Братство Башни

Святилище мертвых богов

В сложенной из крупных валунов комнате, освещенной лишь четырьмя сине-желтыми пляшущими огнями, подвешенными у потолка с помощью заклинания «альба», было тесно и душно. Здесь, в рассчитанной всего на двух учеников спальне верхнего боевого яруса башни Кролик, собралось почти все братство, принесшее клятву юному потомку Темного Лорда.

Плечом к стене, между направленными во двор замка окнами, стоял большеносый, коротко стриженный Дубус, за минувшие полгода успевший набрать изрядно веса и роста, и потому, несмотря на свои четырнадцать лет, фигурой уже почти не отличался от взрослых магов. Рядом с ним сидел на подоконнике темноволосый Ирри Ларак, еще осенью обошедший товарища шириной плеч, но ныне заметно ему уступивший. Оба были в школьной форме из плотной серой парусины – словно забыли о том, что лето в разгаре, а каникулы еще не перевалили даже середины.

Битали неожиданно поймал себя на том, что не знает, сколько лет его друзьям. Когда первый раз увидел, помнится, они показались Кро малолетками, лет по двенадцать. Но раз все учились на одном курсе, а ему уже пятнадцать… Выходит, и им должно быть столько же! Неужели всего за один учебный год сосланные в башню, затюканные мальчишки так возмужали? Или после того, как все они вместе прошли столько испытаний, ребята просто стали смотреться куда серьезнее, чем прежде? Они больше не пугаются неприятностей, не лебезят, взгляда ни от кого не прячут. Сами, если что, без колебаний в глаз кулаком заедут. Так что дразнить их больше уже никто в школе не рискует.

На краю очага, на закопченных камнях притулился одетый в джинсы и белую сорочку вечно лохматый Цивик – всегда суетливый, с опасливо бегающими глазками. По щуплой детской внешности и явной трусоватости первое впечатление о пареньке создавалось не самое лучшее. Однако же мальчишка был умницей, причем сообразительным умницей. Только вот судьба – Цивику вечно не везло, и он то проваливался в трещины горных склонов, то на него выпадали камни старых строений, то его кусали не вовремя перекинувшиеся метаморфы, то вместо воды он пил яды и зелья, то попадал под чужие заклятия или кулаки. А еще он постоянно наступал другим ученикам и учителям на ноги, задевал локти, случайно ставил подножки, неудачно посылал заклинания, сжигал учебники, бил зеркала и окна… С такой жизнью кто угодно научится постоянно головой крутить и каждого шороха пугаться!

На кровати, у восточной стены, восседала чуть наособицу тощая, как горностай, и остролицая кареглазая Генриетта Вантенуа, вся в черном – в облегающей водолазке и длинной юбке, с собранными на затылке в два хвостика волосами. Как выяснилось этой зимой, она метаморф, в минуту страха перекидывающийся в куницу, что уже не раз доставляло братству немало хлопот. Первая любовь Битали…

Глядя на девушку, Битали Кро порою не понимал, почему, как получилось, что они расстались? Красивая, веселая, отзывчивая… Просто так вышло, что со временем дороже всех на свете для потомка Темного Лорда стала другая…

Или это и не было любовью вовсе? Просто стройная девушка была столь хороша, что не могла не привлекать к себе внимания, и невозможно было удержаться от поцелуя, едва только открылась такая возможность. И был тот первый в жизни поцелуй столь сладок, что забыть его не удастся уже никогда, и хотелось повторять его снова и снова…

Но это была не любовь. Любовь пришла потом. Глупая и странная, поначалу пугающая – но уже настоящая, сжигающая душу и превращающая в сад любую пустыню.

Чуть поодаль от Вантенуа прижались плечами хрупкая, как хрустальный бокал, ярко-рыжая отличница Анита Горамник в бархатном брючном костюме и мохнатый крепыш Надодух из древнего колдовского рода чатий Сенусерт – похожий на пса с ворсистым человеческим лицом, одетого в брюки и фланелевую рубашку. Сдержать густую шерсть ткань была не в силах и топорщилась, добавляя носителю древнего родового проклятия сходство еще и с воздушным шариком. Получеловека-полузверя давно пора было постричь.

Впрочем, сколь бы страшной ни казалась на первый взгляд внешность застрявшего в полупревращенном состоянии оборотня – на пальцах у него и Аниты поблескивали тонкие обручальные кольца. Для свадьбы ученики шестого курса магической школы маркиза де Гуяка были еще слишком молоды – однако обручения от родителей уже смогли добиться.

Впрочем, перед друзьями Анита и Надодух своей радостью почему-то не поделились. Спугнуть боятся, что ли? О перемене в жизни друзей знал только Кро.

– Я думал, ты его убьешь, Битали! – разорвал затянувшееся молчание Цивик. – После того как Горамник догадалась, что это именно цепной Гроссер изменил Темному Лорду и украл у него Озерную Леди, то показалось, меч сейчас чуть ниже опустишь и вж-жи-и-ик! Голову тут же и снесешь!

– Это было чуть ли не семь столетий назад, – пожал плечами Кро. – И я не знаком ни с Эдрижуном, ни с его любимой. А мсье Гроссер учитель хороший, всем нравится. Так зачем ему голову рубить, если даже сам Темный Лорд не стал этого делать и просто посадил его на цепь?

– Но ведь его победил и заковал маркиз де Гуяк? – неуверенно возразил Ларак.

– Даже если это так, то цепь все равно скована Темным Лордом, – сжав ладонь Надодуха, ответила рыжая отличница. – Сделать оковы, не подвластные мечу Эдрижуна, по силам только самому Эдрижуну. Непонятно только, как я сразу, еще год назад обо всем не догадалась? Ведь Гроссер постоянно, при каждой нашей встрече оправдывался. Говорил, что Озерная Леди оторвала Темного Лорда от борьбы, что заняла все его мысли. Что эта любовь вела Эдрижуна к поражению, что ее исчезновение давало Лорду шанс вернуться к войне, к армии и победить. Никто даже не представлял, что Маг Двух Драконов предпочтет забыть о власти и кинется искать Озерную Леди… Вместо того чтобы, став одиноким, посвятить себя завоеваниям. В общем, цепной Гроссер хотел другу добра. Хотел возвеличить его, помочь ему победить.

– Цепной Гроссер просто никогда и никого по-настоящему не любил, – вздохнула Генриетта, поднялась, пригладила ладонями волосы у висков, подошла к узкому окну. – Смотрите, светает… Что мы будем делать теперь?

– Отдыхать, – отозвался Битали. – Ведь у нас каникулы! Поручение Совета Хартии мы выполнили, персональных уроков Артур Бронте, слава первородным демонам, для нас не придумал. Так что до сентября можно разъезжаться по домам.

– Ты воистину потомок Эдрижуна, Битали! – усмехнулась девушка, глядя на розовеющее небо. – Вместо того чтобы думать о новых битвах и победах, предпочитаешь говорить об отдыхе.

– А у тебя что, появились опасные враги, Генриетта? – подошел к ней и встал рядом Битали.

– Пока нет. Но я обязательно наживу их! – с грустной улыбкой пообещала Вантенуа.

– Что-то не так?

– Грустно расставаться, – пожала она плечами. – Мы только что совершили подвиг, достойный могучих хранителей Хартии! Но вместо славы и возвышения получим только лишние отметки в аттестат и право еще немного поиграть в детство.

– Мы же не навсегда расстаемся, Генриетта, – резонно ответил Цивик. – Уже через месяц опять все встретимся. В этой самой башне. Еще надоест на лекции ходить.

– Я понимаю, – кивнула Вантенуа. – Но все равно как-то грустно. Вы не поверите, но впервые за пять лет мне не хочется уезжать на каникулы… – Она постучала ноготками по стеклу и резко отодвинулась: – Ладно, пойду собираться. Если сейчас рассвет, то первый автобус будет как раз через три часа. Можно успеть. Тогда вечером буду уже дома.

Она вытянула волшебную палочку, ударила ею по магическому подоконнику и с легким потрескиванием исчезла.

– И то правда, – согласился Дубус. – Раньше домой рвался, а сейчас уже скучаю по колледжу. Мне понравилось быть великаном, Битали! Если что, всегда готов!

Он тоже достал палочку, стукнул ею по магическому подоконнику, переносясь в коридор корпуса.

– Но мы ведь на одном автобусе поедем? Рейсом в Нант? – утвердительно кивнул Ирри Ларак. – Так что еще увидимся!

Он тоже коснулся палочкой подоконника перемещений и сгинул, словно втянувшись в окно.

– Кому в Нант, кому в Ле-Ман, – смиренно вздохнул Цивик и исчез вслед за товарищами.

– Да, как-то быстро все получилось, – кивнула Анита, отпуская руку своего мохнатого избранника. – Мы добыли меч Эдрижуна, совершили великое деяние, о котором будут вспоминать веками, а цепной Гроссер станет рассказывать о нас новым ученикам. И теперь так просто разъезжаемся по домам. Не хватает чего-то, мальчики. Не знаю чего, но такого, чтобы душа охнула! Прямо хоть еще какой-нибудь маленький подвиг у директора проси, чтобы азарт сбросить?

– Не получится. Нет профессора Бронте в замке, отъехал, – ответил недоморф. – Вестимо, успехом хвастается. Да и остальные преподаватели как сквозь землю провалились. Столовая стоит тихая, кормить нас больше явно не собираются.

– Ты уже и туда сбегал?

– Да мне со двора было слышно, – подергал себя за мохнатое ухо Надодух, напоминая о своем зверином слухе. – И запахов там тоже никаких.

– Все спят, – тихо припомнил Битали. – Профессор Артур Бронте сказал, что на лето погрузил все живое в замке в магический сон. Наших тотемников, коров профессора Налоби, иных обитателей… В общем, всех, кому требовался уход. Учителя в отпусках, ученики на каникулах. Двери запечатаны заклинаниями, кладовые пусты. Так что до осени замок маркиза де Гуяка будет дремать.

– Значит, завтрака точно не будет, – сделал вывод недоморф. – Прямо хоть на охоту иди!

– Проще зайти к смертным в какое-нибудь бистро и поесть у них, – ответил потомок Темного Лорда. – Автобус в девять, к десяти будем в Нанте… Кстати, Анита, ты позволишь проводить тебя домой?

– В смысле… Совсем домой? – неуверенно переспросила отличница.

– Да, до усадьбы, – утвердительно кивнул Битали. – Если ты помнишь, у вас в гостях осталась одна моя знакомая.

– Я и вправду совсем забыла! – рассмеялась девушка. – Конечно, поехали вместе.

– И еще ты обещала показать хорошее место, где можно обновить амулеты.

– Я покажу.

– А мне проводить можно? – вкрадчиво поинтересовался чатия Сенусерт.

Тут рыжая красавица неожиданно заколебалась:

– Надодух, я тебя очень люблю, ты знаешь. Но есть некоторые условности, на которые нельзя махнуть рукой. Мы обручены, но мужем и женой станем не скоро. И если вдруг начнем жить под одной крышей, другие рода севера могут отнестись к этому с непониманием. Усомниться в моей чистоте и чести…

– А я могу взять его с собой, Анита? – кашлянул Битали. – Надодух мой друг, мы путешествуем вместе. Дольше пары дней мы вас не стесним.

– Если с тобой, то пусть едет. – Девушка запустила пальцы в шерсть на загривке своего избранника, сжала их, отпустила и поднялась, вытягивая из нагрудного кармана свою палочку. – Три-четыре дня будут в рамках приличий.

Она коснулась палочкой подоконника и с легким потрескиванием растворилась в воздухе.

– Четыре дня – это тоже неплохо, – пожал плечами недоморф. – Спасибо, дружище.

Он распахнул шкаф, поднял лежащий внизу чемодан и стал смахивать в него с полок свои вещи. Пара рубах, пара футболок, ветровка, коробка с зубной щеткой и пастой, еще какие-то мелкие тряпки. Много ли человеку в дороге надо? Упаковав вещи, Надодух закрыл крышку, отступил, вскинул палочку.

– Трунио! Трунио! – И чемодан уменьшился до размеров в половину пальца. Недоморф поднял его и небрежно засунул в карман.

– Класс! – изумился Битали. – А мне как-то и в голову не приходило.

– Тебе лучше не рисковать, – покачал головой полузверь. – Я свои манатки уже несколько раз терял. Больно маленькие. А у тебя покрывало перемещений. Будет обидно, если пропадет.

– Это да, – согласился Кро, глянул в окно и заторопился к своему шкафу.

Снаружи светало, и если он не хотел опоздать на автобус, следовало поторопиться…

Второй раз однокурсники прощались уже в Нанте – на вокзале, днем, среди суетящихся смертных. И может, поэтому все прошло быстрее и уже без такой грусти. Обнялись, пожелали друг другу хорошо провести время за оставшийся месяц и разошлись – кто на поезд, кто на самолет, кто на другой автобус.

– Как будем добираться? – спросил Аниту недоморф.

– Плюс шесть часов, – напомнила рыжая колдунья. – Дома сейчас уже четыре, а примерно в десять уже начнет темнеть.

– Значит, пирожные и такси?

– Значит, да, – рассмеялась отличница, взяв его за руку, и оба быстрым шагом, чуть не бегом, устремились вдоль низких перронов к улице.

О потомке Темного Лорда его влюбленные вассалы, похоже, просто забыли. Битали пришлось закинуть сумку на плечо и смиренно топать следом. А потом, в кафе, еще и платить за всю компанию, поскольку деньги недоморфа оказались упрятанными в чемодан. Правда, Сенусерт попытался было отлучиться в укромное место, чтобы увеличить свой багаж до нормального размера и достать кошелек – но Кро его остановил и полез в карман, выбрав из пачки цветных бумажек ту, на которой было написано десять евро.

– Да ты никак разжился фантиками смертных? – немало изумился Надодух. – А совсем недавно спрашивал, где можно раздобыть хоть немного!

– Случайно получилось, – виновато пожал плечами Битали. – Пытался вести себя так, как смертные. Жить по их правилам. Вот стопка и перепала.

– Это хорошо, – одобрил недоморф. – Добывать фантики – навык полезный. Пригодится. Коли так, тогда с тебя и такси до Пиррос-Гирека, ага?

К середине дня возле автобусного вокзала свободных машин стояло много, автострада к морю тоже оказалась полупустой, так что до места они домчались всего за три часа. Выйдя возле городского пляжа, быстро пробрались по ограждающему его мысу до расселины, спустились вниз, и Анита Горамник, достав палочку, отсчитала четвертый с краю камень, широко размахнулась и ударила, произнеся забавное опорное слово:

– Усы!!!

Желудки путешественников привычно дернуло из стороны в сторону, вокруг стало сумрачно, а в носы ударило густой и едкой, свежей смолистой влажностью.

– Похоже, кто-то дрова пилил неподалеку… – Рыжая отличница первой выбралась из каменного шалаша и тут же скинула туфли, перехватив обувь в ладонь. Сделала глубокий вдох: – Как же у нас хорошо! Ни пыли, ни шума, ни дыма. Только возвращаясь, начинаю понимать, до чего я скучаю по тайге!

Она так и шла дальше босиком – по пружинящей хвойной подстилке вдоль Шипучего ручья, через сухой лес и влажный малинник, через луг, раскинувшийся вокруг сложенной из толстенных, многоохватных сосен усадьбы.

Битали последовать примеру Горамник не рискнул – он уже знал, что мягкий на вид ковер из опавших сосновых иголок очень колючий. Надодух – тоже. Но недоморфу скорее всего, было просто лень развязывать шнурки ботинок.

В этот раз снаружи гостей никто не встречал. Да оно и понятно – не сами ведь явились, а хозяйскую дочку оберегая. Только за воротами во двор гости наткнулись на Снежану одетую ради жаркой погоды в красно-белый вышитый сарафан и с заплетенными в две косы рыжими волосами. Старшая Горамник отличалась от Аниты только еле уловимым налетом на лице, выдающим ее возраст, да ростом на полголовы выше.

– Наконец-то, доченька, – обняла она отличницу. – Ты не представляешь, как я волновалась! Да и отец тоже… В обход дальний отправился, дабы его никто не видел. В доме, знамо, места себе не находил.

Гостей хозяйка усадьбы словно не замечала. Битали и Надодух, уже знакомые с обычаями северных варваров, терпеливо ждали, не пытаясь привлечь внимания.

– Меня друзья мои школьные проводили. – Выбравшись из объятий, Анита наконец-то указала рукой на молодых людей. – Битали и его друг беспокоятся за Лилиан, которая у нас осталась. И очень хотят осмотреть святилище. Ничего, если они остановятся у нас на пару дней?

– Да конечно же, милая! – широко улыбнулась подросткам хозяйка. – Гость в дом – радость в дом! Иди ко мне, Битали!

Она обняла потомка Темного Лорда, потом получеловека, отступила, критически окинув взглядом его раздувшуюся рубаху:

– Тебе, наверное, страшно жарко, мой мальчик?

– У вас в хозяйстве случайно нет овечьих ножниц, мадам Снежана? – вопросом на вопрос ответил Надодух. – Я был бы за них крайне признателен.

– С радостью бы помогла, юноша, однако подобными предметами в нашем хозяйстве заведуют сарайники, хлевники, баганы и прочие дворовые духи. Ты ведь не захочешь, чтобы тебя стригли в овчарне, словно барана из отары?

– Мне нестерпимо жарко, мадам Снежана, – покачал головой недоморф. – В таком состоянии я согласен на все!

– Сочувствую, Надодух. Однако, в любом случае, тебе придется ждать полуночи. Вы ведь уже изучали поведение низших существ?

– Да, мам, – кивнула отличница. – Но сейчас мы можем просто искупаться!

– Тогда я не стану торопить маленьких хозяев с ужином, – согласно кивнула женщина. – Гостевые комнаты сегодня пусты, молодые люди. Вы можете снова занять свои светелки, если они вас устраивают.

– Благодарю за гостеприимство, мадам, – кивнул Битали.

Хозяйка таежной усадьбы милостиво протянула ему ладонь, позволив поцеловать запястье, и развернулась, удаляясь в глубину двора.

– Насчет искупаться ты здорово придумала, моя ведьма! – обрадовался Надодух. – Айда прямо сейчас?!

– Мне ведь тебя тоже жалко, медвежонок. – Анита запустила пальцы в густую шерсть на шее своего избранника и быстро поцеловала его в нос. – Вещи в комнаты отнесите. А я пока переоденусь.

Вскоре они втроем сбежали по зеленому лугу к широченной здешней реке, берег которой золотился песком. Рыжая отличница скинула свой сарафан, оставшись в закрытом купальнике, с пояса которого свисали длинные плетеные кисточки.

Юбочка чисто декоративная – но все же юбка. Северные варвары, похоже, свято чтили обычаи предков и следили за целомудрием женщин и соблюдением ими положенных званию одежд.

Впрочем, Анита Горамник таких мелочей просто не замечала – разбежавшись, она в облаке брызг ухнулась в воду.

– Меня подожди! – кинулся следом недоморф.

– Проклятье… – Битали попробовал воду ногой и понял, что она, несмотря на разгар лета, жуть какая холодная.

Север, что возьмешь!

Но отступать было нельзя – и он, стиснув зубы, тоже пробежался, нырнул… И тут же попал в нежные объятия, ощутил на губах жаркий поцелуй – и с полным спокойствием сделал глубокий вдох.

– Ты вернулся, Битали! – Лилиан, белая, как льдинка, стремительно скользнула вокруг него. – Я так соскучилась! Надоело быть одной, словом не с кем перемолвиться.

– Я не один, – указал на поверхность Кро.

Новая однокурсница вскинула глаза, схватила отличницу за ногу, дернула в глубину и сразу, не дожидаясь, пока Анита забьется в панике, прильнула губами к ее губам.

– Ты чего?! Зачем?! – вскрикнула Горамник и тут же осеклась: – Я разговариваю? Под водой?

– И дышишь, – добавил Битали. – А еще она умеет плавать со стремительностью акулы.

Оставшийся в одиночестве Надодух забеспокоился, нырнул – и тоже оказался в руках хрупкой белой девочки.

– Эй, ты чего?! – возмущенно отпихнула ее Горамник. – Еще раз поцелуешь моего жениха, я тебя хорькам скормлю!

– Но иначе мне своего дыхания ему не передать! – обиженно вытянула губы Лилиан.

– Зачем тебе передавать ему свое дыхание?!

– Ты ведь не захочешь приходить ко мне без своего нареченного, прекрасная Анита? Он ведь теперь часть тебя на всю оставшуюся жизнь?

– Ну да. – После таких слов рыжая колдунья заметно смягчилась. – Но целовать его все равно не нужно! Сделай амулет.

– Как?

– Мы научим, – пообещал Битали.

– Опыт есть, – поддакнул недоморф, покачиваясь облаком коричневой расплывшейся шерсти.

– Хорошо, – тут же согласилась Лилиан, крутанулась в воде, схватила за талии сразу и Аниту, и Надодуха и умчалась с ними в глубину.

Потомок Темного Лорда попытался поплыть следом, однако у него это получалось медленно и неуклюже.

По счастью, девушка вскоре вернулась, схватила и его, стремительно заскользила через воды и вскоре опустила на густом зеленом лугу…

Разумеется, луг был не из травы – это стелился по дну жесткий, даже колючий мох, скрывая от ног мутный и склизкий ил. Неподалеку от того места, где они опустились, начинались плотные стены из красно-коричневых водорослей. Они качались, стелились по течению – однако все равно оставались стенами, плотными и непрозрачными. Битали шагнул в ворота из стеблей кувшинок, заплетенных какими-то лилиями из бледно-синих цветов, оказался на широкой аллее, которая вскоре повернула вправо, влево, раздвоилась…

– Ты вырастила лабиринт? – оглянулся на девушку Кро.

– Когда хочется спокойно погулять, то с поворотами куда интереснее, правда? – взяла его под руку Лилиан. – Здесь такая прозрачная вода! Как воздух! В нашем озере она всегда была мутная! – И тут же ее восторженный тон сменился унылостью: – Но здесь совсем нет цветов… Я оплыла все омуты, затоны и перекаты, но нигде ничего нет. Только вот эти… Мелкие синие прыщики. А я так хотела разбить в своем саду клумбы!

– А как же лилии? Кубышки? Гиацинты?

– Так у них бутоны на поверхности! Кто их увидит?

– А-а-а… – Битали поднял голову и увидел бегущие по совсем близкому небу мелкие волны. На какое-то время он совершенно забыл, где находится.

– И еще я хотела рыбок цветных завести. Для каждой поляны своих. Но здесь они все серебряные! Только некоторые с красными плавниками. Это так обидно…

– Сомы и налимы черные, караси и лини желтые, – попытался поспорить Кро.

Хозяйка сада лишь небрежно отмахнулась:

– Сомы только по дну ползают, ими не полюбуешься. Караси с линями в стоячей воде держатся. Сюда, на течение, их не заманить.

– Ты уже пробовала?

– Конечно!

За беседой они шли по просторным живым коридорам, среди пляшущих радужных солнечных зайчиков, в окружении узких стремительных уклеек, вьющихся из стороны в сторону мелких плотвичек, изредка уступая дорогу неспешно шествующим от стены к стене черно-зеленым полосатым окуням со вздыбленными красными плавниками. Лилиан знала свой лабиринт прекрасно и, как ни петляли его аллеи, очень быстро привела гостя к тенистому алькову, окруженному столбами и каменными скамьями. Теми самыми, что Битали самолично вырастил из свалившихся в омут валунов.

– Потрясающе! Этот затон просто не узнать! – в восхищении развел руками Кро.

– Я просто соскучилась по воде, – словно оправдываясь, ответила девушка, толкнулась и воспарила над зеленым мшистым ложем. Раскинула руки – медленно, очень плавно на него опускаясь.

Поверхность воды подернулась рябью, и подводный дворец моментально окрасился белыми и цветными пятнами, мечущимися по стенам, колоннам и постелью.

– Ты что, так ни разу из реки и не выходила? – догадался Битали. – Занималась своим дворцом?

– Ты правда считаешь это дворцом? – Все еще паря над ложем, Лилиан легла на бок, оперла голову на локоть, а платье пышным колоколом раскрылось над ее точеными ножками. – Мне очень хотелось сделать его красивым! Здесь даже лучше, чем у меня дома. Правда-правда! Солнце другое, холодно и течение быстрое. Но зато как чисто и прозрачно! А как дышится! За такую воду можно пожертвовать даже своей девичьей честью!

– Это невежливо, Лилиан. Ты в гостях. К хозяевам нужно выходить, разговаривать, делить с ними кусок хлеба.

– В реке много еды! Я сама могу их угостить!

– Дело не в еде, дело в вежливости, – попытался объяснить Битали. – С людьми нужно общаться. Нужно, чтобы они понимали тебя, а ты понимала их. И посидеть за общим столом для этого лучше всего.

– Ты мне нравишься не потому, что мы вместе ели, Битали. – Девушка наконец-то опустилась на изумрудно-зеленую постель из речного мха.

– И ты мне не поэтому, – вздохнул Кро. – Но если ты не соблюдаешь обычаи, люди начинают на тебя обижаться, перестают общаться… И ты становишься изгоем.

– Со мной никто не общался пятнадцать лет, – откинулась на спину Лилиан, развела руки. – И ничего! Не загрустила.

– Но ты же не хочешь провести всю жизнь одна, сидя в речном омуте?

– Почему не хочу? – удивилась Лилиан. – Здесь же так хорошо!

Что на это возразить, Битали не нашелся. Потому просто сел на одну из каменных скамеек и признал:

– Да, здесь хорошо.

– Ты останешься со мной? – встрепенулась девушка.

– Нет, не останусь, – покачал головой Кро. – Я люблю компанию друзей, путешествия, приключения. Люблю вкусно покушать, посмотреть кино, люблю подраться и выпить кофе. С кем у тебя тут можно подраться? Разве только с сомом-переростком. Да и с тем справиться несложно.

– А если тебя побьют?

– Накоплю силы и возьму реванш, – пожал плечами Кро. – А что сделаешь ты, если здесь появится какая-нибудь навка, которая захочет отобрать твой дворец? Сильная, умелая, много лет изучавшая в какой-нибудь школе хитрости магии, сглазов и амулетов?

– Я позову тебя! – бесхитростно ответила девушка. – Разве ты не поможешь?

Неизвестно, сколько длилась бы пикировка молодых людей, однако на аллее показались Анита и Надодух. Взявшись за руки, они скользили вдоль живых стен, едва касаясь мха ногами.

– Это просто потрясающе!!! – горячо выдохнула рыжая отличница. – У тебя талант, Лилиан! Нет, ты просто гений! Создать такую красоту, и всего за несколько дней! Здесь можно гулять бесконечно! Ты пригласишь нас к себе еще?

– Да! – довольно ухмыльнулась похвале Лилиан. Посмотрела на Битали, на гостью, поджала губы и снизошла: – И еще сегодня я буду ужинать вместе с вами.

В этот раз в усадьбе не было ни десятков гостей, ни даже самого хозяина – Дедята с Избором еще не вернулись, и за старшего на хозяйстве оставался плечистый рыжебородый Буривой. Однако для ужина все равно был накрыт огромный стол во дворе за воротами, во главе которого сидела Снежана, к ужину надевшая светло-серое вечернее платье, а волосы спрятавшая под жемчужной понизью. По левую руку от нее уселись на лавке Анита, тоже в платье, и могучий варвар в простой полотняной рубахе. По правую – собственно, гости, Надодух, Битали и Лилиан.

Угощение, понятно, стояло только с одной стороны столешницы. И хотя оно было довольно богатым: ветчина, разные салаты, соленые огурцы, маринованные грибы, жареные птичьи ножки и грудки, копченые судаки, кувшины с квасом и морсом – однако стол все равно казался пустым.

– Жаль, мы не застали вашего мужа, уважаемая Снежана, – заняв свое место, посетовал Битали. – Последняя беседа с мечником Дедятой была очень интересной и врезалась мне в память. Очень хотелось еще раз расспросить его о былых временах, о собранном в ваших покоях оружии и Большой Войне.

– Должна сказать, мой мальчик, ты тоже запомнился моему мужу, – вежливо улыбнулась ему женщина. – Скажу больше, ты произвел на него хорошее впечатление. Он уже не так сильно сожалеет, что наша дочь принесла тебе клятву верности. Может так случиться, что он даже позовет тебя на веселье, если где-нибудь возникнет свара и будет возможность напоить боевые секиры парной кровью… – Мадам Снежана ножом и вилкой переложила себе немного салата с капустой, помидорами и свежими огурцами, отсыпала ложку грибов. – Наши мужчины отчего-то уверены, что нельзя узнать человека, пока не увидел его в смертной схватке…

– А где же его, в бане узнавать? – весело хмыкнул Буривой и тут же осекся под взглядом хозяйки, втянул голову в плечи: – Прости, матушка, я не хотел тебя перебить.

– Ты со своим другом пришелся по нраву моему мужу и нашим соседям, Битали, – продолжила хрупкая женщина. – Но до тех пор, пока вы вместе не прольете чью-то кровь, тебе не стоит считать их своими друзьями. Полного доверия, увы, все еще нет.

Битали вспомнил примету о том, что узнать, какой станет девушка, повзрослев, можно легко и просто. Достаточно посмотреть на ее мать. Если это правда, то Надодуха ждет суровое будущее. Мама Аниты Горамник была красивой – но властной и суровой. И, кстати, в рыжей отличнице уже прорывались обе эти черты. Хотя, наверно, в здешних диких краях, среди безжалостных злобных варваров иначе и быть не могло.

– Если мечник Дедята позовет меня на битву, я явлюсь по первому известию! – пообещал Битали.

– Жалко, муж не слышит это сам, – положила в рот немного салата женщина. – Но я ему передам. Ты кушай, мой мальчик, кушай. Что же ты с пустой тарелкой сидишь? Гуся вон попробуй. Сын сегодня сбил, он у меня хваткий. Нож так бросает, в голубя на лету без труда попадает.

– Голубей сегодня не было, – встрепенувшись, басовито оправдался Буривой. – Но гуся и двух цапель сбил. Давай положу, друже! У цапель грудка сочная.

– Спасибо, друже, – не стал отказываться Битали. – Вы меня простите, коли не о том о чем спрошу, но что может тревожить храброго Дедяту в здешних краях? Неужели здесь так беспокойно, что нужно обходить границы своих уделов?

– Порубежье проверить завсегда полезно, – уже Буривой ответил потомку Темного Лорда. – Однако же куда важнее дрова для зимы заготовить. Окрест усадьбы сухостоя нет давно. Посему на заимках дальних деревья мы валим, разделываем частью, а уж опосля сюда доставляем. Дело хлопотное, неделю, а то и две занимает. Так что отец вас, верно, не застанет.

– Да, мы понимаем, – вступил в разговор Надодух. – Мы только хотели найти Лилиан. А то уезжали в спешке, забрать не смогли. Теперь она с нами, так что не задержимся…

– Как «не задержимся»? – побледнев, вскочила девушка, отпихнув тарелку с грибами. – Анита, ты же обещала?! Ты поклялась, что я смогу рекой вашей пользоваться, сколько захочу!

– Пользуйся… – пожала плечами немного растерявшаяся отличница. – Разве я тебя выгоняю?

– И мне можно не уезжать?! – расцвела в счастливой улыбке Лилиан.

– Если подруга моей дочери проведет у нас остаток лета, ничего страшного не случится, – пожала плечами хозяйка усадьбы. – Разве только ее молодой человек побоится, что на гостью положит глаз кто-то из здешних воинов…

– Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо! – Девушка подскочила к Снежане, крепко ее обняла, поцеловала в щеку и со всех ног кинулась из усадьбы.

Хозяйка изумленно вскинула брови, перевела взгляд на Битали. Молодой человек закашлялся, торопливо пояснил:

– Ее родители почти сто лет прятались от хранителей Хартии. Она выросла в тайнике и почти не общалась с людьми. Профессор Бронте просил меня подготовить ее к учебе, познакомить с обычаями и правилами… Но она предпочитает воду.

– Бедное дитя, – с жалостью вздохнула женщина. – Однако странно, что директор обратился с такой просьбой к тебе, а не к какой-нибудь девушке или воспитательнице.

– Она попала в замок маркиза де Гуяка уже летом, на каникулах. Все ученики разъехались, и только я, так получилось, задержался, – пояснил Кро. – Сам директор опасался, что не найдет с Лилиан общего языка из-за разницы в возрасте…

– Я понимаю, – кивнула хозяйка. – Могли возникнуть слухи, порочащие честь девушки. Бедная сиротка… Можешь не беспокоиться, мы с Анитой сделаем для нее все, что возможно.

– Здесь она будет в полной безопасности! – сжав кулак, пообещал Буривой. – В наши земли хранители не суются.

– Сынок… – кашлянула Снежана. – Тебе тоже не стоит опекать нашу гостью слишком сильно. Зачем ей, избавившись от одних подозрений, подвергаться другим? Вы кушайте, мальчики, кушайте. Остынет же все! Потом наболтаетесь.

Слова хозяйки прозвучали просто и естественно. Однако Битали не мог не заметить, что уже второй раз мать отличницы резко прерывает мужской разговор, едва только речь заходит о хранителях Хартии. Но говорить о своих подозрениях вслух потомок Темного Лорда, понятно, не стал.

– Мам, а отец на какой лодке ушел, на челноке или байдарке? – вдруг вскинула голову Анита.

– На челне, понятно. Чего там в байдарку эту положишь?

– Тогда я ее возьму с утра завтра? Хочу мальчишкам святилище показать.

– Да, место интересное. Заглянуть туда будет полезно. – Хозяйка поджала губы, подумала и распорядилась: – Буривой, после ужина отнеси байдарку к воде, чтобы гости на рассвете не искали. Корзинку с припасами в дорогу я приготовлю.

– Спасибо, матушка, – кивнула рыжая отличница.

– Сейчас сделаю, матушка, – пообещал могучий рыжебородый варвар.

Байдарка диких северных варваров оказалась пластиковой, желтой снизу и грязно-зеленой сверху, шагов десяти в длину и в один шаг шириной. Похоже, даже здесь, глубоко в тайге, люди давно предпочитали пользоваться удобными изделиями смертных, а не мучиться с самостоятельным изготовлением всего и вся.

Анита прошлась вдоль нее, сунула ивовую корзинку, прикрытую полотенцем, в полость на корме, подняла с песка и вставила в гнездо за первым сиденьем мачту, подняла на ней треугольный парус, тут же обвисший безвольной тряпочкой, оглянулась на спутников:

– Давайте, мальчики, сталкивайте.

Битали и резко похудевший за ночь Надодух с легкостью спустили посудинку на воду, придержали, пока девушка заберется на второе сиденье, потом влезли сами. Битали – вперед, недоморф с веслом сел на корму, сразу толкнулся, отправляя байдарку в густой утренний туман, стелющийся над рекой. Несколько гребков – и окружающий мир исчез. Белая пелена вокруг, белая пелена над головой, и даже вода была белесой, словно разбавленное молоко, и совершенно непрозрачной.

– Где ты ночевал, чатия Сенусерт? – поинтересовался Битали.

– Не задавай глупых вопросов, дружище, – ответил недоморф. – И тогда ты не получишь веслом по голове.

– Ты же видишь, Битали, что он пострижен, – вместо своего избранника сказала Анита. – Зачем спрашиваешь?

– Вижу, – фыркнул себе под нос потомок Темного Лорда. – Начисто, под ноль. Просто хочу знать, где шерсть? Надодух всегда говорил, что она теплая, как верблюжья. И из нее можно связать свитер.

– Третьим будешь в очереди, – отозвался недоморф.

– Почему третьим? – возмутился Кро. – Я, конечно, понимаю, что Анита имеет полное право получить такую обновку первой. Но кто второй?

– Я вторая, – ответила рыжая отличница. И злорадно добавила: – А ночевал он в овчарне. Чтобы сарайники за барана приняли и остригли!

– Вам бы такую шерсть в такую жару… – с силой гребнул Надодух. – Тут и змеей назовешься, лишь бы лысым хоть до осени стать!

Угрожать Горамник он, понятно, не рискнул.

– Кто первый на шерсть? – спросил Битали.

– Да! Кто первый, любый мой? – поддержала вопрос отличница.

– Ну виноват, виноват! – огрызнулся недоморф. – Ляпнул, не подумавши! Пошутил просто! Кто же знал, что она меня так цепко за язык поймает?

– Она поймала, а я отрежу, – пообещала Анита. Причем вполне серьезно. Битали поверил. – Ты представляешь, Кро, он не мне такой подарок первой пообещал, а Юлиане!

– Это тому самому страшилищу, с которым мы ездили амулеты обновлять? – не поверил своим ушам юноша. – С побелкой на лице, липкими волосами и серьгами во всех местах, где только можно?

– Ей самой! – подтвердила отличница. – Как раз во время поездки. Мой милый, понимаешь ли, так шутит. «Тебе не жарко таким мохнатым, приятель?» – процитировала Анита. – «Летом жарко, зато зимой тепло. У меня, знаешь, какая шерсть теплая? Хочешь, свитер тебе из нее сделаю, когда постригусь?» «Спрашиваешь! Конечно, хочу!» – И Анита с чувством закончила: – Трепло!

– Я ведь уже попросил прощения! – взмолился недоморф.

– Да хоть сто раз проси! Однако твое тепло будет греть другую женщину!

– Это была просто шутка, Анита! Я всегда так на вопросы про свою шерсть отвечаю! Что мне сделать, чтобы ты меня простила, любимая?

– Простить – значит забыть, – ответила девушка. – Когда забуду, тогда и прощу.

– Вот проклятье! – вздохнул недоморф. – Ты же отличница. У тебя память как золотые скрижали. Я обречен.

– Опять шутишь? Скажи спасибо, что люблю тебя без памяти! Иначе в жизни бы не согласилась с тобой обручиться!

На сем спор между молодыми людьми затих, сменившись подозрительным шуршанием.

– Чем вы там занимаетесь? – закрутился на своем месте Кро, однако оглянуться в узкой байдарке, да еще с подпертой мачтой спиной, оказалось непросто.

– Ничем… – с причмокиванием ответила девушка. – Заговор на ветер творю. На солнце и лебединый пух… Сейчас… Подействует…

И правда, спустя пару минут над рекой прокатился порыв ветра, разрывая в клочья и раскидывая по сторонам облако тумана. Стих – и тут прокатился снова, словно пробуя силы. Опять ослаб, и только с третьей попытки стал сильным и равномерным, наполнив парус, заставив его выгнуться и затрещать по швам. Узкая, мелко сидящая байдарка сорвалась с места и понеслась против течения со скоростью попавшего на автостраду автомобиля.

Величавая таежная река, шириной в две сотни метров, резких изгибов себе не позволяла, и потому особых хитростей для управления лодкой не требовалось. Лишь изредка, когда русло отклонялось заметно правее или левее, рыжая колдунья подбирала тот или иной нижний край, поворачивая парус. Однако по большей части для выправления курса вполне хватало кормового руля.

Часа через два девушка повернула в узкую протоку, уже в ней быстро и ловко свернув треугольную тряпку. Надодух, не дожидаясь команды, взялся за весло. Его стараниями лодка поднялась по течению еще на пару километров, пока после очередной излучины Анита не указала на поросшую осокой отмель:

– Туда правь! Дальше пешком…

Байдарка на всем ходу выскочила на берег. Кро, как впередсмотрящий, сразу выпрыгнул за борт, ухватился за окантовку носа, протащил посудину дальше, почти до середины корпуса. Протянул руку отличнице, помогая ей выбраться наружу.

– Корзинку не бери, – предупредила недоморфа Горамник. – Здесь недалеко, скоро вернемся. Только хлеб захвати и флягу с молоком.

Она решительно пошла вперед по узкой, еле различимой в траве тропинке. Уже через пару минут путники выбрались в светлый сосновый бор. Трава исчезла, идти стало легче. Вот только тропинки тоже не стало. Оставалось надеяться, что рыжая колдунья хорошо знает здешние места и не заблудится.

Примерно через четверть часа путники вышли к заросшим ивняком и ольхой скалам, в прогалинах между которыми паслись в малиннике медведи. Крайний из зверей поднял голову, угрожающе зарычал.

– Свои! – махнула на него рукой Горамник.

Медведь фыркнул и вернулся к своему занятию.

– Ничего себе! – удивился Битали. – А меня на рыбалке чуть не порвали.

– Да нужен ты им… – пожала плечами девушка. – Летом звери сытые, с людьми не связываются. Ты первый рыбой их дразнить начал. Рыба для медведей – это вкусняшка, еда без сомнения. На еду и шли. Ты просто под лапу попался… Вот, это здесь…

Девушка остановилась перед огромным черным зевом пещеры, пригладила волосы, одернула юбку, расправила воротник блузки. Пальцем подманила недоморфа, забрала у него пакет с двумя кусками белого хлеба и флягу, присела возле одного из камней, наполнила две глубокие выемки молоком, накрыла хлебом:

– Приходи, лесной народец, к нашему порогу, прими наше угощение, присмотри за нашим покоем… – тихо и бесхитростно нашептала она, потом махнула молодым людям и первой шагнула в темноту.

Внутри перед людьми открылся огромный зал, размером с баскетбольную площадку и высотой в примерно в пять ростов человека. В центре из пола выпирал крупный красный валун, вокруг которого поднимались три скалы разного размера из белого кварцита. У основания скал лежало несколько темных, полусгнивших, и еще совсем свежих, ярких черепов. Сходящиеся стены и лежащие наверху плиты подсказывали, что место это возникло не само собой, а сделано руками. Кто-то когда-то нашел удобное место среди скал, перекрыл, завалил землей, чтобы не протекало.

– Это и есть святилище? – усомнился недоморф. – И кому тут молятся?

– Никто уже не помнит, – пожала плечами Анита, подойдя к одной из скал. Коснулась кончиками пальцев губ, потом камня, что-то прошептала, оглянулась на молодых людей: – Говорят, когда-то очень давно, еще до Большой Войны, его построили смертные. Из этих скал были высечены мужчина, женщина и ребенок. Отец, мать и дитя. Дед говорил, они были очень красивыми. Смертные молились им, приносили жертвы, проводили тут праздники. Но потом случилось похолодание. Многие десятки лет холода были столь сильными, что реки промерзали до дна, а деревья лопались и рассыпались в щепу. Зимы стали столь долгими, что для лета оставались считаные недели, за время которых не успевали распуститься листья и вырасти трава. На нашей земле не осталось ни зверей, ни растений, и смертные ушли. Люди, понятно, тоже. Когда спустя века сюда вернулось тепло, то вернувшиеся с ним смертные молились уже другим богам. Они забыли про это святилище и больше никогда в него не заглядывали. Оно не меняется уже много, много веков. Целую вечность… Ну что, подойдет оно для нашего обряда?

– Ты умница, Анита, – признал Битали, обходя пещеру. – Это место будет сильнее любого кладбища. Само воплощение покоя и неизменности!

Он присел на корточки возле одной из скал, осмотрел свежий череп. Кость была покрыта коричневым, словно выжженным рисунком: крестики на лбу над глазницами, елочка на носу, человеческие фигурки на скулах, непонятные руны на висках.

– Эта голова совсем свежая, Анита, – сказал он. – На несколько веков точно не потянет.

– Люди из здешних родов уверены, что впервые это святилище появилось еще до Первого Пророчества, – ответила рыжая северянка. – До того знаменитого великого похолодания, что изгнало нас из родных мест. Что ему не сотни, а тысячи лет, и посвящено оно не богам смертных, а первым людям, от которых зародился весь наш народ. И маги, и колдуны, и метаморфы. Это святилище перволюдей. Отца, матери и первого из детей. Поэтому, когда у кого-то в наших землях рождается ребенок, родители в знак благодарности за подаренную жизнь приносят в дар перволюдям череп медведя.

– Я должен буду завалить его сам? – хрипло спросил Надодух. – Ничуть не удивлюсь, если в ваших землях счастливому папе полагается задушить медведя голыми руками.

– У тебя будет нож, любимый, – пообещала Анита. – Ты все еще хочешь от меня детей?

– Справлюсь… – мрачно пообещал недоморф.

Рыжая ведьма подошла к нему, провела ладонью по щеке, крепко поцеловала в губы, рассмеялась:

– Не бойся. Волшебная палочка тоже не воспрещается.

– Обойдусь, – насупился стриженый полуоборотень.

– Я знаю, – закинула руки ему за голову Горамник. – Ты храбрее всех здешних воинов. Ты ловкий и сильный. Но притом нежный и преданный. Я выбрала лучшего из лучших.

Кро отвернулся от них, обогнул низкий камень, остановился перед самым высоким.

– Здесь всего полтора десятка черепов, Анита. Неужели у северян рождается так мало детей?

– Черепа гниют, Битали. В лесу за пару лет в труху рассыпаются. Здесь, конечно, дождей, ветров и солнца нет, но все равно сыро. Летом жара, зимой мороз и снег заметает. Так что лет десять кость выдерживает, не больше. От черепов, что за братьев приносили, уже и следа не осталось. От моего только несколько тощих пластин возле праматери уцелело. Считай, тоже уже рассыпался.

– Даже если уцелели подношения всего за десять лет, то все равно пятнадцать детей – это совсем немного. Сколько у вас родов святилище это навещает?

– Весь север. Да только колледж маркиза де Гуяка детей с половины Европы обучает! – напомнила отличница. – И много их у нас обитает, возрастом с десяти до восемнадцати?

– Я ведь не в обиду говорю, Анита, – удивился ярому отпору потомок Темного Лорда. – Я говорю, что детей в родах все меньше рождается. Похоже, мир людей вымирает.

– Когда каждый ребенок живет по десять веков, то даже единственному в сто лет новорожденному по взрослении места не найдется. И ему приходится отбывать от других. Помнишь, что говорил сэр Ричард Уоллес на первом занятии по гендерному искусству? На этой планете нас никто не ждет. Каждый из нас должен или умереть, или убить кого-то другого, чтобы занять освободившееся место.

– Тему повеселее найти не можете? – громко перебил девушку Надодух. – Черепа, убийства, вымирания. Вас что, Юлиана перед отъездом покусала?

Анита медленно повернула голову, лицо ее стремительно налилось краской.

– Ой… – Недоморф торопливо закрыл ладонью рот, запоздало сообразив, что опять ляпнул что-то не то.

– Значит, она никогда не покидает твоих мыслей, дорогой? – зловеще уточнила рыжая ведьма. – Ты всегда помнишь о ней, и ее имя всегда на твоих устах?

– Я хотел сказать, что Юлиана самое страшное и уродливое существо, постоянно твердящее о гибели, грязи и вымирании! – попытался оправдаться Надодух и упал на колени: – Она для меня символ ужаса и погибели!

– То-то мне! – погрозила ему пальцем северянка. – И не забывай об этом впредь! Символ ужаса и погибели!

– Миритесь уже скорее и давайте свои амулеты, – предложил Битали, ничуть не поверивший в серьезность размолвки влюбленных.

Он снял свой с запястья, достал из кармана браслет из черной яшмы, предназначенный для Комби, положил их на красный валун между скалами. Добавил сбоку браслет из пластинок яшмы, заправленных в белое золото.

– Ух ты! А это откуда? – сразу обратила на него внимание отличница.

– Это Франсуазы, – узнал украшение недоморф. – Ты ведь хотел его на кровь заговорить, Битали?

– Я так и не узнал, как это сделать, – пожал плечами Кро. – Пусть будет обычный оберег. От порчи, проклятия и сглаза, от беды, раны и смерти и тяжкой болезни. И большое заклинание на неизменность.

– Пускай, – согласилась Анита. – Только обереги наши почему-то слишком быстро выдыхаются. Пару раз через огонь прошли, и всё. Даже от жары обычной, и то не спасают.

– Ты тоже попыталась? – обрадовался Надодух. – Нам тогда, в бане, никакого толка от них не было.

– Жулики, – беззлобно обругала их северянка, положила свой оберег рядом с тремя другими.

Недоморф добавил пятый:

– Ну что? С меня заговоры от проклятия, ран и болезней, с тебя порча и сглазы, а от Битали сила покоя?

Девушка сняла с его пояса флягу, покачала:

– Плещется еще немного. Сходи к жертвенному камню, посмотри, как берегини и лешие к подношению нашему отнеслись. Если съели, еще налей и помощи попроси. От болезней и порчи они лучше любого мага отговаривают. Их колдовство куда полезнее в амулет запечатать будет.

– Дай лучше я, – забрал у нее остатки молока Кро. – Я ведь потомок Темного Лорда, малый народец мне по сей день поклоняется. Лучше я попрошу.

Он вышел из святилища, остановился возле чистенького камня с двумя выемками, посмотрел на близкий кустарник и лес за ним. Профессор Налоби успел научить свой курс вызывать низших духов, видеть их «разведенным взглядом» даже тогда, когда они отводили глаза, приручать их и приводить к повиновению. Но сейчас Битали нужно было не это. Не увидеть и не обмануть. Он знал, что нежить прячется где-то здесь, он слышал ее, затаившуюся среди веток и травы, чувствовал. И потому просто низко поклонился неведомо куда, приложив опущенную свободную руку к груди:

– Милости у тебя прошу, маленький народец. Дар мой мал, просьба же большая. Защиты вашей для себя и друзей прошу от глаза черного, от слова недоброго, от мысли злобной, от напасти нежданной. Помоги, народец малый, силой своей и мудростью. За то благодарен тебе буду искренне и стану в долгу себя считать. И делиться всем, чем можно, всегда стану…

Потомок Темного Лорда наполовину наполнил из фляги выемки на камне – на большее содержимого не хватило. Старательно потряс емкость, доказывая, что в ней пусто, бросил на землю, повернулся и вошел обратно в святилище.

– Ну как? – полушепотом спросила Горамник.

Битали пожал плечами, остановился перед красным валуном, наложил на него ладони:

– Это был древний алтарь, правда?

– Кто знает, Кро? – настала очередь ведьмы пожимать плечами. – Это было так давно… Может статься, в те времена и алтарей-то еще не придумали!

– Твой дед сам видел прекрасные лики, высеченные в этом камне, или ему рассказывал его дед?

– Почему ты спрашиваешь?

– Кварцит прочен. Чтобы он осыпался до полной неузнаваемости, нужны не века – тысячелетия. Мне кажется, своих богов забыли здесь не смертные. Их забыли люди.

– Ты говоришь, как дедушка, Битали, – улыбнулась отличница. – Я не в смысле старикашка. Просто ты повторил его слова почти в точности.

Потомок Темного Лорда вскинул палец, прислушиваясь. Ему показалось, что в святилище прозвучали посторонние шаги. Много шагов. Пещера медленно наполнялась невидимыми существами.

– Эти амулеты, возможно, спасут нашу жизнь, друзья мои, защитят от подлых магов и злых колдунов и случайных несчастий! – четко и ясно произнес Битали, обращаясь как бы к своим спутникам. – Посему постарайтесь и сделайте все возможное, наполнив их лучшими заговорами. Давайте начинать.

Он закинул голову, развел руки в стороны, подняв ладонями вверх, и сделал глубокий вдох, наполняя легкие воздухом древнего святилища, простоявшего в неизменности века и тысячелетия, впуская в себя его воздух, его силу, его неизменность, пропитываясь ею, вкушая, словно густой и липкий сок черноплодной рябины, стряхивая все постороннее, внешнее, суетливое и наносное. Все, что принес сюда снаружи, из мира шума и перемен. Вдох-выдох, вдох-выдох – сила здешнего места, древний покой и неизменность протекали через него, не задерживаясь, но вместе с тем смывая грязь посторонней силы.

Покой.

Неизменность.

Вечность.

Не было в этом мире ничего, что могло бы поколебать эту холодную неизменность. Неизменность, каковой ныне стал и он сам.

Битали открыл глаза и свел руки, простирая ладони над амулетами, пропуская ощутимые потоки силы уже через них, наполняя камень, насыщая его этой неизменностью, словно чашу, до самых верхних краев.

Святилище пожелтело и как бы раздалось, наполняясь дрожащим светом: собранная юным магом сила древнего храма оказалась столь плотной, что даже светилась, затекая в амулеты. Но это длилось лишь несколько мгновений. Уставший человек резко выдохнул, опуская руки – и свет погас. В сумерках потомок Темного Лорда опустился на пол и откинулся на валун, приходя в себя.

– Ты как, Битали? – с тревогой села рядом Горамник. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Не жалуюсь. А почему ты спрашиваешь?

– Ты почти два часа медитировал, ничего не слыша и не замечая. Я уж испугалась даже, хотела спасать. Правда, не знала как.

– Нет, все хорошо. – Молодой человек поднялся. – Просто место тут уж очень… Густое. Разве ты не чувствуешь?

– Да я больше на природном чародействе сосредоточилась, – покачала девушка головой. – Мы все это стороной обходим и только поправляем издалека. Это вы, маги, норовите всю силу через себя пропустить. Со следующего курса мы с тобой по разным специализациям разойдемся, на разные уроки ходить станем и вовсе друг друга понимать перестанем, наверное. С тобой точно все в порядке?

– Мне хорошо, – клятвенно ударил себя в грудь Битали. – А где Надодух?

– Он здесь, – отозвался из-за валуна полуоборотень. – Изучает рисунки на черепах. Уверен, что ему это пригодится.

– Наверняка… – Юный чародей провел ладонью над амулетами. – Какие сильные получились, не в пример прежним. Спасибо тебе, маленький народец!

– Твои слуги, Темный Лорд. Твои слуги, великий Эдрижун, – прозвучало в ответ из нескольких мест пустого святилища.

– Благодарю вас, друзья мои, – на три стороны поклонился Битали.

Судя по звукам, здешние низшие духи, выполнив его просьбу, уходили.

– Выбирай, – указал на браслеты Кро.

– Мне мой нравится, – взяла девушка одно из украшений. – Кстати, почему у нас всегда остается один лишний?

– Самый юный из моих вассалов постоянно прогуливает службу.

– А-а, Комби! Нужно узнать, может, с ним что-то случилось?

– После каникул спросим, – отмахнулся Кро.

– У варваров есть свой тайный язык, – поднялся из-за валуна Надодух. – Они пишут пожелания странными рунами, ни одной из которых я ни разу в жизни не видел!

– Не бойся, увидишь. – Анита взяла браслет из черной яшмы, застегнула ему на запястье. – Ну что, поплыли обратно? Мы и так задержались. Можем засветло не успеть.

– Тогда давайте возвращаться. – Битали надел свой оберег, а остальные спрятал в карман.

Отличница оказалась права – пока молодые люди дошли до лодки, пока перекусили бужениной и копченой рыбой с квасом, пока на веслах добрались до большой реки, стало уже вечереть. И хотя Анита вызвала не просто попутный ветер, а настоящий шквал – к пляжу перед усадьбой они причалили уже в полной темноте. Хозяева даже успели закрыть ворота. По счастью, защиты от «омберика» на створках не было, и уставшие путники благополучно прошли во двор прямо сквозь них.

Во дворе было тихо, пахло дымом и паленой шерстью, по стенам плясали отблески огня. Это Буривой, дождавшись ночной прохлады, развел огонь и крутил над очагом кабанью тушу, опаливая перед разделкой.

– Как съездили? – не оглядываясь, спросил он.

Анита подошла ближе, присела рядом с братом, сунула руку в пламя. Немного выждала, вынула, осмотрела и удовлетворенно кивнула:

– Похоже, что хорошо.

– Как черепа?

– Новых нет.

– Конечно, нет. Жара-то какая, – сделал непонятный вывод Буривой, снял кабана с огня и перенес тушу на стол.

– Кормить будут? – поинтересовалась отличница.

– Мама еще не спит, – указал в глубину двора могучий бородач.

Анита вскинула палец, останавливая однокурсников, прошла в дверь во внутренний двор – но вскоре вернулась, поманила друзей за собой. Минуту спустя молодые люди вошли в просторные хозяйские покои, сложенные из гигантских еловых стволов, выстланные шкурами, украшенные секирами, мечами и копьями, освещенные факелами с дрожащим желтым пламенем.

Снежана находилась здесь – одетая в просторный махровый халат, украшенный голубыми тюльпанами, она сидела, поджав ноги, на диване и смотрела какое-то шумное действо, происходящее на большой плазменной панели.

– Обожаю фильмы про колдовство, снимаемые смертными, – словно оправдываясь, улыбнулась она. – Это такая сказочная ахинея! Очень смешно… Особенно когда они стараются сделать страшно. Однако вы задержались.

– Мы сделали себе амулеты, мама, – вытянула руку отличница. – Домашнее задание.

– Удачно?

– От огня спасает. А по поводу беды, порчи или болезни так просто не проверить.

– Молодцы. – Подняв пульт, хозяйка усадьбы остановила действо на экране. – Мы вас не дождались, поужинали одни. Но я оставила вам под рушником немного горячего.

– Спасибо, матушка, – обрадовалась Анита и стала быстро раскапывать кучу тряпок, горкой лежащих на скамье. Под парой полотенец, одеялом, скатертью и еще полотенцами обнаружился большой закопченный чугунок. Юная ведьма скинула деревянный круг, и комната наполнилась сладким ароматом вареной картошки и тушеного мяса. От этого запаха у Битали сразу засосало в желудке, а рот наполнился слюной.

– Уж извини, не за столом, – хозяйка снова включила фильм. – Приборов не будет.

– Да, мама… – Горамник метнулась в угол к сундуку, тут же вернулась с деревянными ложками, и все трое друзей, усевшись вокруг чугунка, решительно запустили их в давленое бело-желтое месиво, полное красных мясных прядей и отдельных аппетитных кусочков.

Опустел котелок до обидного быстро.

– Надо отнести на кухню, – сказала Анита, облизывая ложку.

– Я сделаю! – тут же подхватил тяжелую посудину недоморф, сделал несколько шагов к двери и остановился. Оглянулся на Горамник: – А кухня – это где?

– Пошли, покажу. – Забрав у Кро ложку, девушка первая вышла за дверь, придержала створку перед стриженым Надодухом.

– Не правда ли, Битали, они будут прекрасной парой? – громко сказала хозяйка, едва шаги и смех стихли во внутреннем дворе.

– Да, мадам Снежана, – согласился потомок Темного Лорда.

– Думаю, провожать их совсем не нужно. Что ты там сидишь, как чужой? – Женщина опять нажала на паузу, отложила пульт и похлопала по дивану рядом с собой: – Иди ближе.

У Битали возникли крайне нехорошие предчувствия – однако он послушался, направился через комнату к ней.

– Тебе часто говорят, что у тебя удивительно красивые янтарные глаза? – Хозяйка запнулась, заметив, как он вздрогнул. – Что-то не так, мой мальчик? Почему ты остановился?

– Каждый раз, когда меня спрашивают про глаза, со мной обязательно случаются какие-то неприятности.

– Это неудивительно. Гость с такими глазами всегда почетен… Но очень опасен.

– Если вы действительно согласны до конца лета оставить Лилиан у себя, мадам Снежана, мы покинем вашу усадьбу завтра же утром.

– Ты неправильно меня понял, – покачала головой женщина. – Я вас ничуть не тороплю. А милая девушка действительно может остаться здесь. Тем более что она никого не стесняет. Я бы даже сказала, ее трудно заметить… Да иди же ты сюда! – уже суровым голосом добавила хозяйка. – Сядь рядом и постарайся поддержать светскую беседу!

Битали вздрогнул, приблизился, сел на указанное место. Вежливо спросил:

– Почему вы спросили меня про глаза, мадам?

– Не хотела говорить это при муже, юноша, но, в отличие от него, я знала аж трех молодых людей с янтарными глазами и похожими чертами лица, – откинулась на спинку дивана Снежана, склонив набок голову. – Если он знаком только с Лисом Избери, то лично мне на балу в честь Дягилевских сезонов в Париже представили еще одного такого юношу. Это было уже сто лет назад, знакомство оказалось недолгим, так что имени уже и не помню. Но все равно Дедяте не стоит об этом знать. Он ужа-асно ревнив. И еще один мальчик с янтарными глазами учился в колледже одновременно с Избором. Правда, на другом курсе, так что с сыном они разве имена друг друга знали, не более. Угадай, что объединяет всех троих?

– Они умерли, мадам. Если вы хотели смутить меня этим, мадам Снежана, то совершенно напрасно. За минувший год мне обещали скорую, и даже очень скорую смерть раз двадцать. И раз пять смерть мучительную. В общем, я успел привыкнуть.

– Это упрощает наш разговор, Битали, – кончиком пальца коснулась его волос женщина. – У меня к тебе есть просьба. Когда будешь умирать, мой мальчик, постарайся сделать так, чтобы в водоворот твоей гибели не затянуло мою дочь и ее зверюшку.

– Вариант выживания не рассматривается? – вскинул брови потомок Темного Лорда.

Битали не без удивления ощутил, что внутри него от просьбы хозяйки таежной усадьбы не дрогнул ни один нерв. Похоже, он и вправду привык к неизбежности скорой гибели.

– Если до сих пор не удалось выжить ни одному из твоих двойников, то почему ты полагаешь, что станешь исключением? – мило улыбаясь, пожала плечами Снежана. – А ведь у каждого из них были друзья, семьи. Печально вспомнить, но и у этих друзей случились очень большие неприятности.

– Если вы хотите избежать неприятностей, то почему бы вам просто не запретить Аните общаться со мной? – не понял Кро.

– Она северянка, – оставила в покое волосы юноши женщина. – В своей юности наши дочери должны глотнуть свободы, сотрясти мир и приручить медведя. Чтобы потом, когда они станут хранительницами очага, им было что вспомнить, что рассказать детям, чтобы в трудный миг они могли сами защитить свой дом, а не бегать в поисках спасения. И чтобы как-нибудь потом, в зрелости, когда они будут в покое и безмятежности скучать, развалясь на диване, им вдруг не взбрело в голову затосковать о каких-нибудь упущенных возможностях или приключениях. Они должны радоваться, что все напасти остались далеко позади, а не искать новых впечатлений.

– Кажется, своего медведя Анита уже приручила, – не сдержал улыбки Битали.

– Но ей еще не надоели приключения, – вздохнула женщина. – А я не хочу, чтобы она переступила грань миров.

– Я не понимаю вас, мадам Снежана. Вы согласны с тем, чтобы она осталась рядом со мной, или нет?

– Ты неправильный мальчик, Битали, – вздохнула женщина. – Все прежние были напыщенными болванами, а ты скромен и любопытен.

– Спасибо, мадам.

– Это не похвала, – отрезала хозяйка усадьбы. – Все предыдущие мальчики погибли по окончании школы. Погибли тогда, когда начали задавать вопросы. Лис Избери при мне задавал их моему мужу. Вопросы из породы тех, что не нравятся хранителям Хартии, стерегущим нашу свободу.

На этот раз Битали предпочел промолчать, ожидая продолжения.

– «Сильным – честь, слабым – справедливость», – задумчиво произнесла северянка. – Ты начал задавать вопросы слишком рано. И я уже не уверена, есть ли у Аниты те три безопасных года, что нужны для окончания колледжа. Тебя могут зарезать еще до сочельника.

– Спасибо, что напомнили, мадам, – не удержался от колкости Битали.

– Твой девиз «честь и справедливость», – невозмутимо парировала женщина. – А вовсе не «долгие лета». Живи ярко, умри молодым. Пусть моя дочь гордится таким другом. Твоя слава зажжет сердца ее детей. Теперь о моей просьбе.

Она сунула руку в карман халата и достала небольшое деревянное колечко.

– Это сандал, Битали. Он должен пахнуть сочно и ярко, но я спрятала весь аромат в заклинание. Если сломать кольцо, я сразу почувствую запах… – Женщина протянула юноше украшение.

– Зачем оно мне?

– Сломай его, если заподозришь, что моей дочери угрожает опасность.

– Хорошо. – Битали взял кольцо и надел его на безымянный палец.

– Ты ничего не просишь взамен? – после некоторой заминки спросила хозяйка.

– За что? – недоуменно пожал плечами потомок Темного Лорда. – Если Анита и Надодух не пострадают в очередной сваре, меня это только обрадует.

– Воистину, ты именно тот, за кого сражались наши деды, духи двух миров и простые смертные, – покачала головой Снежана. – Честный воин и никудышный торгаш.

– Это тоже плохо? – уточнил Кро.

– Плохо все, что не приводит к победе. Сними кольцо, не то Анита сразу обо всем догадается. Ей не нужно знать, что мама пытается за ней присмотреть. Девочка обидится.

– Хорошо. – Битали сдернул украшение и опустил в карман.

– Будешь ломать – делай это не в самый последний миг, когда смерть уже рядом. Делай это при первом подозрении, чтобы я успела вмешаться. Лучше попусту сломать десять оберегов, нежели сберечь кольцо и потерять Аниту.

– Я понимаю, мадам.

– Мне жаль, что ты умрешь, Битали. – Женщина все же погладила его по голове.

– Мне тоже, мадам.

– Тогда ступай. Мы и так слишком долго находимся наедине. Как бы дети не подумали, что я пытаюсь тебя соблазнить.

– Спокойной ночи, мадам, – поднялся юноша.

– Ты всегда будешь желанным гостем в этом доме, можешь быть уверен.

– Спасибо, мадам.

Но, несмотря на заверения хозяйки, утром Битали все же покинул усадьбу, забрав с собой сразу поскучневшего друга.

– Куда мы так торопимся, дружище? – недовольно бурчал ему в спину полуоборотень, пока они пробирались через малинник. – Еще два дня спокойно могли гостевать.

– Снежана сказала вчера, что ты ей по нраву, Надодух. Ты ведь не хочешь испортить теще столь удачное первое впечатление? – наконец бросил через плечо Битали.

После этого аргумента недоморф замолчал и больше не спорил.