Битва за Кальдерон

ГЛАВА 12

Тави потребовалось три часа, чтобы найти Макса, который и в самом деле оказался в доме молодой вдовы. Он потратил еще час, отыскивая дорогу к ее дому, и еще полчаса на то, чтобы привести друга в чувство, заставить его одеться и доставить по освещенным магическими огнями улицам столицы в цитадель. К тому времени, когда впереди показались освещенные строения Академии, ночь уже давно вступила в свои права, был тот безмолвный, безжизненный час, когда в мире царит холод перед наступлением рассвета.

Они вошли через один из потайных входов, предназначенных для курсоров, проходящих обучение в Академии. Тави сразу же потащил друга в помещение бань и без особых церемоний засунул в большой бассейн с холодной водой.

Макс, разумеется, обладал феноменальной способностью приходить в себя, присущей тем, кто был наделен такой сильной магией, как он, но ему удалось развить в себе невероятную склонность к пьянству — в качестве компенсации. Тави не впервые приходилось приводить его в чувство после ночей, проведенных им в городе. Оказавшись в холодной воде, Макс дико завопил и принялся размахивать руками, но, когда он выбрался из бассейна и бросился к лестнице, Тави его поймал и снова столкнул в воду.

Через дюжину погружений в ледяную воду Макс со стоном прижал руки к голове.

— Великие фурии, Кальдерон, я пришел в себя. Выпусти меня из этой поганой ледяной воды.

— Только после того, как ты откроешь глаза, — твердо сказал Тави.

— Ладно, — проворчал Макс и посмотрел налившимися кровью глазами на Тави. — Доволен?

— Счастлив, — ответил Тави.

Макс заворчал, выбрался из ледяной воды и принялся стягивать одежду, затем нырнул в теплую, освещенную магическими огнями воду соседнего бассейна. Как всегда, Тави не мог оторвать глаз от шрамов, пересекавших спину друга, — отметин, оставленных хлыстом или когтями дикой кошки, которые он мог получить только до того, как обрел свою магию. Тави с сочувствием поморщился. Сколько бы раз он ни смотрел на шрамы, они оставались для него чем-то удивительным и ужасным.

Он огляделся по сторонам. Комната была громадной, с несколькими бассейнами и водопадами, с белыми мраморными стенами, полами, колоннами и потолком. Кадки с растениями и даже деревья смягчали суровый, холодный мрамор, тут и там имелись уголки для отдыха, где посетители могли посидеть и поболтать с друзьями, дожидаясь своей очереди. Мягкий свет магических ламп, голубой, зеленый и золотистый, окрашивал воду в бассейнах, указывая на ее температуру. Шум падающей воды отражался от равнодушного камня, наполняя воздух звуками, заглушавшими голоса. Одно из немногих мест в столице, где можно было поговорить так, чтобы вас не подслушали.

В этот час здесь было пусто — рабы, служившие в бане, должны прийти только через час. Тави и Макс оказались в полном одиночестве.

Тави разделся, смущаясь гораздо больше, чем его друг. Когда он жил в стедгольде, мытье являлось делом частным и необходимым. Тави пришлось привыкать к обычаям большого города, но ему так и не удалось избавиться от неловкости, когда он раздевался в присутствии других людей.

— Не смущайся, дружок, — сказал Макс, не открывая глаз. — Это мужская баня. Здесь никого нет, а у меня закрыты глаза. — Он наградил Тави очередным мрачным взглядом, хотя уже не таким сердитым. — Если бы ты оставил меня там, где нашел, мог бы наслаждаться тут в полном одиночестве.

Тави забрался в бассейн, где плескался Макс, и заговорил очень тихо, так, что шум воды почти заглушал его голос.

— Возникла проблема, Макс.

Макс перестал хмуриться, и в его покрасневших глазах загорелся интерес.

— Какая проблема?

И Тави ему все рассказал.

— Кровавые вороны! — взревел Макс. — Ты хочешь, чтобы меня прикончили?

— Да. По правде говоря, мне от тебя никогда не было особой пользы, Макс.

Тави наблюдал за тем, как его друг удивленно заморгал, а потом нахмурился.

— Ха-ха! Очень смешно! — заявил Макс.

— Ты и сам прекрасно понимаешь, если бы я знал кого-нибудь, кто сможет с этим справиться, я не стал бы втягивать тебя, — ответил Тави.

— Не стал бы? — обиженным тоном спросил Макс. — Это еще почему?

— Ибо ты знаешь о том, что происходит, всего десять секунд, а уже начал жаловаться и стонать.

— Я люблю жаловаться. Это священное право каждого солдата, — проворчал Макс.

Тави почувствовал, что против воли улыбается.

— Ты больше не легионер, Макс. Ты курсор. Точнее, будущий курсор.

— И все равно я оскорблен, — объявил Макс и через мгновение добавил: — Тави, ты мой друг. Если тебе нужна помощь, ты должен понимать, я всегда буду рядом, хочешь ты этого или нет.

Тави пожевал губу, разглядывая Макса.

— Правда?

— Так будет проще, — протянул Макс. — Итак, я должен стать двойником Гая, верно?

— А ты сможешь? — спросил Тави.

Макс вытянулся в горячей воде и, улыбнувшись, ответил:

— Понятия не имею.

Тави фыркнул, подошел к водопаду, взял мочалку и принялся тереть тело, стараясь смыть пот и усталость прошедшего дня. Потом он ополоснулся в прохладной воде, дрожа от холода, выбрался из бассейна и принялся вытираться полотенцем. Макс присоединился к нему через пару мгновений, тоже вытерся, и они переоделись в чистую одежду, которую в прошлый раз оставили слуге, а грязную положили на соответствующие полки.

— Что я должен делать? — спросил Макс.

— Отправиться в цитадель, пройти по южной галерее в западный зал и спуститься вниз по лестнице.

— Там караулка, — заметил Макс.

— Верно. На первом посту попроси позвать сэра Майлса. Он тебя ждет. Скорее всего, Киллиан уже там.

Макс удивленно приподнял брови.

— Майлс захотел призвать на помощь курсоров? Я думал, он на это не пойдет.

— Думаю, Майлсу неизвестно, что Киллиан продолжает оставаться на службе, — сказал Тави. — И уж конечно, он вряд ли знает, что Киллиан в настоящий момент является легатом.

Макс возмущенно хлопнул себя по голове, и во все стороны полетели брызги.

— Я сойду с ума, пытаясь запомнить, кому и что позволено знать.

— Ты же сам согласился пройти обучение и стать курсором, — напомнил ему Тави.

— Прекрати попирать мои священные права, Кальдерон.

Тави ухмыльнулся.

— А ты делай то, что делаю я. Никому ничего не говори.

— Да уж, это надежнее всего, — кивнув, согласился с ним Макс.

— Пошли. Я должен привести еще кое-кого. Встретимся в цитадели.

Макс поднялся, собираясь последовать за ним, но в последнюю минуту остановился.

— Тави, — сказал он. — Я не жалуюсь, но это вовсе не означает, что дело не опасное. Очень опасное.

— Я знаю.

— Я только хотел быть уверен, что ты это понимаешь, — сказал Макс. — Если у тебя появятся проблемы… ну, если тебе понадобится моя помощь… Надеюсь, твоя гордость не помешает тебе обратиться ко мне. Если возникнет ситуация, когда кто-нибудь прибегнет к боевой магии, я тебя прикрою.

— Спасибо, — спокойно ответил Тави. — Но если возникнут такие проблемы, это будет означать, что мы потерпели такое сокрушительное поражение, что меня не спасет даже собственный легион.

Макс грустно рассмеялся, соглашаясь с ним, расправил плечи и, не оглядываясь, вышел из бани.

— Следи за своей спиной.

— Ты тоже.

Тави подождал пару минут и, быстро выбежав из бани, поспешил к комнатам слуг. К тому времени как он туда добрался, небо на восточном горизонте приобрело голубой оттенок, сообщая о приближении рассвета, и Академия начала просыпаться. Тави осторожно шагал по коридорам и узким лестницам для слуг, стараясь никому не попадаться на глаза. Он бесшумно шел по темным коридорам, решив не брать с собой фонарь и положиться на редкие слабые огни, которые их освещали. Он пробрался по последнему крошечному коридору и остановился около маленькой двери, ведущей в нору в стене — комнатку Линялого.

Тави внимательно прислушался, не идет ли еще кто-нибудь, и, убедившись, что его никто не видит, открыл дверь и скользнул внутрь.

В комнате раба пахло плесенью, было холодно и сыро. Она была даже не настоящей комнатой, а ошибкой, случившейся во время строительства: две оштукатуренные стены, потолок всего пять футов высотой, видавший виды сундук без крышки, спальный тюфяк.

Тави, стараясь не шуметь, подошел к тюфяку и протянул руку, собираясь разбудить того, кто на нем спал.

Лишь в следующее мгновение он сообразил, что под одеялом лежит постельное белье, свернутое так, чтобы казалось, будто это человек. Тави повернулся и принял боевую стойку, а его рука метнулась к кинжалу, но кто-то быстро и бесшумно подскочил к нему в темноте, ловко вытащил кинжал у него из-за пояса, сильно ударил Тави плечом, и тот, потеряв равновесие, упал на землю. Его противник тут же поставил колено ему на грудь, а затем прижал острие своего собственного оружия к его шее.

— Свет, — тихо сказал он, и древняя, тусклая магическая лампа на стене вспыхнула пурпурным сиянием.

Человек, напавший на Тави, был небольшого роста и среднего телосложения. Каштановые волосы с множеством седых прядей спадали на плечи и закрывали почти все лицо, и Тави едва удалось разглядеть за их завесой карие глаза. Зато он отлично видел отвратительный шрам, клеймо, которым легион отмечал тех, кого обвинял в трусости. Его руки были длинными, жилистыми и жесткими, совсем как старый кожаный ошейник раба на шее, а еще их покрывало множество белых шрамов. Некоторые из них, крошечные, от ожогов у кузнечного горна, другие были ровными и тонкими, такие Тави видел на руках старого Джиральди в гарнизоне и у сэра Майлса.

— Линялый, — выдохнул Тави, в груди у которого все сжалось от неожиданного и такого стремительного нападения. — Линялый, это я.

Линялый на мгновение приподнял его подбородок, чтобы хорошенько его рассмотреть, затем расслабился и отодвинулся.

— Тави, — пробормотал он сонным голосом. — Обидел тебя?

— Со мной все хорошо, — заверил его Тави.

— Пробрался, — хмуро проворчал Линялый. — В мою комнату.

Тави сел.

— Да. Извини, если я тебя напугал.

Линялый ловким движением перевернул кинжал, взял его за клинок и протянул Тави. Тот забрал свое оружие и убрал его на место.

— Спал, — сказал Линялый и зевнул, тихонько фыркнув в конце.

— Линялый, — сказал Тави, — я помню бастионы Кальдерона. Я знаю, что ты притворяешься. Ты совсем не умственно отсталый, не идиот.

Линялый одарил Тави широкой бессмысленной улыбкой.

— Линялый, — заявил он весело.

Тави мрачно посмотрел на него и сказал:

— Не делай этого. Никто не посягает на твои тайны. Можешь оберегать их, сколько пожелаешь. Но не оскорбляй меня дурацкими розыгрышами. Мне нужна твоя помощь.

Линялый замер и долго сидел неподвижно. Затем склонил голову набок и заговорил тихим, мягким голосом:

— В каком смысле?

— Не здесь, — покачав головой, ответил Тави. — Идем со мной. Я тебе все объясню.

Линялый вздохнул.

— Гай.

— Да.

Раб на мгновение закрыл глаза, затем подошел к сундуку и достал оттуда несколько предметов и запасное одеяло. Затем он с силой надавил на дно, и послышался глухой треск. Линялый вынул из сундука ножны и короткий прямой меч, гладий легионера. Он несколько секунд рассматривал его в тусклом свете, убрал в ножны, набросил на плечи просторную тунику из старой мешковины и спрятал оружие под ней.

— Я готов.

Тави провел его по коридорам Академии, направляясь к ближайшему потайному маршруту, который вел в верхнюю часть подземелий, и вскоре они вышли на улицу около цитадели. Вход в подземелья, строго говоря, не был потайным, спрятанным от посторонних глаз, но он скрывался в глубокой тени очень узкого, извивающегося переулка, и, если не знать, куда смотреть, низкая щель, ведущая на лестницу, была незаметной.

Тави провел Линялого по сырым холодным коридорам, где редко кто бывал. Вскоре они оказались на одном из первых уровней подземелий, а затем прошли под стенами цитадели. Подойдя к лестнице, ведущей в комнату для медитаций Первого лорда, они спустились вниз, и на каждом уровне их останавливали стоящие на посту легионеры. В ногах у Тави отчаянно пульсировала боль, отзываясь на каждый удар сердца, но он заставил себя не обращать внимания на жалобы уставшего тела и продолжал идти вперед.

Тави заметил, что Линялый изучает и запоминает дорогу, хотя он ни разу не поднял головы. Волосы падали ему на лицо, смешиваясь с грубой тканью туники. Он вел себя как старый человек — шел осторожно, время от времени останавливаясь, словно страдал от артрита. По крайней мере, когда они проходили через караульные помещения. Как только они оказывались за очередным витком винтовой лестницы, он двигался уверенно, с кошачьей фацией и совершенно бесшумно.

У подножия лестницы Тави обнаружил, что черная стальная дверь в покои Первого лорда заперта. Тави вытащил кинжал и постучал по ней рукоятью в определенном ритме. Через некоторое время дверь распахнулась и на пороге появился сердитый Майлс.

— Где, вороны тебя забери, ты болтался, мальчишка? — поинтересовался он.

— Хм. Ходил за человеком, о котором я вам говорил, сэр Майлс. Это Линялый.

— Долго же ты за ним ходил, — прорычал Майлс и холодно посмотрел на раба. — Через четыре часа Гай должен появиться в своей ложе на предварительных состязаниях Гонок ветра. У Антиллара пока плохо получается изображать Первого лорда, а Киллиан не может ему помочь, пока не убедится в том, что за Гаем присматривают. Тебе следовало привести сначала раба.

— Да, сэр, — сказал Тави. — Я постараюсь это запомнить — на следующий раз.

Майлс еще сильнее помрачнел.

— Входите, — сказал он. — Значит, Линялый? Я приказал принести сюда постель и кровать. Ты должен помочь мне все приготовить и уложить Гая.

Линялый замер на месте, и Тави увидел в его глазах, прячущихся за длинными прядями волос, потрясение.

— Гай?

— Судя по всему, он использовал слишком много магии, — пояснил Тави. — Возможно, подорвал здоровье. Он потерял сознание несколько часов назад.

— Жив? — спросил Линялый.

— Пока жив, — ответил Тави.

— Но будет лучше, если мы положим его в нормальную постель и займемся им по-настоящему, — прорычал Майлс. — Тави, тебе нужно доставить парочку распоряжений. Самых обычных. Но сделай так, чтобы все им поверили. Ты понял?

«Ну вот, прощай, надежда на отдых», — подумал Тави. Судя по тому, с какой скоростью развиваются события, вполне может случиться так, что он вообще пропустит заключительные экзамены. Он вздохнул.

Линялый, с трудом передвигая ноги, прошаркал в комнату и отправился к постели, на которую показал Майлс. Кровать оказалась совсем простой, такой, на которых спали легионеры, и Линялый быстро ее собрал.

Майлс подошел к рабочему столу Гая, стоящему около одной из стен, и взял маленькую стопку конвертов. Он молча отдал их Тави, и тот уже собрался спросить, который из них следует доставить первым, но тут Майлс неожиданно прищурился и на лбу у него появились морщины.

— Эй, ты, — сказал он. — Линялый. Повернись ко мне.

Тави заметил, как Линялый облизнул губы и поднялся, а затем повернулся к Майлсу, не поднимая головы.

Капитан подошел к нему.

— Покажи мне лицо.

Линялый жалобно захныкал и принялся испуганно кланяться.

Майлс протянул руку и отбросил волосы, закрывавшие одну сторону лица Линялого, открыв уродливое клеймо труса. Майлс смотрел на него и хмурился.

— Сэр Майлс? — спросил его Тави. — С вами все в порядке?

Майлс провел рукой по своим коротко остриженным волосам.

— Устал, — ответил он. — Мерещится всякое. Мне показалось, будто я его где-то видел.

— Может, видели, как он работал во дворе Академии, капитан, — предположил Тави, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Скорее всего, — не стал спорить Майлс, сделал глубокий вдох и расправил плечи. — Мне еще нужно заняться новым легионом. Я ухожу на утренние учения.

— Обычные дела, — сказал Тави.

— Именно. Киллиан здесь за всем присмотрит до моего возвращения. Повинуйся ему беспрекословно. Ты понял?

Майлс повернулся и вышел, не дожидаясь ответа.

Тави вздохнул и подошел к Линялому, чтобы помочь ему застелить постель. В другом конце комнаты Гай лежал на спине, его кожа приобрела серый оттенок. Киллиан стоял около него на коленях, готовя чай, в жаровне пылали угли, от которых в воздух поднимался пар с отвратительным запахом.

— Тави, — тихо сказал Линялый. — Я не могу это сделать. Не могу находиться рядом с Майлсом. Он меня узнает.

— А это плохо? — шепотом спросил Тави.

— Тогда мне придется с ним подраться. — Слова были совсем простыми, он произнес их мягко, с грустью и сожалением. — Я должен уйти.

— Нам нужна твоя помощь, Линялый, — сказал Тави. — Гай в ней нуждается. Ты не можешь его бросить.

Линялый покачал головой.

— Что Майлс обо мне знает?

— Твое имя. Что я тебе доверяю. Что Гай приказал, чтобы ты отправился в Академию вместе со мной.

— Проклятые фурии, — вздохнув, сказал Линялый. — Тави, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Пожалуйста.

— Все, что угодно, — мгновенно ответил Тави.

— Ничего больше не говори Майлсу про меня. Даже если он спросит. Наври, придумай что-нибудь — все, что угодно. Мы не можем допустить, чтобы он сейчас впал в ярость.

— Что? — спросил Тави. — Почему он должен впасть в ярость?

— Потому что он мой брат, — ответил Линялый.