Борстальские подонки

ГЛАВА 22 - ЧАСЫ НА ЦЕПОЧКЕ

- Сюда! Сюда!

Сэм несся впереди, Джин в развевающемся верблюжьем пальто громыхал следом.

- Уверен, Тайлер? У наc нет времени на волшебные таинственные путешествия.

- Побереги дыхание и не отставай!

- Эй, а это что? - выпалил вдруг Джин, вглядываясь вдаль по коридору.

Сэм посмотрел. В дальнем конце коридора что-то лежало, что-то в лужице расплескавшейся жидкости.

Нет, нет! внезапно оцепеневший разум Сэма уже не мог выдавить из себя ничего, кроме этого слова. Нет - нет-нет-нееет!

Подобравшись поближе, они увидели, что это Феллоуз, начальник колонии. Он лежал лицом вверх в луже собственной крови с разодранным горлом. Сэм, к своему стыду, почувствовал неописуемое облегчение.

Джин, наморщив нос, разглядывал растерзанный труп. - Это становится серьезным.

- Чертовски верно, Шеф. Это дело рук Доннера. И с ним Энни.

Джин сузил глаза. - Ненадолго.

Они побежали дальше к концу коридора. Единственный путь вел через открытую дверь и вверх по лестнице.

- Энни там, наверху, - выпалил Сэм.

- Уверен? - прохрипел, задыхаясь, Джин.

- Уверен. Им больше некуда уйти. Он шахматист, и он знает, чего на самом деле значат фигуры в этой игре. Мы знаем, что Энни с ним - и ставлю десять к одному, что и МакКлинток тоже.

- Разве что Джок МакКлозет не закончил свой путь так же мерзко, как и его начальник, - откликнулся Джин. Он полез под свое верблюжье пальто и достал "Магнум". На огромном стволе блеснул огонек. - Самое время познакомить подонка Доннера с любимым племянником дядюшки Джини.

- Нет, Шеф! Убери эту штуку!

- Убрать? Она уже разок спасла сегодня твою девичью задницу, Тайлер!

- Но не в этот раз! Шеф, пожалуйста, послушай меня. Доннер там наверху - и его не запугать, размахивая пушкой. Энни была насчет него права - он психопат. Невозможно представить, что он сделает, если ты подбавишь еще огня. В эту игру нужно играть психологически, а не с помощью твоего драгоценного "Магнума"!

Задетый и уязвленный, Джин одарил свой пистолет скорбным взглядом и, защищаясь, произнес: - У меня есть официальное разрешение!

- Да, но это бессмысленно, Шеф! Оставь это мне.

- Тебе, Тайлер? И что ты сделаешь, утомишь его до смерти, включив свои задроченные пидорские альбомчики прогрессивных рок-групп[22]? Только попробуй, и я тебя предупреждаю, что первая пуля прилетит прямиком тебе в магнитофон, Тайлер, а вторая - прямиком в тебя!

Но Сэм перегородил ему путь, не давая пройти.

Лицо Джина запылало от ярости. - Хочешь ты, чтобы твоя констебль с сиськами выбралась оттуда живьем? Тогда свали с дороги!

- Думаешь, ты можешь разрешить все, что угодно, с одной этой своей чертовой мортирой? Джин, остановись и подумай, черт бы тебя побрал, просто остановись и подумай! Нам нужен Доннер - живым и невредимым. Нам нужно поговорить с ним, как можно спокойнее, и арестовать его.

- А если ничего не выйдет, задействуем его! - прорычал в ответ Джин, кладя большой палец на курок "Магнума".

- Ты забыл одну маленькую вещь, Джин. Которая называется законом!

- Я и есть закон! - воскликнул Джин.

- Нет, это не так! Ты не Грязный Гарри, и ты не чертов Судья Дредд, и ты останешься здесь!

И Сэм изо всех сил оттолкнул Джина. Джин покачнулся, и на его лице отразилось сложное выражение удивления, смущения, недоверчивости и натурального негодования.

- Тайлер, да какого хрена ты посмел...

Но Сэм уже захлопнул за собой дверь и задвинул засов, а потом поскакал вверх по лестнице.

Задыхающийся и взмокший от напряжения, он ворвался в незапертый кабинет и остановился, как вкопанный. Первым делом он увидел Энни, беспокойно застывшую в дальнем углу. Она бросила на него напряженный взгляд, но не двинулась с места.

Потом Сэм увидел МакКлинтока. Тот неподвижно сидел на стуле, откинув голову и открыв рот - будто был на приеме у дантиста, а по его щеке к подбородку стекали тоненькие струйки крови. Доннер стоял позади него с большим кухонным ножом в руках, лезвие которого было почти полностью скрыто во рту у МакКлинтока, а острый кончик давил на корень его языка, заставляя его молчать. Все, что оставалось сделать Доннеру при первом же признаке опасности - надавить на нож.

- Никому не двигаться, ничего не делать, - ровным голосом произнес Доннер.

- Я не двигаюсь, - сказал Сэм, поднимая руки.

- Я тоже, - поддакнула Энни.

- Все остаются точно там, где и сейчас, или этот человек погибнет, - объявил Доннер совершенно безэмоционально. Он легонько двинул ножом, МакКлинток закашлялся и дернул головой, из уголка его рта побежала свежая ниточка крови.

- Энни? - мягко позвал Сэм через всю комнату.

- Я в порядке, - ответила она.

- Прекратить разговоры, - приказал Доннер. - Я здесь командую. Все делают только то, что я сказал.

- И что ты хочешь, Доннер? - спросил Сэм.

- Свободу.

- Ты знаешь, что это невозможно.

- Сделайте возможным.

- Я не могу. Никто не может.

- Я могу, - произнес Доннер, и Сэм впервые уловил в его глазах нечеловеческий, безумный отблеск. - Я могу все, что угодно.

- В шахматах - может быть, но это реальная жизнь.

- Никакой разницы. Я бесподобен и там, и там. А теперь давайте - разберитесь с транспортом и безопасным жилищем.

Сэм медленно покачал головой. - Ты живешь в мире несбыточных грез, если думаешь, что можешь получить это. Отряд особого назначения уже охраняет это место, пока мы говорим с тобой. Все кончено. Никто не пойдет на переговоры и никто не станет заключать с тобой сделки. Давай, Доннер, ты же не дурак, ты понимаешь, что хватаешься за соломинку. Выброси нож и смирись со всем этим.

- Как я уже сказал, здесь командую я. Там на столе телефон. Позвоните, кому потребуется, и уладьте все организационные вопросы.

- Они обрезали телефонные линии, - Сэм очень осторожно подвинулся чуть ближе. - Выброси нож. Отпусти мистера МакКлинтока. И я обещаю, что прослежу, чтобы к тебе отнеслись по справедливости.

- Обещаю, обещаю, обещаю, - передразнил его Доннер, теперь в его голосе сквозили признаки настоящей агрессии. - Вы мне и раньше обещали. Вы обещали перевести меня, если я буду сотрудничать. Я сотрудничал! И что же я получил?

- Доннер, я...

- Что я, говорю, получил? - мальчик сверкнул глазами на Сэма. - Пустые слова. Все, что я когда-либо получал, от каждого из вас. Жизнь дерьмо. Все вы дерьмо.

С лестницы послышалась серия тяжелых глухих стуков.

- Что там такое? - рявкнул Доннер.

- Это мой начальник, - сказал Сэм. - Пытается выбить дверь.

Доннер нахмурился. – Вы от него заперлись?

Сэм кивнул.

- Зачем вы от него заперлись?

- Потому что не хотел, чтобы он заходил сюда. Я сам хотел поговорить с тобой.

Доннер подозрительно прищурился.

- Я тебе доверял, - сказал Сэм. - Я верил в то, что ты мне рассказываешь. Про это место. Про мистера МакКлинтока. Я поверил тебе, я заступился за тебя, я тебе полностью доверился. Но все оказалось ложью.

- Я сказал правду, - сказал Доннер.

- Ты убил мистера Феллоуза.

- Он приставал ко мне. Она видела, что случилось.

Доннер дернул головой в сторону Энни.

Говоря откровенную неправду, лишь бы сохранить спокойствие, Энни произнесла: - Да. Мистер Феллоуз приставал к нему. Было такое.

- Я защищался, - продолжал Доннер, - так же, как защищаюсь сейчас. Если я отпущу этого ублюдка, - он ткнул ножом МакКлинтока, заставив того вскрикнуть, - то лишусь всякой защиты. Пока же он у меня под рукой, вы меня не тронете.

- Но ты мне врал, Доннер, - сказал Сэм. - Когда Крэйг Тулс погиб на кухне - это ты толкнул его в огонь, так ведь, так же, как именно ты убил Таннинга той ночью в камере.

Доннер не отозвался. Полное отсутствие реакции, его пустой, невыразительный взгляд окончательно доказали Сэму его виновность. Эти смерти для него ничего не значат. Здесь и сейчас он думает лишь о том, как лучше сыграть в свою пользу.

- И Корен, - продолжил Сэм. - Мистер МакКлинток не менял расписания работ, так ведь. Он не знал о побеге Корена, пока ему не доложили о его отсутствии. Но ты, Доннер - ты знал. Ты написал то письмо за Корена, но ты преднамеренно внес в него ложную информацию. Это давало тебе чувство власти, не так ли - знать, что ситуация у тебя под контролем, заставить брата Корена угонять не тот грузовик - и в то время, когда он думал, что спасает брата, Энди погиб в дробилке на свалке.

- Ваши люди мне должны, - объявил Доннер. Он угрюмо взглянул на Энни. - А вы должны мне больше всех. Если б не я, остальные парни отымели бы вас. Они бы трахали вас, снова и снова, а потом придушили бы и оставили валяться где-нибудь во дворе. Но они вас не тронули, потому что я был здесь. Они не посмели! Они видели, как я поступил с Феллоузом. Они знали, что не смогут справиться со мной. Вы живы благодаря мне. Только из-за меня!

- Да, Доннер, безусловно, ты их всех распугал, - сказала Энни, бросая на Сэма взгляд. - Ты со своим ножом, безусловно - ужасен. Но сейчас положи нож и доверься нам.

Сэм видел по выражению ее лица, что она знала, даже пока произносила эти слова, что они бесполезны, что Доннер находится вне здравого рассудка и всяческих доводов.

Джин по-прежнему пытается попасть сюда, подумал Сэм, выслушивая очередную серию бесполезных грохочущих ударов с лестницы. Пожалуй, он уже подключил себе на помощь ребят из спецназа. Я только надеюсь, что эта дверь окажется достаточно прочной и выдержит. Меньше всего нам нужно, чтобы сюда ворвался он с вооруженной командой, подливая еще больше масла в огонь. Мы с Энни разрулим эту ситуацию, я знаю, мы сможем - мы вытащим нас всех отсюда живыми - если только Шеф не вломится сюда, как последний дикарь.

Он придвинулся еще чуть ближе, и тут его глаза заметили какое-то пятно на полу. Это были часы МакКлинтока. Цепочка порвалась при потасовке, и они вывалились из кармашка на его талии. Сэм очень осторожно наклонился и поднял их.

- Что вы задумали? - настороженно спросил Доннер. - Что там у вас?

- Кое-что, имеющее историю, - сказал Сэм, скорее, себе самому. - Мистер МакКлинток в глубине души знает об этом - хотя ты не даешь ему шанса рассказать нам. Я тоже знаю, но объяснить что-то могу с натяжкой. Скажем так - я кое-что видел.

Лицо Доннера оставалось невозмутимым, но в голосе предательски засквозила тревога. - Прекратить болтовню. Отдайте эту золотую безделушку мне.

Но Сэм его не слушал. - История. В школе я не слишком-то наседал на нее. Но за последнее время здорово в ней поднаторел. Можно даже сказать, что история - это мой конек. - Он посмотрел в сторону Энни и улыбнулся. - Твоя история, моя история - даже мистера МакКлинтока. И вся эта история кое-чему меня научила. Самому разному. Не так просто выразить словами, чему я научился, но... - он пожал плечами. - Это сделало меня чуть лучше, вот и все, что я могу сказать.

Он незаметно для себя перевел взгляд с бледного испуганного лица Энни на обожженные руки МакКлинтока, которыми тот вцепился в стул.

- Как мне передать, что я был там? - сказал Сэм, разглядывая розовые гладкие рубцы. - Как мне рассказать, что я чувствовал ту боль - от пламени, от ожогов? Как мне объяснить, что я видел то, что видели вы, МакКлинток - в ту ночь, десять лет назад? Как мне выразить, что я жил в том прошлом, которое воплощено в этих маленьких карманных часах?

Что для них могут означать его слова? Энни, несомненно, решит, что он тянет время или пытается подорвать уверенность Доннера такими уклончивыми речами. Если МакКлинтон слышит его, вспомнит ли он смерть Тони Картрайта, пожар, неудачную попытку уничтожить могущество Клайва Гулда? Удивится ли он, какого это черта нахальному детективу из уголовного розыска все про него известно?

А Доннер? Что может подумать он? Или на этот вопрос Сэму никак невозможно ответить? Истерзанный разум этого бедного, психически надломленного ребенка слишком далек от понимания и воображения?

А я что? Что думаю я?

Сэм задумался над тем, насколько ошибочно он представлял все происходящее, как он искал Дьявола во Тьме и видел его проявления совсем не в том обличии. МакКлинток не был тем кровожадным монстром. Наоборот, он был прекрасным полицейским - смелым и честным. С тех пор он мог сбиться с пути, но возможно, он был лишь пострадавшим, как и все мальчишки из борстала.

Я ошибался насчет МакКлинтока - и я ошибался насчет Доннера. Система, которую мне необходимо разрушить, совсем не олицетворена этим борсталом - как и самим Доннером. Она где-то здесь, в моей голове.

Часы на цепочке лежали в его ладони, невинно тикая.

В них моя связь с самой Жизнью. Физический предмет из мира жизни, пронесенный в мир смерти. Живая реликвия - а может, и нечто большее.

Эти безобидные на вид часики уже дали ему заглянуть в прошлое - увидеть жестокую смерть Тони Картрайта, гибель в пламени самого МакКлинтока, чудовищного Клайва Гулда на пике своего могущества. Эти часы были свидетелем массы ужасных вещей - и, как предмет из Жизни, они пронесли в эту послежизнь позорный налет от всех тех смертей и предательств. Их значимость была настолько сильна, что Сэм тут же заметил ее - и был отправлен в прошлое.

В них моя связь с Клайвом Гулдом. Благодаря им я каким-то образом смогу добраться до него - и тогда, может быть, смогу уничтожить его раз и навсегда.

Он поднял глаза на Энни и почувствовал непреодолимое желание защитить ее от Клайва Гулда, чего бы это ему самому не стоило. Он убил ее отца, переключился на нее, втянул бедную осиротевшую девушку в свою грязную жизнь, затащил в свою постель - и потом, через какое-то время, убил и ее, голыми руками. Да, она достаточно настрадалась в его руках, хотя и не помнит этого. И он поклялся самому себе, что больше она страдать не будет.

Но прежде чем я смогу защитить ее, мне нужно разобраться с отчаявшимся психопатом, вооруженным кухонным ножом. Начнем с главного, Сэм.

Сэм сунул часы внутрь кармана пиджака и застегнул его.

- Нет, - сказал Доннер. - Отдайте их мне.

- Больше я тебя не слушаюсь, - презрительно произнес Сэм.

- Должны слушаться. Я тут главный.

- Я доверял тебе! - раздраженно сказал Сэм. Он чувствовал, как в нем растет искреннее негодование. - Я единственный из всех них встал на твою сторону, оказал тебе кредит доверия! Я заступился за тебя, ты в курсе этого? Я видел в тебе человека, а не просто борстальского подонка, с которым можно обращаться, как с грязью. Я слушал тебя. Но ты только лишь обманул меня!

- Дайте мне ту золотую штуку, которую вы подняли, - с невозмутимым видом повторил Доннер.

- Ну да, понятно, обычное дело для невозмутимого убийцы! - ухмыльнулся Сэм, и он совсем не притворялся. - Великий игрок! Кукловод! Маленький Ганнибал Лектер, черт бы тебя подрал, проникший в наши умы! Да ты всего лишь ребенок. Жалкий, надломленный ребенок.

Сэм мельком увидел искаженное бескровное лицо Энни, ее широко раскрытые глаза, которые она не могла отвести от них. Все ее тело напряглось в ожидании внезапных ответных движений Доннера. Что это будет? Он бесцельно воткнет нож в глотку МакКлинтоку? Набросится на Сэма? Или исподтишка нанесет им всем какой-нибудь совершенно непредвиденный удар?

- Почему вы не делаете, что я говорю? - сказал Доннер. - Я убью этого человека, если вы не отнесетесь ко мне по-серьезному. Отдайте мне ту золотую штуку, которую забрали себе.

- Угрозы, - безразлично произнес Сэм. - Насилие. Страх. Вот к этому все и сводится. Вот от этого мы все и стремимся убежать. "Пожалуйста, не трогай меня, я слишком слаб, чтобы защищаться, будь милосерден, умоляю...!" - Кому он адресовал эти слова? Доннеру? Или он говорил кому-то за спиной у Доннера, спрятавшейся, затаившейся в тени угрозе, которая так долго была безлика и безымянна, но теперь, как он понял, оказалась грязным подонком по имени Клайв Гулд? Может, они сошлись для него в одно общее, и стало быть, противостоя Доннеру, он - пусть всего лишь символически - противостоял заодно и Гулду. Какой бы ни оказалась истина, он чувствовал необходимость выступить и высказаться, перестать бояться, оказать сопротивление.

Сэм выпятил грудь и встал прямо перед лицом Доннера, не отводя от него взгляда. - Ты всего лишь убийца, я и до тебя встречал чертову уйму убийц, ты уж поверь. Ничего в них особенного нет. Я думал, в тебе-то есть что-то особенное. Я говорил остальным: "Этот парень стал бы премьер-министром, родись он на пару домов по улице дальше. Его единственная беда - в неудачных обстоятельствах. Его просто плохо воспитывали, вот и все." Но теперь я вижу, что был неправ. Порою дерьмо снаружи означает то же самое дерьмо и внутри. Делаешь для них все возможное, ищешь хорошие стороны, даешь им все возможности проявить себя - и что делают они? Врут, убивают, размахивают ножом, - Сэм презрительно помотал головой. - Но даже сейчас, готов поспорить, ты считаешь себя единственной жертвой в этой комнате.

- Хватит болтать, или МакКлинток сию же минуту умрет, - приказал Доннер. Он протянул пустую ладонь. - Отдайте мне вещь, которую подняли.

- Тебе это нужно? - сказал Сэм. - Станцуй.

Энни вжалась в стену. МакКлинток выпучил глаза в ожидании ужасной смерти. На мгновение тень пробежала даже в глазах у Доннера.

- Вы решили восстать против меня, - сказал мальчик.

- Нет. Ты заставил меня восстать против тебя. Ты не дал мне выбора, маленький ублюдок.

- Вы играете в игру.

- Я думал, ты любишь игры.

Доннер задумался. Наклонил голову набок. Мальчик пристально смотрел на Сэма, но избегал зрительного контакта, как мог. Он рассматривал рот Сэма, лоб, пиджак, свободное пространство вокруг него, но так и не взглянул ему в глаза. Он был полностью отрешен, взирая на Сэма не как на подобное себе человеческое существо, а как на предмет - на предмет, который по каким-то непонятным ему причинам отказывается вести себя так, как ему приказано. Но что бы ни происходило в его блестящем, хоть и испорченном разуме, это никак не отражалось у него на лице. Поэтому-то следующее его движение оказалось совершенно неожиданным.

Доннер выдернул нож изо рта МакКлинтока, глубоко разрезав ему верхнюю губу, и яростно бросился на Сэма. МакКлинток скатился со стула, зажав ладонями лицо в попытках остановить хлещущую кровь, а Сэм вцепился Доннеру в запястье и изо всех сил вывернул ему руки. Доннер не сдался. Они сцепились в драке за нож.

Внезапно вмешалась Энни, резко ударив Доннера по горлу. Непробиваемое лицо мальчишки едва изменило свое выражение - чуть вспыхнули глаза, слегка изогнулись уголки рта - не больше.

Но несмотря на невозмутимый вид, боролся Доннер отчаянно. Он точно рассчитанным ответным ударом по голове отбросил Энни к застекленному шкафу, который тут же разбился.

Сэм почувствовал, что в ходе драки он все слабее удерживает запястье Доннера.

Не отпускай! Ради бога, не отпускай!

Доннер ударил коленом в пах Сэму. И тот отпустил его.

Огромный нож мелькнул перед его глазами. Вспорол кожаный пиджак, едва не задев беззащитную плоть под ним. Сэм упал, и Доннер тут же оказался на нем сверху и с размаху опустил нож. Он воткнулся в грудь Сэму.

Вот и все, очень отчетливо подумалось ему. Я мертв.

В следующую секунду в кабинете раздался оглушительный грохот. Доннер отбросил нож, и он поскакал по полу, рассыпая искры с лезвия. Ему хватило времени, чтобы обернуться и увидеть внушительную фигуру, быстро шагнувшую в его сторону - а затем и руку в черной кожаной водительской перчатке, врезавшуюся ему в лицо со всей мощью несущегося на полной скорости локомотива. Мальчика на мгновение подбросило в воздух, и он беспомощно отлетел на пол. Тяжело приземлился и тут же попробовал вскочить. Но второй удар, на этот раз рукояткой дымящегося "Магнума", вырубил его напрочь.

- Норман Бейтс[23], мать твою - ты арестован, - прорычал Джин, наступив ногой в кожаной туфле прямо на неподвижное тело мальчика, будто охотник на крупную дичь, позирующий для фотографии. Пальцем в кожаной перчатке он поставил "Магнум" обратно на предохранитель и начал разглядывать Сэма. - Все еще не считаешь мои игрушки стоящими, Тайлер?

- В них есть определенная польза, - признал Сэм, морщась от боли.

Энни склонилась над ним и обхватила руками, крепко прижав к себе.

- Я думала, с тобой покончено! - прошептала она прямо ему в ухо дрожащим от переживаний голосом. - Я думала, что этот нож воткнулся прямо в тебя!

Она выпустила его из объятий и стала разглядывать пиджак. Он был разрезан прямо над сердцем. Сэм пошарил рукой под пиджаком, нащупал во внутреннем нагрудном кармане и вытащил на свет предмет, который спас его. Золотой корпус карманных часов оказался продавлен в том месте, куда пришлась вся сила удара ножа.

- Точнее просто быть не могло, - сказал Сэм.

Энни обняла его еще крепче прежнего и открыто поцеловала в губы.

- Вы, двое, снимите что ли уже нахрен комнату в гостинице, - услышал Сэм ворчание Джина. - А то у вас как в этих шведских фильмах, одно дерьмо.