Брат

Глава 21

Чтобы быть оперативнее, мы решили не разъезжаться по домам, а заночевать прямо у Петьки. Нам нужно было еще до того, как откроется метро и толпы москвичей начнут торопливо бежать в разные стороны, доехать до схрона с оружием и взять его так, чтобы никто со стороны не мог за нами проследить. Осторожность и внимательность всегда были необходимы, но теперь их следовало многократно усилить. Поэтому в пятом часу утра мы уже прыгнули в Петькин жигулёшник и направились по адресу.

Правильно продуманный и организованный схрон — половина успеха. Кажется, в случае со своими тайниками мы все продумали правильно. Во всяком случае, до сих пор и деньги, и оружие оставались нетронутыми. Мы быстро взяли по паре стволов и по несколько магазинов патронов и отправились обратно. Деньги было решено не брать — отдавать их все равно никто не собирался, тем более, что, судя по вчерашнему разговору на улице, дело было совсем не в них.

До встречи с бандитами оставалось еще несколько часов, а дорога до назначенного места занимала от силы часа полтора. Оставалось еще время спокойно позавтракать и обсудить детали предстоящей операции.

— Значит, так, — сказал я. — Подъезжаем на скорости, резко забегаем в кафе и распределяемся. Нас трое — как раз сможем стрелять направо, прямо и налево одновременно. Задача — уложить всех сразу, не дав опомниться и понять, что происходит. Я беру на себя одного «языка» — сразу добивать не будем, надо расспросить, что за кипиш поднялся в нашу сторону.

— А если там другие посетители будут? — засомневался Илюха. — Возьмем и какую-нибудь мирно завтракающую семью положим.

— Мы что, на молочную кухню едем? — усмехнулся я. — Они со мной разговаривать собрались — и, вполне возможно, выдать часть расклада насчет брата, чтобы у меня лучше деньги искались. Даже если особенно откровенничать со мной не будут — все равно эти разговоры не для посторонних ушей. Бандиты никогда не назначают такие встречи в местах, где может оказаться кто-то еще. Уже одно то, что они организовывают свой сходняк в кафе, где менты располагаются в паре минут езды, говорит о том, что у них там все схвачено. Если кто-то лишний по незнанию случайно забредет туда чаю попить, ему вежливо объяснят, что кафе сегодня не работает и езжай, дядя, дальше. Так что сегодня это заведение будет бандитской малиной в чистом виде.

— А если у них там калаши будут или гранаты? — спросил Петька. — Нас же самих раньше положат, чем мы успеем стволы выхватить.

— Волков бояться — в лес не ходить, — слегка раздраженно ответил я. Мои ребята были надежными, но иногда их начинало пробивать на философию в духе «а если» и «а вдруг», и такие лирические отступления меня бесили. — Они ждут одного меня и для разговора, а не кодлу конкурентов для разборок. Вчера я дал им понять, что сильно напуган и растерян. Спрашивается, на фига на одного испуганного сопляка заряжать толпу автоматчиков и взрывателей? У них будут максимум стволы — да и то, может, не у всех.

Я взглянул на часы. Эх, Степка, Степка, знал бы ты, какое время я сверяю по твоему подарку!

— В общем, хватит лирики, — я встал со стула и направился к двери, — нам пора ехать. Порядок действий всем понятен?

В кафе мы ворвались резко. За секунду оценили обстановку. Бандиты расположились за несколькими столами в правой половине зала. В левой половине, как и за барной стойкой, предсказуемо никого не было. Стволы у нас были наготове, и спустя всего секунд десять все было кончено — эти упыри даже не успели ничего понять. Они-то ждали одного трусоватого молокососа, а получили… то, что заслужили.

Я сдержал обещание и, интуитивно выбрав одного из бандитов, стрелял ему не в голову, а в руки. Раненный в обе верхние конечности, он лежал на трупах своих собратьев и стонал от боли. Пока я закрывал изнутри двери в заведение, Илья и Петр усадили бойца за стол.

— Кто навел? — коротко спросил я.

— Никто, — простонал раненый.

— Слушай, ты думаешь, мы тут в угадайку играть будем? — повысил голос Илюха. — «Спокойной ночи, малыши» закончились, Хрюша и Степашка, уж извини, не приехали. А я вытаскивать нужные мне сведения тоже умею.

С этими словами он треснул бандита рукояткой пистолета по голове и заломил его окровавленную руку. Тот взвыл от неожиданности:

— Да пацаны, в натуре, бля буду, никто не наводил!

Я сделал знак Илюхе, тот ослабил хватку.

— Это мы сами… ну в смысле не мы все, а Витька Порох вон придумал, — он кивнул головой на одного из убитых. — Сказал, мол, был такой коммерс, бабки не отдавал, его замочили, а брат у него остался и тоже в коммерцию пошел, можно тряхануть!

— Люди Пороха имели отношение к тем людям, которым был должен брат? — спросил я.

— Да хрен его знает! Может, конечно, и имели, только у нас лишних вопросов задавать не принято… Пацаны, отпустите, а? Я на вас работать буду, достали меня эти отморозки…

— Работать, говоришь? — я задумчиво посмотрел в окно. — Ну что ж, если хочешь на нас работать — это можно. Только сначала мы должны тебя проверить.

— Да-да, конечно, я понимаю, это дело такое… — залепетал бандюга. Сейчас он выглядел настолько беспомощно, что его могло быть даже жалко. Но от приступов ненужной жалости к упырям всегда спасает своевременное напоминание о том, что они творили, когда были в силах. Так что, пока этот деятель был готов на все, чтобы, как он надеялся, спасти свою шкуру, этим надо было просто воспользоваться.

Я попросил Петьку принести из-за кассы листок бумаги и ручку и приготовиться записывать.

— А теперь смотри, — сказал я, спокойно и уверенно глядя в глаза раненому, — сейчас ты мне по порядку перечислишь имена и домашние адреса своих боевых товарищей, — я кивнул головой на груду бандитских тел на полу. — И смотри ничего не напутай. Потом мы все вместе поедем по этим адресам. Если ты не соврал — примем тебя на работу. А если мы увидим, что ты с нами все-таки поиграть захотел…

Я задумчиво потеребил в руках свой пистолет.

— Нет-нет, вы что! — затараторил наш «язык», — я все скажу, как есть! Я ж этих тоже… Порох нас самих на бабки кидал, козлина!

«Да-а-а, надо же, какие откровения», — усмехнулся я про себя. «Попробовал бы ты свою пасть на этого Пороха раскрыть при его жизни».

— Ну что ж, — я еще раз перевел взгляд с пистолета на собеседника, — тогда начнем. Петька, пиши.

— Значит, так, — старательно выговаривал «пленник», — вот этот сверху — это как раз Витька Порох и есть…

Листок усилиями Петьки быстро заполнялся именами и адресами. Я взглянул на список — бандиты жили примерно в одном районе, что неудивительно.

— Ну что ж, вот и молодец, — кивнул я, не выпуская из рук пистолета. — А теперь поедем покатаемся по городу, посмотрим, как жили твои друзья. Ты же ведь нам все рассказал, как было?

— Конечно, конечно! — торопливо заговорил упырь. — Я — все как есть! А потом вы же меня отпустите, да? Ну в смысле — на работу к себе возьмете?

Он явно что-то чувствовал. Впрочем, это было уже неважно.

— Конечно, отпустим, — сказал я. — Мы свое слово держим. Обещали — значит, и возьмем, и отпустим. Причем прямо сейчас.

Глаза бандита резко округлились от удивления, смешанного с отчаянием и страхом, когда я резко вскинул руку с пистолетом и всадил две пули прямо ему в лоб.

— Ну что, я так понимаю, попетляем — и по адресам? — спросил Илюха, когда мы отъехали от кафе на пару километров.

— Правильно понимаешь, — кивнул я.

— А если там кто-то будет, в их квартирах? — Петька вел машину собранно и уверенно, при этом не теряя сути разговора. Опытный водитель в таких делах играет далеко не последнюю роль.

— Вряд ли, — ответил я. — Такие люди стараются жить в одиночку. Родителей в подобное посвящать вряд ли захочешь во всех подробностях. А жены… им всем на вид не больше четвертака. В таком возрасте у них еще каждый вечер по жене. Так что вряд ли нас там кто-то будет ждать. Хотя осторожность все равно не помешает, в этом ты прав.

Прав оказался и я: ни в одной из квартир мы действительно не нашли людей. Зато нашли несколько записных книжек, содержимое которых могло представлять интерес и для следователей (если бы кто-то решился разворошить это осиное гнездо), и для братков-конкурентов тех, кого мы завалили в кафе этим утром. Эта информация могла сильно помочь нам окончательно обрубить концы — хотя бы те, что касались «моего» покойного брата. Перчатки, маски — мы не отступали от правил безопасности ни на секунду, но если бы вдруг эти записи нашли при мне, никакая маскировка меня бы уже не спасла. Поэтому все записки отправились в схроны к деньгам и оружию.

Кстати, наши запасы оружия тоже прилично пополнились. Убиенные братки явно уделяли ему много внимания, и в каждой квартире обнаружилось по несколько обычных стволов, а в парочке — еще и агрегаты посерьезнее. Не говоря уже о десятках тысяч долларов, которые каждый из них хранил в месте, казавшемся ему укромным. Все это мы отвезли в те же схроны — в этом смысле процедура была стандартной.

Но была у нас и не совсем традиционная добыча. На квартире Витьки Пороха обнаружилась приличная партия наркотиков. На языке протоколов это называется «особо крупным размером». Если бы всю эту наркоту удалось продать — нам троим можно было бы еще пару лет не думать о деньгах, при этом ни в чем себе особенно не отказывая. Но одно дело — валить вымогателей и убийц, и совсем другое — торговать смертью. Здесь проходила какая-то черта, которую ни я, ни Петька, ни Илюха, при всех наших далеко не безгрешных раскладах, переходить не хотели. Посовещавшись, мы упаковали это дерьмо в один большой мешок и, вооружившись лопатами из Петькиного гаража, закопали его в одном из подмосковных лесов, расположенном с другой стороны города.

Еще с одним делом было покончено.

Но, конечно, было бы весьма наивно думать, что такие громкие и масштабные «гастроли» останутся без внимания доблестных правоохранительных органов. Спустя несколько дней, возвращаясь с прогулки в свою общагу, я получил от взволнованного коменданта повестку к следователю.

Я задумался. Если бы я был главным подозреваемым, менты не стали бы заморачиваться с повестками — задержали бы с почестями прямо на улице и доставили куда следует. Значит, либо они вообще нацелены не на меня, либо по крайней мере сомневаются. То есть поле для маневра у меня пока есть.

Через дядю Сашу, бывшего соседа Сергея, которому я в красках описал свое ужасное самочувствие и попросил посоветовать мне какого-нибудь хорошего врача, я вышел на заведующую отделением одной из городских больниц. Тамара Алексеевна, женщина возрастом слегка за пятьдесят, аккуратная и строгая, но доброжелательная, внимательно выслушала мои слезные жалобы на невыносимые боли, осмотрела меня и сказала:

— Вообще-то вы не очень похожи на больного. При тех симптомах, которые вы тут описываете, вы вообще лежать должны, а вас хоть сейчас на какие-нибудь соревнования отправляй. Сашка, добрая душа, вечно всех ко мне направляет. Давайте так. Говорите прямо: вы что-то прогуляли и вам нужна справка?

— Ну… можно и так сказать, — ответил я. — Хотелось бы всю прошлую недельку полежать у вас в отделении со всеми положенными записями во всех журналах. Кстати, — пододвинул я к ней пакет, доверху набитый деликатесными продуктами и дорогим вином, между бутылками которого затесался небольшой конверт, — вот, надеюсь, неопровержимое доказательство того, что я действительно болел под вашим чутким руководством.

Тамара Алексеевна мельком заглянула в пакет и усмехнулась:

— Ох и авантюристы вы, мужики! Вечно чего-нибудь натворите, а мы, бабы, вас потом выручай!

— Ну что ж поделать, коли жизнь такая, — примирительно улыбнулся я в ответ.

— Ладно-ладно, — сказала заведующая. — Значит, вы у нас были с прошлого понедельника по этот. Сейчас я подготовлю вам выписку, где будет указан диагноз и расписано лечение. В журнал все это задним числом тоже внесем. И смотрите, больше мне тут не хулиганьте! — шутливо погрозила она пальцем.

Поначалу я удивился, с какой готовностью Тамара Алексеевна пошла, по сути, на должностное преступление. Потом до меня доперло: с врачебной зарплатой в сто баксов (и надбавкой еще в целых пятьдесят), которую к тому же еще и задерживают, на предложения от пациентов быстро начинаешь смотреть иначе. К тому же у нее на пальце кольцо — значит, есть муж и, скорее всего, дети, которых надо кормить. А журналы… кто смотрит те журналы? Проверяющие инстанции, в случае чего, сами работают по такому же принципу, так что без особой надобности и раскапывать ничего не будут — все всё понимают…

— Что вы можете сообщить в связи с вышеизложенным? — сухо спросил меня следователь Игорь Валерьевич Цыпин, полноватый седой мужик, вкратце пересказав мне историю уничтожения банды в подмосковном кафе.

— Ничего, — как можно простодушнее ответил я. — Я вот сейчас от вас впервые об этом услышал.

— Да? Как же это вы умудрились? — глаза следователя подозрительно сощурились. — С утра до ночи что по телевизору, что по радио в каждом выпуске новостей об этом трубят, газеты все на обложке крупными буквами пишут, а вы впервые слышите? Вы на Луне находились в этот момент?

— В больнице, — спокойно сказал я. — Я неделю пролежал в больнице, а там ни телевизора, ни радио в палате не было. С врачами, сами понимаете, в основном на другие темы разговариваешь, а соседи по палате сами в полусознании — кто под препаратами спит, кто от боли загибается, им не до разговоров. Книжку с собой брал, чтоб с ума от скуки не сойти.

— В какой?

Я назвал ему номер больницы, диагноз, даты госпитализации, фамилию лечащего врача — все, что старательно заучил из выписки, врученной Тамарой Алексеевной. Цыпин записал все на бумаге, полистал телефонную книгу и набрал номер. «Да… это из милиции беспокоят… старший следователь Цыпин… Данилов, на прошлой неделе…».

Внутри все сжалось, хотя я и пытался не показывать виду.

«Что-что? Ах, вот даже как… надо же, а на вид такой здоровый… да, действительно… ну, благодарю за информацию!»

У меня отлегло от сердца — похоже, свой гонорар Тамара Алексеевна отработала по полной программе. Цыпин посмотрел на меня с сочувствием.

— В больнице ваше алиби подтверждают, — сказал он уже смягчившимся тоном. — В этом смысле к вам вопросов больше нет. Но, может быть, вы независимо от этого можете что-нибудь об этой истории рассказать?

— Да откуда? — пожал я плечами. — Я вообще, честно говоря, не очень понимаю, почему вы меня вызвали. Я в жизни не имел дела ни с какими криминальными структурами. Я честный предприниматель.

— Может, оно и так, — согласился следователь, — только вы — лицо крайне заинтересованное. Эти люди все-таки вашего брата убили. Никогда не поверю, что вам не хотелось сделать с ними то же самое.

— А толку-то? — отозвался я. — Серегу не вернешь. Да и как я бы один к ним полез? Мне сейчас вообще главное — до койки своей общажной добраться и поспать, иначе завтра еще полдня валяться буду: слабость еще осталась. А вы говорите — бандитские разборки…

Игорь Валерьевич внимательно посмотрел на меня.

— Ладно, — вдруг сказал он, — не буду я вас больше задерживать, езжайте, отдыхайте. Постараюсь вас больше не дергать — ну разве что возникнет совсем уж крайняя необходимость. Поправляйтесь!

Я поблагодарил и вышел из кабинета. Иногда мне кажется, что во мне погиб неплохой актер. Шутки шутками, а в таких делах, как говорят в их кругах, «дать нужную эмоцию» бывает жизненно необходимо. Вот как сейчас, например. Ведь это не разборки на рынках, которые происходят каждый день. На этот раз речь, как и в Мытищах, шла о громком и наглом устранении банды среди бела дня. Так что ничего удивительного, что вся пресса об этом трубит. Просто так это на тормозах не спустится, какое-то время придется поосторожничать. Хотя и никакую информацию, касающуюся этой истории, тоже пропускать нельзя. Нужно быть начеку.