Благородная работа

— Ну что, Дел, последний рывок? — спросил Скайт, глядя подбитым глазом, как меняются цифры на счетчике этажей.

— Надеюсь, что это так, — ответил Дел, подумав про себя, что придется тратиться на новую куртку.

Лифт остановился. Двери открылись. Впереди был кромешный мрак. Только свет от лампы, горевшей в потолке кабины, четырехугольником падал в открытую дверь на кафельный пол. Напарники, выйдя из лифта, встали в это освещенное пространство, словно опасаясь, что за границей света находится пропасть. Щелкнуло реле времени, и двери кабины закрылись, поглотив и этот островок света, и, словно маяк, осталась светиться лишь кнопка вызова.

Дел Бакстер и Скайт Уорнер стояли минут пять, пытаясь привыкнуть к темноте, но все попытки оказались тщетны: мрак был непроницаем для взгляда. Холод ознобом пробежал по их спинам. В конце концов Дел Бакстер чиркнул зажигалкой.

Скорее всего, перед лифтом находилась обширная комната. Света от зажигалки было недостаточно, чтобы осветить ее целиком. Только у стен поблескивали какие-то предметы да впереди матовым бликом блеснуло стекло дверей. Напарники, освещая дорогу дрожащим пламенем зажигалки, двинулись в этом направлении. Скайт, когда они подошли, оттолкнул в стороны створки и замер в настороженном изумлении.

Отсюда начиналось несколько коридоров, но их не было видно в кромешной тьме. О том, что они есть, можно было судить по тысячам зеленых огоньков индикаторов, светлячками горевших на стенах по всей их длине и высоте. Осветить что-либо они не могли, но направление коридоров обозначали.

Внизу заколыхалось белое покрывало углекислого газа, окутав по щиколотку ноги потревоживших покой спящих в анабиозе людей. За каждым зеленым огоньком покоился в специальном автономном контейнере человек, чьи жизненные функции были сведены к минимуму. В таком состоянии некоторые проводили десятилетия, ожидая, когда подрастет счет в банке или родственники соберут нужную сумму, чтобы оплатить дорогостоящее лечение. Были здесь и те, кто бежал от старости в надежде, что через многие, многие годы человечество справится и с этим недугом. Такое могли позволить себе только богатые люди.

Скайт Уорнер заметил, что некоторых контейнеров уже не хватает.

— Дел, — шепотом обратился он к другу, — придется разделиться. Ты пойдешь по правому проходу, а я по левому. Так мы быстрее найдем Монгуса Фула.

— Слушай, Скайт, мне это не нравится. Давай держаться вместе.

— Ты что, боишься?

— Мне кажется, что мы здесь не одни.

— Это точно. Здесь пять сотен замороженных хроников.

— Почему же ты тогда говоришь шепотом? Боишься их разбудить?

— Делай, что я говорю, и хватит болтать, — отрезал Скайт Уорнер и, достав свою зажигалку, пошел в левый коридор.

Дел Бакстер посмотрел вслед удалявшемуся другу. Словно призрак, державший в руке свечу, тот исчезал в россыпи болотных огоньков, утопая ногами в бледном тумане испарений. Передернув от озноба плечами, Дел Бакстер пошел направо и тут же наткнулся на какой-то предмет из металлических трубок, ушибив при этом ногу.

— Дьявол…

Это оказалась санитарная каталка. Поскрипывая колесиками, она откатилась в сторону и остановилась, ударившись о стену. Дел осторожно подошел к первому светящемуся огоньку и осветил зажигалкой стену, на которой тот горел.

Из стены сантиметров на десять выпирал восьмиугольный торец контейнера где-то в полтора охвата. На нем и горел зеленый индикатор, рядом с которым в специальном окошечке находилась пластиковая карточка с фамилией и номером пациента.

«Элионора Вульф», — прочитал Дел Бакстер и пошел дальше.

Сколько денег лежит в этих контейнерах! Если за каждого платили бы по миллиону, можно было бы стать богачом.

Но, по-видимому, некоторых уже забрали, потому что попадались пустые ниши. Их была добрая треть. Также попадались и просто пустые контейнеры. Индикаторы на таких не горели.

В этом загадочном месте Дел Бакстер полностью потерял чувство времени, словно его здесь и не существовало вовсе или оно, как и люди, лежавшие в саркофагах за зелеными огоньками, было заморожено и текло по другим, особым законам.

Дел Бакстер уже сбился со счета, проверяя очередную надпись на контейнере. Единственное, в чем он убедился, так это в том, что контейнеры расположены по алфавиту и что он идет в другую сторону от литеры «М», под которой должен находиться Монгус Фул.

Наконец в тиши призрачных коридоров Дел услышал оклик Скайта:

— Дел, иди сюда. Я нашел его!

Довольный, что больше не надо искать Монгуса Фула, Бакстер заспешил на голос друга. Опять ударившись о каталку, он повернул в левый проход, куда уходил Скайт Уорнер. Впереди горела его зажигалка, и, ориентируясь на ее свет, Дел Бакстер вскоре подошел к Скайту Уорнеру.

Скайт разглядывал карточку на восьмиугольном торце саркофага, который ничем не отличался от множества других, таких же восьмиугольных выступов в стене. На его поверхности также горела зеленая лампочка, только на карточке было написано: «Монгус Фул», что и делало его таким ценным и особенным для Дела Бакстера и Скайта Уорнера.

Уорнер взялся за два углубления с боков контейнера и потянул на себя. Тот был тяжелый, но выдвигался на удивление легко. Он представлял собой восьмиугольный пенал из полированного металла без единого выступа. Вытащив контейнер из стены наполовину, Скайт остановился.

— На руках до звездолета мы его не дотащим.

— Там в проходе есть медицинская каталка, — вспомнил Дел Бакстер.

— Пригони ее сюда. Может, это именно то, что нам нужно.

Дел Бакстер вернулся быстро, везя за собой поскрипывавшую тележку. Она, как оказалось, и была предназначена для транспортировки контейнеров. Поставив ее под выдвинутый наполовину контейнер, приятели полностью вытащили его из стены. Тележка скрипнула всеми четырьмя колесиками, принимая на себя многокилограммовую тяжесть. Дел попробовал в свете угасающей зажигалки найти на гладкой, полированной поверхности холодильника какое-нибудь окошко.

— Бесполезно, я уже искал, — отозвался на тщетные попытки друга Скайт. Пора в обратный путь.

И они покатили холодильник с замороженным Монгусом Фулом по направлению к лифту. Стены из зеленых огоньков закончились, и тележка ткнулась в двери, ведущие в помещение перед лифтом. Под давлением массы саркофага они распахнулись, и теперь ориентиром для напарников стала светящаяся во мраке лампочка вызова лифта. Благополучно добравшись до кнопки, Скайт с Делом нажали вызов. Ждать не пришлось, лифт был на месте. Двери открылись.

Свет от лампы в потолке кабины после мрака холодильных коридоров казался ослепительным. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к нему, и только после этого друзья закатили в лифт тележку с контейнером. И тут со стороны границы света и тьмы раздался хриплый незнакомый голос:

— Не делайте резких движений, джентльмены… Скайт с Делом так и замерли в шоке от неожиданности. А голос из мрака приказал:

— Встаньте вместе с одной стороны контейнера и держите руки так, чтобы я мог их видеть.

После того как его приказания были выполнены, в кабину лифта с противоположной стороны контейнера вошел Моисей Хац. В руке он держал свой «Дум-Тум» восьмого калибра. Одного взгляда на комиссара было достаточно, чтобы понять, как близко друзья находятся от гибели.

Хац сам нажал на кнопку верхнего этажа.

— Нам ведь на самый верх, не так ли, джентльмены? — спросил он, когда двери стали закрываться. — Я никогда не ошибаюсь, — продолжал Хац, не дождавшись ответа. — Когда мне сообщили, что обнаружили двух молодцов, которые кого-то ищут, чтобы вывезти из этого проклятого городишка, я понял, что это мой последний шанс. А эти идиоты так ничего и не поняли, — кивнув головой куда-то в сторону, криво усмехнулся комиссар. — Им всегда недоставало своих мозгов, за них думал я, потому что у меня они есть. Только Аббат, этот извращенный маньяк, был умнее остальных. Но он сам вел двойную игру. И где он теперь? Там же, где и все остальные: Фугас, Ларри, Вульф, Нукак, Леон и Вшивый — этот грязный коротышка. Кого мне меньше всего жаль, так это именно его. От него всегда воняло псиной. Жил, как вошь, и умер, как вошь, раздавленный в медицинском центре. — И Хац засмеялся хриплым смехом, от чего у Скайта и Дела выступил холодный пот.

Подъем тянулся очень медленно, словно проходил в густой и тягучей массе. Они уже преодолели первую половину пути наверх. Осталась еще вторая.

— Но я — то не такой, я умней их всех, вместе взятых. Я умнее и вас, вот поэтому пистолет у меня в руках, и, если не хотите отправиться в страну дураков, вы будете послушными и станете выполнять все, что я скажу.

Хац постучал рукояткой бластера по контейнеру, где лежал Монгус Фул.

— Меня не интересует, кто лежит в этом ящике, мне даже неинтересно, что заставило вас рисковать ради этой мороженой туши. Но вы меня вывезете отсюда на своем звездолете, дадите отдельную каюту и горячий ужин. И клянусь дьяволом, если вы попытаетесь меня надуть, то я отправлю вас в преисподнюю ближайшим же рейсом.

Лифт миновал предпоследний этаж. Скайт Уорнер и Дел Бакстер со страхом смотрели в лицо бывшего комиссара города Хейлса, но страх был вызван не его речью и даже не черным, как глаз смерти, дулом бластера, в упор глядевшего на них, а ярко-красными пятнами проказы, покрывавшими все лицо и шею Моисея Хаца. Комиссар еще не догадывался, что смертельно болен, но диковатый блеск в его глазах говорил, что болезнь уже затронула и мозг.

Кабина остановилась. Хац вышел первым, ни на мгновение не сводя своего бластера с напарников, и встал на площадку подъемника. Туда же Дел и Скайт закатили тележку и снова встали гак, чтобы контейнер находился между ними и комиссаром. Моисей Хац нажал на педаль, и подъемник пополз вверх.

Ветер растрепал Скайту волосы, когда он очутился на крыше здания. Грохот боя и вой штурмовиков, оставивших после себя горящие кварталы и развалины, сместились в сторону гор, где раньше стреляла гаубица. Дымы от пожаров черными шлейфами тянулись по улицам когда-то процветавшего города, в котором скоро будут жить одни лишь крысы да пауки.

— Как вы должны вызвать звездолет? — спросил Хац.

— По рации, — ответил Дел Бакстер.

— Так не тяни время. — Хац повертел черным дулом бластера. — И без глупостей — это не в твоих интересах. — По его лицу, покрытому пятнами, пробежала нервная судорога.

Дел осторожно, чтобы не нервировать комиссара, достал из кармана своей куртки рацию, вытащил антенну и включил передатчик.

— Джеки, это Дел Бакстер. У нас все в порядке. Джеки, можешь нас забирать.

— Поставь радиомаяк и кидай рацию сюда, — приказал Хац, торжествуя от одержанной победы.

Дел молча выполнил приказ комиссара и посмотрел на друга. Скайт Уорнер одобрительно кивнул ему головой.

— Теперь идите к краю крыши и ждите там, а я посижу в лестничном тамбуре, пока не появится Джеки. И не вздумайте подавать какие-либо сигналы, у меня зоркий глаз, верная рука, и я не люблю, когда меня пытаются одурачить. — С этими словами Моисей Хац направился к небольшой пристройке, одиноко выступавшей над плоскостью крыши. У нее была дверь и лестница, на случай если подъемник сломается. В этом убежище Хац и спрятался, оставив дверь чуть открытой, для того чтобы наблюдать за происходящим.

Скайт Уорнер стоял на тридцатиэтажной высоте и смотрел на наливавшийся кровью закат. Мерцавший в потоках теплого воздуха диск солнца медленно тонул в бордово-красных облаках, размытых на горизонте и подкрашенных черным цветом дымов, поднимавшихся от пожаров, придававших этому зрелищу траурный оттенок.

Уорнер хорошо помнил договоренность с Джеки Профинтэр. Услышав по рации свое имя, которое сказал Дел Бакстер, она должна убираться прочь с этой планеты. На ее месте он поступил бы так же.

Время шло, Скайт смотрел, как на горизонте умирало солнце, с каждым мгновением все больше исчезая за краем планеты. С новым днем оно возродится вновь, а вот ему и Делу, по-видимому, не удастся увидеть завтрашний рассвет.

Навалившийся неизвестно откуда мощный рев космического двигателя заставил Уорнера обернуться. То, что он увидел в следующий момент, показалось ему замедленным кинофильмом. Ярко-красный спортивный звездолет таранил лестничный тамбур, где прятался Моисей Хац. Кирпичи рассыпались, словно были картонные, дверь отлетела далеко в сторону, а звездолет занесло боком, и Скайт увидел голубой зигзаг «Небесных молний» на его помятом корпусе.

Космический корабль с приглушенным рокотом завис в полуметре над крышей. Сзади открылся люк-трап, и из него показалась рыжая головка Джеки Профинтэр.

— Быстрее! — крикнула она. — Вокруг полно истребителей Штиха.

Дел Бакстер и Скайт Уорнер бросились к тележке с Монгусом Фулом. Подкатив ее к звездолету, Дел проворно забрался в люк и потащил контейнер на себя, а Скайт принялся толкать снизу.

Переходный тамбур спортивного звездолета не предназначался для транспортировки грузов. Восьмиугольный пенал холодильника чудом оказался по диаметру чуть меньше входного отверстия. Друзья с трудом задвинули контейнер на треть внутрь звездолета.

Уорнеру приходилось толкать со всей силы, чтобы тяжелый саркофаг продвинулся на пару сантиметров дальше. Из-за его усилий звездолет, зависший на гравитационной подушке, стал медленно двигаться к краю крыши.

— Джеки! Останови движение! — крикнул Скайт.

— Не могу! — отозвалась из кабины Джеки Профинтэр, — пока не закроете люк, автоматика не даст завести двигатель.

— Чтоб тебя… — зло выругался Уорнер, сплюнув в сторону. И тут он заметил, как из-под груды кирпичей, оставшихся от пристройки, показалась окровавленная рука Моисея Хаца.

— Быстрее! — закричал Скайт Уорнер в люк Делу Бакстеру и принялся с удвоенной силой впихивать громоздкий ящик холодильника в тамбур звездолета. А из-под кирпичей уже показалась покрытая язвами проказы голова Моисея Хаца, Зарычав от ненависти, он пополз к Скайту, подтягивая руками свое парализованное тело. Его ноги безжизненно волочились сзади, оставляя на крыше кровавый след. Уорнер толкал проклятый контейнер изо всех сил. От его толчков звездолет уже на полкорпуса съехал с крыши и по инерции продолжал двигаться все дальше. Риска, что он упадет вниз не было, гравитационное поле стабилизировало его по вертикали, но был риск, что Скайт не успеет забраться внутрь, прежде чем звездолет отойдет от края крыши.

Тем временем комиссар преодолел половину расстояния, отделявшего его от Уорнера.

Оставалось втащить внутрь сантиметров двадцать, когда Скайт Уорнер понял, что звездолет вот-вот полностью отойдет от края, но Скайт уже мог стоять на крышке люка. Схватившись руками за края входного отверстия, он встал на показавшийся из-под контейнера трап. Расстояние между крышей и звездолетом постепенно увеличивалось. Внизу простиралась тридцатиэтажная высота, а космический корабль по инерции отходил все дальше от стены больницы.

Скайт Уорнер обернулся и увидел Хаца, он был уже совсем близко, с остервенением преодолевая последние метры. Мгновение — и его окровавленная, покрытая язвами рука потянулась к ногам Скайта.

Вдали за городом, откуда была слышна канонада орудий, что-то ярко вспыхнуло, осветив бледным светом облака на сумрачном небе, и на горизонте в той стороне стал расти черный гриб ядерного взрыва. Солнце, скрывшееся к этому времени, осветило в оранжевый цвет пепел, поднятый мощью взрыва на многокилометровую высоту.

А Моисей Хац, обезумев, тянул свою руку через увеличивавшуюся пропасть между ним и кораблем к ускользавшей от него надежде на спасение. Ему не хватало нескольких сантиметров, чтобы уцепиться за ноги Скайта Уорнера. Он подвинулся еще, но тяжесть его тела потащила комиссара вниз. Беспомощно замахав руками, он с пронзительным воплем полетел с тридцатиэтажной высоты.

Скайт облегченно вздохнул и, собравшись с силами, приналег на неподатливый контейнер. Последний толчок, и анабиозный холодильник полностью вошел вовнутрь. Протиснувшись в свободное отверстие между контейнером и потолком тамбура, Скайт Уорнер прополз в рубку управления, где его с нетерпением ждали Дел Бакстер и Джеки Профинтэр.

Входной люк закрылся, и спортивный звездолет, взревев турбинами, прочертил зигзаг молнии в чернеющем небе над разрушенным городом.

Вчера утром, когда Скайт Уорнер и Дел Бакстер покидали Плобой, над Плобитауном плыли низкие серые облака, из которых моросил мелкий дождик, а сейчас здесь в шесть часов вечера светит солнце.

Боб и Майкл, механики «Небесных молний», с помощью лебедки вынули контейнер из звездолета на поле космодрома. На их лицах читалось любопытство при виде большого блестящего ящика, за которым пришлось лететь на гоночном звездолете, но из осторожности они не стали задавать лишних вопросов. Только Майкл укоризненно поцокал языком, оглядывая побитый корпус корабля. Затем, подведя специальную платформу под корпус звездолета, они загнали его в ангар.

— Что ж, — произнес Скайт, обращаясь к Джеки Профинтэр, — работа выполнена, пора нам с тобой рассчитаться.

— Самое время, — согласилась Джеки.

— А я пока пойду позвоню Hope, обрадую. Пускай приезжает за муженьком, сказал Дел Бакстер, направляясь в ангар к телефону.

Скайт достал из бумажника аккуратно сложенную расписку Августа, пятьдесят тысяч и, передав и то, и другое Джеки, спросил:

— Послушай, Джеки, почему там, в городе, ты вернулась за нами, когда получила сигнал, что мы в опасности?

— Только ради денег, — опустив глаза, ответила девушка.

— Тогда пускай они принесут тебе удачу, — сказал Скайт Уорнер.

Вернулся Дел Бакстер. Попрощавшись с друзьями, Джеки закрыла ангар и пошла к выходу с космодрома.

— Нора обрадовалась, услышав, что мы привезли ее мужа. Скоро приедет, сообщил Скайту Дел Бакстер, глядя, как удаляется фигурка Джеки Профинтэр.

— Отлично, — отозвался Уорнер. — Нет ли у тебя сигареты?

Сев прямо на контейнер, приятели закурили. Только сейчас они почувствовали, как сильно устали и измотались за эти сутки. Короткий сон в тесной кабине спортивного звездолета не восстановил их сил. И. теперь каждый мечтал поскорее очутиться у себя дома. Осталось получить у Норы вторую половину: денег за контейнер с ее мужем Монгусом Фулом, и они будут свободны.

Над космодромом показались три флайера, один из которых был с медицинской эмблемой на борту. Сделав вираж, они опустились в нескольких шагах от сидящих на контейнере Дела и Скайта. Из ближней машины выскочила Нора Рогельфельд с двумя молодыми людьми высокого роста в одинаковых серых костюмах. Из второй машины вышли еще четверо, одетые точно так же, как и двое первых.

— Как я рада вас видеть, ребята, — подойдя к приятелям, сказала Нора Рогельфельд, — я так переживала за вас.

— Хорошо, что переживали. Мы спасли вашего мужа, — ответил Скайт. — А это что, ваши родственники? — продолжил он, кивая на подошедших парней.

— Нет — это сотрудники военной разведки королевства Фраут.

— А какое отношение они имеют к вашему мужу?

— Я должна признаться вам — это не мой муж. Это шпион и предатель, приговоренный к смертной казни как враг народа в королевстве Фраут.

— А кто тогда вы? — удивленно спросил Скайт.

— Я частный детектив Нора Рогельфельд. Друзья переглянулись. Такого поворота событий' они не ожидали.

— Ладно, — сказал Дел Бакстер, отбрасывая в сторону окурок, — нам по большому счету наплевать, кто вы и кто эти парни. Вы нам должны еще триста тысяч, и мы не сдвинемся с этого места, пока не получим деньги.

— Я вас понимаю, — улыбнулась Нора, — но я вам обещаю, что вы действительно получите эти деньги. За голову Монгуса Фула в королевстве Фраут назначено вознаграждение в пять миллионов кредитов, так что я выделю вам из этой суммы триста тысяч.

— Ах ты тварь, — сквозь зубы прорычал Дел Бакстер, — мы рисковали своей шкурой в проклятом Хейлсе, думая, что спасаем жизнь твоему мужу, а ты, оказывается, использовала нас, чтобы обогатиться.

— Я тоже рисковала, вкладывая в это опасное дело свои двести тысяч. А вдруг вы бы не вернулись? Поэтому довольствуйтесь тем, что вам дают, и слезайте с ящика.

Дел Бакстер покраснел от злости, переполнявшей его, и непроизвольно потянулся за бластером.

— Спокойно, друг, — остановил его Скайт Уорнер, — их больше. Нам не справиться. — И обратился к Hope Рогельфельд: — Ладно, крошка, на этот раз ты сорвала банк, но ты еще пожалеешь, что надула нас, и это будет очень скоро. Скорее, чем ты можешь себе представить.

С этими словами Скайт Уорнер поднялся и пошел прочь. Дел Бакстер, сплюнув под ноги стоявшему рядом молодцу в сером костюме, зашагал следом.

Отойдя на сорок метров, Скайт оглянулся. Манипулятор втаскивал анабиозный контейнер в медицинский флайер. Нора радостно суетилась, бегая между секретными агентами королевства Фраут. Вскоре они расселись по своим машинам и взмыли вверх.

— Как здорово, что она не оказалась женой Монгуса Фула, — произнес Скайт, — иначе я чувствовал бы себя последним негодяем.

— Почему? — удивленно спросил Дел Бакстер.

— В этом контейнере, который они увезли, не Монгус Фул.

— Как?!

— Контейнер Монгуса Фула был пуст, и я поменял табличку на контейнере Моники Фабл на табличку «Монгус Фул».

Дел Бакстер с восхищением посмотрел на друга.

— Хотел бы я увидеть рожу этой стервы, когда вместо Монгуса Фула она увидит пышный бюст Моники Фабл!

И над опустевшей площадкой космодрома раздался веселый, задорный смех.