Глава 9

Стены из лакированного тростника, потолок из бамбука, пол пробковый, барная стойка из березы… Дерево, везде сухое дерево, ни капли конденсата на стенах и столах, но все же мне показалось, что все здесь пропитано сыростью. Освещение в зале слабое, зыбкое, и в воздухе словно колышется туманная взвесь. Но при этом я не ощущал дискомфорта. Меня не бросало в жар и не холодило, как это бывает при повышенной влажности. Тепло в сумрачном зале и даже уютно, а еще клонит в дрему. Нет, не спать хочется, а просто расслабиться, развалившись в удобном плетеном кресле, на сытый желудок плавно качнуться на мягкой волне тишины и спокойствия.

Крис, так звали старика-бармена, не обманул. Борщ был хоть и не первой свежести, но вполне съедобный. И это при том, что варили его на тушенке и квашеной капусте. Хлеб теплый, собственной выпечки. Сержант Шпак доволен был не меньше моего. Он сидел в кресле и, остатками век прикрыв глаза, умиротворенно поглаживал живот. Я заметил, что своими каплями здесь он пользуется редко: возможно, микроклимат бара как нельзя лучше подходил его глазам, не иссушал их слизистую оболочку. Скорняка, Гуцула и Чижа также слегка разморило после горячего, а ведь обед не закончился: еще не подали второе. Но им уже хватит прохлаждаться. Я щелкнул пальцами и движением головы показал на выход. Второе им принесут на броню, где сейчас несли вахту Шарп, Баян и Якут.

Удивительное дело, где-то неподалеку бродили голодные зомби, но здесь, в сумеречной тишине бара, опасения и тревоги не беспокоили меня. Как будто и не было дурного предчувствия и нервного напряжения, в котором я покидал территорию автокомбината.

Скорняк, Гуцул и Чиж ушли, а я даже не поднялся, чтобы их проводить, проследить, как доберутся они до бронетранспортера, как произведут смену. И Шарпа я за ними не послал. Во-первых, я точно знал, что с бойцами ничего страшного не произойдет. А во-вторых, не хотелось тревожить сержанта. Я понимал, насколько это нудно ежеминутно закапывать глаза, а здесь можно было отдохнуть от утомительной рутины.

К нам подсел Крис. На плече у него висело длинное полотенце, краешком которого он протирал пивной бокал.

– У Марицы все уже почти готово, – сказал он. – Сейчас будет второе.

– У Марицы?! – заинтригованно повел я бровью.

– Чего взбудоражился, командир? – с шельмовской ухмылкой глянул на меня Крис. – Баб давно не видел?

– Да нет, видел, – не без смущения ответил я.

Увы, но в моем нынешнем обличье женщины меня не жаловали. И я еще в госпитале начал к этому привыкать. Так что нечего раскрывать роток на Марицу. Не приглянусь я ей, и это как минимум.

– Видел, но не щупал, – поддел меня бармен.

– Не твое дело.

– Не злись, командир, – с укоризной, но вместе с тем и подбадривающе глянул на меня Крис. – Я же не хочу тебя обидеть. Ну, страшное у тебя лицо, но ты же к нему привык. И мне все равно, какое оно у тебя. Поверь, я и не такое видел… И Марица у меня совсем не брезгливая… И утешить может, и приласкать…

– Не понял, – заинтригованно повел я бровью, верней, зарубцованным ожогом на ее месте.

– Да, приласкать может Марица. За определенную плату… Но учти, она совсем не то, что ты подумал. Она маркитантка… Думаешь, кто меня продуктами снабжает? Она. Где она их находит, я не знаю. У каждого свои секреты. Но находит, приносит, продает. И живет у меня, комната у нее своя. И на кухне тоже она. На всем, на чем можно, зарабатывает. Потому натура у нее такая, торгашеская. Ты ей заплати, она и тебя приласкает. А на твое лицо даже не посмотрит… Ну вот, легка на помине.

В зале, будто материализовавшись из сумрака, появилась красивая брюнетка лет двадцати пяти с черными, словно антрацит, глазами. Мягкий обволакивающий взгляд, чуточку ироничная улыбка, завораживающе плавные движения, женственная походка. Шея повязана черным шелковым шарфом; черная кофточка с соблазнительным декольте, короткая плиссированная юбка из черного атласа, ажурные колготки того же цвета, а может, и чулки… Она была очень похожа на Лену, так и не ставшую моей женой.

Марица несла на подносе три тарелки борща. Как будто знала, что в зале только что появились три голодных посетителя. Увидев ее, парни застыли, как вмерзшие в лед, не в силах поверить в происходящее. Да я и сам смотрел на девушку с открытым ртом, как будто она была фантастическим видением, которое вот-вот могло исчезнуть, раствориться в сумраке зала.

Она нежно улыбалась моим бойцам, казалось бы, не замечая их внешнего уродства. Значит, все-таки прав был Крис, за деньги она готова приласкать хоть черта. Но мне какое дело до ее моральных устоев? Тем более что далеко не всякая женщина может переступить через себя, чтобы утешить таких красавцев, как мы.

Марица молча прошла мимо, бедром едва не коснувшись моего плеча, окутав меня волнующим запахом масла розы, жасмина и лаванды. Она поставила поднос на стол, за который движением руки пригласила остолбеневших бойцов.

На обратном пути она все-таки коснулась меня, но не бедром, а освободившейся рукой; едва ощутимо провела ею по моему плечу, будто приманивала, звала за собой. Но я-то знал, что еще рано идти с ней… Знал. Я действительно знал, что буду с ней сегодня.

А ведь нам пора возвращаться на заставу, нельзя тянуть время. Но я не чувствовал в себе сил справиться с навязанным искушением. Ведь Крис четко сказал, что за деньги с Марицей можно многое, а она, похоже, согласна на все…

Девушка вернулась, поставила передо мной глиняный горшочек, качнув, будто нарочно, вздыбленным бюстом, что едва не вываливался из лифа.

– Хорошие горшочки, – сказал старик, когда искусительница ушла.

– Да уж, – растерянно кивнул я. – До сих пор перед глазами стоят.

– Ты о каких горшочках думаешь, командир? – спросил Крис, усмехнувшись в кулак. И взглядом показал на жаркое. – Я про эти горшочки говорю. Из девонской глины слеплены, цены им нет. И жаркое хорошее, домашняя тушенка там, и грибочки тоже домашнего засола…

Жаркое действительно оказалось вкусным, но ел я без особого аппетита. Марица так заворожила меня, что я ни о чем другом не мог думать.

– Сколько у тебя еще времени, командир? – заговорщицки подмигнул мне бармен.

– Ну, пока темнеть не начнет… Часа два-три, думаю… Нет, час, не больше, – вняв голосу совести, поправил я самого себя.

– Марица пять тысяч за час берет. Пойдешь?

Разумеется, уговаривать меня не пришлось. Крис жестом велел мне снять бронежилет с разгрузкой, будто слепого, взял меня под руку и провел к барной стойке, за которой скрылась Марица.

По пути Крис привычно четким движением руки смахнул со стеллажа бутылку абсента. Опустив ее на стойку, повел меня дальше, в коридор, вдоль которого с одной стороны тянулся пищеблок, а с другой – подсобные помещения, переоборудованные, как я вскоре понял, под жилые комнаты. Освещения здесь не было, но привыкшие к сумраку глаза кое-что видели в темноте.

В меблированной комнате, где ждала меня Марица, было светлей, чем в коридоре. В дальнем углу, создавая настроение, мерцал красный огонек. Девушка сидела на диване, опираясь на правую руку, раскрепощенно забросив ногу на ногу. В левой руке тлела тонкая сигарета, но пахло почему-то не табачным дымом, а колдовской сон-травой…

Об этой траве я имел самое смутное представление, но почему-то именно ее запах пришел мне на ум.

– Сейчас коктейль подам, – закрывая за мной дверь, сказал Крис.

Разумеется, эта услуга оплачивалась по отдельному прейскуранту, но не в том я сейчас находился положении, чтобы считать деньги.

Не поднимаясь, Марица показала мне на мягкое кресло, стоявшее посередине комнаты возле пустующего журнального столика, приткнутого к стене. Я покорно принял ее приглашение и погрузился в его пушистые объятия.

Сидеть в этом кресле было настолько же удобно, насколько медленно я мог бы встать на ноги в случае опасности. Но ни о каких угрозах я и думать сейчас не мог. С мило-порочной, пьянящей улыбкой Марица поднялась, нежно коснувшись пальцами моей щеки, встала у меня за спиной. Ее совершенно не смущал мой уродливый вид. И еще мне казалось, что эта красотка без ума от меня…

В комнате не было зеркал, отсутствовало и окно, в стекле которого можно было бы уловить изображение женщины. А мне хотелось смотреть на нее.

Марица молчала и в зале, и здесь, но я был почти уверен, что голос у нее нежный, чувственный и певучий.

– Расслабься, – сказала она, мягко коснувшись пальцами моей шеи. – И попробуй попасть в настоящее.

Ее голос звучал именно так, как я это и представлял. Удивительная женщина.

– А разве я не в настоящем? – спросил я, чувствуя, как приятно занемели шейные мышцы.

Волнующие прикосновения, дурманящие. Казалось, никогда еще я не испытывал такого наслаждения.

Этот массаж парализовал сознание и усыпил инстинкты. Марица могла бы сейчас взяться за нож, приставить его к моему горлу, и я бы не шелохнулся, если бы свободной рукой она продолжала разминать мои мышцы. Я целиком находился в ее руках и совершенно при этом не боялся умереть… Да, истосковалась душа по женской ласке.

– Нет. Люди живут в прошлом и в будущем. А настоящее им недоступно. Настоящее – это вечная жизнь. Без прошлого и будущего. А у тебя есть прошлое?

– Есть, – зачарованно кивнул я.

– И оно держит тебя. А что у тебя было в прошлом хорошего?

– Все было… Мать была, отец…

Я вспомнил, как мы всей семьей плыли по реке на лодке. Отец был на веслах, о чем-то разговаривал с матерью, я же находился в носовой части, баловался, низко склоняясь над водой, хлопал по ней ладошкой, ловил ртом брызги. И доигрался – вывалился с лодки. До сих пор помню, как заложило у меня уши от собственного крика. Я отчаянно бил по воде руками, пытаясь удержаться на воде, а отец внимательно смотрел на меня, но даже не пытался помочь… Он бы, конечно, нырнул за мной, если бы я ушел под воду. Но я смог удержаться на плаву и даже сам подплыл к лодке, схватился за борт. Отец тогда и рассказал мне сказку о двух мышках, угодивших в крынку с молоком. Одна из них сдалась и утонула, другая же барахталась до тех пор, пока не взбила сливки и таким образом спаслась…

Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я оканчивал четвертый курс военного института. И хотя их смерть никак не была связана с Аномальем, я сам попросил направить меня в Зону. Первое время после гибели самых близких мне людей я совершенно не боялся смерти. И не вспоминал сказку о двух мышках. И только оказавшись в самом пекле событий, я вдруг вспомнил, что такое страх. Тогда я по-настоящему научился выживать…

– Где твоя мать? Где твой отец? – Голос Марицы вытянул меня из прошлого в настоящее.

– Их нет.

– Вот видишь, их нет. Они мертвы. И прошлое твое мертвое, – завораживающим голосом вещала она. – Мертвое, но с тобой. Как мозоль. Что такое мозоль? Мертвая кожа. Но ты ее не срезаешь, ты ходишь с нею. Натираешь ее сапогом, она болит, но ты все равно ходишь… Так и с прошлым. Если прошлое мертвое, его нужно срезать. И жить настоящим….

Мягким движением руки она глубоко продавливала мышцы трапеции, и мне вдруг стало казаться, будто на спине у меня выросли крылья и мы вместе с Марицей возносимся к седьмому небу, где ждут нас глубокие и теплые озера вечного блаженства. И еще мне нравилось то, что она говорит… Это же так здорово жить в настоящем. Марицы нет в прошлом, ее не будет в будущем – она все время в настоящем, и ее руки будут ласкать меня целую вечность… Ну а если это мне надоест?

– А ты живешь настоящим? – спросил я.

– Да… Все зосы живут настоящим. В этом их счастье…

– Не хотел бы я такого счастья… Но ты же не зос!

– Нет. Но я могла бы стать их завтраком. Или обедом. Или ужином. В перспективе. А перспектива – это будущее. Но у меня нет будущего. И у них тоже. Мы с Крисом живем в одном с ними измерении, поэтому они нас не трогают.

– А почему они не трогают нас? – неожиданно для себя спросил я.

– Потому что они ждут.

– Чего ждут?

– Когда проявится ваше прошлое… Кем ты был в прошлом?

– Тем же, кем и в настоящем, офицером.

– Ты убивал зосов?

– Приходилось.

– И твои солдаты убивали?

– Да, убивали. И зосов убивали, и людей.

– Они могут начать убивать и сейчас. И если это произойдет, зосы ответят тем же.

– Если мы вдруг начнем убивать, то это случится в будущем. А ты говоришь, что зосы живут в настоящем.

Я находился в каком-то полугипнотическом трансе, безвольно плыл по волнам телесного удовольствия, но мои мысли шевелились – как привязанные к дереву ленточки, свободными концами брошенные в текущую воду.

– Если ваше прошлое вернется, оно перенесет в будущее не только вас. Вместе с вами туда попадут и зосы. И также будут убивать. Остановиться они уже не смогут… Но мне кажется, нам всем лучше оставаться в настоящем… Или вы обязаны их убивать?

– Кого, зосов?.. Не знаю…

– Зачем вас сюда послали?

– Для борьбы с мародерами. Про мутантов разговора не было, – с насмешкой произнес я. – Начальник сказал, что их здесь нет. Зона, заявил он, растет, а зосов больше не становится. Поэтому и плотность их уменьшается… Не ставили нам задачу зосов истреблять. А их здесь полным-полно. Чего не скажешь о мародерах…

– К нам иногда заглядывают мародеры. Придут, побудут, а потом уйдут, чтобы грабить… И больше не возвращаются.

– Почему?

– Добычу найдут, а будущее потеряют. Одно только настоящее остается…

– Не понял.

– Настоящим они заражаются…

– И кто их этим настоящим заражает? Зверопсы?

– Не только.

– Злоформеры.

– Тсс! – испуганно напряглась Марица. – Я об этом и думать не хочу… И говорить тоже.

– Почему?

– А ты здесь с нами на ночь останься, – перешла на шепот она. – О них даже думать нелья… Все, молчу…

– Страшно здесь ночью?

– Да.

– Может, к нам на блокпост переберетесь?

– Нет. Вы обречены. Я лучше с Крисом останусь, его никто не тронет. И меня с ним тоже… А вы обречены, – повторила она.

– Кто тебе такое сказал? – на удивление спокойно отреагировал я.

– Вы не убиваете. Но вы грабите. Зачем вы в поселок приехали?

– Мы не грабим. Мы просто взяли то, чего у нас нет. Все, что взяли, оставим на блокпосте. Генератор, солярку, прожекторы…

– Зачем вам это все нужно? Почему вы не привезли это с собой?

– Потому что нас обманули. Начальник знал, что здесь зосы. Нас бросили сюда на съедение…

– Вас предали, – утверждающе заявила она.

– Нет.

– Ты просто не хочешь верить в то, что вас предали. Но это так.

– Нас предал начальник, но не страна.

– Вас предало ваше прошлое. И если вы сможете его забыть, то сумеете жить только настоящим. Жить здесь, в своей крепости…

– Забыть – значит предать. Прошлое предало нас, а мы предадим его. И тогда у нас все будет в порядке. Откуда такая уверенность?.. Кто ты? Может, расскажешь о своем прошлом?

– Как-нибудь в другой раз… Все, командир, твое время истекло, – убрав с моих плеч руки, сказала она.

– Это и все?! – недоуменно протянул я.

Чувственный массаж – это прекрасно, спору нет, но я-то, честно говоря, рассчитывал на большее. Да и не мог час пролететь так быстро. Все только началось, и на тебе…

– Время, – бездушно повторила она.

– Но еще час не прошел… И Крис обещал коктейль…

– А на столике что? – удивленно спросила Марица.

Она по-прежнему стояла у меня за спиной. Может, ей стыдно было смотреть мне в глаза. Целомудренно, считай, приласкала меня, заговорила, продинамила. А время шло, и деньги капали.

Я глянул на столик и увидел два пустых коктейльных бокала с трубочкой. А ведь не было здесь ничего, когда я садился в кресло… Что это, провал в памяти? А может, гипноз?..

– Но я этого не помню.

– Мы говорили о твоих родителях. Ты тонул в прошлом, поэтому не видел, что происходит в настоящем… Прошлое тебя не отпускает… Но мы не будем говорить об этом, ладно? Твое время вышло, командир.

Выбираясь из объятий глубокого кресла, я вдруг поймал себя на мысли, что не Марица стоит за моей спиной, а какое-то бесформенное, а может, и бестелесное существо. Но повернувшись к ней, убедился, что это не так. Женщина мило улыбалась мне. Все такая же красивая, все так же в черном…

Я вынул из кармана водонепроницаемый бумажник, достал оттуда деньги, положил их на журнальный столик, но Марица на них даже не глянула. Как будто не для того приманила она меня к себе, чтобы заработать…

Загрузка...