Бригада «Боло»

Глава тринадцатая

Донал добрался до груды обломков, которые прежде были фасадом одной из городских башен. Под зазубренными блоками белого сеамента и разорванными кусками металла лежали несколько человеческих тел, мертвых или раненых, но капитана и заместителя директора нигде не было видно. Он помог нескольким горожанам сдвинуть тяжелый каменный блок, раздавивший ноги какого-то мужчины. Все больше и больше гражданских собиралось вокруг, помогая спасать раненых. Донал огляделся, ища, что еще он может сделать.

Новые вопли и предупредительные крики раздались в ста метрах западнее, там, где он и обе женщины стояли несколько мгновений назад. Над тем местом завис еще один большой транспорт с солдатами Малах; через овальный люк в его боку на площадь высыпала маленькая армия рубиново-зеленых чешуйчатых ящериц.

При обвале погиб один из сотрудников службы безопасности. Из-под груды обломков выглядывал край его светло-голубой формы, залитый кровью. Рядом с его рукой, повернутой ладонью вверх, лежало ружье военного образца. Донал поднял громоздкое оружие, проверив предохранитель и казенную часть.

Это был Гискар-Дюпре-90, магнитно-импульсное ружье, десятикилограммовый монстр, изначально предназначенный для охоты на крупных животных в населенных людьми мирах, но впоследствии переделанный для военных нужд. Оригинальному дизайну было не менее семисот лет, но от этого ружье не становилось менее смертоносным. Проверив магазин, полный ванадиево-урановых пуль в железной оболочке, он присел на колено и поймал в прицел надвигавшихся воинов Малах.

Они шли через площадь, выстроившись узким клином. Решив, что шедший впереди должен быть лидером, Донал прицелился, наведя светящееся перекрестье маленького экрана над казенной частью ружья между четырьмя ярко-красными глазами пришельца, и нажал на спусковой крючок.

С громким щелчком ГДП-90 больно ударил прикладом по плечу, удивив Донала неожиданно сильными шумом и отдачей. Ружье использовало мощное магнитное поле для разгона маленького плотного заряда в железной оболочке до гиперзвуковой скорости. Само поле, конечно, действовало беззвучно, но при пересечении пулей звукового барьера возникал резкий, оглушительный звук. Отдача возникала в соответствии со вторым законом Ньютона, и, несмотря на приличную массу ружья и внутренние гасители отдачи, Донала сильно ударило по плечу.

Зато эффект выстрела был еще более впечатляющим. Переднего Малах, весившего, наверное, добрых двести килограммов, отбросило назад, и его череп уменьшился вдвое. Кровь у Малах оказалась зеленовато-голубой.

Смерть лидера – если, конечно, предположение Донала было верным и это действительно был лидер – не заставила других остановиться. Они сомкнули ряды и продолжали движение, выпуская из ручного оружия лучи ровного сине-белого света. Донал нырнул за кучу разбитых сеаментных блоков в тот самый миг, когда лазерные лучи прорезали воздух над его головой; затем снова выглянул с ружьем на изготовку, прицелился во второго Малах и сделал еще один, также попавший в цель, выстрел.

Гиперскоростная пуля вошла в грудь чужого, между ключицами верхних рук. Ткани и кровь не могли противостоять огромной кинетической энергии, пробившей мягкое тело; перегретый пар сожженной и испарявшейся плоти превратил верхнюю часть туловища Малах в зеленый кровавый фонтан. Донал сместил прицел и выстрелил еще раз… и еще…

Его смертоносная точность наконец остановила напор Малах. Четверо пришельцев, распластавшись на площади, палили по людям, разбегавшимся от этой новой угрозы. Донал тихо выругался, когда три женщины и мужчина умерли на площади, разрезанные лазерными лучами, попавшими в их спины… еще четверо погибли через секунду… и следом еще несколько. Его одинокое сопротивление вызвало лишь бесцельное истребление гражданских.

Прицелившись вновь, Донал подстрелил еще одного Малах, с удовольствием наблюдая, как зубастая голова с красно-зеленым узором разлетелась от удара ванадиево-урановой пули. Но к этому времени из зависшего над площадью транспорта появились еще двадцать четыре чешуйчатые твари, которые тремя восьмерками рассредоточились вокруг.

Донал прекрасно знал, когда ситуация становится безнадежной. По-видимому, Малах потеряли его из виду и не могли засечь, откуда ведется снайперский огонь, но они будут продолжать убивать гражданских, чтобы выманить его на открытое место, где он и умрет.

Или… может, они не видят разницы между гражданскими и вооруженными людьми? Выглядывая из-за десятитонного обломка руин, он заметил восьмерку Малах, которые догоняли убегавших от них людей. Несколько чужаков несли странное оружие, не похожее на их лазеры. Выстрелив из него, они опутали дюжину людей сетью из каких-то серебристо-серых липких нитей и мгновенно сбили пленников на землю. Двое Малах подхватили края сети и потащили ее к ожидавшему транспорту.

Захват пленных. Донал внезапно понял, что это и есть истинная причина их налета на город. Для захвата Фортроза их было здесь слишком мало; это был рейд, нацеленный на захват людей. Без сомнения, Малах считают людей такими же странными, какими люди считают самих Малах, и им нужны пленные для допроса… или чего-нибудь похуже.

Разозлившись, Донал прицелился в одного из Малах, тащившего свой приз из полудюжины опутанных сетью людей, и прострелил его динозавроподобную голову. Ему ответил веер лазерных лучей; в этот раз его заметили и начали расстреливать его сеаментное укрытие. Вспышки лазеров трещали и шипели, как миниатюрные молнии. Упав на живот и держа ГДП-90 в руках, словно младенца, Донал пополз прочь от блока строительного мусора к другой, более удобной наблюдательной точке, откуда он мог бы продолжить свою единоличную войну.

Высунувшись из укрытия, он заметил, что Малах начали отступать. Они выстроились по периметру вокруг транспорта, целясь в сторону площади и домов, пока остальные, тащившие за собой пленников, забирались в открытые люки.

Какой-то мальчик – скорее подросток – умудрился высвободиться из сети и кинулся прочь. Его схватил всеми четырьмя руками один из солдат Малах и потащил на корабль. Донал вскинул ружье и прицелился, хотя он понимал, что мальчик не сможет вырваться из круга чужих. На экране прицела появилось увеличенное изображение яростно сопротивлявшегося подростка. Мгновением позже солдат, по-видимому раздраженный борьбой с человеком, резко нагнул голову и сомкнул челюсти на плече, руке и туловище мальчика, разбрызгав вокруг ярко-красную кровь. Он яростно встряхнул податливое безжизненное тело, как терьер треплет тряпичную куклу. С отвращением Донал уже почти спустил курок, когда заметил нечто необычное, что заставило его не стрелять.

Очевидно, Малах, убившему мальчика, стало плохо-очень плохо. Яркая красно-зеленая окраска чешуйчатой морды стремительно бледнела, так что цвета почти слились и все четыре глаза закрылись. Неожиданно его вырвало, он сделал еще пару шагов к транспорту и рухнул на землю кучей беспорядочно подергивавшейся плоти. Двое других Малах, двигавшихся к кораблю, остановились и подхватили упавшего товарища. Когда они втаскивали его на борт, Донал заметил, что у него на зубах пузырится зеленоватая пена.

Интересно. Один раз вкусив человеческой плоти, Малах оказался отравлен. Полезная информация, хотя Донал и не представлял, как ее можно сейчас использовать. Тем временем последний пришелец влез на борт транспорта, который медленно поднялся над площадью на ревущих реактивных двигателях и полетел, ведя беспорядочую стрельбу лазерными лучами.

Рейд почти закончился. Выбравшись из укрытия, Донал заметил, что и остальные транспорты, приземлившиеся на острове, один за другим поднялись в воздух, в то время как быстрые маленькие истребители продолжали кружить над городом.

Военные Уайд Скай пытались противостоять атаке, но им не хватало огневой мощи, чтобы внушить противнику нечто большее, чем легкое беспокойство. Внезапно откуда-то появилась дюжина ховертанков «Светлячок», которые пролетели над городом, подняв тучи пыли. Ховеры были быстрыми и маневренными, но обладали слабой броней и маломощным вооружением – трехсантиметровыми НУРСами и полумегаджоулевы-ми игольчатыми лазерами, которые броня Малах отражала не хуже, чем лучи солнечного света. Более того, машины Малах были столь же маневренными, как ховертанки. Легко уходя от огня людей на своих реактивных двигателях, они расстреливали защитников города залпами лазерных и ионных лучей. Один за другим ховертанки были сбиты, их тонкая броня продырявлена или расплавлена. Только черные столбы дыма да масляные пятна на воде виднелись в тех местах, где упали сбитые машины.

Незадолго до своей гибели последние пять «Светлячков» насели на один из круживших над городом истребителей Малах, осыпая его залпами НУРСов и лазерного огня. Истребитель вышел из боя и поковылял на запад, оставляя за собой дымный след. Но эта победа досталась слишком дорогой ценой.

Атака, хоть и доблестная, была слишком слабой и запоздалой. Транспорты полетели на запад, держась низко над водой, испаряя реактивными струями поверхность моря. За ними последовали и истребители, выпустив напоследок залп плазменных и лазерных разрядов, уничтоживший фасады еще нескольких зданий и оставивший дымящиеся кратеры в твердом сеаменте. Они улетели, оставив позади треск пожаров, отчаянные крики людей, искавших под развалинами друзей и любимых, стоны и пронзительные вопли раненых. По-прежнему завывала сирена, которую прежде не было слышно в какофонии битвы. Она добавляла печали к похоронной атмосфере потерь и разрушений, которая нависла над Фортрозом, подобно завесе черного дыма, поднимавшегося над сотнями городских пожаров.

Почти через час Донал отыскал Центр городского управления и, к огромному своему облегчению, обнаружил там Кэти Росс и Алекси Тернер, которые проводили совещание с майором Фитцсиммонсом и маленькой армией его помощников.

– Донал! – воскликнула Кэти, когда он вошел в комнату. – Мы думали, что тебя убили!

– Я думал то же самое про вас, – ответил он.

Она попыталась его обнять, но он вздрогнул, и она отпрянула.

– О! – воскликнула она, испуганно раскрыв глаза. – Что с твоей рукой? И с лицом?

Он посмотрел на свою руку. По всему предплечью набухли крупные волдыри, ладонь и вся рука были свекольно-красными.

– Не страшно, – солгал он. – Меня слега задело реактивной струей флаера Малах.

– Вам повезло, – сказал ему Фитцсиммонс. – Мы получили кучу сообщений о том, что многие просто сварились живьем, когда над ними пролетели эти штуки. Они используют воду в качестве реактивной массы, а ожоги от пара могут быть очень опасными.

– Вам срочно надо к врачу, – сказала Алекси.

– Нет, я в порядке, – объявил он.

На самом деле у него начались тошнота и головокружение, по мере того как проходил шок, но ему пока удавалось сдерживать самые неприятные симптомы. Он должен был сначала рассказать обо всем, что ему удалось выяснить.

– Не возражаете, если я присяду? – Он чувствовал, что сейчас упадет в обморок.

Фитцсиммонс сделал жест адъютанту, и тот освободил Доналу кресло: Лейтенант снял с плеча ружье и с облегчением рухнул в него.

– Благодарю. – Он тяжело взглянул на Фитцсиммонса. – Ну что же, Малах все-таки не проглядели ваши города.

– Но мы от них отбились.

– Ни от кого мы не отбились, – горько сказала Алекси. – Они прошли по нам и сделали все, что хотели.

– Пленные, – добавил Донал. – Они захватили двадцать или тридцать человек, насколько я видел, на площади перед залом собраний. Возможно, в других местах захвачено больше, но мне неизвестно, что там происходило. – Он погладил прислоненное к креслу массивное ружье. – Я был немного занят в это время.

– На данный момент у нас есть сообщения о захвате этими чертовыми тварями двухсот двадцати одного человека, – сказал Фитцсиммонс. – Мы предполагаем, что их заинтересовали люди в этих городах. – Он поднял голову. – Также есть сообщения, что кто-то подстрелил на площади нескольких Малах. Это были вы?

– Возможно. Однако это ничего не дало, только разозлило их.

– Докладывают о шести трупах на площади, – сообщила Кэти. – И одном раненом. Свидетели говорят, что его втащили на борт транспорта.

– Да. Я не знаю, скольких подстрелил, – сказал Донал. – Потерял счет. Но раненый – не мой. – Он рассказал о том, что видел в прицеле ружья, как Малах убил мальчика и сам оказался отравлен. – Я не знаю, что произошло, – добавил он затем. – Я вижу две возможные причины, по которым твари могло стать худо.

– Мы обсуждали возможность отравления тяжелыми металлами. – заметила Алекси. – Если их родная планета бедна металлами, то у них должна быть очень небольшая устойчивость к железу, которое содержится в человеческом организме.

– Интересное предположение. Но их амуниция, содержащая большое количество металлических застежек, и их металлическое оружие свидетельствуют о том, что они не настолько чувствительны. Иначе их кожа просто полопалась бы от соприкосновения с оружием.

– Ты говорил о двух причинах, – напомнила Кэти.

– Белковая несовместимость. Химия нашего тела основана на правосторонних сахарах и левосторонних аминокислотах. Если предположить, что они тоже состоят из сахаров и аминокислот, то существует только один шанс из четырех, что их химия такая же, как и наша.

Алекси покачала головой:

– Если у них другие белки, это значит лишь, что они не получат из наших тел питательных веществ. Это вроде как есть картон. Совсем не обязательно, что это их отравит.

– Но ведь что-то отравило того солдата, – сказал Донал. Он устал и слишком плохо себя чувствовал, чтобы завершить начатую мысль. – Если вскрыть их тела, то можно многое узнать об их химической организации и найти их уязвимое место.

– Наши специалисты уже провели химический анализ некоторых из найденных тел, – вставил Фитцсиммонс, – но я не думаю, что они ушли дальше обычных экспериментов с органикой. Я скажу биохимикам начать моделирование белковой структуры Малах. Это должно рассказать нам что-нибудь об этих существах.

– Почему-то мне не кажется, что мы сможем одолеть этих чудищ, позволив им нас кусать, – заметила Кэти. Она взглянула на Алекси. – Я не думаю также, что стоит тянуть с эвакуацией. Скорее всего Малах узнали о вас и о ваших плавучих городах намного больше, чем мы знаем о них на данный момент. Они побывали здесь однажды и появятся здесь опять. Скоро.

– Вы правы. Но все же нам удалось выяснить одну важную вещь. – Она улыбнулась Доналу. – Малах не суперсущества. Их можно убивать.

– Да, – согласился Донал. – Но это не так просто. Я видел, как ваши «Светлячки» дрались с их истребителями. Они смогли повредить, всего лишь повредить, один из них. И при этом погибло двенадцать ховертанков. Вы не можете позволить себе такой размен – иначе вам не удастся выжить.

– А что насчет Боло? – спросил Фитцсиммонс. – Я имею в виду тех, что на Мюире, более современных. Наш Марк XVIII недолго продержался, и всего лишь против шестнадцати машин Малах. Что смогут сделать Марк XXIV?

Донал покачал головой:

– На этот вопрос невозможно ответить однозначно.

– Да нет, это не так уж трудно. Если шестнадцать ходунов – хотя, кажется, мы больше не можем их так называть, ведь сегодня мы повидали их и в воздухе, – шестнадцать боевых машин захватчиков справились с Марк XVIII, то насколько Марк XXIV эффективнее? Вдвое? Втрое?

– Все дело в том, что Марк XXIV обладает сознанием и интеллектом, а Марк XVIII – нет, – объяснил Донал. – Он, конечно, самоуправляется, но это чертовски большая разница, хотя люди часто этого не понимают. Понимаете, Марк XVIII работает по стандартной программе нападения/защиты. Его программное обеспечение, безусловно, достаточно гибкое, чтобы дать машине большую свободу действий, но скорее всего тот Боло просто не успел переписать свои коды реагирования, чтобы противостоять угрозе, которой нет аналогов в его исторических архивах или банках симуляций.

– Его уничтожили менее чем за тридцать секунд, – с горечью в голосе сказал Фитцсиммонс. Донал кивнул:

– Я знаю. И это поразительно. Эти машины Малах много прочнее и опаснее, чем выглядят на первый взгляд. Знаете, если у вас есть видеозапись того боя, то мне понадобятся ее копии, чтобы взять их с собой на Мюир. Я покажу их Ферди и Фредди и посмотрю, что они смогут из них извлечь.

– Ферди и Фредди? – выгнув бровь, спросила Алекси.

– Боло Марк XXIV, обозначение модели ФРД. – Он улыбнулся. – Вам они понравятся. Ее брови поднялись еще выше.

– Что это должно значить?

– То, что вы летите с нами на Мюир.

– Я на это не соглашалась, – покачала головой она. – Я нужна здесь. Больше, чем когда-либо.

– Позвольте мне, заместитель директора, – сказал Фитцсиммонс, – указать, что вы сможете гораздо больше сделать на Мюире, чем здесь.

– Это что, заговор? – требовательно вопросила Алек-си. – Вы, похоже, обсуждали это у меня за спиной!

– Вовсе нет, – возразил Донал. Он посмотрел на сидевшего с загадочным видом Фитцсиммонса. – Я просто предположил, что заместитель директора Тернер принесет больше пользы Уайд Скай, если вернется с нами на Мюир. Ее слова будут иметь гораздо больший вес для моих боссов в командовании вооруженных сил Конфедерации, чем мои.

– Он прав, знаете ли, – сказал Фитцсиммонс. – Здешняя ситуация требует военного подхода, а не гражданского.

– На Уайд Скай демократия, майор, а не военная диктатура.

– Со всем уважением, мэм, иногда демократия должна, хотя бы временно, уступить место диктатуре. Например, в случае военного положения. Мы здесь собираемся сражаться за свои жизни, и у нас не будет времени голосовать, идти нам в атаку или залечь в окопы. Я прав?

– Но… они подумают, что я сбежала. Донал через силу улыбнулся.

– Не могу сказать, как это будет выглядеть в глазах людей, остающихся на планете, – сказал он ей. – Возможно, вы правы. Возможно, они посчитают это трусостью. Но возможно, настоящая смелость как раз в том, чтобы послать к черту то, что думают люди, и делать то, что правильно.

– Я уважаю ваши убеждения, заместитель директора, – добавил Фитцсиммонс. – Но вы должны делать то, что правильно, а не то, что политически выгодно.

– А убежать – это правильно? Донал пожал плечами, распрямив руки:

– Я знаю, что вы сделаете для ваших людей гораздо больше, если лично пообщаетесь с руководством Конфедерации на Мюире. Они не поверили мне, когда я предупреждал их. Я думаю, что они обязаны будут выслушать директора Уайд Скай.

– Заместителя директора, – поправила она. – Я бы сказала, что люди не могут быть настолько слепы, если бы сама не видела такой же слепоты здесь.

– Тогда вы понимаете, что я имею в виду.

– Нам придется провести это через совет депутатов. Если они решат, что мой отлет… политически нежелателен…

– Я думаю, что этот вопрос решится сам собой, – сказал ей Фитцсиммонс.

Она вздохнула и посмотрела на майора:

– Ты позаботишься о тех… обо всех, кто останется, Фитц?

– Ты же знаешь, что я не могу обещать им безопасность, Алекси, – ответил он. – Как раз наоборот. Но я сделаю все, что смогу. В память о твоем отце. И ради тебя.

– Похоже, у меня нет выбора.

– Нет, мэм. Если ты сама не сядешь на корабль, когда придет время отлета, я собственноручно отнесу тебя на борт. Я обещал твоему папе присматривать за тобой, и именно это я и собираюсь сделать. – Он посмотрел на Донала. – Сынок, позаботься о том, чтобы она добралась до Мюира. И позаботься о том, чтобы у нее было все необходимое для работы, ладно? В случае чего я буду знать, почему она не справилась!

Донал улыбнулся:

– Есть, сэр!

Из другого угла офиса Фитцсиммонса окликнул его помощник.

– Извините, – сказал майор, – я на минуту.

– О чем это он говорил? – спросил Донал, когда Фитцсиммонс отошел. – Я имею в виду, о вас и о вашем отце?

– Фитц был лучшим другом моего отца, когда тот был генеральным директором колонии, – вздохнув, ответила она. – Он был мне вроде дяди. Похоже, временами он еще пытается за мной присматривать..

– Сколько времени займет загрузка транспортов? – спросила Кэти.

– Мы занимаемся этим… или занимались до атаки. По последней известной мне информации, первый будет готов к старту завтра рано утром. Остальные – на следующий день.

– Будет чертовски трудно проскользнуть через блокаду, – сказал Донал. Он откинулся назад в кресле. Рука сильно болела, и его начинало знобить. – И даже если удастся проскочить одному кораблю, второй они уже не пропустят. Я предлагаю подождать, пока все транспорты не будут готовы, и стартовать всем сразу.

– Я предложила то же самое, лейтенант, – ответила ему Кэти. – И потребуется отвлекающий маневр. Что-то, что может пробить брешь в их блокаде, чтобы транспорты успели уйти.

Донал ощутил легкое, холодное прикосновение страха.

– У вас есть идеи на этот счет?

– Да, – ответила Кэти. – По правде говоря, есть.