Битва за Британию

Глава 10 О внезапности и маленьком боезапасе

Наконец, высокопоставленные лица уехали с нашей авиабазы. До обеда мы сидели на земле. А потом тучки немного разошлись и нас отправили на перехват группы вражеских самолетов, приближавшихся к Фолкстону. Когда мы прибыли к этому английскому портовому городу, то в небе над ним уже шла масштабная драка. Воздух тут буквально кишел немецкими истребителями «Мессершмитт» Bf-109 и Bf-110. Хватало здесь и германских бомбовозов «Хейнкель» He-111. Наши истребители также имелись в наличии. Правда, их было поменьше чем самолетов противника. Но проблемы немцам они создавали большие. Причем, «Спитфайры» дрались с нацистскими истребителями. А «Харрикейны» наскакивали на немецкие бомбардировщики. На мой взгляд — это очень логичная тактика воздушного боя. Когда более быстрые и маневренные «Спиты» связывают боем вражеские истребители. А вот тормозные «Харикейны» бьют по бомберам. Хорошо англичане придумали. Я бы тоже на их месте так поступил. Если бы здесь всем командовал, конечно.

Литхэрт тоже просек, что тут творится и повел все шесть «Спитфайров» нашей эскадрильи в атаку на немецкие «Мессеры». Вижу, что мои уроки тактики пошли ему впрок. Так как мы заходим в атаку сверху. А перед этим немного набрали высоту чуть в стороне. И спрятались в большую тучку при этом. Это чтобы нас раньше времени не заметили. Молодец, комэск! Быстро учится. Подходим к цели и дружной кучкой вываливаемся из облаков прямо на голову четырем «сто десятым». Они тут как-раз наверх забрались и пытаются кого-то ударить внизу. Но мы то сейчас выше них вынырнули. И это получилось очень неожиданно для немцев. До двухмоторных истребителей нацистов не так уж далеко. Метров двести. Не больше. Быстренько, загоняю в прицел своего «Спитфайра» серо-зеленую тушу Bf-110, завалившегося на правое крыло и готового уйти в пике. Точно он внизу себе жертву присмотрел и хочет нырнуть туда. Но он уже сделать этого не успевает. Так как начали работать мои автоматические пушки. Хорошо попал! Прямо в левое крыло. В пространство между фюзеляжем и мотогондолой левого двигателя. Там у этого «церштерера» аж два бензобака расположены. И топлива в них довольно много. Вон как полыхает ярко. Не помогли немцам и протекторы из пенистой резины на каждом баке. Они очень хорошо только от винтовочного калибра защищают, препятствуя возгоранию и протечке топлива. А вот снаряд в двадцать миллиметров они совсем не держат. Я это еще в прошлом бою заметил. Горящий «сто десятый» сваливается вниз. И из него вылетают две темные человеческие фигурки.

Кстати, меня позабавил один момент. На немецких пилотов сейчас одеты желтые надувные спасательные жилеты. Британские летчики такие же носят. Вот и на мне точно такой же надет сейчас. Вообще-то, у немцев и британцев есть очень похожая военная форма. Например, у моряков, танкистов, подводников или летчиков. И ее можно легко спутать. Вон даже спасательные жилеты по цвету и дизайну у нас похожи. Кстати, их в здесь все летчики сейчас носят в обязательном порядке. И наши и вражеские. Так как очень часто воздушные бои происходят над морем. И выпрыгнув с парашютом, можно легко угодить прямо в воду. Особенности театра боевых действий диктуют свою военную моду. И здравый смысл тоже подсказывает, что пилот, упав в глубокую воду, может в ней утонуть. Плавать то не все из нас умеют. Да, и сложно будет держаться на воде, если получишь ранение или сознание потеряешь. В общем, правильная деталь экипировки этот самый спасжилет. Одобряю!

А вот второй «церштерер», повисший передо мной чуть в стороне, достать уже не успеваю. Слишком быстро лечу. Не хватает времени чтобы довернуть на него нос истребителя. Я то не успел, а Колин Грей смог. И успел всадить в него довольно солидную очередь из своих пулеметов. Конечно, не все пули попали по немцу. Но кое-что по нему все же прилетело. Но опять не смогло сбить с одного захода. Вот что ты поделаешь? Не хватает этим пулеметам «Браунинг» убойной силы. И все тут. В темпе вальса проносимся мимо и уходим на вираж. Наши «Спитфайры» поразворотистее будут на горизонтали чем «сто десятые». Этим двухмоторным монстрам нас не достать теперь. И хотя наша эскадрилья в этом заходе смогла сбить только одного «церштерера» из четырех. То есть я его и сбил. Но трем другим тоже неплохо досталось от наших парней. Сбить не сбили, но потрепали хорошо. Одному Bf-110 прострелили левый мотор, и он сейчас ушел в пике, надеясь оторваться от преследования. Двое остальных также нахватали пуль. Не один из атакованных нами «сто десятых» не смог увернуться от обстрела. Всем досталось. Правда, никто не загорелся и не был сбит. Но теперь о контратаке они даже и не помышляют. Их строй развалился. «Церштерер» с пробитым мотором тянет вниз. Второй рванул за ним, но немного отстав. А третий двухмоторный истребитель нацистов провалился ниже нас и ушел на вираж. Вот за ним мы своей парой и пойдем. Во-первых — он к нам ближе всех. А во-вторых — это его перед этим обстрелял мой ведомый. И сейчас он его добьет. Подранков надо добивать. Я уже об этом говорил не один раз. Резко пикируем вниз, а затем делаем горку. Это чтобы не подставиться под пулемет борт стрелка. Он же как раз в задней-верхней полусфере стрелять может. И я это прекрасно помню. Поэтому мы будем атаковать этого недобитка в брюхо. Снизу. Точнее говоря, работать по этой цели будет только мой ведомый. О чем Колину Грею и сообщаю. Немец тем временем отчаянно маневрирует. Пытается сбить нас со своего хвоста. Понимая, что его «сто десятый» не успеет развернуться к нам носом и ударить из всего курсового вооружения. Вражеский пилот пытается опускать хвост своего истребителя, чтобы подставить нас под огонь бортстрелка. Но от этого лишь теряет скорость. А мы успеваем занять идеальную позицию для атаки в восьмидесяти метрах под его брюхом. С такого близкого расстояния даже слабенькие пулеметики моего ведомого должны пробить броню «церштерера». Колин Грей выдает длинную очередь из всех стволов. И конечно же, попадает. Пробивая вражеский тяжелый истребитель с носа до центроплана. Похоже, что это фаталити?! Нет, точно хорошо попал. Двухмоторный «Мессер» на мгновение зависает в воздухе, а потом начинает падать вниз, разматывая за собой тонкую струю дыма. Отлетался дракон картонный. Этот все!

Поздравляю Колина с еще одной воздушной победой. И увожу свой «Спитфайр» на вертикаль. Не люблю я драться на нижних уровнях. Некомфортно мне там. Да и совсем не хочется лезть сейчас вниз. Там такой экстремальный клубок из самолетов крутится. Что даже отсюда сверху страшно наблюдать. Там же сейчас все так непредсказуемо происходит. Самолеты хаотично маневрируют и крутятся на виражах. Причем делают это в разных плоскостях и направлениях. В такой ситуации очень трудно уследить за обстановкой вокруг. И очень велик риск, что пока ты гоняешься за одним противником. Другой зайдет тебе в хвост и расстреляет. Или просто обстреляет твой истребитель, вынырнув откуда-нибудь сбоку. Откуда ты его совсем не ждешь. Не нравится мне такой опасный для жизни ближний бой. Я предпочитаю бить внезапно. А затем убегать подальше. Я воюю по принципу «ударил-убежал». Именно, поэтому мы сейчас с Колином Греем не лезем вниз в общую собачью свалку. А набираем высоту и внимательно оглядываемся. Я своего ведомого уже приучил к такой манере ведения боя. И он меня слушает и глупых вопросов не задает.

А вот и наша добыча. Парочка «Мессершмиттов» Bf-109Е только что выскочила наверх из общей драки и чуть в стороне от нас. Видимо, тоже хотят клевать врагов сверху? Вот только здесь место уже занято. Мы раньше сюда залезли на верхотуру. И никаких конкурентов на высоту не пустим. Ухожу с переворотом вниз и начинаю пикировать на эту парочку. Сейчас мы будем объяснять всю степень их заблуждения. Немцы нас заметили. Вот же, гады глазастые! И пытаются удрать вниз. Сразу видно, что там в кабинах этих одномоторных истребителей опытные пилоты сидят. Эти быстро поняли, что их сюда наверх не пустят. Не успеют они залезть повыше. Скорость то они уже почти потеряли и до нашего горизонта на дотянут. Поэтому для разгона надо пикировать вниз. И они начинаю это делать. Вот только им еще скорость набрать надо. А мы уже разогнались очень прилично. Конечно, по техническим характеристикам эти «Эмили» в пикировании быстрее наших «Спитфайров». Но это в теории. Когда самолеты находятся в одинаковых условиях и начинают ускоряться одновременно. Но в данный момент у нас пока скорость выше. И мы медленно догоняем этих фашистиков.

Ага. А чтобы было все побыстрее. Я решаю врубить форсаж. Да, да! Есть у этой модели «Спитфайра» такая фантастическая опция. На наших истребителях стоит двенадцатицилиндровый V-образный поршневой двигатель жидкостного охлаждения «Мэрлин-2». Который использует 100-октановый бензин и имеет турбонаддув в 1,86 атмосфер. Что позволяет увеличивать мощность двигателя и скорость. Правда наддув можно включать на короткое время. Не более пяти минут. Зато скорость при этом возрастает аж на 50 километров в час. Что для поршневых истребителей сейчас является очень крутым достижением. Кстати, у немцев на «Эмилях» тоже наддув имеется. И судя по густым выхлопам, выбивающимся из патрубков двигателей, на этих истребителях его только что включили. Вот и нам пора сделать то же самое. Предупреждаю Колина по радио и врубаю форсаж. Теперь главное — не перегреть двигатель. Форсаж — это круто, но и очень опасно. Тут же можно в азарте погони и заиграться. Перегретый движок может взорваться при этом. Или сгореть нафиг.

Ох, не зря я это сделал. Немецкие то истребители сначала бодро рванули вперед, но потом мы начали их быстро нагонять. Мы все ближе и ближе к ним. Скоро уже «сто девятые» войдут в зону моего огня. Пальцы подрагивают над гашетками. Но при этом я не забываю и поглядывать на индикатор перегрева двигателя. На форсаже он ревет особенно громко. Ну не подведи меня чудо британской техники! А немчура похоже поняла, что мы их стремительно нагоняем. И скоро откроем по ним огонь. И начинает энергично маневрировать. Красиво идут. По манере пилотажа сразу видно опытных пилотов. Уж очень синхронно они бросают свои «Мессеры» в разные стороны, пытаясь выскользнуть из наших прицелов. Вот только им это не помогает. Мы их нагоняем. А из-за своих резких маневров немцы теряют скорость. Все эти повороты влево-вправо, бочки, горки и полупетли. Все это снижает скорость разогнавшихся по прямой самолетов. Правда, сейчас я никак не могу по ним прицелиться. Выскальзывают гады из прицела. Н-н-на! Даю короткую очередь по головному «сто девятому». И… позорно промахиваюсь. Вторая очередь и… снова промах. Невольно чертыхаюсь. Никак не могу попасть. Давно мне такой умелый противник не попадался. Так! Форсаж отключаем. А то движок уже на пределе работает. Немцы, кстати, еще раньше это сделали. Возможно, у них на «Эмилях» двигатели не такие надежные стоят? Не знаю. Но я то на форсаже дольше них летел.

Этот воздушный цирк продолжается еще минуты три-четыре. Кстати, сейчас стреляю по немцам не только я, но и мой ведомый. Наконец, мне везет. Ведущий немецкой пары, так и не сбросив меня со своего хвоста, уже от отчаяния решает уйти на вираж. А вот зря ты это делаешь, фашистик! Хочешь попытаться мне в хвост зайти? И зря! На вираже то мой «Спитфайр» поразворотистее будет. Тут я король. Впрочем, уйти от нас на вертикаль эти вражеские истребители уже не смогут. Скорость у них не та. Вот что и требовалось доказать. На очередном витке я все же загнал ведущий самолет противника в свой прицел. Быстро беру упреждение и нажимаю на гашетки. Работаю из всех стволов. Чтобы уж наверняка. Из пушек и пулеметов. Наконец-то! Попадание. Головной «Мессершмитт» на вираже влетает прямиком в мои трассы. Германский самолет вспыхивает моментально. Как-будто весь и сразу. Смертельное попадание! Я отчетливо видел, как один из моих снарядов разнес кабину. Здесь точно никто с парашютом не выпрыгнет. Еще одна нацистская могила на моей совести. Еще одним смрадным гадом на планете Земля стало меньше.

А теперь стоит заняться вторым «Мессершмиттом». Правда, я успел все снаряды к моим пушкам потратить, пока убивал его ведущего. Значит, этого будет сбивать труднее. У меня же всего два рабочих пулемета осталось под винтовочный калибр. Предлагаю Колину прикончить этого гада, но здесь меня ждет оглушительный облом. Оказывается, что мой ведомый уже успел расстрелять все боеприпасы до железки. У него хоть и восемь пулеметов имеется, но на каждый из них прилагается только по триста пятьдесят патронов. А это не так уж и много. А стрелял в этом бою Колин Грей очень азартно и часто. Потому и остался без патронов к этому моменту. Я кстати, тоже стрелял много. Поэтому шестьдесят патронов к каждой моей авиапушке также закончились. Да, и в пулеметах не так уж и много патронов осталось. Я же из них тоже стрелял. Но по моим ощущениям там еще по сотне патронов на ствол должно остаться. С этой мыслью захожу в атаку на второго немца. Тот уже понял, что его ведущий сильно затупил, когда решил уйти на вираж. И сейчас пытается от нас удрать в пикировании. Вот только мы и так уже спустились очень низко. Тут высота не более двухсот метров уже. И до земли рукой подать. В общем, особо не разгонишься. И не попикируешь. И тот нацист это тоже понял. Выскочил из пике у самой земли и помчался над ней. Я же прямо за ним по пятам не ринулся. А решаю подрезать его в более пологом пикировании. Наш противник пытается маневрировать, сбивая мне прицел. Бросает свой истребитель из стороны в сторону. Вот только это чревато потерей скорости. А она у данного «Мессершмитта» сейчас и так не самая большая. А с каждым его боковым маневром падает еще больше. Понимая это, немец делает рывок вверх. Точнее говоря, пытается это сделать. Но натыкается на огненные трассы моих пулеметов. Отчего, получив попадания, шарахается вниз. А я немного опускаю нос своего «Спитфайра» и всаживаю в серо-зеленый германский самолет еще одну очередь. Опять попал! А этот гад скользкий все еще летит. Я уже в него столько патронов влепил. А ему хоть бы хны. Весь в дырах как решето, а продолжает лететь по прямой. Как-будто это какой-то бронированный штурмовик Ил-2, а не безбронный «Мессершмитт» Bf-109Е. Я ведь точно знаю, что у данного истребителя нацистов вся броневая защита состоит из бронестекла в кабине и бронеспинки в кресле пилота. Это вам не «церштерер» с его противопульной броней. Да, он там что бессмертный что ли? Снова нажимаю на пулеметную гашетку. А в ответ тишина. Все! Патроны кончились! А я этого птеродактиля фанерного так и не сбил. Уйдет же гад пупырчатый? И что делать? Неужели опять придется таранить? Ой, как же не хочется этого делать. Я сейчас уже не тот глупый храбрец, что был раньше. В небе Испании. Теперь мне есть что терять. Меня дома жена ждет. Любимая, между прочим. И я очень хочу к ней вернуться целым и невредимым. Я ей обещал, что так и будет.

К счастью пока я тут размышлял, немец все решил за меня. Его побитый пулями истребитель плавно начал спускаться вниз. Прямо к земле. Внизу как раз проплывало довольно обширное пастбище. Подходящее место для вынужденной посадки. Это вам не на лес садиться или на городскую застройку. На ровном поле шансов убиться гораздо меньше. Вот и этот фашистик это понял. Хм! Шасси выпускать не стал. Может быть, его заклинило или повредило? А может, боится подломить стойку шасси при приземлении и перевернуть самолет при аварийной посадке. Там внизу хоть и поле. Но трава на нем довольно высокая растет. С кустарником. И ям там тоже, наверняка, хватает. Вот так на скорости влетишь колесом в ямку. Или куст. И потом на кладбище будет играть музыка, но ты ее не услышишь. В общем, правильно этот немец решил. В такой ситуации лучше садиться на брюхо, не выпуская шасси. А «сто девятый» внизу уже коснулся земли и заскользил по ней в облаке пыли. Проелозив на пузе так метров шестьдесят, он окончательно затих. Проносимся над ним, а затем уходим на круг. Хочу посмотреть — остался ли жив пилот после такой экстремальной посадки. Вот любопытно мне стало. И все тут. Проносясь снова над упавшим немецким истребителем, замечаю, как открывается фонарь его кабины. И на крыло выползает фигурка в желтом спасательном жилете. Жив, значит. И добить его я сейчас не могу. Патронов то нет. Впрочем, я отчетливо наблюдаю, как к месту падения «Мессершмитта» через поле бегут британские солдаты. Вот и все. Теперь этот немец никуда не денется. Будет сидеть в лагере для военнопленных до самого конца войны. Повезло ему, в общем. Хоть жив останется после этой грандиозной бойни под названием Вторая Мировая война. А главное — он уже не сможет воевать на восточном фронте и убивать советских людей. И мне этого достаточно.

Оглядываюсь по сторонам. А далеко мы улетели от общей драки. И возвращаться туда не станем. Без боеприпасов там нам делать нечего. Значит, летим на базу. И не успеваю я озвучить такое свое решение Колину Грею. Как в эфире раздается голос Литхэрта, который зовет всех пилотов нашей эскадрильи домой. Отходим по боеприпасам, в общем. Боезапас то у «Спитфайров» не резиновый. Это вам не компьютерная игра или голливудские фильмы про войну. Где патроны никогда не заканчиваются. В суровой реальности все по-взрослому. Например — все шестьдесят снарядов из моей автоматической пушки вылетают всего за пять секунд непрерывной стрельбы. А на выстреливание боезапаса авиационного пулемета «Браунинг» до ноля уходит секунд пятнадцать. Вот такая грустная арифметика настоящей воздушной войны. Поэтому боеприпасы в бою в самолетах заканчиваются очень быстро. Быстрее чем даже топливо расходуется. Поэтому все стычки в небе проходят так скоротечно. Нет здесь многочасовых битв и сражений как на земле или в море. Самолеты противоборствующих сторон сходятся. По-быстрому расстреливают боеприпасы друг по дружке, а потом разлетаются в разные стороны. Те, кто уцелел, конечно.