Братья по крови. Книга первая

Глава двадцать третья Шопинг он и в СССР шопинг

А девочки всегда такие девочки.

Москва. Таганская площадь.

Книжный магазин.

— А что за книга была, которую… которая пропала?

— «Девочка, с которой ничего не случится».

— Кир Булычёв?

— Да. Ты тоже читал?

«Читал ли я Булычёва? Я читал почти все истории про Алису Селезнёву, написанные Игорем Можейко, взявшим себе псевдоним Кир Булычёв. И сериал смотрел: „Гостья из будущего“, и мультфильм „Тайна третьей планеты“… Но это всё в будущем…»

— Да. Читал.

Я подошёл вместе с Аней в книжный отдел. Глаза у девочки были красными, а слёзы на щеках ещё не просохли. Это не осталось незамеченным от внимания пожилой продавщицы.

— Ты чего плачешь? Кто тебя обидел?

Пока Аня не стала что-то говорить в ответ, я решил взять инициативу на себя:

— Она книгу в парке на лавочке оставила, а когда вернулась, книги уже не было. Книга библиотечная и за неё надо в три раза дороже заплатить или такую же найти. А мама ругаться будет…

Про то, что мама будет ругаться — это самый весомый аргумент.

— А что за книжка была?

Теперь я уже выпускаю вперёд заплаканную девочку с гипсом на руке, и она слегка запинаясь выговаривает:

— «Девочка, с которой ничего не случится». Автор Кир Булычёв.

— Да… Редкая книга… Такой в продаже у нас давно нет.

— А что у вас есть из Булычова?

Продавщица оценивающе смотрит на меня, словно оценивая: «Сколько я стою, судя по моей одежде?». Похоже, что цифры в её голове сложились как надо.

— Есть новая книга Кира Булычёва «Девочка с Земли». Там несколько рассказов. Есть и «Девочка, с которой ничего не случится».

Она отрывает листок коричневой обёрточной бумаги и простым карандашом пишет на ней цифру «семь».

Я киваю головой.

— А есть что-нибудь ещё интересное?

— А что тебе интересно?

— Велтистов, например… Про Электроника. Там вроде бы две книги…

— Увы. «Электроник — мальчик из чемодана» уже давно была в продаже. Её нигде не найдёте, только с рук. А продолжение называется «Рэсси — неуловимый друг». Недавно вышла. Но как только она появилась на прилавках, тут же смели. Ничего не осталось. Но есть из Велтистова «Гум-гам». Там про…

Я киваю. Типа согласен. Беру!

Она рисует ещё «пятёрку».

Я снова кивком подтверждаю. И вдруг вижу на полке в свободной продаже, знакомую с детства книжку. У меня такая точно была, и зачитал я её тогда просто до дыр. «Избранное» Софьи Радзиевской. Там в сборнике три повести и один рассказ. «Болотные робинзоны» — повесть про войну, «Остров мужетсва» — про зимовку наших поморов в старые времена на острове Шпицберген, «Рам и Гау» — приключения пещерных людей в каменном веке. А рассказ «Джумбо» — про собаку. Очень душевный, прямо таки слёзовыжимательный рассказ. Собачку жалко!

— Можно вот эту ещё посмотреть? — указываю на замеченную книгу.

Да. Это именно она. Беру не глядя!

Вполголоса спрашиваю?

— Сколько за всё?

На бумажке появляется странное число: «четырнадцать восемьдесят две».

— Деньги Вам?

— В кассу, пожалуйста!

Ну, в кассу, так в кассу. Похоже, что деньгами она в магазине не берёт. Зато потом она на лишнюю сумму возьмёт себе нужных книг, чтобы потом продать… «хорошим людям»… Ну и ладно…

Я шагаю в кассу. Снова протягиваю четвертной.

— Четырнадцать рублей восемьдесят две копейки в книжный отдел.

Мне пробивают чек, с которым я и возвращаюсь за покупкой. Продавщица вручает мне мои книги, уже завёрнутые в коричневый крафт, и обвязаны бумажным шпагатом.

Надеюсь, что она упаковала внутрь те самые книги, а не сборник речей Брежнева? Тьфу ты, ну ты… Какого чёрта. Тут нет никакого Брежнева… А есть Шелепин… Я так и не занялся изучением новейшей истории. Ладно. Чуть-чуть обождет меня эта инфа. А пока мы выходим на улицу, заходим за угол, где я надрываю край упаковки и убеждаюсь, что книги те самые, что я выбрал…

— Саша! А как у тебя получается с ходу так красиво врать?

— Я не врал. Просто я сочинил историю, которая помогла нам купить очень интересные книжки. Кстати, ты мне здорово подыграла со своими заплаканными глазами. Но пообещай мне, что ты больше не будешь плакать по пустякам!

— Больше не буду! А не по пустякам можно?

— Не по пустякам можно!

— А это когда?

— Ну, когда тебе в ногу пуля попадёт или снова руку сломаешь, тогда можно.

— Я больше не хочу ломать руку. А что за книжки ты купил?

— Потом покажу. Интересные книжки. Вот поедем на море, будешь лежать, загорать и книжки читать.

— Мама ещё не согласилась.

— Маму мы уговорим.

— А ей тот дядька понравился.

— Она сама тебе об этом сказала?

— Нет. Я маму свою знаю. Когда ей какой-то мужчина нравится. То она начинает себя немного странно вести. Не так, как обычно.

— И часто ей нравятся разные мужчины?

— Нет. Я только двоих видела. Один на работе у неё. Но он женат и он её начальник.

— А другой.

— Был у неё один раз. Он мне не понравился. Не хочу про него вспоминать.

— Потом расскажешь мне?

— Зачем?

— А я хочу всё про тебя знать.

— Всё нельзя…

— Почему?

— Ты узнаешь, какая я плохая, и бросишь меня…

— Опять начинаешь?

— Нет…

— А пошли в «Звёздочку»!

— Зачем?

— Купим тебе что-нибудь.

— Но ты же сказал, что сошьёшь мне всё сам.

— Я же не всё умею шить.

— А что ты не умеешь?

— Я не умею шить обувь. Не умею вязать свитера и шарфы. А ещё я не умею шить майки, трусы и купальники. У тебя есть купальник?

— Есть. Но он прошлогодний. Он мне в самый раз, но…

— Я помню. Ты — выросла. Вот пойдём и посмотрим, что там есть на тебя…

Москва. Таганская площадь.

Универмаг «Звёздочка».

На первом этаже были игрушки, немного канцтоваров, спортивный отдел и ещё чего-то… Раньше, в том моём детстве, это был мой любимый этаж, но теперь мы его поглядели, так, мельком… Ладно я, но игрушки совсем не заинтересовали Анюту.

— Тебе не нравятся куклы?

— Хм… Я уже выросла…

— А плюшевые игрушки:

— У меня был мишка.

— Был? А что с ним стало?

— Он… Больше его нет.

— Ладно. Проехали… Пошли на второй этаж. Там одежда и обувь должна быть.

Да… Уныло и печально. Я даже не смог найти себе футболку. Пришлось и дальше ходить с жирным пятном на груди, оставшимся от руки этой Светы.

А Анюту я немного переодел. Она у меня стала теперь пионеркой. Синенькая юбочка и белая рубашка с шевроном на рукаве. Галстук повязывать не стали, хотя я и купил на всякий случай три штуки. Вдруг база отдыха, обещанная Васиным будет с пионерским уклоном, а у нас и нет ничего. Не в джинсах же ходить на пионерскую линейку. Я подумал, подумал, да и купил нам с Лёшкой тоже по рубашке и паре шорт пионерского образца.

Больше особо смотреть было нечего. Анюта ушла смотреть нижнее бельё. Я не стал её сопровождать. Сказал, чтобы выбрала получше, а денег я потом дам…

Плавки на мальчиков были убогие… И как я в прошлой жизни в них ходил? Сейчас ни в жисть не надену такое безобразие. Лучше сошью себе спортивные шорты без карманов из лёгкой ткани или в семейных трусах буду плавать. Только резинку нужно усилить. А то я помню, как бывало. Нырнёшь с тарзанки… А потом всплываешь отдельно от трусов.

Чего она там навыбирала я не смотрел. Просто оплатил в кассу три рубля шестьдесят две копейки, посмеявшись про себя получившейся сумме, эквивалентной стоимости бутылки водки.

Ну, а потом я решил окончательно завершить шопинг этого дня посещение магазина «Ткани», который как раз и присутствовал на Таганской площади наискосок от «Звёздочки».

Мой рюкзак уже был заполнен нашими покупками. Полиэтиленовые пакеты ещё не получили своё распространение. Они были, но в сильном дефиците… Кажется ими тоже торговали спекулянты. А ещё в «Берёзке» давали вместе с покупками… В основном все покупки заворачивали в бумагу разных оттенков и плотности и перевязывали бумажным шпагатом, если свёрток получался большим.

Москва. Таганская площадь.

Магазин «Ткани».

Мы так увлеклись с Аней шопингом, что совсем забыли позвонить на работу её маме. Хорошо ещё, что у самого входа в магазин, на углу дома, торчала телефонная будка. Выдав Анюте две копейки, я стал ждать. Оказалось, что так просто Елене Николаевне не дозвонится. Аня действовала по какому-то алгоритму. Сначала попросила какого-то невидимого мне собеседника соединить её с каким-то отделом, и только потом попросила уже кого-то другого позвать к телефону Елену Сколик. Пришлось ещё немного подождать. Лишь через пару минут Аня сказала в трубку:

— Привет, мам! Мы тут с Сашей…

Я жестом попросил у Ани передать мне трубку.

— Здравствуйте, Елена Николаевна! Тут такое дело…

Вкратце. Я пересказал события последних нескольких часов. И то, что по телефону мне нахамили, и про эпическую битву с «этой Светой»… Сказал, что мы поехали в магазин тканей, а после будем шить у нас там, в Новогиреево. Пообещал, что накормлю Анечку обедом и напою чаем с печеньками.

Конечно, голос у Аниной мамы был не слишком довольным, но она сказала, что после работы заедет за дочкой сама.

— Ну, вот… Разрешение получено. — сказал я, повесив трубку. — Мне строго приказали накормить тебя обедом. Есть хочешь?

— Пока нет… Пошли ткани смотреть!

Нас чуть не затолкали разнокалиберные тётки всех возрастов. Они подходили, щупали ткани, задавали продавцам дурацкие вопросы, а нас либо отодвигали в сторону, как досадное препятствие, либо просто оттирали от прилавков своими телесами. Я нашёл в магазине более-менее «безопасный» угол, поставил туда Аню, вручил ей рюкзак, и сказал никуда не уходить. Ну а сам бросился вперёд в самый круговорот толпы, усердно работая локтями.

Оказалось, что толпа вызвана наличием тюля, который «выбросили» внезапно даже для самих продавцов. Так как мне тюль был не нужен, я стал искать другие ткани. Первой тканью, которая меня заинтересовала, была хлопчатобумажная саржа, какого-то непонятного буро-бежевого цвета. Но не хаки… Зелёного оттенка ткань не имела. А мне понравилось. Из похожего материала через год начнут шить стройотрядовскую форму. Я подёргал уголок, помял ткань… Вроде ничего… Стал прикидывать сколько мне надо такой ткани. Но тут же обнаружил точно такую же ткань, только более светлую… Фантазию было уже не остановить… Ширина у ткани была странная. Не полтора метра, как у джинсовой или плащевой, и не девяносто сантиметров, как у хлопчатобумажной фланельки. Сто десять сантиметров… Ладно. Буду считать как х/б. Мелочиться не стал. Взял двенадцать метров и той, и той… Отнёс упакованные в бумагу ткани Ане и решил пройти в противоположный конец магазина…

Как я мог забыть такую фенечку всех магазинов торгующих тканями? Остатки и мерный лоскут. В самом дальнем углу пёстрая стопка разных отрезов. На каждом куске бумажка с метражом приколота. Набрал разного. Потом разберусь, что пригодится, и из чего только кухонные прихватки только и делать.

Ну, всё. Хватит! Забираю Аню, обвешанную бумажными свёртками и вывожу её на улицу… Конечно же, тут же отбираю у неё всё. после чего она выдыхает с облегчением.

— Ну, ты чего там так долго?

— Извини! Ты ещё не проголодалась? Тут недалеко есть палатка. Там пончики пекут.

Глазки у девочки загорелись.

— Да. Мы с мамой там иногда покупаем пончики с пудрой. Вкусные.

— Тогда пойдём и возьмём целый килограмм.

— Зачем килограмм? Мы же столько не съедим. — испуганно возражает Анюта.

— А ты хочешь есть их прямо на улице, грязными руками, обсыпаясь сахарной пудрой? Нет. Мы возьмём и поедем с ними к нам домой. А там вместе с Лёшей и тётей Наташей съедим их с чаем за столом, как приличные люди…

— Хорошо!

Да… Трудна дорога в двести метров. До пончиков мы сразу не дошли.

Как я мог забыть. Тут же за углом прячется маленький магазинчик, про который знают все мальчишки в этом районе. Называется он «Рыболов-спортсмен». И продают там всякоё колющее, режущее и вообще прикольное.

Внутрь с тюками я не пошёл. Снова навесил на девочку весь груз разом. Всё равно Анюте в этом магазине нечего делать. Это мужской мир.

Долго я там не задержался. Купил два больших складных ножа себе и Лёшке. И ещё один маленький, в котором даже были маленькие ножницы. А ещё увидел и купил два мотка шнура. Один белого, а другой какого-то бурого цвета. Будет теперь что вдёргивать в капюшон. И вообще пригодится… Заодно купил два походных рюкзака-колобка. Мы же в поездку на море собираемся. Джинсовый рюкзак — это городской пижон. А походный — он как раз походный и есть… Один рюкзак убрал внутрь другого. Туда же запихнул и все тюки с тканями. Вот и колобок нарисовался… Пришлось его надеть на спину. Анюты пыталась отобрать у меня джинсовый рюкзак, но я взвесил его на руке и понял, что для неё это будет тяжеловато. Да и для меня весь груз оказался не таким уж и лёгким. Ну, ничего. Нам бы только до пончиков добраться.

Очередь была человек десять. Но двигалась быстро. На подходе к окошку, из которого доносился умопомрачительный запах, можно было увидеть машину пекущую пончики. Колечки из нежного теста ныряли в кипящее масло и плыли не спеша по закольцованному бассейну. Посредине пути металлическая лопатка их переворачивала и дальше они «загорали» уже другим боком… А потом снова из масла появлялась лопатка, и подхватив свежеиспечённый пончик, выбрасывала его в лоток. Залипательное зрелище… Можно бесконечно долго смотреть, как горит огонь, как течёт вода, и как эта гениальная машина печёт пончики…

Получив два бумажных пакета с пончиками, мы быстро поймали такси и минут через двадцать уже входили в знакомый подъезд. Третий этаж. Звонок в дверь.

Странно. Первым, что мы услышали, было:

— Явились, не запылились!

Москва. Новогиреево.

Интересно… А на чём приехал Васин, если ни «Волги», ни какой-нибудь другой машины у подъезда я не заметил.

— Ну, чего ты на детей напал, ирод? Давай я их сперва обедом накормлю. И сам поешь. А уж потом будете разговаривать…

— Наталья! Ты знаешь, что учудил этот юный герой?

— И знать не хочу… Садитесь кушать!

Сижу. На Васина гляжу. Он сидит напротив меня за кухонным столом и так же как и я, ест щи из свежей капусты. Вид у него, скажем так… Очень недовольный.

Анюта притихла с ложкой в руке. Похоже, что она чего-то боится.

— Анечка! Ты почему щи не кушаешь? Не понравились? — с заботой в голосе спросила её тётя Наташа.

Аня молча заработала ложкой…

Я свою тарелку прикончил первым. От второго отказался. Поскольку больше всего на свете мне сейчас хотелось чаю с пончиками, пока они совсем не «замёрзли».

Васин тоже перестал стучать ложкой о дно тарелки, и сейчас сверлил меня взглядом.

— Игорь Анатольевич! Я могу всё объяснить.

— Начинай!

— Только сперва скажите, что я такого сделал?

— И он ещё спрашивает… Избил женщину… Похитил ребёнка…

— Никакого похищения. Я проинформировал Елену Николаевну, что Аня со мной. А эта женщина на меня сама первая напала…

— Саша защищался! — пискнула Аня.

— А про лицу-то зачем её было бить?

— Я не бил. Она меня за грудки схватила рукой. Я вырвался из захвата. Заломил ей руку за спину. Хотите, покажу как?

— Потом покажешь.

— Она на пол упала… Возможно лицом немного ударилась… А Вы знаете, что она творит в той квартире?

— Знаю. Даже больше тебя…

— А то, что она Елене Николаевне каблуки ломала на новых сапогах и у пуговиц на пальто нитки подрезала знаете? А то, что «эта тётя Света» Аню терроризирует знаете? Книгу библиотечную у неё украла. Девочку теперь в библиотеку не пускают. А за книгу маме пришлось втройне заплатить…

— Всё сказал, защитник справедливости?

— Всё…

— А теперь послушай меня! Ты в очередной раз стал поднимать бучу не в то время и не в том месте.

— Поясните, пожалуйста, что я сделал не так?

— Пойдём, выйдем, покурим…

Я не курю, но понимаю, что разговор предстоит конфиденциальный. Мы вышли из квартиры и спустились по лестнице вниз. Только выйдя на свежий воздух, Васин начал разговор.

— Ты нам немного сорвал операцию…

— Какую операцию?

— А ты думаешь, что мы впустую так долго проверяли семью твоей Ани?… Мы же не только проверили биографию Елены Николаевны. Проведена большая работа. Аккуратно. Не привлекая внимание были получены характеристики с места работы и проживания… Ты уловил главную мысль? «Не привлекая внимания». You understand me? (англ. Ты понимаешь меня?)

Я не понял, почему он вдруг перешёл на английский? Это что? Какая-то проверка? Но мы же в интернате как раз английский язык с братом изучали… Чего он от меня хочет?

— Do you understand Russian? (англ. По-русски понимаешь?)

Придётся отвечать.

— Yes. I speak Russian well. It is my native language. (англ. Да. Я хорошо говорю по-русски. Это мой родной язык.)

— А если ты понимаешь, то почему всё, что ты творишь, получается слишком шумно и слишком громко?

— Игорь Анатольевич! Объясните хоть в двух словах, что я Вам испортил?

— Ладно. Слушай и мотай на ус! Ты сорвал оперативную разработку в отношении Светланы Самсоновой и её мужа… Ты умудрился её сильно напугать, и они теперь затаятся. Она уже сообщила своему мужу о твоих угрозах. И сейчас он подчищает хвосты…

— Я не знал…

— Это понятно…

— А что уже на них накопали?

— Попробуй сам предположить? У тебя же есть аналитические способности… Или я ошибаюсь?

— Мало информации. Но, исходя из того, что я знаю, могу предположить следующее: Елена Сколик получила комнату в этой квартире два года назад. После того, как умер предыдущий жилец. Кстати, а от чего он умер?

— Инвалид войны. Инфаркт. Естественная смерть.

— Может быть… Так вот. Скорее всего «эта Света» рассчитывала на расширение… Присоединить к одной комнате вторую, пусть и такую маленькую — это неплохая прибыль. Муж её в торговле работает. Наверняка и деньги в семье водятся. А тут появляется какая-то фифа с дочкой и занимает то, что Света уже практически считала своим. Начинается бытовой террор. Выживание соседей. Портится одежда и обувь. Лена вынуждена переместить обувную полку и вешалку для верхней одежды в комнату. А комната и так самая маленькая, с кухню размером. Кстати. и кухней тоже пользоваться редко удаётся. У Ани там книга пропала. А что «эта Света» могла в суп бросить или плюнуть, остаётся только догадываться. Постоянный ор по любому поводу на ребёнка. Ребёнок становится нервным. А мама работает много. Дома чаще одна Аня. Она эту Свету боится…

— Пока всё у тебя очень похоже получается, а что ещё?

— Ещё… А ещё есть другие соседи. Отчего умер дед?

— Старый был… Сердечник…

— А бабушка в больнице с каким диагнозом лежит?

— У неё сахарный диабет…

— Если бы я хотел извести бабушку, и чтобы никто не понял, что это сделал я, то обязательно подбрасывал бы ей незаметно в супчик ложку сахара. Ну и ещё немного трепал бы нервы…

— Недоказуемо. За руку не поймали… Но и кроме сахара есть другие препараты… Ладно. Ты всё понял. Мы уже взяли эту семейку на контроль. А тут появляешься ты, такой красивый и смелый. И всё нам портишь.

— Я не знал. Вы не сказали. Я хотел просто забрать Аню и всё. Ведь можно что-то исправить?

— Они насторожились…

— Как думаете. Игорь Анатольевич, где она хранят свои «левые» сбережения? И в каком виде? Золото или наличные рубли?

— Когда эта Света выходит в свет…

— Смешной каламбур получается…

— Не перебивай! Так вот… На ней надето бывает довольно-таки много золотых побрякушек. И вряд ли она надевает на себя сразу всё.

— Их надо спровоцировать?

— Как ты себе это представляешь?

— Вы же следите за ними?

— Конечно…

— Установили уже, с кем из местных милиционеров он общается? Торговые люди всегда стараются подмазать кого-нибудь из правоохранительных органов, чтобы…

— Да. Есть там один очень шустрый сержант. По работе к нему никаких претензий никогда нет. Но хитрый он, как сто китайцев. Не подкопаться… недавно машину купил. Рассказывал, что родня помогла. Сам-то он с Украины… Мисюренко Степан… Частенько заходит в магазин к Самсонову с чёрного хода…

— А прижать-то этого хохла есть за что конкретное? Есть… В принципе, любого сотрудника милиции есть за что прижать…

— Ну. тогда можно просто всё сделать. Взять Мисюренко. Запугать его перспективами длительного тюремного срока за злоупотребление, превышение и ещё за что-нибудь. И заставить его позвонить Самсонову.

— Зачем?

— Самсонов на взводе. А тут звонит знакомый мент и предупреждает о том, что к этому гению от товароведения собираются придти с обыском ОБэХээСники. Причём сразу одновременно и на работу и домой.

— Ты думаешь. что он засуетится…

— Ага. Соберёт всё ценное в одну кучу и…

— И тут мы его накроем. Ну, что тебе сказать? Глупо, банально, но вполне реально и может получиться…

— Игорь Анатольевич! А можно Аня пока у нас поживёт? Так ей спокойнее будет.

— Это ты с её мамой договаривайся.

— А Вы её маме очень понравились?

— Это она сама тебе сказала?

— Нет. Аня просто заметила изменение в поведении мамы после встречи с Вами… Девочки, они же такие девочки…

— Ладно… Это сейчас не самое главное.

— Ясно.

— И больше, чтобы никакой излишней инициативы. Понял?

— Понял… Чего тут не понятного…

— В среду с Натальей поедете в магазин. Только чтобы без фанатизма там.

— В какой магазин?

— А я что? Не сказал? «Берёзка» на Сиреневом бульваре. Наталья знает. Купите там себе для лета, что надо…

— Спасибо, Игорь Анатольевич! А можно последний вопрос?

— Задавай!

— Мы где будем учиться начиная с сентября?

— Вот ближе к сентябрю и узнаешь.

— А какова вероятность, чтобы Аня училась вместе с нами?

— А вот это уже второй вопрос.