Боярышня Воеводина

Глава 20

Собрал солдат, пушкарей, и старшин посада и слободы, показал, зачем камни нужны были. Поставили в поле щиты деревянные, а к острову пригнали пару лодок старых, дырявых. Ударили сначала по щитам, камни их превратили в мелкое сито. Потом по лодкам. Те дружно затонули. Заодно и пристрелялись.

— Вот, мужики, в Европе давно такие заряды используют. А мы их варварскими считаем. Да, они большой урон наносят, но мы разве этих бунтовщиков к себе звали? Одно ядро, оно одного-двух всадников положит, остальные доскачут, на стены полезут. Ими хорошо стенобитные орудия уничтожать, да по пушкам бить. А мы камешками этими сразу по десять-двадцать всадников выбьем, вот и остановятся казачки, задумаются. Отобьемся! А для лодок у меня свинцовые шарики припасены. Они точно лодки потопят. Вот и не пропустим Заруцкого в низовья Дона!

Мужики быстро сообразили пользу от княжеской задумки, и через день на площади уже лежала новая куча камней. А на следующий день прискакал на взмыленном коне курьер и доложил, что Заруцкий, теснимый от Тулы пошел на многострадальный Даньков. Дальше ему только один путь — на Лебедянь. Тем более, он рассчитывает на бескровную сдачу крепости. Последние жители перебрались в острог, коров уже давно угнали, ядра и картечь приготовили. Лебедянь приготовилась к битве. На третий день на горизонте, в полях по правому берегу Дона появилось небольшое облачко. До этого два дня со стороны Данькова ветер доносил звуки пушечных залпов и ружейный треск. Понятно, Одоевский бился с ордами Заруцкого. Прискакал еще один курьер, передал приказ задержать ворогов хотя бы на день, что бы Одоевский смог маршем быстро подойти к Воронежу, куда уже спешили вновь набранные войска из служилых дворян и боярских детей. Казаков посылать не решились, боясь предательства. У Воронежа было решено дать решающее сражение и погнать статки войска бунтарей за Волгу, на Яик, к замиренным казакам, присягнувшим Михаилу. Михаил разместил на стене стрелков, приказав прятаться от выстрелов снизу за частоколом. Вот уже в облаке пыли стали различаться знамена в руках отдельных всадников. В это время раздался крик от речных ворот:

— Ладьи, богатые ладьи выплыли из-за излучины реки!

Михаил понял, что «царица» Марина не стала мучиться в седле, а с удобством плывет по Дону. Значит, маги при ней. Оставив вместо себя Николая отражать попытки штурма крепости с поля, Михаил поспешил к речным воротам. Наказав строго, если Маринка все же едет верхом, то срочно звать его — без чародея с магами не справиться.

Михаил встал над речными воротами, стал ждать гостей. Действительно, по Дону плыло около десятка ладей, самая большая, идущая впереди, была устлана коврами, наверное и «царица» на ней. Пока его было еще плохо видно, он поставил магическую защиту на ворота, боясь, что маги могут попробовать их снести силой. Накинул магический доспех и на себя. Приготовился. Ладьи, не скрываясь подплыли к причалу у ворот, специально не разрушенному защитниками, что бы не насторожить врагов. Плывут нагло, не хоронятся, значит, уловка сработала, верят, что крепость откроет ворота.

Причалили. Первым на причал спрыгнул уверенный в себе, нагловатый мужик лет 35-ти. Из коврового шатра вышла молодая женщина, держащая за руку маленького мальчишку, не более 3-х лет от роду, крутящего русой головенкой. Воренок! — понял Михаил.

— Эй, на воротах! — крикнул мужик, — почему не встречаете законную царицу Марину с царем Иваном Дмитриевичем! Открывайте ворота!

— Царицы у нас пока нет, Государь Михаил не женат еще. Вот женится, и появится царица!

— А ты кто?

— Воевода крепости Лебедянь, Михаил Муромский. А ты кто?

— Тебе что, не разъяснили, что царицу надо встретить и в крепости устроить. Пан ксендз Войчаковский где?

— Там где и следует быть ксендзу в русской крепости — в подвале! — сообщил Миша внимательно следя за появившимися рядом с Мариной двумя черными фигурами. Один ксендз в сутане, другой, рыжий и прыщавый молодой человек. Маги. Причем ксендз так себе, а по-настоящему опасен рыжий. Да молод он для архимага. Подозрительно!

Вперед выступила Марина. — Неужели такой славный молодой человек, испугался женщины с ребенком? — кокетливо пропела полячка.

— Мадам, для вас я могу предложить уютную комнату с крепким засовом. Снаружи. И гарантию уважительного обращения, вплоть до отправки в Москву. Царицей вам не стать, но хоть живы останетесь! А вот спутнику вашему — ничего, кроме веревки, и это еще великая милость будет! На Москве ему готовят особый трон, только узкий и острый. Думайте.

В этот момент Михаил уловил движение руки рыжего мага. И ударил давно заготовленным заклинанием. Воздушный кулак, столкнувшись в воздухе с огненным шаром, не успевшим набрать мощность, подхватил его, и повлек прямо на создателя. Рыжий отшатнулся, но удар пришелся ему в грудь, запылала одежда, но сгореть от собственной магии он не успел. Воздушный кулак сбил его в воду, между закругляющимся носом ладьи и причалом. Колыхнувшаяся от ветра ладья погребла его под своим днищем, возвращаясь обратно к причалу.

— Предательство! — вскричал Заруцкий, — ломайте ворота, штурмуем крепость! Мальчишку взять живым, мы с ним отдельно потолкуем!

С ладей прыгали вооруженные воины, готовили фузеи, пятеро тащили ручной таран. И тут перед воротами вспыхнула стена огня. Михаил все рассчитал. Защита, накинутая ранее на ворота не подпускала к ним огонь, огонь не пускал атакующих. Но силы уходили. Михаил заметил приготовившихся к стрельбе стрелков противника, и крикнул своим: — Прячемся!

Защитники крепости дружно присели за частокол, так что залп казаков из фузей пришелся либо в воздух, либо в колья частокола. Миша воспользовался моментом и хлебнул из предусмотрительно взятого на стену флакона. Мерзкий вкус заставил вздрогнуть, но сила вновь потекла по жилам. Оставался один маг, который не вступал в бой, но старательно накидывал защиту на Марину и ее дитя. Михаил сделал знак своим стрелкам, парни дружно вскочили, прицелились, пока противники перезаряжали ружья. Только один сидел на земле, зажимая кисть руки, в которую попала случайная щепка.

— Ружье! — скомандовал ему Михаил, подхватил протянутую фузею, прицелился и точно поразил мага-ксендза в грудь. Поставить на себя защиту тот не успел.

— Давай припас, — крикнул княжич раненому, — а сам вниз, к лекарям! — И стал перезаряжать фузею. От степных ворот слышались частые залпы. Судя по звукам после выстрелов, стреляли дробью, сиречь, картечью.

— Измена! — закричал Заруцкий, — уходим! Все на ладьи!

Ладьи быстро отчаливали, устремляясь вниз по течению. Ненадолго! Передние напоролись на преграду и встали. Задние напирали на них, образовался затор уже из ладей. Михаил кивнул пушкарям. Рявкнули кулеврины, заряженные бомбами, за ними пищали с картечью. Давая возможность пушкарям перезарядить пушки, дали залп из фузей. Потом снова заговорили пушки Часть бомб не взорвалась, сработали просто, как ядра, но того, что рвануло, хватило. На ладьях начался пожар. Метались окровавленные фигуры, Но сквозь пороховой дым Михаил разглядел небольшой конный отряд, уходящий на восток. Голов сто. Значит, Заруцкий с Мариной сбежал. И в нужном направлении! Часть его войска, следующая по левому берегу Дона, приведшая лошадей для плывущих в ладьях, вместо того, что бы спасать погибающих на реке, принялась жечь посад. Михаил приказал зарядить кулеврины тоже картечью и ударить по грабителям. Эффект был полным. Казачки перестали потрошить пустые дома и бросились вслед предводителю, оставив товарищей погибать на реке. Михаил приказал добивать народ на реке и стрелять по посаду, если там появятся еще любители наживы. Стрелки спокойно расстреливали тех, кому удавалось выбраться на берег. Михаил крикнул: — Продолжайте, я к степным воротам! — И сбежал со стены.

Вид с воротной башни был жутким. Гора трупов. Людских, конских, все в куче. Кое-где стонали, пытаясь выбраться выжившие раненые. Ржали и хрипели умирающие лошади. Остатки орды уходили в степь, на юг, где у Воронежа их поджидал успевший занять позицию князь Одоевский. Теперь в его победе сомневаться не стоило. Добрая треть, если не больше армии Заруцкого полегла под Лебедянью. Пушкари, отходя от горячки боя, расширенными от ужаса глазами смотрели на деяние рук своих.

— Никогда бы и помыслить не мог, что простая галька такой ужас сотворить может! — простонал старый воин Николай.

— Не о том думаете, братия, — громко сказал Михаил, подбадривая воинов, — думайте лучше, что бы с вами, да с малыми детьми, да с бабами и мирными пахарями натворили бы изверги, ворвись они в крепость. Их к нам никто не звал, вы бы полегли на стенах, но такую массу народа бы не удержали, схватись вы с ними в рукопашную. А так, пусть бегут. Предводитель их всех бросил, на восток подался. Там его с полюбовницей уже ждут. Вон, изверги, подожгли кузнецкую слободу, и церковь Божию не пожалели. — Михаил повернулся к старенькому священнику Иоанну, со слезами смотревшему на догорающую церквушку, где он прослужил без малого 40 лет.

— Ничего отец Иоанн, отстроим мы Божий дом заново, лучше прежнего! Каменный! И твою Никольскую церковь, отец Варфоломей, отстроим заново. А в крепости тоже новую каменную церковь возведем, во имя иконы Казанской Божьей матери, в честь чуда Господня, на этом месте случившимся! Что бы помнили потомки и детям своим пересказывали!

На обозримом пространстве врагов не было видно, уже садилось летнее позднее солнце. Но расслабляться было рано. Михаил выслал разъезды вооруженных конников на правый и левый берег Дона, вверх и вниз по течению. Жители посада и слободы рвались в остатки своих домов, спасать все, что можно было, но Михаил не отпустил. Вот, вернуться разъезды, пройдет короткая летняя ночь, станет ясно, чем закончилась битва у Одоевского под Воронежом. Как бы не развернулись разбитые казаки на не взятую ими крепость, полную припасов, думая, что расслабились защитники, открыли ворота и спасают горящие постройки. Миша все объяснил жителям. Поняли, улеглись спать. Сам Михаил не прилег, ждал разъезды. Среди них ускакали и отцовские дружинники во главе с дядькой Денисом Феодосьевым. За них переживал больше всех. Все-таки почти родные люди. Сколько тумаков от Федосьевича получил в детстве, пока не научился отбивать удары его деревянного меча! Но не успело посинеть небо, вернулись разъезды. Весь противник ушел, ближе к Воронежу слышны звуки боя, значит, сцепился с остатками казачьего войска князь Одоевский. Миша приказал закрыть ворота, сменить стражу на свежую и пошел заниматься неприятным занятием — допрашивать трех пленных, захваченных разъездами в поле. Все раненые. Два мужика свирепого вида и совсем мальчишка, лет 12-ти, с висящей, как плеть правой рукой, перебитой картечиной. Его поймали первым, нашли около кучи побитых камнями тел, пытающегося одной рукой оттащить в сторону труп коня. Мальчишка плакал и просился обратно к куче мертвецов. Якобы там мог быть его отец. А вдруг он живой?

Мальчишку Михаил отправил к лекарям, Решив, что он вряд ли что-то знает. Успокоил, сказал, что завтра все равно будут разбирать завалы из мертвецов, если есть кто живой, вытащат. Увели мальчишку. С здоровыми мужиками разговор был короток. Молодой хорохорился, грозился какими-то карами, когда «боярин» Иван вернется. Старший был более разговорчив. Сообщил, что атаман назначил местом сбора село Широкий Карамышь на реке Мдведице, что бы потом по Волге уйти на Астрахань, где у него верные люди и сможет он пополнить ряды армии своей, обещая богатую добычу.

Михил срочно отрядил посыльного к Одоевскому. А пленным предложил жесткий выбор — или они присягают Михаилу, и отправляются на каторгу в его Устюжну, батрачить на железных промыслах, или будут повешены прямо на крепостной стене. Мужики выбрали жизнь. Так что отец Серафим тут же привел их к присяге. Травница перевязала, и отправили их в подвал, ждать, когда княжич тронется в свое владение.

Под утро Михаил все же свалился. Старая травница категоричекски отказалась давать еще одну порция восстанавливающего зелья. Протянула ему фляжку с другим составм.

— Вот, что тебе сейчас нужно. А подстегивать силу больше нельзя Совсем дар потерять хочешь? Сильный он у тебя, никогда в своей жизни таких сильных чародеев не встречала. Надо же, двух магов в одиночку устранил. Спать иди, без тебя сейчас справятся. Да как до кровати доползешь, из фляги хлебни, там разводить не надо, приятное на вкус зелье. Поможет восстановиться, но не быстро. Михаил дополз до ложа, решил все же прилечь, отхлебнул из фляги, и сразу провалился в сон. Сильные зелья варила старая травница.