Глава 8

Альтаирский эсминец завис всего в ста километрах от станции «Гефест», уравняв скорости на геостационарной орбите. Обе башни с излучателями основного калибра были направлены на ремонтный док. Там, опутанный проводами и ремонтными лесами, неуклюже распластался «Дартер».

Двигатели эсминца Федерации были заглушены, а силовая установка работала только на поддержание внутренних систем корабля. Несмотря на явную небоеспособность своего оппонента, капитан Акихиро Того действовал по правилам военного времени и не стал подводить свой корабль ближе предписанного Уставом расстояния, отправив призовую партию на транспортном шаттле.

Я еще раз перепроверил, все ли мои подчиненные находятся на своих местах, и, убедившись, что они именно там, где должны быть, снова включил на мониторе изображение приближающегося к нам шаттла. Как и сам эсминец, шаттл был ньюавалонской постройки и представлял собой обычный транспортный модуль для перевозок экипажа и грузов с корабля на поверхность и обратно вместимостью до тридцати пяти человек и грузоподъемностью четыре тонны. Именно на таких челноках передвигались экипажи всех крупных кораблей в освоенном космосе. На планету корабли крупнее корветов приземлиться просто не могли, они собирались на орбитальных судоверфях и на поверхность планет не садились, потому что, единожды приземлившись, такая махина уже никогда не сможет оторваться от поверхности и преодолеть даже небольшую гравитацию. Так, в древности севший на мель корабль уже не мог снова уйти в море без посторонней помощи. Сейчас меня больше всего интересовало, сколько людей отправил капитан Того в призовой партии под руководством своей очаровательной помощницы. Если у него внезапно случился повторный приступ паранойи и в челноке весь десантный взвод, приданный его эсминцу, то мой план полетит к чертям, даже не успев начать исполняться. Оптимизм внушало лишь то, что при загрузке тридцати десантников в шаттле не осталось бы достаточно места для инженеров, навигаторов, связистов, оружейников, да и просто матросов (так по странной традиции продолжали называть рядовых членов экипажей), столь необходимых, чтобы полностью и качественно взять под контроль вражеский эсминец. Впрочем, ждать момента, когда этот вопрос разрешится, оставалось совсем недолго. Челнок подлетел к стыковочному отсеку «Дартера» и аккуратно подцепил направляющие посадочного модуля магнитными захватами. Я переключил камеру на изображение изнутри шлюза и отдал с пульта команду разблокировать все двери. Добро пожаловать, так сказать.

Дверь главного шлюза открылась, выпустив струйки воздуха, и через нее вошла делегация из дюжины десантников в стилизованных под старину бронескафандрах, аналогичных тому, что я видел во время сеанса связи.

Облаченные в броню солдаты, вооруженные при этом стандартными твердотельными карабинами M68 Stryker армии Федерации, быстро обезоружили встречавших их людей Фрейзера. Те, впрочем, не сопротивлялись и спокойно вручили захватчикам свои винтовки, отказавшись, однако, покинуть свои посты до окончания процедуры сдачи корабля. Альтаирцы, если и были недовольны присутствием в стыковочном шлюзе пятерых десантников в бронированных скафандрах, пусть и без оружия, никак это не демонстрировали и на обострение конфликта не пошли. Я очень переживал за этот момент, поскольку в случае выдворения моих бойцов из шлюза, все могло усложниться на порядок. Так что, увидев, как командир вражеской группы прикрытия сообщил по интеркому, что все спокойно и захват шлюза завершен, я облегченно выдохнул. Буквально сразу из вражеского челнока вышла группа флотских офицеров без скафандров в черной парадной форме во главе с помощницей капитана и быстрым шагом направились к мостику.

– Мистер Мурр, начинаем обратный отсчет. Ваш выход ровно через десять минут. С этого момента связи с нами не будет до самого конца операции, – закончив фразу, я оборвал связь с начальником станции «Гефест» и стер логи последних вызовов.

В моем плане Сэмюэлю Мурру была отведена пусть не очень сложная, но критически важная роль. Захват военного корабля с экипажем – событие в современной войне пусть и редкое, но не уникальное, и в любых боевых уставах есть раздел, посвященный этому мероприятию. В основном, конечно, «на приз», то есть без боя, берут торговые корабли, а военные приходится штурмовать абордажными командами и захватывать силой после уничтожения большей части экипажа. Но ситуация с захватом военного корабля без боя тоже вполне возможна и имеет свои особенности и традиции, выработанные во флоте годами. Я сейчас собирался нарушить почти все из них. Как флотскому офицеру мне это, безусловно, не нравилось и даже претило, но, к сожалению, выбора у меня не было – иного способа сохранить корабль и получить хоть какой-то шанс на победу в бою я не видел. План, конечно, рискованный, даже авантюрный. Сработать такая штука может один-два раза в лучшем случае. И то – если сработает…

Дверь капитанского мостика с легким шипением открылась, и в помещение зашла альтаирская делегация. Восемь десантников (четверо остались охранять шлюз), шесть офицеров и десяток матросов. В немаленьком помещении капитанского мостика вдруг стало неожиданно тесно. Альтаирские десантники без каких-либо церемоний отправились к стоявшим по периметру комнаты бойцам Фрейзера и уверенными движениями взяли их на прицел, а вошедшие офицеры столь же уверенно и быстро подошли каждый своему пульту с явным намерением занять его после передачи мной кодов доступа к искину корабля. Старкоммандер Таката, сверкнув белозубой улыбкой, направилась ко мне и официальным тоном приказала:

– Старкапитан Петр Хромов, от имени сегуната Альтаира принимаю вашу капитуляцию и прошу сдать код доступа к искину корабля, – голос у нее был приятный, хоть и непривычно высокий.

– С удовольствием, мисс Таката. Сдать корабль столь симпатичному офицеру – для меня одно удовольствие, – с улыбкой ответил я, стараясь быть максимально убедительным. Это было не так уж сложно. Альтаирская старкоммандер мне действительно понравилась – красивое лицо, отличная фигура, твердый и уверенный взгляд знающей себе цену женщины. В другое время и в другом месте я бы за ней приударил без лишних раздумий. Но, к сожалению, нашему общению предстояло пойти совсем в ином ключе.

Несколько растерявшись от необычного и явно несоответствующего протоколу ответа, старкоммандер тем не менее быстро собралась и вновь повторила:

– Капитан Хромов. Сдайте коды от искина корабля. Немедленно.

Эта фраза была произнесена уже куда более добродушным тоном, мне даже привиделась легкая улыбка, тронувшая уголки губ.

Она протянула правую руку, явно ожидая, что я вручу ей шифр-кристалл с кодами искина «Дартера». Тут я наконец увидел, что никакой металлической перчатки у нее на руке не было, точнее, вся рука была искусно сделанным протезом металлического цвета. Тут уже растерялся я. Нет, ничего необычного в искусственных конечностях не было уже лет триста, если не больше. Но я как-то привык видеть с железными руками-ногами всяких брутальных мужиков, потерявших их в боях или на опасных работах, но никак не у модельной внешности офицеров флота. Где она лишилась руки? Почему не поставила более незаметный органический протез? К чему эта откровенная демонстрация? Вызов окружающим? Непонятно. А непонятное нервирует. Тем более что в следующем этапе плана эта самая рука должна была принять непосредственное участие.

Времени на раздумья не было, и я просто выбросил эти вопросы из головы. Сняв с шеи цепочку с шифр-кристаллом и встав с капитанского кресла, я протянул его девушке ровно так, чтобы она смогла взять его, лишь слегка наклонившись. Как только Таката потянулась вперед и коснулась металлическими пальцами кубика кристалла, я перехватил ее руку своей, резко дернул на себя, заставляя потерять равновесие, а свободной левой рукой выхватил из-за спины спрятанный пистолет и резким движением ударил ее рукоятью по голове. От удара старкоммандор обмякла, потеряв сознание, и упала на пол. Одновременно с этим произошло сразу много событий.

Во-первых, по всему мостику раздалась серия негромких взрывов – это сработали заранее установленные рядом с каждым нашим десантником небольшие EMP-гранаты6. Мои бойцы были строго проинструктированы не двигаться с места при появлении на мостике противника, чтобы вражеские десантники вынуждены были подходить к ним сами. При этом место для каждого из них было выбрано с расчетом, чтобы удобно подойти можно было только с одной стороны – собственно, там и установили EMP-гранаты, замаскировав их в полу. В итоге все альтаирские десантники, кроме одного, который стоял чуть дальше, чем нужно, попали под направленный взрыв и были обездвижены в своих мгновенно отключившихся скафандрах.

Во-вторых, сидевшие за пультами офицеры в парадной форме, внезапно вскочив, скрутили стоявших у их пультов альтаирских офицеров отточенными боевыми захватами. Свалка была недолгой, потому что настоящим офицером за пультом был всего один – Агата Вилсон, мой старпом, а все остальные – переодетыми абордажниками Фрейзера, и они без проблем справились с застигнутыми врасплох альтиаирцами. Кому-то десантники в суматохе сломали шею, но массовых жертв вроде бы удалось избежать. А вот единственный альтаирский десантник, которого не обездвижила EMP-граната, тут же открыл огонь и сумел довольно серьезно ранить стоявшего рядом бойца, буквально изрешетив его скафандр, прежде чем его скрутили сразу трое абордажников.

Ну и самое главное. Едва вырубив Такату, я сразу выстрелил в стоявшего возле пульта Агаты Вилсон альтаирца, стараясь попасть ему в правое плечо, и, слава богу, попал. Агата же включила на пульте прописанный заранее скрипт, и искин корабля заблокировал в коридоре оставшихся там альтаирцев, откачав из этого отсека кислород. Одновременно была заглушена любая исходящая связь с корабля, а десантникам Фрейзера и нескольким офицерам подана команда на захват челнока.

В общем-то, в самой идее контрабордажа нет ничего нового, и любой капитан, отправляющий людей на захват противника, понимает, что их могут попытаться перебить или захватить в заложники. Именно поэтому захватываемый корабль, как и мой сейчас, всегда держат на прицеле, и отказ в мирной капитуляции или убийство членов призовой партии влечет за собой быстрое и безжалостное уничтожение. Так что, ударив мисс Такату рукояткой пистолета по голове, я, по сути, запустил обратный отсчет уничтожения своего корабля. По моим подсчетам, после пропажи связи на альтаирском эсминце будут еще пять-шесть минут вызывать своих людей, а потом начнут лупить по нам из всех стволов. Была, конечно, призрачная надежда, что противник растеряется и не решится сразу уничтожить корабль, где находятся сослуживцы, но это стало бы слишком уж большой удачей. На такое рассчитывать нельзя.

За те сорок часов, пока к нам шли вражеские корабли, мы с Фрейзером и начальником оружейной секции Рудгером Хейзом несколько раз моделировали обратный захват шлюза и в итоге разработали несколько вариантов, предусматривающих самые разнообразные сценарии. И когда в шлюзе трое вражеских десантников, и когда шестеро, и когда наши люди внутри, и когда снаружи. Во всех вариантах на овладение шлюзом тратилось не более двух минут. На деле получилось даже быстрее. Выхватив заранее спрятанное оружие, наши десантники легко перебили захваченных врасплох альтаирцев.

Оставалось около четырех минут. Дальше на счету была каждая секунда. Мы долго обсуждали с коммандером Хейзом порядок наших действий после захвата челнока, на котором прибыла призовая партия. Изначально я планировал перепрограммировать его и направить на таран вражеского корабля, но Хейз мой план забраковал, указав, что даже если идущий на столкновение челнок каким-то чудом не собьют батареи ПКО7 эсминца, то простого тарана все равно может не хватить для гарантированного вывода корабля из строя, особенно если челнок врежется в хорошо бронированную часть корпуса.

План самого Хейза был в том, чтобы вместо направления челнока курсом на столкновение имитировать его возвращение на корабль, заложив в него обратный курс на стыковку. Это, по мнению Хейза, должно было внести дополнительную неразбериху в ситуацию. Вражескому капитану придется принимать решение об отмене у челнока статуса дружественной цели и приказе на его уничтожение, рискуя тем, что на нем возвращаются вырвавшиеся из лап врагов члены его команды. Кроме того, у альтаирцев будет соблазн дать челноку пристыковаться и уже на выходе из своего шлюза сделать засаду на контрабордажную партию. Тут я с ним согласился. Сам бы я, пожалуй, именно так и поступил. А вот следующая его идея меня несколько ошарашила. Хейз предложил загрузить в челнок две мины из штатного вооружения эсминца, оборудовать их дистанционными взрывателями и активировать после стыковки шаттла с эсминцем.

При этом меня смутила даже не перспектива получить два миниатюрных ядерных взрыва в ста километрах от своего корабля. Радиацией в космосе никого не удивишь, а электромагнитный импульс от взрыва нас достать не должен. Нет. Меня покоробило от какой-то безжалостной простоты этого предложения. Просто взять и взорвать корабль, поверивший, что мы собираемся сдаться… Что-то в этом было неправильное, нехорошее.

Но лучшего плана не нашлось. Все другие варианты, моделирование которых мы прогоняли на искине «Дартера», не давали даже сорокапроцентного шанса на успех. В итоге скрепя сердце я все же одобрил план Хейза. Оставалось лишь как-то отвлечь экипаж противника от возвращающегося шаттла, чтобы дать ему шанс пристыковаться. Тут-то и был запланирован выход мистера Мурра.

Через шесть минут после начала операции со станции «Гефест» без предупреждения и опознавательных сигналов стартовали четыре транспортных челнока и начали удаляться по расходящимся направлениям к планете, явно намереваясь скрыться за ней от альтаирского эсминца.

Надо отдать должное команде «Кайчи» и капитану Того: если они и растерялись, то совсем ненадолго. Уже через пять минут двадцать пять секунд после обрыва связи башни основного калибра дали первый залп по стоящему в доке эсминцу Федерации. Парные темно-красные лучи с обеих башен ударили в центр корпуса, в район надстройки с охладителями главного калибра и антеннами связи. Мощные орудия выжигали ячейки брони, которыми был покрыт корпус корабля, освобождая скрытые внутри небольшие облачка особого аэрозоля, ослаблявшего лазерные лучи до мощности детской указки. Такая броня весьма неплохо защищала от точечных попаданий, проблема была в том, что работало это только один раз. Повторное попадание в это же место уже ничем не останавливалось и приходилось сразу на скрытый под ячейками бронекорпус корабля. Если в космическом бою второй раз попасть в одно и то же место было не так-то легко, то в стоящий на приколе «Дартер» промахнуться было попросту невозможно. Так что еще три-четыре таких залпа – и нам конец.

Но тут с капитаном Того сыграло злую шутку его стремление сделать все максимально эффективно. Он не захотел тратить ракеты на «сидящую утку» и намеревался расстрелять «Дартер» исключительно концентрированным огнем лазерными орудий.

Уходящие в разные стороны челноки с Гефеста изрядно отвлекли канониров «Кайчи» от стрельбы по «Дартеру» (куда он денется-то без двигателя?), они с азартом бросились уничтожать новые цели и, к моему неудовольствию, продемонстрировали весьма неплохой уровень мастерства. Один челнок был сбит первым же сдвоенным залпом кормового орудия, а остальные три маневрировали еще несколько минут, прежде чем альтаирцы добились уверенных попаданий и обломки челноков посыпались на планету. Разобравшись с подвижными целями, альтаирский эсминец вновь сконцентрировал огонь на «Дартере», и корпус затрясло от новых попаданий. Но время они мне подарили. Драгоценное время, которого как раз хватило, чтобы альтаирский челнок почти добрался до «Кайчи».

Эх, еще бы как-то потянуть, пока вражеские пушки окончательно не продырявили броню «Дартера». Вот же будет обидно, если они все же успеют серьезно повредить мне корабль! Но трюки кончились, в голову ничего умного не приходило, и, поддавшись какому-то порыву, я отдал команду на связь с капитаном Того. Искин корабля беспрекословно подчинился, врубив соединение, и тут же на экране появилось изображение вражеского мостика. Видимо, их канал связи был настроен на постоянный вызов, потому что такого мгновенного ответа я не ожидал и даже слегка растерялся, когда с экрана на меня внезапно начал орать разъяренный капитан Того. Он был в бешенстве. Губы дрожали, и без того узкие глаза сейчас превратились в щелки, а в голосе не осталось и следа от былой вежливости и учтивости.

– Что вы творите, капитан?! Вы понимаете, какие будут последствия?! Я уничтожу вас, ваш корабль и эту чертову станцию! Я сотру вас в пыль за такие номера!

Я взял паузу на сколько смог и, увидев, что Того уже буквально закипает от бешенства, ответил:

– У нас с мисс Такатой возникли некоторые разногласия по поводу порядка сдачи корабля, так что я вынужден был попросить ваших людей удалиться и вернуться обратно, а мисс Такату, напротив, пригласил погостить у нас, чтобы исключить стрельбу с вашей стороны, капитан. Я надеюсь, вы не будете палить по беззащитному судну, на борту которого ваш заместитель? Остальные члены команды сейчас возвращаются к вам на корабль. Связь я вынужден был им отключить во избежание неверной трактовки моих действий. Думаю, по прибытии… – договорить мне Того не дал.

– Можешь оставить эту дочь гайдзина себе! Она опозорила свой род и императора, лучше ей умереть в плену, чем осквернять своей неудачей звание офицера альтаирского флота! Оjousama8!

Краем глаза я увидел, как Вилсон показала большой палец вверх, сигнализируя, что челнок пристыковался. В этот же момент у меня на пульте появилось изображение большой красной кнопки в половину экрана.

– Мистер Того, боюсь, что ситуация изменилась, и теперь я требую вашей капитуляции. Если вы сейчас же не прекратите огонь, я взорву ваш корабль. В пристыковавшемся шаттле находятся две мины на боевом взводе. У вас десять секунд, – резким командным тоном заявил я.

– Это уже просто хамство! – взревел в ответ Того.

Он явно мне не поверил и вместо прекращения огня громко и демонстративно на общеанглийском отдал команду на запуск ракет. Этого я допустить не мог. ПКО «Дартера» не функционировало, и десяток ракет могли нанести непоправимые повреждения кораблю. Я нажал на кнопку активации. Взрыв сразу двух противокорабельных мин разворотил шлюз альтаирского эсминца, и через основной коридор взрывная волна за шесть десятых секунды дошла до силовой установки корабля, нарушив защитный контур, что привело к утечке плазмы и внутренней детонации.

Связь с мостиком альтаирцев не прерывалась, и мы успели увидеть, как взрывная волна смела ошеломленного капитана Того, пытавшегося до последнего момента что-то сделать со своего пульта. Потом экран потух.

Через тридцать секунд после взрыва эсминец «Кайчи» раскололся надвое, и его обломки, сорвавшись с орбиты, начали неконтролируемое падение на планету Дайнекс-7.

Загрузка...