Боливар исекая

Глава 6

После посиделок с мороженкой мы разошлись. Кая ушла за накидкой и стрелами, а я отправился в Гильдию Алхимиков. Удачно скинул цветки, плоды с искаженной поляны, поболтал с бородатым алхимиком Ремом о там, как лучше убивать ВарОрка — слухи о стычке разошлись по всему Самуру.

Он склонялся к напичканной росталийским Телатиумом колбаске, которую следовало натереть чесноком, взгромоздиться на лошадь и искать ВарОрка. При встрече, следовало с размаха, смачно приложить колбаской по харе и дать в шпоры. ВарОрк, почуяв чеснок, не сможет устоять перед соблазном сожрать искомое, потому будет обречен.

— Во влажной среде Телатиум быстро разлагается, — добродушно гудел Рем, — мгновенно преодолевает гематоэнцефалический барьер и напрямую дает в мозг. Начинаются конвульсии, пациент сдирает с себя кожу и перестает интересоваться внешним миром.

Я вежливо выразил сомнения в наличии мозга у ВарОрка. Рем задумался.

Расстались мы все же на хорошей ноте. Я пообещал заходить еще, а алхимик придумать новые способы отравления.

К Гильдии Артефакторов я подходил с некоторым волнением. Второй день в новом мире, а уже сделал открытие на нобелевку. Что тут будет — держите меня, академики!

Здесь я заказал полигон у симпатичной девушки за административной стойкой, сходил к мастеру артефактов, заказав распил посоха Пилама на две равные части, покрытие из биолланта, пару артефактов и прикупив два разделителя магчастиц. Разделитель — простая игрушка, что делит твой магимпульс, одновременно, разгоняя получившиеся в несколько раз, полезный для контроля и тренировок. Для состоявшегося мага он по большей части — забава, они тренируются уже с заклинаниями, возвышают силу. Но правильные маги тренируют и тело, и пальцы. Хотя без подпорки в виде палочки или посоха заклинания на порядок теряют силу и скорость, но кастовать без них возможно. Поэтому правильные маги постоянно разрабатывают пальцы. Вроде того племянника шана Марди, оставившего во мне странное чувство.

Через полчаса скучания на диванчике с серебряной кружкой ароматного напитка из мёда и земляники, ко мне вышел подмастерье со свертком и с легким поклоном передал его мне. Уж не знаю, что думал мастер артефакторики, выполняя мой заказ, но вслух он мне ничего не сказал, хотя косился. Я тоже ничего не стал объяснять: сам не до конца понимаю, что в итоге выйдет.

Зайдя в комнату предоставленного полигона, я развернул сверток, вглядевшись в искомое. Передо мной было что-то вроде большой тридцатисантиметровой серебряно-скарлетитовой вилки с двумя наконечниками, которые обернули биоллантом. В начале этой поделки мастер установил два разделителя импульса, с заглушкой на три оборота. Снизу был прикреплен ремонтирующий артефакт и артефакт облегчения веса. Вот и весь рельсотрон. Тяжелый, сука, килограмм на пять, даже после облегчения веса!

— Должно сработать, все же разделенный импульс будет раза в два-три послабее, — сказал я сам себе, больше для успокоения.

Открыв заглушку в начале трубы, я поместил медную болванку между рельс. Поставил щиты, нацелил на каменный манекен в метрах пятнадцати от меня и подал импульс.

Грохотнуло уже негромко, отдача не сильно качнула, облако плазмы быстро исчезло, а от каменного манекена напротив остались ноги, оседавшее облако пыли и мелких осколков. Спохватившись, я дал импульс ремонтному артефакту, а потом открыл заглушку. Рельсы сверкали идеальной чистотой, никаких расплавленных частиц, борозд и других деформаций.

«Вы создали новое оружие Посох Черной Звезды!» — мелькнула перед глазами надпись.

— Да, — сказал я с глубоким чувством удовлетворения, — так и назову его — Посох Рианны.

Итак, у меня есть ультимативная пуха: медленно стреляющая, но очень мощная. На основе каких сил — непонятно, выполненная по принципу электромагнитного ускорителя, но работающая. Надо бы сказать: слава Амперу или Тесле, а может Максвеллу с Фарадеем.

— В науке нет места для догм! — вслух произнес я. Было бы странно переносить физические законы бывшего мира на фентезийный. На раскрытие его секретов уйдет не одна человеческая жизнь. Такой роскоши у меня нет. Буду причинять добро тем инструментом что под рукой, а овладев ресурсами, начну раскрывать секреты.

Подождав пока манекен восстановится, — зачем давать повод для слухов о чудной силе или предмете, — я засунул вундервафлю в инвентарь, вышел, вежливо распрощался с администратором и направился к кузнецу. У него я ненадолго задержался, придирчиво оформил свои пожелания по размерам снарядов к рельсотрону, постоял вместе, наблюдая как он режет заготовки на двадцать брусков, примерил чуть отойдя в сторону, чтобы никто не видел инвентарь. Пару он подточил на месте, подгоняя под нужный мне размер, затем направился в родную таверну.

Пора подбить бабки: осталось три золотых Шайна, с десяток серебряных и куча медных, что я даже не считал. Инвентарь отображал — 3,12 золота, для степени понятия много это или мало можно прикинуть расходы — доходы. Тризна в таверне по товарищам — золотой. Два манговых джелато обошлись в золотой. Такую же сумму я оставил в Гильдии Артефакторов. Распродался я на четыре с половиной золотых, все же ресурсы с искаженных полян очень дорогие. «И оплачены кровью», — добавил бы я. На эти три золотых было реально прожить полгода не шикуя, но и не бедствуя. А вот строить государство или там для начала торговую империю было рановато.

Монеты погибших товарищей я передал в конце разговора Килтилу. Гильдия присовокупит к ним взносы желающих и отошлет получившуюся сумму родным. Сам Джерк за несколько лет работы авантюристом скопил почти два золотых. Продукты были недороги, а вот одежда уже снимала прилично. Комната у Марты стоила дешево, все развлечения — бродячий цирк, приезжавший в летние сезоны, за посмотреть — брали медяками. Качественное спиртное было дорого, но Джерк им и не интересовался. Букет цветов девушке можно было нарвать за околицей деревни. Посещение в бордель выливалось в серебряный, но тут зависело от фантазии клиента. Небольшой и приличный домик можно было урвать золотых за сорок. И хотя с монстров местным не падали монеты, но какие-то ресурсы с них дропались. И даже очень редко — раз в год-два, но какое-то оружие.

Так Джерк и скопил пару золотых, а потом умер на искаженной поляне.

Я зашел в «Улыбку Фортуны» и с наслаждением присел за столик. Надо что-то менять уже в этой жизни: что за дурацкие сапоги — эй, Создатели?! Хочу кроссовки и модное худи с капюшончиком вместо дурацкой рубахи со шнуровкой.

Дочка Марты — Грета, веселая пышная девица в веснушках, по прозвищу «Булочка» подошла и мило поинтересовалась моим заказом.

— Ласари вернулся с обхода пшеничных полей, принес пару травяных панд. — проинформировала она меня. — В мятном базилике будет особенно вкусно.

Вот за это я люблю Марту. Выбор блюд вроде небогатый, но каждый день она пытается удивить клиентов новеньким.

— Или хочешь ужаснокролика повторить, — истолковала по-своему мою заминку Грета, — будет бесплатно. Мама сказала еще три порции твои.

— Спасибо, Грета, попробую панду в базилике, — выбрал я, — надеюсь она не мучилась.

— Это же Ласари, — улыбнулась Грета, — попал в глаз первым выстрелом. Квас или морс к блюду?

— Пожалуй кваса, — решил я, — еще не могла бы ты найти большой зонтик, горшок для маринада, пару кило свинины и немного специй? Завтра в поход, нужно подготовиться. И да, — Кае ни слова!

Так я провел ближайший час: покомандовал Гретой, отдохнул, насытился, а потом за мной пришли бандиты.

Вернее, бандит был один, группой бы их в таверну Марту не пустили. Группа — это безобразие, попытка давления — такого ни Марта, ни авантюристы бы не потерпели. А так, в соло ты свободный человек, хотя и под подозрением: на тебя косятся, пива не предлагают, разговоры не разговаривают.

Но Гудишу «Придурку» было плевать. Огромный, с несуразно маленькой головой, быкочеловек присел за мой столик и нагло отхлебнул кваса из моего кубка. Впрочем, моментально скривившись, он выплюнул его на стол.

— Что за кислятину пьет молодой победитель ВарОрка, — заржал он, серьга в ухе согласно затряслась — надеюсь еда у тебя получше пойла. С этими словами Придурок залез в мою тарелку рукой, доставая последний кусок мяса, что я не доел из-за чувства всемерной сытости, окутавший мой желудок.

Но сытость — сытостью, а наглость — наглостью. Не знаю чего он ждал: жалоб, гнева, торга или моей депрессии, но я просто спросил.

— Скажи мне Гудиш, а если бы у тебя была нормальная работа, достойная оплата — ты бы себя так по-хамски не вел бы?

— Работа для рабов, — сказал он, отрыгивая мне в лицо, — ты чё мне тут гусей гонишь!

Я человек толерантный: ест человек руками, может у него традиции такие. Но не в моей тарелке. А если не хочешь создавать продукт в моем, потенциально будущем, королевстве, но хочешь отнимать его у других сословий — я могу и в Родриго Дутерте превратиться ненадолго.

Я покрутил большими пальцами переплетенных рук.

— Ну, пошли, Гудиш, — сказал я вставая, — чего тут канитель разводить. Пообщаемся с Миресом.

— Давно бы так, Сопляк, — хлопнул он меня по плечу, отчего я снова присел, — там или договоришься, или, — он подмигнул. — Сам знаешь, ужаснокролики могут и лицо отгрызть.

Намекал он на одну тёмную историю с молодым авантюристом Ралехом. Якшался тот с этой бандой: ходил с ними на вечерние посиделки, на монстриков заглядывал иногда — всё из-за Нилаи, знакомой их главаря Миреса. Стал выпивать и хвастаться, что скоро заживет на широкую ногу. Закончилось тем, что обглоданные остатки Ралеха нашли в болоте. Вот что глупая любовь не к тем девушкам, плохие знакомства и экология делают.

Шайка Миреса, гордо именуемая Ночной Гильдией, на самом деле официальной структурой не являлась. В Шайне, да и во всех нормальных странах Ночные Гильдии были запрещены. Просто потому, что грабить подданных может только король. Если издержки возрастают, подданные отдают мзду «ночным», меньше остается короне. Какой король такое потерпит?

Не-не-не, финансовые потоки должны быть консолидированы.

Это не мешало собираться разным шайкам по городам и селам, просто гоняли их по-взрослому. То есть, железом и магией. Но иногда, умные главари уходили под крышу к вполне себе официальным лицам. Те их прикрывали в обмен на услуги, охрану и разные темные делишки. Вот лично мне кажется, раз за банду серьезно не взялись, королевский наместник что-то такое придумал.

Мирес уже обложил налогом крестьян, крышевал попрошаек, пару раз грабил паломников за городом, судя по слухам. Подбирался к другим гильдиям, завел себе осведомителей. Активно влезал в деловую жизнь Самура. Правда, что там от активной жизни — крохи, но нарыв рос.

Придется его вскрывать, меня они в покое не оставят. До гибели команды Мирес пару раз подкатывал с мутными предложениями, но был отшит. Теперь, после гибели команды, Джерка считают легкой добычей, а осечку Мирес не позволит — ударит по нарождающемуся авторитету. Заартачусь, прирежут в уголке по-тихому. И если собой еще можно рискнуть, то Каей рисковать я точно не стану.

У местного гетто, — места проживания банды на окраине Самура, между южным выходом и западным (для паломников к горе Влюбленных) было шумно. Три дома были самозахвачены бандитами, домовладельца по-тихому свели в могилу, любил он выпивать и однажды, напитком поперхнулся. Рядом тянулась улочка, выходящая к низенькому, полуразобранному валу из камней и с оградой из бревен, вертикально вставленных в землю. Самур был по периметру обнесен таким валом, кое-где уже разрушенным. Служило это больше психологической защитой и как помеха для передвижения крупного транспорта вроде телеги.

Ведь средневековье — это учет и воровство. Или контроль и воровство.

Играла гармонь, гнулись пальцы: банда сидела у среднего дома, попивая винцо и комментируя пляски двух девиц с низкой социальной ответственностью. Мирес, углядев меня за Гудишем, гадко заухмылялся и салютанул своим пойлом. Он сразу понял, что я пришел с миром. Магпалочку все маги этого мира держали, как меч, у бедра в специальных ножнах, кто-то извращался для ножен у подмышек — при короткой палочке, но полностью зачехленной волшебную палочку держали только в особенном случае. Показывая, что намерения абсолютно мирные.

— Пришел вступить в нашу банду, — издевательски спросил он, — знаешь какой будет взнос?

— Друзья, — восторженно сказал я, демонстрируя энтузиазм, — коллеги и просто собутыльники! Сегодня счастливый день воссоединения нашей команды. Нас ждут великие дела, но прошу вас держать в секрете то, что я вам поведаю.

На меня непонимающе посмотрели все.

— Есть сведенья о богатом купце, — тихонько шепнул я Миресу, — но не при этих же. Я глазами показал на девиц.

— Так, вы обе, — скомандовал Мирес, — бегом в дом, готовьте жрать. Отойдем за стену, — сказал он уже всем нам.

Мы перелезли ограду, его шестерки отодвинули подпиленное бревно и вся банда вышла за Самур.

«Одиннадцать будущих трупов», — отстраненно подумал я. Не было особенных чувств: ни в жар, ни в холод не кидало, но маску своего парня следовало держать дальше.

— Ну, выкладывай уже, Сопляк, — нетерпеливо приказал Мирес, отойдя метров на сорок от стены.

— Хочу вступить в вашу команду, — восторженно затараторил я, — вот мой взнос Мирес, держи золотой! Ты отличный лидер!

Мирес недоуменно посмотрел на золотой кругляш в своей руке под завистливыми взглядами.

— Еще я проставлюсь каждому по серебряному, парни, только встаньте в ряд, чтобы не толпиться!

Я принялся обходить получившуюся шеренгу, раздавая серебряные бандитам, отчего их хмурые, пропитые лица засветились жадностью и вожделением.

— Два, — каркнул Гудиш, — гони нам по два серебряных!

Шеренга согласно загудела.

Я подошел к последнему, пареньку из деревни под Самуром, недавно прибившемуся к банде. Перкли с погремухой «Скрип». Кличку он уже успел получить за старые сапоги, издававшие ужасный скрип, а статус нет. Совсем молоденький пацан, которого мне стало жаль.

— А ты еще не в банде, Скрип, — ласково сказал я, — придется тебе подождать награды.

— Ну как же, — чуть не плакал парень, — я уже и на дело ходил, скажи атаман.

Ничего не слушая я приобнял его рукой за плечо, выталкивая из строя и обернулся к бандитам.

— Друзья, — добавил я озабоченность в голос, — я только что вспомнил, я не могу вступить к вам банду!

«Ты гонишь, берега попутал», — началось раздаваться от бандитов, на что я сокрушенно покачал головой.

— Ведь вы все трупы, — укоризненно объяснил я им.

Рельсотрон я сразу после создания выставил на панель быстрого доступа, материализовался он мгновенно, концами рельс глядя в живот ближайшего бандита, мысленная команда импульса и только «вжух», «шмяк», облако быстро погасшей плазмы, пятно взрыва в горе и отдаленный звук, спустя несколько секунд.

Хотя хлопок и был, не сказать, что сильный. «Шмяк», унесенных ударной волной метров на десять, бандитов об землю был звучнее. Передние, стоявшие ближе ко мне, немного «загорели» в результате потока плазмы. У Скрипуна отказали ноги, и он мешковато свалился на задницу, с дрожащими губами, не в силах издать и звука.

Я поднял руку.

— Кая, помоги, пожалуйста, собрать с неудачников трофеи.