых глухих провинций благословенного султаната Роа проживало немногочисленное племя ловцов бесхвостых ящериц. Бесхвостые ящерицы – зеленые, шестилапые, с умными бордовыми глазами – в великом изобилии водились в ближайшем заливе и были на редкость доверчивыми существами, так что охота на них являлась сущей забавой. Мясо у ящериц было нежное и питательное, а икра их считалась изысканным лакомством и посему подавалась лишь к пиршественному столу. И если кому хоть раз удавалось отведать зернистой, рассыпчатой икры, сдобренной салатом из пряных водорослей…

Но, сами понимаете, не так-то просто снизойти до пищи полудиких рыбаков, и поэтому, отправляясь на базар, ловцы бесхвостых ящериц везли с собой не икру, а бурдюки, полные самого лучшего, самого верного, самого смертоносного яда, слава о котором гремела не только по благословенному султанату, но и далеко за его пределами. Стрелы, смазанные этим чудесным снадобьем, не знали пощады. А добывали яд…

Когда-то это было великой тайной, которая теперь – увы! – стала доступна слишком многим…

А добывали яд из сока весьма и весьма благоуханных плодов, которые тяжелыми гроздьями покрывали тамошние непроходимые заросли. Плоды считались горькими и несъедобными, но если их прокипятить в специальном отваре, то получался весьма чудесный и ужасный яд, не знающий противоядия.

Мало того – зерна благоухающих плодов, сваренные в ядовитом отваре, набухали и становились круглыми, твердыми и блестящими, как жемчуг. Жители собирали их, несли в храм и слагали к ногам шестирукого идола, покровителя ловцов бесхвостых ящериц.

Храм был маленький, службы в нем отправлялись простые, как и сама жизнь полудикого племени, так что за всесильным идолом присматривал всего один служитель. Был он молод, сух, невзрачен и неразговорчив. Приняв подношения соплеменников, служитель падал ниц и просил у идола удачи в охоте – делал он это гнусаво, торопливо и, признаться, без должного уважения к божеству, – а затем вставал и молча выпроваживал из храма молящихся. Молящиеся не возражали.

Оставшись один, служитель брал опахало из павлиньих перьев и принимался подметать им храм, подбирая раскатившиеся по углам жемчужины и сбрасывая их к подножию идола, который, кстати, уже утопал в них по самые колени, а потом…

Потом он уходил на берег моря и сидел там до самой темноты, смотрел куда-то поверх горизонта и напряженно думал. Бесхвостые ящерицы шныряли вокруг него, а те из них, что посмелее, даже взбирались ему на плечи и пытались заглянуть в глаза.

Служитель ящериц не видел, не видел он и моря, он видел – в мыслях – далекий океан, тот самый, что омывает земную твердь. Порой служителю удавалось даже представить себе весь земной диск – со всеми его землями и островами, морями и океанами. Служитель закрывал глаза и видел, что диск покоится на спинах трех слонов, слоны стоят на черепахе, а черепаха…

Но что это за море, в котором плывет черепаха? На этот вопрос никто не знает ответа ни здесь, в поселке, ни во всем благословенном султанате, ни даже далеко за его пределами. Все лишь говорят, что море это бесконечно и неизведанно. Но если имеется море, то оно имеет глубину, имеет берега… и, возможно, в этом море плавает не одна черепаха, а множество, бесконечное множество – ведь море-то бесконечно! Те черепахи, несомненно, разные, и диски на них один на другой не похожи. Хотя… Среди великого множества людей иногда встречаются два человека, похожие один на другого, как близнецы. Так что вполне возможно, что где-то в этом бесконечном море плавает такая черепаха, которая несет на себе диск, как две капли воды похожий на земной, и там, возможно, тоже есть султанат, ничем не отличимый от султаната Роа, и есть там племя ловцов бесхвостых ящериц, и храм, и служитель.

Вот если бы увидеть того служителя! Им, наверное, было бы интересно вдвоем. И он, здешний служитель, рассказал бы тамошнему о своей догадке, и тот, тамошний, не рассмеялся бы, не стал тыкать пальцем и обзывать безумцем.

А здесь… В благословенном султанате…

Темнело. Служитель вставал и возвращался к храму, а в спину ему светили далекие и непонятные звезды.

Так продолжалось восемь лет. А на девятый служитель вышел к морю, сел… и увидел на горизонте корабль. Большой корабль с большими парусами и яркими вымпелами. Подобных кораблей служитель раньше не видел. Он встал и, загородившись ладонью от солнца, присмотрелся повнимательнее. На палубе диковинного корабля стояли бледные, наверное, весьма нездоровые люди, одетые в странные, стесняющие движения одежды. Повязка на бедра, чалма на голову и пояс для ножа – что еще нужно человеку? А эти… Пожав плечами, служитель развернулся и собрался уходить; он надеялся, что тогда уйдет и этот глупый, бессмысленный мираж.

Но тут раздался грохот. Служитель обернулся. От корабля отделилось маленькое белое облачко. Грохот – второе облачко, грохот – третье, четвертое, пятое… Затем грохот раздался в поселке; там разлетались вдребезги легкие бамбуковые хижины ловцов бесхвостых ящериц. О, если это так, то грохот чужеземцев куда опаснее прославленного снадобья для смертоносных стрел! Охваченный страхом, служитель поспешно вернулся в храм, пал ниц перед всесильным шестируким идолом и в ужасе подумал: а что, если и там, в том недостижимом мире, где живет похожий на него служитель, тоже есть большие корабли, болезненно-бледные пришельцы и смертоносные громы? Что тогда?!

Мысли одна безумнее другой снедали служителя, и он, дабы успокоиться, крепко обхватил руками голову и заставил себя забыться.

Погруженный в насильственный сон, служитель не слышал, как чужеземные громы окончательно разметали поселок, как болезненно-бледные пришельцы с гиканьем уселись в маленькие лодки и причалили к берегу. Не слышал он и того, как его охваченные ужасом соплеменники тщетно молили о пощаде, как чужеземцы, во славу собственного идола, рубили несчастных. Служитель пришел в себя лишь от удара под ребра. Он поднял голову и увидел, что чужеземцы уже проникли в храм. Трое из них, стоя на коленях, перебирали ядовитый жемчуг в поисках настоящих драгоценностей, а четвертый – тот, что ударил его под ребра, – четвертый спросил:

– Где золото? Камни? Где украшения?

Странно! Чужеземец разговаривал на понятном ему языке. Выходит, зря говорили, будто на свете есть народы, которые изъясняются между собой столь непонятно, что…

– Где золото?! – повторил чужеземец.

Служитель пожал плечами. Золота в поселке не было. Зачем оно? Его не съешь, им не согреешься, ножи из него быстро тупятся. В обмен на знаменитый яд ловцы бесхвостых ящериц брали пригодные в хозяйстве вещи. Служитель так и объяснил. Его ударили. Он повторил. Его ударили еще и еще. Потом он ничего не помнил…

… И очнулся уже на палубе диковинного корабля. В море темнело, а на берегу было еще достаточно светло – там догорал бамбуковый поселок. Служитель со связанными руками сидел, прислоненный спиной к мачте. Неподалеку от него толпились болезненно-бледные чужеземцы, а совсем рядом, заглядывая служителю прямо в лицо, стоял тот самый чужеземец, что заговаривал с ним в храме. И он опять заговорил. Спросил:

– Ты служишь в храме?

– Да.

– Кто твой отец?

– Двенадцатирукий.

– Где он?

Служитель улыбнулся. Двенадцатирукий отлит из чистого золота, он выше чужеземного корабля и по колени усыпан настоящим жемчугом и драгоценными камнями. К храму Двенадцатирукого четыре дня пути по берегу моря, потом пять вверх по реке, шесть по болоту, семь через горы, а потом… Служитель улыбнулся. Нет, он не скажет. Не потому, что он чтит Двенадцатирукого, духовного отца всех служителей, смотрителей, отправителей и вершителей таинств. Нет, просто он смотрел на догоравший поселок и улыбался. Он знал, что где-то очень-очень далеко есть еще один совершенно такой же поселок, который не сгорел.

– Чему ты улыбаешься? – воскликнул чужеземец. – Я прикажу, и мои люди убьют тебя.

Служитель вновь улыбнулся и тихо ответил:

– Здесь ты меня убьешь, а там – никогда.

– Где это там? – насторожился чужеземец.

Стемнело. Поселок догорал. На небе сверкали звезды. Служитель подумал, что это его последняя ночь… и рассказал, как умел, о трех слонах, о черепахе, о бесконечном числе черепах и еще об одном служителе, расправиться с которым чужеземец не в силах.

Тот некоторое время молчал, с удивлением глядя на служителя, а потом обернулся, выкрикнул какие-то непонятные слова… и после некоторого ожидания один из его болезненно-бледных спутников принес диковинный шар, раскрашенный разноцветными и неровными пятнами. Чужеземец повертел шар перед глазами служителя, а потом раздраженно спросил:

– Ну и где же твои три слона? Что им здесь подпирать своими серыми спинами?!

Теперь уже служитель ничего не понял, и пришла очередь чужеземца пускаться в объяснения. Он рассказал, что земля не диск, а шар, и что его соплеменники не раз уже пускались в плавания вокруг этого шара туда и обратно, но нигде не видели края земли, ни тем более трех слонов, не говоря уже о черепахе.

– Земля кругла как шар! – сказал чужеземец. – Она одна во всем мире. Одна! Кругом только солнце да звезды. Нет второй черепахи, нет второго султаната Роа, нет второго служителя. Пойми же, глупый дикарь: если ты не укажешь нам дорогу к Двенадцатирукому, то мы убьем тебя, и всё! Всё! Ничего для тебя больше не будет и никого! Пойми!..

Служитель смотрел на диковинный шар и молчал. Он верил чужеземцу, потому что на таком большом корабле, как у него, действительно можно обогнуть всю землю, какой бы обширной она ни была. Так что же, мир только один и нет другой земли, и не может быть такого, что где-то жизнь устроена лучше, чем здесь, и, значит, нигде нет такого места, куда бы можно было скрыться от чужеземцев с их смертоносным громом?!

Служитель молча смотрел по сторонам и более уже ни о чем не думал.

– Так ты поведешь нас к главному храму? – спросил чужеземец.

Их? Тех, что отняли его мечту? Ни за что! И служитель отрицательно покачал головой.

Чужеземец вновь что-то выкрикнул, служителя схватили за плечи и подтолкнули к борту.

Море за бортом было спокойное и гладкое. Служитель смотрел на звезды, отражавшиеся в воде, и ждал. Ждать пришлось недолго – его толкнули в спину, и он упал в море.

Руки его были связаны, и он быстро пошел ко дну. Уже задыхаясь, он глянул вверх, и ему показалось, что он видит звезды, множество звезд. И перед самой смертью он успел подумать: а что, если звезды – это такие же солнца, только очень далекие? Что, если каждая звезда светит над своей землей, а так как их бесконечное множество, то где-то обязательно есть такой же, похожий на него служитель, который когда-нибудь непременно придет сюда и спросит:

– Кто посмел убить моего брата?! Ты?! Ты?! Или ты?!