Битва за Индию

4 «ТВОЙ ХОД», — СКАЗАЛА МУХА ПАУКУ

Форчун посмотрел на часы и раздраженно сжал кулаки. Газ уже должен самонейтрализоваться. Есть случаи, подумал он, когда экологическая чистота не так уж нужна.

Голоса в микрофоне принадлежали, по-видимому, кому-то, кто хорошо разбирался в происходящем.

— Они умерли быстро, — сказал голос, — никто даже не успел подать сигнал тревоги. Хорошо, что он подается автоматически. Как ты думаешь — что могло убить их всех одновременно?

— Взрыв? — предположил другой голос.

— Остались бы осколки и разрушения. А их нет. Дай-ка мне посмотреть эту статуэтку.

Послышались громкие звуки — кто-то дотронулся до замаскированного под изумруд микрофона.

— Газ, — сказал первый голос. — Какой-то ядовитый газ. Смотри, вся статуэтка изрешечена маленькими дырочками. Внутри, по всей вероятности, находился заряд с часовым механизмом или радиоуправляемым пусковым устройством. Думаю, что это приложила свою руку ТЕРРА, больше некому.

— Может быть, это все еще опасно!

— Глупости. Газ уже сделал свое дело и само нейтрализовался. Я знаю такие диверсионные системы. Жалко, что ТЕРРА оказалась у нас на пути, но не все потеряно. Награбили мы достаточно, и все останется нам. Раздались какие-то помехи. Форчун включил усиление автонастройки. Через мгновение он снова услышал голос:

— Согласно бортовому журналу, они почти за вершили чистку Мохенджо-Даро. Я должен был предвидеть, что они встретятся там с агентом ТЕРРЫ — люди Таузига так интересуются историей.

Другой голос предположил:

— Если это только резидент, ведущий наблюдение, нам не о чем беспокоиться.

— Нет, — ответил первый. — Резидентам не разрешено вмешательство. А здесь вмешательство налицо, что может означать только одно — действовал спецагент. И должен признать, что этот спецагент классом не ниже Ганнибала Форчуна. Он уже доставил нам немало неприятностей на этой несчастной планете. У нас есть две возможности — вернуться к начальству с уже собранным добром или продолжить операцию и попробовать уничтожить Ганнибала Форчуна. Я думаю, что агент все-таки он.

Наступила пауза, и наконец неизвестный имперец объявил свое решение:

— Мы остаемся. И забери еще журнал со скиммера. И захвати троянского коня — не вижу причин, почему бы Приаму не послать его обратно Одиссею.

Форчун выругался про себя — оказывается, среди этих мерзавцев встречаются даже знакомые с земной античной литературой — и выключил трансляцию, потому что в этот момент вошла Луиза с двумя служанками, раздетыми и украшенными немногим хуже своей хозяйки, которые внесли завтрак. Когда они вышли, Форчун приступил к трапезе и продолжил прослушивать беседу имперцев на космической орбите.

Итак, ясно, что на орбите было теперь два огромных имперских транспорта. «Первый голос» нашел в бортовом журнале скиммера то, что искал.

— Очевидно, что Форчун и верховный жрец в сговоре. Интересно, какое впечатление на них про изведет, если Индра вернется в Мохенджо-Даро и отдаст слона Самбаре обратно? Форчун подумает, что его устройство не сработало, не так ли? Он вскроет слоненка, чтобы проверить, в чем дело, только там уже будет наша бомба. Бах! И нет больше Ганнибала Форчуна. План был встречен несколькими голосами, одобряющими его.

— Идиоты! — оборвал их первый. — Взять его живым было бы гораздо ценней для нас. Но сначала нам надо разобраться с верховным жрецом, Самбарой. Попльв, ты лингвист. Приготовь речь на их родном языке. Мы возьмем скиммер и отправимся на новые переговоры с Самбарой. Он должен быть поощрен за его рвение в сборе дани.

С этого момента голоса пропали, и как Форчун не крутил настройку приемника, он больше ничего не услышал. Видимо, золотой слоненок был отправлен на склад.

Форчун успел перевести Луизе все, что услышал. Уэбли, конечно, слушал диалог в оригинале. Хотя немногие из имперских агентов происходили с родной планеты Грегора Малика Бориуса, все они говорили на бориусском языке. Он считался в Империи государственным. Специальные агенты ТЕРРЫ, конечно, тоже знали его.

— Ну, что будем теперь делать? — спросила Луиза.

— К счастью, я сказал Самбаре, что только могу уничтожить Индру, но не пообещал это сделать сразу. Зато пообещал помочь защитить город от Девадасы. Если мы хотим сохранить наш альянс, я полагаю, мне лучше заняться..

В двери постучала служанка.

— Да, Шакунтала? — сказала Луиза, позволив ей войти.

— Я уже должна идти, — сказала девушка, потупясь. — Мой жених нанял нам лодку, которая отправляется сегодня вечером.

— Я рада, — сказала Луиза, к явному удивлению девушки. — Хорошо, что ты можешь уехать. — Но подожди — у меня есть кое-что для тебя. Луиза вышла в соседнюю комнату, оставив Шакунталу в нерешительности стоять в дверях.

— Шакунтала, — спросил Форчун, — сколько лодок покидают Мохенджо-Даро сегодня?

— Пять, — ответила девушка. — Вам и хозяйке тоже хорошо бы поторопиться. Враг приближается к городу. Луиза вернулась, неся длинную нитку рубинов.

— Девадасе это не достанется, я уверена. Я сберегала это для твоего свадебного подарка, Шакунтала. Дай тебе боги долгой жизни и много детей.

— Спасибо, госпожа, — срывающимся голосом ответила девушка, в ее глазах мерцали слезы. — Не оставайтесь здесь.

— Со мной все будет в порядке, — уверила ее Луиза. — А теперь торопись. Не заставляй жениха ждать.

Когда на лестнице стихли шаги босых ступней Шакунталы, Луиза спросила Форчуна:

— А с ней все будет в порядке? Тот лишь пожал плечами.

— Скорее всего. Известно, что многие из хараппцев спасутся. Ими будет основано новое государство на юге Индии. Я должен видеть Самбару.

— Я тебе понадоблюсь?

— Не думаю.

— Тогда я пойду на берег. Мне хотелось посмотреть, что берут с собой беженцы. Форчун ухмыльнулся:

— Ты говоришь как настоящий историк. Ты го тов, Уэб? Симбионт давно вернулся и прилип к плечу своего партнера. Он был всегда готов.

— Мое устройство работает, — сказал Форчун Самбаре. — Через несколько часов Индра и все его помощники будут мертвы. Я не думаю, что они снова нас побеспокоят. Но если я ошибаюсь и они снова появятся, все, что вам нужно сделать, это сказать им, что ваши сборщики налогов работают и к закату дань будет готова. Я уверяю тебя, Самбара, что так или иначе я уничтожу Индру и его приспешников. Верховный жрец кивнул в знак благодарности.

— Приятно найти друга в такой ответственный момент.

— Одиночество, Самбара, это обычная цена величия, — сказал Форчун. — Но, как бы я ни хотел провести несколько часов в дружеской беседе, Девадаса приближается. Бели бы у вас нашлось пять тысяч хорошо вооруженных воинов, я бы предложил встретить врага вне города. Лицо Самбары посерьезнело.

— Их меньше тысячи. Война — не то искусство, которое мы высоко ценим. Нам слишком долго никто не угрожал — зачем тогда было иметь сильную армию?

Ганнибал Форчун, конечно, мог указать жрецу, что во всей древней истории этой планеты вряд ли можно отыскать хоть десятилетие, когда бы не велось войн, но не стал этого делать.

— Позволь мне пообщаться с командующим твоей армией. Возможно, я помогу ему лучше организовать оборону.

Уже через двадцать минут вместе с маленьким важным человечком по имени Айялпал Форчун находился на высокой стене, окольцовывавшей город. Местами она была более сорока футов высотой. «Преступлением было бы, — подумал агент, — дать врагу с легкостью штурмовать ее». Будь он полководцем, он разместил бы на ней батарею катапульт, чтобы метать камни и горящие горшки с маслом в передовые линии противника. Если бы горшки были недостаточно прочны и взрывались при ударе, колесницы Девадасы были бы уничтожены еще на подступах к стенам, а войско врага серьезно деморализовано. Но на постройку катапульт и подготовку метателей понадобятся недели. Кроме того, известно, что Девадасе предстояло победить. И если такое оружие попадет в руки наступающих варваров, история Земли окажется в хаосе. Любое средство защиты, предложенное им, должно соответствовать их времени.

Окинув взглядом широко раскинувшиеся поля, протянувшиеся почти на четверть мили по обе стороны реки до края джунглей, Форчун увидел слонов, тащивших бревна к городу.

— Сколько у вас боевых слонов? — спросил он.

— Айялпал пожал плечами.

— У меня нет боевых слонов.

— Сколько их во всем городе?

— Около сотни.

— И как их ловят?

— Насколько я знаю, охотники роют огромные ямы и прикрывают их ветками, а затем заманивают диких животных к ямам.

Форчун кивнул:

— Если это останавливает слона, это остановит и боевые колесницы Девадасы. У нас есть два дня. За это время можно вырыть ров, способный вместить целую армию, Айялпал!

Айялпал сразу все понял и развил идею Форчуна. Вдоль самой удобной дороги, ведущей в город с севера, тянулись хлопковые поля. Траншея могла быть выкопана поперек дороги и хлопковых посадок и прикрыта теми растениями, которые будут убраны с ее пути. Двух или трех сотен лучников, спрятанных в хлопке со стороны города, будет достаточно, чтобы расправиться с противником, когда в его рядах поднимется паника при падении первых колесниц в яму.

Был еще ранний вечер — если быстро организовать рабочую силу, можно было приступать к рытью уже сегодня. Айялпал согласился и добавил, что здесь есть мастера, замечательно быстро плетущие из хлопковых стеблей маты. Ими и следует прикрыть траншею. Они будут досточно прочные, чтобы выдержать слой земли и воткнутые хлопковые кусты. Да, Мохенджо-Даро мог отлично защититься. Удивительно, что ему предстояло погибнуть.

К удивлению Форчуна, потребовалось меньше часа, чтобы приступить к реализации проекта. В этой цивилизации жизнь и труд были отлично организованы. Большинство жителей Мохенджо-Даро не особенно доверяло рассказам беженцев о жестокости варваров Девадасы, но они все равно охотно работали для защиты города. Форчун даже забеспокоился, увидя возможность слишком удачной реализации своего плана. Он собирался лишь дать городу шанс, но не гарантировать его спасения.

Когда земляные работы уже начались, вернулся скиммер. Форчун все еще находился в компании Айялпала и поэтому подал мысленную команду Уэбли.

— Включи приемник и соедини меня с ним. Только так, чтобы этот военачальник ничего не заметил.

Тотчас же один усик из гибкого тела симбионта протянулся в его левое ухо, а другой скользнул вниз по колчану на спине Форчуна и включил приемник. Уэбли стал живой радиолинией между мембраной приемника и ухом партнера, и Айялпал, стоявший рядом, ничего не заподозрил.

Сверкающий скиммер покружил над храмом. Голоса в нем пытались угадать, где приземлялись их погибшие коллеги. Наконец они различили богато разодетую фигуру, которая, как они правильно догадались, принадлежала верховному жрецу, и посадили скиммер возле храма.

— Что, если он заметит, что голос Индры изменился? — прошептал один из имперцев, тот, кото рый больше других выражал сомнения.

— Это не важно, — уверил его руководитель. — Бог может разговаривать, как хочет. Готов, Попльв?

— Готов, — ответил лингвист.

— Тогда начинай. Скажи ему, что он дурак.

Как человек рациональный, Самбара был всего лишь на миг изумлен изменением голоса Индры. В конце концов именно рациональность Самбары дала ему ложное объяснение этой перемены. Для верховного жреца это означало, что яд начал действовать. И все же его тщеславие было сильно задето обвинением Индры.

— Ты дурак! — сообщил ему голос лжебога. — Тебя надул незнакомец. Твоя жадность заставила тебя попытаться обмануть могущественного Индру!

— О могущественный Индра, — ответил Самба ра, стараясь сдерживать себя, — Самбару не без при чины называют Глазом Правды. Твой слуга не более мог попытаться обмануть великого Индру, чем заставить солнце изменить свой путь по небу.

— Где дань, Самбара? — спросил голос Индры.

— Она еще собирается во всех частях города, как я и обещал! Мохенджо-Даро большой город. Но я не понимаю, о каком незнакомце и каком обмане ты говоришь, могущественный?

Небесный бог ненадолго задумался. Уж больно хитер оказался этот верховный жрец.

— Не будь еще большим дураком, чем ты уже оказался. Незнакомец оставил свой знак на первом подарке — золотой статуэтке. Он ищет твоей дружбы, но он в сговоре с Девадасой. Он — злой дух, изгнанный богами и вынужденный бродить по земле в виде человека. Он сделает все, чтобы увидеть тебя, поверженного врагами. Он хочет лишить Мо хенджо-Даро защиты, предлагаемой могущественным Индрой. Он крокодил, жиреющий на несчастьях, и, как ты хорошо знаешь, крокодил никогда не бывает сытым.

Самбара колебался. Может, он в самом деле обманут бойкой речью чужеземца, чье изумляющее знание Запретных Книг обезоружило верховного жреца? Он вспомнил, что даже не спросил имени неожиданного союзника, так он торопился найти решение своей проблемы. Возможно, что прав именно Индра и незнакомец был агентом Девадасы. И все же Самбара не стал безоговорочно верить Ин-дре. Ведь тот был человеком, не богом, по той простой причине, что богов не существует. Хотя его и обидел выпад возницы небесной чаши против его ума, он постарался не обращать на это внимания. Главное, он понял, что Индра и тот безымянный человек были врагами. И Самбара оказался междвух огней. Кто из них, думал он* владел большей силой? Было ясно, что его долгом как правителя Мохенджо-Даро было приобрести наиболее сильного защитника. Присутствие небесной чаши было мощным аргументом в пользу того, кто называл себя Индрой. Но незнакомец зато не стал прятаться, а явился в человеческом облике. Вдруг Индра находится под действием медленного яда? Тогда ошибкой будет объединиться с тем, кто сейчас при смерти. Тот, уверенный в себе мужчина сказал, что Индра и все его помощники умрут до наступления заката. Закат был и временем выплаты дани, обещанной небесному богу. Возможно, самым мудрым будет все же подготовить дань к назначенному времени и посмотреть — что получится.

— Может быть, ты не веришь, что армия Девадасы — серьезная угроза, — продолжил тем временем Индра. — Или, может быть, ты сомневаешься, что рука Индры достаточно сильна, чтобы уничтожить эту армию. И не в моих правилах доказывать свою силу простому смертному, иди, дурачок, и посмотри сам.

Трап беззвучно выскользнул из машины. Для рационалиста, понимающего, что он не обладает достаточной информацией для принятия верного решения, такое предложение невозможно было отвергнуть. Самбара поднялся по трапу.

— А что теперь, о могущественный Спаситель Мира? — спросил Уэбли Форчуна на ухо.

— Я не рассчитывал на такую готовность Империи к сражению со мной, — мысленно ответил Форчун.

— Это видно, — кисло ответил симбионт. — Интересно, что будет делать Самбара, когда увидит их?

— Это зависит от того, насколько он благочестивый атеист. Держи меня на связи — если они собираются показать ему армию Девадасы, мы должны всю дорогу получать четкий сигнал.

Уэбли мгновенно восстановил линию связи из протоплазмы между приемником и ухом своего партнера. Форчун и полководец Айялпал молча смотрели на удаляющийся скиммер, пока имперский экипаж обсуждал, что делать с их недоверчивым пассажиром.

— Если мы оставим его в шлюзе, он ничего не сможет увидеть, — высказался один.

— А если мы впустим его сюда, он увидит нас.

— Что же делать? — раздался голос начальника экспедиции.

— Мой господин, — сказал лингвист Попльв, — но примитивные люди обычно впадают в шок, увидев нас. Если он сойдет с ума, мы не сможем использовать его.

— Но в противном случае Самбара останется пешкой в руках Ганнибала Форчуна, и мы лишимся своей справедливой добычи, — возразил начальник. — Я думаю, он достаточно умен, чтобы пережить этот шок…

— Я бы не смог гарантировать это, — запротес товал Попльв.

— Вы все идиоты! — зарычал командир. — Ни один из вас толком не разбирается в примитивных культурах. Разве вы не знаете, что идолы, которых делают эти слабоумные, совершенно отличаются от самих людей? Пора перестать мыслить как простые грабители и начать действовать как боги, роль которых мы играем. А теперь откройте шлюз и впустите нашего гостя!

Самбара пожалел о своем поспешном решении, уже когда трап поднялся вслед за ним и входная дверь в небесную чашу закрылась сама. Он оказался в небольшой комнате, стены которой сами светились. Она была утыкана разнообразными кнопками, рычагами и другими удивительными предметами непонятного назначения. Самбара не чувствовал движения, но был уверен, что под ним больше не было храмовой террасы. Он был первым хараппцем, а может, и первым человеком, который летел по воздуху, правда, пока не мог убедиться в этом визуально.

К чести Самбары, он смог противостоять первой волне паники, заставившей его сердце биться сильнее от незнакомой обстановки. Он еще не видел обитателей небесной чаши и полагал, что они сейчас тайно наблюдают за ним, за его реакцией. Короткий миг он даже подумал, а что, если яд незнакомца завершил свое дело и в этот самый момент они падают в джунгли и скоро разобьются. Но скорее всего они продолжали лететь. Индра предложил доказать ему две вещи: что армия Де-вадасы представляет серьезную угрозу и что сам Индра достаточно силен, чтобы уничтожить ее. Незнакомец ничего не предлагал доказать. Хотя Самбара чувствовал, что ему приятнее незнакомец, он продолжал мысленно сравнивать его и этого невидимого Индру. Чужестранец открыто общался с ним и показал свое уважение к уму верховного жреца, но все это еще не гарантировало, что он говорил правду. Его слова о том, что Индра заберет дань, а Девадаса возьмет город, могли быть ловко придуманной западней.

Индра, с другой стороны, дважды оскорбил его, сначала нелепой претензией на роль бога, а затем публично обозвав его дураком. Но из мотивов поведения этих необычных противников, явную алчность Индры Самбаре было понять проще, чем желание другого убить этого возницу небесной чаши. Конечно, с другой стороны, не было никакого подтверждения тому, что вознице стоит доверять. В общем, Самбара был в сомнении.

Внутренняя дверь шлюза распахнулась, и уже не усиленный голос бога пригласил его войти.

Самбара подчинился — и оказался лицом к лицу с монстром.

Потомки Нармады были слишком оседлыми людьми и не любили путешествовать, хотя широкий, величественный Инд был удобной дорогой. Поэтому в Мохенджо-Даро имелось немного пассажирских лодок. Все больше грузовые. Как раз на пять таких плоскодонок, не слишком комфортных, и садились люди в речном порту. Луиза надеялась, что спастись удастся представителям разных профессий, которые будут достойно представлять древнюю культуру на новом месте жительства и успешно возродят ее. И увидев пассажиров лодок, она с удовлетворением отметила, что это так.

В ее череп были вживлены сотни крошечных передающих сенсоров, как у всех резидентов ТЕРРЫ. В руках у нее, спрятанное в резной коробочке для драгоценностей, было маленькое портативное устройство, которое записывало все, что она видела, слышала, вдыхала или испытывала другими органами чувств. За время своей командировки она уже сделала множество таких записей и гордилась своим умением вкладывать в них максимально возможное количество полезной информации. Ее губы почти незаметно двигались, когда она добавляла свои пояснения к тому, что видела, для исторических архивов ТЕРРЫ.

Сегодня был день владельцев этих пяти грузовых лодок. Каждая из них вмещала человек пятьдесят и совсем немного багажа. Несмотря на немыслимые цены, количество беженцев, умоляющих о местечке, все прибывало. Они были готовы перекупить уже купленные места, заплатив вдвое или втрое больше. Некоторые пассажиры, которые уже сидели в лодке, даже сомневались — что делать: бежать, как планировалось, или быстро разбогатеть, оставшись на берегу. Сцены циничной торговли и душераздирающего отчаяния, когда люди умоляли своих более удачливых родственников оставить часть своего багажа и взять с собой их маленького ребенка, соседствовали со сценами потрясающего благородства. Один старик бесплатно уступил свое место восьмилетней дочери совершенно незнакомого человека. Когда родители девочки начали слезно благодарить его, старик ответил:

— Она будет более цолезна им, чем я, и мне к тому же не придется больше ругаться с невесткой. Дорога будет долгой. Вы уверены, что у нее с собой достаточно еды?

Луиза увидела Шакунталу, которая до сегодняшнего дня трудилась у нее. Приданое девушки, по всей вероятности, не составляло и сотой части богатств ее будущего мужа, но оно гарантировало ей уважение, как и любой женщине в Мохенджо-Даро. Жених Шакунталы казался возбужденным перспективой неожиданного приключения.

Шакунтала увидела свою бывшую хозяйку и закричала ей, чтобы та присоединилась к ним, на их лодке еще можно было разместиться. Но Луиза отказалась. Она помахала им рукой, гребцы ударили веслами, и суда отчалили навстречу неизвестности. Резидент ТЕРРЫ мысленно пожелала им счастливой судьбы.

Сердце Самбары поднялось к горлу, и колени задрожали, но на лице его ничего не отразилось. Самообладание верховного жреца было натренировано так, чтобы быть готовым к чему угодно. Один из его предшественников достаточно хорошо отразил это в Запретных Книгах, в рассуждении о том, зачем нужно было придумывать богов: «Обычный человек боится всего, чего не понимает, не потому, что он не понимает этого, но потому, что воображает себе самое худшее». Самбара и старался не воображать самое худшее, хотя существа, управлявшие небесной чашей, имели очень мало общего с людьми и вызвали у него невольное отвращение.

Их было пятеро, ни один из них не походил на другого. Один был покрыт блестящим панцирем, как гигантский жук; у него были огромные, фасеточные глаза насекомого. Другой, казалось, не имел костей. Больше всего он походил на осьминога, которых привозили на рынок торговцы с берегов Южного моря. Чешуйчатое пурпурное тело третьего не имело головы. Но с его широкой груди смотрели три огромных овальных глаза. Четвертый наиболее походил на человека, имел две ноги, относительно пропорциональную голову и тело. Исключение составляли две дополнительные пары рук и трупный зеленоватый оттенок кожи. Последний, с когтями на ногах и разноцветным плюмажем на голове, был бы похож на громадную птицу, если бы не змеиная голова и обезьяньи руки вместо крыльев.

Самбара бесстрашно переводил взгляд с одного на другого, ожидая, что будет дальше. Пурпурное чешуйчатое создание моргнуло своими тремя глазами и сказало голосом Индры:

— Глупый Самбара, ни один человек до тебя не выжил, увидев нас. Ты будешь первым. Иди, садись среди нас как друг и посмотри на армию Девадасы, а потом будь свидетелем ужасной мощи Индры.

Верховному жрецу предложили кресло необычной формы.

— Это великая честь для меня, о могучий Индра, — пробормотал Самбара и занял указанное ему место.

На полке перед ним стоял золотой с изумрудами слоненок. Самбара сделал вид, что не заметил его.

Крыша небесной чаши была прозрачной, открывавшей широкий обзор во всех направлениях. Самбара испугался огромной высоты, на которой они летели, но снова не подал виду. Корабль резко накренился и немного снизился над зелеными джунглями и широкой извилистой лентой реки. Во время маневра Самбара непроизвольно сжал подлокотники кресла. Похожий на человека засмеялся и сказал что-то на незнакомом языке. Чешуйчатый немедленно перевел на хараппский:

— Не бойся, Самбара, повозка Индры совершенно безопасна. Ты не выпадешь.

Самбара не мог бы точно сказать, сколько времени продолжалась эта необыкновенная поездка, потому что каждый момент приносил такую массу новых ощущений, что он только успевал прикладывать старания, чтобы не казаться слишком взволнованным. Небесная чаша спустилась еще ниже и приблизилась к поляне, где разбила лагерь огромная армия варваров Девадасы. Воздушный корабль замаскировался за верхушками деревьев и завис неподвижно. Отсюда Самбара мог как следует рассмотреть неприятельскую армию.

Самбара был поражен. Стало ясно, что истории, слышанные им от перепуганных беженцев, были мало преувеличены. По сравнению с хараппцами кожа варваров была довольно светлой, а бороды многих были рыжими. Это вызвало отвращение у жреца. По моде Мохенджо-Даро лица цивилизованных мужчин должны быть чисто выбритыми. Но когда он увидел тяжелые повозки с награбленным, в которые были запряжены порабощенные хараппцы, мужчины и женщины, обнаженные спины и бока которых пересекали следы от бичей, его отвращение переросло в ненависть.

— Ты видел достаточно? — спросил чешуйчатый.

— Девадаса должен быть уничтожен! — пылко прошептал Самбара.

— Сначала Мохенджо-Даро должен заплатить обещанную дань, — спокойно сказал монстр.

Небесная чаша уже удалялась от бивака врагов, летя над джунглями. Потом они зависли над рекой. Чешуйчатый указал на небольшой островок на середине потока.

— Смотри на устрашающую мощь Индры!

Обезьяноподобный протянул волосатую руку и нажал несколько кнопок. Полоска песка вдруг вспыхнула оранжевым пламенем и через минуту исчезла. Невозмутимая река с журчанием заняла вдруг возникшую пустоту.

— Жрец, дань должна быть готова к закату.

— Обязательно будет, — испуганно заверил Самбара жутких монстров. — Мои сборщики налогов, наверное, уже заканчивают.

Воздушная лодка Индры устремилась обратно в Мохенджо-Даро.

— Разведка — штука полезная для всех. Интересно, какие выводы сделает Самбара? — заметил Уэбли на ухо Форчуну.

— Уэб, самая надежная политика земных властителей — это следовать только целесообразное ти. Когда мы вернемся на ТЕРРУ, я советую тебе прочитать главу 18 из небольшой книжечки под названием «Государь» Никколо Макиавелли. Я думаю, что нам придется немного потрудиться, что бы привлечь его обратно на нашу сторону после подобной демонстрации имперцев. Но беря во внимание уважение Самбары к знанию, я полагаю, что знаю, как это сделать.

Вслух он сказал:

— Айялпал, я должен точно знать, сколько че ловек мы сможем вооружить. Встретимся через два часа в палатах Самбары.

— Хорошо, — сказал Айялпал. — А вон опять возвращается небесная чаша.

— Я уже вижу, — поблагодарил его Форчун.

Странный незнакомец исчез, оставил полководца одного. В первую очередь Форчун решил оповестить Луизу о перемене в настроениях Самбары. Если она и Ронел смогут отвлечь противников в скиммере достаточно надолго, он успеет совершить внезапный рейд к кораблю Империи на околоземной орбите.

— А кстати, где Ронел?

Уэбли ответил не сразу. Он посылал телепатические сигналы во все стороны.

— Ответа нет, — наконец доложил симбионт. — Конечно, она нас не ждет, поэтому я сомневаюсь, что все ее рецепторы открыты для телепатии. Воз можно, она просто далеко. Я не могу сейчас послать сигнал дальше чем на двадцать миль.

— А где Луиза? Все еще на берегу?

Уэбли подтвердил это и быстро восстановил аудиолинию подслушивания.

Имперцы заметили пять лодок, отчаливших от берега.

— Хм, пытаются спасти свое добро? — сказал командир. — Надо их задержать. Попльв, вызови главный корабль.

— Слушаюсь! — ответил лингвист. — «Боевая машина-два» вызывает «Империю Т-8».

— «Империя Т-8», — ответил металлический голос. — Прием.

— Они на связи, — сказал Попльв и передал микрофон командиру.

— Пять лодок с беженцами отчалили от Мохенд жо-Даро и плывут вниз по Инду. У нас есть основания полагать, что в них много ценностей. На борту транспортера остался еще один скиммер, правильно?

— Так точно. И три члена экипажа, включая меня.

— Хорошо. Отправьте транспортер на двенадцать часов в будущее и оставьте его на орбите.

Все трое садитесь в скиммер и найдите пять лодок с беженцами. К тому времени они должны быть не далее сотни миль вниз по течению. С помощью звуковых ружей убейте пассажиров всех пяти лодок. Не используйте тепловые лучи, потому что эти драгоценности стоят гораздо больше в их первозданном виде, а не в оплавленном. Загрузите на скиммер все ценности и затем уничтожьте лодки тепловым лучом. Не должно остаться никаких следов для ищеек ТЕРРЫ.

— Вопросы есть?

— Нет, мой господин. Мы отправляемся немедленно.

— Подождите — еще одно. Когда вы закончите и вернетесь на транспортер, отправляйтесь прямо на Бориус. Ни при каких обстоятельствах не возвращайтесь ко мне или в точку вашего нынешнего местопребывания. Это понятно?

— Так точно, мой господин.

— Когда вы достигнете Бориуса, пошлите транспортер с тремя скиммерами и двадцатью воинами на борту в те координаты места-времени, которые вы покинете. Здесь орудует спецагент ТЕРРЫ Ганнибал Форчун, и я хочу быть уверенным, что мы наконец справимся с ним. Конец связи.

Командир усмехнулся и отдал новый приказ:

— Попльв, садимся возле храма и отпускаем Самбару. Не сводить с него глаз! У меня предчувствие, что он приведет нас прямо к тому, кого мы ищем. Ганнибалу Форчуну.

— Уэбли, — сказал Форчун, — найди Луизу и скажи, что она ни в коем случае не должна воз вращаться домой. Отведи ее к тому месту, где мы оставили корабль. Я буду там через десять минут.

Уэбли стал быстро превращаться в птицу на левом плече Форчуна.

— А что ты собираешься делать? — спросил симбионт.

Ганнибал хищно усмехнулся:

— Я собираюсь взорвать последнюю замечательную идею Империи у них на глазах. Перво очередная задача — добраться до флота беженцев раньше их.

— Потому что на одной из этих лодок есть хорошенькая девушка? — съехидничал Уэбли.

— Брось ты. Шакунтала действительно довольно привлекательна, но меня больше беспокоят дети, находящиеся в лодках. Они должны создать новую хараппскую цивилизацию, которая будет существовать несколько веков. Если я не позабочусь о них сейчас, примерно через двадцать минут им придется встретиться с имперцами. Я просто спасу историю от ограбления и непредусмотрен ной гибели людей.

— Будь осторожен, — сказал Уэбли и взлетел, махая парой роскошных крыльев.

Форчун вскоре достиг места, где он оставил машину времени. Он быстро снял колчан и включил устройство дистанционного управления. Через несколько секунд темпоральный аппарат вернулся в настоящее. Люк открылся, и Форчун вошел внутрь.

Через мгновение машина снова стала невидимой и высоко поднялась над Мохенджо-Даро. Форчун установил автоматический курс на юг, вдоль извилистого русла реки, потом загрузил временные координаты в корабельный компьютер и включил «старт». Прозрачный купол ненадолго затуманился, затем очистился. Агент ТЕРРЫ находился над безлюдным берегом Инда в завтрашнем дне. Солнце, только что садившееся на западе, теперь поднималось на востоке. Машина времени быстро снизилась и приземлилась.

Это был просчитанный риск, но Форчун знал, что у него не было иного выхода, кроме как устроить засаду, потому что удачный исход беженцев был жизненно важен для культурного континуума, который должен привести к возникновению религии индуизма. Агента испугали грубая решительность имперского командира и его наивная уверенность в том, что уничтожение этих людей и лодок скроет все следы его вмешательства во временную линию. Хаос, который подобная глупость могла навести в последующей истории Земли, будет ужасающим.

Равно важным было и уничтожение врага. Имперский агент, конечно, не мог рисковать действовать против агента ТЕРРЫ и одновременно грабить землян без подкрепления. Незамедлительная посылка транспортера с награбленным на Бориус была единственной возможностью завершить первую часть операции. А возвращение совершенно другого транспортера со свежими силами было элементарной предосторожностью во избежание двойного присутствия. Любой командир экспедиции понимал, что потеря дорогостоящей машины времени неизбежно повлечет жестокие кары со стороны Грегора Малика.

Ганнибал Форчун был полностью в курсе того, что он создает себе много проблем, решив вступить в схватку с этим непредвиденным противником. У него был еще один вариант действий, чтобы избегнуть угрозы своему существованию, которая возникнет, как только он вернется во вчера. Это — не возвращаться туда, а отправиться на ТЕРРУ и передать дело другому спецагенту. Он рассмотрел эту идею и отверг ее. В течение более чем шестидесяти лет он делил все опасности со своим симбионтом, и он не вернется из дела без Уэбли. Он чувствовал свою ответственность за жизнь партнера и Луизы Литтл. Оставлять их даже ненадолго против пятерых имперцев было опасно. И пока был шанс завершить операцию в течение отведенных на это двенадцати часов, не окончить начатое — значит изменить своим собственным принципам. Но если это дело займет более полусуток, само время станет его палачом.

На реке показался флот беженцев — пять лодок; в каждой находилось по пятьдесят человек, отправившихся в неизвестность на поиски новой земли обетованной. Были ли они трусами, оставившими родной город на поругание варваров, или отважными искателями приключений, ищущими новой земли для продолжения своего рода — как знать? Все зависело от того, что случится в ближайшее время. Если они погибнут, некому будет назвать их дезертирами; если они победят, то они будут прославлены потомками как пионеры. В очередной раз в руках Форчуна была судьба человечества.

Он поднял машину в воздух и, оставаясь по-прежнему невидимым, приблизился к этим пяти лодкам. Присутствия имперцев пока не чувствовалось. Да он и был уверен, что прибудет раньше чем скиммер; путь в сто пятьдесят миль вниз по реке был ничем по сравнению с расстоянием от околоземной орбиты. Большинство беженцев и половина гребцов спали, некоторые тихо беседовали. Весла равномерно погружались в воду, а один из рулевых что-то тихо напевал.

Форчун, медленно двигаясь по воздуху вровень с лодками, выдвинул мощную лазерную пушку в боевую позицию. Пока он находился в невидимом положении, эта пушка была бесполезна. Но войти в реальность было делом нескольких секунд. А темпоральная ниша, где он находился, была идеальным местом для засады. К счастью, и те, кого он охранял, также не замечали его присутствия. Когда покажется скиммер, задачей Форчуна было быстро материализоваться, стать видимым на некоторое время и сжечь скиммер.

Это казалось даже слишком просто. Азартный воин, давно ставший частью натуры Форчуна, был недоволен слишком большой форой, данной ему обстоятельствами. Он любил риск хорошей битвы. Беда людей его сорта состояла в том, что, несмотря на суровую дисциплину ТЕРРЫ и строгие правила темпоральных путешествий и сражений, они всегда стремились превратить в опасную игру то, что превращать не следовало. Война «нажатием кнопки» не давала воину приятного напряжения мышц и нервов. И Форчун жаждал открытой и контактной схватки. При этом он никогда не находил ничего приятного в убийстве противника, даже когда знал, что этот противник сам убьет его без малейшего колебания. Даже когда — как сейчас — убийство противника спасало две с половиной сотни людских жизней. Воин, сидящий в нем, хотел справедливого боя, даже несмотря на то, что слишком много было поставлено на карту.

Форчун стряхнул с себя все эти сомнения и осмотрел чистое, безоблачное небо, хотя и так знал, что датчики корабля предупредят его о приближающемся скиммере до того, как заметит глаз. Он успокоил свое тщеславие мыслью о том, что враги превосходят его в численности, и что у кого-нибудь из трех незнакомых имперских солдат палец на гашетке может сработать быстрее, чем у него. Но на его стороне было преимущество — у врагов не было никакой возможности узнать, что он будет здесь. Разве что они угадают и устроят шквал огня такой, что Форчун не успеет даже прицелиться. Правда, он знал, что командир запретил экипажу скиммера использовать лазер. Так что в любом случае схватки лицом к лицу не получится.

Пронзительный сигнал прибора обнаружения сообщил Форчуну, что имперцы приближаются. Он определил их координаты, затем сам увидел скиммер. Вражеский аппарат быстро шел сюда со стороны устья реки. Форчун тщательно прицелился, расположив визир точно по центру блестящей капли скиммера. Потом вынырнул из темпоральной ниши и нажал красную кнопку. Имперский корабль превратился во вспышку света, которая ослепила тех хараппцев, которые успели ее заметить, и рассыпался на мелкие яркие брызги. Форчун убрал свой аппарат из настоящего и спрятал лазерную пушку. Вся операция заняла три целых и одну пятую секунды. Это показалось слишком легко.

Он внес необходимые записи в бортовой журнал и приготовился вернуться во вчера.