Большие ожидания

Часть вторая. Чужая планета

Глава 1. Синдром выжившего

— Этого не может быть, — вступился за Влада Виктор, наморщив лоб, будто старался воспроизвести недавние события в малейших подробностях. — Мы проверяли не один раз.

— Ну, возможно фильтры недостаточно очищают воздух или просто испортились, — мягко возразил Анатолий брату и примирительно улыбнулся. Лика в который раз поразилась, насколько они разные: Виктор был рассудительным, спокойным пессимистом, который мог, не тратя слова и чужое время, доходчиво объяснить что угодно. Анатолий, склонный к поверхностным суждениям, никогда не шёл на открытый конфликт, а если без этого было нельзя, объяснял свою точку зрения так мягко, с непринуждённой улыбкой, что ссора тут же затухала. И чтобы не говорил, привычки морщить лоб у него было.

— Это вполне логично, — поддержал его Костя и пожал плечами. — Воздействие здешней атмосферы на человеческий организм изучено только в теории, анализатор мог и ошибиться.

— Может твой анализатор и мог, а мои глаза и руки нет! — вспыхнул Влад. — Да я лично раза четыре проверял все эти чёртовы выходы! При вас, кстати!

— Ладно, Влад, сейчас это уже не важно и спорить кто прав, смысла не имеет. Когда мы пришли, дверь главного выхода была открыта. Это факт. Командование как старший по званию отныне я беру на себя. Выдвигаемся через двенадцать часов, — спокойно проговорил Киреев и обвёл глазами команду.

— Почему через двенадцать? — спросила Варя, всё ещё сжимая руку мужа, словно боялась, что если она отпустит её хоть на миг, Дмитрий исчезнет, и приход спасательной группы окажется миражом.

— Вы слишком устали, чтобы проделать обратный путь. Ещё неизвестно, каким он окажется, — сказал Стас, до этого сидевший с прикрытыми веками, будто всё происходящее его не касалось. — Вам необходима еда и сон.

— Но вдруг, произойдут необратимые изменения? — робко поинтересовалась Лика. Перед её глазами всплыла картинка трупа Райтова: постаревшего, седого, с поредевшими волосами и пятнами на коже.

— Не раньше, чем через месяц, как утверждает Гамаюн.

— Отдохнёте, и сразу двинемся, — с улыбкой глядя на жену, сказал Дмитрий и погладил её по руке.

— Вы видели что-то интересное по пути сюда? — спросил Влад у старпома, но тот, выдержав взгляд, покачал головой. — Мы тоже. Это-то и странно.

— Почему? — спросили Анатолий и Виктор одновременно.

— Потому! Кто отправил сообщение? И почему на планете, пригодной для жизни, её почти нет?

Все уставились на Лику. Девушка растерялась: с одной стороны, более удобного случая сказать о найденной записке не было, а с другой, вполне возможно, что Олимпиада стала жертвой галлюцинаций, взникший вследствие радиоактивных вспышек красного карлика. Поколебавшись несколько секунд, Лика решила, что не имеет права скрывать информацию, какой бы бредовой та не казалась.

— Я считаю, что в подобных условиях обязательно должна быть жизнь. Красный карлик живёт очень долго по сравнению с Солнцем, поэтому, скорее всего, она зародилась здесь намного раньше, а значит, сейчас цетурианцы опережают землян как в физическом развитии, так и в технических достижениях, В теории, — проговорила девушка, сначала робко, но с каждой новой фразой её голос звучал увереннее и сильнее. — Аборигены либо прячутся, потому что не собираются вступать в контакт с инопланетянами, либо изучают нас, чтобы составить более подробное мнение. И они не антропоморфны, это была ошибка. Вот - возможное доказательство. Хотя я до конца не уверена, что рисунку можно верить.

Лика протянула Тимофею записку матери. Все столпились за спиной у старпома, стремясь получше рассмотреть написанное.

— Что там? Читай вслух! — рявкнул Влад. — А то мы ноги друг другу отдавим.

— Почему ты скрывала? — спросил, прищуриваясь, у Лики Костя.

— Я нашла её незадолго до того, как кончился воздух в баллонах. А пока разобрала почерк, уже пришла пора снимать шлемы. А после пришла спасательная группа, и я за восторгами всё позабыла.

Лика почувствовала, что краснеет и опускает глаза. Когда она решилась посмотреть на Киреева, тот быстро отвёл взгляд.

Тимофей вслух прочитал записку вслух от начала до самого конца, где буквы путались и скакали, а мысли стали обрывочными и непонятными. Написанное вызывало больше недоумение, чем чувство опасности. Повисло молчание.

— Лика, это ваша мать, и вам виднее, что она хотела сказать этим посланием, — первым его нарушил Стас.

Девушка пожала плечами.

— Наверное, на рисунке изображены аборигены, и они опасны или могут стать таковыми, но это всё, что я поняла.

— Или она слишком долго дышала здешним воздухом, — предположил Костя. Его тон был пренебрежительным, всем видом младший доктор показывал, что не стоит слепо доверять словам её матери. — Это вполне могут быть местные животные, которых фантазия и больной ум выжившего астробиолога наделили человеческими чертами характера. Или имелось в виду, что они напали на выживших и съели некоторых из них.

— Я так не думаю! Если они хищники, вокруг должно быть полно их естественной добычи. Не могут же они сидеть и ждать, пока прилетят инопланетяне, чтобы в кои-то веки сытно поужинать! — Лику разрывало от негодования. Она просто не могла поверить, что даже, теряя разум, Олимпиада ударилась бы вдруг в беспочвенные предположения. Её мать дышала наукой, была одержима своим делом и верила в будущее астробиологии не только как науки о флоре и фауне других планет, но мечтала о том времени, когда та реально поможет человеку в изучении иного разума.

— Давайте успокоимся! — Киреев встал, давая понять, что дискуссия окончена. — Мы все устали, поэтому начинаем ссориться на ровном месте. Разойдёмся по пригодным каютам, сбор на обед через шесть часов. Паёк возьмите с собой, перекусите что-нибудь. Документ я пока оставлю у себя. Не бойся, я верну

Последние слова Тимофей сказал, подойдя вплотную к Лике. Девушка снова заглянула в черноту его глаз, и захотелось прижаться к нему и оплакать Олимпиаду, чтобы мужчина гладил Лику по спине и говорил уместные в таких случаях глупости.

Она молча кивнула и проводила его глазами, острее почувствовав своё одиночество. Может, поэтому она так стремилась в открытый космос и к чужим землям: здесь каждый был одинок.

Лика вздохнула и отправилась в каюту, чтобы хоть попытаться заснуть.

Жилой отсек работал не полностью, но кают, пригодных для кратковременного пребывания было достаточно, и девушка получила отдельную комнату, расположенную в другой части корабля, как можно дальше от бывшей каюты её матери. Лика улеглась на небольшой диван и, решив посвятить время раздумьям, прикрыла глаза, ноплланам было сбыться не суждено: девушка мгновенно заснула.

Во сне её преследовала мать с головой лягушки, она гналась за девушкой и хотела что-то ей сказать, показывая на сломанный брелок, зажатый в перепончатой лапке, но Лика чувствовала: останавливаться нельзя, потому что это знание несёт смерть, а жить хотелось больше, чем когда-либо прежде. Она заперлась в шкафу, и монстр, прикинувшийся Олимпиадой, неистово колотил в дверцу её убежища.

Лика вздрогнула и проснулась. Где-то действительно стучали. Девушка привстала, тревожный стук повторился.

— Иду! — крикнула Лика, чтобы сквозь респиратор, приглушавший речь, можно было и в коридоре её услышать.

— Это я! — голос Вари звучал глухо и казался взволнованным.

— Сейчас!

Дождавшись, пока онемевшие ноги снова станут послушными, она встала и открыла дверь.

— Что такое? — просила девушка, подавляя зевоту.

Варя втолкнула Лику внутрь и быстро вдавила кнопку, закрывающую дверь.

— Ты одна? — спросила она, понизив голос так, что Лика еле разобрала. Варя продолжала оглядываться по сторонам.

— Конечно одна. Да что случилось? И где Дмитрий?

— Вот именно. Где?

— Я тебя не понимаю. Вы же были вместе?!

— Я проснулась, а его нет.

— И что? Может, он в рубке? Или с другими? Совещание там какое-нибудь… Дмитрий всё-таки бортинженер, — Лика начинала терять терпение и никак не могла понять странного поведения подруги. Та ходила по комнате, теребила косу и что-то бормотала себе под нос.

— Да ты и не слушаешь меня!

Варя остановилась и растерянно посмотрела на неё, губы девушки задрожали, и по щекам потекли слёзы. Она стояла перед Ликой и плакала, в её глазах девушка впервые увидела панику.

— Прости меня, я сорвалась, потому что сама расстроена!

Лика обняла плачущую девушку и постаралась придать своему голосу мягкость:

— Расскажи толком, что случилось?

Варя отстранилась и вытерла слёзы рукавом.

— Я проснулась, а Димы нет. Звала его, везде так тихо, я даже подумала, что осталась одна на этом проклятом корабле! Вышла в коридор и наткнулась на него, он шёл от выхода, понимаешь? Он выходил! Я накинулась на него с расспросами, а он не отвечает, только смотрит странно, будто впервые меня видит, — девушка вздохнула. — А потом сказал, что мне надо успокоиться и ещё поспать. А потом поверулся и просто ушёл.

— Куда?

— Не знаю, дальше по коридору. И так устало на меня посмотрел, что я подумала: пусть пройдётся! А его всё нет. Вдруг, он больше не вернётся? — голос Вари дрогнул, и она вновь залилась слезами.

“Как мне это надоело!” — мысленно проговорила Лика, а вслух добавила:

— Я думаю, тебе и впрямь не помешает отдохнуть… А после поговорите спокойно, тогда и спросишь, куда он уходил. А в таком состоянии тебе все покажутся странными.

Лика попыталась свести всё к шутке, но Варя гневно фыркнула:

— Только про стресс не не говори! Не в нём дело, я чувствую. И одна всё равно не засну. Можно мне с тобой посидеть?

— Хорошо, — сдалась Лика, только чтобы прекратить этот бесконечный разговор. — Но учти: я безумно устала и не могу сейчас болтать. Немного отдохну, и мы вместе найдём твоего мужа.

Варя рассеянно кивнула, покосилась на заваленную мусором кровать, и забралась с ногами на стол. Вопреки опасениям, истерики не последовало. Гостья обняла колени и уставилась в одну точку, где-то позади Лики, не обращая внимание на грязную пыльную стену, к которой прислонилась спиной.

Лика с облегчением выдохнла и решилась прилечь, чтобы хоть ненадолго отрешиться от своих и чужих проблем, в этот момент она не могла найти слова утешения, да и продолжать топчущийсся на одной теме разговор не хотелось. Девушка почувствовала усталость, которая словно гранитная плита, опускалась и закрывала её от остального мира, пока он не сузился до узкой полоски света. Вскоре пропала и она, наступила тьма. Лика заснула.

***

Лика давно стряхнула с себя паутину дрёмы, но лежала с закрытыми глазами и делала вид, что спит. Она чувстовала присутствие Вари и её молчаливое ожидание. Возобновлять разговор не хотелось, но и повода увильнуть от него или свести всё к шутке, девушка не находила.

Она изучала на пятом курсе в разделе психологии астронавтики подобное явление, Дима с Варей стали его классическим воплощением. Перед глазами всплыла страница электронного учебника, глава седьмая “Синдром выжившего”. Тогда ей казалось невероятным, что, избежав смертельной опасности, люди, ещё недавно, объединённые делом, сплотившиеся, чтобы выжить, в одночасье меняли тактику и лицо, стараясь избегать друг друга. Порой мелкие стычки по несущественным поводам приводили к летальным исходам или к тому, что вспышки агрессии или, наоборот, депрессии одного члена команды приводили к потери нескольких членов команды.

Лика вздохнула и рывом присела на диване, даже не считая нужным делать вид, что она проснулась только что.

— Расскажи мне ещё раз, только вкратце, почему ты считаешь, что Дима странно себя ведёт?

Варя так и сидела на столе, поджав под себя ноги. Внешне она была спокойна и собранна.

— Потому что он - другой. Разговор другой, жесты, постороение фраз, интонация. Всё не так!

— Мы все уже не такие, какими прибыли сюда. Слишком разошлись с теми людьми, это нормально, — ответила Лика чуть более резко, чем планировала. Она закусила губу, чтобы не сказать больше и жёстче. Например, о том, что Варя должна быть безмерно благодарна Вселенной за то, что они ещё живы. Остальным так не повезло.

— Ты не понимаешь. Ты слышишь ложь, а я обращаю внимание на слова. Такая профессия, — Варя слезла со стола с грацией кошки и села рядом с Ликой, заглянув ей в глаза. На этот раз в них не было просьб или мольбы, скорее спокойное сознание собственной правоты. — Речь каждого человека уникальна, как отпечаток радужки. Вот у тебя голубые глаза, но они не такие, как у дргих. Насыщенность, глубина цвета, разрез глаз, … Понимаешь? Так и слова.

— Словарный запас можно пополнить, выучить новые обороты речи, даже голос может измениться!

— Сознательно - да, но когда ты нервничаешь, или радуешься, базовый набор будет стандартным. Любимые фразы, слова-паразиты… Дима говорил не так, как всегда. Без эмоций, короткими словами. Он смешно переставлял фразы, словно русский язык ему не родной.

— Ладно, — сказала Лика и резко встала. — Пойдём, развеем твои сомнения.

И не дав, подруге опомниться с силой вдавила кнопку, открывающую дверь. Шла она с единственной целью - успокоить впечатлительную подругу.

В рубке, откинувшись в кресле капитана, сидел Влад. Он смотрел, не отрываясь, на скачущий график единственного работающего монитора, который показывал скорость

— Пойду - вздремну, — Влад, не удостоив их взгляда, хотел было уйти, но Лика остановила его:

— Подожди! Ты не видел Дмитрия, случайно?

— Это такая шутка? Пару часов назад, на общем сборе.

— Да мы не об этом! — вспылила Варя. — После.

— Пойдём! Ясно, что нет, — проворчала Лика. Раздражение Каплынова передалось и ей.

— Психички! — пробормотал Влад. Лика услышала оскорбление, но поймала себя на мысли, что, пожалуй, впервые понимает бортинженера и думает также. Зачем она вообще потащилась разыскивать Дьявола, который существовал только в воображении бывшей соседки?

Варя же сдаваться была не намерена. Они обошли жилой отсек, заглянув в незанятые комнаты-каюты, спрашивали у близнецов и даже заглянули в повреждённые отсеки, соблюдая требуемую протоколами безопасности осмотрительность. Дмитрия Веслова нигде не было, но Анатолий, которого они встретили в многочисленных ответвлениях центрального коридора, сказал, что недавно видел его, но куда он отправился инженер связи не знал. Варя встревожилась ещё больше.

Меланхоличный Стас, к которому обратилась Лика с тайной надеждой, что хотя бы он объяснит Варе всю нелогичность её предположений, к счастью, встал на сторону разумных доводов и назначил отчаявшейся Варваре дополнительную порцию антидепрессантов.

— Спасибо, что не оставили её наедине с кошмарами, — сказал он после, когда Лика отвела засыпающую Варю в своё временное жилище.

— А я чуть было ей не поверила. Она говорила убедительно!

— Её доводы беспочвенны, и через пару часов мы все вместе над ними посмеёмся. Основная нагрузка теперь ляжет на её мужа.

— Думаю, он справиться.

— Я за этим прослежу, не беспокойтесь, — уверил её доктор на прощанье.

Лика, как только снова осталась одна, вновь почувствовала апатию, всё казалось бесполезным, как катание на карусели: оно хорошо только при условии, что ты действительно веришь, будто лошади настоящие. Спать расхотелось, идти в рубку, где собралась мужская компания на предстоящий перекус, тем более. Срыв Вари повлиял на Лику больше и болезненнее, чем она хотела думать. Внутреннее чутьё вопило: беги отсюда, прочь с этой планеты, где никогда не наступает ночь и ни на минуту не скрыться от огромного дьявольского зрачка, зависшего в небе.

Красная звезда вызывала дрожь и одновременно завораживала, хотелось долго смотреть в ясное небо без облаков и, наполнив лёгкие пылью планеты, принять крещение, окунув пальцы в зеленоватый опалесцирующий ручей… Лика вздохнула и только тут поняла, что уже несколько минут стоит напротив выхода: мощная закрытая дверь, словно граница между мирами. По эту сторону - всё знакомое, сделанное человеком и для человека, чтобы сохранить жизнь такой, какой она была создана на Земле. Там - иное, не дурное и не хорошее, а непонятное, чуждое, наверняка, опасное, но маняще-притягательное. Ведь ради этого они и сломали время и пространство, сжали их, сделали вне закона незыблемые постулаты своего мира.

А теперь, перекусив консервами, они сытые и довольные пойдут обратно, так ничего и не разузнав. Лика знала наизусть протоколы безопасности и ещё недавно полностью поддерживала каждое написанное в них слово, но искатель, проснувшийся в ней с приземлением на Бетту, твердил об их ограниченности и косности. Убеждать в этом остальных - значит зря тратить свою жизнь. Стоит протянуть руку, сделать пару шагов, и вся светлая часть планеты ляжет у твоих ног! Она чувствовала низкий гул, который шёл снаружи и пронизывал её тело. Он был еле ощутимым, но девушка могла бы поклясться, что это не игра воображенияГул словно призывал пойти и посмотреть на источник странного шума.

— Что ты делаешь?! — отрезвил её голос Тимофея, раздавшийся из-за спины. Она отдёрнула руку от механизма, открывающего выход, и обернулась. Зов прекратился.

— Задумалась. Ты не видел Дмитрия?

— Это способ перевести разговор?

— Я серьёзно. Варя в панике, он внезапно ушёл, ничего толком не объяснив, и пропал.

— И это повод искать его в одиночку снаружи? — в голосе старпома была скрытая ярость. Да и сам он смотрел холодно, осуждающе, как будто не он с такой теплотой и заботой надел на неё респиратор несколько часов назад. — Ты понимаешь, что могла погибнуть?

— Ты слышал гул? Он шёл оттуда, — Лика указала рукой на дверь.

— Какой гул? Что с тобой?

— Я просто задумалась. А повышать на меня голос не надо, я уже ухожу. Обещаю, что больше проблем не доставлю.

Лика развернулась, чтобы уйти, даже сделала несколько шагов, как почувствовала ветер в спину и услышала тонкий писк, сопровождающий открытие главной двери. Девушка с удивлением обернулась и чуть было с сарказмом не спросила Тимофея, зачем же он решил проветрить помещение, если снаружи полно неживых и живых врагов, как все мысли вылетели из её головы, а слова застряли в горле. Дверь открыл не Тимофей, механизм активировали с той стороны.

Дневной свет ударил в глаза, из проёма дохнуло лёгкой прохладой. Сердце забилось часто, от чего опять, несмотря на респиратор, стало трудно дышать и закололо в правом боку, будто Лика пробежала стометровку. Девушка с удовольствием убежала бы прочь от неизвестности, вглубь разбитого, знакомого корабля, но понимала, что не в состоянии сделать и пары шагов: ноги онемели и словно вросли в землю.

Тимофей заслонил её, сухо щёлкнул затвор бластера. “Как я могла оставить свой в каюте?!” — обругала себя Лика и, стиснув зубы, стряхнула оцепенение. Киреев заслонял весь обзор.

— Это я, не надо бояться, — услышала она спокойный голос Димы и аккуратно выглянула из-за спины старпома. Веслов, это действительно был он, уже активировал кнопку, дверь с мерным писком закрылась.

— Зачем ты выходил?! И где твой шлем? — спросил Киреев, отодвинув высунувшуюся Лику снова за спину.

— Ну, тут дела такие замешаны, сам понимаешь, — спокойно ответил прибывший.

— Не понимаю.

— Так ведь жену я давно не видел, а шлем - помеха подобной встрече, — Дима говорил уверенно, с сознанием собственной правоты, но Лика усиленно вслушивалась в разговор, пытаясь найти весомый повод для Вариных подозрений. — Зачем ты её прячешь, Тимофей? Видишь же, я не монстр, со мной никого нет. А выходил я подумать, впрочем, я рад, что вас встретил. У меня потрясающая новость! Снаружи можно комфортно дышать, я уверен, даже и без респиратора.

Лика вышла из укрытия, несмотря на укоризненный взгляд Тимофея.

— Варя в лазарете, она перенервничала, мы тебя искали…

— С ней всё в порядке? — заботливо спросил Дима, и все подозрения Лики улетучились, когда она благодаря своему чутью, поняла, что ему это важно.

— Да, Стас сделал ей укол, и Варя заснула.

— Она очень дорога для меня. Спасибо, Анжелика.

Девушка вздрогнула, её никто никогда не называл полным именем. Уснувшие было подозрения вновь отравили душу сомнениями. Но это ведь был Дмитрий Веслов! Или нет?

— Зачем ты выходил? — спросила она, осторожно подходя ближе и заглядывая ему в глаза.

— Мы поссорились, она сомневалась в том, что я достаточно храбр, если переводить на нормальный язык. Я вспылил. Это было глупо, простите. Больше подобного не повториться.

— Ладно, пойдём, герой! — сказал Тимофей. — Пора подкрепиться и двигаться обратно, иначе мы от напряжения все переругаемся и наделаем глупостей.

Лика кивнула и пошла вслед за мужчинами, то и дело оглядываясь на закрытую массивную дверь. Всё было тихо, гул шагов отражался от пустых стен с кое-где пробитой обшивкой и свисающими из пробоин толстыми проводами, издалека похожими на змей.

Девушка решила при первом удобном случае сказать Тимофею и остальным, чтобы держались с Димой настороже. Мужчина действительно хотел, чтобы с Варей всё было в порядке. В остальном же, в его словах она не услышала ни слова правды.

Глава 2. Неразумное

«Почему Дмитрий лжёт?» — спрашивала себя Лика и не могла придумать внятную причину. С другой стороны, её дар никогда не подводил и не давал сбоев. Остальные же, не обладая чутьём девушки, восприняли слова пришедшего довольно ровно. Окружающих больше возмущал тот факт, что он самовольно снял шлем и вышел за пределы звездолёта, но Веслов так спокойно объяснял мотивы своих поступков, что те и впрямь звучали правдоподобно.

— Лучшая ложь - это полуправда, — любил говорить её дед, гордясь своей способностью залезть людям в душу и понравиться сильным мира сего. Особенно, учитывая тот факт, что внешность у него была незапоминающейся, а в редкие минуты слабости, он ещё и заикался. Вот это Лика и запомнила с малолетства: эмоции оголяют душу, смывая с неё всё нарисованное и неискреннее, подобно тому, как вода очищает лицо от макияжа или маски.

Дмитрий, сидящий сейчас за столом напротив Лики и с аппетитом макающий хлеб в питательный суп из стандартного набора для астронавтов, был спокоен и живо участвовал в разговоре, правда, отвечал иногда с запозданием, за что и стал объектом для шуток Анатолия.

— Ты что там, весь в думах? Помиришься со своей, она ещё прощенье у тебя будет просить!

— Того же мнения придерживаюсь, — спешно согласился с ним Веслов, отложив ложку. — Я очень жду, когда Варвара проснётся.

Лика чуть не поперхнулась. Неужели они не видят разницы?! Прежний Дмитрий не любил разговаривать о своих отношениях с женой, девушка подозревала, что он стесняется их разницы в возрасте. Этому способствовала и сама Варя, которая нередко всё решала за обоих, делая вид, что это совсем не так.

Ныне же, Веслов говорил с командой о жене так спокойно и снисходительно, будто речь шла об очередной аттестации в Центре межзвёздных полётов. Однако, на этот раз он был искренен, что ставило Лику в тупик и разбивало все её теории о том, что Дмитрия кто-то подменил.

Ужин закончился быстро, все стали собираться в обратный путь. Тело Райтова было решено оставить здесь, в криокамере, чтобы потом, с помощью шатла забрать его в карантинный отсек “Гамаюн” и уж там, провести вскрытие. Теперь, с данными наручного анализатора, сделать это будет не сложно: как раз неподалёку от места аварии было обнаружено плоскогорье.

Лика улучила минуту и подошла к Тимофею вплотную, чтобы незаметно для окружающих поделиться с ним своими опасениями и догадками.

— Странно, что данные малого анализатора противоречат карте, составленной Гамаюн, — начала она издалека и вполголоса, чтобы остальные, если кто и слушал, решили бы, будто их разговор не представляет никакого интереса.

— Всё может быть, — ответил Тимофей, пристально смотря в глаза, словно пытаясь угадать, что последует за этой фразой. Лика понимала, что фраза выглядит фальшиво: её интересы были далеки от технических характеристик подручных приборов. Но времени выдумать что-то ещё почти не осталось.

— Молчи, не разговаривай! — произнесла она шёпотом. — Я не хочу, чтобы через передатчик другие тоже услышали наш разговор. Дмитрий лжёт, он что-то скрывает.

— Тимофей, с моим шлемом что-то не так…

Стас подошёл вплотную к ним, и девушке пришлось отойти. “Как он некстати!” — раздосадовано подумала она, не упуская из виду Дмитрия. Тот мирно стоял рядом с Анатолием и что-то ему объяснял.

— Дышать всё сложнее, — сказал рядом Стас.

Через передатчик его услышали все на ком были надеты шлемы и повернуиа головы, люди стали подходить ближе. За ними подтянулись и члены первой группы, носящие теперь респитраторы. Они не могли расслышать, в чём дело, но тоже сомкнулись в кольцо, привлечённые суетой.

— Что с тобой? — спросили одновременно Тимофей, Влад и Костя.

— Я …я зады…задыхаюсь.

Трое мужчин поддержали доктора и усадили его в кресло. Стас царапал скафандр, но не мог нащупать защёлку. Его лицо побагровело, глаза беспомощно обводили взглядом столпившихся.

— Влад, он задохнётся, — крикнул Виктор и потянулся помочь снять шлем.

— А так - нет? — Тимофей перехватил его руку и оттолкнул. — Чем меньше мы будем дышать здешним воздухом, тем лучше!

— Не лезь, только хуже сделаешь, — успокаивал инженера связи Дмитрий и удерживал его в стороне.

Анатолий подал младшему доктору респиратор.

— Готовы? На счёт три. Раз-два-три! — прокричал Влад и, произнеся последнюю цифру, быстро сдёрнул шлем. Стас задержал дыхание, Костя, провозился чуть дольше, чем следовало, но наконец, он надел на Стаса, почти потерявшего сознание, респиратор. Тот вцепился в маску и сделал глубокий вдох.

Лика стояла рядом, не зная чем помочь. В конце концов, она решила отойти, чтобы не мешаться под ногами, толку от не не было никакого. Лицо Стаса понемногу приобретало естественный цвет, надрывный кашель почти прекратился.

— Итит твою за ногу! — услышала Лика Влада. Она обернулась.

— Фильтр забился! — сказал стоящий рядом с ним Тимофей. Оба мужчины склонились над столом, где лежал полуразобранный шлем Станислава.

— Глянь лучше, что это за дрянь?

— Не трогай! По виду, как грязь…

— Мне одному кажется или она копошится?

Лика подошла ближе незаметно для говорящих и встала за их спинами, которые загораживали ей обзор.

— Что за..? — выругался Тимофей и отпрянул от стола, вцепившись в рукав Влада. Они чуть не наступили на ноги Лике, старпом вовремя заметил её и, схватив за рукав, потащил прочь от стола.

Привлечённые шумом, к ним подбежали остальные, оставив Костю около почти пришедшего в себя Стаса. Лику совсем отодвинули в задние ряды.

— Что там такое? — Дотронулась она до руки Виктора.

— Плохо вижу, но вроде какая-то дрянь забила фильтр дока. Странно…

Лика метнулась к своему портативному набору и, дрожащими пальцами вскрыла первый отсек. Достав прозрачную колбу с герметичным электронным замком, она активировала инкубатор и метнулась к столпившимся у стола, протискиваясь сквозь плотный строй.

— Давай я! — услышала она Влада. — Сейчас и мокрого места не останется!

— Стой! — Лика, наконец, вырвалась вперёд, и оттолкнула бластер, направленный на стол. — Я должна взять её, нельзя стрелять!

Лика смотрела во все глаза на крошечный, размером с фалангу пальца, чёрный комочек, который переливался, словно был жидким и едва заметно полз к краю.

— Давай подождём, пока это дрянь окажется в остальных фильтрах, — саркастически ответил Каплынов, но подчинился Тимофею, когда тот приказал опустить бластер.

— Тихо все! — крикнул Киреев и обратился к Лике. — Мы не знаем, насколько оно опасно. Может, это оружие.

— Я понимаю, — растерянно ответила девушка, не сводя глаз с шевелящейся кляксы. — У меня есть маленький робот-сборщик, я только собиралась его подключить. Но бездумно уничтожить, возможно, живое существо… Мы ведь должны взять пробы не только неорганической природы?!

Тимофей смерил её долгим взглядом и кивнул.

— Действуй! Только будь осторожна!

Лика, всё ещё боясь, что стоит отойти, и комочек исчезнет, быстро раскрыла секцию номер два и активировала сборку робота. Тот был размером с болонку и так же смешно передвигался, но выполнил требуемые действия безукоризненно точно.

Клякса исчезла в колбе, свернулась на прозрачном дне клубочком, уменьшилась и не подавала признаков жизни, и выглядела издалека как кусочек липкой грязи. Передав пробирку девушке, робот занялся дезинфекцией поверхности стола.

— Вот и всё, — свободно вздохнула Лика, поместив образец в герметичный компактный мини-бокс.

— Это ещё неизвестно, — прозвучал сзади хриплый голос Стаса, который уже обходясь без помощи Кости, подошёл к группе. — Оно могло отравить воздух или меня.

— Как ты себя чувствуешь? Как ты? Держись, старина! — посыпалось со всех сторон, но доктор лишь саркастически хмыкал и иронично улыбался.

— Костя, как ты мог оставить пациентку одну? Пойдём, разбудим её!

— Я с вами! — вызвалась Лика, передавая бокс под присмотр Каплынова. Тот аккуратно положил его к остальным образцам.

Уходя, девушка выразительно посмотрела на Тимофея и метнула взор в сторону Веслова, рьяно помогавшего Владу. Старпом проследил взгляд девушки и понятливо кивнул.

— Выходим через полчаса! — прокричал он, перекрывая гул говорящих одновременно людей. Лика уже не видела реакции остальных, но слышала, что в рубке стало тихо.

— Стас, ты, правда, в порядке?

— Леснова, я буду в порядке, когда все перестанут задавать мне этот вопрос.

— Я не думаю, что сейчас вам стоит контактировать с остальными, — произнёс ледяным тоном Костя, шедший сзади них.

— Вы слишком узко мыслите, по шаблону и протоколу. А иногда, надо и задуматься по-настоящему — проворчал в ответ Стас, не сбавляя шага и не оборачиваясь. — Если я заразен, то уже и все остальные тоже.

Лика чувствовала приближение ссоры и постаралась перевести разговор:

— Стас, а ты ничего странного не заметил в Диме? Только честно.

— Ничего, Анжелика. Он немного оживлён и растерян, что вполне естественно. Вспомните, что он всегда и во всём играл роль второй скрипки, а теперь Варя сама нуждается в ориентире, вот и всё объяснение его бесцельной активности. То к одному пристанет, то за другим увяжется, как собачка, потерявшая хозяина.

Стас покашлял.

— Спасатель из меня никудышный, простите, если речь, разумеется, не идёт о здоровье, — виновато посмотрел он на Лику и улыбнулся.

Костя обогнал их и первым демонстративно вдавил кнопку, открывающую вход в местный лазарет. С тех пор, как Лика пару часов назад побывала там, в нём ничего не изменилось. Варя так же спала среди этого сверкающего металлического царства чистоты в индивидуальной капсуле, лицо её было таким безмятежным, что Лике стало жаль будить девушку.

Она присела в сторонке и заворожённо наблюдала за слаженными действиями мужчин. Пластиковая крышка откинулась, Варя вздохнула и распахнула глаза, бессмысленно таращась в потолок.

— Всё-таки я не могу спокойно смотреть, как вы после контакта с условно-заражённым объектом, прикасаетесь к интактным пациентам, — возразил Костя, отодвигая начальника и принявшись с помощью браслета Вари тестировать её показатели. — Всё у вас пока в норме. Как себя чувствуете?

— Респиратор мешает дышать, так и тянет снять, — глухо ответила Варя, обводя глазами комнату. Наконец, она нашла Лику и попросила её жестом подойти ближе. Девушка с готовностью подчинилась.

— Сейчас пройдёт, — подбодрила она подругу. Варя бледнела на глазах и начала кашлять. Глаза её покраснели и наполнились слезами. Она беспомощно смотрела на Лику и Стаса, тоже подбежавшего к ней. Кося держал руки подопечной, не позволяя ей сдёрнуть маску.

— Что такое, так и должно быть? — растерянно смотрела она то на одного доктора, то на другого.

— Отойди же! — прикрикнул Стас. — Костя, быстро, противошоковый набор!

— Почему она задыхается? Помогите же ей!

— Убери её! — приказал Стас, и Костя грубо оттолкнул девушку.

Лика растерянно смотрела на все ухищрения докторов и видела лишь, что её подруга умирает. Лицо Вари побагровело, глаза сделались большими, взгляд умолял о помощи.

— Сейчас всё стабилизируется, — бормотал Костя, пока Влад пробовал облегчить девушке вдох. Лика колебалась, но дальше ждать она не могла. Не хотела видеть, как на её глазах погибает человек, просящий о помощи, оказать которую она была в состоянии.

— Эуфиллин и преднокс, повтори! — Стасу казалось, что он вполне владеет ситуацией.

— Снимите респиратор! — прокричала Лика.

— Давай ещё одну дозу! Костя, быстрее! Лика, это крайняя мера!

Лика быстро протиснулась между докторами и, взяла лицо Вари в свои руки. Костя дёрнулся, чтобы помешать, но его руку перехватил Стас.

— Пусть, может, в этом воздухе и нет ничего опасного!

Защёлка поддалась, респиратор остался в руках Лики.

Варя откашлялась, судорожно вдыхая окружающий воздух. Лика обняла её и гладила по спине, девушка всхлипывала, но дыхание становилось ровнее и легче. Стас дружески похлопал обеих по спинам и отошёл.

— Что вы…? — возмутился было Костя, но замолчал. Лика ждала от него более бурной реакции, однако обернуться - значило оттолкнуть Варю, которая теперь молча плакала на её плече. Подруга через пару минут сама отстранилась и хриплым голосом спросила:

— Где Дима? Он в порядке?

Лика кивнула.

— Я так виновата перед ним. Накрутила сама себя, какую-то чушь несла! — проговорила она, прерываясь на вдох.

— А ты как себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо тебе. Я думала - умру!

— Ничего, всё обошлось!

— А ты думаешь, дышать без защиты опасно? — во взгляде девушки была паника.

— Сейчас мы дадим тебе новый респиратор. А этот испортился, наверное, — ответила Лика, стараясь ничем не выдать свой страх. Она обернулась в сторону докторов за поддержкой и первое, что увидела — мертвенно-бледное лицо Кости, оно казалось белоснежным даже на фоне его светлого респиратора. Лика посмотрела на Стаса, тот был спокоен и поманил девушку.

— Я сейчас, со Стасом поговорю и вернусь.

— Я одна здесь не останусь!

— Костя побудет с тобой. Мы ненадолго.

Мужчина кивнул. Варя хотела возразить, но начавшийся приступ кашля остановил её.

Лика, кинув последний обеспокоенный взгляд, на подругу вышла из комнаты.

— Стас, нам срочно нужен респиратор! — начала она было, но осеклась под взглядом доктора. — Что ещё случилось?!

— Боюсь, у нас больше нет респираторов. И шлемов скоро не будет.

Девушка растерянно смотрела на него, пытаясь понять его иронию.

— Если я правильно понял, это теперь в каждом аппарате. Стандартная очистке не поддаётся, механическая обработка в таких условиях бесполезна, — спокойно продолжил доктор и показал респиратор Вари с изнаночной стороны. В том месте, где был встроен фильтр, копошились маленькие чёрные комочки.

***

— Надо срочно сообщить остальным! Присмотрите за ней, пожалуйста! Я скоро вернусь, — Лика метнулась дальше по коридору, не расслышав, что ответил Стас. Она домчалась до рубки, топот ног отражался от стен и, казалось, что её преследуют, по меньшей мере, пара человек. Девушка оглянулась, но коридор был пуст. Ноги её не слушались, отказывались бежать дальше, дыхание сбилось, Лика чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.

Поймав себя на такой мысли, Лика припустила быстрее. А если внутри маски, прильнувшей к лицу, копошится чёрная грязь? А что если она залезет в нос, рот? Девушку затошнило, голова пошла кругом. Лика остановилась, чтобы перевести дух. Оставалось сделать не больше десятка шагов, из рубки уже слышались встревоженные голоса, но слов Лика не разбирала. Она прислонилась к стене и прикрыла глаза, моля только об одном: чтобы всё это оказалось её страхами, а фильтры остальных не затронуты местной фауной.

“Ирония судьбы: прилетели на зов разумной жизни, а их побеждает неразумная!” — подумала девушка. Дыхание медленно восстанавливалось, но надежды на то, что удастся избежать загрязнения респиратора, таяли.

— Лика, что с тобой? — услышала она спокойный голос Дмитрия.— Я тебе сейчас помогу.

Открыв глаза, она увидела склонённое к ней лицо Веслова, он смотрел с любопытством, а на губах играла лёгкая улыбка.

— Почему ты без респиратора?

— Так ведь они могут быть загрязнены! Воздух здесь неопасный, сама видишь. Это лучше, чем пустить Их внутрь. Я так думаю. И некоторые со мной согласны.

Дмитрий не сводил глаз с Лики, словно чего-то ждал, но она оттолкнула мужчину и быстрым шагом направилась в рубку. Веслов её не преследовал и ничего не кричал вослед, что было удивительно. Девушка оглянулась, но в коридоре уже никого не было.

Войдя в рубку, Лика сразу направилась к Тимофею - рассказать ему о встрече в коридоре. Мужчина стоял к ней спиной, рядом с Владом и Виктором, все трое что-то обсуждали вполголоса, Каплынов несогласно мотал головой. Стоило подойти ближе, как они её заметили и выразительно замолчали.

— Как там твоя подруга? Выспалась? — начал было Киреев фальшивым тоном, но осёкся, увидев в её руке респиратор.

Лика молча развернула его изнаночной стороной и показала так, чтобы всем было хорошо видно, комки переливались и напоминали смолу.

— И я об этом, — первым нарушил молчание Виктор. — Может, Толя и прав? Ну их к чёрту!

— Мы не знаем точно, что это. И опасно ли оно. Где Стас? — Тимофей посмотрел на девушку.

— Оба доктора сейчас с Варей. Она осталась без респиратора. Вы же, наверняка, принесли запасные.

Мужчины переглянулись, но промолчали.

— Неужели?..

Тимофей кивнул.

— Все. Они все заражены. Мы только что это обсуждали.

— Хм. Что ж, ссоры ни к чему. Ты прав, старпом, — Каплынов усмехнулся. — Надо изучить эту материю. Но жить с ней в тандеме не собираюсь, извиняйте.

Влад содрал респиратор и сделал серию коротких вдохов. Лика с ужасом смотрела на отброшенную маску. Виктор спокойно подошёл к креслу, на которое упало бесполезное ныне средство защиты, и склонился над ним. На лице инженера связи появилось брезгливое выражение. Девушку затошнило, когда он осторожно поднял респиратор за край и показал остальным. Комков было заметно больше, чем на маске Вари.

— Тьфу ты, звездануться! Эта дрянь и на моей морде? — Каплынов старательно протирал лицо салфеткой, сплёвывая на пол густую слюну.

— И я пас, — Виктор сдёрнул свой респиратор, не глядя, отшвырнув его на соседнее кресло. — Прав был Толя, почему я вечно слушаюсь вас, а не его?!

— И я сдаюсь, — проговорила Лика, из последних сил сдерживая рвотные позывы. В желудке была пустота, питание мгновенно всасывалось в кровь, но сейчас девушка жалела б этом: теперь было никак не избавиться от тягучей слюны, заполнившей рот.

— Ну, что теперь? — первым спросил Влад, когда все четверо привыкли к окружающему воздуху и перестали задыхаться. — Что за фигня, почему мы кашляем?

— Скорее всего, из-за пыли, — ответила Лика. — Звездолёт долго стоял запертым, в спешке люди оставили много вещей.

— Ну, это ничего, — примирительно сказал Виктор. — Привыкнем, снаружи может дышаться легче.

— Нам повезло, что здесь вообще есть атмосфера, пригодная для человека хотя бы на короткое время, — задумчиво произнёс старпом и потянулся к резервной системе связи, закреплённой на рукаве комбинезона. — Стас, ты слышишь нас? Стас?

Ответа не последовало, в передатчике что-то визгнуло и затрещало, помехи нервировали. Не успела Лика подумать, что теперь и связь между членами команды прервана, как услышала приглушённый голос доктора:

— Мы в лазарете. Вам лучше всем прийти сюда. Это надо видеть.

— Кто там с тобой ещё? Анатолий, Дмитрий?

— Нет. Костя и Варя. Тимофей, ты меня слышишь?

— Ты пропадаешь, но, в целом, да.

— Мы все дышим без защиты.

— Да, мы тоже. Фильтры загрязнены, система самоочистки не работает, даже хвалёный “Клинтерс” не вычищает эту дрянь…

— Я и говорил, что это только для домашних роботов сгодится, — проворчал Влад.

— Я об этом и говорю. Идите сюда мне ещё тяжело долго разговаривать. Я кое-что выяснил про наших мелких друзей.

— Хорошо, только вначале найдём остальных.

Тимофей переключил передатчик на частоту Анатолия. Тот выслушал новости и с готовностью присоединился к их группе. Канал Дмитрия не отвечал.

— Скорее всего, его устройство повреждено, — предположил Виктор таким уверенным тоном, что Лика поняла: странности Веслова тревожат не только её с Варей.

— Я поищу его.

Влад решительно выхватил бластер из кучи оружия, сваленного на столе и направился к выходу.

— И заодно выясню, откуда в нём взялось столько самостоятельности.

— Нет! Вить, идите вместе. И сразу как найдёте - доложите!

Виктор кивнул и тоже взял бластер. Влад усмехнулся, но протестовать не стал.

— Боишься, что сорвусь? Не надейся, больше такого не будет!

— Не боюсь, но что творится с Весловым нам неизвестно. Доставьте его к докторам, под любым предлогом, пусть протестируют.

— Думаешь, что заразился Этими? — спросил Виктор.

— Думаю, что либо он принёс их снаружи, либо они и так были здесь. Я хочу знать другое, мелькнула у меня тут безумная мысль…

— Как и у всех, у кого голова на плечах, — отозвался Влад. — Я Веслова знаю несколько лет, летал с ним на Юпитер, как бортинженер он неплох, но мнения своего отродясь не имел. Ишачил, чтоб жёнушке денег хватало, поэтому и назанимал у бандюг! А тут прям, оратор и лидер! Слыхали же, как он тут распинался про безопасную планету и жизнь с открытыми ладонями! Философ-эколог, мать его! Не он это вернулся, можете спорить со мной хоть на годовое жалование! И я очень хочу знать, что это за тварь ходит рядом, и почему она прикидывается одним из нас!

Глава 3. Прошлое, стучащееся в дверь

— Да ты совсем спятил!

Лика оглянулась: у входа в рубку стоял Анатолий, прислонившись к стене и уже, наверное, минут пять слушал их разговор.

— И вы тоже все хороши! Стоите - уши развесили! Да он параноик!

— О, явился, мистер умник! Балагур и душа компании! Мнению человека, который из-за бабы слил важную инфу сторонней компании, конечно, можно доверять!

— Влад, остановись! Ты говоришь с моим братом! У нас у каждого за спиной серьёзный грешок, включая тебя!

— Так, всё! Замолкли! — прикрикнул Тимофей. — Толь, можешь и меня записывать в сумасшедшие, но версия Влада не лишена оснований! Однако, я хочу выслушать и специалиста.

Старпом повернулся к Лике и в полной тишине медленно произнёс:

— Это возможно? С точки зрения астробиологии?

Лика обвела взглядом смотрящих на неё мужчин и покачала головой.

— Как обыватель, я бы тоже так думала. Но это нереально. Трансформация живого организма в полную копию другого, даже если и возможна, должна занимать недели, а то и месяцы.

— Ну хоть одна разумная! — фыркнул Анатолий.

— Ладно, на том и порешим, — сказал Тимофей, как показалось девушке, с облегчением. - И всё же привести Дмитрия к докторам и проверить версию будет не лишним.

Влад фыркнул и, махнув рукой, сказал Анатолию:

— Посторонись! Виктор, ты идёшь?

Старковы обменялись взглядами, но тот к тому обращались, молча пошёл за Каплыновом.

Стоило им скрыться из виду, как Тимофей кинулся к столу и стал собирать бластеры:

— Толя, помоги мне! Лика, собирай свой набор и всё, что сможешь унести! Старков, прихвати запас еды, — старпом указал на небольшой непрозрачный бокс, стоящий на одном из кресел. — Там осталось от силы дня на два.

— К чему такая спешка? Мы уходим прямо сейчас? Я думала, мы в лазарет идём, Стас же просил…

— Разумеется, но сюда больше не вернёмся! Что бы здесь ни творилось, думаю, дальше будет только хуже.

Лика хотела расспросить Тимофея, на чём основаны его мрачные прогнозы, но поняла, что ему сейчас не до разговоров.

До лазарета дошли быстро и в полном молчании. Лика едва поспевала за мужчинами, хотя несла только портативный набор, предназначенный для анализа и хранения материалов органической природы и заплечный вещмешок, где было всё, что могло пригодиться астронавту в полевых условиях.

— Ну, наконец-то! Что так долго? — спросил Стас с лёгким недовольством в голосе. — Где потеряли остальных?

— Сейчас придут. Что вы нам хотели показать, Стас? — нетерпеливо спросил Тимофей, сваливая вещи и оружие на пол в углу.

— Подойдите сюда. Микроскоп, конечно, не новый и ему изрядно досталось, но, в целом, рабочий. И, что самое важное, здесь есть функция распознования молекулярного состава изучаемого объекта.

Стас и Костя настраивали голограмму, призванную показать в многократном увеличении смолистых существ, как их про себя обозвала Лика.

— Ты как? — улучив минуту, она подошла к подруге, та пожала плечами.

— А почему Димы с вами нет? — Варя пристально посмотрела на девушку. — С ним всё в порядке?

Лика медлила с ответом, не зная, что сказать. У неё не было точного ответа на этот важный для подруги вопрос, но Лика не хотела зря пугать Варю.

— Да говори уже!

— Я не знаю, правда. Мне иногда кажется, что он стал другим, но, наверное, мы все изменились с момента высадки на Бетту, — Лика обрадывалась, когда докторам удалось настроить чёткую картинку и можно было прервать тягостный разговор.

— Смотрите лучше, я буду объяснять, — сказал Стас, показывая лазерной указкой на возникшее изображение опалесцирующих бактерий. — Лика, мне понадобится твоя помощь, поправь меня, если мои выводы покажутся тебе ошибочными.

Стас перевёл дыхание и начал медленно объяснять:

— Молекулярная структура имеет схожее строение с нашими бактериями, например, стрептобациллами. Безусловно, у обнаруженных нами существ кислородная структура, но в составе их клеток больше фосфора, чем у земных собратьев - бактерий. Мы провели только пару тестов, но уже можно с уверенностью предположить, что перед нами сапрофиты. То есть, эта форма жизни неопасна для человека. Конечно, это только предварительные результаты. На “Гамаюн” мы сможем провести углублённый анализ. Таким образом, дамы и господа, прошу познакомиться - инопланетная жизнь, — Стас театрально прижал руку к груди и поклонился.

— Судя по полученным данным об их метаболизме, “смолистым” требуется азот для запуска деления, это объясняет, почему они так активно размножались в наших фильтрах, — пояснила Лика, изучив за время речи доктора, результаты тестов. — Они видны невооружённым глазом и являются единым организмом, состоящим из множества автономных. Это потрясающе!

Девушка подняла глаза на членов своей группы, но не увидела в них отражения своего восторга. На лицах окружающих она читала лишь отвращение к копошащейся на голограмме чёрной массе

— Я всё-таки надеялся на антропоморфных разумных существ, — как бы извиняясь за своё разочарование, сказал Анатолий.

— Они может тоже предпочли бы похожих на них, — подмигнул ему Костя. — Сейчас рассматривают нас и ужасаются.

— Они же неразумные, — вставила Варя с лёгкой улыбкой. Лика порадовалась, что Косте удалось отвлечь её от тягостных раздумий.

— Тем лучше для них, — ответил тот в шутливом тоне.

— Или для нас, — произнёс Тимофей серьёзно, чем оборвал приступ веселья, охвативший группу.

— Ну ладно тебе, Тимофей, — неприязненно произнёс Костя. — Ничего плохого в том, чтобы посмеяться, нет. Слишком суровым ты стал. Или стараешься стать.

Костя улыбался, но Лике казалось, будто доктор вкладывал в слова совсем иной, известный только им двоим, злой смысл.

— Когда действительно будет повод, я с удовольствием посмеюсь вместе со всеми, а пока предпочитаю реальность, — ответил Тимофей, не взглянув в сторону говорившего. — Стас, пока Влада и Виктора с Димой нет, я хочу спросить: можно ли с помощью имеющегося оборудования, определить,…скажем так, человек ли он?

Повисла тишина, все взгляды обратились к Стасу.

— Это правда? То есть, все так думают? Значит, я не сошла с ума…, — перебила собирающегося ответить доктора Варя и подошла ближе к Тимофею. — Ты считаешь, что-то подменило моего мужа?

Её глаза наполнились слезами.

— Мы не знаем точно, может, это просто бредовая идея, — мягко ответил старпом и, погладив расстроенную девушку по руке, посмотрел на Лику. Та поняла его взгляд как просьбу о помощи и, с готовностью обняв Варю, отошла с нею в сторону. Варвара позволила усадить себя на стул, однако, когда Лика хотела подойти ближе к Стасу, чтобы послушать его ответ, подруга вцепилась в её руку мёртвой хваткой.

— Не уходи, пожалуйста!

— Не бойся, я рядом!

— Здесь есть сканер, так что вполне можно оценить структуру скелета и температуру внутренних органов. Капсула мониторигра здоровья серьёзно повреждена, и может дать некорректные результаты. Ну, и анализы крови посчитают форменные элементы и скажут о состоянии печени и почек, — услышала Лика голос Стаса.

— Сколько времени это займёт? — спросил Тимофей, но тут же замолчал, потому что вернулись Каплынов и Старков. Между ними спокойно шёл Дмитрий, будто это был обычный обход на борту “Гамаюн”.

Варя вскрикнула и бросилась к нему, однако, подбежав вплотную, остановилась и робко улыбнулась. Лика понимала подругу: она как и все сомневалась, но в отличие от других, хотела верить в то, что всё вскоре разъсниться, и сомнения развеюся как туман над рекой.

— Всё в порядке! — спокойно сказал ей муж и послал скупую улыбку в ответ.

— Это мы проверим, — нахмурился Влад и подтолкнул Веслова к Стасу. Виктор, обменявшись взглядом с братом, обоими руками вцепился в бластер, положив указательный палец на спусковой крючок, и встал за спиной Дмитрия, отрезав ему пути отхода.

Тимофей подошёл ближе и посмотрел подозреваемому прямо в глаза.

— Мы сомневаемся в тебе. В том, что ты - это ты, как бы фантастически это не звучало.

— Я не удивлён, но не собираюсь сопротивляться. Что вы предлагаете?

— Док проверит тебя на сканере. И все сомнения у нас отпадут.

Дмитрий безучастно посмотрел на жену, которая молча плакала, и кивнул.

Лика держалась ближе к Варе и шептала ей на ухо:

— Это безопасно. И потом, может быть, он просто заражён местными бактериями или спорами грибов, тропных к мозговой ткани. Это бы объяснило его поведение.

Варя задумчиво покачала головой.

— Дело не в этом. Он просто изменился, а я не могу это принять.

— Я сейчас посмотрю, — сказала Лика и подошла поближе к остальным, столпившимся возле сканера. Она и раньше видела подобные устройства, призванные быстро диагностировать, а иногда и устранить небольшие поломки в работе человеческого организма. Прямоугольная кушетка со стеклянной крышей выглядела как гроб из давно забытой детской сказки.

Дмитрий лёг и позволил пристегнуть себя ремнями, к его телу и голове прицепились датчики, похожие на живых существ, крышка опустилась, и раздался писк, возвестивший, что процедура сканирования начата. Дмитрий лежал с закрытыми глазами и не шевелился.

— Аккуратно, отойдите с Варей, — прошептал ей на ухо Тимофей, подошедший сзади, и потянул её за рукав назад.

Лике хотелось встать рядом с докторами, чтобы самой увидеть первые результаты на жидко-кристаллическом мониторе, прикреплённом сбоку сканера, но Тимофей был неумолим.

— Кто знает, что может произойти, если мы правы.

— Если вы правы, — холодно парировала девушка. — Те, кто верит в истории о перевоплотившихся монстрах. Повторюсь, подобная трансформация возможна только в фантастических книгах.

— Лика, ты обиделась?

— Вовсе нет. Мне неприятно, что вы поддерживаете безумную версию параноика Влада. Это напоминает “охоту на ведьм”.

Не взглянув на Тимофея, девушка встала рядом с Варей, которая порывалась протиснуться ближе к сканеру.

— Давай отойдём, мы мешаем!

Варя отрицательно мотнула головой и, поджав губы, осталась на месте.

Ждать долго не пришлось. Повторный писк заставил группу подступить ближе, все столпились возле докторов, стараясь заглянуть им за спину, чтобы увидеть результаты, расшифровать которые были не в состоянии. Лика разозлилась: кому как не ей надо стоять рядом, у монитора, чтобы развеять заблуждения этих людей, поддавшихся мракобесию!

— Давай, человек, выбирайся из сканера, — весело сказал Костя, помогая Дмитрию отцепить датчики.

Монитор и сканер, до этого мигавшие синими огнями, выключились.

— Всё, теперь вряд ли запустится, — произнёс Стас. Лика протиснулась ближе:

— Успели посмотреть выходные данные?

— Разумеется. Дмитрий здоров, хотя надпочечники работают в усиленном режиме. Но, боюсь, так не только у него.

Варя кинулась к мужу в объятия.

— Прости меня! Это я! С меня всё началось! Прости! — повторяла она, пряча мокрое от слёз лицо на его груди.

Окружающие деликатно отвернулись, делая вид, что заняты своими делами. Влад хмыкнул и отошёл в дальний угол, чтобы проверить магазины бластеров.

— Вот видишь! — Лика с осознанием своей правоты и гордо вскинутой головой подошла к Тимофею, задумчиво стоящему у входа и смотревшему в глубину полутёмного коридора.

— Ну что, убедились?

Мужчина посмотрел на неё мутным взором и рассеяно кивнул.

— А то: подменили…

— Это не повод расслабляться. Надо уходить и как можно скорее, — произнёс он в сторону, будто размышляя вслух.

— Время на сборы пятнадцать минут! — прокричал он торопливо, словно боялся возражений.

Лика подошла к Стасу: не хотелось мешать воссоеденившимся супругам, к тому же, собирать ей больше нечего, а торчать одной среди суетящихся людей было стыдно и неловко, это как чувствовать себя лишним никому не нужным человеком.

— Я так рада Стас, что теперь все избавились от заблуждений насчёт Димы, — начала она разговор. Доктор аккуратно складывал оставшиеся инструменты и лекарственные препараты в портативный мини-бокс. Кости рядом не было.

— Хм, я тоже. Подобная ересь не должна бродить среди образованных людей. Но страх - иррациональное чувство! Всех можно понять.

— Тебе помочь? Мне совершенно нечего делать, даже обидно. Я немного по-другому представляла себе свою работу.

— Тогда ты должна огорчиться, что мы не нашли здесь монстров, принимающих облик человека.

Лика посмотрела в глаза Стаса, пытаясь понять, шутит ли он или, как обычно, за его иронией скрывается правда, которую неудобно сказать прямо. Мужчина коротко рассмеялся и похлопал Лику по плечу.

— Не бери в голову. Это я так, со стрессу. А лучше помоги мне понять, почему у Веслова так резко увеличился метаболизм, будто кто подстегнул его биологические часы, и теперь его время течёт быстрее. Костя здесь бесполезен, он исполнитель, не учёный. Только ему не говори, — улыбнулся Стас и снова вернулся к прерванным сборам.

— Почему вы не сказали это остальным? — прошептала Лика, оглядываясь по сторонам. Рядом никого не было, так что её опасения, что разговор будет услышан, показались ей самой глупыми и необоснованными.

— Потому что боюсь, что это происходит не только с одним Весловым. Но и со всеми остальными. Мы расходуем отпущенное нам время, усиленно стареем. А значит, чем скорее отсюда уберёмся, тем дольше проживём.

***

Лика в недоумении посмотрела на Стаса.

— То есть, ты хочешь сказать, что день на Бетте засчитывается как месяц на Земле?

Доктор пожал плечами.

— Для точного ответа нужен более углублённый и детальный анализ, я смогу ответить на твой вопрос, когда мы вернёмся на “Гамаюн”. Возможно, речь идёт о годах. Так что, Анжелика, помоги мне аккуратно уложить патроны с лекарством так, чтобы в случае нужды я мог их быстро найти.

Девушка взяла почти плоский синий футляр размером с портсигар, он оказался почти невесомым. В отличие от остальных контейнеров для лекарств этот был безымянным. Лика уложила его в боковой отсек рядом с остальными препаратами, так же расфасованными по надписанным пластиковым коробочкам разных цветов. Стас, увидев это, рассмеялся и покачал головой:

— Нет, так не пойдёт! Ты не поняла: я не должен их спутать ни с чем другим. Это из тех средств, которые не помешает держать под рукой.

— Что же за лекарство здесь хранится?

Доктор хитро прищурился, лучики морщин, залёгшие возле глаз, прибавили ему десяток лет. Лика присмотрелась, но Стас снова стал серьёзным человеком средних лет. Только сейчас она заметила, как он осунулся и похудел с тех пор, как первая группа покинула “Гамаюн”. Стас Наминов, каким она впервые его встретила на Смотровой площадке, отличался от этого усталого мужчины с потухшим взглядом так же сильно, как позднее лето с прохладными вечерами от тёплой осени в венке из жёлтых листьев.

Девушка вздрогнула и опустила глаза. Следующая мысль напрашивалась сама собой, но Лика пряталась от неё, как нашкодивший ребёнок в шкафу от неизбежного разоблачения.

— Я понимаю, что раннее старение для некоторых горше смерти, — услышала девушка голос Стаса и решилась посмотреть доктору в глаза: пусть видит её страхи. Лика впервые устыдилась своего малодушия, ранее она воспринимала его как милую, допустимую женщине, слабость. Что значат морщины против возможности умереть вдали от дома? — Но, возможно, это обратимо хотя бы частично.

— Это из-за неё.

— Прости?

— Из-за красной звезды. Помнишь лекции Гамаюн? Она показывала нам модель красного солнца и как происхоят вспышки. Мол, они вызывают перикисное окисление липидов и поломки в клеточном геноме. Может, поэтому мы и стареем? Клетки кожи первыми теряют эластан и коллаген, вот и результат, как говорится, “налицо”.

— Ты расстроена? Жалеешь, что я рассказал тебе?

— Я расстроена, но не настолько, чтобы забиться в угол и плакать, закрыв лицо руками. Вы все правы, надо скорее убираться с этой планеты. По крайней мере, на какое-то время.

— Ну, я уже готов!

Лика кивнула и отошла к Тимофею, дававшему Виктору последние указания относительно выбора маршрута и расписания остановок в пути.

— Значит, решено. Через каждые три часа привал по двадцать минут.

Лика посмотрела на его руки с проступившими жилами и серой пергаментной кожей, машинально перевела взгляд на свои: они выглядели гораздо лучше, пусть с тёмными пятнышками, которые если не присматриваться, были почти не заметны. “Хорошо, что здесь нет зеркал!” — подумала девушка и улыбнулась обеспокоенно взглянувшему на неё старпому.

— Всё, выходим! — прокричал он и так собравшимся возле него людям.

— Давайте присядем на дорожку, — раздался сзади робкий голос Вари.

— Хватит, может, уже рассиживаться! — раздражительно произнёс Влад, но неожиданно для всех его перебил Дмитрий:

— Так ведь это традиция: чтобы путь был удачным! Обычаи надо почитать и беречь, в них вся сила народа.

— Подумать только, как некоторые могут так быстро меняться! — хмыкнул Влад, но осёкся под предупреждающим взглядом Тимофея.

— Никаких задержек! Идём! После посидим, на привале, — решил старпом, и первым вышел в коридор. За ним растянулись в шеренгу и остальные. Лика шла следом за Варей, ей почему-то было не по себе от слов Дмитрия. Девушка мысленно ругала себя за собственные иррациональные страхи, в которых ни за что бы никому не призналась. Но перед собой надо быть честной, иначе вообще перестанешь различать маску и истинное лицо.

За пару минут, во время которых группа бодро шагала к выходу, Лике вдруг подумалось, что дверь снова не выпустит их наружу, тогда ждать помощи бесполезно. Деринов остался на борту, но корабль не сможет улететь без штурмана и старпома, значит, будет две могилы с заживо погребёнными: на орбите и здесь, комфортная парящая птица и разбитая мёртвая оболочка. А итог один - запустение смерти.

Лика мотнула головой и отогнала от себя виденье - плод разыгравшегося воображения. Этого не случится снова, так не бывает!

Варя обернулась и послала ей смущённую улыбку, подруга светилась от счастья и, казалось, стеснялась этого. “Хоть она не сильно постарела! — облегчённо подумала девушка и порадовалась за них обоих: может, теперь научатся ценить друг друга. А раз Варя не поддалась чарам красного светила, значит, и у Лики есть шанс задержать свою молодость.

Дверь наружу была закрыта.

— Выходим по одному, держите бластеры крепче!

И тут же раздалось мерное: тук-тук. Это был настолько неожиданно, что Лика вздрогнула и замерла. Тук-тук- ту-ук. Сердце зашлось в такт звукам снаружи. Тук-тук-бум! Все отпрянули от двери. Люди растерянно переглядывались, будто спрашивали: и вы это слышали? Лика была уверена: каждый надеялся, что ему показалось.

Ту-ук - мелодично отозвалось в груди. Стук повторился, он не был громким и требовательным, скорее просительным.

Сердце Лики сжалось, а потом принялось отчаянно колотиться. Девушке захотелось убежать в дальнее помещение и сесть в угол, закрыв уши руками, пока необъяснимый звук не прекратится.

По знаку Тимофея, Влад и братья, стараясь ступать тихо, вышли вперёд и стали полукругом, направив дула на дверь. Тимофей сделал тоже самое, приложив палец к губам и жестом приказав остальным отойти вглубь коридора. Лике же, как бы ни было страшно, хотелось наоборот, стоять вместе с ними и если надо, разделить судьбу среди первых, чтобы либо победить, либо перестать чего-то ждать и бояться и надеяться.

Снова раздался медленный стук, три удара через равные промежутки времени. Тимофей дёрнул затвор, дверь, издав пртяжное “ууух”, отъехала в сторону.

Перед тем, как перед глазами Лики померк свет, она успела вскрикнуть и ужаснуться. Забытьё принесло облегчение, краткий отдых, передышку от будущего и прошлого. От самой себя.

Глава 4. Фосфереалы

От самой себя не убежишь, сколько ни притворяйся, что это тебе удалось.

Забвение отпускало слишком быстро, через секунду придётся открыть глаза и во всём разобраться. В душе Лики кипела ледяная ярость. Кем бы ни была таинственная незнакомка, она за это заплатит! Даже если гостья окажется призраком или проекцией подсознания!

На шее справа чувствовалась неяркая колющая боль, будто кто укусил или ужалил. Лика потянулась, чтобы потереть больное место, но кто-то перехватил руку и насильно удерживал в мягкой ладони. Этот кто-то осторожно погладил девушку по голове и произнс:

— Лежи смирно и дыши глубже! Сейчас пройдёт!

Голос Стаса успокаивал, вряд ли мужчина мог причинить ей зло.

Девушка зажмурилась от яркого света и тут же вновь приоткрыла слезящиеся глаза. Потолочные лампы и жёсткий пол причиняли неудобство, ноги лежали на чём-то мягком, шея затекла в неудобной позе. Где-то недалеко вполголоса говорили мужчины, Лика сразу узнала голос Тимофея: он о чём-то яростно спорил с Владом и Виктором.

Над ней нависал Стас, но, видимо, пока она лежала с закртыми глазами, ушёл. Откуда-то появился Костя, с любопытством разглядывал её пару секунл, и исчез.

— Стас, — слабо позвала она доктора. — Помоги мне встать.

Доктор внимательно посмотрел на Лику, словно оценивал её силы.

— Уверена, что хочешь?

Девушка кивнула и сглотнула слюну.

— Это правда, — выдавила она из себя. — Мне не показалось? Это правда Она?

— Видимо, да. Хотя для меня полнейшая загадка - как удалось выжить на чужой планете столько лет! Но она обещала показать нам нечто “интересное и удивительное”. Даже думать не хочу о том, что это может быть? Скорее всего, женщина повредилась рассудком и стала жертвой галлюцинаций.

Лика приподнялась на локтях и посмотрела в ту сторону, откуда доносились голоса спорящих.

Дверь, ведущая наружу, была открыта, ветер приносил прохладу и делал затхлый воздух коридора чище и свежее. Стас, стоявший возле неё на коленях, помог подняться. Под ногами Лики хрустнуло, она отпрянула в сторону и качнулась, Стас подхватил её под локоть и помог удержаться на ногах.

— Я на что-то наступила.

— Да и чёрт с ним, с патроном. Тонизирующих лекарств у нас полно. Ты как, сможешь сама стоять?

— Думаю да, перед глазами разноцветные круги плавают.

— Я усажу тебя, давай вернёмся в ближайшую каюту.

— Нет! — резко выкрикнула Лика так, что у неё снова перехватило дыхание. — Я хочу выйти, на свежем воздухе мне станет лучше. Сколько мы уже без шлемов и масок?

Доктор посмотрел на свой браслет и спокойно произнёс:

— Чуть больше трёх часов. Не надо беспокоиться о том, что мы не в силах изменить.

— Этого слишко мало, чтобы произошли необратимые изменения, — упрямо твердила Лика вполголоса.

Стас хотел возразить, это было заметно по его сжавшемуся в тонкую линию рту, но, посмотрев в глаза девушки, доктор промолчал и предложил свою руку.

Лика чувствовала слабость во всём теле, но старалась идти быстрее; огромных сил ей стоило успокоиться хотя бы внешне, принять невозмутимый вид. Свободной рукой девушка пригладила волосы, выбившиеся из тугого пучка на затылке.

— Как я выгляжу? — спросила она, притормозив на пороге. — Я должна быть опрятной.

Стас удивлённо посмотрел, на его лице отпечаталась мысль: “Как ты можешь сейчас об этом думать?”, но тактичность взяла верх, и доктор сухо ответил:

— Нормально.

Лике хотелось всё объяснить невозмутимому моралисту, но как это сделать, если времени мало, дыхание сбивается, мысли путаются, а отношения с матерью в двух словах передать нельзя? Девушку тут же пронзила мысль: не приревнует ли Олимпиада, потерявшая красоту, собственную дочь к её же, пусть и потрёпанной красным светилом, молодости? Сейчас меньше чем когда-либо, Лика хотела заставить мать страдать.

— Не осуждай меня, пожалуйста, — вымолвила она, просительно взглянув на суровое лицо спутника. Тот скользнул равнодушным взглядом по её лицу и произнёс:

— Это меня не касается, я не делаю поспешных выводов. Пойдём!

Ветер обдал тёплым воздухом разгорячённое лицо, Лика ступала нарочито медленно, делая вид, что не совсем пришла в себя. Предстоящая встреча страшила её. Девушка была растеряна и не знала как себя вести с этой, казавшейся чужой женщиной. Она так долго этого ждала, что теперь не было сил радоваться, в душе поселилась опустошённость, свило гнездо разочарование, и от этого было больно и обидно до слёз. Неужели она такая же высокомерная и безжалостная?!

Нет, причина была иной. Лика не верила в то, что перед ней Олимпиада, свою мать она давно оплакала и уже стала постепенно смиряться с потерей. И была готова жить дальше, если так будет угодно планете. А теперь, девушка не знала что делать и как себя вести с этим Существом, отдалённо напоминающим красавицу Олимпиаду, победившую возраст.

Мужчины расступились, пропуская их со Стасом внутрь круга. Существо с длинными седыми волосами повернулось, Лика увидела морщинистое лицо, сохранившее следы искусственной красоты. Но первое что заметила девушка - искалеченные артритом кисти с крючковатыми пальцами, похожие больше на лапу птицы, чем на человеческую конечность.

— Дочка, — проговорило Существо, пустив слёзы по пыльным щекам, и протянув изуродованные руки навстречу. — Ты меня не узнаёшь?

Лика узнала. Это было то, что осталось от Олимпиады Лесновой, блестящего астробиолога, члена команды пропавшего “Сирин”.

***

— Мама? — удивлённо спросила Лика, мысленно ругая себя за холодность. Существо напротив не вызывало в ней никаких эмоций, кроме сдержанного отвращения, хотя мать была чисто одета и выглядела аккуратно, несмотря на то, что одежда была простовата по сравнению с прошлыми изысканными нарядами. Хлопчатые штаны, бесформенная футболка и мягкие мокасины шли вразрез со стилем, котоого придерживалась женщина в прошлом. Прежняя Липа ни за что бы не надела мешковатые вещи, скрывающие её отточенную диетами и спортом фигуру.

Стас отпустил руку девушки и легонько подтолкнул её в круг. Лика до боли закусила губу, пауза затянулась, девушка понимала, что должна пойти на встречу, но ноги будто вросли в землю и не желали подчиняться хозяйке. Она с мольбой посмотрела вокруг и увидела на лицах Старковых участие, жалость, Костя смотрел с плохо скрываемым любопытством учёного, наблюдающего за отношениями в стае волков, Варя пряталась за мужа, который доброжелательно улыбался и кивал: мол, ничего, твоя реакция понятна и простительна.

Лика осмотрелась вокруг, взглядом ища Тимофея. Сейчас ей была просто необходима его поддержка. Руки старпома мягко приобняли сзади и чуть сдавили её онемевшие плечи. Это придало девушки сил.

— Я… я не уверена, что… — Лика сглотнула вязкий ком слюны, заполнивший рот.

— Мы тоже, но надо сделать вид, — прошептал Тимофей на ухо. — Только близко её не подпускай.

Существо обвело всех обиженным взглядом ребёнка, которому не достался желанный подарок, и опустило руки. Всё оно как-то сникло, спрятало лицо и отгородилось руками, но снова повернулось с улыбкой, обнажившей жёлтые зубы. — Это правильно. Карантин…

Найденная растягивала слова, будто прислушивалась к их звучанию.

— Прости меня, — сказала она, глянув на девушку исподлобья с затаённым страхом. — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю…

— А мы пока ничего не знаем и на слово никому не верим, — грубо сказал Влад, брякнув бластером. — Мало ли куда она нас хочет завести! Слышь, стой там и не шевелись!

— Что происходит? — спросила девушка у Тимофея, но тот уже встал впереди, заслонив её от Существа, похожего на Олимпиаду. Лику это обрадовало: видеть мать такой было больно и неловко. Остальные не знали, как панически Липа боялась каждой морщины, как била зеркала, недовольная работой очередного уволенного косметолога. На обветренном лице Существа красовались пигментные пятна, похожие на гниль перезрелого яблока.

— Это, правда, твоя мать, Лика?

Этого вопроса она и боялась, потому что не была уверена.

— Она похожа. Очень даже, но выглядит гораздо…старше.

— Учитывая, как выглядел Райтов, это не удивительно, — задумчиво вставил реплику Костя, почёсывая подбородок.

— Да, теория преждевременного старения находит всё новые подтверждения, — кивнул Стас.

— Что думаете? — оглядел всех Тимофей. — Надо решать.

— Что решать? — Лика не до конца понимала, о чём они говорят.

— Она говорит, что пришла нам чем-то там помочь, что неподалёку был лагерь выживших, но сейчас их осталось только двое. Это они отправили то сообщение на “Гамаюн”. Только вот, как-то всё больно гладко, — торопливо говорил Тимофей, кидая озабоченные взгляды в сторону Существа, которое держали на прицеле Влад и Виктор. “Олимпиада” затравлено смотрела на бластеры и, казалось, была напугана и растеряна.

— Если мы не проверим, то никогда и не узнаем, правду ли она говорит, — пожал плечами Дмитрий, настойчиво глядя на Лику. — Это ведь твоя мать? Ты ведь ради неё отправилась в такой дальний путь?! Почему же ведёшь себя так, будто не рада, что она выжила?

— А ты был бы рад, если б встретил меня в таком виде спустя годы? — встряла Варя. — Я понимаю тебя, Лика. Да и говорит она странно.

Варя тут же осеклась, метнув смущённый взгляд на мужа. Тот смотрел на Лику, словно ждал её решения, будто оно могло склонить чашу весов в ту или иную сторону.

— Хватит! Что напали на девушку? Ей и без того тяжело, — сказал Анатолий. — Надо самим решать, предлагаю голосовать.

— Не надо, — решилась возразить Лика. Она облизала сухие губы, выдохнула и, словно собралась броситься в холодную воду, выпалила: — Я поговорю с ней и пойму, если она лжёт.

Все разом замолкли. Девушка понимала, почему: она опять напомнила окружающим, что не такая, как все. Утихшая было неприязнь, исходившая от членов её группы, волной окатила Лику.

— Нет! Это опасно, — возразил Тимофей, но молчание остальных было красноречивее слов: они считали предложение разумным. Взять свои слова обратно было бы малодушием, однако Лика дрожала от мысли о предстоящем разговоре, но понимала, что надо через это пройти.

— Я пойду, она не выглядит опасной. Я должна выяснить, моя ли это мать!

—Я с тобой! Не спорь! — сказал Тимофей.

Лика одарила защитника благодарным взглядом. Их взоры скрестились, и девушка почувствовала всю глубину его тревоги за неё - чувства которое он прятал за невозмутимой высокомерной маской. Она кивнула и, не смотря больше ни на кого, направилась к матери.

Шла Лика быстро, чтобы не дать волю страху, сжимающему горло и сковывающему грудь.

Олимпиада посмотрела на неё покрасневшими глазами и снова улыбнулась голодным оскалом зверя. Лике стало дурно: она вспомнила свой сон накануне отлёта с Земли. Мать, превращающаяся в монстра, тогда испугала её не меньше, чем сейчас! Но поворачивать поздно, да и некуда!

— Я хочу спросить тебя, — начала девушка, встав так, чтобы мать не дотянулась до неё узловатыми пальцами. — Как тебе удалось выжить?

— Жалеешь меня? — засмеялась Липа. Смех походил на зловещее карканье старой вороны. — И я жалела, что выжила …такой. Но теперь всё иначе. Фосфериалы многому меня научили, я пересмотрела свою жизнь, в ней появились другие ценности.

— Кто?

— Фосфереалы, — грустно улыбнулась мать, не обнажая зубов, и от этого, выглядела почти как человек. Старая больная женщина, достойная уважения за испытанные страдания. — Это коренные жители Эфемерала. Той планеты, где мы сейчас находимся.

— Цивилизация? Здесь есть цивилизация? — подался вперёд Тимофей, видимо, по привычке загораживая Лику.

— Есть. Разумная жизнь, ради которой мы все здесь оказались. Они были очень добры к нам.

— Почему ты сразу не сказала? — задала вопрос Лика и вся сжалась в ожидании ответа. Она почувствует фальшь в словах матери, попытайся та солгать. Девушка поймала себя на мысли, что надеется на то, что это не Олимпиада.

— Я виновата перед тобой, дочка. Прости меня. Я любила тебя, хотя не до конца это понимала. Я не буду тебе обузой, обещаю, — Олимпиада заплакала и отвернулась. Так она и стояла с ровной спиной, осколком былой гордости. Женщина была пародией на прежнюю себя.

Лика почувствовала острую жалость и стыд. Существо говорило почти чистую правду. Существо было её матерью. А значит, девушка была обязана поддержать выжившую, показать, что не испытывает к ней отвращение. Это было лукавством, маленьким обманом, но долг дочери повелел задвинуть истинные эмоции подальше.

Девушка подошла ближе и сделала то, что всегда любила делать в детстве, когда заставала мать, увлечённую работой сидящей в кресле. Лика прислонилась к её спине, повиснув на шее, и тоже залилась слезами.

За всё время их разговора, Олимпиада солгала только однажды: кем бы ни были аборигены с певучим названием “фосфореалы”, но они не были добры к ней.

***

Мать осторожно, словно боялась спугнуть дочь, дотронулась шершавой ладонью до руки Лики.

— Я противна тебе, понимаю, — сказала женщина со вздохом и мягко высвободилась из объятий. — У нас теперь будет много времени. Но сейчас я должна скорее увести вас с Поверхности.

— Куда? — Тимофей встал рядом с Ликой.

— К границе. Там, где переход от светлой части планеты к тёмной. В приграничной зоне климат лучше, Инканда там почти не опасна.

— Кто это, мама?

— Это она, — Олимпиада показала вверх, на красное светило. Лика, прищурившись, проследила за рукой матери. Глазам стало нестерпимо больно смотреть на красный карлик, который казался так близко, что стоило пройти метров пятьсот и упрёшься в край мира.

— Скорее, пожалуйста. Приближается сезон Люмина. Скоро на Поверхности не будет ничего живого.

— Мама, мы не понимаем тебя, объясни толком, что за сезон такой?

— Нету времени на праздную болтовню, — поджав губы, ответила Липа.

— А кто ещё выжил? — задал вопрос подошедший к ним Виктор.

Олимпиада повернулась к нему и долго рассматривала его оценивающе, словно прикидывала, стоит ли отвечать.

— Говори! Своим молчанием ты вызываешь ещё больше подозрений, — сухо произнёс Тимофей.

Женщина перевела взгляд на старпома.

— Свердлин, наш врач. Роман выглядит не лучше меня, поверьте. Он ждёт нас вместе с фосфереалами на берегу Верхнего Океана.

— Слишком гладкий рассказ, всё как по нотам, на всё готов ответ, — ухмыльнулся Виктор.

— Подожди! — прервал его Тимофей. — Ответь сначала: ты пришла сюда одна? Без этих, как их…

— Фосфереалов. Нет, они сопровождали меня, но вынуждены были вернуться назад.

— Почему? — Тимофей периодически посматривал на Лику, та только кивала: мать говорила правду.

— Один из них впал в спячку. Так бывает, это их биологический цикл. Это как смерть, только обратимо. Сомния длится годами.

— Мама, они и вправду антропоморфны?

— Нет, совсем нет, — покачала головой Олимпиада и отвела глаза. Когда она вновь посмотрела на дочь, в них стояли слёзы радости. — Лучше. Амфибии.

Лика онемела и не верила, что всё, что с ней произошло после высадки, не было сном. Как в фильме, где герои попадают в самые невероятные ситуации, добиваются желанного, а потом оказывается что это было агонией умирающих, которые не пережили посадку или полёт.

— Тимофей, долго вы там будете болтать? Нам как бы тоже интересно! — выкрикнул Влад.

— За разговорами мы так надолго здесь застрянем! — поддержал его Дмитрий. Варя одобрительно кивнула.

— Виктор, держи е на прицеле, на всякий случай! На расстоянии пяти шагов. Сейчас примем решение и двинемся дальше. Скажи сразу, за что ты голосуешь?

— Я бы вернулся сначала на “Гамаюн”, проанализировал полученную информацию. И Систему бы спросил, каковы шансы вернуться обратно, если мы всё-таки решимся пойти за ней. Но если большинство считает иначе, я - как все.

— Понял. Лика, пойдём!

— Можно мне остаться здесь?

— Нет!

Лика хотела возразить и ответить колкостью, но, увидев, взгляд Тимофея, коротко бросила:

— Иду!

— Итак, нам предлагают знакомство с местными жителями, — начал Тимофей как только они вернулись к остальным. И последовательно, не упустив ни одной детали, пересказал разговор с выжившей. Лика подтвердила, что почти всё, что поведала им мать - правда.

— Она солгала лишь, что фосфереалы были добры к ним.

— Всего-то? Ну, это малость, — Влад сплюнул на землю и закашлялся.

— Однако, она жива и одета не в рваньё, — задумчиво сказал Анатолий. — Связи с “Гамаюн” всё равно нет. Если мы откажемся от приглашения сейчас, будет ли второй шанс?

— Фосфереалы… Что-то знакомое в этом названии, — Варя наморщила лоб и потёрла нос. — Эфемерал, Инканда — какие слова, будто на итальянском говоришь. Красиво, однако, всё равно странно. Какой у них язык?

— Я не спросила: времени было мало. Знаю только, что они амфибии.

— Кто? — спросил Влад, морщась.

— Земноводные, — пояснил Стас. До этого времени оба доктора держались отстранённо.

— И что это значит? Я плохо помню биологию? Змеи, что ли? — засмеялся Анатолий.

— Лягушки, — улыбнулся Костя. Варя брезгливо поморщилась.

— Итит твою за ногу! Я - за то, чтобы вернуться, — Влад повторно сплюнул на землю.

— И я, — подняв голову, сказал Стас.

— А я бы обязательно посмотрел на них, — мечтательно произнёс Костя.

Голоса разделились поровну. Не проголосовала только Варвара.

— Теперь ты. Получается, как ты решишь, так и поступим, — сказал ей Тимофей.

— Я… Я не могу… Вот так решать за всех.

— Придётся, Варя. Не бойся, чтобы ты не сказала, никто не осудит, — ободряюще улыбнулся ей Анатолий.

— Чёрта с два! Давай, детка говори “Нет” и уберёмся в родные пенаты, — Влад нервно ходил от одного к другому.

Варя перевела взгляд на Лику, ища поддержки. Девушка больше всего на свете сейчас хотела бы, чтобы подруга согласилась с ней, потому что мысль о повторном расставании с матерью, наотрез отказавшейся оставить новых друзей, была невыносима. Со временем, Лика уговорит её посетить “Гамаюн”, а там…Она найдёт как помочь матери, даже если та не захочет возвращаться. Фосфореалы словно околдовали её, перекроили характер, подменили одни черты другими, а может, это сделала планета, Эфемерал. Но когда между ней и Олимпиадой останутся тысячи и миллионы километров, мать снова станет собой.

— Варя, не слушай никого! Как мы посмотрим в глаза людям, когда вернёмся ни с чем. Что скажем: испугались старой больной женщины и тех, кто ей помог выжить? — Дмитрий взял руки Вари в свои и говорил, глядя ей в глаза. — Будь они опасны, что им помешало бы уничтожить нас сразу без всякого приглашения?

Влад хотел возразить, но Тимофей подал ему знак молчать.

— Не буду я молчать, — покачав головой, спокойно сказал тот. — Говори уже что-нибудь!

Варя обернулась на голос Каплынова:

— Я считаю, мы обязаны принять приглашение. Я здесь именно за этим, — в такой же манере ответила она.

— Значит, решено. Мы идём!

Тимофей подошёл к Олимпиаде, спокойно наблюдающей со стороны за совещанием, будто она точно знала, чем оно закончится. Лика семенила следом, стараясь не отстать.

— Мы готовы!

— Хорошо, выходить надо немедленно. Я знаю короткую дорогу к берегу.

Олимпиада повернулась и пошла вперёд, больше не взглянув на дочь, шедшую на расстоянии пяти шагов от неё.

Лика всю дорогу думала о произошедших с матерью переменах, и не знала радоваться им или огорчаться. Прежняя Липа была жёсткой и требовательной, а в идущей впереди женщине угадывалась доброта и благожелательность, за которыми скрывалось равнодушие. Лика перестала быть ей нужна. Эта мысль плотно засела в мозгу и не давала покоя. Лика настолько ушла в себя, что почти не заметила тягот дороги и не смотрела по сторонам.

— Мы пришли, — девушка вздрогнула от голоса матери. Липа была импульсивный и вспыльчивой, а теперь стала рассудительной и спокойной. — Осталось обогнуть крайний утёс.

Люди столпились, сбившись в кучу. Последние шаги давались сложно, Лика нервничала, но старалась не показывать этого. “Как и все остальные”, — мысль заставила улыбнуться.

Скалы оборвались у самого берега. На волнах покачивался серебристый челнок, достаточно объёмный, чтобы вместить всю группу. У кромки воды стояло трое. Эти трое не были людьми.

Глава 5. Под Куполом

Стоявшие на берегу издалека выглядели как крупные ящерицы, по размерам они походили на бегемотов, только казались изящнее и красивее.

Олимпиада помахала рукой и ускорила шаг, остальные же переглянулись и притормозили. Лику охватил ужас, бластер подрагивал в её руках. Кожа Существ издалека казалась красной, морды огромными, широкими, с глубокопосаженными глазами, передние лапы массивными, столбообразными. Такие запросто могут раздробить кости человека!

— Разделимся на две группы! — тихо скомандовал Тимофей. — Я, Виктор, Дмитрий и Анатолий пойдём вперёд и пообщаемся. Если увидите, что нам угрожает опасность - немедленно отходите в скалы и как можно быстрее возвращайтесь к шаттлу. Какие бы знаки мы не подали, не подходить! Один из нас вернётся, и только тогда медленно двигайтесь к берегу.

— Эй, я что с девчонками тут останусь? Ни за что! — Каплынов бряцнул бластером.

— Влад, прошу - не спорь! Я могу доверить оставшихся только тебе, — взгляд Тимофея а секунду задержался на Лике. — Ты выведешь их с этой планеты невредимыми. Кто-то должен выжить, чтобы рассказать правду!

— Я тоже пойду! — Лика встала рядом с мужчинами. — Я - астробиолог, и у них моя мать.

— И я! — Варя вышла вперёд. — Я лингвист и готовилась к этой миссии.

— Никуда вы обе не пойдёте! Это приказ! — отрезал Тимофей и быстрым шагом двинулся к ждущим их фосфореалам, совсем не проявлявшим признаков нетерпения. Вслед двинулись остальные, определённые старпомом в первую группу.

Лика попыталась пойти следом, но окрик Каплынова заставил её затормозить:

— Леснова, стой — пристрелю!

Девушка услышала клацанье затвора бластера и медленно обернулась. На её груди подрагивала красная точка. Взглянув в лицо Влада, Лика поняла, что тот не блефует. Глаза Вари расширились от ужаса, она вцепилась в руку Дмитрия, который безучастно наблюдал за всем происходящим. Стас неодобрительно качал головой, но молчал.

Лика оглянулась, Тимофей и другие были уже совсем близко к Существам. Старпом уверенно шагал впереди, девушка понял, что крики о помощи он не услышит, Влад уже успеет выстрелить, и никто его не осудит. Лика перевела взгляд, полный мольбы на Костю, но тот покраснел и смущённо отвёл глаза. Влад продолжал целиться.

— Встала позади меня! И бластер Стас передай!

— Влад, ты не имеешь права меня задерживать! Я не военный человек и не подчиняюсь Уставу! — попыталась уговорить Каплынова Лика. Она блефовала: Устав и вправду не был её Библией, в отличие от догм Протоколов безопасности, которые не допускали таких вольностей, как непослушание старшему группы. Каплынов мог стрелять после первого предупреждения, и был бы прав.

— Решайся, Леснова! Либо с нами, и у тебя есть шанс выжить, а может, и спасти человека рядом, или в бунтари с пулей в груди! Это не прогулка по парку!

— Влад, она никуда не пойдёт! Ты её напугал, — мягко сказал Стас и встав рядом, взял девушку за руку. — Скоро мы всё узнаем! А инопланетянам незачем видеть, как мы ссоримся.

Лика бросила последний взгляд через плечо и, опустив голову, подчинилась. Попытка бунта была изначально бессмысленной, Киреев не зря оставил Каплынва за главного - знал о его способности “держать” группу.

— И хватит быть маменькиной дочкой! — раздражённо процедил первый бортинженер, опустив бластер. — У меня нервы ни к чёрту, так ненароком и после первого предупреждения выстрелю.

Лика поняла намёк: он знал Протоколы не хуже неё. В первое время девушка считала его исполнительным мужланом, читающим только Устав и Приказы. Но и это оказалось маской, пустой бравадой, за которой скрывалась безраздельная преданность делу и интересам экипажа.

— Ничего, видишь? Вроде они спокойно разговаривают! — прошептала Варя.

— Кто? Ты заметила, что ящеры молчат? Почему мама с ними не разговаривает? Я думала, она будет выступать переводчиком…

— Да, только таращатся. Смотри, Анатолий возвращается.

Люди напряглись, сбившись в кучу, готовые по первому сигналу отступать и прикрывать тылы огнём.

Анатолий шёл медленно, но лицо его было спокойным, казалось, он озадачен.

— Что скажешь? — спросил его Влад, стоило мужчине приблизиться на достаточное расстояние, чтобы можно было говорить вполголоса.

— Чёрт поймёт! Эти монстры просто ужасны, они так смотрели на нас, будто это мы - ошибка природы, и всё время молчали. Её мать, — Толя кивнул в сторону Лики, — соловьём заливалась, что у этих фосфо-штук голосовой аппарат развит слабо, а общаются они между собой телепатически. Только Тимофей уверен, что они понимают наш язык. Смотрят-то вполне себе осознанно, аж мурашки по коже, — мужчина замолк и нервно улыбнулся.

— Ладно, это всё бабьи страхи и домыслы! Так что за приказ?

— Влад, честное слово, я не из пугливых! Но жутко, ей-богу!

— Реакция понятна: стресс, выброс адреналина, — встрял Костя. — Каждый на твоём месте так бы себя чувствовал.

Стас рассеянно кивнул и бросил обеспокоенный взгляд на троих мужчин, ведущих переговоры с аборигенами.

— Тимофей велел всем присоединяться. У нас, по сути, и выбора-то больше нет. Ящерицы смирные, старшую Леснову слушаются, кивают. У них город под водой, вроде как помощь им и самим нужна, они вымирают потихоньку. Предлагают нам быть у них гостями.

— В челнок этот лезть? А он новёхонький, технологии, видать, продвинутые. Что-то он мне напоминает, — пробормотал Влад.

— Подводную лодку, — громко сказал Дмитрий рядом, Лика вздрогнула. — Приказы надо выполнять, а не раздумывать, не так ли Влад?

И не дожидаясь ответа Веслов, увлекая за руку жену, первым пошёл к воде. За ними потянулись и остальные. Последним замыкали шествие Лика и Влад. Девушка шла в раздумьях: что-то в словах Дмитрия было не то. Он не лгал, говорил уверенно, но Лику тревожил его тон. Лишь когда они оказались на расстоянии десяти шагов от цели и стали видны многочисленные красные узоры на полупрозрачной коже аборигенов, девушка поняла, что в реплике Веслова резало слух. В его словах совсем не было страха.

***

Лика решила присмотреться к Дмитрию и находиться рядом с Варей каждый раз, когда это будет возможно и уместно. Делиться сомнениями с подругой она не хотела: та и без того была измучена, Лика и сама не могла чётко сформулировать свои подозрения.

Иногда ей казалось, что Веслов и Олимпиада переглядываются как старые знакомые, в следующий момент она понимала, что ошиблась. Больше всего Лика боялась сойти с ума от постоянных переживаний. Была и другая мысль: а если она просто ищет новый смысл своего существования: мать жива, больше её не надо спасать - миссия выполнена. А дальше что? Пустота, ничтожность собственного Я, которое оказалось несостоятельным без стимула извне?

Лика стояла в челноке, пристёгнутая ремнями безопасности к нише в стене, как собака на привязи, и занималась самоедством. Впервые с момента отлёта ей захотелось подвести неутешительные итоги. Девушка наблюдала из-под ресниц за Олимпиадой, та стояла в нише напротив, опутанная такими же ремнями и не проявляла признаков беспокойства. Это было понятно: в подводном городе мать провела много лет. Тревожило девушку другое: Олимпиада была равнодушно-приветлива, но не более. Она попросила у Лики прощения и была искренна, но эмоции не шли от сердца, не отображались в голубых глазах. Прежде яркие и холодные, те поблекли и стали казаться безжизненными, словно из матери вынули сердце. Девушка и не ждала, что Олимпиада станет доброй и понимающей, но та и не удивилась, увидев Лику, будто ждала именно её.

Весь путь, занявший чуть более получаса, группа проделала в полном молчании. Ящеры, сидевшие на задних лапах, как огромные волки, пару раз обменялись гортанными звуками, мало похожими на речь. Глубоко посаженные глаза терялись на широкой морде, и было непонятно на что или кого они смотрят. Челнок шёл плавно, и Лика подумала, что, возможно, их обманывают, и подземного города просто не существует. Да и ящеры казались просто прикрытием для какой-то иной разумной формы жизни, по тем или иным причинам не желавшей явить себя людям.

Косвенным доказательством своей теории Лика считала антропоморфных роботов, управляющих челноком и служащих подсобными рабочими. Они переносили грузы, служили обслугой, следили за себе подобными, словом, выполняли всю рутинную работу. Были и робомеханизмы, не похожие не на человека, а на диковинных зверей. Казалось, ящеры не имели никакого отношения к снующим юрким человечкам, распоряжающимся всем на субмарине.

Хотелось спросить остальных членов группы, что они думают об аборигенах, наконец, просто услышать человеческий голос, но было неловко: вдруг, ящеры всё понимают и примут такие разговоры за проявления неуважения? Лика задавала себе один и тот же вопрос и не находила логичного ответа: зачем они, члены экипажа инопланетного корабля, сухопутные млекопитающие, лезут в подземный город, из которого при неблагоприятном стечении обстоятельств могут и не выбраться живыми? Их просто не выпустят. Ради славы быть первыми контактирующими с внеземной формой жизни? Ради денег, щедро отсыпанных фармакологическими корпорациями и Отделом по космическим исследованиям, чтобы они могли получить образцы живой и неживой природы инопланетного происхождения? Ради гонки вооружений, строительства военной базы? Ради обмена технологиями для устрашения соседей?

Всё это теперь казалось чушью, мелкой вознёй на детской площадке. Лика бросала озабоченные взгляды на мать, но та была сама безмятежность и доброжелательность. Порой Олимпиада наклонялась к Тимофею и что-то ему шептала, старпом рассеянно кивал и слушал. Девушка подумала, что мать будто и не замечает собственного уродства или просто не придаёт ему значения. Лика почувствовала зависть к столь незыблемому душевному равновесию.

Один из ящеров пристально посмотрел на Лику, девушка тут же опустила взгляд.

— Не бойся, — услышала она в голове незнакомый мелодичный голос. Его обладатель был молодым мужчиной. — Взгляни на меня, пожалуйста. Мне сложно поддерживать контакт.

Лика решилась и посмотрела на ящеров, на неё глядел только один, самый мелкий. Мышцы буграми перекатывались на его передних лапах, которые заканчивались неким подобием кисти.

— Долго ещё? — робко спросила Лика про себя.

— Не-ет.

Челнок еле ощутимо затрясся и снова затих. Удара о дно Лика не ощутила. Неожиданно для людей ящеры проворно выбежали в открывшуюся боковую дверь, которая тут же встала на место, будто её и не было

— Мы прибыли, — затараторила Олимпиада, высвобождаясь из ремней и помогая это сделать остальным. — Только не шумите, мы любим тишину.

— Мы? — иронично спросил Виктор. Влад нахмурился:

— Надеюсь, они не заставят сдать бластеры? Я со своим не расстанусь!

— Но они бояться оружия. Здесь это табу, — Олимпиада мягко дотронулась до бластера и попыталась его погладить, будто тот был живым. Каплынов резко отвернулся:

— Не лезь ко мне и к нему тоже! А то всякое может случиться…

— Вот именно. Вас не пустят с ними в город, — категорично заявила женщина, скрестив руки на груди.

— Но, мама, поговори с ними, пожалуйста. Тебя они послушают.

Олимпиада покачала головой.

— То есть ты заманила нас сюда, не предупредив о том, что мы останемся беззащитны? — нахмурился Тимофей. — Хитро, однако: назад - поздно, вперёд с оружием не пройти. На выходе из подлодки мы будем отличной мишенью!

— Чушь, здесь нет оружия! — фыркнула Олимпиада и улыбнулась, обнажив неполный ряд жёлтых зубов. Лика вздрогнула: ухмылка была отталкивающей.

— А кому мы его должны сдавать? Тебе? — прищурился Стас.

— А если мы тебя пристрелим? Не боишься? — Влад как бы в шутку направил на мать Лики бластер.

— Это уж слишком, — Дмитрий протиснулся вперёд и с силой, которую Лика в нём и не подозревала, толкнул ствол так, что тот чуть не вылетел из рук Каплынова. — Своих мы убивать не будем! И угрожать им тоже. Ты - псих!

— Влад, убери бластер! — крикнул Тимофей и, подойдя ближе, протянул руку: — Давай сюда! Верну, когда успокоишься!

— Я спокоен!

— Оно и видно. Давай!

Каплынов, поколебавшись пару секунд, нехотя отстегнул оружие от ремня и протянул старпому.

— Дураки! — процедил он.

— Мы не причиним вам вреда, но оружие здесь неприемлимо, — раздался грубоватый мужской голос в голове Лики.

— Вы это слышали? — спросил ошарашенный Анатолий. — Или я схожу с ума?

— Что? — переспросил его брат.

— Да голос, конечно. Я слышала. Он ведь говорил, что здесь безопасно, — Варя вопросительно заглядывала мужу в глаза.

— Абсолютно, — повторил Голос. Теперь Лика не сомневалась, что его услышали все. — Меня зовут Гриккер, я член Совета Семи, приглашаю вас посетить Город. Мы очень вас ждали.

— Что вам надо от нас? — громко спросил Тимофей, обращаясь к закрытой двери.

— Помощь. Но правила для нас непреложны. Мы мирные, у нас на планете не делают оружие и не используют его.

— Показался бы, раз такой смелый, — проворчал Влад, кидая взгляд на бластер Дмитрия, который тот небрежно держал в руках.

— Как только вы сложите оружие. Оставьте его внутри и выходите.

— С поднятыми руками? — подмигнул Анатолий брату, тот слабо улыбнулся в ответ, показывая, что оценил шутку.

— Перестаньте! Посмотрите - я же жива! — убеждала мужчин Олимпиада.

— Ага, только вот изменилась малость, — ответил Влад и демонстративно отвернулся. Лику оскоорбили его слова.

— Немедленно извинись, — встала девушка перед ним, вскинув подбородок.

Каплынов махнул рукой и отвернулся.

— Может, уже хватит? — спокойно спросил Дмитрий. — Мы все устали, надо отдохнуть, выспаться, а уж потом решать, как себя вести и стоит ли с ними ссориться.

— Ты предлагаешь спать здесь? — спросил Стас, пристально глядя на Веслова, словно говорил с душевнобольным.

— Другого пути нет. Сдать оружие и выйти — вот и всех делов.

— Я тоже так думаю, — робко поддержала мужа Варя, прижавшись к его плечу.

— Влад, они правы. Эти могут держать нас здесь, пока не передумаем. Сами мы управлять субмариной не сможем, — подытожил спор Тимофей.

Лика бросила взгляд на носовую часть челнока, но ничего похожего на панель приборов не нашла.

— Я согласен, хоть это мне не по душе, — вставил слово Виктор. Остальные закивали.

Как только в одной из ниш выросла гора бластеров, аккуратно сложенных в кучу, дверь субмарины открылась. В проём просунулась широкая морда, исчерченная прямыми короткими красными линиями.

— Добро пожаловать! Вам нечего бояться! — раздался в голове Голос. Морда обнажила ряды острых как пики зубов.

***

Лика инстинктивно сделала шаг назад, где-то справа вскрикнула Варя, мужчины метнулись к бластерам, сложенным в углу. Доли секунды, и робомеханизмы ожили, отрезав людям путь к оружию. Всё это происходило где-то рядом и в то же время совершенно не трогало Лику. Не заботила её в этот момент и Олимпиада, которая что-то гортанно крича, пыталась остановить пришедших в волнение людей.

Девушка зачарованно смотрела на ящера, вошедшего внутрь. Тот спокойно стоял у входа, массивный хвост Существа чуть подрагивал, словно от нетерпения. Красные узоры покрывали всё тело, создавая иллюзию блестящей полупрозрачной ткани. Лике хотелось дотронуться до кожи Существа, девушке казалось, что на ощупь она мягкая и влажная.

— Вам нечего бояться! — повторил тот же Голос, и морда снова ощетинилась. Лика поняла, что таким образом они пытались улыбнуться, видимо, переняв эту привычку от людей. — Я и есть Гриккер, видите, сам к вам пришёл.

— Чтобы слопать первым? — иронично спросил Влад.

Лика тем временем мысленно отправила Существу приветствие, но ответа не последовало: телепатия Существ была односторонней и работала как ретранслятор. Девушка успокоилась: если её догадки верны, можно не опасаться ментальной атаки. Всё это оказались сказки и домыслы!

— Нет, они же не варвары какие, чтобы есть пищу сырой! — усмехнулся Анатолий и толкнул брата локтем. Виктор нахмурился.

Существо водило мордой из стороны в сторону, смотря на людей то правым, то левым глазом, и молчало.

— Гриккер — это член правительства, — вмешалась Олимпиада, подскочив к ящеру, и обменялось с ним долгим взглядом. — Это большая честь, а вы говорите глупости!

— Простите нас! — выступил вперёд Дмитрий, слегка поклонившись Существу. Варя нехотя последовала за мужем, с опаской и отвращением глядя на массивные лапы ящера.

Тимофей цыкнул на остальных и вышел вперёд, оттесняя супругов за спину:

— Мы очень рады с вами познакомиться! Меня зовут Тимофей Киреев, я — старший группы.

— Это всё? — спросил Голос.

— В смысле?

— Это все, — Лика вышла вперёд и встала рядом с Тимофеем, почтительно наклонив голову. — Весь наш экипаж, но скоро прибудут и другие.

И не обращая внимания на знаки неодобрения со стороны старпома и его попытки оттолкнуть, спрятать её, девушка осталась стоять перед ящером на расстоянии пары шагов.

— Пойдёмте, я представлю вас остальным. Пока немногим. Вас не обидят! — ящер проворно повернулся, ничего не задев, и вышел.

— Давайте по двое выходить, — предложил Тимофей и обращаясь к Лике добавил: — Кто тебя просил высовываться? Безрассудство частенько равняется глупости. Выходить будешь в паре со Стасом, предпоследней.

Девушке стало обидно, особенно после того, как она поймала одобрительный взгляд матери. Той-то что? Это не заслуга её воспитания. Олимпиада начала раздражать Лику своим снисходительной благожелательностью. Девушка её не узнавала и как не пыталась, не чувствовала ничего к этой постаревшей, обезображенной женщине. Если бы не манеры Олимпиады, не знакомые с детства жесты, Лика бы сказала, что перед ней - чужая.

Девушка хотела возразить, но Тимофей уже вышел. Она заглядывала в проём открывшейся двери, силясь разглядеть, что за ним, но её постоянно оттесняли назад. Кто-то мягко взял Лику за руку и отвел в сторону, к нише, где она провела последние полчаса.

— Погоди, сейчас выйдем, — спокойно сказал Стас, будто речь шла о прогулке по парку.

— Тебе не страшно?

— Я не боюсь смерти, если ты об этом, — доктор провёл по щеке девушке, показав оставшуюся на его ладони красную пыль. — Я рассчитывал на неё, когда отправился сюда. Семьи у меня нет, да и сплю я по ночам неважно. У меня тоже есть своя постыдная тайна, поступок за который потом было стыдно смотреть людям в глаза.

— Что же ты сделал?

— Это длинная история. А нам пора выходить, — улыбнулся Стас, показывая рукой на Дмитрия с супругой. Рядом с ними крутилась Олимпиада, успокаивая раскрасневшуюся девушку. Варя выглядела так, будто сейчас расплачется. Лика хотела вмешаться, но доктор остановил её.

Наконец, Варвара кивнула и, сжав руку мужа, скрылась в проёме, за которым виднелось что-то зелёное: то ли водоросли, то ли постройки.

Следом вышла и Олимпиада, одарив дочь долгим взглядом, в котором читалось неясное подозрение. Лика отвела глаза и первой направилась к выходу, Стас еле поспевал за ней, но ничего не говорил, только сопел и шумно дышал.

Лика почти выбежала из субмарины и, сойдя с короткого металлического трапа на твёрдую землю, остановилась. Сначала она не поняла, что здесь не так, лишь спустя минуты смогла оформить неясные впечатления в мысли: было тихо, влажный воздух мешал вздохнуть полной грудью. Кожа вмиг покрывалась испариной.

Вокруг было зелёное царство всех оттенков, от оливкового до тёмного, почти чёрного. Зелёный был повсюду: в низких сферических крышах, натянутых на приземистые полукруглые строения, в гладких и широких дорогах, разбегающихся лучами в разные стороны, покуда они не терялись за невысокими, одиноко стоящими домами, в громадных травянистых растениях, похожих на пузатые пальмы или громадные юкки, ростом под два метра. Второй колёр, присутствующий всюду - был бежевый. Песочного цвета указатели с бегущей строкой непонятных знаков по периметру охватывали стены домов, словно скрепляли их в единое целое. Казалось, убери оковы, и дома рассыпятся как контруктор.

Но самое главное было не это. Лика, наконец, избавилась от надзора красной звезды. Купол, имитирующий небо, переливался нежно-голубым ровным сиянием. Сколько не искала девушка Солнце или заменяющее его светило, так и не нашла. Купол и являлся источником света.

Вопреки ожиданиям улицы пустовали. Никто не спешил поглядеть на пришельцев из другого мира, находящегося за несколько световых лет отсюда.

— Душно, — протянул Стас, задыхаясь и покашливая. — Долго мы здесь не протянем.

— Долго мы вас не задержим, — раздался в голове мелодичный женский голос. — Я - Микопа.

Лика осмотрелась. Ящер поменьше первого подходил справа. Бордовые полосы на его коже свивались на спине в завитки и хаотичные узоры, заканчивающиеся на кончике хвоста. Существо издавало гортанные звуки, похожие на бульканье воды в колодце и одновременно на предсмертные хрипы. Они предназначались спутнику группы, Гриккеру, первый ящер наклонил голову и сообщил, что остальные могут идти за ним, а Лика чуть задержится с младшим эфемералом, как называли себя Существа. Девушка их больше не боялась, несмотря на свои размеры, они выглядели мирно и говорили правду. Лика была в этом уверена, как оказалось, её чутьё распространялось не только на людей.

— Нет, так не пойдёт! Мы не будем разделяться! — возразил Тимофей, вмиг оказавшись рядом.

— Можете оставить кого-то ещё. Одного, — согласился Гриккер. — Микопа отведёт их к одному из ваших.

— А почему только их? — нахмурился Влад. — А куда вы ведёте нас?

— Как только вы отдохнёте, мы поговорим в Совете, — грубоватый голос Гриккера словно резал уши, как будто кто-то карябал железом по стеклу или фарфору.

— Влад, останься, — попросил Тимофей.

— Я могу, — вызвался Дмитрий, мягко отпустив ладонь жены.

— Я пойду, — кивнул Каплынов, подозрительно окинув взглядом Веслова. Тот пожал плечами и вернулся к закусившей губу Варе.

— Остальные идите за мной, нас ждёт тепирса, это почти как ваш транспорт. Нам многое о вас рассказали, — Гриккер, не оглядываясь, неторопливо пошёл вперёд. Тимофей, метнув последний взгляд на девушку, дал знак идти следом за ящером.

— Что за проблема у вас? — спросил Каплынов у Микопы, не дожидаясь, пока члены группы скроются за ближайшим низким домом.

— Мы переходим в долгий сон. И больше не просыпаемся. Нас уже совсем мало осталось.

— Бедняги, — вздохнула Лика. С жлостью глядя на ящерицу, та показалась ей совсем молодой, ростом с пони-переростка.

— Сон может быть проблемой, а бывает, что и решением. Эфемерал - жестокая земля, хоть и наша Родина. Вы, может, и сами это поймёте. Если захотите, — загадочно произнесла Микопа и, встав на задние короткие лапы, заглянула в глаза Лики.

Глава 6. Мирные намерения

Ящер казалась Лике каким-то сказочным динозавром: передние лапы у них были совсем как примитивные руки. Микопа осторожно дотронулась до плеча девушки и тут же отдёрнула лапу. Тёмно-синие, почти чёрные, глаза Существа быстро замигали.

— От тебя пахнет мёртвым, — Ящер потянула носом, как собака. Девушка улыбнулась, подумав, что со стороны это выглядит забавно, будто она разговаривает с ручным питомцем, а тот понятливо заглядывает в лицо хозяйки.

— Наверное, просто давно не мылась, — ответила Лика смущённо.

— Нет, это запах мёртвого тела. Вы нашли Рай-то-ва.

Девушка кивнула, вспомнив погибшего. Они оставили его на “Сирин”, а должны были похоронить, если не в космосе, по всем правилам, то хотя бы в чужой земле.

— Мы плохо поступили…

— Расскажи, — Микопа опустилась на все лапы и мягко ткнуло влажным носом Лику в бок. Девушка подивилась силе Существ и одновременно порадовалась, что они оказались столь дружелюбными. В ней проснулся учёный.

Лика разъясняла тонкости обычая людей хоронить умерших, а сама искоса наблюдала за движениями Микопы, за взмахами мощной головы и подёргиванием толстого хвоста, во время которых узоры переливались и казались кровью, текущей по венам. Девушка как бы невзначай дотронулась до влажной кожи, Существо лишь скосило глаз, но промолчало, не показав, что ласка ей неприятна.

Лика жалела, что сейчас под рукой нет альбома, в который она могла бы сделать наброски, зарисовать интересные ракурсы аборигенов, узоры на их телах. Девушку так и поодмывало спросить, сделали ли они их сами или это врождённое.

— Мы перерабатываем тела и пускаем на биотопливо, — спокойно заметила Микопа и, увидев реакцию Лики, добавила: — Вы просто не доросли до того, чтобы понять, что тело без наполнения мертво и только и годиться, чтобы служить другим.

— Без души, ты хотела сказать?

— Без разума. Мы почти пришли.

Всё это время Влад шагал сзади, на достаточном расстоянии, чтобы не слушать разговор, но вовремя прийти на помощь девушке. Лика усмехнулась, разгадав его тактику: если бы хозяева Купола захотели, от них бы уже и следа не осталось.

Гладкая дорога привела к очередному одноэтажному строению, отличавшемуся от себе подобных только большим размером. Он находился чуть поодаль основных жилищ, среди чёрных невысоких скал, будто был предназначен только для избранных. Все дома, встреченные на пути, светились ровным зеленоватым свечением. Но тот, куда привела людей Микопа, был заключён в шар, стенки которого находились под каким-то силовым полем.

— И это больница? — иронически хмыкнул подоспевший Влад.

— Почему она такая? Это электрическое поле?

— Биоэнергетическая сила. То, о чём я и говорила. Пока мы не нашли лучшей защиты, — пропел мелодический голос Микопы в голове Лики.

— От кого же вы защищаетесь? — живо вступил в разговор Влад и впервые посмотрел на ящера без опаски или отвращения.

— От своих. Тех, которые не хотят соблюдать очередь на лечение. Или от тех, кто не хочет умирать, но мало пригоден для спячки.

— То есть вы впадаете в спячку, когда захотите? Я думала, это сродни болезни, проклятию, — Лика уставилась на Микопу, с нетерпением ожидая ответа.

— И это тоже, — сухо проговорила Микопа и, встав на задние лапы, приложила переднюю перепончатую лапу к бегущей строке, на лицевой панели дома. Светящийся шар вспыхнул так ярко, что Лика зажмурилась. Когда девушка решилась разлепить горящие как от ожога веки, ящер уже стояла на входе, в пустом проёме.

— Что за фигня? — выругался рядом Влад, протирая глаза. — Предупредить было нельзя?!

— Простите. Я не так давно знакома с вашим биологическим видом и всё время забываю, что у вас нет защиты от вспышек переменного поля.

— Влад, пойдём быстрее, — прошептала Лика, как бы невзначай опираясь на руку мужчины. — Чем раньше мы соединимся с остальными, тем лучше.

— Рад, что ты не так глупа, как я полагал, — получила девушка ответ, но вспыхнувшая было обида, погасла под нараставшей тревогой.

— Почему ты привела нас сюда? Почему именно меня? — громко спросила Лика Микопу.

— Я не привыкла отвечать на кучу вопросов там, где всё должно быть понятно и так. Липа просила, чтобы ты переговорила с нашим доктором, как у вас их называют.

Девушку так и подмывало спросить “зачем”, но, поймав предупредительный взгляд Каплынова, сдержалась.

Ящер уже скрылась в лазарете. Влад вошёл первым, Лика, не отставая, последовала за ним.

Внутри помещение оказалось гораздо просторнее, чем можно было предположить, глядя на круглое здание, снаружи похожее на каменный шатёр цирка шапито. Длинный широкий коридор проходил сквозь всё здание и упирался в закрытую дверь, защищённую таким же биополем, которое окружало и сам лазарет. Справа и слева по коридору, будто огромные ножки грибов, стояли кабинки, упирающиеся полукруглыми матовыми стенами в потолок. Некоторые из них тускло светились изнутри зелёным. То и дело из них выходили ящеры, не обращавшие внимания на людей, словно их появление здесь было в порядке вещей.

Лазарет был пока самым оживлённым местом, из тех, которые Лика видела в подводном городе. Ящеры передвигались между кабинками с такой скоростью, что в глазах рябило от мелькания красных полосок и завитков на их телах. Как успела заметить девушка, они были сродни отпечаткам пальцев у человека: никогда не повторялись. Но делать выводы, наблюдая за аборигенами так недолго, девушка не решалась. И всё же она старалась запомнить, запечатлеть, как фотоаппарат свои наблюдения, чтобы в дальнейшем систематизировать их на бумаге или экране монитора, который остался в её портативном наборе на субмарине.

Ящер подошла к ним ближе и показала, чтобы они шли следом.

— Ты уверена, что это она? — тихо спросил Влад, когда они медленно двинулись по коридору, лавируя, чтобы не столкнуться с ящерами. Те даже не останавливались, чтобы пропустить идущих. — У меня от них в глазах рябит?

Лика пожала плечами. В такой суматохе не мудрено было и ошибиться, но в любом случае, девушка не понимала, зачем быо подменять Микопу другим ящером. Что аборигены могли бы этим добиться?

Микопа внезапно свернула направо, к одной из кабинок, третьей по счёту, если считать от прохода. Влад с Ликой старались не отстать и одновременно не быть затоптанными очередным проворным ящером.

Ящер встала на задние лапы и приложила пятерню к панели на стене кабинки, которая тут же пришла в движение, будто детская карусель. Обернувшись дважды, кабина раскрылась, подобно бутону цветка, впустив троих внутрь. Стены сразу сомкнулись за спинами вошедших.

Внутри располагалась небольшая лаборатория с массивным металлическим столом посредине, на котором на боку лежал ящер и спокойно смотрел на робомеханизмы и своего собрата, подключающих к нему мигающие датчики разных цветов

— Что это? — спросила спутницу Лика.

— Как бы сказать… Диагностика.

— Он болеет?

— Он готовится. Он и ещё несколько. Скоро они уйдут в долгое путешествие, и мы готовим их в путь.

— Он… помирает, что ли? — вставил Влад, опередив вопрос Лики.

— Его ждёт Сомния, это сложнее и опаснее, чем просто умереть и стать биотопливом, — мысленно произнесла Микопа и строго посмотрела на людей.

Лика видела, как брезгливо поморщился Влад, но вместо того, чтобы выругаться, решил сменить тему:

— А где Свердлин? Помнится, нам обещали с ним встречу.

— Он умер в прошлом кверле, — возник в голове Лики посторонний баритон. — Меня зовут Трифер, я местный доктор. Ваш собрат очень нам помог, но тела пришельцев слишком слабые для Эфемерала и Инканды.

— Как это умер? А где тело? — Лика растерянно оглядывала кабинку, в которой не было привычных шкафов с медикаментами. На стенах аккурат на уровне глаз проступали сенсорные панели размером со звёздную карту, висевшую в Малом зале на “Гамаюн”, а она была далеко немелкой и очень подробной.

— Мы не выносим запах мёртвых, обоняние слишком сильное, — как бы извиняясь, проговорила Микопа.

— Значит, пустили в утиль, — мрачно усмехнулся Влад и потянул Лику к выходу. — Пожалуй, и нам пора. Остальные, должно быть, беспокоятся.

Трифер поднялся на задние лапы и нажал на кнопку панели. Стены кабины завибрировали и засияли болотно-зелёным.

— Погодите, мы должны провести тесты. Это обязательно.

— Лучше вам не подходить и выпустить нас, — в руке Влада блеснуло лезвие ножа.

— Вы можете быть заразны, это не больно и быстро, — поддержала Трифера Микопа. — Своего рода предосторожность.

Лика не хотела подвергаться непонятному ей воздействию, но девушка понимала, что позиция Влада безрассудна. Что они смогут сделать вдвоём против сотен ящеров, превосходящих их по силе? И даже если им удастся от них избавиться, группа всё равно заперта внутри Купола.

— Что за тесты? — мрачно спросила она.

— К вашим головам сбоку прицепится датчик, всего один, крошечный. За пару минут он соберёт информацию. Мы не будем ничего вам вводить, — спокойно пояснил Трифер, будто и не было никакого конфликта.

— Что скажешь? — прошипел Влад в сторону Лики.

— Датчик к голове.… Не похоже это на выявление инфекции. Что-то напоминает сканирование электрической активности мозга. Или мыслей, — намеренно громко произнесла Лика.

Ящер, до этого спокойно лежащий на столе, приподнял голову и с интересом уставился на Лику.

— Мы мирные, мы не можем рисковать собратьями и допустить на Эфемерал воинственную цивилизацию. А вы всё время проявляете агрессию, — ответил после паузы Трифер. — Мы должны убедиться, что вы не прилетели, чтобы сделать из нас слуг.

— А потом? — спросила Лика, жестом показывая Владу, что ему лучше промолчать.

— А в следующем кверле вы предстанете перед Советом, который решит: можете ли вы быть нам полезными.

— Когда? — отрывисто спросил Влад, продолжая сжимать рукоятку ножа.

— Кверл - это месяц. Месяц на Эфемерале длится один земной день, — пояснила Микопа. — Уберите жало. Мы не приемлем грубую силу.

Влад нехотя подчинился.

— Значит, завтра, — кивнула Лика и первая вышла вперёд. Датчик, похожий на таракана, побежал по её руке и, перебирая лапками, уселся на правом виске. Девушка не чувствовала ничего. Через пару минут он возвратился обратно в колбу, которую закупорил антропоморфный робомеханизм. Влад, презрительно глядя на ящеров, разрешил проделать с собой тоже самое.

— Вы свободны, — Микопа активировала запирательный механизм, и кабинка вновь раскрыла двери. — Завтра всё будет иначе, вот увидите.

Уходя, Лика обернулась. Перед тем, как кабинка сомкнула стены она увидела сидящего Триффера, который задумчиво смотрел на переднюю панель и периодически обменивался гортанными звуками с ящером, лежащем на столе.

***

— Думаешь, нам что-то вкололи? — спросил Лику Влад, стоило им покинуть лазарет.

— Не похоже, но всё может быть. Это был сканнер мыслей, намерений... не знаю чего ещё. Я так поняла, — ответила девушка вполголоса, озираясь по сторонам.

Они остановились, поджидая Микопу, которая должна была вот-вот присоединиться к людям, чтобы отвести к дому, где те будут жить вместе с остальными, пока гостят в подводном городе Эфемерала. Улицы были пустынны, ящер объясняла это тем, что все эфемералы сейчас заняты делами, порученными Советом, а слоняться без дела - большой проступок, почти преступление против своего народа.

По-прежнему было ясно и солнечно, гораздо ярче, чем на Поверхности, где всё время стояла пасмурная погода, несмотря на то, что облаков на планете не было. Красная звезда не давала много света Бетте или Эфемералу, как его звали аборигены.

Браслет Лики показывал, что с момента, как люди вступили на землю подводного города, прошло четыре часа, а значит, уже должно было смеркаться. Но, похоже, эфемералы не имели представления о смене дня и ночи. Лика не была этим удивлена: существа, проживающие на приливно-захваченной планете, которая всегда повёрнута к красному карлику одной стороной, не нуждаются в темноте, чтобы лечь спать.

— Простите, я должна была задержаться, — услышали люди голос ящера и обернулись, как по команде. Лика поймала предостерегающий взгляд Каплынова, но девушка и так не собиралась откровенничать. — Вам выделен дом для сна. Мы понимаем, как важно отдохнуть.

— Мы пойдём туда пешком? — спросил Влад, озираясь в поисках авто.

— Нет, сейчас пришлют тепирса. Город большой, а с вашим шагом идти очень долго.

Ждать, и впрямь, пришлось недолго. Автотранспорт эфемералов походил на серебристую овальную капсулу без окон. Лика уже знала, что он во время движения парит над землёй, но каким образом аборигены смогли этого достичь, не представляла: у этой планеты не было магнитного поля, а значит, привычная землянам магнитная подушка не работала. Двери откидывались наверх и открывали объёмное нутро, в котором оставалось достаточно места даже после того, как туда зашла Микопа и люди. Сидений не было, Лика и Влад встали в одну нишу и кое-как пристегнулись, ящер села на задние лапы напротив, ремни опоясали всё её тело, стоило ему оказаться квадратном углублении, тускло освещаемом двумя встроенными лампами .

Управление тепирса было автоматическим, а ход авто таким плавным, что девушка ни за что бы и не подумала, что капсула движется. Поездка оказалось недолгой. О том, что они прибыли на место назначения, Лика поняла, только по тому, что ремни, крепко державшие их с Владом, самовольно втянулись в стены. Тут же с одной стороны откинулась дверь, через которую без промедлений вышла Микопа.

Лику ослепил дневной свет, свет резанул по глазам, привыкшим к полутьме тепирса. Когда снова стало возможно смотреть без того, чтобы прищуриваться и закрываться руками, и хоть как-то облегчить переход в день, девушка обратила внимание, что терипс доставил их с Владом к окраине города. Дорога уходила дальше, извиваясь между чёрных валунов, и внезапно обрывалась на расстоянии ста шагов, там, где свет собирался в пучок, и не было возможности заглянуть за границу.

Лика огляделась и наконец заметила вытянутое прямоугольное здание, к которому и направилась Микопа, оглядываясь на застывших у тепирса людей.

— Это что ещё за длинная фигня?

— Не знаю, но нам явно туда. Надеюсь, наши в порядке, — сказала Лика, и её голос предательски дрогнул. Что если они тоже мертвы? Что если она больше никогда не увидится с Варей и остальными? Остальными… Сердце глухо стукнуло и замерло, в животе будто что-то оборвалось. Лика столько себе врала и уже поверила в то, что Тимофей ей безразличен.

Да, он не любит её, он высокомерный и слишком холодный, но это не важно. Главное - самой любить и желать возлюбленному добра и счастья, даже если любовь неразделённая.

Лика очнулась только когда поняла, что быстрым шагом направляется за ящером к тёмному прямоугольнику входа. “А если уже поздно?” — сверлила мозг гадкая мысль. Кулаки непроизвольно сжались. Тогда она вытрясет из Олимпиады всю правду, но не силой: это бесполезно. Она затаится и будет ждать, пока мать или то, что себя за неё выдаёт, выдаст правду. Девушка будет плести паутину из невинных вопросов, пока Липа не проколется. Раньше с матерью эта тактика всегда имела успех. Лика нащупает больное место системы и ударит туда. Не уничтожит, но нанесёт серьёзный урон…

— Что ты замерла как статуя? Меня ждёшь или одна входить боишься? — окликнул её Влад. — Погляди, место явно непростое.

Лика подняла голову и рассмотрела орнамент, покрывавший фасад. На светло-зелёном камне разбегались в разные стороны запутанные вензеля и завитушки, в которых, если долго вглядываться, можно было рассмотреть тело ящера. Только узоры на нём были не красные, а тёмно-синие, как их глаза.

— Пойдём уже, — поёжилась девушка, хотя было привычно жарко и влажно. — Скорее всего, это и есть Совет.

— С чего взяла, Леснова?

— Семь узоров расходятся от тела, сам присмотрись.

— Ну ты и глазастая, — присвистнул Влад и ступил в темноту. Лика последовала за ним.

Глаза быстро привыкли к полутьме прохладного пустого зала. Микопы нигде не было видно. По стенам сочилась вода, капавшая в тишине на каменный пол. Было неуютно и зябко, Лике казалось, что она попала в средневековый замок, сейчас зажгутся факелы, расставленные вдоль стен и в конце зала они увидят трон с восседающим на нём монархом в красной мантии.

— Леснова, не напирай на меня! Где здесь выход? Куда делось эта нечисть?

— Амфибия, вообще-то! Надо дойти до конца, там должна быть автоматическая дверь.

— Да пофиг! Здесь, как в склепе! Для чего им этот каменный мешок?

— Думаю, мы это скоро узнаем, — ответила Лика и упёрлась руками в стену, противоположную входу. Вопреки ожиданиям, она не была каменной, ноабсолютно гладкой и литой, сделанной из тёмно-зелёного металла.

— Отойди, я попробую ударить!

— Не думаю, что это сработает. Может, лучше просто позвать Микопу?

— Валяй!

Лика отступила на два шага и покашляла в кулак, чтобы настроиться.

— Микопа, ты здесь? — робко спросила она, её голос гулко прокатился по залу. — Откройте, пожалуйста!

— Сама видишь!

— Нет, стой! — Лика остановила Влада, собравшегося было применить силу, и прислушалась. Помимо беспрестанного капания воды слышался низкочастотный гул, словно где-то неподалёку работал генератор. Девушка напрягла слух ещё больше и теперь была почти уверена в своих выводах: каменный зал с глухой стеной являлся декорацией, обманкой.

— Микопа! — сказала она громко. — Откройте нам, пожалуйста. Мы знаем, что вы здесь.

Гул стал явственнее и мощнее, стены завибрировали и начали излучать приглушённое зеленоватое свечение, но даже этого было достаточно, чтобы разглядеть, как меняется помещение, превращаясь во что-то наподобие совещательного центра. Появившаяся в одной из стен дверь отъехала в сторону, в проход вошли двое: Микопа и крупный ящер, медленно передвигающийся, будто ему тяжело идти. Кожа была испещрена бордовыми узорами, которые напоминали вертикальные зарубки или шрамы, казалось, его покрывала кровавая сетка.

— Вы прошли и это испытание, двуногие. По крайней мере, некоторые из вас, — раздался в голове Лики его неторопливый, чуть дребезжащий, но ещё полный силы, голос. Ящер оскалился. — Не сердитесь, мы не знаем оружия, и боимся тех, кто его носит. Ваш уровень агрессии немал, но, похоже, вы можете следовать голосу разума. Увидимся в следующем кверле, на этом самом месте.

Ящер развернулся, своими движениями напомнив Лике травоядного динозавра с кожаным щитом на голове, и с достоинством вышел.

— Простите, но таков приказ Совета, — тут же произнесла Микопа. — Это был Каймер, один из Семи.

— И сколько нам ещё испытываться? — с раздражением проговорил Каплынов.

— Думаю, на этом всё. Мы очень надеемся на вас. Вы ведь сможете помочь?

— Мы так и не поняли в чём, — сухо отрезала Лика. Микопа врала, старый ящер - нет. Это испытание не будет последним, но ящеры определённо что-то ждут от людей. И это что-то крайне важно для аборигенов. — Где остальные?

— Пойдёмте за мной.

Микопа повернулась и, мотнув головой, направилась к проходу, в котором скрылся Каймер.

Светлый коридор был прямым и казался бесконечным, как ожидание чуда. Боковые ответвления затемнены, двери, расположенные по правую и левую сторону - закрыты. Лика начинала терять терпение и уже хотела было прямо спросить ящера, долго ли ещё идти, как ящер резко свернула направо. Встав на задние лапы, Микопа прижала пятерню к стеклянной выпуклости рядом с дверью, та в одно мгновенье бесшумно отъехала в сторону.

Девушка стала на цыпочки и заглянула в открывшийся проём. Не дожидаясь, пока ящер посторонится, она протиснулась между ним и стеной и вошла. Все были здесь, включая её мать, но Лика выхватила взглядом из толпы только одного человека, которого хотела сейчас видеть больше, чем кого-то ни было. Всё остальное сделалось несущественым, прошлое потеряло свою власть над ней, а попросту перестало существовать. Сейчас было важно только одно: Тимофей жив и здоров!

Лика подошла вплотную и остановилась, осознав, что они не одни. К тому же, старпом был не обязан испытывать при встрече что-то кроме сдержанной радости, граничащей с вежливостью.

— Мы вернулись. Как и обещали, — выдавила из себя девушка, старательно пряча робкую улыбку.

— Где вы так долго пропадали? Что они с вами делали? — засыпал её вопросами Тимофей, вглядываясь в лицо Лики.

— Зачем вас водили в больницу? — спросил подошедший Стас, но тут же замолчал, показав глазами, что не стоит обсуждать это сейчас. — Уверен, нашим друзьям будет неинтересна пустая болтовня.

Лика оглянулась и увидела, что они с Владом стоят в кольце людей, лица которых светились любопытством. Но не только: девушка заметила, что Варя держится несколько отстранённо и словно избегает мужа, который, казалось, этого совсем не замечает. Олимпиада тревожно вглядывалась в её лицо, а потом, резко потеряв интерес, отошла в угол и уселась на брошенный тюфяк, напоминающий объёмный матрас.

— Я оставлю вас. Рекомендую выспаться, следующий кверл уже скоро, — произнесла Микопа, всё так же стоящая в проёме двери. — Не пугайтесь, у двери останутся двое эфемералов. Вы понимаете, мы пока не можем доверить вам свою жизнь, но скоро это изменится.

Ящер попятилась и вышла. Дверь бесшумно закрылась и слилась со стеной, будто её никогда и не было.

Глава 7. Семь и девять

— Что это значит? Ты должна знать! — Каплынов вплотную подошёл к Олимпиаде и присел на корточки, заглядывая в глаза.

— Это значит, что нам не доверяют, и я их за это не виню, — спокойно ответила женщина, склонив голову набок, как бы прислушиваясь к звучанию собственного голоса. — Вы приехали сюда изучать другую жизнь — так изучайте. Но мы ведь все знаем, что это не единственная цель затратной экспедиции с самой Земли!

— Мама, перестань! Лучше скажи, они могут понимать нас, когда не находятся рядом? Например, наблюдая за нами с помощью камер и читая по губам?

— Не-ет, — протянула Липа, хитро улыбаясь. Около её глаз пролегли глубокие борозды морщин, и кожа стала похожа на потрескавшуюся землю пустыни.

— Это здорово, — вклинился Тимофей. — Но необходима осторожность, может она не всё про них знает.

— Всё она знает. Олимпиада несколько лет жила с ними бок о бок, — вмешался Дмитрий. — Лучше давайте подумаем, что нам говорить завтра на Совете.

— Откуда ты знаешь, что Совет завтра? — так неожиданно громко и резко спросила Варя, что все обернулись и затихли, почуяв начинающуюся семейную ссору между истеричной дамочкой и охладевшим к ней мужчиной. Лика подумала, что Варя и впрямь перегибает палку, пытаясь обратить внимание на себя.

— Не знаю. Наверное, ящер сказала.

— А ведь твоя жёнушка, пожалуй, что и права, — Каплынов встал с колен и вплотную подошёл к Тимофею. Тот попятился.

— Отвечай, Веслов, — потребовал Тимофей и встал прямо перед ним.

— Ящер сказала про кверл, вы же сами слышали.

— Разумнее предположить, что кверл - это месяц. Почему день? Не год, декада или пару часов? — настаивала Варя, испытывающе глядя на мужа, как следователь на отпирающегося преступника. Веслов растерянно смотрел на людей и молчал.

— Хватит вам! — Дмитрий отступил на шаг, оглядываясь по сторонам, словно ждал помощи. Но окружившие насуплено молчали.

Олимпиада, всё так же сидящая в углу на матрасе, расхохоталась.

— Что смешного? — подошёл к ней Тимофей. — Лучше помоги нам понять намерения эфе…тьфу ты, аборигенов.

— Они хотят, чтобы вы решили проблемы с Сомнией, — Олимпиада сделалась серьёзной и, уставившись в одну точку на противоположной стене, продолжила: — Фосфореалы впадают в спячку, и иногда умирают в ней. Когда-то было несколько видов эфемералов, а теперь, уже сотню лет, как они - один народ, который вымирает, несмотря на прогресс и знания.

— И эту проблемы можем решить мы? — Стас присел на корточки и осторожно взял женщину за руку, словно прощупывал её пульс. — С чего они это взяли?

Липа посмотрела на него, склонив голову к одному плечу, и улыбнулась:

— Они надеются.

Стас хотел спросить ещё кое-что, но Лика потянула его за руку и, отведя в сторону, прошептала:

— Не мучьте мою мать! Понятно же, что она не здорова. Ей ведь хуже, да? — Лика кинула тревожный взгляд на мать и закусила губу, чтобы не расплакаться. Морщины на лице Липы стали глубже, кожа посерела и сделась похожа на высохший пергамент, покрывшийся пятнами от времени. Взгляд матери растерянно блуждал по лицам присутствующих, но стоило ему найти девушку, как Олимпиада заулыбалась и жестом пригласила её присесть рядом.

Лика напряглась, ей совсем не хотелось быть рядом с больной и чужой женщиной, которая имела лишь отдолённое сходство с её матерью, однако, совесть взбунтовалась, чувство долга победило и на этот раз. Девушка, кляня себя за малодушие с одной стороны, и за робость, с другой, подчинилась, однако, села чуть поодаль.

— Ляжешь сегодня неподалёку, прошу-у.

— Мы все будем спать здесь, в одной комнате.

Женщина смерила Лику взглядом, в котором на мгновенье мелькнула хитринка, и молча опустила голову на колени.

— Я просто очень устала, мне так хотелось бы снова стать молодой и здоровой. Ты поможешь мне?

Олимпиада быстро подняла голову и схватила дочь за руку, заглянув той в глаза.

— Лика, мне нужен твой совет, как астробиолога. Можно тебя? — внезапно оказавшийся рядом Тимофей, мягко высвободил руку Лики из цепких объятий старухи.

Девушка, по старой привычке, робко посмотрела на мать, чтобы убедиться, что та не сердится и тут же разозлилась на себя за это. Она резко поднялась и взглянула на Олимпиаду с высоты собственного роста. В следующее мгновение Лике показалось, что в таких знакомых и родных глазах промелькнула злость и холодная ярость, и снова они стали благожелательно-отстранёнными.

— Конечно, иди. Только непременно возвращайся, — елейным голосом проговорила женщина, растягивая слова.

Лика застыла, не зная, что и думать. Задремавшие было подозрения, снова возродились и окрепли.

— Пойдём же, — Тимофей почти тянул её за собой в противоположный угол полупустой комнаты, девушка чуть было не споткнулась на очередной кинуты на пол матрас. Лика спиной чувствовала взгляд матери, которая вела себя с каждым разом всё менее предсказуемо.

— Спасибо! — прошептала девушка старпому и, не дожидаясь ответа, присоединилась к остальным, бурно обсуждающим странное поведение хозяев подводного города. Лика вполуха слушала гипотезы и домыслы, один одного нелепее, но не вступала в ненужные споры. Ей сейчас было жизненно необходима толика одиночества: что-то грызло Лику изнутри, стучалось в сознание очевидной догадкой, но девушка никак не могла ухватить мысль. В сторону матери Лика смотреть избегала.

— Я не верю, что они до сих пор не могут наладить связь с “Гамаюн”, — возмущался тем временем Анатолий.

Виктор раздражённо пожал плечами и нахмурился ещё больше:

— Тебе видней. Я лично устал думать, не имея никаких фактов. Завтра узнаем.

— Слушай, Толя, не нервируй нас ещё больше, мы так и не заснём от испуга. Кстати, у меня есть прекрасное средство…

— Хватит препираться, — грубо оборвал Костю Тимофей, Лика испуганно вздрогнула. — Мы все устали и не хватало ещё переругаться. Похоже, каждому тут выделен спальник.

— А комбинезоны снимать? — зевая, спросила Варя. — У меня всё тело чешется, в душ бы…

— Всем вместе? — подмигнул девушке Толя. Варя улыбнулась в ответ, искоса посматривая на мужа.

“Ревность хочет вызвать”, — устало подумала Лика, свернувшись калачиком под тёплым пледом, заботливо оставленным на каждом матрасе тёмного цвета. Ради интереса девушка посмотрела на реакцию Димы, а точнее на её полное отсутствие, ничуть этому не удивившись: провокация была слишком явной и показной.

Вскоре она вообще перестала вслушиваться в речи мужчин, которые по сути сводились к двум вещам: страху и любопытству. Лика сосредоточилась на мыслях о себе и матери. Последняя очень хотела лечь на соседних матрасах, но впервые девушка открыто взбунтовалась, и никакого наказания не последовало.

— А свет так и будет гореть? — услышала Лика, накрывшаяся с головой пледом, раздражённый голос Вадима и успела только подумать, что ей это совершенно не мешает, как провалилась в сон.

***

По полу потянуло прохладой и Лика, недовольно ворча, плотнее завернулась в плед, который беззастенчиво сполз и теперь всепроникающий свет бил девушке в глаза. Просыпаться не хотелось, голова болела и была тяжёлой, как после излишне выпитого накануне. Тело ныло, словно побитое. Переговаривающиеся шёпотом мужчины раздражали, хотелось грубо крикнуть, чтобы они замолчали хоть на час, но она сдержалась и открыла глаза, подслеповато щурясь на ровный белый потолок.

— Сколько времени? — спросила девушка, присаживаясь в постели. Братья Старковы обернулись и спокойно смотрели на Лику, будто впервые видели её так близко. Олимпиада, сидевшая с ними рядом, продолжала довольно улыбаться:

— Иди к нам, — похлопала она по матрасу и подвинулась, освобождая место рядом. Лика проигнорировала её, на этот раз не чувствуя вины за собственную грубость. «Ты чужая» — вопило её сознание, и девушка с затаённой радостью подчинилась иррациональному выводу. Впрочем, нелогичным он был только на первый взгляд.

Все вокруг просыпались, потягивались, Тимофей активно обсуждал что-то с Владом, одновременно пытаясь пригладить торчащие волосы на макушке. Лике хотелось, чтобы он посмотрел на неё хотя бы разок, украдкой, дал знать, что она его волнует. Девушка тут же рассердилась на себя за нарушенное обещание не ставить в неловкое положение равнодушного к ней мужчину своим навязчивым вниманием.

Заспанная Варя присела вплотную и заботливо провела по голове девушки, едва касаясь её спутавшихся волос.

— Тебе нехорошо?

— Нормально, — проговорила Лика, помассировав виски. Боль яростно пульсировала, словно второе сердце.

— Почему тогда у тебя такие красные глаза?

— Правда? — Лика посмотрела на Варю, та первой отвела взгляд.

— Сосуды лопнули.

— Я плохо спала, снилась разная дрянь, будто мне в мозг ввинчивают шурупы. Голова теперь болит. Ты о чём-то хотела поговорить?

Варя огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Лика обратила внимание, на то, какие грязные у подруги волосы и с досадой подумала, что собственный сальный пучок на голове выглядит не лучше. Немудрено, что Тимофей её не замечает…

— Смотри, их уже больше.

— Кого?

— Других. Говорящих странными фразами, не так как мы. Они все такие уравновешенные, просто жуть!

— Опять ты про Диму? — Лика закатила глаза и досадливо фыркнула. Разговор и так давался ей нелегко из-за боли и дикой усталости во всём теле, а тут ещё и Варя никак не успокоится по поводу мужа.

— Слушай, может, это в тебе проблема? Стресс и всё такое, — Лика взяла Варю за руку, но подруга сердито отдёрнула её.

— Я не сумасшедшая! Извини, что побеспокоила!

Девушка вскочила и направилась к группе мужчин, стоящих у стены в том месте, где вчера открывалась дверь и пытавшихся её активировать. Вопросы с туалетом и едой для пришельцев были решены аборигенами, но от этого только усиливалось впечатление, что люди для них сродни домашним животным или ценным подопытным.

Старковы и Дмитрий держались особняком и многозначительно переглядывались. Сейчас братья выглядели очень похожими друг на друга, наверное, впервые с момента знакомства девушки с ними. Неподалёку Лика заметила и Олимпиаду. Женщина стояла, скрестив руки на груди и улыбалась, смотря на то, как Тимофей с Владом обследуют стену в поисках механизма, открывающего дверь.

— Один, два, три, — сказал Дима вполголоса, но Лика был уверена что хорошо его расслышала.

Дверь, пыхнув пару раз, быстро отъехала в сторону. В проём вкатились три антропоморфных робомеханизма и, ловко объезжая отпрянувших от входа людей, мигом побросали на матрасы светло коричневые куски ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся одеждой. На ощупь материя была грубой, из кривых швов торчали нитки, пошив оставлял желать лучшего, но для Лики брюки свободного кроя и безразмерная рубашка казались пределом мечтаний. Девушке хотелось немедленно содрать приросший к коже комбинезон, желательно хотя бы ополоснуться чистой водой и почувствовать на голой коже шершавый материал.

Тимофей и Стас с Костей не раз пытались заговорить с роботами, но те не обращали на людей никакого внимания, словно тех и не было вовсе. Влад лишь презрительно хмыкал на попытки согруппников.

— Стражи нет, — сказал Тимофей, выглянувший в светлый, почти белый коридор.

— Значит, выходим? — Костя переводил взгляд с Тимофея на Влада.

— Вы можете помыться и переодеться в соседней комнате, — услышала Лика мелодичный голос Микопы, а вскоре в проёме возникла и она сама. Красные узоры, похожие на линии, идущие от головы до хвоста, из алого сделались оранжевыми, будто какой-то ребёнок разрисовал кожу ящера фломастером.

— А куда делись те двое, что караулили у входа?— спросил Влад.

— Они ушли в Сомнию, — коротко ответила ящер и, попятившись, пропустила людей. Купальня, как назвала её ящер, располагалась по соседству. Это была большая комната, чем-то напоминающая парную, вдоль стен стояли четыре круглых и пустых ванны, способные вместить каждая три человека за раз. В помещении была ещё большая влажность, чем в остальных залах и на улице. Головная боль Лики снова напомнила о себе.

— Как жаль, — начала было Варя. — Надеюсь, они ещё проснутся.

— Это их судьба и желание. Сомния - нечто большее, чем смерть, — прервала её Микопа. — У вас немного времени, скоро Совет. Я приду за вами.

— Это ваша ванная? - Варя поморщила нос.

— Это общая спальня, мы спим в воде.

Ящер направилась к выходу.

— А как же стража? Её больше не будет? — спросил вдогонку Тимофей.

— Пока нет, — ответила Микопа, не поворачивая головы. — Ещё не время. Набирайтесь сил: жидкое питание вам доставят позже. Дверь может активироваться голосом, достаточно сказать: Открой. Но только эта дверь.

Стоило шагам ящера затихнуть, Тимофей повернулся к группе и сказал:

— Вы заметили, что их очень мало? А ведь это целый город. И ещё одно: мне кажется, что в костюмы встроены электропровода или что-то подобное. Надень мы их, ящеры смогут нас контролировать…

— И наказывать, в случае непослушания, — добавил Влад.

***

Ткань костюмов оказалась довольно приятной телу и совсем не ощущалась на коже. Переодевшись, все теперь выглядели как пациенты клиники или члены какой-то секты, но Лика была рада снова чувствовать себя чистой и поэтому находилась в приподнятом настроении. Головная боль бесследно прошла, в глазах прояснилось, и чтобы не портить себе утро, девушка старалась поменьше контактировать с матерью, которая как назло, стремилась быть к ней как можно ближе.

Спасением для Лики оказалась Варя, которая быстро простила подругу, увидев, что девушка и впрямь готова слушать её жалобы на мужа. На самом деле, Лике было совестно использовать доверчивую соседку, но это спасало от Олимпиады, назойливо стремящейся во всём угодить дочери.

Лика начала бояться мать. Та была неискренна в своей любви к дочери, и стоило той, сделать вид, что она не смотрит на мать, на лице женщины мелькала досада, причину которой Лика никак не могла разгадать.

Слушая Варю вполуха, она кивала и мысленно прикидывала, что задумала Олимпиада. Лика не была руководителем группы и не имела никакого влияния на оного. Правда, временами, девушка чувствовала на себе жаркий взгляд Тимофея, в такие моменты она хотела повернуться и ответить. Память услужливо подбрасывала воспоминания о том визите в каюту Тимофея и несостоявшихся минутах любви. Иногда Лика жалела о своём уходе.

— Ты что так покраснела? Нехорошо? — спросила заботливо Варя, прервав свои стенания на холодность мужа.

— Жарко тут.

— Да, как в тропиках, — согласилась подруга и вернулась к прерванной теме. — Дима с самого утра о чём-то беседует со Старковыми, а раньше они никогда не были приятелями. Так, просто сослуживцами. То есть он уже готов проводить время с кем угодно, лишь бы не со мной!

— Сейчас не время выяснять отношения, сама понимаешь.

Варя вздохнула:

— А то. Жаль, что мы теперь совсем не остаёмся наедине, я бы прямо спросила о его чувствах ко мне.

— Может, после Совета у тебя будет такая возможность.

Взгляд Лики блуждал по комнате, старательно избегая того места, где стоял Тимофей, обсуждавший с Владом и докторами дальнейшие действия. По мнению девушки, это было глупо, потому как сведения о повадках и обычаях эфемералов крайне скудны, а Олимпиада больше молчала, будто не желала делиться ими с вновь прибывшими. Лике казалось, что это месть им за то, что они прилетели так поздно: девушка помнила, как мать ценила свою неувядающую молодость.

— Вам пора. Следуйте за мной и не бойтесь, — Голос Микопы прозвучал в голове так неожиданно, что девушка вздрогнула. Варя с тревогой смотрела на что-то за её спиной, Лика обернулась. Микопа в сопровождении двух ящеров покрупнее стояла на выходе. Их морды с широкими ртами ухмылялись в оскале открывая ряды острых зубов. Глядя на них, с трудом можно было подумать будто аборигены, как утверждала Олимпиада, питаются исключительно растительной пищей. Микопа рассказывала, что их мощные передние лапы изначально служили лишь для раскапывания кореньев и выдирания водорослей, но сейчас и в это верилось с трудом.

— Что будет после Совета? — спросил Тимофей.

— Смотря, о чём вы с ним договоритесь. Но вашим телам не будет нанесён вред.

— Держимся вместе, — Тимофей обернулся к группе и прибавил: — Что бы нам ни говорили, молчите. Я постараюсь выторговать наилучшие условия.

Он казался осунувшимся и будто стал ещё выше, чем был по прилёту на Эфемерал. Лике захотелось подойти и обнять Тимофея в знак поддержки, но девушка лишь кивнула в ответ, даже не зная, заметил ли старпом её жест.

Ящеры вышли первыми, люди по привычке растянулись в шеренгу, Лика шла следом за Варей, та то и дело оборачивалась; влажные чистые волосы пшеничного цвета, наспех стянутые в хвост, разметались по спине и плечам подруги. Лика шла ни о чём не думая и почти ни о чём не жалея, и поймала себя на мысли, что совсем не боится будущего, пока она вместе с этими людьми, с которыми пережила столь много удивительного, что хватит до конца дней.

Тот же длинный светлый коридор с одинаковыми вереницами едва различимых дверей, по нему нельзя было судить, куда их ведут. Всё казалось таким невероятным, словно это был сон, поэтому Лика чувствовала лишь любопытство без примести страха. Она дала себе слово поговорить с Тимофеем, как только это станет возможным и признаться ему в своих чувствах, не надеясь на взаимность; в этом была доля эгоизма: она, по сути, перекладывала на другого, косвенно виноватого в её любви, собственные нежность и страсть. Но они были настолько велики, так ломили грудь, грозя выплеснуться на первого подвернувшегося, что Лике была не важна чужая ноша и груз ответственности. Девушка осознала, что избавилась от тяжкого давления матери, и теперь была опьянена свободой воли и выбора.

— Мы пришли, — сказала Микопа, остановившись у очередной, ничем не отличающейся от соседних, двери. Лика с сожалением вздохнула: сейчас надо будет вслушиваться в речи Совета и очарование этого момента растает под гнётом настоящего. Пора грёз миновала, растаяла, как туман с приходом холодов.

— Вы войдёте все вместе, я останусь здесь: ждать решения Совета. Не перебивайте говорящих, нам и так трудно с вами общаться.

Дверь отъехала в сторону, открыв тёмное нутро зала, в котором уже бывали Лика и Влад. Совет больше напоминал аскетичный зал для совещаний на космическом корабле, чем обитель подводного города. Дышалось легко, чувствовался приток свежего воздуха без запаха тины и водорослей. Зал был ярко освещён, Лику удивило отсутствие трибуны или постамента, где могли бы восседать семь мудрейших представителя удивительного народа амфибий. Вместо этого ящеры просто стояли полукругом, а иногда и свободно передвигались по залу, подсветка на полу бросала тень на их мощные челюсти и головы, но тем не менее, девушка не чувствовала, чтобы от эфемералов веяло угрозой. Она легко нашла Гриккера, старого знакомого, встретившего их на субмарине, по узорам на теле, напоминающим шрамы.

Тимофей сказал людям, чтобы они встали за его спиной, а сам выступил вперёд:

— Мы рады приветствовать вас от имени всех землян, — произнёс он громко, но эха не последовало. — И спешим заверить вас в нашем полном расположении и дружелюбных намерениях.

— И мы рады, — ответил Гриккер, махнув хвостом в сторону. — Мы вас очень долго ждали. Приютив ваших, ознакомились с обычаями, образом жизни вашего вида. И много слышали о планете, с которой вы прибыли. Мы просто уверены, что вы сможете нам помочь.

Остальные шесть ящеров все разом гортанно заговорили, стоило Гриккеру замолчать. Но спустя минуту они, как по команде замолкли и обратили широкие морды к людям, стоящим в центре зала, словно чего-то ждали.

— Так о чём вы просите? — осведомился Тимофей.

— О больших делах. О Жизни, — мысленно прозвучал басовитый голос. Ящеры склонили головы, словно речь на самом деле шла о смерти.

Глава 8. Спящие

Спустя непродолжительное время ящеры подняли головы. Лика, пользуясь паузой, успела рассмотреть их лучше: теперь, когда она привыкла к внешности аборигенов, те не казались ей уродливыми, наоборот, Лика отмечала особую красоту эфемералов, заключающуюся в скупых, неторопливых движениях, рисунке на коже, способным менять цвет в зависимости от ранга особи. Даже маленькие глаза василькового оттенка таили в себе какую-то неразгаданную пока тайну.

Встреча с развитой цивилизацией представлялось ей немного иной, и это несоответствие ожиданий и реальности смущало Лику всё больше. Девушка представляла комические корабли, бороздящие просторы Вселенной, густонаселённые города с обширной инфраструктурой и инопланетян, почти богов, способных раскрыть землянам хотя бы часть тайн мироздания, сделав жизнь последних лучше и счастливее.

Эфемералы были не такими: настороженные, не доверяющие пришельцам, вымирающие от странной болезни. Пока Гриккер и остальные поясняли свою главную проблему - беспричинный долгий сон, забирающий самых крепких и сильных, Лика всё думала: “Почему они смогли справиться с другими болезнями, улучшили свои тела, но оказались бессильны в борьбе с летагией настолько, что теперь вынуждены просить помощи более слабой расы?”

Беспокоило и другое: ящеры не договаривали, Лика чувствовала в паузах недосказанность, а все разговоры о помощи людей насквозь пропитала ложь. Всё это и без дара девушки было “шито белыми нитками”. Но правда заключалась в том, что они, земляне, оказались заложниками подводного города: под предлогом сезонной радиоактивных вспышках на Инканде, красной звезде, их никто не собирался выпускать на Поверхность, а связи с “Гамаюн” по-прежнему не было. Или в ней отказали людям.

Лика видела недоверие и растерянность на лицах многих, но далеко не всех: Ветров и Старковы, казалось, были вполне довольны своим положением и не выказывали внешних признаков беспокойства. Они держались чуть поодаль от остальных, а рядом стояла Олимпиада, на губах которой играла лёгкая полуулыбка, словно она одна здесь знала полную правду. Как ни хотелось этого делать, но Лика твёрдо решила поговорить с матерью сразу после Совета и, пусть с изрядной дол хитрости, но узнать от неё истинные намерения аборигенов.

Совет завершился довольно быстро. Людям разрешили свободно передвигаться по городу, простирающемуся гораздо дальше, чем могла предположить Лика. Члены группы были предоставлены сами себе, никаких поручений им не давали, но намекнули, что помощь в мелких делах будет весьма кстати. О том, когда землянам позволят уйти, аборигены так и не сказали.

— Они просто не собираются нас отсюда выпускать, вы что, так этого и не поняли? — прорычал Влад, когда группа оказалась в спальне. Матрасы были застелены новым бельём, на этот раз тёмно-синего цвета. В остальном, всё был как прежде.

— Успокойся Влад, — проговорил Стас, проверяя свой инструментарий и патроны с лекарствами в контейнерах. — Посмотрим, к чему они клонят. Мы как-никак будем работать с ними вместе.

— К тому же, если бы они хотели нас убить, давно бы это сделали, — поддержал коллегу Костя.

— Только один из нас знает больше, чем все остальные, — Тимофей подошёл вплотную к Олимпиаде. Женщина сощурила глаза, глядя снизу вверх в лицо старпома.

— Я знаю только, что моё время на исходе. Мне больше, чем вам хочется выбраться с этой проклятой планеты! Она ведь убивает меня…, - на глазах матери Лика увидела слёзы. Олимпиада говорила правду. — А вы смотрите на меня, как на монстра. Да я и есть монстр!

Мать повернулась ко всем спиной и легла на постель, свернувшись калачиком. Лике стало совестно, что она уже мысленно причислила Олимпиаду к врагам, та была такой же жертвой, как и все, пленницей красной звезды.

— Ладно, сосредоточимся на том, как бы нам выбраться на Поверхность, — Тимофей принялся мерить шагами комнату, временами останавливаясь и рассеянно поглядывая на остальных. — Управлять субмариной никто из нас не может…

— Но мы можем узнать, как это сделать, — подхватил Влад. — Виктор, думаю, освоишь инопланетную технологию.

— Я бы не стал делать таких выводов, — спокойно ответил Старков. — Да и глупо всё это пустое беспокойство. Эфемералы сами нас отпустят. Наоборот, чем быстрее мы им поможем, тем скорее улетим на Землю.

— Вот именно, что за паника? — Дмитрий выразительно посмотрел на жену, отчего та покраснела и выдавила:

— Ну, может и впрямь, надо помочь…

— “Пожалел волк кобылу: оставил одни рога”. Так мой прадед говорил, и всё актуально, — засмеялся Влад.

— Там не про кобылу, а про корову речь, — поправила Варя уверенным голосом.

— А всё одно, — махнул на неё рукой Каплынов. — “Дойная корова” - тоже подходит к нашей ситуации. Помогать они собрались! Вы себе сначала помогите!

— Открытый бунт только обозлит эфемералов, а нам прибавит проблем, — заключил Тимофей. — Работаем по двум направлениям: Стас и Костя, как договаривались, помогают в лазарете, остальные ищут пути отхода, никаких подозрений не вызываем, ведём себя мирно, они и так нас проверяют. Субмарина должна управляться автоматически, осталось выяснить, откуда и как.

Несогласных было четверо: Старковы и Весловы, которые заявили, что не будут подвергать себя глупому риску и настраивать против себя гостеприимных хозяев, просящих о помощи. Анатолий даже Космическую конвенцию вспомнил, на что чуть не схлопотал по лицу от Каплынова, но Тимофей вовремя вмешался и до рукоприкладства не дошло.

— Ну-ну, — процедил Влад в сторону оппозиции. — Посмотрим, знают ли об этой Конвенции местные. И станут ли соблюдать чуждые им законы?

— Всё, разошлись, — произнёс громко Тимофей. — Больше не звука. Переругаемся, и всё провалим. Влад, держи себя в руках, не подводи группу, мы в одной связке.

— Это я-то подвожу?

— Я сказал: всё.

Каплынов замолчал и присел на постель, мрачно оглядывая помещение.

Лика приблизилась к матери, остановив жестом Тимофея, пытавшегося ей помешать. Олимпиада всё так же лежала лицом к стене и хлюпала носом:

— Мама, — девушка осторожно дотронулась до её плеча. — Помоги нам.

Олимпиада молчала.

— Пожалуйста! Я знаю, что фосфереалы лгут, — прошептала Лика.

Мать медленно перевернулась на спину. Лика сдержала себя, чтобы не отпрянуть: вблизи лицо матери выглядело ещё более старым, на коже щёк появились мелкие язвы.

— Я помогу тебе, только тебе, а ты потом поможешь мне. Ведь так? — тяжело дыша, промолвила женщина. Она выглядела такой жалкой, что Лика кивнула, не совсем понимая, чем она реально может помочь. Может, на Земле найдут способ? Впрочем, Лика в глубине души понимала: до дома мать не дотянет.

— Дочка, я проведу тебя в зал Спящих, — еле слышно прошептала Олимпиада.

***

— Зачем нам туда идти? — Лика склонилась над матерью, чтобы лучше расслышать ответ.

— Чтобы узнать, в чём заключается ложь, и где прячется правда, — Олимпиада отвернулась и медленно проговорила: — Ты ведь сама просила о помощи.

— Я думала, ты знаешь, как нам выбраться на Поверхность.

— Фосореалы правы: там сейчас не место для живых. Позже выберемся. Решайся, нужны ли тебе мои советы?

Поколебавшись с минуту, Лика согласилась с доводами матери, хотя испытывала смутное беспокойство. Олимпиада настаивала, чтобы дочь молчала о предстоящей вылазке, намеченной на сегодняшнюю ночь. Эфемералы спали по шесть часов за короткие сутки, к которым людям было сложно привыкнуть. Здесь, где всегда было тепло, влажно и светло, биоритмы сбивались, вызывая головные боли и резкую смену настроения. Все стали раздражительными, Костя шутил, что “Влад заразил остальных своим дурным характером”.

И всё же, Лика решилась довериться Тимофею. Совесть снова взбунтовалась: девушке хотелось лишний раз остаться с ним наедине, пусть и под видом дружеской прогулки. Она понимала, что свидание не ускользнёт от взгляда Олимпиады, но всё же решилась поступить по-своему.

Киреев как раз собирался на очередной обход своего квадрата, на которые люди поделили карту города, беспечно предоставленную эфемералами.

— Можно мне пойти с тобой? — подошла близко Лика и сказала как можно беззаботнее, но, взглянув в чёрные глаза, запнулась и почувствовала, что краснеет: — Я могу помочь.

Чем именно, девушка не сказала, потому что сама не придумала. Так было даже лучше, правдоподобнее: пусть Олимпиада и остальные считают, что ею руководит исключительно любовный интерес. Тимофей смерил её долгим взглядом и хотел было что-то сказать, Лика догадывалась, что это будет отказ под благовидным предлогом, поэтому улыбнулась и тихо произнесла:

— Спасибо, что согласился.

В груди потеплело, волна подкатила к горлу, сбив дыхание. Тимофей хмуро кивнул и бросил через плечо:

— Я сейчас.

Девушка отошла и молча ждала, пока старпом закончит бесконечные приготовления. Он уже положил бинокль, проверил зарядку браслета, однако всё продолжал копаться в заплечной сумке. Лика видела, как он спрятал остро заточенный нож с широким лезвием и зажигательную смесь. Когда Тимофей замыкал электронный замок, руки его еле заметно дрожали.

— Пойдём, — коротко бросил он, предварительно убедившись, что браслет Лики работает и сможет в случае опасности маякнуть остальным. Заплечный набор девушка не носила, потому что не умела им пользоваться, да и знала, что никогда не сможет причинить зло ничему живому.

Лика шла следом за старпомом, стараясь не отстать. Ориентироваться в здании Совета, где и жили люди, оказалось легко: коридор был сквозным, и если идти прямо, то непременно найдёшь выход. Сегодня их с Тимофеем путь пролегал к противоположной стороне главной дороги, в промышленный район, где билось сердце подводного мира, доносящее энергию городу и Куполу. На фабрики и заводы вход людям был закрыт под предлогом соблюдения мер безопасности, сами ящеры тоже были здесь редкими гостями: автоматическая система, полностью роботизированное производство, не дающие сбоев — маленький мирок искусственного разума, держащего в руках жизни своих хозяев.

— Гамаюн бы обзавидовалась, если бы могла испытывать подобные чувства, — усмехнулся Тимофей, закончив рассуждать об особенностях местного мироустройства. Лика слушала каждое слово, задавала вопросы, а сама думала, стоит ли говорить идущему рядом мужчине о своих сомнениях касательно Олимпиады. Это было семейным делом, как ни крути, а Тимофей… предпочёл остаться чужим. Девушка уважала его право не интересоваться ею как женщиной, но обратиться за советом было больше не к кому.

— Прости, я, наверное, неинтересный рассказчик, — мягко проговорил Тимофей и замолчал. — Нам надо сегодня пройти хотя бы треть района.

— Что мы здесь ищем?

— Я не знаю. Зацепку, подсказку, любую информацию, которая поможет нам справиться с управлением субмарины и сбежать. А может мы просто забиваем своё время бестолковой активностью, чтобы больше уставать и меньше думать о будущем.

— Тимофей, я хотела с тобой поговорить, — тихо начала Лика, прислушиваясь к биению собственного сердца и сбавила шаг.

— Лика, прости меня за…за тот разговор. Я не хотел никого обижать, просто мне казалось правильным оградить тебя от общения с таким человеком, как я. То, что ты видишь - это обман, придуманный идеальный образ того, кем я должен был стать, но, к сожалению, всегда не дотягивал до высоких идеалов семьи. Я оступился и серьёзно их подвёл.

— Поэтому я и пойду за ней следом.

— Я должна это сделать, по-другому туда не проникнуть. Уверена, разгадка лежит в зале Спящих.

— С чего ты взяла? — строго спросил Тимофей. — На многие стратегически важные объекты нам сразу перекрыли доступ. Спящие могут оказаться инфицированными местной заразой, потому туда и не ходят. Это лишь одна из причин.

— Девчонка права, — Влад неожиданно принял сторону Лики. — Всё может быть, но упустим эту возможность - другой может и не представиться. Существо, прикидывающееся одним из нас, долго не протянет. А дальше что? Будем сидеть как бараны в загоне? Ждать своей очереди?

— Вы оба правы. Самое противное, что наша группа раскололась на два лагеря. Именно сейчас, когда необходимо быть вместе.

— Пацифисты чёртовы! — Влад сплюнул на зеленоватый песок и зарыл слюну носком мокасина. — И Виктор с ними! За брата впрягся, не иначе! Но не может же он не понимать, что сидеть и просто ждать - губительно для всех!

— Не забудь мать отвлечь, — сказал Тимофей девушке, смотрящей на дорогу, теряющуюся между чёрных камней. Где-то там маскировалась граница Купола, который грозил стать для них склепом.

Лика кивнула и передёрнула плечами как от холода. Ей предстоит находиться наедине с Существом, возможно, убившим её мать. Стоило произнести догадку вслух, как она стала казаться вполне очевидным фактом. Девушка не хотела сейчас ломать голову над тем, как аборигенам удалось скопировать людей, по-прежнему оставалось много вопросов: почему двойник так обезображен, зачем нужна эта игра эфам и почему “мать” зовёт их другим именем. Что там говорила Варя: похоже на итальянский. Но при чём здесь иностранный язык, если Олимпиада была патриоткой, нетерпимой к чужим обычаям?

— Пора возвращаться, слишком долго мы здесь торчим, — произнёс Влад, озираясь на пустырь.

Тишина окружающего мира давила на уши, каждый звук здесь казался чем-то противоестественным. Ящеры не жаловали звуки, видимо, прекрасно обходясь без них. Лика пыталась расспросить Микопу, есть ли у них живопись или иное искусство, но та ничего не отвечала.

Обратный путь занял около получаса, Тимофей приказал войти в спальню всем вместе, так, по его мнению, совместная прогулка вызовет меньше подозрений.

Лика сразу направилась к матери, что-то оживлённо обсуждавшей с Весловым и его женой. Разговор шёл о языке эфемералов, вернее, о звуках, которыми те обменивались. Ящеры выражали одобрение или порицание, любые сильные эмоции гортанными криками. В остальном же, диалоги велись мысленно, как по рации: один слушает, что говорит собеседник, а потом, после сигнала, что тот закончил речь, отвечает.

— А что значит, фосфереалы? — внезапно для самой себя выпалила Лика.

— Да, я тоже давно это хотела спросить, — поддержала подругу Варя.

— Это я сама придумала, ещё когда не знала, как их называть, — спокойно ответила Олимпиада, ни на секунду не задумавшись.

“Врёт”, — Лика больше не сомневалась в своей догадке относительно подмены. Если бы она могла, заставила бы самозванку признаться немедленно, но как это сделать, если даже на своих рассчитывать нельзя!

— Какая вам разница, как их называла прошлая экспедиция?! — поддержал “мать” Дмитрий и сурово посмотрел на жену. Варя сжалась под колючим взглядом. Лике стало жаль подругу, и девушка решила прекратить эту пытку. Она с вызовом посмотрела прямо в глаза Веслову:

— Что ты так завёлся? Это всего лишь женское любопытство.

— Знаю я вас, — проворчал тот, на секунду задержавшись взглядом на Олимпиаде, и отошёл к Старковым, сидевшим рядом на одном матрасе и смотревшим в открытый проём двери. Варя, вздохнув и пожав плечами, засеменила следом.

— Не серди их! — заговорила Олимпиада с дочерью. — Ты никому не рассказала о нашем мероприятии?

Лика мотнула головой.

— А куда вы ходили с Киреевым?

— Осматривали окрестности.

— Лика, ради всего дорогого, дочка, держись от него подальше. Он тебе не пара.

— С чего ты вообще взяла, что старпом меня интересует как мужчина? — холодно спросила Лика и уставилась на “мать”. Та замялась и сказала примирительным тоном:

— У тебя особый путь, Анжелика. Ты рождена для великих дел, не разменивайся на… недостойных.

— Спасибо, учту. С чего такой пафос?

— Почему мы ссоримся? Я обидела тебя?

Лика пожала плечами.

— Прости, но мне по себе. Зачем нам идти в зал Спящих? Это безопасно? И что будет, если ящеры нас там застанут? Убьют?

— Они не кровожадны, в отличие от людей. Просто разделят с другими. Да и кто знает, что будет? — в голосе Олимпиады проступило плохо скрываемое раздражение.

“Ну, давай, покажи своё истинное лицо”, — думала Лика, а сама улыбалась и продолжала расспросы о том времени, которое Олимпиада провела вместе с эфами, радуясь растерянному выражению лица “матери”. Та изворачивалась, давала противоречивые ответы, иногда вполне разумные и похожие на правду. Однако, стоило углубиться в мировоззрения фосфереалов, как “мать” вконец запуталась во лжи.

— Что мне до Спящих, спрашиваешь? — со злостью ответила она. — Я была знакома со многими из них. Они - не животные, как те, что на Земле! Запомни это!

Олимпиада внезапно для дочери, крепко обняла её и тут же отстранилась. Объятия больше напоминали захват противника в кольцо рук.

— Тебе надо поспать, — не терпящим возражения тоном, проговорила “мать”. — И всё будет как прежде.

Лика хотела возразить, но почувствовала слабость в ногах. Девушка опустилась на ближайшую постель и провалилась в сон, будто в чан с вязкой смолой.

Глава 9. Сомнамбулист

Наконец-то, эфы догадались выключать на ночь свет!” — подумала Лика, открыв глаза в спасительную темноту. Оказывается, в ней таилась масса приятного: можно лежать и размышлять о насущном, не притворяясь и не морщась от слепящего света или, прислушиваясь к дыханию рядом, улыбаться и мечтать.

Лика поначалу силилась вспомнить последние события, но память путала и подсовывала различные картинки, среди которых девушка никак не могла отличить правду от фантазии.

Голова налилась свинцом, глаза болели, во рту было сухо: мучила жажда.

Лика подняла голову и оглядела силуэты мирно спящих людей, скользнув взглядом и по соседке справа. Боль, словно молния стрельнула в висок. Лика посмотрела на свой браслет, на котором высветились цифры, означающие без четверти два ночи по земному времени. Девушка, наконец, выбрала правильную картинку из вереницы похожих, но вводящих ум в заблуждение - она вспомнила.

Поколебавшись немного, тихонько позвала:

— Мама, — на глазах девушки выступили слёзы: та, настоящая, мать была для неё безвозвратно утрачена, со всеми своими недостатками и сомнительными, с точки зрения морали и человечности, достоинствами. Эта была даже добрее, мягче и умела плакать, но между ней и Ликой не было ничего общего, как не могут быть схожи птица и самолёт, потому что важны не просто крылья, но цель полёта.

— Мама, — Голос девушки окреп, в нём появились раздражённые нотки. Существо само предложило экскурсию в зал Спящих, а теперь крепко спало, как астронавт после двух вахт подряд. — Олимпиада…

Женщина не откликалась, а Лике не хотелось перебудить остальных: насколько девушка знала, доктора вернулись поздно, да и по плану привлекать внимание недовольных их сопротивлением членов команды к их с Липой вылазке, она была не должна. Где-то там, в темноте лежали без сна Тимофей и Влад, слишком многое было поставлено на кон, чтобы из-за первой сложности отказаться от задуманного.

Превозмогая сонливость, Лика на четвереньках, стараясь не шуметь, подползла к матрасу матери, лежавшей на боку, лицом к стене, и тихонько тронула её за плечо. Рука сама отдёрнулась, девушка присела на колени и закусила нижнюю губу, чтобы не закричать: Олимпиада была холодной, как заледеневшее стекло в январе. Лика медлила, но следуя долгу, робко дотронулась ещё раз, перевернув тело на спину, уже зная правду: её мать мертва, теперь уже окончательно и бесповоротно. Олимпиада постарела ещё больше, будто за одну ночь прожила десяток лет, холодные голубые глаза выцвели и запали, крючковатый нос заострился, кожа потрескалась. На подушке серебрились скомканные, спутанные пряди, между оставшимися на голове трупа волосами проглядывал лысый череп. Не надо было быть медиком, чтобы понять: Липа умерла от глубокой старости, до которой вряд ли дожила бы на Земле. Выражение лица вновь представившейся поражало спокойствием и безмятежностью, словно смерть – лишь добрый друг, встречающий тебя в конце пути с распростёртыми объятиями.

Тут же пришли сомнения в том, что усопшая не была её матерью, чувство вины пронзило грудь так сильно, что было невозможно глубоко вздохнуть.

Хотелось закричать в голос, чтобы прекратить давящую на уши тишину, но желание действовать внезапно пропало, Лику охватила апатия. Она наблюдала за собой, словно со стороны, было лень пошевелить даже пальцем, не то что встать и позвать на помощь. Да и некого звать: разве можно отменить смерть? И стоит ли жалеть о тихом уходе?

— Не смотри, хватит, — услышала она шёпот сзади, и руки Тимофея отгородили её от страшной картины торжества смерти, он развернул оторопевшую девушку лицом к себе. Лика припала к нему на грудь и, так и не начав плакать, прикрыла глаза. Пришла безумная мысль, что сейчас она очнётся и всё будет как прежде. Девушка не знала, что значит прежде: до того, как их группа высадилась на Эфемерал или до того, как появилась новая “Олимпиада”, но разум упрямо цеплялся за это «прежде», будто то, что было раньше приносило меньше огорчений.

— Хоронить мать дважды тяжело, — сочувственно вздохнул Костя, накрыв одеялом тело. Лика следила за его действиями исподлобья и ничего не чувствовала к умершей, кроме жалости.

— Лика, мне так жаль, — услышала она голос Вари и ощутила её руку на своей спине.

— Она в шоке, — Тимофей говорил где-то далеко, Лика хотела возразить, ответив, что с ней всё в порядке, но язык стал тяжёлым и прилип к зубам, девушка онемела и была этому даже рада.

— Как тут свет включается? — спросил старпом.

— Не знаю. Дим, надо выйти в коридор, позвать эфов.

— Они и так скоро придут. Варя, иди сюда, ты там мешаешься.

— Стас, посмотри, она выглядит дряхлой старухой, — послышался полный сдержанного страха голос Кости. Лика нашла в себе силы отстраниться от груди Тимофея и посмотреть вокруг. Большинство людей стояли рядом и молчали, как застывшие фигуры, и было в этом безмолвии что-то противоестественное, похожее больше на ожидание, чем на скорбь.

— Варя…

— Лика, я здесь.

Тёплая мягкая ладонь некрепко сжала руку девушки.

Комнату залил свет, заставивший Лику зажмуриться. По щекам девушки потекли слёзы.

— Не бойтесь, — услышала она незнакомый мужской голос и, прищурившись, открыла глаза. В спальню вошли три крупных ящера, полосы и завитки на их коже сделались ярко-синими, словно их нанесли неоновой краской. — Это давно должно было случиться. Удивительно, что она дышала так долго.

В голосе эфа слышалась скорбь, словно покойная была ему другом, но Лика не видела, чтобы мать тесно общалась с кем-нибудь из местных.

— Не мешайте, её сейчас увезут, — пробасил второй. Антропоморфные роботы, словно ждавшие сигнала, медленно подъехали и погрузили тело с лежащим под ним матрасом на платформу с прозрачной крышкой, которая тут же опустилась, накрыв ношу и сделалась матовой.

— Подождите, надо её похоронить, — Очнулась от оцепенения Лика.

— И других ушедших. Этим займутся, а вам надо набираться сил, — проговорил первый ящер, и эфемералы попятились к выходу, в котором недавно скрылась платформа с саркофагом и сопровождающие её роботы. Всё было сказано с нажимом, без малейшего намёка на возможное сопротивление, ящеры делали то, что считали нужным и совсем не спрашивали мнения землян.

— Лика, не ходи! — Тимофей взял девушку за плечи и обняв сзади, удерживал от попытки последовать за аборигенами.

— Пусти! Я хочу знать, что здесь происходит!

— Скоро узнаешь, — спокойно и равнодушно произнёс Влад.

— Узнаешь, — вторили ему братья, Дмитрий и Стас. Их лица были спокойными и дружелюбными. Варя вжала голову в плечи и сделала шаг в сторону, повернувшись спиной к стене.

— Дима, — позвала она жалостливо. Веслов повернул и подошёл ближе:

— Всё в порядке, глупышка! Чего ты так испугалась?

Дмитрий подал жене руку и сделал вид, что не замечает её колебаний. Варя всё же робко вложила свою ладонь в его и позволила подвести себя к остальной группе.

— Что я узнаю? — Лика попыталась придать своему голосу обычные интонации, но он предательски дрогнул. Девушка с усилием стёрла дорожки слёз со щёк: пусть окружающие думают, что причиной всему является скорбь, а не подозрения.

— Про похороны, разумеется, — удивлённо ответил Стас. — Нас должны позвать.

— Они же вроде сжигают тела и пускают на переработку, — поддержал игру Лики Тимофей.

— Так и есть, — Дмитрий одной рукой обнимал за плечи жену и улыбался. — Эфемералы обычно смотрят в небо и провожают взглядами дым. В остальное время здесь ничего не горит, и небо всегда чистое.

— Откуда ты знаешь? — Варя сбросила руку мужа и спряталась за спины Кости и Тимофея.

Дима пожал плечами, остальные безучастно смотрели на происходящее, словно ответы на некоторые вопросы их совсем не волновали.

— Ты не мой муж, — всхлипнула Варя.

— Отчего же? Твой…

— Давайте поспим, — предложил Виктор и первым направился к постели. За ним следом улеглись на свои места и остальные.

— Как вы можете спать? — Лика растерянно переводила взгляд с одного мужчны на других. — Мы должны…

— Дима, — позвала тихонько Варя.

— Тсс, — прошептал Тимофей, наклонившись к девушке, — пусть. Посмотри, они не в себе.

Лика с изумлением наблюдала, как Старковы, Влад и Стас спокойно улеглись, закрыли глаза и мерно задышали.

— Пойдём, — прошептал Тимофей и увлёк Лику в дальний угол, где на высоком матрасе сидела Варя и Костя. Подруга дрожала, стуча зубами, как от сильного холода и не обращала внимания на остальных. Лика уселась рядом и в свою очередь обняла Варю, положив голову ей на плечо.

— Я так хочу спать, — произнесла та. — И не могу.

— Так и не надо, — Костя долгим взглядом посмотрел на девушек.

— Что тебе известно? — в голосе Тимофея звучала плохо скрываемая неприязнь.

— Очевидно же, что дело во сне. Все кто спали, становятся другими.

— Мы все спали, — не унимался Тимофей.

— Все, да не все. Ты ведь почему-то только притворялся, да и я…, — замялся Костя.

— Ты и сюда эту дрянь притащил!

— Можно подумать, ты никогда её не жаловал!

— О чём вы говорите? — Подняла голову Лика.

— Неважно, главное сейчас — решить, что делать дальше, — прошептал Тимофей и покосился на спящих людей.

— Мы все понимаем, насколько важно не спать. И кое-кто из нас знает, как это сделать, — произнёс Костя и выразительно посмотрел на старпома.

— Нет, я же спала, — тихо проговорила Лика, уставившись в пол. — Значит, дело не в этом.

— А я поняла, вспомнила, что означает слово “Эфемерал”, — сказала Варя, смотря невидящим взглядом перед собой. — Это перевод с английского. “Недолговечный”.

И помолчав, добавила:

— Для них мы - эфемералы.

***

— Но как мы сможем не спать? — спросила Лика. — Долго так не протянешь.

— На самом деле способ есть, — загадочно произнёс Костя и выразительно посмотрел на девушку.

— Я сказал тебе, только попробуй! — Тимофей ухватил доктора за шиворот и с такой силой потянул за ворот, что ткань рубашки затрещала. — Не смей предлагать им эту дрянь!

— Может, вы и нам объясните, о чём спорите? — Лика оставив Варю сидеть, встала рядом с мужчинами. Тимофей отпустил начавшую рваться холщовую рубашку и оттолкнул мужчину.

— Речь о Сомнамбулисте, — проговорил он сквозь зубы.

— Что это? Какое-то средство?

Варя тихонько рассмеялась, казалось, что с подругой случилась истерика, и она плачет, но стоило той отнять руки от лица, как Лика поняла, что ошиблась.

— Ты что ни разу не пробовала? При твоих деньгах? Это крутая вещь, но жёсткая! Мне хватило одного раза, впрочем, и денег оно стоит немереных.

— Это наркотик?

— Да.

— Нет, — сказал Костя почти одновременно с Тимофеем. — Это экспериментальное лекарство, созданное специально для лечения депрессивных расстройств. Делает мир ярче, ощущения острее, фантазии смелее…

— А какие молнии бьют по телу во время секса! — добавила Варя. — За одно это не жалко отвалить кучу денег.

— И всё? — Лика в сомнении переводила взгляд с одного на других. — Что-то мне подсказывает, что не всё так гладко.

— Конечно, прекрасное средство для того, кто хочет быстрее уйти из жизни, — подхватил Тимофей. — Истощение, заторможенность, сгорание нейронов - дополнительный бонус, так сказать. И ломка, не забыл сказать?.

— А какой у нас выбор? — вспылил Костя и тут же оглянулся на спящих, но люди продолжали лежать на спине, не шелохнувшись. — Да и побочка не у всех одинаковая. Я принимаю его больше года и слабоумным пока не стал.

— Может, и вправду сработает? — Варя с сомнением посмотрела на Лику, которая в свою очередь обратила взгляд на Тимофея, давая понять, что последнее слово останется за ним.

— Это красивая ложь, — покачал головой старпом. — Сказка, придуманная, чтобы “посадить на таблетку”. Дело в том, что без неё потом нельзя, реальность кажется серой и жестокой, да и не веришь в неё, зато с головой ныряешь в придуманный мир, где всё красиво: и прошлое, и будущее. В итоге, наступает истощение и смерть.

— Лёгкий безболезненный уход. По мне, так это плюс. — Пожал плечами Костя.— Ты же видишь, я не лгу. Зависимость возникает не у всех.

— Лика, он правду говорит?

— Да. Они оба правы. Каждый по-своему.

— Тогда я рискну, — Варя встала рядом с Костей.

— Лика, как хочешь, но я не позволю тебе согласиться!

— Я должна узнать правду, — упрямо повторила девушка.

— Какую? — Костя усмехнулся. — Что-то происходит с нами, когда мы спим. Люди становятся другими. Мы со Стасом провели весь день в их лазарете, эфы ничего не скрывали, наоборот, подробно рассказали, а всё равно мороз по коже от такого гостеприимства. Словно они знают, что мы никому не сможем выдать их секреты.

— Они исследуют причины Сомнии, — механически сказала Лика, взгляд её блуждал по спящим людям, девушка вглядывалась в их спокойные, и казалось, довольные лица без следов тревог и волнений прожитых дней.

— А вот и нет. Сомния, похоже, их совсем не беспокоит. Они изучают возможности головного мозга, и способы его быстрого восстановления после повреждения. Нас же всех тоже подвергали тестированию. Вам ещё не понятно, к чему всё идёт?

— Ты хочешь сказать, что наши сейчас под гипнозом? — Тимофей с сомнением посмотрел на открытый проём двери. — Но какой от этого аборигенам толк? Чем это им поможет?

— А я почем знаю?

— А вот здесь ты врёшь! — Лика стала напротив Кости и скрестила руки на груди. — Отвечай на вопрос!

— Им нужны некоторые из людей. Для эксперимента, так сказать. По амплитуде мозговых волн подходят не все.

— Какие тонкости! Однако! — присвистнул Тимофей. — А откуда нам знать, что и ты не находишься под воздействием эфов?

— С катушек совсем съехали? Зачем мне тогда предлагать вам Сомнамбулист?!

— А чтобы мы самоустранились, например, — спокойно парировала Лика. — И всё шито-крыто, никто не вернулся на Поверхность, корабль улетит без нас…

— Не сможет, — мрачно сказал Тимофей. — Гамаюн так запрограммирована, что не позволит звездолёту без старпома и штурмана войти в трубу Красникова.

— Костя, скажи честно, а тех, кого…обратили, можно вернуть? Чтобы они стали прежними? — голос Вари на последнем слове дрогнул.

В ответ доктор махнул рукой и отвернулся.

— Сидеть здесь и дальше в любом случае смысла не имеет, — подытожил Тимофей. — Лика, собери самое необходимое. И свою лабораторию не забудь.

— Я никуда не пойду, — сказала Варя громко и, не слушая возражений, присела на постель рядом с Димой. Девушка погладила его по лицу, еле касаясь, провела по коротко стриженным волосам и тяжело вздохнула.

— Мы и впрямь не можем их вот так бросить, — Лика взглянула на Тимофея.

— И не собираемся. Но надо бы наведаться в этот зал Спящих, возможно, там мы и найдём ответы на многие вопросы. Ты ведь знаешь, как к нему пройти, не правда ли, Константин?

— Я покажу его, но только ей, — услышали они мелодичный голос, каждый в своей голове. Все разом обернулись, Микопа стояла в дверном проёме, загораживая массивным телом проход. Ящер обвела широкой головой всех находящихся в спальне, задержавшись взглядом на Лике.

— Она одна не пойдёт, — вышел вперёд Тимофей, загораживая собой девушку, уже сделавшую шаг навстречу эфу.

— Решайте сами. Нельзя тревожить покой Спящих, водя к ним толпы чужеземцев.

— Можно нам переговорить? Всего минуту, — спросила Лика Микопу и потянула за руку Тимофея в дальний угол комнаты, туда, где возле мирно дремавшего мужа сидела Варя.

Ящер ничего не ответила, лишь присела на задние лапы, сделавшись похожей на огромную собаку с разукрашенным красными полосами телом.

— Это наш шанс, другого, скорее всего, и не будет, — затараторила Лика.

— Она всё верно говорит. Куда мы пойдём, сверхумник?! Сбежать нельзя, да даже если бы было можно, без штурмана-то птичка не полетит, сам сказал! — поддержал девушку Костя. — Ящеры не убивают, и вообще, они пацифисты. Может, нам следует сотрудничать с более развитым видом, а не плыть против течения, надеясь на ослабевающие силы?

— Я боюсь потерять и тебя, — чуть слышно произнёс Тимофей, глядя в глаза Лики. У девушки закружилась голова от его взгляда, жар прилил к телу, щёки запылали, будто она стояла у открытой печи. В этот момент Лику окутало такое безусловное счастье, что все слова и опасения выветрились из головы. Девушка хотела только одного: стоять и смотреть в чёрные глаза Тимофея, в которых если приглядеться, можно было заметить своё отражение.

— А мы тоже боимся потерять себя и не вернуть этих, — вторгся в ауру спокойствия, окружающую девушку, Костя.

— Они правы. Я пойду, — Лика вышла вперёд и встала напротив ящера, не дойдя нескольких шагов до выхода.

— Идём, — коротко бросила Микопа и, встав на четыре лапы, попятилась к выходу.

— Всё будет хорошо, — Лика оглянулась на Тимофея и улыбнулась.

— Я люблю тебя, — ответил мужчина и отвернулся.

Глава 10. Высокие цели

Лика не шла, а летела, как на крыльях. Все треволнения недавних дней померкли перед признанием Тимофея. Смерть матери, конечно, была неожиданной, несмотря на её болезнь, но девушка продолжала верить в то, что усопшая сегодня ночью и Олимпиада были двумя разными личностями. Мать Лики погибла тогда, когда оборвалась последняя нить между системой связи Икар и “Сирин”, нырнувшим в трубу Красникова почти восемь лет назад, поэтому Лика испытывала к усопшему двойнику только жалость.

Вся жизнь на Земле превращалась в далёкий сон об иной реальности, так похожей на фантазии, а временами, на затянувшийся кошмар. Сейчас же, напротив, страшно не было. После того, как Тимофей признался ей в любви, чтобы эфы им не готовили, Лика встретит достойно, как дочь своей матери, своей планеты, своего далёкого нынче мира.

— О чём ты молчишь? — спросила Микопа, смешно подменяя слова.

— О маме, — почти не соврала Лика, но говорить с инопланетянкой о Тимофее девушка не желала. Зато представилась неплохая возможность расспросить эфа о них самих. Лика, как астробиолог, могла бы слушать ящера бесконечно. — Можно тебя спросить?

— Странный вопрос. Либо ты спрашиваешь, либо нет. Почему ты употребила эти слова?

— Просто так принято говорить, когда вопрос, который ты собираешься задать, носит очень личный характер. Это сродни вторжению в чужую душу.

— Вторжение… Это грубое слово, в вашем языке много таких.

— Хорошо, я буду молчать.

Лика уставилась в сторону, они шли вдоль большой дороги. Но пейзаж был однотипным: водоросли торчали словно кустарники, на твёрдой почве поросли разноцветные лишайники. Одноэтажные круглые дома были похожи один на другой.

Навстречу попадались ящеры, которые совсем не обращали внимания на Лику, будто она ходит этой дорогой каждый день.

— Почему мы не взяли машину? — забыв о своём обещании, спросила Лика, когда мокасины стёрли ноги в кровь.

— Тебе надо настроиться, прежде чем увидишь Спящих.

— Почему? Это священное для вас место?

— Нет, что-то вроде кладбища, только эфемералы на нём не умерли.

— Интересно, в Сомнии снятся сны?

— Ещё какие!

— Откуда же ты знаешь, если никто из Спящих не просыпался?

— Мы общались с ними. И продолжаем общаться. Не пытайся пока это понять. Со временем мы подружимся, и ты узнаешь всё.

— Но нам придётся скоро вернуться на звездолёт. Связь же должна восстановится, как считаешь? — Лика посмотрела на Микопу, следя за её реакцией. До сих пор ящер говорила только правду.

— Я надеюсь, вскоре всё изменится.

Следующий час они шли молча. Лика пыталась запомнить дорогу, но потеряла ориентиры после того, как ящер свернула направо. Их путь пролегал между круглыми жилищами, которым не было конца. Никакого намёка на улицы и проспекты, тропы или магистрали; дома были одинаковыми, блестящими, стены их - без единой вмятины или зазубрены, от них исходил чуть заметный зелёный свет. Лика подумала, что строения Эфемерала похожи на огромные жестяные банки, в которых дома продают консервы. Девушка представила цельные персике в сиропе, которые она так любила по утрам загребать ложкой прямо из вазочки, Олимпиада, зная эту слабость дочери, внесла в робота-уборщика программу, позволяющую автоматически заказывать каждый день по маленькой баночке.

— Мы почти пришли, — сказала Микопа и остановилась напротив чёрных скал. Лика сразу узнал одноэтажное здание лазарета, стоявшее поодаль от остальных жилищ. Только на этот раз энергетическое поле было неактивно. Входить внутрь не хотелось, особенно после того, как большая часть группы так изменилась.

— Зачем мы здесь? — спросила Лика, пытаясь потянуть время. Девушка понимала, что зал Спящих каким-то образом уместился среди кабинок с матовыми стенками. — Я думала, что Спящих эфов очень много.

— Очень. Тысячи. И это место здесь.

Микопа больше не отвечала на вопросы и, не оглядываясь, прошла в бесшумно открывшийся проём. Лика посмотрел вверх, на изнанку Купола: тянуть дальше смысла не имело; нельзя бесконечно откладывать встречу с собственной судьбой.

Девушка твёрдым шагом вошла внутрь и удивилась: длинный коридор, кабинки, похожие на светящиеся ножки огромных грибов — всё было как прежде. Только ящеров стало в разы больше, чем в прошлый визит. Эфемералы замерли, увидев спутницу Микопы и проводили идущих мимо долгим взглядом.

— Почему на нас все так смотрят? — прошептала девушка, обращаясь не то к Микопе, не то к самой себе.

Ящер молчала и медленно шла к запертой в конце широкого коридора двери, защищённой энергетическим полем.

— Вы - наша надежда, избавление от огромной проблемы. Мы заранее благодарны вам.

Лику уже давно начали раздражать правдивые полунамёки, которые не проясняли ситуацию, а лишь запутывали её.

— Почему ты не можешь ответить просто и понятно?

— Мы не знаем вас хорошо, вдруг, вы откажетесь?

— И поэтому нас держат взаперти в подводном городе? Чтобы мы делали то, что нужно вам?

— Да, но это нужно всем. И вашей планете, и нашей. Это выгодно, просто и безболезненно, а значит, правильно.

Лика хотела спросить что-то еще, но внезапно, защитное поле исчезло, и проём открылся.

— Пойдем уже, человек, — нетерпеливо сказала Микопа и первой вошла внутрь.

***

Стоило Лике очутиться внутри, как дверь позади неё бесшумно закрылась. Кругом было темно, но в отличие от города, где всегда стояла тёплая влажная погода, напоминающая джунгли на Земле, какими их описывали современники, здесь дул свежий ветер, принося долгожданную прохладу.

Резко стало светло, как днём, девушка закрылась руками, защищая глаза. Микопа, если она и находилась неподалёку, молчала и не давала о себе знать. Голову, будто сдавило обручем с железными шипами в районе висков, хотелось содрать его, чтобы хоть как-то облегчить застигнувшую Лику сильную боль. Девушка застонала.

Но так же внезапно, как началась, боль отступила. Лика открыла глаза и осмотрелась.

Она находилась в просторном помещении с широким центральным проходом, по обе стороны которого десятками рядов стояли невысокие пьедесталы со стеклянными саркофагами, на стенках которых отображались непонятные знаки и символы. Некоторые из них отдалённо напоминали графики мозговых волн людей, только зубцы были выше, провалы глубже, частота колебаний сильнее и чаще. Высокий потолок и уходящая вдаль дорога создавали иллюзию бескрайнего царства вечного сна. Лика уловила еле ощутимый запах цветов.

— Как здесь хорошо пахнет, — протянула она, вдохнув полной грудью. — Свежо-то как, словно я дома.

— Циркуляция необходима, чтобы замедлить метаболизм спящих, ввести в состоянии анабиоза, — отозвалась Микопа. — Посмотри на них.

Лика приблизилась к ближайшему саркофагу. Спящий ящур казался мумифицированным, с морщинистой пергаментной кожей, узоры на которой посерели и были едва различимы, но Существо дышало: редкие подъёмы грудной клетки не оставляли сомнений в том, что эфемерал жив. Девушка наклонилась, почти касаясь рукой полупрозрачной крышки: ей стало жаль заточённого навеки в стеклянном гробу. Смотреть во что превратилось некогда интересная и разумная форма жизни было грустно.

Ящер внезапно открыл глаз с затуманенным зрачком, Лика с криком испуга отпрянула и натолкнулась на стоящую рядом Микопу, влажная кожа которой напоминала на ощупь лягушачью. Девушка извинилась и спрятала руку за спину, стараясь незаметно вытереть с неё слизь о пьедестал другого саркофага.

— Не бойся, они нас не видят, это рефлексы.

— То есть, Спящие находятся в коме?

— Я не знаю, что это. Но полагаю, что ты угадала.

Ящер подошла ближе и, встав на задние лапы, опёрлась на прозрачную крышку одной из капсул. Микопа приблизила морду к лицу Лики и пристально смотрела в её глаза. Девушка хотела отодвинуться, но оступилась и чуть не упала.

— Я не причиню тебе зла, — пояснила Микопа.

— Я хочу уйти. Зачем ты привела меня сюда?

— Вы ведь считаете, что мы от вас что-то скрываем. Смотри сама, наш народ открыт чужеземцам, вы сами не хотите узнать нас ближе.

Микопа опустилась на четыре лапы и медленно отошла.

— Почему ящеров так мало в городе?

— Сейчас многие отправились в пограничную зону: молодняк растить. На тёмной стороне планеты идеальные условия для вылупления из яиц и прохождения личиночной стадии. Но нас и вправду с каждым кверлом всё меньше, — сказала Микопа и повернула в сторону выхода.

— Все засыпают?

— Я думаю ты скоро сама ответишь на этот вопрос. Пойдём, тебя уже ждут остальные люди.

Лика пыталась выяснить больше подробностей, по которым можно было бы составить целостную картину, но ящер более не желала рассказывать о своих сородичах.

— А почему с нами общаешься только ты?

— У каждого свои дела.

Лика оглянулась и судорожно попыталась придумать предлог, чтобы задержаться здесь ещё немного, побродить между пьедесталами, изучить данные, отображающимися на стеклянных крышках саркофагов. Девушка пожалела, что опять под рукой нет альбома, в который она обычно делала зарисовки анатомии эфемералов и домов подводного города. Но Микопа не останавливалась и медленно шла к выходу, ни разу не обернувшись. Сейчас она походила на травоядного динозавра, бредущего со стадом в поисках лучшего пастбища.

Девушка украдкой провела рукой по каменному пьедесталу и с удивлением поняла, что он сделан совсем не из камня, это был какой-то полимер: лёгкий, прочный и устойчивый к повреждениям. Зал Спящих представлял огромный интерес для людей, словно пещера Али-бабы с её мифическими сокровищами, которая вот-вот захлопнется навсегда.

— Можно ещё посмотреть? — решилась спросить Лика, так и не придумав весомого повода остаться.

Микопа обернулась.

— Что ты хочешь здесь найти?

— Мама говорила, что мне непременно надо побывать у Спящих. Я это и сделала, вот только, — девушка вздохнула, чтобы сдержать непрошенные слёзы, — я не понимаю, какие я должна была сделать выводы.

— Пойдём, — ящер встала на задние лапы и нажала сенсорную панель, находящуюся справа от двери. Проход открылся. Девушка оглянулась на зал, свет тускнел, возвращая Спящих к полной темноте. Чтобы Олимпиада не планировала поведать дочери в данном месте, это так и останется вечной тайной, улетучившейся вместе с чёрным дымом от сжигаемого тела.

***

— Почему ты так долго?

— Как там?

— Что ты видела?

— Они и вправду спят?

Варя, Тимофей и Костя обступили вернувшуюся Лику. Сопротивлению, как про себя назвала девушка людей, не поддавшихся чарам, пришлось перенести совещание на пустую улицу, находящуюся позади Дома Совета. Ранее дремавшие члены их группы проснулись и казались вполне безобидными, разве что слегка отстранёнными. Лика всё время спрашивала себя: верно ли что большая часть группы находится под влиянием эфемералов? Или дело в еде, щедро сдобренной местными приправами в виде сушёных и перетёртых водорослей красного цвета, которые едят ящеры и которые они приносят людям?

От подобной диеты у всех болели животы, но запас пищи с “Гамаюн” был давно съеден, а голод притуплял чувство опасности. Но морская диета не могла так быстро изменить внешность землян. Они старели: катастрофически быстро и неожиданно избирательно. Больше всего страдали волосы мужчин, покрывшиеся словно бы белым инеем. Кожа Вари стала дряблой, особенно в области шеи и на руках. Лика радовалась, что на Эфемерале нет зеркал: с каждым прожитым здесь кверлом подмечать собственные изменения совсем не хотелось. Именно поэтому она целиком и полностью поддержала Тимофея в его стремлении быстрее покинуть город.

За то время, пока девушка отсутствовала, старпом не терял времени даром и обследовал близлежащие дома, включая одно неприметное строение в километре от них, на Западе, оказавшееся чем-то средним между обсерваторией и музеем. Биоэнергетическое поле было в этот раз отключено, в честь землян длившийся ныне кверл гостеприимные хозяева посвятили астрономии. Тимофей побывал внутри музея, где познакомился с мыслеохотливым смотрителем Версусом, который провёл ему экскурсию и рассказал много интересного об Альфа Центавра. Собранных сведений хватало, чтобы старпому сделать кое-какие полезные для Сопротивления выводы, которыми Тимофей и спешил поделиться с остальными:

— Смотритель, конечно, так не сказал, но и услышанного мне хватило, чтобы достроить модель Инканды и сделать кое-какие прогнозы.

— Может, ты преувеличиваешь? — спросила Варя и улыбнулась. Лика заметила, как блестят глаза подруги. Тимофей, перехватив взгляд девушки, кивнул. Догадка подтвердилась: Варя и Костя пошли по манящему пути лекарственного дурмана.

— Может. Однако, увиденное в музее наводит на вполне определённые выводы: Инканда сжимается уже давно и температура её поверхности нагрета достаточно сильно, чтобы можно было говорить о критическом уровне расхода водорода.

— И что это значит? Можно говорить понятнее? Я далёк от астрофизики, — встрял Костя.

Лика наморщила лоб, пытаясь припомнить четвёртый курс, который прошёл для неё под знаком этой науки. Для астробиолога, изучающего жизнь во всех её возможных фантастических проявлениях, мёртвые звёзды не представляли большого интереса. Девушке слышалась в словах Тимофея тревога, причин которой она не понимала, хотя и прозорливо предполагала, что это лишь начало серьёзных проблем.

— Когда красный карлик сожжёт весь водород, теоретически Инканда должна стать голубой звездой.

Тимофей выразительно замолчал и потёр покрасневшие глаза. Лика видела, как тяжело ему даётся воздержание от сна с одной стороны, и от Сомнамбулиса, с другой. Ей захотелось подойти и обнять его, прижавшись к сильным рукам, но сейчас для этого было не время и не место.

— Я считала, что в космосе не было найдено ни одного голубого карлика, — ответила Лика, напрягая память. — Да и водород должен гореть триллионы лет.

— Во-от! Значит, всё это твои домыслы, потому что отказываешься от лекарства, — весело закивала Варя и посмотрела на подругу, ища поддержки.

— Я произвёл приблизительные расчёты, сбросив на погрешности до пяти процентов, — продолжил Тимофей, глядя на Лику. — По участку главной последовательности звёздных скоплений вполне реально определить возраст небесного тела. Этой системе, Альфе Центавра, так много лет, что, пожалуй, она одна из самых старых во Вселенной. Инканда вот-вот сойдёт с главной последовательности. Это великая находка!

— И когда Инканда станет голубой…, — растерянно продолжила Лика.

— Жизни на этой планете больше не будет, она вся погрузится в темноту, а на месте Инканды образуется туманность.

— И ящеры этого не знают? — медленно спросил Костя.

Лике стало жаль Эфемерал, обречённый на гибель, словно древние Помпеи с развитой для того времени цивилизацией. Ящеры не строят корабли, по их собственному признанию, они не хотят вторгаться в чужие миры, нарушая их экосистему. А значит, они погибнут. Пусть нескоро, через десятки поколений, но этот день уже не за горами.

— Напротив, я уверен, что они знают, — ответил Тимофей и помрачнел: — Я даже подозреваю, что они к этому готовятся.

***

— Это удивительно, — сонно бормотал Тимофей, сидя рядом с Ликой на земле у чёрных валунов. Девушка как могла старалась его подбадривать и не дать окончательно погрузиться в дрёму. Весь арсенал психостимуляторов из контейнера Кости был исчерпан, человеческая природа упрямо брала своё. Пока Тимофей выигрывал схватку со сном. Однако, оба понимали, что это последняя победа перед поражением.

— Ты знаешь, что это означает? — продолжил Тимофей, стряхнув дрёму. — Голубой карлик - живое доказательство, что возраст Вселенной бесконечен!

— Тимофей, может, тебе стоит всё-таки принять Сомнамбулист?

— Нет, это мы уже обсуждали. Я не хочу отказывать тебе снова.

— Но так не может продолжаться вечно, — заплакала Лика. — Ты заснёшь и станешь, как они. Знаешь, почему нас не трогают? Эфемералы изучают, наблюдают сколько мы продержимся.

Тимофей обнял девушку за плечи и аккуратно вытер слёзы, бегущие по щекам и капающие ей на руки, антисептической салфеткой. Оба молчали, Лика, прижавшись к груди мужчины, судорожно цеплялась за любые возможности, сколь бы малыми не были шансы на успех. Она не смирилась с наступающей тьмой, в которую погружались окружающие её люди. Девушка желала отогнать её от любимого человека хотя бы временно, передать Тимофею каплю той силы, что не давала ей самой стать жертвой чужого замысла.

— Я рад, что на тебя они не действуют, — тихо прошептал мужчина ей на ухо. — Постарайся выжить любой ценой. Это самое главное, у тебя больше всего шансов. Вернись на “Гамаюн” и расскажи капитану, он знает как отправить предупреждение на Землю.

— А ты? А вы все? Я не хочу это слышать! Мы должны выбраться все вместе!

— Лика, не отстраняйся! Ты рассуждаешь как ребёнок. Я не желаю, чтобы ты таила на меня обиду, но не могу принять “Сомнамбулист”, прошлый раз меня еле вытащили в эту реальность. Стоит наркотику оказаться в моей крови, и я перестану быть собой. Хочется умереть достойно, человеком, не животным!

— А какая разница? Если ты заснёшь, то они завладеют тобой, примешь “Сомнамбулиста” - он станет хозяином, — Лика продолжала всхлипывать и с надеждой взглянула на Тимофея.

— Большая, малыш! Огромная. Наркотик делает меня агрессивным параноиком, не способным отличить друга от врага. Я не хочу снова оказаться виновным в чьей-то смерти. Это жизнь монстра, которого все ненавидят и боятся. А мне не хочется, чтобы ты запомнила меня таким.

Тимофей затих. Лика посмотрела на его профиль и погладила мужчину по лицу. Выглядел любимый плохо, измученным и больным, постаревшим и бесконечно усталым. Девушка почувствовала внутренний слабый протест, когда принялась будить мужчину, использовав для этого последнюю заряженную капсулу психостимулятора. Тимофей вздрогнул, медленно приоткрыл глаза и потёр место укола на плече.

— Спасибо! Видишь, я - это ещё я, — произнёс он со слабой улыбкой. — Давай лучше поговорим о тебе. Ты давно спала?

Лика посмотрела прямо в глаза Тимофею.

— Ты знаешь?

— Конечно, ты бодрее нас всех и я вижу, как ты украдкой добавляешь свои ампулы мне, — мужчина прислонился к камню и прикрыл глаза. Потом сглотнул и снова открыл их.

— Я не знаю, почему я такая! — заплакала Лика сильнее, уже не пытаясь скрыть слёзы. Они капали между ладонями, которыми девушка старалась закрыть лицо. — Прости меня!

— За что? Ты уникальна, как богиня. Я верю, что именно тебе удастся противостоять им, обмануть и выйти победителем.

Лика отрицательно мотнула головой и прижалась к Тимофею, словно желая слиться с ним, стать единым целом и, тем самым, уберечь от наступающей беды.

— Что они хотят? Что им надо от нас? Зачем мы нужны им, если наши тела не выдерживают долго на Эфемерале?

— Лика, их интересует не Эфемерал. Я думаю, они хотят проникнуть на Землю.

— Но как? Даже подчиняя сознание своей воле, ящеры не смогут контролировать нас, когда расстояние между ними и людьми станет слишком велико.

— Я не знаю, но думаю, что прав. Ты поспи, а я посторожу.

Лика хотела возмутиться и предложить бодрствовать первой, уверить, что ещё не устала, но от рук, гладивших спину исходило такое тело и забота, что девушка сдалась и решила пару минут посидеть с закрытыми глазами. Спала она чуть более суток назад и усталость брала своё, но девушка понимала, что стоит ей заснуть, как любимый погрузится во тьму, которая навсегда отнимет его у неё.

Это не имело смысла с точки зрения здравого ума, потому как отменить грядущее было не в их власти, но Лика старалась об этом не думать: о том холодном и мрачном будущем, в котором она снова останется одна, без матери и Тимофея, без смысла, цели и желания жить. Ирония судьбы заключалась в том, что Лика не могла умереть вместе с ним, судьба клона и здесь сыграла с ней злую шутку, оставив наедине с собственным бессилием.

Девушка вздрогнула и открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Голова звенела, как после удара, глаза болели, клонило обратно в тёплый спасительный сон, где не всё было предопределено. Перед глазами стояла пелена, белая дымка. Как Лика не старалась отогнать её, получилось лишь сделать её менее плотной.

Тимофей крепко спал, прислонившись к тёплому и влажному валуну, на его губах играла чуть заметная улыбка. Лика хотела толкнуть мужчину, но руки, будто налитые свинцом, не слушались. Она застонала и, уловив боковым зрением красное пятно, посмотрела прямо перед собой: то, что Лика принимала за чёрные камни, оказалось ящерами, сидевшими на задних лапах и спокойно ожидавшими чего-то. Девушка не видела их морд из-за дымки, но насчитала троих эфемералов, спокойно наблюдающих за ними, словно стервятники за агонией жертвы.

“Надо просто подождать”, — подумала она и погрузилась в глубокий сон.

Глава 11. Чужая земля

Лика проснулась от собственного крика и долго не могла сообразить, где она и что из случившегося правда, а что - всего лишь кошмар. Тимофей по-прежнему сидел, прислонившись к валуну, и одной рукой обнимал Лику. Во сне он улыбался и даже казался моложе, чем выглядел.

Девушка аккуратно высвободилась и положила его руку на твёрдую как камень землю. Тимофей заворчал и снова улыбнулся, он выглядел настолько счастливым, что Лике было жаль его будить, но страх за любимого разрывал грудь.

— Тимофей! — позвала она негромко.

Мужчина продолжал спать, как убитый. Лика тихонько тронула его за плечо, потом сильнее, но он не реагировал.

— Тимофей, проснись! Пожалуйста!

Лика пробовала ударить его кулаком в плечо, грудь, тормошила и звала, но всё было бесполезно. В конце концов, она присела рядом и молча заплакала, продолжая гладить мужчину по лицу. Тимофей был жив, и это единственное, что давало надежду выбраться из трясины, в которую угодила их группа.

Поблизости ящеров не было видно. На твёрдой почве Эфемерала не оставалось следов, поэтому девушка так и не поняла, видела ли она аборигенов, смотрящих на сонных людей, на самом деле.

После каждого пробуждения тело ныло и болело, но более всего беспокоила голова: она была тяжёлой и пустой, мысли неохотно шевелились, с трудом вспоминались недавние споры. Лика даже сомневалась, что она не выдумала половину из них.

Хотелось пить, но оставить Тимофея одного было невозможно, поэтому Лика прижалась к нему и попыталась проанализировать их последний разговор. Сначала слова Тимофея показались безумием, но чем больше она думала о его теории, тем логичнее та выглядела. То, что люди просыпались другими, было очевидно и глупо отрицать, но цель гипноза оставалась неясной. Ящеры могли и силой заставить гостей отправить сообщение на “Гамаюн”: мол, пусть прибывает больше людей.

Но зачем? Если планете грозит гибель, как люди могут отсрочить неизбежное? Пригласить к себе? Но ящеры могут не выжить в условиях земной атмосферы или будут умирать раньше отмеренного им срока, как люди на Эфемерале.

Впрочем, как рабочая версия это годилась, Лике хотелось поделиться соображениями с Костей и Варей, но Тимофей всё ещё спал. Девушка боялась, что он впал в кому и вообще не проснётся. Ждать и дальше смысла не имело, необходимо было позвать на помощь.

Лика встала и взглянув на любимого ещё раз, поспешно направилась в сторону Дома Совета. Отсчитав тридцать шагов, она обернулась. Всё было как прежде. Судорожно вздохнув, Лика побежала, что было сил.

Ей казалось, что путь, который они проделывали за пятнадцать минут, занял не меньше получаса. Лика выдохлась за несколько метров до спальни людей. Она уже видела нужную дверь, но силы иссякли совершенно, девушка тяжело осела и сползла вдоль стены, от которой исходил зелёный свет.

— На помощь! — закричала она что есть мочи. — Помогите!

Кашель душил горло и не дал больше произнести ни слова.

Дверь открылась, и из неё высыпали люди. Часть из них смотрела с неприкрытым любопытством, другие хмурились, третьи глядели с нескрываемым безразличием. Они окружили девушку в кольцо, Костя помог ей дойти до матраса, на который она рухнула на левый бок как подкошенная: ноги совсем не слушались, сделались ватными, руки мелко дрожали.

— Что случилось? — спрашивали все наперебой.

— Лика, что с тобой? — Варя плакала и, присев рядом, гладила девушку по спине.

— Тимо-офей, — прохрипела пришедшая.

— Где он? Ему плохо? — Костя спрашивал и одновременно щупал её пульс, заглядывал в рот и глаза, цеплял на лоб и руки датчики.

— Он засну-ул…

— Я посмотрю. Где это случилось?

— У чёрных валунов… Там, где мы всегда…

— И я пойду с тобой, — вызвался Стас, выразительно взглянув на братьев.

— Мы тоже поможем, — тут же отозвались те.

— Может, нам надо сообщить эфемералам? — Варя растерянно переводила взгляд с Лики на мужа.

Лика опёрлась на локоть и с помощью подруги села, она снова могла владеть своим телом, хоть и чувствовала сильнейшее желание лечь и заснуть прямо здесь.

— Не надо им знать…

— Почему? — спросил Влад, присев на корточки и пристально посмотрел на Лику.

Девушка замялась и опустила глаза, придумывая причину, но в голову как назло ничего путного не лезло.

— Не надо никуда идти, я сам дошёл, — раздался сильный голос Тимофея. Люди обернулись и расступились так, чтобы Лика тоже могла видеть вошедшего. Лицо мужчины было слегка помятым и сонным, но глаза оставались ясными и спокойными, Тимофей продолжал приветливо улыбаться.

Он подошёл к Лике, присел рядом и крепко приобнял.

— Это ещё ты? — прошептала девушка, наклоняясь к нему и делая вид, что с радостью принимает ласку.

— Конечно, всё нормально. Я ошибался, — так же тихо ответил мужчина.

— Позволь я тебя осмотрю, — вызвался Костя и направил свет от фонарика ему в глаза. Тимофей зажмурился и замотал головой:

— Оставь, видишь же, что всё со мной хорошо.

— И всё же я должен убедиться, — настаивал Костя. Неожиданно его поддержал и Стас:

— Мы все должны быть уверенны в тебе, как и в каждом из нас.

Лика замерла, вслушиваясь в спокойный тон, как одного, так и другого доктора. Они говорили о здоровье Тимофея, но в их словах был ещё и другой смысл: они не лгали и были заодно. В одной команде.

Лика вопросительно посмотрела на Костю, не понимая, как ящерам удалось до него добраться, ведь он принимал “Сомнамблист”!

— Пришлось отдать подруге, мужчина же должен заботиться о слабых духом и телом! — ответил он и подмигнул.

— Тимофей, это не Костя, — Лика сжала руку мужчины и, опёршись о неё, поднялась, потянув его за собой. Мужчина подчинился и встал рядом, всё так же обнимая Лику и успокаивая.

— Очевидно, что не он, — погладил он девушку по голове.

— Варя, иди сюда! Быстрее! — Лика вырвалась и, схватив подругу за руку, вмиг очутилась у открытого проёма.

— Не подходите! Что вам всем от нас надо? — Лика обвела присутствующих взглядом. Все были спокойны и пытливо смотрели на девушек, даже не делая попыток приблизиться.

— Лика, успокойся! Ты же умная девочка и сама знаешь ответ, — вышел вперёд Тимофей. — Никто не причинит тебе вреда, давай спокойно поговорим, и ты сама поймешь, что так будет лучше для всех! Какие вы эмоциональные!

— Не приближайся! — рявкнула девушка и, не отпуская руку Вари, побежала к выходу. Подруга не сопротивлялась и не задавала лишних вопросов, что Лику несказанно радовало. Погони не было, на улице девушки столкнулись с ящерами, бредущими по своим делам, те едва удостоили их взгляда.

— Нам надо попасть обратно в зал Спящих! — переведя дух, сказала Лика.

— Но зачем?

— У меня есть план, я расскажу его тебе чуть позже.

— Если он связан с возможными жертвами, то я не учувствую.

— Ничего подобного! С чего ты взяла?

Варя не ответила, а лишь внимательно смотрела на девушку:

— Ты против, потому что сама не можешь стать одной из нас. Мне тебя жаль!

Лика отшатнулась:

— Варя .. нет, не может быть!

— Почему? Она сама сдалась, поняла, что так будет лучше. Все поняли это, кроме тебя. Ты хотела знать, почему Олимпиада звала нас фосфереалами? Я скажу: фосфены - это зрительные ощущения, возникающие у людей без воздействия света на глаза.

— Галлюцинации?

— Наверное. Так она писала в дневнике, желая предупредить своих воинственных сородичей. Она тоже упрямилась, не видели правды.

— Какой правды?

— Что вы разрушители, завоеватели, которым всегда будет мало. Вы ведь и сюда прилетели с единственной целью: поработить, извлечь выгоду. Почему же обижаетесь, когда кто-то использовал вас?

Лика больше не стала слушать и, повернувшись, побежала к лазарету. Её план был безумным и жестоким, но это был шанс вернуть людям контроль над собственными телами. Если это вообще ещё возможно.

***

Лика мчалась в зал Спящих, чтобы опередить остальных.

Когда Микопа вызвалась показать его, Тимофей передал девушке детонатор, который она и прикрепила к одному из пьедесталов. Это была некая страховка и отвлекающий манёвр на случай, если по-тихому сбежать не удастся. Но теперь все планы лежали в руинах. Лика осталась одна, надежды сбежать растаяла, как предрассветный туман, да и если бы по счастливому стечению обстоятельств, получилось вернуться на Гамаюн, шанса покинуть орбиту всё равно не было.

Девушка не помнила, дошла она или добежала до лазарета, чуть не столкнувшись с парочкой сонно передвигающихся эфемералов.

В лазарете было не протолкнуться. Казалось, почти все ящеры собрались здесь, будто на то был особый повод, и девушка догадывалась какой. Прямой широкий коридор вёл к защищённому полем закрытому проходу к Спящим.

Вот и всё, — подумала Лика, обводя взглядом собравшихся. Ящеры повернули широкие морды к вошедшей и, словно повинуясь внутреннему зову или мысленной команде, встали по обе стороны прохода. Девушка сжала в руке пульт детонатора и медленно двинулась по проходу, опасливо глядя по сторонам. Эфемералы не делали попыток её остановить. Лика медленно пятилась, пока не встала максимально близко к защитному полю.

— Кто из вас главный? — громко крикнула она. — Отвечайте, а то взорву Спящих.

Ящеры гортанно заговорили, потом расступились и вперёд вышел Гриккер.

— Не надо, — басовито ответил он. — Мы никому не причиняем зла, не уничтожаем живое.

— Ага, а что же случилось с нами? Со всеми, кроме меня?

— То, ради чего вы и прибыли сюда. Они уступили место Спящим.

— Как это? — Лика растерялась, угадывая за словами ящера страшную правду. Люди вовсе не были подчинены чужой воли, они стали Чужими. — Я требую освободить их, иначе взорву зал.

Девушка протянула руку с зажатым пультом управления так, чтобы все видели, что она не блефует. Даже если на неё нападут сзади, она успела бы активировать детонатор.

— Подожди, пожалуйста, — вышла вперёд Микопа. — Пойдём - поговорим.

— Только в зале Спящих!

— Хорошо. Дай мне пройти и я сниму защитное поле.

— Отойдите, вы, там справа.

Эфемералы расступились и медленно освободили место, чтобы девушка могла встать, без возможности быть пойманной сзади. Микопа приблизилась, кося глазом в сторону Лики и, встав на четвереньки, убрала барьер. Дверь медленно отъехала в сторону, приглушённый зеленоватый свет вырвал из тьмы пьедесталы со стоящими на них полупрозрачными саркофагами.

Лика, выставив руку с зажатым в ней пультом, пятясь, первой зашла внутрь и подождав, пока Микопа неторопливо переступит порог всеми четырьмя лапами, крикнула:

— Закрывай!

Ящер подчинилась и, выполнив приказ, стала медленно подходить к девушке.

— Стой там, не приближайся!

Микопа остановилась, присела на задние лапы, склонив голову набок и повернувшись к Лике левым глазом, словно хотела её получше рассмотреть.

Лика, не сводя глаз с ящера, начала медленно отходить назад, боясь споткнуться и выронить пульт. Она не помнила тот пьедестал, к которому прикрепила детонатор, но девушка считала это неважным: она надеялась, что ей не придётся нажимать кнопку.

— Я не блефую, я действительно могу всё здесь взорвать!

— Я верю, — откликнулась ящер. — Вы агрессивны и неуравновешенны. Поэтому, наш план - наилучший для всех. А зал, он защищён от взрыва, столпы загасят волну, большинство камер не пострадают.

— В чём он состоит, этот план, отвечай!

— Мы можем засыпать здесь, и соединяться с другим объектом, находящимся без сознания. Но наши нейроны должны быть совместимы на уровне мозговых волн. К счастью, это частое явление.

— Тестирование, — ахнула Лика.

Микопа опустила голову.

— Отпустите их! Иначе...

— Это невозможно. Нельзя пустить два сознания по одним сигнальным путям. Их уже нигде нет. Уйдём мы, останется пустая оболочка.

Лика почувствовала, как пол уходит из-под ног, а сердце глухо и медленно стучит в груди, словно его пронзили чем-то острым, а Микопа сделалась расплывчатой и неясной. Ящер сказала правду.

— Вот видишь, не стоит ничего взрывать, если нельзя повернуть кверлы вспять.

— Почему? — только и смогла выдавить из себя Лика. Она опёрлась о ближайшую крышку саркофага, чтобы не упасть. Материал, из которого она была сделана, на ощупь напоминал шершавое стекло, ледяное и колючее.

Микопа села напротив девушки:

— Вы ведь догадались, что Инканда умирает, а вместе с ней и наша планета станет безжизненной тёмной точкой, улетевшей в Раумпласид. Космос, по-вашему. Ещё есть время, но мы должны подготовиться. Твоя мать назвала нас передающими образы. Так и есть. Смотри!

Микопа закрыла глаза и, встав на четыре лапы, стала медленно раскачиваться из стороны в сторону.

Голову Лики пронзила боль, перед глазами замелькали белые вспышки, похожие на молнии, уши заложило. Девушка перестала различать очертания окружающих предметов. Внезапно она очутилась на Поверхности, но места были незнакомые. Сумерки и красный зрачок Инканды заполняли пространство между рыжеватых скал, вздыбливающих пики высоко в безоблачное небо.

Девушка оглянулась. Сзади было целое кладбище разбитых кораблей: больших птиц, потерявших крылья. Некоторые покрылись ржавчиной, их конструкции просели и обломились, обнажив остов, словно скелет. Другие были почти целыми, словно недавно пристыковались к Поверхности. Лика насчитала девять кораблей только в первом ряду, а дальше были ещё: привычные глазу и совсем диковинные, сверкающие золотом и лаково-чёрные. Объединяло их одно - они были пустыми.

Звездолёты стали меркнуть, словно кто-то сверху тушил красного Дьявола, как приглушают свет от напольной лампы, крутя колёсико. Белая вспышка померкла, зрение возвращалось. Глаза щипало, будто в них насыпали песка. Лика посмотрела туда, где ранее сидела Микопа. Ящер не двигалась, выжидательно глядя на девушку.

— Что это было?

— Мы готовимся. И шлём послания, ждём откликов. Иногда дожидаемся. А потом отправляем приглашение так, чтобы его приняли. Каждый хочет видеть себе подобных. А находит нас. И зал Спящих пополняется. Это всегда срабатывало, пока к нам не прилетела ты. Никто не смог заменить сознание дочери Олимпиады. Мы поискали в памяти объектов и поняли, почему. Ты не обычный человек. И вас много на Земле. Это проблема.

— Так вы роетесь в нашей памяти? — растерянно спросила Лика.

— Когда объект исчезает, память и навыки достаются нам. Так мы осваиваем новые миры.

— Захватываете!

— Сохраняем, — Микопа встряхнула головой. — Мы знаем вашу планету лишь по обрывкам воспоминаний и тем данным, что были на пластине, прибывшей на Эфемерал с Земли. Но это очень богатый и красивый мир! А вы портите его, словно он дан вам на время. Постоянно ругаетесь друг с другом, убиваете живое тысячами и, не оглядываясь, гадите там, где живёте. Люди уничтожат Землю, мы же сохраним её дары и приумножим гармонию. Что здесь плохого? Такая слаборазвитая цивилизация не достойна править зелёной планетой!

Голос ящера умолк, Лика стояла и растерянно смотрела перед собой, всё ещё сжимая в руке пульт управления детонатором. Мыслей не был, осталось только пустота, в которую как в пустыню капали слова, мгновенно впитываясь в почву и не оставляя на душе никакого следа. Всё было кончено, борьба дальше смысла не имела, девушка почувствовала нахлынувшую усталость и желание сдастся, но мысль о тех, кто погиб здесь, в подводном городе, придала ей сил. Она решила тянуть время.

— Но как вы планируете переместиться на Землю? Что сможет горстка обращённых людей против всего остального человечества?

— Смогут сообщить, что наш Эфемерал богат сокровищами и ископаемыми. Вы любите сказки и охотно в них верите. Сюда прилетят другие, много других. А мы подождём, впереди ещё много времени. Мы лишим их шлемов, чтобы синхронизироваться с мозговыми волнами. Наш народ долго изучает структуру каждой цивилизации, мы найдём ходы в высшую власть и в ящики, внушающие людям выгодные верхам мысли. Всё будет. Со временем Спящие станут не нужны, эти тела потеряют связь с разумом в теле человека, живущего в другом мире. Так родится новая раса: мы будем переходить из одного поколения в другие и обретем бессмертие в лучшем из миров. Всё изменится.

— Вы хотите меня убить?

— Мы не убиваем живое, а вот изучать будем. Рано или поздно наши лаверны лазарета найдут ключ и к твоему разуму. А кораблей, прибывших сюда, станет больше. Ты ведь понимаешь, что это значит? Больше готовых оболочек. Больше миров.

— Вы стираете целые расы!

— А зачем они междумирью? Те, кто слишком слабы, чтобы нам противостоять? У вас было много миллионов кверлов, чтобы жить в гармонии с родной планетой, но вы не способны нести мир. Значит, вы уйдете. Пора дать шанс кому-то ещё.

Головная боль обрушилась с новой силой, грозя раздавить волю девушки и лишить способности сопротивляться. Лика прикрыла глаза, а когда, через мгновение открыла вновь, ящеров стало четверо. Они сжимали полукольцо, подходя всё ближе. Руки Лики дрожали, ей вдруг стало страшно нажать кнопку и разлететься на молекулы по залу, навсегда став частью этого мира. Тимофей уверял, что всё, что находится поблизости, просто исчезнет, пусть сработает защита эфемералов, пусть урон будет небольшим, но он будет. Никто не станет изучать её мозг, никто не подберёт код, позволяющий быстро захватить её Землю.

Ящеры подходили ближе, обнажив в улыбках острые зубы. Ближе, совсем близко. Лика заглянула в синие равнодушные глаза Микопы и с силой вдавила кнопку...

***

Они шли по коридору третьего уровня, через три поворота их встретили закрытые двери, ведущие на Смотровую площадку.

— Я вспомнила, как мне рассказывала мама о Черноте, живущей в глубинах космосе и сжирающей души людей, посмевших забраться так далеко...

— О, это старая страшилка ещё с тех времён, когда человек жил племенами и был добычей хищников. Вот вам и чудище в темноте, животные ведь боятся огня, — по-доброму усмехнулся Стас.

— Да, я не буквально. Просто легенда говорит о том, что человеку не место в Космосе. Каждый должен жить там, где родился и нельзя остаться тем, кем ты был, побывав в дальних мирах. Понимаете?

— А знаешь, я согласен, — Стас остановился и счастливо засмеялся. — Пойдём отсюда.

— Куда?

— К нашим, конечно.

— А вы не обманете?

— Ты ведь услышишь, если так будет?

Лика покачала головой.

— Я больше ничего не различаю. Похоже, я теперь совсем, как вы.

— Тем более, значит, нам по пути, — сказал мужчина и, взяв девушку за руку, свернул в боковой коридор. Они шли, а свет позади гас, на пятки наступала темнота, но Лика не боялась: она знала, что теперь их не догнать. И бесстрашно ступила за доктором на Млечную дорогу, дымкой вьющуюся среди тысячи звёзд.

Эпилог

Борис Деринов откинулся в кресле и посмотрел на Анатолия Старкова:

— Ну что скажешь? Прошло сообщение?

— Я полагаю так.

— Это нерадостная весть, — вздохнул капитан.

— Любого из нас жалко, а тут двоих лишились.

— Да... Я надеялся, что удастся избежать жертв, но я рад, что вы вернулись, пусть и с невосполнимыми потерями. Жалко, что тела не смогли доставить на «Гамаюн».

— Мы же уже говорили, спускаться за ними в ущелье было бы неоправданным риском.

Деринов кивнул и задумался. Ладно, девчонка, но как опытный доктор Станислав мог ступить за ней на шаткий импровизированный мостик?! Хотя, он же врач, и порыв спасти Лику был естественным.

— Скажи мне Толя, — перевёл тему Деринов, чтобы прогнать пелену, застилающую глаза. — Оправдались, значит, большие ожидания? Планета оказалась вполне пригодной для колонизации.

— Безусловно, она - идеальный вариант. Объединённый союз оценит такой подарок судьбы.

— Удивительно, что даже Каплынов с этим согласен, — пробормотал Деринов и кивнул инженеру связи, что тот может быть свободен.

Старков встал и, обернувшись у выхода из кабины, медленно произнёс:

— Вы давно не спали, плохо выглядите. Тимофей сменит вас, не беспокойтесь. Вы нужны нам целым и невредимым.

— Спасибо за заботу, но я сам решу, когда мне нужен будет отдых.

— Как угодно, капитан.

Оставшись один, Деринов задумался: давить на парней он сейчас не станет, пусть они немного пообвыкнутся, забудут переживания, связанные с этим удивительным полётом. Прошло-то всего ничего, немногим больше трёх дней, как они взяли курс на Землю.

Капитан потёр виски, чтобы снять головную боль. Проклятые пилюли! Но стресс можно было заглушить только так, хотя бессонница порядком надоела. Деринов в который раз замечал, что боится своих же людей. Они не угрожали, не давали поводов для нареканий, выполняли команды, но были словно неживыми, механическими куклами. С Гамаюн и то интереснее общаться!

— Вам надо поспать, - командир вздрогнул от монотонного голоса старпома за спиной. Это всё стресс: парни стали безучастными, мало ели, почти не разговаривали, странно переглядывались. Так они переживают случившееся, докладывал ему Костя, а у самого голос хриплый, усталый, чужой.

— Да. Пожалуй, ты прав. А то мне уже глупости в голову лезут.

— Идите, я постою лишнюю вахту.

Деринов встал и, бросив быстрый взгляд на Тимофея, спросил:

— Как тебе удаётся не думать о них? О Стасе и... Анжелике?

— Вы имеете в виду, мои симпатии к ней? Я всегда помню, что вы мне говорили: дело превыше всего. А впереди у нас много невыполненного.

Деринов рассеянно кивнул и вышел. Из Киреева со временем выйдет прекрасный капитан, но прежним он ему нравился больше.

Подходя к собственной каюте, капитан с сомнением в голосе громко спросил:

— Ты тоже считаешь, что команда ведёт себя странно?

— Да, капитан. Я бы не стала пускать их на Землю, - отозвалась Гамаюн.

— Придумала тоже, отставить шуточки. Сейчас не до них.

— Как скажете, капитан. Я подчиняюсь только вам.

— Если что случится, сразу буди! - коротко бросил он и закрыл дверь каюты.

Деринов не переживал за корабль: Киреев справится, отсек управления в надёжных руках. Капитан вытянулся на постели, не снимая обуви. Хотелось закрыть глаза и погрузиться в тьму. Так он и сделает. А когда проснётся, всё будет в порядке, всё будет как прежде...