1

Брендан Уолкер надеялся, что посылку обязательно доставят к восьми часам утра. Должны! Он выбрал доставку FedEx на «следующий рабочий день», указал свой новый почтовый адрес (Си-Клифф, Сан-Франциско[1]) и, убедившись, что все графы заполнены верно, подтвердил заказ. «На следующий рабочий день» означало восемь часов утра. Ночью он то и дело просыпался, чтобы проверить статус доставки: если посылку не доставят ко времени, как же он пойдет в школу?

– Брендан! Спускайся!

Мальчик закрыл ноутбук и подошел к люку, который служил единственным выходом из его комнаты. Его порой раздражало, что комнатой ему служил чердак трехэтажного особняка времен правления королевы Виктории. Впрочем, солидный возраст дома как раз его и не смущал. Более того, это было даже чем-то нормальным в отличие от многих вещей, что произошли в его жизни.

Брендан отодвинул щеколду, и крышка люка отскочила в сторону, открывая вид на ступени, что вели с чердака в коридор этажа ниже. Он проворно спустился вниз, убрал лестницу и повыше подвязал веревку, свисающую с двери его комнаты. Так мальчик мог быть уверен, что пока он в школе, никто на его территорию не проникнет.

– Брендан! Завтрак стынет!

В коридоре, который вел в кухню, на стенах были развешены фотографии бывших владельцев этого дома: семейства Кристофф, построивших здание еще в 1907 году. Выцветшие фотографии, казалось, были раскрашены уже поблекшими красками много позже. У отца семейства, Денвера Кристоффа, было мрачное лицо, которое обрамляла борода лопатой. Жена его, Элайза Мэй, напротив, имела вид прелестный и безмятежный. Их дочь Далия на фотографиях выглядела очаровательным и невинным ребенком, но Брендан знал ее под другим именем и совсем другим человеком.

Это была Ведьма Ветра. И она уже не раз пыталась его убить.

К счастью, уже шесть недель злодейка не объявлялась. «Как бы сказали в полиции: Пропавшая без вести и предположительно погибшая?» – подумал Брендан. Младшая сестра Брендана, Элеонора с помощью «Книги заклинаний» отправила ведьму в «самое худшее место на земле», и с тех пор о ней не было ничего слышно. Значит, пора уже было снять ее фотографию со стены. Но каждый раз, когда родители хотели это сделать, Брендан вместе с Элеонорой и старшей сестрой Корделией начинали возражать.

– Мам, этот дом называется «Дом Кристоффов». Ты не можешь убрать их фотографии, – заявила Элеонора, когда миссис Уолкер появилась в коридоре с плоскогубцами и шпаклевкой. Элеонора в свои девять лет была девочкой со строгими убеждениями.

– Но теперь это наш дом, Элеонора. Не ты ли настаивала, что мы должны называть его домом Уолкеров?

– Верно. Но теперь я считаю, что нам следует сохранить память о его прежних хозяевах, – возразила Элеонора.

– Это же почти памятник архитектуры, – согласилась с сестрой Корделия. Она была на три года старше Брендана, скоро ей должно было исполниться шестнадцать, но порой она рассуждала, как тридцатилетняя женщина. – Мы же не называем бейсбольное поле полем чудес.

– Хорошо, – вздохнула миссис Уолкер. – Это ваш дом. Я здесь просто квартирантка.

Миссис Уолкер обиженно удалилась, и дети могли говорить открыто. Фотографии были напоминанием об удивительных приключениях, которые случились с ними в Доме Кристоффов – приключениях совершенно невероятных, таких, о-которых-нельзя-говорить-иначе-посчитают-сумасшедшим. О которых сам Брендан думал так: «Если кто-то из нас однажды выйдет замуж или женится, а затем скажет: «Тот день, когда мы обвенчались, был лучшим в моей жизни», это будет ложь. Потому что лучшим моментом жизни было наше возвращение домой целыми и невредимыми шесть недель назад».

– Вы же понимаете, почему фотографии Кристоффов должны остаться в доме, – продолжала Корделия. – Именно из-за них мы попали в такое… положение.

– Какое положение? Ты имеешь в виду наше удачное финансовое положение? – переспросила Элеонора.

Как ни странно это звучало, но все было правдой. После того, как безумные приключения брата и сестер Уолкеров завершились, а Элеонора с помощью «Книги заклинаний» изгнала Ведьму Ветра, в тот же момент она еще пожелала богатства для своей семьи. И родители вскоре обнаружили на сберегательном счете доктора Уолкера десять миллионов долларов. Стоит ли говорить о том, что с тех пор семья Уолкеров не испытывала проблем с деньгами.

– Именно, – кивнула Корделия, – и еще положение, из-за которого мы живем в смертельном страхе ожидая, что Ведьма Ветра однажды вернется, – она посмотрела на фотографию Денвера Кристоффа и добавила, – или Король Бури.

Брендан невольно вздрогнул. Ему не хотелось вспоминать о Короле Бури, как стал называть себя Денвер Кристофф после того, как приобрел магические силы с помощью «Книги Судьбы и Желаний».

В этой книге – той самой книге, что наделила Уолкеров неожиданным богатством – страницы были пустыми, но стоило положить в нее листок бумаги с написанным на нем желанием, как оно сбывалось. Нетрудно представить, что длительное использование подобного магического объекта могло ужасным образом сказаться на состоянии человека. Так Денвер Кристофф превратился в злобного Короля Бури. Все это, разумеется, ужасно, но настоящей проблемой стало то, что он куда-то исчез, и дети не имели понятия, куда он мог пропасть.

Он мог сейчас жить в Беркли, например.

– Вот, что я думаю, – поделился своими мыслями Брендан. – Мы вернулись домой месяц назад – что-то около того, все это время фотографии оставались на своих местах, и Кристоффы не тревожили нас. Совпадение ли это? Возможно. Но с этим домом никогда не знаешь наверняка. Так что лучше нам оставить фотографии в покое.

Элеонора взяла его за руку, а он взял за руку Корделию. И они быстро пожелали, чтобы все ужасы остались позади.

И Брендан помчался дальше по винтовой лестнице на кухню.

Когда Уолкеры купили дом Кристоффов, это помещение было довольно милым, но десятимиллионное состояние повлияло и на обычно очень разумную миссис Уолкер, которая решила купить модную французскую духовку, цена которой могла сравниться со стоимостью Лексуса.

– Держи.

Как только Брендан уселся между сестрами за мраморный стол, мама протянула ему тарелку, полную теплых оладий с черникой. Мальчик огляделся: Корделия листала Teen Vogue[2], Элеонора была увлечена игрой на мамином iPhone.



– Смотрите, кто проснулся, – пробурчала Корделия.

– Да, чем ты там наверху был так занят? – спросила Элеонора.

Брендан набросился на оладьи в своей тарелке. Они были вкусными. Но они были такими же восхитительными и в их старом доме.

– Вфштал фажшную псылку, – промычал Брендан с набитым ртом.

– Фу! Не мог бы ты прожевать и повторить, что сказал? – возмутилась Элеонора.

– Зачем? Да кто на меня смотрит? – Брендан запил оладьи миндальным молоком. – Мы же не за парадным столом, не так ли? Или кто-то из твоих новых друзей, у которых есть все куклы Girl[3], зайдет к нам?

– Не в этом дело, – парировала Элеонора. – У тебя должны быть хорошие манеры, но, кажется, их нет.

– Раньше тебя это не волновало, – заметил Брендан.

– Мы же теперь богаты, а все богатые люди ведут себя весьма благовоспитанно.

– Так, погодите минутку, – в разговор вмешалась миссис Уолкер, внимательно оглядывая троих детей. Вроде бы ничего в них не изменилось: у Брендана волосы все так же торчали в разные стороны, челка Корделии все так же закрывала глаза, а Элеонора с вечно разбитым носом все так же была готова в любую минуту постоять за себя… но что-то определенно было не так. И произошло это после переезда в этот дом.

– Я не хочу, чтобы ты произносила это слово на букву «б», Элеонора. Я знаю, что многое изменилось с тех пор, как ваш отец получил…

– Кстати, где папа? – перебила ее Корделия.

– Он на пробежке, – пояснила миссис Уолкер, – и к тому же…

– Все утро на пробежке? Он что, готовится к марафону?

– Не меняй тему разговора! Даже теперь, когда мы стали более обеспеченными людьми, мы все равно должны оставаться такими же, как прежде.

Дети переглянулись, а затем посмотрели на маму. Неужели она произносит эту речь, стоя в кухне, набитой дорогущей техникой.

– Это значит, что мы относимся друг к другу уважительно и не говорим с набитым ртом. А еще это значит, что мы добры друг к другу. Если мы чем-то обижены, мы вежливо просим перестать так делать. Все уяснили?

Корделия и Элеонора кивнули, хотя Корделия продолжала слушать музыку – недавно она открыла для себя одну исландскую группу. Их музыка звучала… Я бы сказала «холодно», подумала Корделия. Это самая холодная музыка, которую мне доводилось слышать.

В последние дни Корделии нравилось ощущать этот холод. Оцепенение. Только так она могла справиться со всем безумием, которое с ней случилось. Она не могла ни с кем поделиться тем, через что ей пришлось пройти, не могла ни написать, ни рассказать об этом. Лучше было бы и вовсе забыть о том, что это вообще происходило. Хотя вряд ли такое было возможно, поэтому она старалась отвлечь себя; для этого она поставила в своей комнате телевизор.

Сначала она просто не хотела отставать от Брендана, у которого был и телевизор, и настоящая камера для вяления мяса на чердаке (или, как любила говорить Корделия, в пещере «не-совсем-человека»). Но вскоре телевидение, как раньше музыка, стало для нее источником успокоения. Шумные звуки отвлекали от постоянных воспоминаний, размышлений и тревоги, которая прочно поселилась в ее душе после событий недавнего времени. Раньше в попытке убежать от своих мыслей она углублялась в чтение, но теперь книги не приносили ей такого удовольствия – это же из-за книг она попала в беду. «Я меняюсь, – подумала Корделия, – и мне кажется, не в лучшую сторону». От печальных открытий ее отвлек Брендан, заметивший на улице грузовик службы доставки FedEx.

– Куда ты, Брендан?!

Мальчик стремительно сорвался с места, пронесся мимо стоящих в коридоре доспехов и, распахнув огромные двери парадного входа, выбежал в прохладу утреннего Сан-Франциско. Затем он стремглав спустился вниз по тропинке, петляющей среди огромных дубов на нетронутой газонокосилкой лужайке, мимо подъездной дорожки с новым Феррари его отца… прямиком на проспект Си Клифф, где мужчина в сине-оранжевой форме припарковал свой грузовик.

– Брендан Уолкер?

– Я! – воскликнул Брендан.

Мальчик подписал накладную и принялся открывать посылку прямо на тротуаре. Он развернул упаковку… и раскрыл рот от удивления.

Загрузка...