Болотная крепость

13. Корабль мертвецов

Песок кипел и передвигался, сбивая Мило с ног, как сбивает человека волна. Мечник слышал в полумгле крики, пытался удержаться на ногах, инстинктивно выбросив вперед руку с щитом, чтобы образовать преграду на пути пыли, грозившей поглотить его.

Он уже по колени погрузился в цепкий серо-коричневый порошок. Почти ослепнув, хватая ртом воздух, Мило покачивался и сражался с захватившим его песком. Ему казалось, что он остался один: остальных поглотило, погребло это неожиданное извержение. Однако он по-прежнему слышал адский скрежет, который мог быть звуком удара стали о сталь.

В перемещающихся облаках пыли виднелись какие-то черные массы. На том месте, где лежал корабль, что-то вздымалось. Может быть, сам корабль ответил на наложенное на него заклинание. Мило, у которого слезились глаза в попытке избавиться от пыли, двинулся в сторону корабля и, не будучи в состоянии правильно определять расстояние, с силой ударился о прочную стену. Удар пришелся в щит, а через него в грудь и плечо.

Волны пыли, поднятые этим подъемом, улеглись, воздух начал прочищаться. Теперь звуки битвы доносились яснее. Мило переместил щит на спину, взял меч в зубы (рот его был забит пылью) и провел руками по стене, пытаясь найти возможность взобраться.

Слева рука его коснулась висячей лестницы. С огромным усилием он подтянулся к ней, в то же время опасаясь, что сама веревка или ее деревянные крепления рухнут под его тяжестью. Все происходящее казалось странным и неестественным и, конечно, было порождено каким-то волшебством, однако Мило чувствовал, что из глубины Моря Пыли поднялась не просто стена. Перед ними был давно затонувший корабль.

Он ухватился за лестницу и попытался вырваться из песка, отталкиваясь от него ногами и подтягиваясь изо всех сил на руках. Море жадно тянуло его назад, но он преодолевал одну перекладину за другой.

Ноги освободились, нашли опору на лестнице. Преследуемый страхом сорваться, упасть и навсегда погрузиться в песок, Мило продолжал подниматься.

Наконец ему удалось подняться на палубу, где можно было дышать, потому что пыль уже улеглась. Спиной к одной из мачт прижимался Ваймарк. Арфа лежала у его ног, в руке бард держал меч и стремительно играл им - играл так же искусно, как струнами, - держа на расстоянии трех нападающих.

Нейл в облике оборотня-кабана бесстрашно бросался на других поднимающихся из люка, который он вскрыл. Он действовал со стремительностью, необычной даже для такого животного, его клыки рвали древнюю кольчугу, которая от старости словно превратилась в истлевший пергамент.

А враг…

Мило не требовалось ощутить слабый затхлый запах разложения, который издавали нападающие, чтобы понять, что это живые мертвецы. Их доспехи того же цвета, что пыль, которая так давно была их могилой. На них даже были металлические маски с отверстиями для глаз и носа. Маски свисали со шлемов, прикрывая лица.

Маски изображали свирепый оскал, а подбородок закрывала тонкая сетка, которая спускается на кольчугу. Враги, держа мечи в руках, поднимались из трюма; их мечи странно изогнуты, словно сабли, и противники ими яростно машут. И мертвецы не могут умереть.

Мило, поднявшись на палубу, увидел, как кабан-Нейл пронзил одного из живых мертвецов клыками, разорвал его кольчугу, словно панцирь давно умершего жука, в сущности разорвал и самого мертвеца надвое. Но его ноги продолжали стоять, а торс, упав, по-прежнему нацеливал удары на нападающего.

– Алл-лл-вар! - не сознавая, что он издает боевой клич своей юности, Мило устремился на выручку к Ваймарку, которого мертвецы прижали к мачте. Ударил одного щитом по спине. И доспехи, и высохшее тело под ними разорвались. Мечник изо всех сил наступил на руку, которая лежала на палубе и тянулась к нему с кривым мечом, ударил своим мечом под углом между головой и плечом другого нападавшего, в то время как еще двое заставляли барда отбиваться.

Сталь зазвенела о пластину кольчуги, перерубила металлическую сетку-бороду и срубила голову в шлеме с узких плеч твари. Но Мило пришлось наносить еще удар за ударом, пока толчком щита он не отбросил безголовое тело со своего пути.

Словно издалека, доносились возгласы других сражающихся, но Ваймарк молчал, сохраняя энергию для битвы. Мило прыгнул вперед, преграждая дорогу еще одному живому мертвецу, выходящему из-за мачты и держащему кривой меч с таким расчетом, чтобы ударить барда. Мертвец полуприсел, и Мило изо всей силы ударил щитом по наклонившимся плечам. Споткнувшись об отрубленную руку (одного из нападавших, с которым успел расправиться Ваймарк; но в отрубленной руке еще сохранялась мертвая жизнь), мечник упал, увлекая за собой мертвеца.

Он лишь мельком заметил, как изогнутая сталь ударилась о доски палубы в нескольких дюймах от его головы. Мило откатился от мертвеца. Не вставая, только приподнявшись на коленях, он повторно изо всех сил ударил тварь щитом по голове и плечам. Оглянувшись, он увидел, что у того мертвеца, который пытался вытащить застрявшее из почти окаменевшего дерева оружие, Йевеле отрубила руку; девушка держала меч обеими руками и опускала его со всей силой, на какую была способна.

Ингрг, чье тускло-зеленое лесное одеяние казалось здесь ярким пятном, вступил с краю в схватку. Никакая стрела, даже смазанная тайным ядом охотников запада, не может убить уже мертвых. Поэтому эльф выронил свой лук и работал мечом. И шум битвы перекрывал страшный боевой клич Нейла, который нападал снова и снова, кровь капала с его поросших щетиной плеч, обрывки высохшей кожи, куски изъеденного временем металла и хрупкие кости падали с его клыков, а он продолжал набрасываться на живых мертвецов.

Что-то схватило Мило за пятку. Голова, вернее, пародия на голову, отсеченная от туловища, лишенная гротескной маски, губы давно сгнили, и вот эта голова угрожающе щелкала зубами. Мечник пнул ее, испытывая тошноту. От сильного удара голова завертелась и укатилась. А Мило уже поднял щит, встречая нападение еще двух мертвецов, последними поднявшихся из люка.

– Ай-йй-йй-йй-йй-йй! - Оборотень-кабан вертелся, пытаясь освободиться от тяжести одного из живых мертвецов. Тварь в ходе битвы потеряла или сбросила шлем. Зубами она вцепилась в заднюю ногу Нейла и с безумной яростью грызла жесткую плоть. И тут в воздухе мелькнуло лезвие, усаженное кварцевыми зубцами, и разрубило бестелесую голову. Галт сделал один-два шага и пошатнулся. Нейл, последний раз яростно лягнув ногой, отвернулся от ящера и занялся новой порцией противников. Он нападал снова и снова, большой головой разбрасывая фрагменты мертвецов. Хотя упавшие продолжали двигаться, руки тут и там пытались поднять щиты, ноги вставали и снова падали, но не осталось ни одного из тех, кто бы заключен в трюме корабля, целых и готовых напасть.

Рука Ваймарка безжизненно свисала, кровь капала из рваной раны на плече. Ингрг отодвинулся подальше от массы тел, которую продолжал разбрасывать Нейл, и мечом раздвинул челюсти, сжимавшие его щиколотку. Галт прислонился ко второй мачте. Он повесил голову на грудь и держался на ногах только потому, что опирался на мачту и на меч.

Оборотень-кабан, разорвав на клочья все тела, задрожал. На палубе стоял Нейл Фэнгтус в человеческом облике, в глазах его еще была видна дикая ярость. Он поморщился от боли: рана в боку.

Нейл перевел дыхание, но первым заговорил Ваймарк, прижимая к себе раненую руку.

– Стража всегда что-нибудь охраняет. Интересно, что охраняли эти?

Йевеле отошла к краю палубы, вытирая меч краем плаща, потом отрезала эту часть ткани и бросила в груду тел и разбитого металла.

– Заклятие, которое держало их, почти истощилось, - сказала она, не глядя на то, что лежало на палубе. - Иначе мы бы так легко не отделались…

– А может, мы немного научились тому, о чем говорил нам Гистасп, - заметил Мило, глядя на свой браслет. - Вы тоже призывали на помощь судьбу?

Все подтвердили это. Возможно, своей сосредоточенной волей они действительно изменили вращение костей и поэтому выжили.

Из открытого люка вылетела Африта. Покружила с криками над Нейлом; при некотором воображении в этих криках можно было прочесть отчаяние: Африта висела на уровне раны берсеркера. Нейл хмыкнул, почти засмеялся.

– Ну, успокойся, моя милая, мне доставалось и похуже. Да, много хуже. - Теперь он открыто улыбался. - И разве нет с нами целителя ран? - И он махнул в сторону борта, у которого по-прежнему с четками в руках стоял Див Дайн. Губы священника двигались в неслышной молитве. - Но что еще мы нашли, кроме заклинаний неведомого колдуна? Как сказал бард, стража всегда что-то охраняет. - Хромая, берсеркер подошел к краю люка, который был отброшен, выпуская нападавших мертвецов.

Мило взглянул на Дива Дайна: священник лучше других способен обнаружить проявления Хаоса или, может быть, другого зла, о котором ныне живущие не имеют понятия. Но глаза священника были полузакрыты; должно быть, он сосредоточился на своих молитвах. Мечник пошел вслед за берсеркером. Даже Йевеле направилась к люку, обходя ужасные останки на палубе.

Здесь слабый запах разложения чувствовался сильнее. Ингрг привязал к стреле обрывок древней ткани и с помощью огнива поджег. Он не использовал лук, а бросил стрелу рукой. Стрела воткнулась в какой-то сундук, при свете пламени не было видно никакого движения.

Они увидели колодец, над которым к корме и носу шли мостики. По обе стороны мостиков были нагромождены большие кувшины с пробками и еще несколько ящиков, стоявших один на другом. Африта слетела вниз и села на пробку одного из кувшинов в рост человека; зашипев, она принялась клевать пробку. Нейл в третий раз рассмеялся.

– Она нашла то, что мы просили ее найти. Там что-то пригодное для питья.

Мило не мог поверить, что вода не испарилась за бесчисленные столетия. Он начал осторожно спускаться к кувшину, на который указала Африта, прислушиваясь к малейшим звукам, которые могли бы свидетельствовать, что еще не все живые мертвецы вышли наружу. Неохотно вложил свой меч в ножны и с помощью кинжала принялся выковыривать черное вещество, запечатавшее кувшин. Оно оказалось твердым, как железо. Но наконец, используя кинжал как долото, а рукоять меча как молот, он смог оторвать небольшой кусок. После этого остальное рассыпалось в пыль, и Мило смог ее стряхнуть.

Он поднял крышку.

– Что там? - спросил Нейл, видя, что мечник нагнулся к содержимому кувшина. - Вино богов?

Запах слабый, но кувшин полон, уровень жидкости на два пальца ниже края. Мило вытер палец о брюки и окунул его. Влажное и жидкое - не похоже на вещество, которое начало застывать. Поднес палец к носу. Кожа красная, словно он окунал палец в кровь. Но запах приятный.

– Не вода, но какая-то жидкость, - сообщил он собравшимся наверху. Африта вцепилась в край кувшина, высунула язык и принялась лизать. Сверху на веревке спустили какой-то предмет. Мило узнал одну из бутылок, которые были прикреплены к седлам.

– Дай попробовать, - прогудел сверху Нейл.

Мечник послушно достал бутылку из чехла и погрузил ее в жидкость, которая с бульканьем стала наполнять сосуд. Наполненную бутылку подняли.

Вытащив горящую стрелу, Мило пошел по мостику вдоль трюма. Не меньше пятидесяти больших кувшинов, все запечатаны и закреплены в вертикальном положении: древние владельцы груза заботились о том, чтобы он невредимым достиг гавани.

Сундуки были меньше защищены от времени. Мило открыл два из них и обнаружил зловонную массу, которая когда-то могла быть пищей или какими-то материалами, но сейчас превратилась почти в слизь. Не видно было ни живых мертвецов, ни места, где они могли находиться в своем заключении. Но отходить далеко от открытого люка Мило не хотел.

Когда мечник с помощью двух спущенных веревок поднялся наверх, Див Дайн был занят лечением. Рука Ваймарка была уже перевязана, и бард держал ее перед собой, один за другим сгибая пальцы, словно проверяя их гибкость. Ингрг и Йевеле, завязав рот и нос тряпками, мечами и щитами сбрасывали с палубы в песок останки призрачных воинов.

У дальней мачты сидел Галт. На коленях его лежало оружие с кварцевыми зубьями, он положил голову на сложенные руки и словно погрузился в свои переживания. Нейл лежал на палубе, его волосатое бедро было обнажено. Див Дайн капал на рану жидкостью из открытого кувшина.

– Привет, мечник! - окликнул Нейл Мило. - У этих мертвецов было за что сражаться. - Он взял бутылку из рук священника и сделал большой глоток. Див Дайн улыбнулся.

– Если не ошибаюсь, сегодня мы нашли настоящее сокровище. Это легендарное вино Пардоса, которое лечит тело, укрепляет дух. Оно приносило радость императорам Каластро до того, как Южные горы задышали смертоносным огнем. - Див Дайн перестал улыбаться. - Но мы нарушили равновесие этих мест, и кто знает, каковы будут последствия?

Нейл сделал еще один большой глоток.

– Какая разница, священник? Я пил вина великих царств - поскольку дважды грабил караваны из Пейнима, которые часто перевозят старинные вина. Но то, что было у них, не так приятно вливается в глотку, не зажигает такой мягкий огонь в желудке и не заставляет по-иному взглянуть на мир. Не знаю, вино ли это Пардоса, - он отвел бутылку и хлопнул себя по груди, - но клянусь медным голосом Ганкланга, я снова цел и невредим!

Поскольку Див Дайн признал добычу безвредной, все наполнили вином пустые мехи. Галт не стал возражать, когда священник промыл его покрытую пылью кожу и вымочил плащ в другом кувшине.

Они устроили лагерь прямо на палубе и сидели, рассуждая о том, что привело к кипению пыли и заставило защитников корабля наброситься на них. Может быть, и на корабль и его защитников тоже был наложен обет, и их вмешательство привело его в действие. Но хотя эльф и священник напрягали свои способности, чтобы учуять любую форму Великого Волшебства, они признали, что загадка остается неразрешенной. В глубине души Мило считал, что армия живых мертвецов не могла быть оставлена здесь тысячелетия назад просто для защиты вина, каким бы ценным оно ни было.

Но он не мог не признать, что вино оказывает чудотворное целительное действие. Промытые им раны затягивались почти мгновенно, а на вкус вино было свежее самой чистой и холодной ключевой воды. Мило выпало ночное дежурство во вторую смену. Он медленно прохаживался взад и вперед по палубе и сожалел, что нельзя использовать корабль для дальнейшего путешествия. Но на мачтах нет парусов, и хотя эту возможность неоднократно обсуждали, никто не смог найти другой способ продвижения. И кроме трюма, люк которого вскрыл Нейл, дальше корабль не исследовали.

На корме находилась каюта, и дверь в нее не поддалась даже усилиям Нейла. Впрочем, Мило думал, что берсеркер даже рад этому. Хотя сражение с мертвецами окончилось победой, все были потрясены. Одно дело - противостоять живым, и совсем другое - рубить на куски мертвецов, наделенных ужасной силой и волей к борьбе.

Мило прошел на нос. Как всегда в Море Пыли, с дюн доносился неразборчивый шепот. Но теперь мечнику показалось, что это не просто шорох песка, что кто-то действительно шепчется. Он напряг слух, стараясь уловить слова, но они произносились как будто чуть ниже порога слышания. И таким сильным было впечатление, будто вокруг собираются вражеские орды, что Мило то и дело поглядывал на браслет, ожидая увидеть, как оживают предупреждающие об угрозе кости. С растущей тревогой ходил он кругами по палубе, от одного борта к другому, минуя закутанные в плащи фигуры остальных путников. И даже свешивался через борт, глядя вниз, туда, где совсем недавно еще оставались следы недавней битвы.

Но ничего не было видно: раздробленные кости, ржавые доспехи и оружие - все исчезло в песке, как будто те, с кем они сражались, никогда не существовали. И все-таки что-то было в этой ночи…

Мечник решительно сдержал свое воображение. Ничего нет в ночи! Он понимал, что чувства у него не такие острые, как у Ингрга или Нейла, а у Африты, вероятно, они еще острее. И вино, которое они пили, не повредило их мозгу, только прибавило сил.

Тогда почему он ищет то, что нельзя ни увидеть, ни услышать?

И тем не менее Мило продолжал расхаживать по палубе, наблюдать и ждать. Ждать того, чего сам не знает. Подталкиваемый растущей тревогой, он разбудил Нейла, который должен был сменить его на дежурстве. Но не решился заговорить о своих опасениях, хорошо понимая, что берсеркер лучше него способен обнаружить опасность.

Мило сразу уснул и увидел сон. Такого яркого сна у него никогда не было. Действие происходило на том же фоне, что и дежурство, и казалось таким реальным, как будто какие-то заклинание приковало Мило к мачте и он, неподвижный и безголосый, наблюдает за происходящим.

Нейл, чуть заметно прихрамывая, ходит кругами, точно так же, как недавно сам Мило. Дойдя снова до носа корабля, он останавливается и напряженно всматривается куда-то на юг, в просторы пыльного моря.

Мило во сне следует за взглядом Нейла. Словно тени… те самые тени, которые преследовали их, однако и не те. Мило понимает, что на самом деле он их не видит, но через восприятие Нейла каким-то чудесным способом ощущает невидимое. Все равно что попытаться описать слепому, что такое зрение. Но там было что-то такое, чего берсеркер не видел, но что приковывало его внимание.

Нейл плотнее запахнулся в плащ, крепче ухватился за топор. Вернулся к тому месту, где свисает лестница. Спустился по ней за борт, в пыль. И когда исчез из пределов видимости, мечник попытался разорвать узы сна: он без слов знал, что Нейла Фэнгтуса увлекло что-то такое, что нельзя увидеть.

Но стремление проснуться не разорвало сон. Мило снова увидел Нейла. Тот привязал к ногам пескоходы и зашагал, повернувшись спиной к оставшимся на корабле спутникам, словно их кто-то стер из его памяти. Шел он быстро. Как будто увидел перед собой того, кого долго искал. Несмотря на неустойчивую поверхность под ногами, он упрямо двигался на юг, и Мило вынужден был наблюдать, как он исчезает среди шепчущихся дюн.

И когда Нейла поглотили эти дюны, Мило словно погрузился во тьму, в которой ничего нельзя было увидеть, ничему удивиться.

– Мило! - послышался в этой тьме голос, разрывая кокон равнодушия.

Мечник открыл глаза. С одной стороны к нему наклонился Ваймарк, протирая глаза и загорелую кожу лица. Что-то прикоснулось к плечу Мило, он повернул голову и увидел слева от себя Йевеле. Она сняла шлем, и стали видны ее туго заплетенные волосы. Смотрела она суженным взглядом, в котором была необычная тревога.

– Что?… - начал он.

– Где Нейл? - Вопрос задал бард, и Мило снова посмотрел на него.

Потом приподнялся на локте. И сразу вспомнил свой необычный сон. Не успев подумать, что это всего лишь сон, Мило сказал:

– Он пошел на юг. - И в тот же момент понял, что это действительно так.