Большой прыжок

10

Спал Комин тревожно. Сны были полны голосов, слов и образов: посадка, травянистая равнина со странными стройными золотистыми деревьями. Горы на юге, высокие утесы и скалистые шпили, превращенные ветром и водой в формы наклонные, скрюченные, скособочившиеся. Расколовшие их ущелья.

После посадки был день ожидания, проведенный внутри корабля, пока не закончились бесконечные анализы. Наконец был сделан вывод: атмосфера не заразна. Лицо Стенли было, как мрамор, губы беззвучно шептали: «Ты заплатишь мне, Питер. Ты заплатишь».

Люди выходили наружу, нагруженные оружием и счетчиками Гейгера. Ни радиации, ни другого заражения на равнине не было. Люди могли выйти и дышать Это было безопасно.

Питер пристально посмотрел на горы.

— Это там?

Стенли ответил:

— Я скажу тебе, но ты заплатишь.

— Завтра…

— Если ты заплатишь.

Сны угнетающие, мрачные, наполненные красотой, смешанной со страхом. Красота диких деревьев и расстилающейся равнины, красота звуков и красок — все чужое, новое и странное. Комин повернулся на узкой койке и снова увидел горы и ущелья, какими видел их на закате звезды Барнарда, тяжелого ржаво-красного гиганта на западе. Красный свет лился на планету, обливая бока шпилей кровью. Они были прекрасны как битва, как вооруженные рыцари, бьющиеся над затемненным ущельем. И затем в снах был закат и пришествие ночи. Сумерки и темнота, и спрятанный в них ужас. Ужас, несущийся к кораблю через золотистые деревья, все быстрее и быстрее в беззвучном полете, зовущий, плачущий. «Я Пауль, и мертв, но не могу умереть!»

Комин проснулся с криком. Он дрожал, насквозь мокрый от пса. Каюта была наполнена лунным светом, вливающимся через окно, но она была маленькой и тесной, и он видел слишком много на ее стенах. Она ощущалась, как гроб, и кошмары таились в углах. Он вышел из каюты и пошел по проходу.

Люк был открыт. Возле него сидел человек с высокоэнергетической шоковой винтовкой на коленях.

— Я выйду, — сказал Комин.

Человек с сомнением взглянул на него.

— У меня приказ, — сказал он, — но начальник вышел. Спросите у него.

Комин перешагнул высокий комингс и спустился по лестнице. В небе горели две медные луны, и третья, огромная и рыже-коричневая, поднималась из-за горизонта. Темноты не было, кроме как под раскидистыми ветвями стройных деревьев. Немного левее, еще видный под подрастающей травой, был выжженный круг на том месте, где садился корабль Баллантайна.

Питер Кохран ходил взад-вперед у основания лестницы. Он остановился и сказал:

— Я рад, что вы пришли. Нехорошо быть одному на чужой планете. — Он взял Комина за руку и потянул из света, льющегося из корабельных иллюминаторов. — Посмотрите вон туда, прямо по ущелью. Это только лунный свет?

— Трудно сказать… — Три луны испускали полотнища изумительного света, постоянно меняющегося и очень яркого. Но Комину показалось, что он видит среди утесов, там, куда указывал Питер, смутный белый огонь, не имеющий никакого отношения к лунам.

— Не знаю, — сказал Комин. — Я не уверен.

— Какого черта, — сказал Питер. — Мы здесь ни в чем не уверены.

Он пошел к кораблю. Комин последовал за ним. Откуда-то из темноты позади них послышался тихий поющий зов. Очень ясный и мелодичный, звучавший, как смех. Питер мотнул туда головой.

— Взять, например, это. Что это — птица, животное, что-то вообще не имеющее названия? Кто знает…

— Стенли может знать. Что вы собираетесь делать со Стенли?

— Комин, бывают времена, когда только проклятый дурак не уступит. Он может быть из таких. Не знаю. — Он мрачно покачал головой. — Если бы это касалось только меня и Симона, я послал бы его ко всем чертям. Но я не могу рисковать остальными.

Он глянул на омытую лунным светом равнину.

— Гляжу я на это место, и мне кажется, что тут не может быть никакой опасности. Настоящий райский сад, не правда ли? А затем я вспоминаю Баллантайна, и мне хочется отдать Стенли всю корпорацию Кохранов, чтобы он дал нам только намек, как обезопасить себя от того, что произошло с первой экспедицией.

— Но вы не думаете, что он в действительности может…

— Я не знаю, Комин. Но я знаю, что больше не может никто.

— Значит, вы придете к соглашению с ним?

— Возможно, — сказал Питер с таким выражением, будто это слово давало во рту горький привкус.

Снова прозвучал птицеподобный зов, на этот раз очень тихий, но слышавшийся гораздо ближе. Ярдах в шестидесяти отсюда была группа деревьев. Оба обернулись к ним в надежде увидеть, если возможно, что там за существо, поющее в ночи. Под раскидистыми ветвями было темно, но медный лунный свет заливал открытое пространство. Комин увидел мгновенную вспышку.

Питер сжал его руку.

— Человек! Вы видели, Комин? Человеческие…

Слова застряли в его горле. Внезапно не стало ночи и расстояния, и Комин ясно увидел фигуры цвета слоновой кости, крадущиеся между деревьями. Сон был все еще свеж в его сознании. Он вырвал руку, которую держал Питер, и побежал по равнине, крича: «Пауль! Пауль Роджерс!» Это было словно возвращение кошмара. Длинная трава опутывала ноги, и деревья казались очень далеко, и лица людей между ними были неясными. Люди, четыре человека, экипаж Баллантайна. Нет, их было больше, чем четверо. Роща была полна стройных белых фигур, нагих, и некоторые из них были вовсе не мужчинами. Даже на таком расстоянии он увидел, что там были женщины с разметавшимися на бегу длинными волосами. Они убегали. Их напугали его крики, и роща наполнилась мелодичными голосами, какими-то разговорами, но очень простыми, как щебет птиц.

Он закричал:

— Пауль, не убегай! Это я, Арч Комин!

Но белые тела исчезли в тенях между деревьями, в густом лесу за ними, и Пауля не было здесь. Чистые мелодичные голоса замерли в отдалении.

Питер поймал его только на краю рощи.

— Не ходите туда, Комин!

Комин покачал головой.

— Они ушли. Я испугал их. Это был не Пауль. Там не было никого из них. — По телу пробежала мучительная дрожь, дыхание стало тяжелее. — Питер, как вы думаете, эти люди — Трансураниды?

Из корабля с криками выскакивали люди. Питер резко повернулся.

— Стенли, — сказал он. — Настало время поговорить со Стенли.

Комин последовал за ним, подавленный чувством потери и желанием не быть возле этой рощицы. Подул теплый ветер, принося безымянные запахи, в небе горели чужие созвездия, бледные от света лун. Голоса людей, доносившиеся от корабля, стали громче и резче.

Комин увидел, как Питер подозвал четверых и отдал быстрые распоряжения, указывая на рощу. У людей были винтовки. Они прошли мимо Комина, и один из них, крупный малый по имени Фишер, сказал:

— Они вооружены? Они собирались напасть?

— Не думаю. Казалось, они только… подглядывали.

Лицо Фишера было покрыто потом, рубашка стала темной под мышками. Он вытер рукавом губы и глянул без всякого энтузиазма на тени под деревьями.

— За такую экскурсию нужно лучше платить, — сказал он. — Мне это очень не нравится.

Он вздрогнул, и Комин сказал:

— Не рискуйте.

Фишер выругался и сказал, что не будет.

Когда Комин дошел до корабля, все четверо исчезли за краем рощи. Он не позавидовал часовым на постах.

У основания лестницы собралась маленькая группа людей. В центре ее стояли Питер и Стенли. Остальные смотрели и слушали, нервничающие, несчастные.

Питер говорил:

— Выкладывай прямо сейчас. Я хочу, чтобы все поняли. Ты отказываешься сказать нам, что знаешь об этих людях, опасны они или нет.

Стенли провел языком по губам, сухим и бледным.

— Отнюдь нет, Питер. Если что-нибудь случится, то по твоей вине, а не по моей, потому что ты не ведешь дела честно.

— Он отказывается, — сказал Питер собравшимся. — Вы все слышали.

Послышалось согласное бормотание. В нем слышалось что-то нехорошее, и Стенли повернулся, словно хотел скрыться внутри корабля.

Люди приблизились, загораживая ему дорогу. Питер продолжал:

— Ладно, заберите его отсюда.

Несколько человек схватили Стенли — Симон Кохран, один из пилотов, астрофизик, доктор Кренч и другие. Все они перестали быть учеными или экспертами, людьми с важными профессиями. Теперь они были только испуганными и сердитыми людьми. Стенли закричал.

Питер не сильно ударил его по лицу.

— Ты не верил, Билл, но это принципиально другое. Мы прилетели сюда ради денег. Но теперь это касается жизни. Вот и вся разница. Я не люблю, когда меня шантажируют человеческими жизнями. — Он посмотрел на равнину. — Ведите его туда.

Его повели. Комин пошел с ними. Он понял, что собирается сделать Питер, но Стенли сам напросился.

— Ничего, — сказал Питер, — привяжите его там к дереву, уходите, и поглядим, что произойдет. Так мы можем узнать, есть ли там опасность или нет. Если нет, — обратился он к Стенли, — тебе нечего бояться, ничего с тобой не случится. Если же есть… ну, мы тоже узнаем это.

Ноги Стенли волочились по длинной траве. Его притащили на край рощи, под первую бахрому золотистых ветвей, что теперь, в лунном свете, отливали медью. Между деревьями лежала тишина и пятна мерцающего света, а в ветвях шелестел ветер.

— Не сюда, — сказал Питер. — Дальше.

За рощицей начинался густой лес, лежащий между ней и горами. Лес, куда скрылись неизвестные.

Они шли тихо, с шокерами наготове, обшаривая взглядом каждую тень с осторожностью и тревогой. Пять шагов, десять, двадцать… И Стенли прервал тишину:

— Только не это, Питер! Не оставляй меня здесь! Я не знаю… Я не знаю!

Питер остановился, подтащил Стенли к лучу лунного света и изучил его лицо.

— Я не знаю, — повторил Стенли с несчастным видом. — Баллантайн описал этих… этих людей. Он встретил их, верно. Но это все, что он сказал о них в журнале.

Комин спросил:

— Это они — Трансураниды?

— Я полагаю, они. Он не называл их. Он только написал, что они были здесь.

— Он боялся их?

— Этого он но написал.

— А что он написал?

— Все. Он написал, что место приятное, они провели все проверки, затем об этих людях, и журнал закончился. Больше он не сделал записей. Кроме одной.

— Продолжай.

— Там было только одно слово, и то незаконченное. Оно было написано чернилами через всю страницу: ТРАНСУРАН… — Стенли замолчал с нервным смешком. — Это незаконченное слово и заставило меня взять журналы. Я думал, мне будет сопутствовать удача Кохранов. А затем сам Баллантайн выболтал часть. Уйдем отсюда, Питер. Давай вернемся на корабль.

— Значит, ты лгал, — безжалостно сказал Питер, — когда сказал, что знаешь местонахождение залежей.

Стенли кивнул.

Некоторое время Питер рассматривал его, затем отвернулся и пошел назад через рощу. Остальные последовали за ним. Питер что-то коротко сказал часовым. Они снова вышли на равнину, на участок выжженной травы. Стенли шел немного в стороне. Никто больше не держал его.

Некоторые уже вернулись на корабль, когда среди деревьев засверкали выстрелы. Люди закричали высоко и хрипло от страха, и внезапно в ответ послышался птицеподобный зов. Выстрелы продолжали сверкать с отчаянием паники.

— Они попытались взять нас с налету! — закричал Фишер. — Они приближались, но мы их отбили. — Лицо его блестело от пота, голос был прерывистым. — Нам удалось взять одного живым.

Комин тут же направился к лесу. Он шел рядом с Питером, взгляд его не отрывался от нагого тела, которое тащили Фишер и его напарник. Голова свисала вперед, лицо было скрыто упавшими темными волосами.

Они встретились посреди открытого пространства. Фишер что-то проворчал, и тело покатилось в траву. Комин вытер лицо рукой и опустил взгляд.

Питер издал долгий прерывистый вздох.

— Мне известен этот человек, — сказал он странным высокопарным тоном.

— Это Викри.