Бизоны-малышки, идите гулять…

3.

Девочка воспринимала себя как Малышку, а иногда как Майру. Насколько она знала, у нее одной во всем городе было два имени. Ей стоило подумать об этом и о речах Койотихи насчет двух народов; ей стоило решить, какому народу она принадлежит. Часть жителей города совершенно определенно давала ей понять, что она не из их числа и так будет всегда. Свирепый взгляд Сокола прожигал ее насквозь, ребятишки Скунсов во всеуслышание отпускали шуточки насчет того, как от нее пахнет. Да, Белоножка с Бурундучихой и их семьи были к ней добры, но это была щедрость большой семьи, где не так важно - едоком больше, едоком меньше. Если бы кто-то из них или, скажем, Кролик нашел ее в пустыне - заблудившуюся, полуслепую, - остались бы они с ней, как Койотиха? В этом проявилось безумие Койотихи - точнее, то, что они называли безумием. Она ничего не боялась. Она была между двух народов, на пересечении путей. Олени и их красавцы-дети на деле тоже не боялись, потому что жили в постоянной опасности. Гремучка не боялась, потому что сама была очень опасна. Хотя она, возможно, боялась девочки - никогда с ней не разговаривала и не подходила близко. Никто не относился к ней так, как Койотиха. Даже дети. У девочки был только один постоянный товарищ по играм, нелепый и бесстрашный сын Рогатой Ящерицы. Они вместе рылись в песке, бегали по полынной равнине, строили дом и играли в нем, устраивали танцы. Бледный коротконогий мальчишка с мощными бровями был существом замкнутым, но верным другом, к тому же для своего возраста он довольно много знал.

– Здесь нет никого вроде меня, - сказала она как-то, сидя радом с ним на берегу пруда и греясь под лучами утреннего солнца.

– А вроде меня нет нигде, - ответил Ящеренок.

– Ты же знаешь, о чем я говорю.

– Да-а-а… Я думаю, такие, как ты, живут где-то неподалеку.

– Как их называют?

– Ну - народ. Как всех…

– Но где живет мой народ? У нас есть города. Я тоже жила в городе. Ты не знаешь, где они живут. Вот и все. Мне нужно их найти. Не знаю, где сейчас моя мама, но папа живет в Каньонвилле. Я как раз и ехала туда…

– Спроси у Коня, - благоразумно посоветовал Ящеренок. Отодвинулся подальше от воды, которую не любил и никогда не пил, и принялся что-то плести из камышей.

– Я не знакома с Конем.

– Его можно найти около большого холма. Он все ждет, пока его дядя состарится, и он сможет прогнать его и сделаться самым главным. До тех пор ни старик, ни женщины не хотят, чтобы он жил с ними. Кони - непонятные создания. Однако его можно спросить. Он часто бывает здесь неподалеку. А его народ прибыл сюда вместе с новым народом. Во всяком случае, Кони так говорят.

Однажды, когда Койотиха, как всегда, молчком, отправилась в свой обычный поход, девочка вспомнила совет Ящеренка, взяла мешочек сушеного лосося, ягоды морошки и отправилась на юго-запад, к большому холму с плоской вершиной в нескольких милях от городка.

К роднику у подножия холма вела нахоженная тропа. Девочка стала ждать под ивами, стоявшими вокруг пруда с удивительно чистой водой, и вскоре появился Конь. Он прибежал - великолепный, покрытый медным загаром, длинноногий, широкогрудый, темноглазый, с густыми черными волосами, летящими за спиной. Прибежал, нисколько не запыхавшись, втянул ноздрями воздух и посмотрел на девочку.

– Кто ты?

Никто в городке не задавал ей такого вопроса. Она поняла, что Конь действительно пришел сюда вместе с ее народом, с людьми, которые беспрестанно задают друг другу этот вопрос.

– Я живу у Койотихи, - осторожно ответила она.

– А, слышал о тебе, - промолвил Конь. Чтобы напиться из пруда, он встал на колени, погрузил руки в прохладную воду и принялся пить долгими гулкими глотками. Напившись, вытер губы, сел на пятки и провозгласил:

– Скоро я стану Королем.

– Королем Коней?

– Да. Уже совсем скоро. Я мог бы прогнать старика, но подожду, - сказал тщеславный Конь. И добавил снисходительно: - Пусть доживает свое.

Девочка смотрела на него с восхищением. Подумала и предложила:

– Могу расчесать тебе волосы, если хочешь.

– Замечательно! - с восторгом отозвался Конь.

Он сидел не шевелясь, пока девочка, стоя за его спиной, водила маленькой расческой по грубым, черным, блестящим длинным волосам. Закончив, завязала в тяжелый «хвост» корою ивы. Конь нагнулся над прудом и полюбовался своим отражением. Восхищенно объявил:

– Прекрасно. В самом деле красиво!

– Ты когда-нибудь бываешь там, где живут люди? - тихонько, почти шепотом спросила девочка.

Конь так долго молчал, что она уже перестала надеяться на ответ. Потом сказал:

– Ты говоришь о местах, где железо и стекло? Об этих загонах? Я бывал неподалеку. Там кругом стены. Раньше таких мест было немного. Бабушка говорит, раньше не было никаких стен. Ты знакома с Бабушкой? - простодушно спросил он, глядя на девочку большими темными глазами.

– С твоей Бабушкой?

– Ну… с Бабушкой… с той, что плетет паутину. Так или иначе, я знаю, что там есть лошади, мой народ. Я видел их из-за стен. Они ведут себя как безумные. Знаешь, ведь это мы привезли новый народ. Без нас они бы сюда никак не попали, у них всего две ноги, да еще железные раковины. Могу поведать эту историю. Король должен знать много историй.

– Я очень люблю истории.

– Эту пришлось бы рассказывать три ночи подряд, Что ты хочешь о них узнать?

– Понимаешь, может быть, мне надо туда пойти. Туда, где они живут.

– Это опасно. Вправду опасно. Ты не сможешь пройти свободно - они тебя поймают.

– Мне бы только узнать, как туда добраться.

– Я знаю, как туда добраться, - сказал Конь, впервые заговорив совершенно взрослым и твердым тоном, и девочка поняла, что он действительно знает. - Для жеребенка это далековато. - Он снова взглянул на нее. - У меня есть родственница с разными глазами, - проговорил он, рассматривая ее левый глаз. - Один голубой, другой карий. Но она живет в Аппалузе.

– Это Щеголь Сойка сделал мне желтый глаз, - объяснила девочка. - Свой я потеряла… когда… Как ты думаешь, я сумею попасть в те места?

– Зачем?

– Мне кажется, я должна это сделать.

Конь кивнул. Он понял. Девочка замерла, ожидая ответа.

– Думаю, я мог бы тебя отвезти, - сказал он.

– Правда? А когда?

– Наверное, прямо сейчас. Ведь когда я стану Королем, я не смогу отлучаться. Нужно будет охранять женщин. И никому из своего народа я не разрешу и близко подходить к этим местам! - Дрожь пробежала по его прекрасному телу, но он объявил, вскинув голову: - Меня-то им, конечно, не поймать, но другие не могут бегать так быстро…

– Сколько времени это займет? Конь задумался.

– Ближайшее место за красными скалами. Если мы отправимся сейчас, то вернемся завтра к полудню. Там совсем небольшой загон.

Она не поняла, что он называет «загоном», но переспрашивать не стала.

– Ну что, двинули? - спросил Конь и, взмахнув головой, закинул волосы за спину.

– Двинули, - ответила девочка, чувствуя, что земля поплыла под ногами.

– Ты умеешь быстро бегать? Она покачала головой и ответила:

– Но сюда я все-таки добралась. Конь ободряюще рассмеялся.

– Давай. - Отвел руки назад, чтобы девочка, опираясь на них, как на стремена, могла взобраться ему на плечи. - Как тебя кличут? - поддразнил он, без труда встав и пустившись широкой рысью. - Комаром? Мухой? Блохой?

– Клещом, потому что я крепко цепляюсь, - прокричала девочка, держась за ивовую кору, которой была перетянута грива, и улыбаясь от удовольствия - оттого, что вдруг оказалась восьми футов росту и помчалась по пустыне быстро, как перекати-поле, как ветер.

…Накануне было полнолуние, и сейчас лунный свет заливал долину, расстилающуюся впереди. Глубокой ночью они остановились в лагере Воробьиных Сов, немного поели и отдохнули. Почти все Совы улетели охотиться. Гостей принимала у своего костра пожилая дама, она рассказывала истории о сверчке-призраке, об огромных невидимых существах, и эти рассказы сплетались со снами девочки, она просыпалась и снова задремывала. Затем Конь посадил ее себе на плечи и двинулся дальше, медленно и неутомимо. Позади них луна уже двигалась к закату, а впереди светлело небо, становилось розовым и золотым. Легкий ночной ветерок утих; воздух был резкий, холодный, неподвижный. Чувствовался слабый кисловатый запах гари. Девочка почувствовала, что походка Коня изменилась, шаг стал напряженным, тяжелым.

– Эй, Принц!

Тихий чуть ворчливый голосок - он был знаком девочке, и она сразу поняла, кто говорит, потому что увидела на можжевеловом дереве Синицу - аккуратно одетую, в стареньком черном беретике.

– Эй, Синица! - ответил Конь и остановился.

Девочка давно, еще в городке Койотихи, заметила, что Синицу все уважают, но не могла понять, почему. Синица казалась совершенно обычной мелкой птицей, вечно занятой и болтливой, в ней не было ни обаяния Куропатки, ни значительности Сокола или Большого Филина.

– Вы собираетесь идти туда? - спросила Синица.

– Малышка хочет посмотреть, живет ли там ее народ, - ответил Конь к удивлению девочки. Разве этого она хотела?

Синица неодобрительно сморщилась - она часто так делала. Задумчиво просвистела несколько нот - еще одна ее привычка - затем поднялась.

– Я пойду с вами.

– Замечательно. - В голосе Коня слышалась благодарность.

Конь двинулся в путь ровным длинным шагом, а Синица на удивление стремительно умчалась вперед.

Кисловатый запах все сильнее ощущался в холодном воздухе.

Синица замерла над невысоким холмом неподалеку от них. Конь замедлил шаг и остановился. Тихонько произнес:

– Это здесь.

Девочка всмотрелась. В странном предрассветном сумраке и легком тумане трудно было хоть что-нибудь рассмотреть, и еще оказалось, что левый глаз от напряжения совсем перестал видеть.

– Что это? - прошептала она.

– Это их загон. Там, за стеной - видишь?

Казалось, по заросшей полынью долине была проведена линия, прямая прерывистая линия, а за ней - что за ней? Туман? В нем что-то двигалось.

– Это стадо! - вскрикнула девочка.

Конь стоял молча, напрягшись всем телом. Синица возвращалась к ним.

– Ранчо, - сказала девочка. - Это изгородь. За ней - герифордские коровы.

Слова отдавали железом, солоноватым вкусом во рту. То, что она назвала, закачалось перед ней и расплылось, не оставив ничего, - дыру в мире, словно прожженную сигаретой. Она приказала Коню:

– Подойди поближе. Я хочу посмотреть.

И Конь, напряженный, но послушный, двинулся вперед, словно был обязан выполнять ее приказы.

– Там никого нет, - тихим, сухим голосом сказала Синица. - Но там едет одна из этих быстрых штуковин, похожих на черепаху.

Конь кивнул, однако пошел дальше.

Держась за его широкие плечи, девочка пристально смотрела в пустоту, и слова Синицы будто вернули ей зрение: она увидела бредущих коров, некоторые смотрели на пришельцев круглыми, подернутыми синевой глазами… заборы… за холмом труба на крыше дома, высокий амбар… и вдруг издали что-то стало быстро, слишком быстро, с чудовищной скоростью приближаться к ним.

– Беги! - крикнула она Коню. - Убегай! Беги!

Словно освободившись от пут, он повернулся и побежал со всех ног - прочь от рассвета, от пышущей жаром машины, от кислого запаха железа, от смерти. И Синица летела впереди, будто частичка пепла в утреннем воздухе.