Боливар исекая

Глава 34

Избытком энергичности можно искупить полнейшую неспособность мыслить. Именно этой тактики придерживался барон Недлир, когда въехал в Самур и увидел своего падшего сыночка на перекладине. Не знаю, как так можно: без разведки, без данных по противнику — с шашками наголо врываться в город, но барон не шахматный игрок. Бей — беги, вот и вся тактика. К счастью, жители Самура — не загонные олени. Конная двадцатка легко протаранила неготовый десяток городской стражи, рассекла мечами веревки, подхватило драгоценное тельце сыночка и … на этом все успехи закончились.

Озлобленные горожане похватали кто колья, кто самострелы, стража сомкнула ряды, ощетинилась копьями, а подошедшая Кая Аисаки достала боло и метким броском запутала ноги лошади барона. Барон свалился, конные спешились — не бросать же им господина, завязалась ругань, угрозы, первые камни застучали по броне баронской дружины. Отборная брань заставляла алеть даже статуи водных орлов.

В общем, было весело, но как всегда я всё испортил.

— Риса, эффект усиления, — скомандовал я Саитане, и она послушно исполнила фишку магов воздуха, при которой область воздуха перед человеком сильно колеблется, усиливая звук в разы.

— Именем короля! — вскричал я нечеловечески громким голосом баронской дружине, — приказываю: оружие в ножны! Иначе вы у меня очередь за веревкой занимать будете в моём подвале, чтобы повеситься. Быстро исполнять!

Они, косясь на барона, не торопились это делать и тогда я достал свою магпалочку.

— Два удара сердца и все, кто не выполнил приказ, считаются поднявшими руку на королевского наместника. После чего все мятежники будут убиты.

Барон с побагровевшим лицом, совладал с эмоциями и не с первого раза, но попал в ножны мечом.

— Вы! Да как вы посмели благородного шана привязать к позорному столбу! — прорычал Недлир-старший.

Я внимательно вгляделся в кабанообразное лицо барона: с жесткой ниточкой наглых усов, кустистые брови, хоботообразный отросток, именуемый носом, с красными прожилками, бешено сверкающие, налитые кровью глазки. Вида звероватого, не трус, характер решительный, понимает только силу.

— Если благородный шан промышляет разбоем, его герб палач разрубает на площади, — транслировал ему позицию властей, — всегда так было в Шайне. Касательно вашего сына, в нём трудно было разглядеть благородство, когда он с шайкой своих людей попытался ограбить второго самурского купца.

— Мой сын не такой, — стиснул зубы в раздражении Недлир, — позвольте разговора наедине.

— Развяжите его, — указал стражникам на Недлира-младшего я, — и отмойте. Он поедет на суд короля.

Обратился к Недлиру.

— Ваша дружина, барон, сейчас же покинет город и встанет у стен. Иначе их безопасность я не гарантирую. С вами поговорим сразу после этого.

Барон одарил меня тяжелым взглядом, на который я ответил имитацией безмятежного взора Будды. Мне без разницы: в свидетелях весь город. Начнет качать права, всех положим. Отойдет баронство другому по указу короля, с ним и буду договариваться. Позиция для разговора будет не такая выигрышная, но может как человек, возможный феодал покажет себя лучше вот этих «бешеных псов».

Выхода у барона не было: затеять схватку — бессмысленная глупость, силой не прорваться. Пугать меня нечем — я при исполнении. Превысил полномочия? А кому не плевать, когда результат есть? Его сюзерен в столице, после выходки Реина охладел к своему протеже. Остается только попробовать замять дело.

Хотя прокачать меня на некую уступку он всё же попытался, сказав, что пойдет вместе с сыном.

— Сын у вас еще вырастет, — молвил ему, — а новый герб уже нет. Я здесь королевский наместник, а вы даже не в гостях. Мне и разговаривать некогда: дикарей выжигать иду со своей территории.

Он на это завуалированное оскорбление скривился, но послушно зашагал за мной в ратушу.

Там за мощным овальным столом из идоги (столик на гнутых ножках переставили в уголок) я положил все листы, на которых были запротоколированы украденные вещи перед бароном, показания свидетелей, допросы бандитов, подписи глав гильдий.

— Читайте, барон, — разрешил я, — это письменные свидетельства похождения вашего сынка.

Я по его виду догадывался: больше всего ему хочется разорвать их в мелкие клочья, спалить, развеять по ветру, но делать это, когда сзади стоит Кая Аисаки — очень глупо. Она уже всем продемонстрировала свое умение оглушения на площади. Когда мы уходили, бедолага еще валялся в отключке вместе со своим конем.

Глупить Недлир не стал, как и читать папочку уголовного дела. Только оценил количество бумаги, прочитал начало, перелистнул на вторую страницу «показания злоумышленников», скривился и отложил в сторону.

— Сколько? — обреченно спросил он.

— Я взяток не беру, — огорошил его, — мне за жителей Шайна обидно. Какого хрена, барон: убийства, серваж, разбой. Ничего прощать я не собираюсь.

Он взял меня на прицел своих кабаньих глазок.

— Тогда война, — неожиданно четко и мерно сказал он. — Вы не проедете по моей земле больше спокойно. Может силы у вас больше, но на сопровождение всех торговых обозов и жителей воинов не хватит.

Аисаки при этих словах дернулась, словно собиралась ему втащить, но пересилила себя.

— Король лишит вас баронства за это, — предупредил я.

— А если герба лишат моего сына, баронство всё равно пропадет, — объяснил он. — Не сразу, года-два-три, может быть. Граф Редри Лавулин таким фактом моего ослабления непременно воспользуется. Второму моему сыну восемь, если меня убьют, захватят — он ничего не сможет сделать. Так чего мне тлеть в ожидании, я лучше умру в бою.

Я посмотрел на Каю. Чего-то подобного я ждал от старого вояки, другое дело понимала Кая? Понимала-ли семья Ноккурет, что ответить за смерть их отца я могу. Другими смертями своих горожан, баронской дружины. Тут повода большого не надо, чтобы феодальную войну начать, только теряешь при этом не чувство справедливости\законности соглашаясь на сделку, когда главный виновник избегает суда. Он его по-любому избежит, уйдет в бега. А теряешь жизни своих людей. Политика — это искусство возможного. Принцип неотвратимости наказания даже в современных системах бывает декларативен: были бы деньги и адвокат хорош или силовик знакомый, а уж здесь…

— Кая, — спросил я, — нам нужна маленькая победоносная война?

Она удивилась, в глазах мелькнуло странное, по типу «советуешься со мной или тролишь?», задумалась, решилась:

— Аиша сильно расстроится, не в этом году, точно.

У барона нервно дернулся уголок губ.

— Что же, — оперся я подбородком на сложенные в кулак пальцы рук, — война всегда плохо, барон, если можно её избежать, постараемся жить в мире. Вопрос в том, насколько вам важно сохранить герб у сына и свое баронство.

— Не только сына, — начал он торговаться, — Аксель Бафин тоже уедет со мной.

— Это исключено, барон, — сказал я сухо, — Аксель воспылал тягой к тяжелому кайлу, кровавым мозолям на руках и крепкому, спаянному общим делом, мужскому коллективу.

Он было подумал, что я шучу так неуклюже, но моим лицом можно было шлифовать алмазы. Вот настолько я был серьезен.

— Сто золотых, — произнес горько барон, — чтобы вы забыли о моём сыне. Это всё что я могу предложить.

— Сто золотых и виргата Йоргена, — деловито уточнил я. — ему она уже не нужна. Гуляя по лесу, ваш старый друг случайно запнулся о спящего медведекентавра, упал на торчащий сук идоги, закатился под ядовитую манцинеллу и там умер от страха, что его злодеяния стали известны Самуру.

Он удивился, мрачная тень пробежала по лицу.

— Да, — понимающе сказал, изучая его лицо, — я в курсе о брёвнах старого леса, но мне плевать на дела вашего баронства, пока они не касаются моего города.

— Король не утвердит передачу виргаты, — возразил Недлир, — даже если я передам вам её.

— Это моя забота, барон, — срезал его я. — да и не на меня пишите грамоту — на Самур.

Деваться ему было некуда. Это городишку феодал может угрожать войнушкой. Даже простых жителей поубивать немного, купцов-ремесленников пограбить. В конце концов, на войне какие-то правила даже есть. На королевского наместника руку поднять, это покушение на святое. На власть короля. За такое вместе с семейством под корень пойдешь.

В общем, выбрал он меньшее из зол. Подписал, кривясь, грамоту прямо у меня в кабинете. Я кликнул в окно Джиро с площади, тот сбегал за баронским скарбником, то бишь казначеем феодала. Скарбник поднялся к нам, вытащил из своей сумки, мелодично позвякивающий мешочек и обогатил город на сотню золотых кругляшей.

«А барон-то подготовился к разговору, — подумалось мне. — Только увидев висящего оплеванного сынка, не сдержался. Мог на площади вместе с дружиной полечь. Но не будем Аишу так подводить, она там за мое назначение еще отдувается.»

— Последнее, заберете сына вечером на пятом километре от городских стен, — пообещал я ему, сейчас отдавать вам его чревато волнениями горожан.

Поднял руку, останавливая его возмущение.

— Клянусь словом чести, с ним ничего не случится, посидит пока в подвале. Можете остаться с ним. Вас вывезут под охраной моей стражи.

Недлир смотрел на меня не мигая секунд тридцать, я уже подумал, что он нарколепсик с лагофтальмом, когда барон отмер.

— Говорят, что вы лично пытали Гортама Затарийского публично, — сообщил он мне старый слух.

Я поощрительно кивнул головой.

— Гортам — креатура первого королевского советника, — выдал Недлир «страшную тайну». Думаю, он будет сильно недоволен.

— Я и первого советника начну пытать, — легко признался ему, — если он злоумышлит на королевскую семью.

Выкуси, барон. Я вообще отморозок. Повезло тебе, что живой и не пытанный уходишь.

О чем-то таком Недлир и подумал, потому что, не прощаясь встал, и вышел из кабинета.

— Золото в казну? — проявила интерес Кая.

Она не жадная, просто любит на золотые полюбоваться. Было бы его много, как Скрудж МакДак купалась в нём по утрам. Наверно, компенсаторный механизм из бедного детства.

— Это на термы, для Ноккуретов, — решил я, — как раз хватает выкупить с их пятьюдесятью золотыми. Обстановочку поправить, пристроить зал или помещение под услуги — не хватит, но что-нибудь придумаем. Да, мы не в ответе за разбой, учиненный в баронстве, но за то, что отпустили главного злодея, считаю в этом есть несправедливость законов королевства Шайн. С другой стороны, не отпусти мы его, могло случиться так, что было хуже для всех. Ты понимаешь?

— Да, — подтвердила Кая, — думаю это самое справедливое решение королевского наместника в истории этого города. Другой бы обогатился сам.

— Я богат твоей улыбкой! — пришлось мне притворно оскорбиться.

— Если бы меня не было рядом, ты ведь поступил бы так же, — не поддержала она мой шутливый тон.

— Да, но я не чувствовал бы столько радости от своего поступка, — признался ей. — Это такой пародокс, когда разделяешь с любимой лисодевочкой чувства, они от этого только усиливаются.

Кая моргнула и на мгновение стала беззащитной крохой с глазками Хатико. Эффектный трюк.

— Мы выходим в поход, — поменяла она тему, становясь прежней собой, сильной и уверенной разведчицей, — или все же дождемся передачи сына барона?

Я помедлил. Барон человек импульсивный, но даже он вряд ли станет грабить ратушу в поисках грамоты и золотых, когда мы уйдем. Для этого надо собрать свой отряд, от которого он далеко, уговаривать на такое ужасное преступление дружину — там тоже не деревянные солдаты Урфина Джюса собрались. Ломать ворота, убивать стражу, горожан. Бред какой-то, сына он уже отмазал.

— На всякий случай усилю охрану, — решил я, — пусть Грил Кувиантран посидит в моем кабинете. Всё равно он на монстров ходит не часто и в походе не задействован.

— Грил не то, чтобы трус, — выразила Кая свое мнение, — просто любит комфорт и простые задачи.

Топовый маг воды Самура был немного сибаритом. Об этом знали все горожане. Незлобиво подшучивали, придумали пословицу: «в год полный жары, работает даже Грил Кувиантран». Я его философию примерно понимал. Тридцать лет месишь грязь, сражаешься с монстрами, видишь как умирают друзья, чудом выживаешь, получаешь четырнадцатый уровень, до которого пилил года три. Приходит осознание — следующий кап лет через пять. А к чему это всё, если убить могут в любой момент? Когда уже можно будет пожить для себя?

— Надеюсь посидеть в кабинете с винишком ему не будет в тягость. — улыбнулся Кае, встал и проверил шкафчик-бар. Бутылки блестели матовыми боками, загадочно демонстрируя сургучные печати и глиняные таблички с описанием своей амброзии. Гортам собрал неплохую коллекцию, да и в особняке склад винных бутылей не уступал кабинету. Мы всего одну с Аисаки распробовали: белое «Радость Создателей» урожая 881 года. Выбирал специально по году: время появления Джерка Хилла в этом мире пищащим младенцем. Результат впечатлил.

Как бы Грила на приключения не потянуло. В квартал к мадам Треске, например.

Мы вышли с Каей на площадку за ратушей, где отряд авантюристов и стражи ожидал нашего появления. Я отправил Джиро за Грилом. Проверили оружие, припасы. Обсудили тактику в последний раз: впереди основного отряда шла Аисаки с её обнаружением, в центре маги с поддержкой, в арьергарде моя слабая часть: одаренные из стражи Джил, Кэр, Джиро.

Постояли, потравили байки: настрой у собранного отряда был боевой. Еще с вчерашнего вечера всем выплатили боевые: по золотому за усмирение шайки бандитов, плюс я добавил премиальные пару серебряных. Про таинственный скил внестихийной магии у меня, с большой разрушительной силой я всем сообщил. Если восемнадцатилетний наместник не боится с меньшим отрядом выступать на отступников — значит, есть основания. Не дурак же он, судя по бэк-граунду совместного похода, дружбы с принцессой и присоединения Чудесной Долины к королевству.

Подошел хмурый Грил Кувиантран, ох, любит он до обеда понежиться в постели. Мордашка его резко повеселела, когда я выдал ему ключ от кабинета и шепотом рассказал об изысканной винной коллекции в угловом шкафчике.

Распрощавшись с Грилом, я оглядел своё бравое воинство и скомандовал выдвижение. До окраины города мы шли вместе, затем Аисаки ускорилась и исчезла в чаще Заболотного леса. Наш походный ордер слегка перестроился: тройка стражей чуть отстала.

Я вступил в лес в центре отряда, на мгновение остановился и втянул этот свежий, одурманивающий запах приключений. Если мир — это книга, то приключения — красивые, иногда страшные иллюстрации. Безопаснее купить книгу, но если есть шанс вести своим пером по страницам — неужто вы откажетесь? Человек настолько мал, песчинка в огромном мире, но он может и должен оставить свой след, побывать в красивых местах, оторвать голову ВарОрку, освоить и использовать природные богатства. Иначе его место займет более успешный вид.

Так, подбадривая себя философскими рассуждениями я шел часа два, пока перед нами не появилась Аисаки. Она скользила впереди, забирая то влево, то вправо «обнаружением» выискивая опасность.

— Впереди семейство Беорнингов, — тихо сказала она. Я выругался.

Беорнинги — злобные массивные твари, с вытянутым телом, зеленого цвета. Самцы весят под тонну, на задних лапах рост достигает трех метров. Похож на арктического медведя, шкура толстая, очень быстрый. И будто этого мало: тварь использует обездвиживающее заклинание.

При этом обойти их справа, значит потерять много времени. На барона ушло полтора часа, еще два часа на обход и к деревне мы подойдем слишком поздно: повышается шанс обнаружения, начни мы ждать утра. Слева от нас в лес вдается непроходимый хребет. Не будь его, напрямую до отступников километров пять. По лесу это километров двадцать — часов шесть пути опытного отряда.

— Аисаки, я хочу от тебя… — начал было я.

— Детей? — с надеждой перебила она меня.

— Идей, — не поддался я на провокацию.

— Могу попробовать увести за собой на скорости и скинуть, — пожала она плечами, — их пятеро: самец, две самки и два детеныша. В случае неудачи, а заклинание обездвиживания может пройти от любого, сразу врублю тихий шаг и будем надеяться, что они пробегут мимо.

Идея неплохая, но потеряв её из виду, беорнинги всё равно какое-то время будут слоняться вокруг места, где Аисаки будет стоять в невидимости для чудовищ. Когда монстр случайно натыкается на разведчика в невидимости, последняя спадает, там быть беде.

— Нет, — принял я решение, — рисковать так глупо. Убьем и всё. Выводи на меня, остальные встаньте сзади.

Я обернулся к отряду.

— Внимание! Аисаки выводит беорнингов на меня. Мое заклинание может не убить всех монстров сразу, подготовьтесь нанести весь урон, по оставшимся целям.