Инквизитор. Божьим промыслом

Глава 8

Кажется, дождь поутих, но стало ещё холоднее. Ветер дул просто ледяной.

– Лужи, сдаётся, замерзают, – заметил Рене.

Так и было, под копытами коней хрустел ледок. Волков приметил это, как только спустился с холма.

– И чёрт с ними, пусть леденеют, – сказал Роха, чуть покашляв, и развил свою мысль: – лишь бы вода с неба не лилась, а то моим парням и пострелять не удастся.

Едва офицеры спустились с холма, как, казалось, где-то далеко ударил колокол.

– Утренняя служба, – констатировал Рене.

Так и было, поп звал людей в церковь, а значит, ночь прошла, и до рассвета осталось около часа.

Генерал раздражён, и это не от боли в ноге. Он поворачивается к майору Дорфусу и говорит, едва маскируя своё раздражение:

– Майор, прошу вас, езжайте к артиллеристам, я очень надеюсь, что до рассвета орудия будут на позициях.

– Да, господин генерал, – отвечает Дорфус и второй раз за ночь едет в деревню подгонять вспыльчивого Пруффа.

Зато у полковника Брюнхвальда всё в порядке, костры горят, за ними уже растянулись в плотные линии солдаты.

Полковник встречает генерала.

– Я думаю Циммера поставить седьмым рядом, как вы считаете, господин генерал?

– Нужно подождать, пока рассветёт хоть немного, – отвечает Волков, – пока ничего не видно. А кто справа от нас?

– Приезжал полковник Каленберг. Вон их костры, – Брюнхвальд указывает рукой на горящие справа огни.

– Каленберга я знаю, – вспоминает генерал, – кажется, это неплохой солдат, но костры далеко. Между нашей и центральной баталией такой большой зазор?

– Мне и самому это не нравится, – замечает полковник. – Но пока не рассветет, ещё ничего не ясно. Тем не менее я подумал, что нам лучше левым флангом стоять поближе к реке, ведь у нас нет кавалерии.

– Вы правильно подумали, Карл, – отвечает генерал.

Солдаты, когда они проезжают мимо костров, их замечают. Кто-то кричит такое привычное:

– Эшбахт!

Это кто-то из стариков из рот капитана Лаубе, что стоят не в общей баталии, а чуть особняком.

Тут же кто-то из охраны штандарта, что едет за Франком, поддерживает клич:

– Эшбахт!

И ещё кто-то кричит, и ещё… И вот уже из рядов самой баталии понёсся в холодную ночь этот знакомый ему клич:

– Эшбахт! Эшбахт! Эшбахт!

Даже Хенрик не удержался и заорал что было сил:

– Эшбахт!

Вслед за криками одна за другой зазвенели трубы: они играют сигнал «ко знамени». Это в честь него. Теперь все, кто был рядом, кто слышал сигнал, знают, что нужно смотреть на главный штандарт, который держит рослый и видный прапорщик Франк, что едет сразу за генералом на большом коне.

Тем, кто видит его в свете костров, генерал машет рукой. И едет дальше вдоль строя солдат, в темноту. И только после того, как он выехал из света, крики начинают смолкать.

– Хорошо, – говорит Рене. – Солдаты чуть взбодрились.

– Хорошо, если им не придётся стоять весь день зря, – Волков поворачивается к Брюнхвальду. – От секретов и застав кто-нибудь приходил?

– Я приказал снять заставы, – отвечает полковник.

– Вот как? – удивляется генерал.

– Да, сержанты говорят, что еретики уже подходили к ним, но не атаковали, потому что не могли в темноте понять, сколько там наших, а ещё сержанты говорят, что слышали большой шум и ржание лошадей во множестве. Думаю, ван дер Пильс уже подходит с основными силами. Думаю, он торопится.

– Это хорошо, – произносит Волков. – надеюсь, что они не станут тянуть и всё случится сегодня.

– Не зря же мы не спали всю ночь, – добавляет Рене.

– Быстрее бы уже началось, – бурчит Роха, – иначе я околею от этого чёртова холода.

Снова приехал человек от маршала, уже другой, этот был в шлеме, снова спрашивал про пушки. На что генерал ему отвечал, что пушки ещё едут из главного лагеря и до него не добрались. Как только они появятся, он незамедлительно отправит их в центр.

Уже небо серело на западе, уже можно было что-то различать без огня, когда наконец Дорфус и Пруфф дотащили пушки до поля.

Три офицера и мастер сапёров предстали перед генералом, когда почти рассвело. Злой и бледный майор Дорфус, пунцовый и раздражённый майор Пруфф на маленьком мерине и ротмистр Хаазе. Как и Дорфус, он был бледен и к тому же очень грязен.

– Вы очень долго, – произнёс генерал, осматривая их всех.

– Я был бы очень признателен тому, господин генерал, – едко и даже дерзко начал Пруфф, – кто мне покажет, как таскать многопудовые пушки по осенней распутице.

– Возможно, нужно было сменить упряжки лошадей, – предположил полковник Рене.

– Не хотелось бы быть невежливым, – всё так же противно продолжал майор, – но ваш совет, полковник, несколько неуместен, так как за всё время пути мы меняли лошадей дважды.

Рене пожалел, что встрял в эту беседу, и ничего не ответил Пруффу.

Но Волков не стал ничего высказывать артиллеристу, так как опоздание того входило в его планы, теперь отправлять выбившихся из сил людей и лошадей с тяжёлыми пушками по раскисшему полю было бы просто глупо. Тем не мнее он произнёс:

– Маршал просил тяжёлые орудия отправить ему в центр.

– Это исключено! – воскликнул Пруфф. – Это пожелание маршал должен был озвучить до того, как мы вышли из лагеря. Лошади еле плетутся, они не пройдут и трёх сотен шагов.

– Брюнхвальд, Дорфус, Рене, вы слышали слова майора? – уточнил Волков. И так как все это слышали, он продолжил: – Майор Пруфф, кулеврины поставьте на наш правый фланг, а картауну и лаутшланг – слева к реке.

Тут майор Дорфус повернулся к нему:

– Мой генерал, согласно утверждённой диспозиции, все орудия должны быть выставлены между нашей и главной баталиями.

– Я помню про диспозицию, – отвечал ему Волков, – я сам её подписывал, но майор Пруфф говорит, что лошади уже не в состоянии тащить большие пушки, так что будет неплохо, если они вообще примут участие в деле, – он повернулся к Пруффу и повторил приказ. – Картауну и лаутшланг ставьте на левый фланг моей баталии, а кулеврины справа.

– Теперь обоз придётся разделять, – чуть озадаченно произнёс ротмистр Хаазе. Разделить телеги с припасами для стрельбы было сложно.

– Так разделите, – повелел Волков. – Господин майор, кто из вас встанет с малыми пушками между баталий?

Пруфф думал только одну секунду, а потом, как всегда в недовольной своей манере, ответил, словно упрекнул:

– Уж придётся мне, а вы, ротмистр, станете слева.

– Как прикажете, господин майор, – в голосе ротмистра не слышалось бодрости. Видно, он побаивался так быстро обрушившейся на него самостоятельности. Это не нравилось генералу, офицер всегда должен знать, что делать, и при этом быть твёрд, но сейчас уже ничего изменить было нельзя. Хаазе придётся стать с большими пушками на фланг.

– Вы помните, чему я вас учил? – назидательно спрашивал у своего подчинённого Пруфф.

– Стараться бить во фланг, ядрами по ногам, картечью по головам, – сразу выпалил молодой офицер.

– Порох! Порох! – воскликнул майор недовольно.

– Ядра – треть совка на сто шагов, крупная картечь на двести шагов – два с половиной совка, мелкая картечь – два совка на сто шагов.

– Мелкой картечью…, – начал Пруфф.

– Дальше, чем на сто пятьдесят шагов, не стрелять, ибо толку немного будет, – закончил ротмистр Эрнст Хаазе.

Пруфф всё равно остался недоволен, он махнул на молодого офицера рукой:

– Разве за такое-то короткое время обучишь человека? Нет, сие невозможно… Ладно, ротмистр, отдам вам Шмидта, он добрый бомбардир, он всё знает, с первых дней при нашей картауне.

Волков, дослушав этот диалог, остался доволен тем, как всё разрешилось, хотя ротмистру ещё добавить бы уверенности в себе; для того генерал и сказал ему:

– Солдаты должны видеть в вас того человека, который может их за собой увлечь и не вскочит на своего офицерского коня и не уедет, когда враг подойдёт на двести шагов. Будьте тверды.

– Да, я…, – кивал молодой офицер. – Конечно. Я не подведу вас.

И теперь генерал обратился к мастеру сапёров:

– Господин Ридберг, помогите ротмистру Хаазе установить орудия на позиции. Пусть ваши люди подготовят площадки под орудия и под припасы.

– Господин генерал, – заговорил мастер в ответ, – но господин маршал направил меня за кольями.

Тут уже Волков не выдержал, его раздражали всю ночь: дождь, холод, болваны, перемена решений и всё остальное, больше терпеть он был не в состоянии:

– Какие ещё к дьяволу колья!? – заорал он. – Какие колья?!

И тут же взял себя в руки, вздохнул и продолжил почти спокойно:

– Поздно, поздно уже их искать! Прошу вас, помогите ротмистру установить пушки. А перед маршалом за вас я отвечу.

– Как вам будет угодно, господин генерал, – мастер сапёров чуть испуганно косился на генерала и кланялся.