Брат-зверь (СИ)

ГЛАВА 28

Джона дома не было. Вышла Клотильда. Начала было кричать, но признала Алексея. Сердито напомнив ему, что это он втравил ее хозяина в безумное предприятие, она все же позволила им остаться. Подождать Джона.

Она ушла готовить чай.

Как только она скрылась на кухне, Грымт неожиданно выгнул спину и вскрикнул. С размаху воткнул руку за пазуху. Все с интересом смотрели на него. Великан пошарил в рубахе и вытащил на свет маленького рыжего зверька. Белка сердито зацокала. Вырвалась из рук Грымта, вспрыгнула на вешалку, оттуда на перила. Сорвалась на пол и юркнула под лестницу. Грымт бросился за ней. Попытался выудить зверька, но белка только забилась еще глубже и оттуда сердито цокала на него. Еще немного повозившись, великан махнул на перепуганное создание рукой.

После этого каждый занялся тем, что показалось ему важнейшим на сей момент. Сергей успокаивал зареванную Аленушку, только что осознавшую, что она потеряла не только брата, но и отца и мать. Да и вообще свой мир. Правда, ей благоразумно не стали сообщать, что ее близкие умерли. Просто сказали, что она не сможет к ним вернуться и все.

Горыня, Грымт и Кемиранос собрались группкой. Обсуждали случившееся, прихлебывая неизвестный им коричневый сладкий напиток.

Наконец за уличной дверью послышались голоса. Со скрипом дверь открылась. Спиной вперед вошел человек. Помахал на прощание кому-то рукой. Обернулся и недоуменно уставился на гостей. Взгляд настороженно скользнул по всем. Зацепился за Алексея.

— Алексай, — вскрикнул Джон и бросился к нему. Обнял так, что у того щелкнули позвонки.

— Потише, потише, бугаина, — прохрипел Алексей.

— Алексай, — Джон отпустил его. Отступил на шаг, рассматривая. Похлопал по плечам. Лицо расплылось в широкой улыбке, в глазах бешеная радость.

— А я уж думал… Как тебе удалось? Хотя плевать как, главное, что живой. Какое счастье, что тебе это удалось.

— Удалось, — подтвердил Алексей.

— Дьявол тебя подери, ну и заставил ты меня понервничать.

— Ты меня раньше. Я уж думал, тебя сожрали. Как вспомню, как эти чертовы зомби тебя уводят — в дрожь кидает. А увидел тебя в замке живого… То есть сейчас увидел тебя живого, не поверишь, на сердце легче стало.

Джон не заметил оговорки. Продолжал улыбаться и хлопать его по плечам.

— А дочка-то как? Спас?

— Конечно, спас. А ты что, сомневался?

— Честно? Сомневался.

— Ну, вот я тебя и разочаровал. Кстати, познакомься — это мой сын. Зовут Сергей.

Сергей позволил на секунду оторвать себя от Аленки. Пожал руку и сразу отвернулся. В глазах интерес, как же — легендарный Джон. Но предпочел заняться более важными делами.

По очереди были представлены Горыня, Грымт, Кемиранос. Джон посматривал на них с интересом. Наконец спросил Алексея.

— Это с твоей страны?

Алексей немного помялся, но ответил утвердительно.

— Да, правильно я тебе сказал, что странная у тебя страна. И оружия нет, и люди не понятные.

Чтобы все уместились за столом, пришлось придвинуть еще один. Он целиком отошел Грымту. Великан тут же уселся и положил на него локти. Ссутулился. Джон недоуменно посматривал на него. Потом перевел взгляд на Алексея. Каширцев замялся. Ему стало неудобно.

— Ты знаешь, — попытался оправдаться он, — он из рода горных великанов.

— Первый раз слышу о такой расе, — спокойно проговорил Джон, поглядывая на великана. Грымт и не подумал убрать руки со стола.

Из кухни вышла Клотильда. Запыхалась под огромным подносом, на котором стоит целиком зажаренный гусь. Вокруг него, словно водят хоровод, насыпана мелкая рыба. Запах пошел одуряющий. Все, кроме Джона, с шумом сглотнули слюну. За это заработали еще один укоризненный взгляд.

— Всем ждать, — предупредил Джон Сильвестрн, ожидая худшее.

Клотильда появилась снова. Принесла огромный каравай хлеба и под стать ему огромную крынку со сметаной. У Алексея перед глазами сразу встала картина, как он берет за хвост жареного карасика. Макает в сметану. С чавканьем поглощает.

Наконец разрешение получено, и все налетают на поставленное угощение. Привыкшие есть по казармам, да у костров быстро сметают все, что попадается под руку. Хоть какие-то приличия соблюдают Алексей и Сергей с Аленой. Джон кое-как дотерпел до конца, а потом под благовидным предлогом увел Алексея в свою комнату.

— И это твои друзья? — спросил он, едва дверь за ними захлопнулась.

— Да, — ответил Каширцев, — правда классные?

— Никакого воспитания, — Джон зло нахмурился.

— У старосты-то воспитание отличное было, — проговорил Алексей.

Джон дернулся, посмотрел косо. Потом печально улыбнулся.

— Ладно, уел ты меня. Надеюсь, при следующей встрече они покажут себя с лучшей стороны.

Он вальяжно прошелся по комнате и приземлился на кровати.

— Присаживайся, — он указал на ряд стульев у стены. Алексей прошел, взял один и, придвинув его к постели сел.

— Как тебе мой сын? — спросил он.

Джон повел приподнятыми бровями. Явно ожидал другого вопроса.

— Достойный молодой человек.

Алексей вздрогнул, услышанная фраза напомнила о Поле. Настроение быстро начало портиться.

— На тебя очень похож, — продолжил Джон. — И на Ольгу. Породу видно сразу.

— А у тебя-то как дела?

— У меня, отлично. Старого старосту сняли, — при этом он подозрительно посмотрел на Алексея. — Меня избрали на его место.

— Да? — Обрадовался Алексей. — Не врешь? Предоставьте знак, сэр.

— А ты все в своем репертуаре, — Джон усмехнулся. — Странное поведение, странные слова. А знака пока нет. Старый… скажем так, пропал и кузнецы сейчас делают новый. Завтра к утру обещались.

— Говоришь, старый потерялся? — проговорил Алексей и бросил прямой взгляд на Джона. — А ты его случайно не подарил? Оборотню.

Джон вскочил.

— Откуда узнал?

— Слухи.

— Какие к дьяволу слухи, — вскричал Джон Сильвестрн. — У нас каждый местный знает, чем чревато, если он проболтается. Я по дурости, да на волне чувств нацепил знак волку. Потом одумался, забрать хотел, а он как испарился. Говори, откуда узнал.

— Слухи, — снова повторил Алексей.

— Слишком информированные слухи. Я уже понял, что и про старосту ты все знаешь.

Алексей кивнул.

— Скажи мне, кто это.

— Джон, — Алексей встал, посмотрел другу прямо в глаза. — Источник слухов, это я сам.

— Вух, — Джон сел на кровать и отер лоб. — Слава дампилу, — потом снова посмотрел настороженно. — Но сам-то ты откуда узнал?

— Я много чего знаю. Я знаю, как ты спасся. Знаю про старейшину и про знак, который ты повесил мне на шею.

Джон подскочил.

— Ты что говоришь?

— А что, ты же помнишь, где мы были. И что могли сделать в том месте с незваными гостями. Коими мы с тобой там и являлись.

— Алексай!

— Когда вампир был убит, почти все оборотни погибли. Их убили медальоны…

— Что еще за медальоны?

— А, ну да, ты же не знаешь. Это целая история. Представь себе, оборотни находились под полным контролем лорда Орона. Но он все равно не доверял им, вот и повесил им на шеи серебряные медальоны в стеклянной оболочке. Когда вампир умер, оболочки, эти полопались. И все. Финита ля комедия, — Алексей многозначительно посмотрел на Джона. — Джон, ты помнишь как я спас тебя? Тащил в зубах, перегрыз веревки? Как шли под дождем и как подошли к черте?

Джон кивнул, пораженно глядя в пустоту.

— Да, я помню. И про черту помню. До сих пор не могу понять, как она пропала.

— И я не могу понять. Предполагаю, что, может быть, ее существование зависело от жизни вампира и как его не стало. Пуф, — Алексей картинно развел руками.

— Я ничего не понимаю, — Джон в который раз приземлился на постель. — Как же ты стал человеком? И откуда тогда твои друзья?

— Еще не понял? Они тоже…

— Бывшие оборотни, — упавшим голосом докончил Джон.

— А с людьми говоришь. Так на то и оборотни чтобы оборачиваться.

— Не верю, покажи.

— Не буду, — Алексей замотал головой. — Это очень больно. Да к тому же в образе волка мне может и понравиться. Еще останусь таким навсегда. А волка трудно контролировать.

Джон прищурился.

— Значит оборотни? — Алексей ясно прочитал в его взгляде, что его то ради дружбы он и потерпит, но вот его попутчиков…

— А твой сын? — видно Джон решил протянуть время и сказал не то, что хотел.

Алексей чуть помедлил, потом помотал головой.

— Я пошел искать Ольгу, а он пошел искать меня. Случайно встретились. Джон, у тебя еще есть вопросы?

— У меня их море.

— А у меня море ответов.

— Мне нужен только один, который больше всего меня волнует. Зачем ты все это мне говоришь? Ну, про знак старейшины, что ты оборотень.

— Ты задал только один действительно важный. Итак, зачем я упомянул о знаке старейшины? Но к этому вернемся позже. Прежде я хочу еще кое-что тебе напомнить.

Джон хмурился все сильнее. Настроение портилось и все это явственно выступало на его лице.

— О чем ты хочешь мне напомнить?

У Алексея настроение тоже испортилось. Некоторые слова звучали резче, чем он сам бы хотел.

— О том, что ты многие дни служил кормушкой для вампира.

Джон побледнел. Вздрогнул.

— Вампир погружал в тебя свои зубы, — продолжал Каширцев. — И кто может дать гарантию, что он не занес тебе чего-нибудь.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я хочу, что бы ты знал, что я это знаю. Джон, я заранее прошу у тебя прощения. Прошу как друга. Прошу как человека понять меня — на слове «человек» он сделал особое ударение. — Ты уже упоминал о том, что нельзя, чтобы все узнали о вашем оборотне. И правильно. Любой поселок имеет обиды на серых, и если люди узнают, что у вас живет такой, вас ждут тяжелые времена. А теперь подумай, что произойдет, если люди уже твоего поселка узнают, что их староста сам порченный и в любой момент может превратиться в… какую-нибудь мерзость. А как я уже говорил, волка трудно контролировать.

— Меня изгонят, — тихо проговорил Джон. — Это если мне повезет.

— Еще раз прости меня, Джон. Но я отвечаю за своих людей. Я втянул их в это, мне и заботиться о них. Джон, я знаю, что меня ты примешь в любом случае, но если ты не примешь их, то все в поселке узнают, узнают.

Джон побледнел, потом пошел красными пятнами. Вскочил, снова сел.

— Алексай, что ты делаешь?

— Я тебе уже сказал, и ты меня прекрасно понял.

— Да, я понял, — сказал он тихо.

— И твой ответ?

— Хорошо, я согласен, — он смотрел в пол. Потом поднял глаза, посмотрел на Алексея. — Новые друзья дороже старых?

— Джон, — он отвернулся стараясь не встретиться глазами с другом, — ты самостоятельный. Они же здесь ни чего не знают. Пропадут на первом повороте. Пойми.

— Может и пойму.

Джон встал. Сделал приглашающий жест и пошел к двери. Алексей покинул уютный стул. Поставил его на место и пошел следом. Джон успел рассмотреть, что по его спине расползается темное пятно пота. Тяжелое решение далось ему не легко.

— Алексай, — позвал Джон.

— Да, Джон?

— Ты очень изменился, — Джон прищурился.

— И в чем эти изменения?

— Ты стал более жестоким, — Джон распахнул дверь. — Нас ждут. Пошли быстрее.

Утром Джон снова ушел, и они оказались предоставлены сами себе. Алексея обрадовало, что не пришлось встречаться с Сильвестрном. Все-таки он обошелся с ним как свинья. Стыдно в глаза смотреть. Стыдно и в доме находиться, поэтому он предложил друзьям пройтись, осмотреть окрестности. Предложение встретили с энтузиазмом. Только не с энтузиазмом туристов: где-что красивого и интересного. А с энтузиазмом воинов: откуда могут напасть, где найти укрытия и пути отхода.

Как вышли на улицу глаза у всех стали широкими как блюдца. Горыня недоверчиво оглядел улицу. Ошарашено людей.

— Они… без оружия, — проговорил он. — Странный мир.

Грымт успел с утра как-то извлечь белку из-под лестницы. Зверек неожиданно для всех взобрался на плечо великан и отказался оттуда слезать. Цокал на всех сердито. Сейчас великан поднял вверх палец. Зверек сразу потянулся к нему мордочкой, понюхал. Грымт почесал ему нос. Широко огляделся. Вдохнул полной грудью. Неожиданно улыбнулся.

— Мне здесь нравится, — прогудел он. — Словно дома, что ли, очутился.

— Тебя ж из дома выгнали еще подростком, — напомнил ему Кемиранос. — Вернешься — прибьют сразу. Откуда ты можешь знать?

— Знаю и все, — отрезал великан. — А всякая мелочь будет под руку вякать, пришибу.

— Тихо вы, — оборвал Алексей. — На нас смотрят.

— На нас и так смотрят, — сказал Грымт.

— Угу, а конкретно на тебя, — проговорил Горыня.

— Да хоть бы и на меня, — отрезал Грымт. — Достанется то всем.

Несколько горожан остановились. Враждебно посматривали на них. К ним начали присоединяться все новые и новые люди. За несколько минут набралась порядочная толпа. Глядя на необычных пришельцев, трусили, но чем больше их становилось, тем храбрее становились и они. Наконец напряжение достигло критической точки.

— Вы кто такие? — раздался из толпы наглый голос. — Что вам здесь надо?

— Мы гости, — крикнул в ответ Алексей.

— А не пошли бы вы подальше, гости?

— Я нахожусь там, где мне хочется, — гневно рявкнул Горыня. — И никакая трусливая свинья, прячущаяся за спины других мне не указ.

— Вы слышали, как они заговорили? Они нарываются.

Толпа заволновалась. От края до края понесся ропот. Донеслось сразу несколько выкриков. Злобных, крысиных.

Горыня сорвал из-за спины лук. Наложил стрелу. Грымт и Кемиранос выхватили секиры.

— Это нечестно, — тихо проговорил Горыня. — Где их оружие?

Алексей скосил глаз на пистолеты хищно уставившиеся на них.

— Поверь мне, они вооружены. Видишь — в руках.

Глаза Горыни полезли на лоб.

— Жезлы? Это все маги?

— Считай, что так.

— Все равно не отступим, — скрипнул зубами богатырь.

— Ну, подходите, — прорычал Грымт. Белка на плече взъерошила хвост и громко застрекотала.

Алексей напрягся. Сердце замерло от осознания того, что сейчас должно будет произойти. Рука полезла под рубаху. Сомкнулась на рукояти пистолета.

— Что здесь происходит? — раздалось над площадью суровый голос. — Немедленно объяснить.

Алексей выдохнул с облегчением. Джон. Как он вовремя. Потом тревожно сжалось. Действительно вовремя. Можно одним махом покончить со всеми неудобными гостями. И не будет риска, что кто-то когда-то проболтается.

— Алексай? — удивился Джон. — Брови сурово сошлись на переносице. Он обернулся к толпе.

— Что это вы делаете? — спросил он спокойно. Но в этом спокойствии таилась такая сила, что в толпе предпочли бы лучшим, если б он заорал, брызгая слюной, ткнул в морду пистолетом. — Я вас спрашиваю, что это вы собрались сделать с моими гостями?

Толпа молчала. Задняя часть начала осторожно отползать назад и рассеиваться, пропадать в улочках и переулках.

— Сэм, — сказал Джон, — завтра с утреца загляни-ка ко мне. Разговор есть. А то я устал уже от того, что ты постоянно подстрекаешь жителей моего города к беспорядкам.

— Я? А что сразу я? — донесся тот самый голос, который минуту до этого выкрикивал угрозы.

— Ты меня понял? Не явишься — выброшу к дьяволу за черту. В лесу переночуешь — одумаешься.

— Да хватит мне угрожать, — человек все так же продолжал прятаться за спинами. — Еще тебя надо спросить, а что это ты водишься с такими… странными?

— Эти люди прибыли из далекой страны. Они гости в моем доме. Вы хотите нарушить законы гостеприимства?

— Все равно как-то странно, — уже неуверенно проговорил Сэм. К этому времени две трети толпы благополучно рассосалось по домам. Наконец-то стал виден крикун. Крепкий конечно мужичок, но внешность довольно невзрачная. Самое выдающееся — это ослепительная лысина, которой этот человек явно гордился. По крайней мере, голову он носил как знамя.

— Я тебя жду, — Джон улыбнулся. Сэм вздрогнул и скрылся с остатками своего воинства. Джон же направился к Алексею со товарищи.

— Алексай, что это такое? — спросил он и ткнул пальцем в секиру Грымта. Секира Кемираноса на ее фоне как-то не замечалась, вроде перочинного ножика.

— А ты что, хочешь, чтобы мы против толпы с зубочистками выходили?

— То есть ты признаешься, что вы готовы были убивать?

— Если б на нас напали, мы бы убивали. Что б злости-то посбавить, а то больно агрессивные стали. Они б так на вампира попробовали, а то жались по домам, — Алексей сплюнул. — А с несколькими-то людьми, да толпой, сразу такие храбрые.

Джон хмурился, но, как ни крути, Алексей прав.

— Ладно, дома поговорим, — сказал он. — Сейчас у меня дела.

— Дела? — съехидничал Каширцев. — Без знака и дела?

— Меня и без знака уважают, а кой-кого и со знаком едва не запинали.

— Иди ты? — он сделал удивленное лицо. — У вас что, два старосты?

Джон с досады махнул рукой. Развернулся и пошел вдоль улицы.

— Что дальше? — прогудел Грымт, вкладывая секиру в ножны.

Алексей осмотрел его, скептически прищурился.

— Думаю, для начала пойдет переодеться, — предложил Каширцев. — Правда тебя придется прирезать.

— Меня? — громыхнул Грымт. Глаза стали непонимающими.

— Понимаешь ли, уважаемый великан, — начал Алексей. — Мы не сможем выдать вас за местного жителя.

— А Кемираноса, значит, сможете? — обиделся великан. Он дернул головой. Белка сердито пискнула. Пробежала по шее на другое плечо.

— Я и не подумал. Ну что ж, придется устроить братскую могилу.

— Нет, — вмешался Горыня, — думаю, мы обойдемся как ни будь без этого.

Сбоку подобрался Сергей. Привстав на цыпочки, прижался губами к уху.

— Пап, — зашептал он. — Они думают ты серьезно.

Алексей округлил глаза, делая вид, словно сам еще не понял и вот ему только глаза открыли…

— Пошли, — сказал он.

— Куда? — взъерошился Кемиранос.

— Переодеваться. А кто желает на кладбище, пожалуйста, вон в ту сторону.

Все посмотрели на полузаросшую дорогу, по которой тянулась тонкая унылая тропка, и, подумав, решили идти за одеждой.

— Подождите, есть один вопрос, — остановил их Кемиранос.

— Что еще? — рыкнул Грымт.

— Мы, конечно крутые, — сказал гном, — но я не помню, чтобы у нас были деньги этого государства.

— Золото есть, — сказал Сергей.

— Золота нет, — поправил Алексей.

Все оглянулись на него. На лицах удивление.

— А где оно? — с нажимом спросил Горыня. — Я помню, лично в суму нагреб с пол кило так.

— А где ж твоя сума?

— Сума… — Горыня привычно полез за спину и застыл.

— Вот именно. Суму ты оставил во время поспешного отступления. — сказал Кемиранос.

— А что же тогда делать? — медленно спросил Сергей.

Алексей мысленно подавился. На шутку попался тот, про кого он меньше всего думал. Не ожидал от сыночка.

— А ты что, об этом забыл? — так же медленно проговорил он и показал Сергею, да и остальным, пистолет. Сергей пристально посмотрел на него. С размаху хлопнул себя по лбу и отошел за спины.

— У кого-нибудь есть что-нибудь органическое?

— Это что еще за леший?

Алексей усмехнулся.

— У кого ни будь есть что ни будь, некогда бывшее живым, — повторил он спокойным голосом — Теперь понятно?

— А ты не кричи, волхв, — резко ответил Горыня, — люди мы не ученые, книжек не читаем, с богами не общаемся. На вот тебе, — он сорвал и бросил к его ногам цветок, наподобие одуванчика.

— Спасибо, — ответил Алексей, стараясь не обратить, внимания на тон богатыря. Привычно поднял пистолет и нажал на курок. Поум. Одуванчик растекся лужицей чего-то жидкого и серебристого.

— Что это? — пораженно произнес Сергей, который, оказывается, подкрался к отцу со спины, чуть ли не прижавшись к нему.

— Что это? — проговорил Алексей. Надеясь на ошибку, выстрелил в другую травинку. Поум. Рядом растеклась вторая лужа.

— Законы, — пробормотал он упавшим голосом.

— Что? — это от Сергея. Он протянул руку и осторожно коснулся пальцем серебристой поверхности. Резко отдернул. — Жжется, — сказал он.

— Вспомни, сын, ты говорил, что в разных мирах могут быть разные физические законы.

— Э… помню.

— Вот ты и убедился в своей правоте.

До Сергея дошло. Лицо стало как у обиженного ребенка влезшего в так весело плясавший перед ним огонь.

— Лучше б не убеждался.

— Если б да кабы…

— Волхв, я не слишком, умный, — Горыня сделал акцент на слове «умный», — чтобы понять ваши небесные материи и веяния эфира. Ответь на простой вопрос: что делать дальше?

— У меня осталась пара жучков, — Алексей порылся в кармане и вытащил на ладони золотого кузнечика и толстую гусеницу. — Больно уж красивые, нравилось мне на них смотреть. Думаю, хотя бы на первое время хватит.

Белка заскочила на прилавок. Настороженно посматривая, потянулась носом к лежащей горкой одежде. Хмурый портной — его кислую мину не смогли подсластить ни похвала товара, ни, что невероятно, выложенные за него золотые изделия — махнул на нее. Зверек возмущенно цокнул и мигом оказался на плече великана. Оттуда застрекотал как маленький пулемет.

Алексей взял одежду.

— Можно здесь переодеться?

Портной молча кивнул.

Покрасовались перед зеркалом.

Из лавки они вышли, почти ничем не отличаясь от местных жителей. Этим «почти» были Грымт, которому кое-как нашли огромные штаны. И Кемиранос, наряженный в детскую одежду и с гремящем мешком за плечами. Все остальные могли спокойно пройти по улицам, не привлекая к себе внимания. Двоими даже могли восхититься. Аленушкой за красоту и Горыней за мощь и ширину плеч.

До дома Джона добирались под злыми взглядами аборигенов. Хмурая Клотильда впустила их, но ушла сразу. Обеда не предложила. Что значит верная служанка. И под видимым радушием хозяина почувствовала неприязнь к этим, с позволения сказать, гостям. Как только она ушла, прерванный разговор потек дальше.

— Жуки-то понятно, — сказал Горыня. — Но надолго их не хватит. Тем более, что остался всего один.

— Я думал сначала остаться у Джона, — проговорил Алексей. — Но нахлебником быть не хочу. Нам надо уйти.

— А куда? — влез Кемиранос.

— Есть задумка.

Алексей по кругу осмотрел друзей. В сердце появилось что-то подобное гордости. Как же — это великие богатыри и воины, а приняли его к себе как равного. Советуют, но и сами спрашивают. Доверяют прикрывать спину. В их компании даже принцесса есть. Он посмотрел на Аленку. Девушка сменила сказочный сарафан на местное платье. Одела соломенную шляпку с широкими полями и алой лентой поверху. Стала еще более миловидной. Это сразу же отметил и Сергей. Прикипел к ней взглядом. Старается не отходить далеко.

— Волхв, что тянешь, говори.

Это Горыня, великий богатырь и несравненный лучник. Единственный кто, как рассказали Алексею, смог сбить на лету гуся-лебедя. Числится у князя Владимира Красно солнышко лучшим стрелком.

— Мы ждем.

Это уже Кемиранос. Он из рода гномов. Его профиль секира и арбалет. Знает, как добывать и лучше обрабатывать металлы. Знаток механики.

Рядом с ним Грымт. Он горный великан. Сергей однажды рассказал, что горные великаны поголовно состоят на службе князя. Ценятся за бешеную силу и выносливость.

Алексей окинул их взглядом. Эти великие. И принимают его.

— Недалеко отсюда есть заброшенный замок. Могут быть некоторые проблемы при вселении, но при соответствующей подготовке я думаю, у нас все получится.

ГЛАВА 29

На первый взгляд замок был необитаем, но Алексей хорошо помнил обманчивое впечатление, возникшее у них при его первом посещении. Тогда они потеряли Поля.

— Ничего не изменилось, — проговорил Джон.

— О чем ты? — спросил Алексей. Он пристально рассматривал замок.

— Не изменилось, говорю. Даже странно. Мне думалось, что как только не станет Орона, сгинет и это нечистое место. А вот осталось.

Три дня назад, когда они сообщили Джону что уходят, а главное куда, новоявленный староста неожиданно решил пойти с ними. Алексей не мог понять такого желания, но как ни пытался отговорить, Джон Сильвестрн держался за них крепко и отпускать не собирался.

— Я должен увидеть, — твердил он, как попугай. — Должен убедиться.

— Да тебя же старостой выбрали!

— Ничего. За две недели мало что изменится.

Воспоминания прервал громкий шепот Горыни. Богатырь сидел на дереве и внимательно следил за замком.

— Во дворе замечен человек.

— Человек? Кто это может быть?

— Наверно еще один ренегат, — Джон хищно улыбнулся.

— Сначала проверить не мешает. Убить никогда не поздно.

— Пап?

— Сергей, я тебе уже говорил, что ты с Аленой остаешься здесь.

Сергей обидчиво шмыгнул носом. В руке сжат старинный пистолет.

— Но…

— Ты что, не понимаешь? Там может быть бой…

— Вот именно!

— Не перебивай старших. Ты хочешь, чтобы Алена участвовала в бою? Я — нет. И одну ее оставлять нельзя. Так что я назначаю тебя в охрану. Понятно?

— Да, — Сергей пожал плечами. Голова опустилась на грудь. Глаза грустные-грустные.

Джон хлопнул Сергея по плечу.

— Не расстраивайся ты так, — сказал он оптимистично. — Придет и твое время. Вон тятька состарится, будет вместо тебя в охране. Ну а ты соответственно вместо него. А пока я тебе сувенир принесу. Волчий медальон.

Подросток горестно вздохнул. Даже спина выражала уныние и безмолвное обвинение.

— Издеваетесь? — Пошел к Аленке. Чем ближе подходил, тем больше выпрямлялась спина. В движениях появилась уверенность. Подошел уже гордый, с улыбкой. Аленка робко улыбнулась в ответ.

— Отец попросил остаться, — сказал он. — На всякий случай. Прикрывать тыл. Ну, в общем, чтобы сзади не напали. Сколько сильных войск пропало, потому что не подумали поставить позади заслон из проверенных бойцов.

Аленка снова улыбнулась. Сергей сел рядом на траву. Она прильнула к нему. Прижалась к плечу. Пацан уверенно обнял ее. Грустно посмотрел в сторону отца.

— Пошли, — скомандовал Алексей.

Грымт коротко кивнул, зашипел от боли. Белка на плече больно впилась когтями, чтобы не упасть. Кемиранос отсалютовал секирой. Оружие у гнома новенькое. По острию проходит серебряная полоска шириной в два сантиметра. У Грымта такое же, только больших размеров. А у Горыни стрелы с серебряными наконечниками и осиновыми древками. На всякий случай цельносеребряный кинжал. Все оружие закупил Джон. Так же как и припасы. На возражения сказал, что и так хотел сходить, убедиться. Набирать отряд хлопотно, да и кто согласиться. А тут сами решили.

— Ведь кроме тебя там еще кто-нибудь мог выжить, — добавил он.

Алексей вспомнил, как еще убеждал всех, чтобы никто кроме Сергея при Джоне не трогал эти серебряные вставки.

Ворота появились раньше, чем Алексей ожидал. Такие же приоткрытые в ожидании жертвы. Серый камень все также внушает апатию и безволие. Алексей сжал зубы, чтобы не поддаться его влиянию.

— Здесь жить? — буркнул кто-то. — Веселое местечко.

Кемиранос осторожно приблизился к входу. Быстро вкатился внутрь. Замер, выставив секиру. Следом влетел Грымт. Створки громко хлопнули о стену, распахнувшись во всю ширь.

— Черт, Грымт! — взъярился Алексей. — Ты б еще в колокол позвонил.

Последним зашел Горыня. Лук натянул до плеча. Свет солнца звездочкой светится на острие стрелы. Отпрыгивает колючими лучиками.

Двор пуст. Булыжная мостовая засыпана песком и пылью. Прямо посередине тянется одинокий след. Алексей сразу обратил внимание, что след ступни смазан, вытянут. Человек шел, в прямом смысле волоча за собой ноги.

Вот и знакомая дверь. Алексей вздрогнул. Здесь упырь схватил Поля и высосал всю его кровь. Алексей толкнул створку. Дверь открылась с легким скрипом. За ней длинный коридор. У дверей светло, но дальше все темнее и под конец полностью тонет во мраке.

— Сюда, — твердо сказал он.

— А почему именно сюда? — спросил Кемиранос. — След-то в другую сторону.

— Лучше не спрашивай, — Джон отодвинул гнома и шагнул за порог. — Темновато.

Неожиданно стало еще темнее. Сильвестерн резко подскочил. Развернулся, выставив пистолет. В дверь заглянул Грымт. Ссутулившись и боком он кое-как пролез.

— Грымта вперед, — велел Алексей.

Поздно, — донеслось от Джона. — Мне с ним не разминуться.

— Хорошо. Только смотри в оба.

— Да хоть в три. Все равно ничего не видно.

— Я помогу, — прогудел Грымт. — У меня нюх и так был. А в последнее время что-то усилился он.

— Понятно, об этом мы еще поговорим, — сказал Алексей и продолжил. — Кемиранос — замыкающий. Горыня — в центр.

— Как это меня в центр?

— Не обсуждать! — прогудел издали Грымт.

Алексей встревожился.

— Грымт, куда вы без нас пошли?

— Да тут мы.

— Там и стойте.

— Так что же? — начал Горыня.

— Пойми, у тебя единственного из нас есть осина. Терять тебя нельзя.

Богатырь нехотя кивнул. Начал протискиваться вперед.

— А нас можно? — донеслось в этот момент от Джона.

— Вы воины, — ответил Алексей. — Должны быть готовы и жизнь отдать, и наоборот, хранить ее по приказу как зеницу ока.

Пошли вперед. Сначала коридор темнел, но потом на стенах начали появляться пятна синего свечения. Постепенно они становились больше, расширялись. Со стен перешли на потолок, даже на пол. Три богатыря посматривали с испугом, но вид старались держать мужественный и непоколебимый. А тут еще Джон добавил сумятицы.

— Мертвые все еще скорбят, — сказал он. — А я думал, что после смерти убийцы жертвы успокоятся. Перестанут взывать к живым о мщении.

— Какие мертвые? — мигом насторожился Горыня.

— Какие жертвы? — насторожился Кемиранос.

— Вот это, — Джон остановился и показал на светящиеся стены, — это души убитых здесь.

— Как их много, — сказал Грымт. — Надо помочь.

Алексей хотел было вмешаться, объяснить. Потом подумал, и решил не лезть. Разговор еще немного продолжился и затих сам собой.

Коридор резко повернул. Алексей зашел за угол и сразу увидел впереди светлое пятно выхода. На синем фосфорном фоне оно выглядело как пятно нарисованное серой краской.

— Тихо, пришли, — негромко проговорил он. Оставшиеся разговоры тут же утихли.

Джон ждал у входа. Когда подошли, он пристально посмотрел на Алексея.

— Мне кажется, ты мне об этом рассказывал, — он сделал шаг в сторону открывая проход. — Идите смело, я проверил, там никого нет.

Алексей сунул руку в перчатке в карман (приходится играть роль). Выгреб жменю серебряной дроби, его личное изобретение. Первым шагнул в коридор. Рука наготове, чтобы сразу кинуть россыпью. От такого никто не увернется. В другой руке пистолет — превратить оборотня в «ртуть». «Думаю, ему это мало понравится. Да и вампиру тоже».

Под ногами сухо затрещало. Он бросил быстрый взгляд. Кости. Под ботинками лежали обломки белых костей, клочья шерсти. Он обошел лежавшее на боку массивное деревянное кресло. Настолько огромное, что Грымт мог бы посидеть в нем со всеми удобствами.

Темный зал освещен только светом, сочившимся из двух узких окон. Они расположены горизонтально и настолько тусклые, что сразу становиться ясно, что выходят они не на вольные просторы, а на стену другого здания.

Алексей встал перед креслом. Ноги сразу утонули по щиколотку в густом ковре. Сделал шаг, снова затрещали кости, но тихо, приглушенно. До Алексея дошло, что кости высыпаны прямо на ковер. Он осторожно, с трудом ориентируясь в темноте, обошел зал. Ковер был только в центре. Еще какая-то материя на стенах. У одной стоял перевернутый на бок, столешницей к залу, стол. А вот кости были везде. Россыпью и целыми скелетами. Изредка завернуты в целую шкуру, но все равно кости.

«Что же вампир здесь творил?» — мелькнула мысль.

И еще одна мысль билась в голове, стараясь вырваться на свободу. В число избранных, которые обдумываются. Алексей понял, что подсознательно уверен, что он здесь уже был. Даже приложил к этому безобразию руку. Потом дошло. Наверно здесь было что-то вроде казармы для оборотней. А как медальоны взорвались, они здесь и остались.

Остальные разбрелись по залу. Рассматривали. Кемиранос поднял над головой волчий череп. Что-то провозгласил. Подошел Джон.

— Я поражен, — проговорил он. — Как ты смог это сделать?

— Это не я, — скромно ответил Алексей.

— А кто? — удивился Джон.

— У вампира была одна скверная привычка. Вот она его и убила. Да и слуг заодно.

— Познай врага и используй его слабости против него, — еле слышно пробормотал Джон.

Алексей усмехнулся. У него не было времени познавать. Просто сделал первое пришедшее в голову.

Он повернулся, осматривая зал, и вдруг понял. Никакая это не казарма. Это тронный зал лорда Орона. И место где его проклятая душа нашла вечное успокоение. А он-то гадал: что это ему все кажется таким знакомым? Но как здесь все изменилось.

Он пошел вперед, шаря ногами, сдвигая кости в сторону. Пытался вспомнить приблизительно место. Драные лохмотья обнаружил рядом с троном. Поднял. Пощупал ветхую ткань. На секунду мелькнула мысль, что держит в руках останки упыря. Как насчет риска заразиться? Но пальцы уже нащупали жесткое и продолговатое. Раскутал и достал из рвани небольшой — сантиметров двадцати в длину — ножичек. Весь из блестящего металла. По кромке проходит широкая деревянная вставка.

— Поль, — с болью проговорил он. На него накатило. Долго сдерживаемые чувства прорвало. Из глаз Алексея брызнули слезы.

— Ваня, — простонал он сквозь стиснутые зубы. — Ваня.

— Папа, что с тобой? — Рядом оказался Сергей. Дотронулся ему до плеча. Алексей быстро обернулся. Глаза распахнуты. На лице широкая улыбка.

— Сергей, — сказал он весело. — Видишь этот нож? Сим достойным клинком твой батя завалил местного кровососа.

— Тот самый нож? — тихо спросил Сергей.

— Да, тот самый, — Лицо его изменилось. — А ты здесь откуда? Я же тебе сказал, чтобы ты нас ждал. А Алена как же?

— Да не могу я там сидеть. Когда вы тут. А Алену я просто так не бросил. Я ей пистолет дал.

Сергей недоуменно смотрел на красные, распухшие глаза отца.

— Там кто-то был, — закричал Горыня.

Сергей повернулся на крик. Алексей в этот момент вытер слезы руками, протер глаза. Сын обернулся обратно, посмотрел еще с большим недоумением: не показалось ли, что отец плакал.

— Пошли, — коротко бросил Каширцев.

Снова под ногами треск костей, когда они побежали за всеми в сторону наполовину открытой массивной двери. Как выбежали, Алексей обернулся, посмотрел на дверь. Точно, тот самый орнамент. Ползут змеи, нападают на кричащих женщин. Душат их, кусают, глотают. Странный вкус у местного упыря. Был. На весь замок одна дверь в такой кровавой теме.

Дальше пошли осторожнее. Просматривали темные углы. Оружие наготове. Пару раз далеко впереди видели движение, но не расслаблялись. Сколько их не знал никто. Так что запросто могли заманить, а на пути расставить засады. Да побольше, побольше.

Алексей словно снова переживал погоню за инсектом по коридорам звездолета. Даже начало снова появляться сосущее чувство отчаяния, что вот-вот не успеет.

Вскоре преследуемый стал появляться все ближе и ближе. Они сразу удвоили осторожность.

Это был человек. Он стремительно шел впереди шаркающей походкой. На них не обращал внимания. Одет он был в нечто подобное мешку с прорезанными дырками для рук и головы. Грязный. Волосы свисают сальными космами. Алексей чертыхнулся.

— Стой! — крикнул он.

Человек сразу остановился. Замер не двигаясь. Алексей побежал к нему.

— Осторожно! — закричал Горыня вскидывая лук. Сергей бросился за отцом, размахивая кинжалом.

— Ничего он не сделает, — Алексей остановился перед зомби. Резко выдохнул, восстанавливая дыхание. — Это способно только выполнять приказы.

— Да? — Грымт подошел к мертвецу. Белка сидевшая у него на ладони мигом взвилась на плечо, оттуда сердито посматривала. Великан с интересом посмотрел в безжизненные глаза. Сергей попытался повторить его подвиг, но от мертвого взгляда его бросило в дрожь, затошнило.

— Иди сюда, — с сомнением приказал Кемиранос.

Зомби безмолвно развернулся и пошел на гнома.

— Уйди, уйди! — тут же завопил тот. Пальцы нервно сжали секиру.

Получив приказ, мертвяк развернулся и пошел дальше по коридору.

— Стой! — крикнул ему вслед Алексей.

Тот встал. Алексей снова догнал его. Встал перед ним, перекрывая дорогу.

— Действительно, — задумчиво проговорил великан и добавил. — Сядь.

Зомби сел на пол.

— Выполняет, — прогудел Грымт.

— Ляг! — тут же сказал гном.

Зомби выполнил.

— Отожмись тридцать раз, — приказал Горыня.

— Гляди, выполняет, — гном засмеялся. — Встань и попрыгай на одной ножке.

— Продолжай прыгать и корчи рожи, — добавил Грымт.

— Весело. А ты не хочешь что-нибудь приказать?

Сергей замотал головой на слова Горыни.

— Не хочу, — сказал он. — Да и Алене это не понравиться.

Горыня, великан и гном распалились. Выкрикивали различные приказы, хохотали. Алексей поглядывал на них с недовольством. А вот Джон откровенно злился. Наконец не выдержал.

— Вы! — заорал он. — Немедленно заткнулись и прекратили.

В наступившей тишине Кемиранос, Грымт и Горыня медленно обернулись, отыскивая того смертника, который посмел, вот так, на них. Джон спокойно посмотрел в разозленные лица.

— Вы мне не нравитесь, — проговорил он. — Не нравились раньше, а теперь не нравитесь еще больше. Этот человек когда-то принадлежал к моему народу. Не его вина, что вампир надругался над ним и превратил в такое. Вы же глумитесь над ним. Ни за что. Не можете помочь освободить его, так проявите хотя бы уважение.

Их лица поменялись так быстро, что Алексей и не знал, что такое возможно.

— Прости, — сдавленно проговорил Горыня и отвернулся.

Кемиранос нахмурился, шмыгнул носом.

— Я сам себе не нравлюсь, — сказал он.

Грымт промолчал. По лицу скользнула нехорошая улыбка.

Горыня резко вскинул лук. Щелкнуло. На груди зомби, колоском хлеба, выросла стрела. Все знали, что наконечник у нее серебряный. Ждали, что от мертвяка повалит дым, или он превратиться в пыль.

Мертвяк даже не обратил на стрелу внимания. Стоял, равнодушно ожидая приказов.

— Не действует, — проговорил Алексей. — Серебро на него не действует?

Грымт кивнул сам себе. Белка на плече недовольно зацокала.

— Как его освободить? — вскричал Горыня.

Алексей не вслушивался в слова. В голове только одна мысль: если зомби не берет серебро, то как их уничтожить? Он хорошо помнил, что у вампира было по крайней мере еще два зомби. Но их ведь может быть и поболе. И если кому-то вздумается натравить на них этих неуязвимых, то будет плохо.

Между тем вперед вышел Кемиранос.

— А если его секирой? — сказал он. — Такого никто не выдержит.

— Остановись! — тут же вмешался Джон. — Только представьте себе. Надо придумать, как убить его, а не порубать на куски и оставить жить так.

— Придумать, — последние слова чем-то зацепили Алексея и вывели из задумчивости. — Придумать, — проговорил он. Внезапно глаза его загорелись. — Приказы.

— Что «приказы»? — спросил Грымт хмуро.

— Он же выполняет любые приказы.

Алексей метнул на зомби быстрый взгляд.

— Умри, — приказал он.

Зомби на глазах одеревенел и рухнул на пол как бревно.

— Вот! — обрадовался Алексей.

Горыня и Джон долгую секунду смотрели на мертвяка.

— Спасибо, — проговорили оба одновременно. Горыня склонился к мертвяку. Начал выдергивать стрелу. Серебряных был всего десяток. Надо беречь.

— А я уж думал, — Джон покачал головой, — почему Орон не использовал их как силу? Теперь ясно.

— Погоди радоваться, — вдруг отчеканил великан.

Все недоуменно уставились на него. Грымт сделал один гигантский шаг. Встал сразу над мертвым. Горыня поднялся со стрелой в руке. Поднял глаза вверх, посмотрел на склонившегося над ним великана. Сразу стал заметен контраст. Макушка богатыря едва доставала Грымту до груди. Великан усмехнулся. Скосил взгляд на труп.

— Оживи! — громыхнул он.

Наступило тревожное ожидание, когда все смотрели на мертвого и ждали его реакции. Это походило на то, когда у человека исполнилась заветная мечта, но неожиданное случается что-то, что может одним махом убрать все, как шахматист сметает с доски фигуры.

Ожидание нарастало. Мертвый продолжал лежать.

— Он… действительно умер, — наконец с надеждой проговорил Горыня.

— Он умер, — торжественно объявил Джон.

Грымт нахмурился. Несильно оскалил зубы. Спрятал снова.

Следующие два дня они обыскивали замок на предмет оборотней и вампиров и занимались упокоением зомби. Первых и вторых найти не удалось, а вот третьих обнаружили целых двадцать три. С радостью вернули в мертвое состояние. Везде ходили гурьбой. С ними не было только Сергея с Аленой. Девушка до дрожи боялась чудовищ, а Сергей ее охранял, радуясь возможности сыграть роль рыцаря. Когда в комнате, они устроили себе несколько спален, натаскали туда мебели, то часто наблюдали картину: Сергей сидящей на стуле рядом с кроватью, и Аленка верхом на ней, поджав ноги. Настороженно осматривается. С большим испугом смотрит на дверь и под кровать. Там же темно, там пыль. Где же еще обитать чудовищам как не там?

Наконец убедились, что замок пуст. Джон отбыл в тот же день успокоенный. Серебряное оружие забирать не стал — объявил это подарком и даже заслуженной наградой, за могущею стать опасной работу. Не стала, ну и хорошо.

На третий день появились первые вопросы по поводу пищи. Запасы в мешках подходили к концу, а надежного источника питания так найдено и не было. Пока спорили что делать, не заметили, как Горыня куда-то пропал. Потом спохватились, начали искать. Когда он, наконец, появился из леса с оленем на плечах, были просто готовы его убить. Но стребовали только обещание, что больше он не будет уходить без предупреждения. Ведь не маленький, понимает, в каком месте живут. Грымт тоже пару раз исчезал. Куда не говорил, но всякий раз добросовестно предупреждал заранее.

Потом они обнаружили в подвале склад мяса. Все было в превосходном состоянии. Лорд Орон что-то там сделал, что сильно походило на магию, и комната оказалась замороженной. Стены во льду. Так как кроме оборотней мясом кормить было некого, то сначала решили ничего не трогать. Но потом осмотрели, все туши оказались либо оленьи, либо бараньи. Ни какой человечины. Обнаружили, правда, нарезанные куски свинины. Но свинину легко можно спутать с человечиной, так что выбросили от греха подальше.

Но мясо одно есть как-то не очень. Эту проблему решила Алена. Девушке не нравилось находиться в замке. Мрачные стены давили на нее. А ужасные истории об его бывшем хозяине рвали нервы в клочья. Она начала проситься сходить в лес. Погулять хотя бы вдоль стен. Это повторялось. Сергей сопровождал Алену в каждой ее прогулке. Вскоре девушка, полжизни проведшая в таких лесах, начала приносить в замок всевозможные питательные травки, которые существенно разнообразили меню.

— Сергей, может, ты сегодня останешься со мной? — попросил отец.

Сергей как-то сразу замялся, засмущался. Видно не хочет отказать отцу, но придется. Алексей сразу улыбнулся ему. Не стал ставить сына перед выбором кому отдать предпочтение: отцу, или любимой девушке.

— Ладно, беги, — сказал он. — Кемираноса попрошу. Он все еще связан со мной клятвой.

— Можно? — не поверил Сергей.

— Можно.

— Правда, можно?

— Нет.

— Как «нет»? — чуть не взвыл Сергей. — Ты же говорил.

— Ладно, беги, — засмеялся Алексей над выражением лица сына. — Не будешь бесконечно переспрашивать.

Сын исчез со скоростью молнии. Был, и вот его нет. Алексей тяжело вздохнул перед серьезной работой. Сегодня, наконец, он решил, что попробует своей волей погулять там, где ему хочется. А если уж точно, то Алексей, окрыленный успехом с Юлиным миром, задумал прорваться в реальный мир.

— Ваня, — простонал он.

В ответ тишина. Каменные стены вокруг впитали горя и страданий много. Гораздо больше, чем сейчас кипело в Алексее. Замок смолчал, не заметив такой мелочи.

Алексей снова стиснул зубы. Застонал. Потом резко тряхнул головой.

Нет, надо забыть. Хотя бы на время, чтобы сосредоточиться. Потом делай что хочешь, но сейчас надо хоть на шаг приблизиться к разгадке смерти сына. Неожиданно ядерным взрывом вспыхнула мысль еще более ужасная. Алексей чуть не завыл в голос. Если Ваня мертв, мир пропал, то в реальном думают, что он тоже погиб. Датчики на этот мир не настроены, камеры ничего не покажут. А правило было простое — если он погибает, то все спасенные тоже умрут. Приговор приведут в исполнение. В таком звере как Эдуард Степанович жалость не проснется и совесть не скажет своего веского слова. Для него собственная шкура важнее. И чертова корпорация важнее.

Алексей метнулся к двери. Дошло, что это бесполезно, бросился обратно в центр комнаты. Там закрутился на месте, словно находится на перекрестке и решает куда пойти. Замер, повернувшись к окну. Вспомнился белый льдистый экран. Вдруг все-таки на нем что-то видно? Алексей на секунду помедлил. Вдруг он стоит так, что его видят сбоку, а то и вовсе со спины. Потом плюнул. Ну и что, голос-то услышат. Он напрягся. Слова начали падать убийственно как стрелы в лезущих на стену врагов.

— Я знаю, мой сын умер, — сказал он. — Но у вас в руках еще остались моя жена и дочь. И если с ними что случится, вы пожалеете, что на свет родились. Нет зверя настолько жестокого как человек. И нет человека более жестокого, чем человек, который мстит. Ваша жизнь в руках моих ближних. Запомните это. Вам все понятно Эдуард Степанович? Я, конечно, вас не слышу, но надеюсь, вы услышали все. Потому что для меня незнание не освобождает от ответственности.

После того как высказался, на душе легче не стало. Захотелось рвать и метать. Мужчина должен защищать своих близких, и он сходил с ума, оттого, что не мог этого сделать.

Дверь хлопнула. Без стука вошел Горыня. Удивленно посмотрел на Алексея.

— Какой леший тебя укусил?

Алексей оглянулся. Посмотрел ему прямо в глаза. Горыня почувствовал, как мышцы резко напряглись. В груди полыхнуло праведным гневом.

— У тебя кто-то умер? — прорычал он. — Только скажи, кто так поступил с близким тебе? Я его…

— Я его сам, — рыкнул в ответ Алексей. — «Ты его не достанешь», — тут же додумал он.

— Горыня, — сказал он.

— Да, волхв.

— Мне надо отлучиться… на время, — голос предательски дрогнул. — У Сергея дела, поэтому замок оставляю на тебя. Проследишь?

— Дела ученика знакомы, — усмехнулся богатырь. — Мешать не будем. А на меня ты можешь положиться. Что собрать в дорогу?

Алексей поймал себя на том, что хотел засмеяться. Сдержался, чтобы не обидеть друга.

— Мне ничего не надо, — сказал он. — Я отправлюсь прямо отсюда.

Горыня понимающе кивнул. Улыбнулся.

— И еще, — Алексей чувствовал, как теряет уверенность и ярость. Заторопился. — Я не знаю, как я… отбуду. Могу просто исчезнуть, а может… эээ… тело может остаться здесь. Если что — проследите за ним.

— Послежу, — преувеличенно серьезно проговорил богатырь. Алексей понял, что он так прячет тревожную неуверенность. Опаску перед чем-то неизвестным, непонятным.

— И еще. Возьми, — Алексей протянул Горыне пистолет. — Даю на сохранение. На всякий случай. И вот смотри, вот эта кнопка заставляет жезл работать. Только на себя не направь, видишь вот этот выступ, направь его на врага. Вдави кнопку и все будет OK, понятно?

— Понятно, волхв. Благодарствую за доверие.

Алексей отвернулся от богатыря. Взгляд упал на кровать. Она сбита из кое-как отделанных досок. Сверху накрыто темно-синим одеялом из толстой грубой ткани. Одеяло такое огромное, что под ним уже ничего не разглядеть. Только холмом выпирает подушка.

«Сконцентрироваться, мне надо сконцентрироваться». — Алексей лег на постель. Доски прогнулись, скрипнули. Голова погрузилась в подушку, словно в стог сена.

— Мир, — вслух сказал он, не став таиться от Горыни. — Реальный мир.

Ничего не произошло.

Алексей взглядом скользнул по серому потолку. Он и не ожидал, что так сразу выйдет. Попробовал нагнать в сердце больше ярости. Больше воли.

— Реальный мир.

Снова ничего.

— Реальный…

На девятой попытке что-то произошло. Мир словно сдвинулся в сторону, начал расплываться. Последняя мутная картинка свилась словно свиток и ушла куда-то в сторону. Вместо нее вокруг заплясали цветные змеи. Побежали солнечные зайчики. Сбоку раздалось шуршание, словно мышонок лазает в коробке. Выдвинулось как слайд новое, другое. Картинка начала медленно проясняться. Перед глазами проявился длинный коридор, отделанный белыми панелями. Точно такой же потолок. Алексей перевернулся. Оказывается он лежит на полу. Пол укрыт серым линолеумом, но судя по холодности, сразу под ним бетонный пол.

— Где я? — прошептал он. Но в голове уже начало появляться узнавание. Прежде чем оно оформилось в полную уверенность, он увидел, как над ним наклонился человек. Это был Николай. Главный ученый во всей этой шарашкиной конторе.

— Владимир, что с тобой? — спросил он с тревогой. — Тебе плохо?

«Нет, мне хорошо, — возликовал Алексей, — у меня получилось!» — Но озвучивать это не стал.

— Голова кружится, — слабым голосом проговорил он. Добавил дрожи. Потом до него дошло, как назвал его Николай. Он чуть не заорал от счастья, что такое, да все ему одному. Такого везения просто не бывает. Поднялся, изображая из себя больного на последнем дыхании. А сам довольно покрутился в новом теле. Как-то даже не привычно. Путешествует по мирам сам, и не в теле какой ни будь зверюги. Не видно шерсти, когтей, хитиновых лап. Он в теле человека. Чужом теле. Захваченном теле.

ГЛАВА 30

Контуженного пришлось изображать минут пять. Потом резкое прояснение в сознании и Алексей пошел твердым шагом, широко разведя плечи. Николай только восхищенно покачал головой.

— Мне бы так, — проговорил он. — А то давление просто поднимется, и хоть вешайся.

Алексей пожал плечами. Сам настороженно думал. Эйфория от радости прошла и наступила тревога. Он не представлял себе, кем является этот Владимир. Как должен себя вести. Его характер, привычки. Да просто, кто у него друзья. Есть ли жена, дети? А если есть, то где они, как выглядят?

Краем уха он уловил слова Николая.

— За то в обморок не падаешь, — отстраненно ответил он.

Николай согласно кивнул.

— Может, тебе в медпункт?

— Нет. Куда мы шли?

Николай удивленно приподнял бровь. Вот оно, подумал Алексей, начинается.

— В лабораторию к «Творцу», — Николай улыбнулся — Что, тут помню, тут не помню?

Алексей усмехнулся.

— Пошли.

В коридоре столкнулись с Эдуардом Степановичем. Поздоровались с ним. Директор по деловому улыбнулся, кивнул. Прошел мимо. Алексей почувствовал, что не дышит. Выдохнул, закашлялся.

— Что, муха?

— Две, — кое-как прохрипел Алексей ему в ответ. — Вот такенных, — он развел руки на ширину коридора.

— Неужели от зоологов наших сбежала? Ну, я им задам, — Николай засмеялся.

В лаборатории по прежнему царила суета: носились ассистенты, солидно ходили ученые. Правда солидность не помешала им со всей веселостью поздороваться с Николаем. Появились так же изменения в аппаратуре. Кроме голографического компьютера появились другие различные диковинки. Оставалось только думать: то ли это новые поступления, то ли не хотели перед ним все раскрывать. А если верно второе, то опять развилка. Боялись, что он может сбежать, или действительно хотели отпустить после выполненного задания?

Он заметил, что льдистого экрана нет на месте. Остались только многогранные стержни.

— Э-э-э… — ткнул пальцем между стержнями Алексей. Он успел не договорить.

— Включить хочешь? — Николай нажал кнопку на боку «Творца». Между стержнями словно сверкнула молния, и вслед развернулся льдистый экран. — Думаешь, что-нибудь проявится? Не обольщайся. После того как мир номер четыре стерся, все пропало. Что с подопытным не понятно. Ведь по всем правилам в стертом мире жить невозможно. А ведь живет жук.

Алексей подошел и посмотрел на приборы, про которые директор говорил, что они регистрируют состояние его организма. Там что-то пищало. По четырем экранам скользили тонкие линии и только в одной он разобрался, что она изображает, как работает его сердце. Вот, значит, как, не видят, но чувствуют. Интересно, а что случилось с тем приборчиком, что показывал видео. Хотелось бы узнать. Наверно сказались те фокусы, что теперь выделывает его тело. Но тогда почему остальные работают?

Он отошел от приборов и подошел к «Творцу». Осмотрел этот прямоугольный ящик с выступающими кнопками, дисками. С торчащими проводами. Сразу видно — экспериментальная модель. Дизайн появляется после. Внимание привлекли десять маленьких, как таблетки, кнопок. Под ними шли цифры. От нуля до девяти. Над кнопкой с номером четыре горел зеленый огонек. Над кнопкой один, два и три огоньки были красными.

Алексей взглянул на Николая. Тот, отвернувшись, беседовал с толстяком в белом халате. Алексей еще раз оглянулся по сторонам. Палец быстро ткнул пятую кнопку. Льдистый экран чуть мигнул. Над кнопкой загорелся синий огонек. Алексей улыбнулся.

— Хочешь научиться? — раздался над ухом веселый голос.

Алексей дернулся. Быстро повернулся готовый к нападению. Чуть не ткнулся подбородком в лицо Николая. Тот отшатнулся, посмотрел на него с тревогой. Рот приоткрылся от удивления.

— Блин! — быстро проговорил Алексей. — Ну ты и даешь. Так и инфаркт заработать можно.

— Точно, — проговорил Николай, кивая на каждом слове. — Ты что так прыгаешь?

— А ты чего так крадешься?

Постояли, подышали некоторое время, отходя.

— Ну, так что, покажешь? — наконец сказал Алексей.

— Чего? Фу ты, зачем тебе это надо?

— Захотелось. Что нельзя? — Алексей хорошо знал, что рискует, но, ориентируясь на слова Николая, решил развивать риск.

— Да, блин, — сказал Николай.

— Ты же обещал, — Алексей заставил себя усмехнуться. — Не будешь в следующий раз язык распускать.

— Черт с тобой, — Николай махнул рукой. — Раз уж вожу сюда, так гулять по крупному.

Водит? Алексей внутренне возликовал. Значит он с другого отдела. Везет так на полную катушку. Это ж можно все о «Творце» расспросить, посмаковать детали. Главное не вызвать подозрения, задав слишком общеизвестный вопрос, или наоборот выдать себя излишней осведомленностью.

— Показывай, давай. Не жадничай, — он легко подтолкнул Николая в плечо.

— Да, черт, — растерялся Николай от его напористости. — Если б тебя не знал, подумал бы что хочешь что-то вызнать.

Алексей вздрогнул, поежился.

— Да ладно, показывай, — проговорил он жизнерадостно. Николай чуть шевельнул губами, превратил их в улыбку.

— Смотри внимательно, а то вы со своими клонами вечно обо всем забываете.

Я вожусь с клонами, сделал для себя галочку Алексей.

— Вот так оно включается, — Николай показал пальцем на ничем не отличающуюся от других кнопку-таблетку. — Вон там вон видишь провода с обручем. Да видел ты их. Они на голове закрепляются. Обруч улавливает мозговые волны. Проводит их через…

Алексей старательно кивал, делая вид, что посыпавшиеся на него термины ему понятны. Сам старательно запоминал последовательность нажатия кнопок. По сложности управления «Творец» не отличался от обыкновенного ДВД проигрывателя и Алексей почувствовал себя в силах справиться с ним.

— А это что за кнопки? — Он указал на ряд кнопок с цифрами первых привлекших его внимание.

— Это? Они указывают последовательность миров, чтобы легче было настраивать.

— Понятно, — сказал Алексей и нажал кнопку с номером два.

Льдистый экран мигнул. И тут же белизна сменилась безжизненным пейзажем мертвой, по крайней мере, на поверхности, планеты. На переднем плане разжеванные, перемолотые и выплюнутые останки звездолета. Увидев его, Алексей почувствовал себя так, словно у него заболели разом все зубы.

Хотевший что-то сказать Николай, замер. Рот у него приоткрылся.

— Мать твою, — наконец проговорил он и добавил. — Как это может быть?

С боку, рядом со звездолетом Алексей увидел второй. А возле потерпевшего крушение он рассмотрел маленькие фигурки в скафандрах.

— Везет же новичкам, — быстро заговорил пришедший в себя Николай. — Мы и не подумали даже проверить, настолько были уверены, что миры перестают существовать. Но как это может быть? Надо немедленно сообщить Эдуарду Степановичу.

Вокруг них столпились ученые. Все пораженно смотрели на экран. Николай немедля отправил двоих за директором. Они уходить не хотели. На лицах ребят читалась обида, но их приучили выполнять приказы без возражений, и они пропали за дверьми, до последнего выкручивая голову.

Николай с сомнением нажал на кнопку с единицей. На экране появились затянутые сумерками тронный зал вампира Орона и Алексей с содроганием успел заметить, как из зала вышел Горыня. К счастью на нем была одежда аборигенов и подозрений он не вызвал. Скорее всего, его отметили как местного жителя грабившего замок бывшего угнетателя.

Николай почти сразу переключился на третий мир. Появилась знакомая Алексею комната. Да и не только Алексею, судя по многочисленным разговорам возникшим тут же. Упоминался кот-мутант, какой-то славный пацан с автоматом. Каширцев отчетливо услышал, как кто-то упомянул до сих пор не отданные проигранные пятьсот рублей.

Алексей думал. До него только дошло, что он сделал. Эти ж дотошные ученые наверняка кинутся все просматривать, да все проверять. А чертов экран настроен на замок. Да еще на такое его место, на котором завязано слишком много путей. Кто-нибудь что-нибудь да заметит. Черт. Первый вопрос, откуда в мире вампиров взялись люди из мира сказок. Этого хватит. Начнутся расследования, и неминуемо все раскроется. Черт, черт, черт. Проказа на мою голову.

Появился Эдуард Степанович. Выслушал восторженный рассказ Николая о том, как великий ученый Владимир сделал открытие. Тут же подпортил ему настроение, взгрев за то, что водит в лабораторию посторонних.

— Да какой он посторонний! — пытался оправдаться Николай. — Нашенский. Из отдела клонирования.

— И что? — отрезал директор. — Тебя он к себе не водит. Умный.

Но буквально через минуту директор смилостивился и пообещал забыть о проколе ученого в виду того, что ничего плохого не произошло, а даже наоборот. А потом он выписал не ожидавшему ничего подобного Алексею пропуск в лабораторию «Творца».

— Держи, — Голос Эдуарда Степановича был мягок, но не осталось ни малейшего сомнения, что это приказ. — С твоего проекта я тебя пока снимаю. И не думай возражать. Свиные эмбрионы и без тебя проживут. Зачисляю в штат здесь. Не замыленный мозг нам здесь очень нужен. Понял Владимир?

Алексей кивнул и принял пропуск.

Происходящее не укладывалось в голове. Попасть так быстро в нужное место. Причем не тайно проникнуть, а официально. Можно узнавать что хочешь, никто даже не покосится. А статус человека впервые работавшего с «Творцом» вовсе бесценен. Можно задавать любые вопросы, и никто ничего не заподозрит.

— Ну, показывай, — переключился директор на Николая. Тот начал объяснять. Щелкал кнопками, показывая картинки трех миров. Эдуард Степанович заинтересованно смотрел на экран. Пальцами теребил подбородок.

— Да, да, да, — говорил он сам себе. Потом посмотрел на Николая. — Бери Владимира и разрабатывайте на пару это направление, — он взглянул на экран последний раз и вышел.

— Слышал?

— Еще бы не слышать, — ответил Алексей Николаю, провожая директора недобрым взглядом.

— Тогда приступаем.

— Да какой ты на фиг ученый? Моя собака и то умнее — вскричал Николай. — Соберись, Виталий.

Алексей съежился. По счастливой случайности его никто не трогал, хотя если честно, такие эпитеты он заработал больше того несчастного лаборанта, на которого обрушил свою ярость Николай. Выигрывал Алексей только за счет того, что мог в любой момент ляпнуть что-нибудь этакое, что можно узнать о мирах только из личного опыта. Николай приходил в дикий восторг. Называл его генератором идей. Ставил всем в пример, что вот, мол, новенький, а уже о таком догадывается. А Алексей постоянно находился в ненормально тревожном состоянии. Ему все время приходилось придумывать, как выразить свои идеи так, чтобы они в будущем не ударили по нему, либо по кому-нибудь из близких.

Когда подошел конец рабочего дня Алексей начал впадать в тихий ужас. Куда он пойдет? Где будет ночевать? Конечно, после ночевок в сказочном мире вроде должен был привыкнуть, но там коротали ночь возле уютного костерка, да под запах жарившегося олешка. А тут на лавочке газеткой прикрывшись? Да еще и от милиции побегать придется, чтобы не загребли как бомжа.

Тут же выяснилось, что Владимир, чье тело он так нагло занял, жил в находившемся при корпорации общежитии. С плеч словно гора свалилась.

Решилась так же проблема как свое жилье обнаружить. Николай прикипел к нему так, из-за его откровений, что шел за ним, говоря о лабораторных проблемах и теориях. Проводил его до общежития, поднялся до третьего этажа и остановился перед дверью с номером 38.

— Ну что ж, — сказал он. — Вот ты и дома, — и посмотрел на Алексея с надеждой, ожидая, что его пустят внутрь, и они продолжат научные беседы. Обломс. Алексей совсем не хотел показывать перед ученым полное незнание собственного жилья. Надо сначала ознакомиться, а уж потом и приглашай кого хочешь.

— Спасибо, что проводил. До завтра, — последнее, что Алексей увидел, когда захлопывал дверь, это разочарованные глаза.

Беглый осмотр показал, что Владимир жил как большинство мужчин. То есть в комнате царил рабочий беспорядок, когда только сам хозяин мог разобраться, где что у него лежит. Пообещав себе с утра все осмотреть, Алексей добрался на кухню, на последнем дыхании ворвался в холодильник. Залпом выпил найденный там пакет кефира, закусил вареным яйцом. Через несколько секунд одетым завалился в постель и вырубился выжатый Николаем за полдня работы. Ученый пахал как трактор и рядом с ним никто не сидел. Как-то даже уважение начал вызывать.

Утро наступило непростительно быстро. Алексей поднялся разбитый как телега, спущенная с горы. В глаза словно по мешку песка сыпанули. Чуть ли не на ощупь отправился в ванную. Очнулся только в коридоре. Сначала не понял, как он здесь очутился. Потом сравнил расстановку комнат в своем доме и в этой комнатке. Ага, все ясно. Тело на автопилоте отправилось по знакомому маршруту, ну и забрело.

Ванная оказалась вообще в противоположной стороне. Сначала белизна глазурованной плитки больно ударила по глазам. Алексей на ощупь добрался к крану. Брызнул в лицо восхитительно холодной водой. Сразу почувствовал себя лучше. Песок пропал, телегу починили. Почистил зубы. Как классно. Казалось, целые годы он не мог просто почистить зубы. Жаль только что не получается сделать это для своего настоящего тела. Совместил бы приятное с полезным.

Можно жить.

Напоследок посмотрел в зеркало. Воо, где же он уже видел это приятное мужественное лицо? А, вспомнил. Эту отвратительную харю не забудешь. Та самая сволочь, что ставила пари на его смерть. Он еще обещал подпортить эту мордашку каким-нибудь ценным прибором.

Алексей напряженно всматривался в отражение. Хотелось вот прямо сейчас сделать что-нибудь эдакое. Надпись на лбу что ли вырезать. Или… Хотя нет, это полнейший идиотизм. Тело нужно ему самому в целости и сохранности. В общем, делаем так. Считаем, что захват тела противника и использование в собственных нуждах, есть надругательство в высшей степени. А уж потом можно будет и добавить.

В лучшем расположении духа Алексей оделся и отправился на свою новую работу.

Хмурое лицо Николая расплылось в улыбку, когда он увидел входящего в лабораторию Владимира.

— Ну, — сказал Алексей, наслаждаясь тем, что вот так может невозбранно стоять в святыне врага, — что без меня случилось?

— Да что без тебя-то случится? Все интересное происходит только с тобой. Это же ты у нас кладезь идей и ходячая везуха.

— Везухе гип-гип ура! — закричали рядом несколько лаборантов.

Николай бросил на них испепеляющий взгляд, и ребята уткнулись лицом в свои приборы.

— В смысле на мне везут? — продолжил Алексей.

— В смысле тебе везет. Да и нам заодно от щедрот перепадает.

Больше всего Николая интересовал мир Сергея. Как Алексей думал, из-за высоких технологий. Был, правда, еще мир Юлии, где можно было оружием классным разжиться, но там картинка замерла на одной из комнат города. А сдвинуть ее почему-то никак не получалось ни в одном из трех миров. У Сергея хоть показывает место катастрофы. Кругом носятся спасатели. Кружится разная техника. Такая, что ученые просто слюной давились. Они сделали, наверное, уже тысяч десять фотографий и видеозаписей. Пытались по ним воссоздать механизмы. Алексей влез, объяснил, что в разных мирах могут быть разные законы физики, поэтому так уж буквально повторять ничего не надо. Своим умом тоже надо думать. Потом объяснил Николаю теорию, что миры, пока подключены к своему создателю, а, может, правильнее, воображателю, строятся, упорядочиваются. А потом создатель спокойно отключается и мир начинает свое самостоятельное существование. Но если создатель умрет, а сам был при этом подключен, то мир получает от него импульс уничтожения. Подключенный мозг, умирая, знает, что все должно перестать существовать, отключиться и силой воображения стирает мир, как стирается его собственное существование. Причем, пояснил Алексей, это вряд ли происходит сразу. Начинается с одной точки, которая постепенно расширяется и превращается в подобие бездны космоса всасывающего в себя все.

— А ты уверен? — переспросил Николай. — Как-то бредово получается. Этот мир придумка и должен выключиться подобно телевизору. Чик и все.

— На экран посмотри. Получилось ли чик и все?

Николай был очень умным человеком, как заметил Алексей, но страшно предубежденным. Как он вообще умудрился стать изобретателем? Науке это неизвестно.

Наконец Алексей решил рискнуть и задать волновавшие его вопросы. Они в очередной раз спорили с Николаем о том, что организмы из разных миров, могут быть настолько чуждыми, что не смогут выжить в другой среде. Николай не соглашался, брызгал слюной, доказывал, хотя буквально полчаса назад сам сказал Алексею, что недавно добытый из другого мира организм, обладающий характерными признаками кошачьих, на деле внутри оказался настолько отличим от сородичей, что некоторые его органы оказались просто несовместимы с жизнью. Николай сказал, что допускает, что достаточно сходный организм, сможет выжить и в других мирах и даже в реальном.

— Я думаю, — осторожно проговорил Алексей, — что если поговорить с теми, кто путешествовал по этим мирам, а еще лучше с теми, кто эти миры вообразил, это откроет глаза на многое непонятное.

Николай сразу перестал улыбаться.

— Это запрещено, — сказал он.

— Кем запрещено?

— Как будто ты сам не знаешь, — Николай показал рукой рост выше своего где-то на пол метра.

— Эдуард Степанович? Надо с ним обсудить. Это сильно нам поможет.

— Вот сам и разговаривай, — неожиданно разозлился Николай. Отвернувшись, он уткнулся в компьютер.

— Да что ты сразу? — Алексей хлопнул его по плечу, попытался развернуть к себе. Николай резко дернул плечами, вырвался. — Блин как красна девица.

— Что красна девица? — тихо проговорил Николай, не поворачиваясь к нему, — Эдуард Степанович закрыл эту тему. О тебе же дураке забочусь.

— Николай, ты же что-то знаешь. Расскажи.

Николай развернулся так резко, что Алексей сначала подумал, что он хочет на него напасть.

— Ты что сидишь? — рявкнул Николай. На них начали оглядываться. — Работать кто будет? Навязался тут на мою голову со своими советами.

На экране Грымт шел в обществе зомби. Алексей удивился. У них была договоренность, при обнаружении мертвяков упокоивать их. Что могло случиться такого, что великан не стал делать этого? В душе зародилось тревожное ощущение. Великан между тем деловито осмотрел трон вампира. Взялся за него. Мышцы на руках вздулись как шары. Он поставил его, сел. Огромное резное кресло приняло в себя тело впритирку. Как раз по размеру. Алексей чуть не крикнул ему: «что ты делаешь?»

Краем уха отметил, что прозвучал сигнал на конец рабочего дня. Вокруг заходили, засуетились. Ученые и лаборанты неспешно подводили к концу дела. Несколько экспериментов, в виду их неоконченности, законсервировали. Над одним продолжили работать, не обращая внимания на суету. Видно решили доделать, во чтобы то ни стало.

Кто-то из лаборантов прошел между Алексеем и экраном. Это послужило сигналом. Алексей оторвался от созерцания сидящего на троне великана. Тоже начал собираться. А так, как в основном был теоретиком, то и делать ему оказалось, кот наплакал. По сути, вообще ничего. Он поднялся, бросил последний взгляд на экран. Машинально отметил во внешности Грымта какие-то изменения. Толи клыки длиннее стали, то ли шерсти больше. Странно.

Идя по коридорам корпорации, приходилось у каждой двери отмечаться пропуском и Алексей, в который раз порадовался тому, что не заявился сюда лично. Как говориться, в теле.

— Владимир, — окликнул его какой-то незнакомый ему ученый. Алексей сделал вид, что не услышал. Свернул за поворот и немного пробежался, что бы уж точно не догнали. Встречаться со знакомыми Владимира не хотелось.

На улице зябко поежился. Конец августа и вечера были холодными. Он поднял воротник куртки, глубже спрятав в него лицо. Сунул руки в карманы. Быстро пошел к общежитию.

Настроение после разговора с Николаем держалось в одной поре. То есть как некое злое существо готовое выть и кусаться. И которому было плохо. Алексей страдал, что находится здесь уже целых два дня, и так ничего и не выяснил о судьбе родных. Поведение Николая вызвало только еще большую тревогу. То, что директор запретил кому бы то ни было раскрывать производственные секреты было понятно, но почему их надо было хранить от людей непосредственно на этом производстве работающих? И не простых работяг, а тех, кто именно изучает, открывает секреты. Тех, кому знать просто положено. Алексей скромно отнес себя к таким людям.

Рассуждения еще больше накрутили его. Начало казаться, что мир рухнул, что все пропало, а он сам как минимум сдох.

Впереди забрезжил отсвет, лившийся из дверей общежития. Алексей шел по дорожке, по обе стороны которой росли длинные свечи тополей. Одинокий вяз, затесавшийся в их ряды, выглядел на фоне тополей как загнутый горбатый старикан на фоне солдат элитных войск. Через каждые десять метров между ними стояли бетонные спицы столбов с фонарями сверху. Когда Алексей увидел их в первый раз, то поразился. Ему уже начало казаться, что он каким-то образом переместился в двадцать первый век и вдруг это безобразие прошедшего тысячелетия. Такая масса ученых, и ничего достойного придумать не смогли. Быстро выстроившийся имидж корпорации, как нечто сверхнаучное и суперфантастическое, с той же скоростью рухнул. Перед глазами Алексея предстал дикарь с каменным топором в руках где-то нашедший и научившийся пользоваться магнитофоном.

— Владимир! — неожиданно позвали из темноты.

Алексей чуть не подскочил. Сердце застучало отчаянно, словно готово было убежать отсюда само, оставив тело.

— Черт, — прошипел он сквозь зубы.

— Владимир, — повторили из темноты.

Алексей чуть не сплюнул. Делать вид, что ничего не услышал, поздно. Слишком сильно он дернулся. Придется разговаривать, кто бы это ни был.

— Да, слышу я тебя, — сказал он раздраженно.

— Иди сюда.

Ага, щас. Прям вот так раскрыл клювик и побежал на зов. Не на тех напал.

— Сам иди. А то мне что-то интересно фейс твой разглядеть. А там и подумаю, общаться с тобой или нет.

— Черт, блин, ты что, не узнал что ли? Это я.

— А это я, — махнул рукой Алексей. — Гуд бай.

В темноте выругались. Смачно. Такое на людях звуком пи прикрывают. Раздался громкий шорох. От подножия дерева отлепилась тень. Осторожно подобралась к световому кругу фонаря, и Алексей разглядел Николая.

— Иди сюда, змеюка, — прошипел ученый.

Сердце Алексея радостно подпрыгнуло, но он не подал виду. Проснулась осторожность, и усыпить ее обратно было трудновато. В голове стадами забродили мысли одна тревожнее другой. А не рассказал ли друг любезный кому не надо, о его вопросах? И не дожидаются ли его под тенью древ теплая компания? Тут же сам себя обругал нехорошими словами. Даже если бы что и заподозрили — они здесь хозяева и господа. Пришли и взяли бы его тепленького еще в лаборатории. А если уж на самом деле, то не такие странные у него вопросы. Наоборот самые даже естественные.

— Фома неверующий, — ругательным тоном сказал Николай. — Долго тебя уговаривать пришлось.

— А ты что в шпионов играешь? — начал злиться в ответ Алексей.

— Лады, лады, успокойся.

— Я спокоен.

— Вот и хорошо. Слушай, Владимир, если тебя еще интересуют предыдущие вопросы, через час приходи ко мне. Поговорим.

Вот оно, свершилось. Лед тронулся, как говорил некий Остап Бендер. Забрезжил свет в конце туннеля. Потом до него дошли и остальные слова Николая, и на душе сразу стало холодно.

— Давай лучше ты ко мне, — предложил он.

— Нет, у меня будет не так подозрительно. В общем, через час жду. Не придешь, буду знать, что тебя ничего не надо.

— Подожди.

Николай, не слушая, повернулся и зашагал к боковому крылу общежития. Открылся светлый проем, Алексей и не знал, что существуют еще вход. Исчез за дверьми. Алексей, постояв некоторое время, потянулся вслед за ним. Вышел в коридор и, пройдя по нему, вышел к проходной. Николая не было. Немного подумав, вернулся обратно, в коридоре он заметил лестницу. Поднялся по ней на третий этаж и по другому коридору вышел, как и ожидал к собственной двери. Ладно, в логове врага запасной выход не помешает. Но радостная новость не могла затмить общую трагедию вечера.

«Повешусь, — билось в голове, — непременно повешусь. Вот судьба, крыса помойная. Махнула хвостом и исчезла».

Как уже всем ясно, Алексей не знал, где живет Николай.

На следующий день Николай и словом не обмолвился о бывшем между ними разговоре. Веселился, смеялся, злился как прежде. Задавал вопросы, восхищенно слушал ответы и спорил, спорил, спорил.

Алексей отвечал невпопад. Половину из того, что ему говорили, пропустил мимо ушей. Глазами постоянно следил за Николаем. Вдруг он покажет какой-нибудь знак, говорящий, что надежда еще может потрепыхаться. Ученый продолжал обращать на него внимания не больше чем нужно для работы. Алексей едва дождался конца рабочего дня, встретил Николая на выходе.

— Слушай, — начал он, — насчет вчерашнего разговора. Может…

— Какого разговора? — Николай сделал откровенно удивленное лицо. — Никакого разговора не было. Вчера я просто пожелал тебе спокойной ночи вот и все.

На следующий день в лабораторию пришел Эдуард Степанович. Как всегда при его появлении все забегали быстрее, клавиши компьютеров защелкали чаще. Все говорило: вот видите — мы работаем, мы пашем, и все для вас, любимый начальник.

— Николай, — услышал Алексей громкий голос директора, — развертывай аппаратуру, будем продолжать работу с «Творцом». Сегодня к полудню подвезут объект для мира номер пять.

Николай решительно закачал головой.

— Что такое? — нахмурился директор.

— Я не буду над этим работать, — ответил Николай.

— Что?

— После того, что случилось с предыдущими объектами, я больше за такое не возьмусь.

— Послушай, — улыбнулся Эдуард Степанович. — Я тебя понимаю. Мы все понервничали. Думаешь, мне самому легко было? Но надо продолжать.

— Я уже сказал, — четко отчеканил Николай, — над этим я работать не буду.

Брови директора опасно сошлись на переносице.

— Мне кажется, здесь не место говорить об этом, — сказал он. — А вот у меня в кабинете… Пройдем.

Они ушли. Алексей настороженно ждал. Прошел час, два, семь. Потом раздался сигнал окончания рабочего дня. Николай так и не появился. Не вышел он и на следующий день. И еще через день. И еще.

А потом на его место пришел другой человек. Такой же требовательный, но не такой дружелюбный. На вопрос Алексея о предыдущем главном ученом ответил, как ударил.

— Быстро работать, если не хочешь последовать за ним.

Посмотрел на его работу. Послушал.

— Это что такое? — сказал он. — Я не пойму, как человек вашей компетенции мог вообще быть допущен к такой работе?

— Я теоретик, — гордо ответил Алексей.

— Теоретик должен знать хотя бы термины.

— С меня требуют работу, а не языковыламывающие фразы. Терминами блещут те, кто не блещет больше ничем.

Главъученый побагровел.

— Поговорим у директора, — проговорил он сквозь зубы.

— Поговорим.

Он ушел. Через полчаса появился снова. Алый как помидор. Бросил в сторону Алексея раскаленный взгляд. Был бы тот материальным, спалил бы и пепла не оставил.

Алексей понял, что ему надо срочно что-то предпринимать и доводить дело до логического конца. А то будет поздно.

ГЛАВА 31

По комнате ходил невысокий лысый человек. Голова его постоянно двигалась из стороны в сторону. Алексей вспомнил, что звали этого человека Дикен, и когда-то он служил его жене. Он еще немного понаблюдал за ним и переключил экран на следующий мир. От контраста сначала показалось, что весь экран черный, только покрыт белой сыпью. Затем Алексей разглядел изломанный горизонт каменистой планеты. Разбитый остов звездолета. Копошащихся рядом спасателей, до сих пор неизвестно что ищущих. Разглядел, и сразу на душе стало муторно. И так при виде сего пейзажа воспоминания неважные, а тут еще вспомнилось, что Николай любил наблюдать за этим миром. Где же он сейчас?

Начальник отдела искоса посматривал на Алексея. Глаза злые-злые, но видно после внушения, сделанного ему Эдуардом Степановичем, вредить не решается, но гад ведь заложит при первом же случае.

Алексей нажал кнопку под номером один. Сразу подметил изменения в зале. Кто-то вымел все, вымыл, почистил гардины. Старый ковер вместе с костями выбросили, на его место постелили новый. На стенах горели факелы. Так же горело несколько канделябров. Ярче всего освещено место трона. Тот стоит золотистый. Кажется, светится изнутри.

На часах пикнуло шесть, и сразу по ушам ударил сигнал. Алексей быстро поднялся. Экран выключать не стал, хотя сердце постоянно тревожно екает. В ночь остается аспирант, наблюдает. Обо всем происходящем докладывает утром. А уж если будет что интересное, хоть три часа ночи, вызовет и притащит в лабораторию. Правда, такого еще ни разу не было.

Кроме наблюдений за экраном Алексей сегодня больше ничего не делал. Убирать нечего, консервировать тем более. Можно было уйти поскорее. Не любил Алексей задерживаться на рабочем месте, если уж работа окончена. В числе первых он пошел к выходу.

Но кроме этого был у него еще один резон уйти быстрее.

Несмотря на наличие живых охранников, Алексей отметился еще у каждой двери пропуском. С облегчением сунул пластиковую карточку в жадный зев последней двери перед приятной прохладой улицы. Дождался пока приборчик бипнет и моргнет зеленым глазком. И вышел на свободу. Сразу исчезло ощущение назойливого взгляда в спину. В лаборатории просматривался каждый угол, и видеокамеры можно было встретить везде, даже казалось в самых неподходящих для этого местах. А Алексею не нужно было сейчас чужое внимание. Эту роль он хотел сыграть инкогнито.

Он прошел примерно половину пути до общежития. Потом свернул и затаился среди тополей, подальше от фонарей. Через несколько минут двери научного центра распахнулись, и на улицу вылилась вторая волна торопившихся домой работяг. Большинство направилось к основным воротам в город. Остальные пошли к общежитию. Алексей прижался за деревом, пропуская толпу.

Вскоре поток иссяк. Начали появляться одиночки. Те, кто предпочитает чуть задержаться, но закончить дело. Те, кто вообще предпочитает работу всему остальному. Такие шли самыми последними, и Алексей был на сто процентов уверен, что нашлись такие, что до сих пор работают, а в маленьких, примыкавших к лабораториям, клетушках, их ждали расправленные кушетки и нередко дожидались только к утру.

Но и этих следовало пропустить. Одиночки эти часто сбивались в пары. Спорили вполголоса, а если нет, все равно находились в зоне видимости друг друга.

Прошел еще час. Прохлада переставала казаться приятной. Алексей начал ощутимо подмерзать. Более того, вкралось мерзкое чувство, что он просидел здесь напрасно. Что больше никто не появится.

Он неуверенно теребил пальцами небольшую дубинку, что спрятал здесь с утра, пытался согнуть, но дерево было крепким.

Дверь научного центра распахнулась. Появившийся человек зябко поежился. Плотнее укутался в короткую, до пояса, куртку. Пошел по дорожке к общежитию. Алексей сразу насторожился, приготовился.

Сначала было неясно кто это. Потом в свете ближайшего фонаря Алексей рассмотрел лицо, узнал его сразу. Он работал вместе с ним в лаборатории. Занимался компьютерным программированием работы «Творца». Этот подойдет.

Удар получился неуклюжий. Дубинка, завернутая в махровое полотенце, скользнула по затылку и ударила в плечо. Но своей цели Алексей достиг. Предполагаемый «язык» безвольно рухнул на асфальт и замер там бесформенной кучей. Алексей сунул дубинку за пояс, подхватил ученого подмышки и поволок к показанной ему Николаем двери. Прежде чем выйти в коридор общежития пристроил «языка» сбоку от себя. Его руку положил себе на плечо. Со стороны это должно было выглядеть так, что бы не привлечь ни чьего пристального внимания. Правда, учитывая, что за все, сколько он здесь находится время, Алексей не видел ни одного выпившего, на глаза никому лучше не попадаться.

До своей комнаты он добрался без происшествий. Как только вошел сразу опустил бессознательного ученого в кресло. Достал моток скотча и накрепко примотал его к мебели. Так же заклеил ему рот.

После этого Алексей пошел в ванную и быстро сполоснулся. Потом на кухне порылся в холодильнике. Нашел вчерашние пельмени и остатки сметаны в банке. Выложив все это на тарелке, сел напротив своего пленника и начал есть, ежесекундно готовый, что клиент очнется. Но он успел поесть, заварить и выпить чаю, а ученый все не приходил в себя. Алексей даже начал беспокоиться, не слишком ли сильно он приложился дубинкой по высоколобой голове. Тогда он сходил на кухню, набрал стакан холодной воды и плеснул в лицо «языку». Это возымело мгновенный успех. Ученый медленно задвигал головой. Замычал.

— Ничо, ничо, сейчас пройдет, — посочувствовал ему Алексей. Лично против этого человека он ничего не имел. И любое лишнее мучение, причиненное им ему, заставляло и совесть Алексея покусывать своего хозяина.

Ученый уставился на него недоуменным взглядом. Дернулся, попытался подняться. Скотч держал крепко.

— Здравствуй, — сказал ему Алексей, — узнаешь меня?

Ученый пристально посмотрел на Алексея. Во взгляде читалась растерянность быстро переходящая во враждебность.

— Вижу, что узнаешь. Мне от тебя нужны ответы на несколько вопросов, и потом я тебя отпущу. Честно. Ты хочешь что-то сказать?

Ученый кивнул. Алексей поддел ногтем уголок скотча. Осторожно потянул.

— Только без криков, — предупредил он.

— Помо… — попытался тут же закричать ученый. Алексей залепил ему рот скотчем и выругался.

— Еще одна такая попытка и я сломаю тебе нос, — не на шутку разозлился Алексей. — Пробуем еще раз.

Он занес над головой ученого сжатый кулак. Другой рукой рывком сорвал скотч со рта. Ученый болезненно вскрикнул. Тут же испуганно сжался, испугавшись, что Алексей примет это за новую попытку.

— Вот и молодец, — подбодрил его Каширцев. — Как я уже говорил, мне нужно только несколько ответов. Ты готов? Если да, кивни.

— Конечно, — ученый кивнул. Из-под седых волос по лбу побежала струйка пота.

— Вот и молодец, — повторил Алексей, но кулак убирать не стал. Пусть висит как дамоклов меч. Красноречивым напоминанием. — Вопрос раз. Вы давно работаете с «Творцом»?

— Нет, не так давно. Только два месяца…

— Мне хватит. Продолжим. Вопрос два…

— Владимир, я ничего не знаю, — неожиданно заговорил ученый. — Ни чертежей, ни формул…

Алексей рывком пригнулся к самому лицу ученого. Посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты присутствовал при испытании «Творца» на людях? Ну? — рыкнул он.

— Да, — пискнул пленный. Закатил глаза.

— Вот и отвечай. И еще хоть раз вякнешь, о чем не просили, вобью зубы в глотку.

За дверью послышались шаги. Наверное, Алексей увидел что-то такое в глазах ученого, потому что, не успев даже подумать, тут же опустил кулак. Ученый подавился собственным криком. Из разбитых губ брызнула кровь. Потекла по обеим щекам. Он подавился, закашлялся. Выплюнул на грудь два зуба. Третий, похоже, проглотил.

— Что, еще поучить? — бешено зарычал Каширцев. Костяшки пальцев саднило.

Ученый замотал головой. Глаза круглые, вытаращенные как у рака.

— Еще одна такая попытка и я тебе язык вырву. Тварь. Никаких слов, кроме ответов на мои вопросы. Без дозволения даже пернуть не смей.

Тот кивал не переставая.

— Быстро, вопросы.

Ученый снова закивал, как кукла, которую трясет ребенок.

— Меня интересуют подопытные, которых подключали к «Творцу». Юлия, Оля, Ваня.

— Я отфесю, отфесю, — испуганно пролепетал ученый. — Там были женсина, дефочка и еще… там было дфа мальсика. А не знаю, про какого ты спрасываес.

— Ребенок.

— Ребенок? Подросток я фидел фосел в экран. Не знаю, как это происходит.

— Что? — взревел Алексей. — Они отправили в мир шестилетнего ребенка?

— Это не я, не я. Эдуард Степанофич. Наш директор. Он гофорят убедил его пойти спасать брата. А отца на обследофание отпрафили. Только он потом фзял директора заложником, прорфался к «Творцу» и тоже ф экран усел.

— Чего? — не понял Алексей. Потом до него начало доходить. — Что ты мне гонишь. Я тебя про ребенка спрашиваю. Урод. Не про подростка. Про ребенка. Убью зараза.

Ученый побледнел. Закатил глаза и как видимо распращался с жизнью. Алексей поднял его за грудки. Дал понюхать кулак. Швырнул обратно в кресло.

— Итак? — прорычал он.

— Ребенок… — начал ученый и замолчал.

— Ну.

— Я не присеем, — вдруг заплакал ученый. — Я не виноват. Я этого не делал.

На сердце Алексея похолодело. По телу медленно начала распространяться дрожь, начиная с рук.

— Что произошло? — спросил он.

— Я не знаю. Там был Эдуард Степанофич. Мне кажется, он увидел, или услысал на экране сто-то такое, сто сильно его напугало. Он… Ф обсем он…

— Ну…

— Там был есе Николай. Он у нас главный… был. Ты же знаес. Он отказался выполнить такой приказ. Они поругались с директором.

— Черт! — Алексей еле сдержал крик. — Что это был за приказ? — Отчеканил он как заводная кукла.

— Директор… Он приказал немедленно отсоединить ребенка от «Тфорца». Николай заспорил. Сказал, сто это убьет ребенка и тогда Эдуард Степанофич сам сорфал профода.

— Ваня, — медленно проговорил Алексей. — Мой Ваня? — и посмотрел на ученого.

— Нет! — вскрикнул ученый, увидев его взгляд. — Я его не убифал. Я ничего не сделал.

— Точно, — спокойно ответил Каширцев. — Ты ничего не сделал.

Он нанес резкий удар. Потом еще. Бил до тех пор, пока не увидел, что ученый потерял сознание. После этого связал его покрепче. Заклеил рот скотчем, не обращая внимания, что нос ученого разбит, и он может задохнуться. Впрочем, судя по кровавым пузырям, надувающихся и лопающихся на ноздрях, ему это не грозило.

Итак, следующая цель — директор. Про жену и дочь он так ничего и не выяснил и думается у Эдуарда Степановича он получит исчерпывающие ответы. И Ваня, за Ваню он должен ответить.

Но пока следовало успокоиться и привести себя в норму. Для начала помыться, поесть и просто выспаться. Допрос дался ему очень тяжело. Алексей оказался нервно истощен.

Он поплелся в ванну.

Проснувшись, первое, что сделал Алексей, это проверил состояние ученого. Тот был в порядке, ну если конечно не считать разбитой физиономии. Сидел с открытыми глазами, наблюдая пустоту. На действия Алексея никакого внимания не обращал. Еще бы, такое испытать.

До начала работы оставалось всего десять минут, поэтому Алексей бегом бросился в ванную. После этого так же быстро оделся. Завтракать не стал. Проверил напоследок крепость уз ученого. Все-таки раскрываться он пока не собирался. Пусть и осталось ему всего один день, но этот день хотелось провести спокойно.

На входе в лабораторию столкнулся взглядами со своим новым начальником. От него пахнуло такой неприкрытой ненавистью, что даже стало непонятно, как он смог вызвать на себя такой огонь. Неужели только тем, что остался в лаборатории вопреки его воле?

До полудня время тянулось очень медленно. Алексей выдал две теории для того, что бы никто не придирался к его работоспособности. Несколько раз заглядывали охранники. Придя первый раз, спрашивали, не видел ли кто Романа Антоновича. Он не ночевал в общежитии и утром на работу не вышел. Алексей всякий раз при их появлении вздрагивал, но на него внимания не обращали.

Наконец пришёл Эдуард Степанович. Алексей вздохнул облегченно. Первая часть плана прошла успешно. Он знал, что директор раз в день приходит к «Творцу», но всякий раз в разное время. Это и действовало на нервы сильнее всего. Алексей поднялся из-за компьютера.

— Я сейчас приду, — коротко бросил он начальнику лаборатории. Тот нахмурился, но смолчал.

Коридор был, как обычно пуст. Алексей быстрым шагом пошел к кабинету директора. На его пути только один раз встретился незнакомый ученый. Они разошлись, вежливо кивнув друг другу. Алексей шел, стараясь, чтобы это было незаметно, поглядывал на камеры. Электронные наблюдатели равномерно двигались из стороны в сторону, просматривая коридор. Подходя к кабинету директора, Алексей еще издали заметил стоявшего у двери охранника. Мысленно умоляя, чтобы никто не появился, он пошел вперед, как бы идя мимо по своим делам. Чуть убыстрил шаг, чтобы поравняться с дверью, когда камера будет смотреть в другой конец коридора. Как только оказался рядом с охранником резко нанес удар. Тот не ожидал подобного и ничего не успел сделать. Только плеснул кровью из разбитой гортани. Позвонки у него тоже были перебиты начисто. Что ж поделаешь. Не в том месте ты оказался, парень. Алексей аккуратно подхватил стража. Вытащил пистолет, а его самого втащил в кабинет. В кабинете посторонних, к счастью для этих посторонних, не оказалось.

Он положил убитого под стол директору. Затолкал высовывающуюся ногу, чтобы не было ничего видно. Сам взял один из стульев для посетителей. Поставил его сбоку от двери, так, чтобы входящий его сразу не заметил, и сел в него настроившись на долгое ожидание. Но оказался не прав. Ждать пришлось недолго.

Через десять минут замок в двери сухо щелкнул. Вошел Эдуард Степанович, еле слышно ругая нерадивость охраны. Пошел к столу. Там глаза у него резко расширились, лицо побледнело.

— Только без криков, — угрожающе проговорил Алексей, и прицелившись в затылок директора, щелкнул предохранителем.

Директор вздрогнул.

— Кто ты? — спросил он.

— Если хотите, можете оглянуться. Правда не думаю, что это вам что-нибудь даст.

Директор воспользовался разрешением и обернулся.

— Владимир?

— Я же говорил, что это ничего не даст.

— Владимир, — директор прищурился, — что это вы удумали? Вам не кажется, что вы зарвались?

— Честно? Не кажется. Я веду себя так, как и должно вести себя с такой сволочью как вы. И не щурьтесь, не щурьтесь. Щуриться будет тот, у кого ружье.

Директор не стал отвечать.

— И так, от вас мне требуется узнать ответы на некоторые вопросы.

— Володя, сколько тебе заплатили? Думаешь, эти деньги смогут защитить твою жизнь? Думаешь, риск окупится?

— А мне плевать, окупится жизнь вашего Владимира или нет. И если вы думаете, что мне нужны ваши долбанные секреты, то вы сильно ошибаетесь. Ни счета мне ваши не нужны, ни патенты. Вы, и вам подобные строят все только на деньгах, забывая, что есть вещи подороже. Семья. Жена, дети. И за это я порву глотку любому.

— Семья-то твоя причем? Им что, твоей зарплаты не хватает? Жиром заплыли.

— Заткнитесь. Экономист. Весь мир на деньгах построили. Кусок золота вот ваша ценность. За кусок золота удавитесь.

— Ты хочешь сказать, что вот такой ты альтруист не за деньги шпионажем занялся?

— О каком шпионаже вы говорите, Эдуард Степанович? Меня жена и дочь интересуют. А за сына чуть позже поговорим.

— О чем ты говоришь?

— Еще не понял? Опыт с «Творцом» ничего не говорит?

— Ничего. Володя, что ты хочешь?

— Я хочу знать, что вы сделали с моей женой и дочерью.

Алексей поднялся и, держа пистолет в вытянутой руке, пошел на директора. Эдуард Степанович побледнел. Шагнул назад, запнулся и упал в кресло. Хватило выдержки на то, чтобы брезгливо убрать ноги с трупа.

— Ты сошел с ума! — выкрикнул он.

Алексей осмотрелся по сторонам, ища взглядом камеры. Но, похоже, Эдуард Степанович, сам подвергая всех тотальному наблюдению, не позволил проделывать тоже в собственном кабинете. Сел на край стола. Наблюдал, как директор пытается убрать голову с линии выстрела.

— Меня интересуют двое подопытных, на которых вы испытывали «Творца». То, что произошло с мальчиком мне известно. Теперь проговорим о Юлии и Ольге.

— Ты что?

— Хватит. Быстро. Что ты с ними сделал?

— Владимир…

— Да достал ты с этим Владимиром. Отвечай.

Он с силой ткнул пистолетом в лицо директора. По губам потекла тонкая красная струйка. Эдуард Степанович побледнел еще сильнее.

— Вас поймают, — проговорил он.

— На Владимира мне плевать, — отрезал Каширцев. — Итак, начнем. Начало я расскажу сам, а вы продолжите.

— После того, как я взял вас в заложники и с помощью этого смог уйти в мир, чтобы разыскать там своего сына. Вы наблюдали за нами и однажды увидели что-то такое, что очень вас напугало. Я, конечно, могу догадываться. Это то, что я научился ходить по мирам во плоти и начал думать о том, чтобы войти в мир реальный.

— Вы сошли с ума! — прошептал Эдуард Степанович. — Сошли с ума.

— Это вы сошли с ума! Приказать убить ребенка. На это способен только безумец. Маньяк. Вы за это ответите. Ну, продолжим. Чтобы убить меня вы отключили Ваню.

Эдуард Степанович дернулся и прищурился.

— Конечно, не все вас поддержали. Николай не был согласен с этим. И, в конце концов, вы расправились с ним. Еще одна жертва в вашем списке. А теперь ваша очередь. Рассказывайте, что было дальше. Ну, смелее. — И рыкнул, — А ну смелее я сказал, тварь! — он перехватил пистолет за ствол и нанес несколько ударов рукояткой. Тот пытался закрыться руками, но все равно лицо было разбито в кровь.

— Говори!

— Они мертвы, — сразу, словно прыгнул в воду, сказал Эдуард Степанович. Посмотрел прямо в лицо Алексею, как будто задал вопрос: ну и что ты будешь делать дальше? Потом бросил быстрый взгляд на стоявшие на столе часы. Стрелки показывали без десяти час. На сердце директора потеплело. Ему нужно было продержаться только десять минут.

— Ты не Владимир, — проговорил Эдуард Степанович. — Я знаю, но не могу в это поверить. Неужели Николай был прав и из вымышленных миров можно прорваться в реальный? Конечно, не во плоти, как я вижу, но думаю вы, Алексей, согласитесь, что так тоже не плохо, а может даже и лучше. Иначе вы бы до меня не добрались, молодой человек. Это же открывает такие перспективы.

Алексей после первых же слов директора едва сдержался, чтобы не нажать на курок.

— Что вы с ними сделали? — наконец сказал он. — Клетка? — он оскалил зубы.

— Нет, что вы. Мы же не звери. Пустили газ в камеры, где они были. Ночью. Так что они даже не узнали что умерли. Согласитесь, это гораздо лучше, чем медленно умирать от старости или болезненно от сердечного приступа.

— Тварь! — Алексей вскинул опущенный пистолет и приставил его ко лбу директора. — Сдохни.

За десять минут до этого.

Начальник охраны посмотрел на монитор. Охранника перед дверью кабинета директора не было подозрительно долго. Он хлопнул напарника по плечу.

— Пойдем, глянем, куда это Михаил запропастился. Рублем буду наказывать за такие дела.

Они вышли. Быстро спустились на два этажа и пошли по коридору. Не доходя до двери, напарник указал на пол.

Там выделялись два маленьких красных пятнышка. Блестящих в свете ламп. Начальник охраны быстро вытащил пистолет из кобуры.

— Ситуация Д 2, - тихо проговорил он.

Алексей приставил пистолет ко лбу директора.

И в этот миг дверь с грохотом распахнулась. В комнату влетели кубарем два человека, сразу уходя в стороны с линии огня. Алексей развернулся, выстрелил. В стене, за спиной ворвавшихся, появилась дырка, обрамленная венчиком торчащих щепок. Один из охранников, крепкий, лет сорока, с совершенно седыми волосами, выстрелил в ответ. Алексея ударило в грудь. Во все стороны брызнуло красным. С левой стороны расплылось горячее пятно. Алексей словно воочию увидел, как трепыхается простреленное сердце, пытается качать кровь.

— Черт, — проговорил он, готовый умирать, но все не умирал. Только становилось как-то тяжелее, а тело было все более неуправляемым.

«Неужели эта тварь останется ненаказанной?» — с горечью подумал он. Из последних сил начал поворачиваться к директору, одновременно подымая дрожащей рукой пистолет.

Второй охранник, молодой парень лет двадцати пяти, нажал на курок. Пуля вошла в печень Алексею. Резкая, оглушающая боль захлестнула сознание.

«Сергей», — была его последняя мысль и тут же наступила тьма.

ГЛАВА 32

Горыня, Сергей и Алена сидели рядом с Алексеем и шепотом переговаривались. Неожиданно тело волхва выгнулось дугой и скатилось с постели на пол.

— Папа! — закричал Сергей и бросился к отцу. Схватил за руку, но Алексей рванулся с такой силой, что сын отлетел к дверям. Горыня среагировал чуть позже, но с гораздо лучшим результатом. Чуть выждав, он навалился на Алексея, прижал к полу.

— Не дергайся, не дергайся, — прохрипел он ему в ухо. Тот посмотрел на него безумными глазами. Задергался еще сильнее. Они начали кататься по полу. В какой-то миг Алексей оказался на богатыре. Он раскрыл рот и на Горыню выплеснулся целый поток полупереваренной массы.

— Леший! — взревел богатырь и, не сдержавшись, отвесил Алексею такую затрещину, что тот чуть язык себе не откусил. Но удар подействовал и как успокоительное. Алексей сразу сполз на пол и лег там, широко раскинув руки и ноги.

— Папа! — снова бросился к нему Сергей. Он расположился на груди отца, даже не заметив, что пачкается в рвотной массе. Обнял отца так крепко, словно у него был шанс руками удержать его на этом свете.

— Ну, леший, волхв ты и даешь, — бормотал Горыня. Оторванным куском простыни он отирал лицо, бороду, металл панциря. — Вроде не жрал ничего столько дней, откуда взялось?

Рядом с Сергеем наклонилась Алена. Ладошкой отодвинула его и приникла к груди Алексея.

— Тук, — проговорила она. Выждала две секунды. — Тук.

— Как он? Папа.

— Он живой, но умирает, — ответила девушка. — Он очень слаб. Ему надо дать отвар гори-травы.

— Знаю, знаю, — забеспокоился Сергей, — давай быстрее.

В дверь торопливо постучали четыре раза. Потом медленно два.

— Кемиранос, — сказал Горыня. Он подбежал к двери, рывком распахнул ее. Как только гном проскользнул внутрь, торопливо закрыл.

— Что там?

— Ничего хорошего, — ответил гном. — Дайте воды, — выхватил протянутую кружку из рук Сергея и громко выхлебал ее.

— У нас новость. Волхв вернулся, — сказал Горыня.

— Ну, хоть что-то хорошее. Где он?

Аленка зыркнула на них.

— Если не поторопитесь, то он уйдет снова. Уже навсегда.

— Навсегда? Опять ничего хорошего.

— Что делать? — Сергей мигом оказался рядом.

— Я же сказала, гори-трава.

— Сейчас будет.

Алена ладошкой смахнула с лица Алексея рвоту. Пальцем влезла в рот и выгребла остатки. Тут как раз и Горыня поднес фляжку. Алена выхватила у него, наклонила к губам Алексея. Струйка коричневой жидкости полилась в тоненькую щелочку между губ. Наполнила и потекла за края. Алексей сделал глоток, закашлялся. Жидкость выплеснулась ему на грудь. Но поздно, половину он уже проглотил.

— Черт, — еле слышно пробормотал он. — Что это за гадость?

— Отвар гори-травы, — ответила Аленка.

— Полыхай травы — это ближе… И еще дрянь-травы я думаю.

— Главное, ты очнулся, пап.

Алексей открыл глаза и посмотрел на сына.

— Где ты был, когда твоего отца травили такой гадостью?

— Стоял рядом, смотрел, что б побольше влили.

— Я так понимаю, — вмешался Горыня, — раз больной шутит, то жизни его ничего не угрожает. Вставай волхв, мы больно в тебе нуждаемся.

Но Алексей уже потерял сознание.

Он провалялся так весь день. Аленка еще несколько раз поила его отваром. Каждый раз Алексей на короткое время приходил в себя, потом снова лишался чувств. Наконец он вернулся в сознание, более не проваливаясь в забытье, но был словно расплющен. Раскрытыми невидящими глазами он уставился в потолок, шевелил губами.

— Юля, Юля, — проговорил он. — Юля.

— Папа!

— Леший! — подскочил Горыня. — Алена, что с ним?

— Не знаю, — пролепетала девушка.

Одинокая капля набухла в уголке глаза Алексея. Налилась и скатилась по щеке, оставив мокрую дорожку.

— Юля, Ольга, — снова проговорил он.

Сергей волновался. То порывисто вскакивал и начинал мерить комнату шагами. То резко опускался рядом с отцом, заглядывал ему в глаза.

— Мама, сестра? — говорил он встревоженно. — Что с ними? Папа, что ты узнал?

Алексей внезапно широко открыл глаза. Сергей вздрогнул. Ему расхотелось слышать ответ, но отец уже произнес.

— Они умерли сын. Их больше нет.

— Но, как же так? — Сергей застыл пораженно. По щекам побежали слезы. — Как же так, отец? — крикнул он. Алена обняла его. Сергей дернулся в ее руках, затих. Потом уткнулся лицом в грудь, и только плечи мелко дрожали.

— Прости меня, Сергей, — проговорил Алексей. — Я не смог спасти их.

Кемиранос склонился над Алексеем. Осторожно прижал его к железу панциря. Голова Каширцева уперлась в покрытый толстой щетиной подбородок гнома. Алексею на секунду стало легче. Рядом оказалось существо, которое хоть не много его понимало.

Горыня сел на кровать. Молча посматривал на них. Он один здесь никого не потерял и чувствовал чуть ли не вину за это.

Алексей рассказал все, что произошло с ним.

— Так ты что — бессмертный? — Горыня задал вопрос, который вертелся на устах у всех.

— Нет, — Алексей замотал головой. Тут же болезненно скривился. Коснулся висков пальцами. — Не думаю. Я сам не знаю, что произошло…

— Но благодарен тому, что произошло, — влез Кемиранос.

— Да, благодарен. Знать, что умираешь и вдруг… ээ… не умираешь. Я все-таки не знаю что случилось. Там я был в теле, — Алексей бросил быстрый взгляд на Сергея, подмигнул ему, — обитающего там существа и может… Ну, если ты так обитаешь, то при смерти существа, тебя просто выбрасывает обратно? А может, в последний момент я сам себя успел выдернуть.

— Ничего, еще будет время проверить, — сказал Горыня.

— Как-то не хочется, — ответил Алексей. — Не горю желанием. Это очень больно.

— И что же ты решил?

— Я больше не дам себя убивать. Когда пойду обратно.

— Ты решил, — уверенно, словно заранее знал ответ, сказал Кемиранос.

— Я не смогу жить спокойно, зная, что эта сволочь живет, а их больше нет.

— Ты никогда не сможешь жить спокойно, — проговорил Горыня.

— Наверное, — Алексей нахмурился.

— Папа, я пойду с тобой, — шагнул вперед Сергей.

— Нет, — сказал отец.

— Почему нет? Это моя мама. Мой брат, моя сестренка…

— Я знаю. Понимаю, как тебе тяжело, но я не хочу тянуть время. Тем более что в корпорации узнали о моих способностях. Я не хочу терять эффект внезапности и ждать, пока ты, Сергей научишься делать хотя бы спонтанный переход.

— Я научусь.

— Верю. Но на это уйдет слишком много времени.

— Волхв, — вмешался Горыня верящий, что участвует, чуть ли не в битве богов. — Ты был убит на их глазах. Никто не будет ждать тебя.

Алексей улыбнулся уголком рта.

— Один раз они уже были уверены, что я не вернусь. Так что теперь подготовятся. А вот этого я и не хочу допустить.

Горыня промолчал, но всем своим видом показал: — «да, начальник, извини, был не прав».

Алексей нервно прошелся туда сюда, закусил губу.

— Во плоти, я должен пройти туда во плоти.

Он резко повернулся к Горыне. Выбросил вперед руку с раскрытой ладонью.

— Дай мне жезл.

Богатырь дернулся, словно его ударили.

— Нету, — сказал он.

— Не понял… — Алексей моргнул. — Как «нету»? А где же он? Горыня, я доверил его тебе на хранение. И теперь требую обратно.

— Не сердись, — вступился за друга Кемиранос. — Жезл у Грымта. Не мог же он подозревать его постоянно. Тем более, они были друзья.

Алексей отступил назад, прищурился, окинул взглядом всех.

— Видно я чего-то не знаю. Что случилось без меня? Рассказывайте.

— Расскажу, волхв, а уж потом решай, стоит меня винить или нет. Сам оправдываться не буду, так как действительно моя промашка вышла.

А произошло то, о чем Сергей предупреждал. Грымт начал меняться. Вернее великан и до этого замечал в себе изменения. Он говорил, что воспользуется нарождающейся силой, а как только появиться опасность, что больше он не сможет себя контролировать — покончит с собой. Грымт замечал изменения, но вот как перешел черту, где контроль был уже не возможен, не заметил. А жезл добыл он очень просто. Попросил у Горыни посмотреть, а потом опустил ему на маковку пудовый кулак. Хорошо, рядом Кемиранос оказался, а то великан убил бы витязя.

— Вот так-то, — закончил Горыня.

— От себя могу добавить, что Грымт где-то отыскал двух зомби и четырех оборотней. Как-то их подчинил, — добавил гном.

— Не очень дела, в общем, — подытожил Горыня.

— Вижу, — поморщился Алексей.

— Теперь сидим здесь, — сказал Сергей. — Дверь крепкая. Несколько раз к нам рвались, да не прорвались. Пищевой запас у нас есть. Можем долго просидеть. Но и сами выйти не можем. Грымт коридор перекрыл, а это единственный выход отсюда.

— Черт! — выругался Алексей. — Черт, черт, черт.

Все планы рушились. Он очень сильно рассчитывал на пистолет. А без оружия соваться в змеиное логово нельзя. После его визита там наверняка устроили тотальную слежку за всем и вся. Психологи наблюдают за поведением сотрудников, подмечая различные несоответствия основной картине характера. Да кто еще может догадаться, какие штучки устроит корпорация, чтобы в дальнейшем защитить себя от одержимых? Человек с оружием, тем более с таким оружием, имел неплохие шансы. Безоружный же отправлялся, по сути, на убой.

— Мне нужен этот жезл, — сказал Алексей.

— Папа, я с тобой, — тут же присоединился к нему Сергей.

Алена сдавленно охнула, но говорить ему ничего не стала. Покорно приняла решение мужчины. Кемиранос хмыкнул под личиной шлема.

— Я поклялся служить тебе, — только и сказал он.

— Моя вина мне и исправлять, — буркнул Горыня, обиженный, что не первый примкнул к Алексею.

Алексей бросил быстрый взгляд на друзей, на закрытое помещение. Представились монстры, затаившиеся за дверью. Как когда-то инсекты заперли его с группой солдат и колонистов. Все вернулось на круги своя. Снова надо идти и биться с монстром. Нестись по коридору, расчищая себе путь серебром и биться с новым захватчиком. Смешались вместе три мира.

Круг — сказали же вам.

— Что будем делать? — спросил Сергей.

— Не знаю, — ответил Алексей. — Но придумаю, — и достал из-под матраса нож дампила Свиргта.

Коридор был пуст. Это сообщил Кемиранос, вышедший в опасную неизвестность первым. Алексей и Сергей почти сразу оказались у него за спиной, прикрывая из пистолетов. Последним вышел Горыня. Лук наготове. Серебряные острия стрел хищно поблескивают.

Дверь захлопнулась. Аленка осталась, и запершись, будет ожидать их. Алексей мелко дрожал, представляя, что станет с девушкой, если они погибнут, а монстры захватят замок. Но взять с собой, и постоянно думать о ее безопасности, чтобы ее не схватили, не укусили. Прикрывать ее — так они точно погибнут. А без нее, есть какие-то шансы.

Кемиранос перебегал от стены к стене, вжимался. Временами чуть ли не полз. Алексей поражался, что при этом не раздавалось ни звяка, ни шороха. Как ему это удавалось?

— Умри! — сказал гном, прежде чем кто-либо понял, что перед ними появился зомби. Мертвяк стоял сразу за поворотом, застыв как столб. При словах Кемираноса он сразу одеревенел и, не сгибаясь, опрокинулся на пол. Привязанная к плечу веревка резко натянулась, а потом с хлопком лопнула. Оторванный конец с шелестом исчез где-то наверху и без сомнения можно было сказать, что где-то что-то упало.

— Грымту известно, что мы вышли, — сообщил всем Горыня.

— Леший! — рыкнул Кемиранос.

— Хватит, — перебил его Алексей. — Ни кто бы не догадался подхватить этого мертвяка. А если бы и догадался, вряд ли решился. Ладно, теперь нам надо вдвое торопиться. И так же удвоить осторожность.

Все одновременно кивнули.

Прошло не больше пяти минут, и впереди начали доноситься шелест лап и короткие взрыкивания. Алексей сделал знак рукой, и все рассредоточились, укрываясь кто за чем нашел. Сам он вжался в стенную нишу. В руках по пистолету. Выглянул готовый тут же стрелять. В свете фосфоресцирующих пятен сначала не увидел ничего, а потом рассмотрел только ломаные движения теней. Стрелять с такой позиции было бесполезно.

Наступила тишина. Тени перестали метаться по коридору. Враг затаился.

— Что же они задумали? — проговорил про себя Алексей. Он привык, что оборотни наваливаются дуром и изменение с их стороны тактики заставляло его нервничать.

— Где они? — прошептал с пола Кемиранос.

— Ничего не видно, — таким же шепотом ответил ему Горыня. — Волхв, что делать будем?

Алексей не раздумывал и секунды.

— Кемиранос, — приказал он, — иди вперед, только осторожно. Всем остальным прикрывать его. Горыня, на тебя главная надежда.

Богатырь молча кивнул. Кемиранос отсалютовал секирой, поднялся, и осторожно двинулся вперед. После того как он прошел десять метров, Алексей показал знаками двигаться вслед за ним. Горыня и Сергей вышли из-за укрытий и медленно двинулись за гномом. Глаза их насторожено обыскивали все темные углы, впадины. Старались как можно быстрее заглянуть за впередистоящие препятствия. Оружие наготове — готовы бить, как только покажется враг, кем бы он ни был. Алексей шел вместе с ними, но следил только за гномом. Из пистолета целился точно над правым плечом Кемираноса, готовый сразить любого, кто попытается напасть на гнома закрывшись им же самим.

Раздалось короткое «т-ч-у-у» и сбоку что-то пролетело. Потом впереди, от Кемираноса раздалось такое же короткое звяканье. Потом еще. И вдруг до Алексея дошло что это. Их чем-то обстреливали.

— Назад, в укрытие! — закричал он.

Горыня кувырком ушел за колонну. Сергей бросился ничком на пол. Отполз немного назад и замер, за другой колонной. Кемиранос рухнул на пол, и там и замер, вжимаясь, и стараясь стать как можно более плоским. Алексей застыл в нише.

Раздалось еще несколько вжиканий. Звонко звякнуло о броню гнома. Потом стало тихо. Алексей осторожно высунулся. Всмотрелся в темноту, но никого из нападавших не увидел. Правда, это не мешало нападавшим увидеть его и сразу выстрелить. Странно, ведь раньше не стреляли. И ведь не оборотни это своими когтистыми лапами. Значит зомби. Чертов Грымт додумался вооружить зомби метательно-кидательным оружием и поставить их вне зоны слышимости. Хотя почему это вне зоны? Сейчас проверим.

— Умрите! — понесся по коридору суровый приказ отражаясь от стен.

В темноте злобно рыкнули. Потом впереди и сверху раздался треск, что-то упало подобно мешку. Похоже, подействовало.

— Горыня, — позвал Алексей. — У тебя голос громче. Рявкни им.

— Хорошо, волхв, — отозвался богатырь. Набрал в грудь воздуха и заорал. — Нави, умрите!

Алексей прислушался, как вдалеке затихает крик богатыря, отскакивая от стен как белка.

— Пошли, — наконец сказал он, так ничего и не услышав.

Больше по ним не стреляли. Они быстро миновали усеянную стрелами часть коридора. Горыня подобрался к гному.

— Подъем! — сказал он — Что отдыхаешь?

Гном не откликнулся. Богатырь нагнулся над ним. Перевернул и всем сразу стал виден обломок стрелы, торчащий из глазницы шлема.

— Леший.

— Черт.

Они переглянулись. Сергей отвернулся, чтобы не смотреть.

— Вот так, — сказал Горыня хрипло, — и броня не помогла.

Алексей, стиснув зубы, быстро осмотрел тело. Забрал секиру.

— Ты что делаешь? — взвился Горыня.

— Ему это больше не нужно, — тихо ответил Алексей.

— Волхв, ты что, как это не нужно? Без оружия его Перун в свое войско не примет. А то и во все оставят бестелесного бродить по земле. Врагу такого не пожелаю.

— Блин суеверный, — только и проговорил Алексей, поднимаясь. Повернулся, чтобы идти.

За спиной раздался скрип натягиваемой тетивы, вскрик Сергея.

— Волхв, — холодно сказал Горыня. — Верни ему секиру. У меня рука не дрогнет, и не волнуйся, у тебя я оружие забирать не буду.

— Вот, блин. Ладно, не суетись. Видишь, уже кладу.

Как только Алексей сомкнул пальцы гнома на секире, Горыня сразу опустил лук.

— Извинения просим, — сказал он. — Но так больше не делай.

— Не буду, — ответил Алексей спокойно, но сразу после этих слов начал закипать. — И знаешь что? Если меня прибьют, то заберите у меня оружие, выгребите все ценное что найдете, даже сапоги снимите, если это будет вам нужно. Понятно?

— Не выходи из себя, — серьезно посоветовал богатырь.

— Хватит вам кидаться друг на друга, — вмешался Сергей. — В любую минуту на нас могут напасть. Да это ладно. Кемиранос погиб. Вот он лежит убитый, а вы орете над ним как базарные бабы.

Алексей и Горыня молча смерили взглядами подростка. Сергей гневливо напрыгивал на них, раскраснелся. Чуть ли не кулаками машет.

— Всякая ерунда у вас только на уме.

— Это не ерунда, — брови Горыни опасно пошли на сближение.

— Сергей, успокойся! — сказал Алексей.

— Это вы успокойтесь!

— Мы уже спокойны. Осталось за тобой.

— Да, за тобой, отрок. Мы все-таки постаршей тебя будем.

Сергей замолчал, по-боевому посматривал на них.

— Нам надо идти быстрее, — начал Алексей. — И будьте осторожнее. Нас осталось только трое и мы не можем позволить себе потерять еще кого-нибудь.

— Я сейчас, — сказал Горыня. Он подвел руки под гнома. Крякнул и поднял его. Алексей мысленно присвистнул. Силы Горыня был немалой. Сам гном может, и весил килограмм пятьдесят, но с броней тянул на сто пятьдесят, а Горыня даже шаг не замедлил. Богатырь аккуратно уложил Кемираноса около стены. Сорвал гобелен и накрыл тело.

— Пошли, — наконец сказал он.

Первого зомби нашли, как только отшагали от Кемираноса шагов пятнадцать. Мертвяк лежал прямо посреди коридора. Нога неестественно вывернута. В руках сломанный надвое лук.

— Оттуда он упал, — Горыня указал на наполовину скрытую в тени балку под самым потолком. Потом поднял лук, осмотрел. — Дрянь, — сказал он. — Не выдержан, да и древесина не подходящая.

— Но убить им можно.

— Да можно, если попасть в уязвимое место.

— Значит, не будем подставлять им эти уязвимые места. Пошли.

«Пошли» — слишком хорошо сказано. Передвигались крадучись, согнувшись в три погибели. Освещенные факелами или фосфоресцирующими пятнами места, пересекали короткими перебежками от колонны к колонне. И постоянно ожидали свиста рассекающей воздух стрелы. Возможно последнего, что услышат. При этом приходилось еще осматривать все тени, нишы, заглядывать за колонны. Оборотни при своих размерах были очень компактны. Могли спрятаться в такой щели, что и не всякий ребенок туда залезет. Временами впереди доносились короткие взрыкивания. Скрип когтей по полу. Но что не давало оборотню напасть на них, было не понятно. Страха эти бестии были лишены напрочь. Оставался только приказ. И тогда становилось страшновато. Казалось, что эта тварюга заманивает их. Что впереди их ждут, и стоит им только перейти незримую черту, как сверху обрушится ливень стрел, а из укрытий на них бросятся оборотни. И они в отличие от них, смогут действовать спокойно, потому что стрелы эти для них не опасны. Ну, если только будут чуть мешать.

— Он нас к залу выводит, — проговорил Алексей. — Оборотням простор нужен. Не могут они в тесноте. Тут тебе не увернуться, да еще на своего налететь можно, — проговорил для собственного успокоения, потому что и сам не знал чего ожидать после зомби с луками. Что Грымт может еще выдумать.

При мыслях о выдумках нахмурился. Не хотелось злиться, но разозлился. На Сергея выдумщика и фантазера. Грымт такой славный парень был. Великан, а лучше многих людей. Ну, зачем Сергею вздумалось придумать это чертово отравление ведьминой кровью. Теперь Грымта придется убить, а он ведь ни в чем не виноват. Даже героизм проявил. Как сказал Горыня, он избавил мир от одного зла. Не малого. А сам стал другим злом.

Несколько раз их коридор пересекался с другими, но они не сворачивали. Продолжали идти к главному залу, справедливо ожидая, что Грымт будет именно там. Взрыкивания оборотней также доносились впереди, но Алексей, как только они прошли первый перекресток, велел так же следить, чтобы их не обошли.

— Зал совсем недалеко, — проговорил Алексей в который раз. — Всем быть настороже.

Впереди раздалось громкое рычание. Они шагнули за поворот и увидели оплетенные железными змеями двери. На фоне дверей черными силуэтами застыли четыре оборотня.

Прежде чем Алексей крикнул, — Стреляйте. — Над ухом свистнула стрела посланная Горыней.

— Стреляйте! — закричал Алексей. Вскинул пистолет и нажал на курок. Грохнуло. Рядом эхом отозвался пистолет Сергея.

Алексей увидел, что один оборотень завертелся волчком, кусая стрелу, торчащую у него из бока. Остальные бросились на них. Алексей выстрелил из второго пистолета. С облегчением увидел, что попал. И тут же мохнатая туша налетела на него, сбила с ног, поволокла по полу. В спину больно ударило. Фигурные выступы на колонне промассажировали весь позвоночник. Алексей охнул. Туша на нем слабо задергалась. Он на всякий случай ткнул несколько раз ножом в подстреленного им зверя. Оборотень застонал почти по человечьи, вытянул лапы и больше не шевелился. Алексей скинул тяжелое тело и кое-как поднялся. Нож выставил перед собой.

В стороне от него два оборотня злобно взлаивая, кидались на Горыню. Богатырь умело орудовал кинжалом и не подпускал их. За его спиной стоял Сергей и торопливо заряжал пистолет. Из-под его пальцев попеременно сыпались то узкая струйка пороха, то серебряные горошины пулек.

— Ну же, Сергей, ну же, — одними губами говорил Алексей. — Не дергайся.

Сам он быстрыми, четкими движениями зарядил пистолет, прицелился и выстрелил в оборотня, который как раз начал заходить с боку к Горыне. Богатырь в это время сконцентрировался на другом, который резкими прыжками наскакивал на него. Не давал опомниться.

Зверь взвыл, закавылял в сторону. Задние лапы у него подломились. Он еще немного протащил зад, вытирая пол, а потом растянулся, ткнувшись оскаленной мордой в дверь и разбросав передние лапы в стороны.

Наконец Сергей смог зарядить пистолет. Он начал целиться в мельтешащего перед ним зверя. Руки у него ходили из стороны в сторону как у почетного алкоголика. Выстрелил, и, конечно, промазал. Но зверь шарахнулся в сторону, сбился с ритма и Горыня, изловчившись, загнал ему кинжал под правую ключицу. Зверь взревел. В последней попытке ухватил богатыря за руку. По счастью клыки впились только в ткань рукава. Раздался треск и оборотень отвалился. Из пасти торчали полоски материи.

— Спасибо, отрок, — сказал Горыня. Он запыхался. Грудь тяжело вздымалась.

— А что, я ничего… — округлил глаза Сергей.

— Ты его отвлек. А иногда это важнее, — Алексей подошел к сыну. По мужски прижал его к груди и сразу отпустил. — Собери пули и хоть что-то из пороха.

Сергей кивнул. Лицо стало виноватым.

— Все нормально, — улыбнулся отец. — Видел бы ты меня, когда я этому учился. Джон мне чуть уши с корнями не выдрал и заставил пол по всей комнате отдраивать.

— Как ты? — спросил он чуть позже Горыню. Глазами указал на остатки рукава.

— Ничего. Даже не поцарапал.

— Повезло.

— Повезло.

Горыня ухватил за лапу еще теплого оборотня.

— Давай, надо оттащить эту падаль.

Они потащили оборотня. Туша ползла тяжело. Оставляла за собой влажный, темно красный цвет.

Раздался резкий, пронзительный скрип. Алексей инстинктивно ухватился за уши и поморщился. Обернулся.

Ползущие змеи. Женщины, корчащиеся в их объятиях, уходили в сторону, открывая дверной проем, освещенный изнутри светом факелов. На серой стене возник желто-красный прямоугольник и в нем, согнувшись, разведя толстые, мускулистые руки стоял огромный черный силуэт.

— Приветствую! — прогромыхало по коридору. — Вы пришли. Я ждал.

У Алексея екнуло сердце. Голос Грымта не изменился, остался прежним. Подсознательно он ожидал, что, став злом, великан обязательно начнет шипеть, рычать или станет надменным. Ничего подобного. Тот же голос их друга.

— И потому приготовил комиссию по встрече? — сказал Горыня и натянул лук.

— Горыня, дружище, мы же с тобой столько времени служили вместе. Столько раз бились спиной к спине.

— Сейчас мы бьемся лицом к лицу, — сурово бросил богатырь и неожиданно дрогнувшим голосом добавил. — К сожалению.

— Я не хотел никого убивать, — сказал Грымт. — Мне надо было поговорить с вами, а для этого пришлось лишить вас оружия.

— Меня ты, предположим, оружия не лишил.

— Я надеялся, ты потратишь стрелы на зомби.

— Ты меня за лешего держишь? Я же знал, что стрелы их не берут.

— Кемираноса убили! — крикнул Сергей. Наступила тишина.

— Его не могли убить, — проговорил Грымт. — Он же в броне.

— Да, великан, — Горыня прищурился. — Кемираноса все-таки убили. И ты ответишь за его смерть.

Грымт вышел из тени и Алексей увидел: то, что не коснулось голоса, коснулось всего остального. Грымт был весь заросший. Заросший даже по сравнению с тем, каким был раньше. Волосы покрывали лицо, густыми космами выбивались из под воротника, из рукавов, покрывали босые ноги. Голыми остались только нос и внутренние стороны ладони. Так же у Грымта были ярко красные и словно бы стеклянные глаза. Великан посмотрел на Сергея, облизнулся. Язык оказался неестественно длинным и зеленого цвета. Словно толстая лиана он погладил белоснежные, изогнутые кинжалами клыки. По клыкам стекала нитка слюны.

Алексею не понравилось это его голодное облизывание. Он торопливо, но четко начал заряжать пистолет.

— Ты хоть знаешь, как изменился? — спросил между тем Гордыня, пристально смотря на мертвую белку, привязанную к шее великана. Шейка зверька была свернута.

— Я знаю, что я изменился, — ответил Грымт. — И знаю, что ничего не могу с этим поделать. Поверь, друг, мне страшно. Я не знаю, чем все закончится…

— Когда-то ты пообещал покончить с собой.

Грымт подошел ближе, наклонился над мертвым волком.

— Как печально быть оборотнем, — проговорил он. — Ты все осознаешь, но ничего не можешь изменить. В душе ты один, но тело действует посвоему, — он поднял оборотня на руки. — Тебя считают чудовищем и тебе надо заманивать людей, потому что сами они к тебе не придут. А заманиваешь их для того, — он резко развернулся и швырнул волка в Горыню, — чтобы убить! — крикнул он.

Горыня успел выстрелить, но стрела ушла в стену. Туша волка сбила его с ног, и придавила к полу, не давая подняться. Грымт прыгнул к Алексею. Алексей отшвырнул пистолет, который так и не успел зарядить и выставил вперед нож.

— Я ждал вас, — проговорил оскалившись Грымт. — Ждал тебя, волхв. Отдай мне свою кровь! — великан захохотал и пошел на Алексея. Тот замахал ножом.

— Что, волхв, силы уже не те? — сказал Грымт. — Знаю я, где твои силы. Вот они, — он достал из-за пазухи пистолет. — В жезле. Что ты можешь без него, волхв?

Он продолжал наступать. Громадный, трехметрового роста, массивный как шкаф, он надвигался, грозя смести, затоптать. Горыня попытался вылезти из-под волка. Грымт, походя, врезал ногой ему по голове, и богатырь застыл, распластанный как лягушка.

— Я же с тобой могу справиться и без этой игрушки. Голыми руками.

Он отшвырнул пистолет. Крутясь в воздухе, тот полетел в дальний угол. Упал с тупым звуком, словно кусок свинца. Алексей бросил в его сторону быстрый взгляд. Далеко, не достать. Сразу же сконцентрировался на Грымте. Великан, широко расставив руки, идет на него. Лицо пересекла трещина оскала. Язык вывалился, извивается как кишка. Алексея чуть не стошнило. И на это чудовище он думал, что оно все еще друг. Нет, это давно не Грымт. Голос его, внешняя оболочка похожа, но внутри сидит чья-то другая, злобная душа. Отпрыск ведьминой крови. Убить его можно без сожаления, даже с облегчением. Зная, что избавил мир от зла.

Алексей с размаху ударил по тянущейся руке. Брызнула кровь, и лезвие дампилова ножа нарядно заблестело красным. Грымт зашипел и отдернул руку. Посмотрел на длинный разрез, пересекающий ладонь.

— Кусается, — констатировал он. — Я тя так укушу!

Краем глаза Алексей заметил, как Сергей отложил в сторону пистолет, который так и не смог зарядить и начал медленно подбираться к жезлу.

«Осторожнее, Сергей», — подумал он.

— А ну, иди сюда! — закричал он и замахал ножом. — Ты, дылда, макака переросток. — Алексей начал наскакивать так энергично, что ненадолго сбил великана с толку, и смог достать его ножом в руку, проведя кровоточащую ссадину вдоль бицепса. Вреда она не приносила, но чувство уверенности поднимала. Грымт скалил клыки. Язык вообще начал жить своей жизнью. Облизывал зубы, губы, щеки. Доставал даже до носа и подбородка. Этим выводил Алексея из себя. Вскоре он снова начал отступать под натиском великана.

Сергей подбирался все ближе. Осталось только протянуть руку, и схватить жезл, и тут Грымт что-то почувствовал. Наверное, пресловутое шестое чувство, а возможно заметил отражение в глазах Алексея. Он резко развернулся и с рычанием бросился на подростка.

— Сергей! — закричал отец. В мозгу отпечаталось: «Секира Кемираноса!» Если б он не оставил ее, то сейчас метнул бы, остановил чудовище. Но нет секиры.

Сергей так же резко прыгнул вперед, подхватил жезл и, направив его на великана, нажал кнопку.

Дальнейшая картина, запечатлелась в сознании Алексея на всю оставшуюся жизнь.

Силуэт Грымта посеребрился. Секунду он сохранял свою форму. Но потом, продолжая двигаться вперед он начал размазываться, а, налетев на препятствие в виде Сергея, разбрызгался в стороны, в тоже время охватывая мальчика со всех сторон. Сергей постоял, ошарашено и вдруг закричал, начал вертеться на месте, руками сдирая с себя похожее на ртуть вещество. Одежда на нем начала темнеть, от нее пошел бледный дымок. Потом так же начала темнеть кожа.

— Папа! — отчаянно закричал он.

— Сергей! — взвыл Алексей. Он подбежал к сыну и начал стягивать с него одежду. На пол полетели распадавшиеся на глазах рубашка, штаны. Потом Алексей сдернул рубашку с себя. Начал отирать ею кожу сына. С ужасом увидел, что в некоторых местах кожа лоскутами потянулась вслед за рубашкой. Сергей закричал.

— Терпи, сынок, терпи, — шептал Алексей, заставляя себя тереть изо всех сил, не обращать внимания на местами обнаженное мясо.

Он почувствовал жжение в ногах. Посмотрел вниз. Ручеек жидкого металла подтек ему под ноги. Собрался вокруг ботинок лужицей. В ответ подошвы начали размягчаться. Потянулись соплями.

— Черт! — он поднял сына на руки и перенес его подальше от опасной жидкости. А из Грымта ее получилось очень много, и растеклась она очень далеко. Алексей отер последние пятна серебристого вещества. Посмотрел на Сергея и чуть не взвыл в голос. Лицо у сына покрылась разбухшими рубцами. Полоски обнаженного мяса выделялись нездоровой краснотой. Глаза сохранились, и они с необычайной ясностью смотрели на него. В них была мука и боль. Много муки и боли. Рот приоткрыт. Из него с хрипом вырывается воздух. Тело у Сергея набухло. Казалось размягченным, и было все покрыто мелкими морщинами, словно он долго лежал в горячей воде. Кожа была неестественно бледная и краснота мяса на ней выглядела еще более неуместно. Ее просто не должно было здесь быть. Не должно.

— Не должно! — закричал Алексей. Секира, была бы секира — метнул бы. И с Сергеем ничего бы не случилось.

Потом он вспомнил про Горыню. Вытащил его из-под волка и протащив через комнату, положил рядом с сыном. Сразу стал виден контраст. Металлическая жидкость не успела добраться до Горыни, и он был до наглости здоровым. А его ровное дыхание звучало просто кощунством на фоне Сергеиных хрипов.

Алексей отвернулся. Ему предстояло самое трудное. А именно: ничего не делать, так как больше сделать он ничего не мог. Он посидел немного, приходя в себя, но прерывистое дыхание сына гнало его немедленно что-то делать. Лечить, спасать. Только как? Единственное чему его научили в армии, это как перетянуть рану, остановить кровь, затушить горящего товарища. На все остальное одно указание, — доставить в госпиталь в умелые руки врачей. Алексей вскочил. Быстро зашагал по коридору туда сюда вдоль края лужи. Начал скидывать в нее камни носком ботинка. Потом сбросил туда остатки своей рубашки, плюнул несколько раз. Затем начал искать жезл. Примерно вспомнил, где стоял Сергей, когда его… облило. Вытащил из подставки в стене стоящий без дела факел, начал мерно загребать им, стараясь не оставить в луже ни одного пропущенного места. Вскоре жезл был найден, Алексей уставился на то, что когда-то представляло собой изящный пистолет из другого мира. Жидкость хорошо поработала над ним. Найденные остатки больше всего походили на свечной огарок. Алексей застонал. Заплаченная цена и так оказалась слишком высока, а узнать, что еще и напрасно заплатил. Это было выше его сил.

Хрипы резко пропали. Алексей дернулся и обернулся. Взгляд наткнулся на Горыню. Богатырь все так же лежал на полу и даже не думал приходить в сознание. Но не на него смотрел Алексей. Он смотрел на темные, мокрые пятна на полу. Смотрел на лоскутья трусов и валяющиеся полуизъеденные ботинки. Сергей исчез. От него не осталось ни чего.

ГЛАВА 33

— Теперь замок безопасен, — сказал Горыня Алене, как только она открыла им дверь на условленный стук. Девушка обрадовано заулыбалась. Глаза ее устремились за спину богатыря, потом за спину Алексею. Девочка нахмурилась. Она продолжала смотреть, ожидая, но чем больше проходило времени, тем тускнее становилась ее улыбка. Наконец она с надеждой посмотрела на Алексея и, увидев его лицо, поняла все окончательно. Каширцев опирался на богатыря, вернее вис у него на шее, так как ноги не слушались его. Он был бледен. Его лицо было словно покрыто слоем мела. Взгляд блуждал где-то далеко и если бы девушка знала, что только не делал Горыня чтобы привести его в чувство.

— Сергей, — проговорила она тихо. Блестящая слезинка набухла в уголке глаза, не удержалась и покатилась по щеке навстречу верной смерти на полу.

— Сергей и Кемиранос, — сказал Горыня.

— Сергей, — прошептала девушка.

Богатырь довел Алексея до кровати, осторожно уложил его, потом подошел к Алене и прижал ее к груди. Алена вздрогнула, отстранилась и тут же прижалась изо всех сил.

— Поплачь, — проговорил Горыня.

Девушка не ждала его разрешения. Она уже плакала. В каждой сбегающей капле было столько горя, что его могло хватить десяти людям на десять лет, чтобы испортить им жизнь. Ведь действительно, мало кто в течении месяца потерял и мать и отца и брата. И самое страшное, любимого человека.

— Плачь, плачь, — говорил Горыня. — Слезы лечат душу и успокаивают. А спокойствие нам с тобой понадобится. Ведь их надо похоронить и только мы с тобой способны это сделать.

Алена вырвалась и бросилась к Алексею.

— Скажите, где Сергей? Ведь он сейчас придет? Он придет?

Взгляд Алексея прояснился. Сначала в них была бездна, потом появилось что-то, словно всплывающее из глубины, и, наконец, он полностью вернулся в себя.

— Что? — спросил он.

— Сергей вернется?

Горькая правда обрушилась на Алексея. Он замер, снова готовый уйти в глубину. «Это достойно труса», — проговорил он про себя и мысленно напрягся, стараясь удержаться на краю бездны. Получилось.

— Сергея больше нет, — сказал он, в свою очередь обрушивая правду на хрупкие плечи бедной девушки. Выдержит ли?

Аленка задрожала. Из глаз потекли новые потоки слез. Их было еще больше, и они были еще горше.

Они стояли полукругом. Перед ними возвышался небольшой земляной холмик. Алексей воткнул в изголовье крест из двух связанных обтесанных палок. На недоуменный взгляд Горыни объяснил, что так положено на его родине. Богатырь кивнул. Достал из-за пояса драгоценный серебряный кинжал и по рукоять воткнул его рядом с крестом.

— А так положено у нас.

Они вдвоем посмотрели на Алену. Алена взглянула на них, прижалась к Горыне и расплакалась.

— Поплачь, — Богатырь нежно, по-отцовски, тронул ее за плечо, прижал к себе сильнее. Взгляд его вернулся к Алексею.

— Может, пойдешь с нами? — в который раз спросил он.

Алексей замотал головой.

— Мы уже об этом говорили. Идите к Джону. Он вам поможет. Покрайней мере, на первое время. Ну да вы, думаю не пропадете.

— Мы нет. А ты?

— Я тоже не пропаду. Я же волхв.

Алексей улыбнулся Горыне. Горыня горестно поморщился.

— Давай, — Алексей один раз махнул рукой. — Идите.

Богатырь качнул головой. Потом развернулся и пошел из замка Орона. Алена прижималась к нему, и, Алексей был в этом уверен, продолжала плакать.

— Передавайте привет Джону! — крикнул он вслед. Горыня поднял вверх руку и махнул ему, не оборачиваясь.

— Прощайте, — сказал Алексей. — Хотелось бы увидеться с вами когда-нибудь снова.

Он стоял и смотрел, пока они не скрылись между деревьями.

Замок сразу стал более враждебным. Когда он был здесь с друзьями, это не так замечалось, но как только он остался один, это стало очевидным. Он стал замечать сгущавшуюся тьму над острыми зубцами, которая, пусть и невидимая, оставалась там и днем. Даже под самым ярким солнцем. Атмосфера враждебности, даже ненависти опустилась откуда-то сверху. Начала давить, стараясь уничтожить. Алексей понял, что если он останется здесь, то точно сойдет с ума. Будет сидеть, пускать слюну. Если кто спросит, кто такая Юлия, ответит: «Красивая леди». Ваня, Сергей, Ольга — приятные люди. Они такие веселые и никогда не смеялись надо мной. Забудет все, что было и то, что есть: они умерли, а он ничего не сделал.

Алексей хотел этого. Раз он ничего не может сделать, то пусть будет так.

Был еще выход — перейти в реальность и напасть. В простой самоубийственной атаке. Но без оружия его снесут сразу. Так что этим он только порадует Эдуарда Степановича и вернет ему спокойную жизнь. Жизнь, где не будет постоянного ожидания, что любой подходящий к тебе окажется одержимым и попытается убить тебя. Что это может оказаться любой, даже самый верный и проверенный. Даже близкий. Нет, на самоубийство Алексей не пойдет. Пусть хоть так отомстит.

Он прошел сумеречным, освещенным фосфоресцирующими пятнами, коридором и вошел в комнату, где они держали осаду, устроенную Грымтом. Лег на кровать. Потом встал. Он все-таки не собирался просто так лечь и помереть. Ведь чертов следящий приборчик тут же доложит на другие приборы, что сердце его остановилась. Кровь перестала течь. А мышцы сокращаться. Нет, пусть хоть скрипя зубами, хоть ползая на карачках, но он будет жить на зло директору.

Жить хоть где, не обязательно здесь. Неожиданная мысль посетила Алексея, и он даже сам не мог понять, как раньше не догадался до такого простого решения. Не сидеть на одном месте, а ходить по мирам и вдруг — чем черт не шутит, он найдет где-нибудь нужное ему оружие. Заявится к Эдуарду Степановичу. И…

Мысль ушла так же быстро, как и пришла. Ее место заняла другая. Холодная, тяжелая мысль. Что он остался один. На всех мирах нет ни одного близкого ему. Алексею захотелось забыться. Он снова лег на кровать. В мыслях он шел где-то по облакам и навстречу ему шла Юлия. Темные волосы вились по ветру. Распускались по белому одеянию. Он побежал к ней, но она начала удаляться от него и, наконец, исчезла за горизонтом.

— Юлия, вернись! — закричал Алексей. И уснул.

Он прошел по темному коридору, разыскивая место, в которое его так манило. Алексей шел, хорошо помня: то, что позвало его из темноты должно находится где-то здесь. Это что-то обещало ему многое. Мир, спокойствие, возможность жить без вражды с остальными. Вместе выполнять одну работу, которую возможно он не понимает, но те, кто направляет их, знает, что это нужно им. Забыть себя, растворить свою индивидуальность среди себе подобных. Стать сразу всеми ими, а они станут тобой. Жить их нуждами и проблемами, радостями и ликованиями. А если нападут, то жизнь положить за тех, кто общий с ним. За тех, кто их направляет. Алексей шел, разыскивая того, кто позвал его, посулив ему забвение.

Колонны сталактитов появлялись впереди, уходили назад. На их места появлялись новые. Суставчатые лапы передвигались равномерно. В них не было заметно никакой суеты, но они передвигали его массивное, иссиня-черное тело с невообразимой скоростью. Несколько раз на пути встречались собратья инсекты. Все они были рабочие особи. Способные к такой мимикрии, что могли принять вид любого живого существа. Даже такого отвратительного, как существа, что прилетали в огненной колонне. Те существа были розового цвета. У них было всего четыре конечности. Передвигались они вертикально. Вместо нормальных жвал — мерзкие красные наросты, прикрывающие дышащие отверстие. Вместо того, что бы честно дышать всем телом. А глаза? Тусклые щелочки. Сами отвратительно мягкие, а сверху волосы. ВОЛОСЫ! Гадость.

Пришла информация, что несколько дней назад воин Троок/семьдесят шестой/феромон силы/ схватил подобное существо. Мгновенно впрыснул ему парализующее вещество и закатал его в кокон. А рабочий Риит/сто девяносто второй/феромон услуги/ смимикрировал его и присоединился к пославшему его отряду. Он прошел с ними до маленькой огненной колонии, по пути подстраивая обстоятельства, чтобы эти существа погибали одно за другим. А потом содействовал уничтожению этой колонии. Сам он погиб. Честь и хвала рабочему. Честь и хвала отдавшему жизнь за других.

Алексей выпустил в сторону рабочих феромон почтения. Сделал соответствующий жест сяжками. Рабочие великодушно растопырили жвала напоминая, что воины сделали гораздо больше за тысячелетия существования колонии.

Да, за тысячелетия Воины сделал гораздо больше. Но то были привычные враги. Такие же инсекты как они, только с других колоний. Хищные жуки инсектоеды. А в этом сражении все бились плечом к плечу, осознавая, что если они проиграют, инсекты исчезнут навсегда. Не будет других колоний с коими хоть раньше и враждовали, но все равно чувствовали свое родство. Останутся только чужаки. Которые заполонят собой весь их мир. Алчно приберут его к своим конечностям. Понастроят своих колоний. Будут уже воевать между собой, истреблять, потреблять ресурсы их мира. Все будет происходить так же как тысячелетия до этого. Только не будет инсектов. А этого допустить нельзя. Пусть лучше не будет чужаков.

Появилась информация, как пришли первые колонисты. Однажды в небе появился слепящий свет, и опустилась странная колония чужаков. Это потом инсекты узнали, что в ней прилетели чужаки. Сначала это был странный, титанический предмет передвигающийся сам собой. Поэтому не было границ изумлению, когда из него вышли невиданные существа. В чем-то похожие на них, но имеющие только четыре конечности и ходящие на двух.

Великий мудрец Скии/ феромон мудрости/ Жист / феромон уважения/ учил — «не отрывай иноколонцу голову, если он не выпустил феромон враждебности». Поэтому чужаков трогать не стали. Пусть живут, как хотят и в какой форме хотят.

Чужаки сначала никому не мешали. Расположились они на мертвой поверхности, лишь незначительно погрузившись в животворные недра. Инсекты жили своей жизнью, стараясь не попадаться им на глаза. И до поры это получалось. Но однажды, когда чужаки в очередной раз расширяли свою колонию, они случайно вскрыли туннель, ведущий в верхний слои колонии, которые инсекты использовали для добычи солнечной энергии для фотосинтеза. Первый же инсект, попавшийся им на глаза был насквозь пробит шариками из твердого вещества которыми чужаки плевались с неожиданной силой. Инсекты ничего не могли понять. Существа убивали, но при этом не выпускали феромон враждебности. Были убиты еще несколько инсектов, а они все никак не могли решить, что им делать. Слишком все было парадоксально и просто невозможно.

Все решилось, когда чужаки ворвались в детскую, где инсекты-няньки выращивали личинки, формируя из них или воина, или рабочего, или ученого или няньку. Изредка, когда возникала необходимость, делали королеву. Тут уж даже рабочий и нежные няньки не смогли стоять в стороне, не то, что воины, ориентированные на защиту. Потом, растаскивая останки чужаков, один инсект-ученый обратил, внимание на характерную особенность этих существ. Он сказал, ученого звали Ферр/феромон лидера группы/ Хруа/ феромон заботы о ближнем/: «Это чужаки. Мы же ожидаем от них, что они будут выпускать наши феромоны. Это невозможно. Ищите другой феромон».

Это взяли на заметку, и вскоре один воин заметил, что в момент, когда чужаки плюются шариками, конечность, которая эти шарики выплевывает, издает резкий запах. После сообщения воина этот запах взяли за определение феромона враждебности чужаков.

Разобравшись, наконец, с феромонами, инсекты напали на колонию чужаков и всех уничтожили, потеряв при этом многих своих. Бессмысленная агрессия чужаков заставила принять мысль: или инсекты, или чужаки. Вместе им не ужиться.

Спустя некоторое время появилась вторая колония, в этот раз гораздо меньше. Но инсекты не стали ждать. Еще раньше они заметили, что колонии чужаков облюбовали для посадок один ровный участок местности, поэтому, как только пришла весть о появлении чужаков, на это плато была послана группа рабочих и они подрыли его. Колония села и тот час же провалилась. Через полчаса она взорвалась. Оставшиеся в живых, рабочие копали до последнего, не зная, где сядет колония, подтвердили, что колония уничтожена. Поэтому когда чужаки объявились в своем старом жилье, это было неожиданностью.

Алексей быстро передвигался между сталактитами и при этом неспешно размышлял. Что-то эта информация напомнила ему. Почему-то казалось, что он причастен к ней гораздо сильнее, чем инсект. Он был причастен к ней и как… чужак. Это же невозможно. Но мысли продолжали поступать, и одна была тревожнее другой. Перед глазами представали странные картины и видения. Он видел мир, наполненный песком из края в край. Мир, где гигантские сталактиты уходили, под самое небо. На верху они разветвлялись. На них висели какие-то зеленые чешуйки. И эти сталактиты были живые. Мир, где таких сталактидов было поменьше, но зато там были чужаки. Причем один чужак пил жизненные соки других. Ему прислуживали мертвые чужаки и какие-то четырехногие животные. Видел мир, где чужаков было очень много. Этот мир в отличие от других он ощущал как свой дом. Там была его… семья? С ней что-то случилось. Но самое поразительное… В этих мирах можно было жить… на поверхности-тверди. Невероятно. Что за бред?

Чем ближе он подходил к центру сталагмитовой рощи, тем мельче становились сталактиты. Соответственно увеличивалась полезная площадь. Алексей сделал последние шаги и понял, что вот оно — место откуда пришел зов. Место, где его ждали. С боков и перед ним стояли десять инсектов. Были они невысокого роста. Более тонкие и изящные лапы предназначались для более тонких операций, чем разрывание плоти врага или перетаскивание кормовых шаров с ферм в кормушки. Хитиновая броня на целый сантиметр толще, чем у воинов. А мощных жвал не было вообще. Прямо под глазами располагался веер ложноножек. Это были инсекты-ученые.

— Приветствую, воин, — сказал Ученый, не назвав его по имени. После чего Алексей понял, что вообще не помнит, есть ли у него имя.

Он без слов выпустил феромон приветствия. В ответ ученые кивнули и послали феромон приятия.

— Зачем меня призвали высшие? — сказал Алексей.

— Высшие призвали низшего для разговора с ним, — сказал один из ученых. В его словах не было унижения. Простая констатация факта.

— Как твое имя? — неожиданно проговорил сбоку другой ученый.

— Я не помню своего имени, — ответил Алексей и почувствовал, что ему становится не по себе.

— Где ты выкуклился?

— Я не знаю, — ему стало страшно.

— Кто ты? Чужак?

Все три сердца Алексея сжались от ужаса.

— Я не знаю, — он выпустил в воздух такую бурю феромонов, что ученые на секунду потеряли ориентацию.

— Успокойся, воин. Ты честно ответил нам. Ты не выпустил феромон враждебности. Ты честно трудился и не пытался вредить. Много раз видели, как ты приходил из пустоты и уходил в пустоту. Имея такие способности можно вредить безнаказанно, но ты не стал. У нас нет повода сомневаться в тебе и опасаться тебя.

— Воин, — другой ученый быстро заработал сяжками, привлекая к себе внимание, — расскажи нам, откуда ты.

— Я не знаю.

— Ты уже говорил. Мы можем помочь тебе вспомнить.

— Что-то я вспоминаю. Но это бессвязная информация. Я вижу невозможные миры и невозможную цивилизацию…

— В чем она невозможна? — вмешался третий ученый.

— Там… там нет единства. Они живут отдельными личностями эти чужаки. Они не чувствуют друг друга. Не могут делиться информацией. Не действуют как… как…

— Как кто?

— Эти чужаки они не как одно существо. Не как один воин, один ученый или работник. Каждый живет своими интересами и не заботится о других. Они живут заботами о себе, не о других.

Ученые посмотрели друг на друга. Сяжки их шевелились, но это было простое движение живого организма. Передними конечностями они опирались на стоявшие кругом маленькие сталактиты. Большие, за их спинами, составляли соответствующий фон сей сюрреалистической картине. Они выпускали мелкими порциями облачка феромонов, но до Алексея не доходило ни одного из них. Наконец ученые снова обратили на него внимание.

— Воин /Феромон пустоты/ мы должны помочь тебе вспомнить. Готов ли ты к этому?

— А если я не захочу?

— Тогда иди и дальше выполняй свои обязанности.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне все вспомнить.

— Тогда подойди к нам.

Алексей почувствовал в лапах слабость, но сделал первый шаг. Шатающейся походкой он подошел к ученым.

— Воин, ты, говорящий о том, что чужаки не живут одной жизнью, сам не заметил, что ты живешь отдельно от колонии.

Алексей вздрогнул.

— Ты не един разумом с колонией. Мы чувствуем тебя только потому, что ты так близко. Но на расстоянии даже твои братья воины не едины с тобой. Ты чувствуешь только себя. Ты не знаешь, что другой воин сейчас наблюдает за маленькой колонией чужаков, которые что-то делают в месте падения третьей колонии. Что другой воин охраняет рабочих на границе с другой колонией инсектов. Что еще один воин только что умер от старости. К тебе временами приходит коллективная информация, но ты отрезан от колонии.

— Ты сейчас вспомнишь свое чужачество, и для безопасности мы зовем сюда трех воинов. Не бойся. Не выпускай феромон враждебности и с тобой ничего не случится.

Три массивные фигуры выдвинулись между сталактитами. Иссиня-черные, они были сплошь покрыты шипами. У них были могучие жвала. Лапы, приспособленные для раздирания. Это были самые могучие воины из всех, кого он видел. Несомненно, ученые очень его боялись. Видно крепко им насолил род людской.

Ученые заключили Алексея в круг. Они одновременно потянулись к нему сяжками, прикоснулись к его голове, и Алексей поплыл. Перед глазами мелькнуло лицо Юлии. За ней стояли Оля, Сергей. У Сергея на руках Ваня. Все улыбаются ему. Он отец — глава семьи. И они рады ему. Они ждут его. Он живет для них. Все готов отдать за них. Они так же любят его. Они живут интересами друг друга. Помогают друг другу. Временами разлучаются, но всегда сходятся. Его семья. Его колония. У каждого должно быть семья. Никто не имел права вторгаться в семью. Тем более…

На периферии сознания он видел мелькание кадров собственной жизни от младенчества до взрослости. Ощущал все, что он когда-либо слышал, видел, читал. Но он не обращал внимания на это мельтешение. Сконцентрировался только на них. Самых дорогих и единственных ради кого стоит жить.

Словно где-то вдалеке он слышал глухие голоса.

— Это невероятно, такого не может быть.

— Но какая информация! Какая кладезь информации. Сколько изобретений.

— Посмотрите, что смотрят эти люди — странное название они себе придумали — фильмы. И смотрите о чем эти фильмы. Теперь мы многое понимаем. Люди сами приручили себя бояться космоса. Того, кто может прийти из космоса. Или того, кого они могут там обнаружить. Особенно того, кто таится. Нет, с людьми надо попробовать снова завязать контакт. На этот раз мы знаем, как действовать правильно.

— Но посмотрите, на чем он сконцентрировался.

Долгое время царила тишина.

— Это его колония, — наконец сказал кто-то из ученых.

— И он потерял ее. Это ужасно.

Алексей не слышал их.

— Юля, — прошептал он.

— Ты слышишь нас?

— Юля.

— Воин, отзовись.

— Юля.

Алексей отмахивался от назойливо лезущих к нему голосов, но они не отставали.

— Воин, мы готовы предложить тебе присоединиться к нашей колонии. Слиться с ней. Но после того как твои знания перешли к нам, мы поняли, что это бесполезно. Тебя не удержать. Пока ты шел на наш зов, ты сам все забыл, но тут же попытался все вспомнить. А вспомнив, ты начнешь действовать. Ты пытаешься спрятаться в беспамятстве, однако воспоминания уже начали просачиваться. Но мы заметили в твоей биографии одно происшествие, которое очень тебе поможет. Мы активировали это воспоминание, поэтому после пробуждения, когда ты вернешься обратно в мир своей дочери, ты об этом не забудешь. Теперь прощай воин Алексей/ феромон обреченной ненависти/. И последнее скажу тебе от всей колонии. Мы прощаем тебе убитых твоей рукой.