Безумный год (Вирус)

Глава 8

Насилие не случайно считается в политике крайним средством. Связано это вовсе не с тем, что политики – люди особо совестливые, готовые сами плакать от «слезы ребенка». Все намного проще. Насилие сплошь и рядом дает непредсказуемый результат. Оно как бы запускает часто совершенно случайные механизмы человеческих отношений, которые невозможно предвидеть. Так что, сиди потом и жди, где, когда и какой протуберанец вылетит.

Многодневные экзерсисы силовиков против мирных демонстрантов на улицах Минска не могли не сказаться на состоянии их нервов. Прекрасно понимая это, начальство стимулировало их и финансово, и морально, но иногда любых стимулов становится мало. В таких случаях следовала неофициальная команда: принять на грудь, сколько у кого душа просит, и отсыпаться. Те, кто постарше и поопытнее так и поступали, но вот молодежь иной раз откалывала такое… Вот и этой троице после выпитого захотелось женских ласк, а на одной из тихих улиц в сумерках им попалась девушка в белом платье с красным поясом. Последующее описанию не поддается, если только у вас нет привычки к чтению милицейских протоколов.

Вернувшись домой, девушка выпила все лекарства из домашней аптечки, немалую часть из которых составляло снотворное, а пока оно еще не подействовало в малосвязанном письме-прощании объяснила причину своего поступка. Деталей там хватало…

Отец девушки смог дочитать письмо дочери до середины. Затем «скорая» отвезла его с инфарктом в больницу. Мать – внучка партизана из Лепельской зоны – дочитала письмо до конца, отдавать его следователю не стала, а вместо этого бросила его копию в лицо жениху дочери, когда он пришел на следующий день узнать, почему его подруга не отвечает на звонки.

А служил парень в охране батьки. Вообще туда предпочитали брать семейных офицеров, но в последнее время численность службы резко возросла, и в этом смысле сделали некоторые послабления. За людьми, допущенными к охране такого лица, естественно, присматривали, и через пару дней ситуация с невестой офицера, безусловно, стала бы известна его начальству и оно бы приняло меры, но тут не успели. Уже на следующий день он пошел в наряд на встречу с трудящимися одного из заводов. Там, на этой встрече, он и попытался шарахнуть в батьку из табельного ствола.

Надо понимать, что еще с советских времен дело охраны первых лиц в республике было поставлено всерьез, и одним из принципов всегда был взаимный контроль прикрепленных друг за другом. Находившийся рядом коллега успел подбить снизу руку с пистолетом, и пуля только разбила лобовое стекло трактора, на фоне которого и происходила встреча. Стрелявшего скрутили, быстро увели, но получилось громко, эффектно и, главное, в прямом эфире.

Телетрансляцию сразу прервали, но получилось еще хуже. Кто-то снимал встречу на телефон, и эпизод сразу вылетел в сеть. Первые комментарии относились, скорее, к категории домыслов, но относительно небольшие размеры и страны, и города очень быстро позволил установить фамилию стрелявшего, а дальше – совсем просто. Общие знакомые связали случившееся с недавней смертью его девушки. А тут и мать кое-что рассказала…Люди даже не вышли сразу на улицы. Они начали просто нести власть и лично ее главу. Везде, при каждом удобном случае, в лицо, и не стесняясь выражений. Такого не было даже после особо жестоких разгонов послевыборных демонстраций. Что-то такое в мозгах у людей щелкнуло.

Вся эта цепочка событий к моменту встречи Ильина с послом пока еще только начинала раскручиваться, но, судя по всему, и случившегося уже хватило, чтобы – как последняя соломинка, которая ломает спину верблюду, – обрушить находившуюся уже очень долгое время в колоссальном напряжении психику лидера республики. Он просто уже больше мог. Такое бывает.

И как назло в этот момент силовики докладывали ему все новые и новые детали, касающиеся «покушения», перемежая их рекомендациями объявлять военное положение и не останавливаться перед применением оружия против протестующих. Уж им-то было понятно, что к вечеру город захлестнут толпы демонстрантов.

То самое совещание, о котором упомянул посол, стало как бы водоразделом. Почти все его участники поняли, что прежняя схема действий, выстраданная в первые, самые тяжелые дни протестов и недавно утвержденная на кавказском побережье, рухнула. А лидер, которого так надеялись подтолкнуть к более активным действиям, в решающий момент вообще уходит в сторону.

Все это посол коротко рассказал Ильину.

– Наши в Москву срочно едут, – пояснил посол суету, которую наблюдал Ильин при входе, – как назло самолеты не летают, поезда они ждать не будут, рванут на машинах. Переедут через границу, а там их уже вертолеты ждут. Представляете себе? Надо докладывать лично. Хорошо бы, конечно, и мне, но уезжать сейчас нельзя.

Ильин представлял и намного лучше, чем мог представить себе посол, но сейчас его интересовало другое:

– Думаете, он все?

– С такими глазами государством в период революции не управляют. Я вот подумал, у нас любят Николая ругать: мол, про…л страну, где он был, почему не сделал то или это. Рассуждать сейчас хорошо. А если он просто больше не мог. Все. Завод кончился. Вот и тут, по-моему, так.

– Я могу быть Вам чем-нибудь полезен?

– Если бы я знал, что нам теперь нужно. Поезжайте к себе в Брест. Тут Вас ждут – вице-консул, по-моему, за Вами приехал. Так что отвезут. С предшественником помягче, пожалуйста. Он до сих пор не отошел – не ждал, что так быстро сменят. Осваивайтесь, да что я Вам говорю, Вы человек опытный. Что-то будет. У нас всегда что-то бывает. Вылезем.

Ильин попрощался и вышел из кабинета. Хотелось быстрее добраться до Бреста. После всего произошедшего казалось, что там, наконец, можно будет немного успокоиться и прийти в себя. Ему было, что обдумать.

Вице-консул, действительно, ждал его еще со вчерашнего дня. Решили не задерживаться, да и в посольстве всем явно было не до них. Поскольку вице-консул приехал на представительском мерседесе с водителем – прежний генконсул таким образом с самого начала выказал уважение к преемнику – то поехали сразу двумя машинами, причем водителя Ильин посадил за руль своего ниссана. Мерседес вел вице-консул – машина все же была казенная, а формально Ильин в должность еще не вступил. По дороге немного поговорили. Ситуацией вице-консул владел неплохо, но звезд с неба явно не хватал и вообще произвел на Ильина впечатление такой «серенькой мышки». Чисто консульские вопросы – всякие там ЗАГС и нотариат – у него, как говорится, от зубов отскакивали, а вот когда речь заходила об оценках политической ситуации, то он явно повторял чьи-то мысли и суждения. Такие вещи сразу чувствуются.

До Бреста долетели быстро, а вот в городе притормозили.

Дело шло к вечеру, и протесты явно набирали критическую массу. Тротуары, а кое-где и улицы, были заполнены народом. Но все вели себя вежливо, пропускали машины и вообще признаков беспорядков пока не наблюдалось.

– Такого тут еще не было, – озабоченно сказал вице-консул, когда уже явно были в центре. – Как бы нам не застрять. Нам сейчас прямо по проспекту, через центральную площадь, а дальше переулком уже к себе на Пушкинскую. Но вот только и народ, похоже, тоже весь идет в этом направлении.

Ильину было трудно оценить, сколько еще им оставалось проехать по проспекту, когда впереди раздались выстрелы. И как-то сразу оказалось, что проспект перед ними заполнен людьми. Если раньше толпа текла только по тротуарам, то сейчас масса людей оказалась на проезжей части, между машинами. С каждой минутой хаос нарастал. Кто-то продолжал идти вперед, кто-то остановился, прислушиваясь к происходящему впереди, или полез в интернет, который явно глючил. Появились первые люди, идущие навстречу. А кто-то уже не шел, а бежал.

– Может, остановимся? – предложил вице-консул.

– Нет, давайте вперед. Посмотрим. А вот вторую машину оставим здесь. – Ильин повернулся и махнул рукой, показывая направление к тротуару водителю ниссана. – В городе много генконсульств?

– Кроме нас еще поляки. Но нашу машину, конечно, все знают.

– Тогда вперед потихоньку.

Толпа уже валила только навстречу. Появились раненые, а скорее, просто избитые, но их было немного. Преобладали вообще женщины.

Впереди замаячил выезд на площадь. Толпа здорово поредела и стало видно происходящее.

Было бы наивно полагать, что на акции протеста выходили только белорусские женщины. Мужчин тоже хватало. Немало было и тех, кто в ответ на насилие силовиков был готов и сам засучить рукава. В этот раз на центральной площади Бреста схлестнулись особо здорово. Кто там начал первый – сейчас и не разберешь, но дубинок и перцового газа силовикам не хватило. В ход пошли резиновые пули. Ну, а дальше – булыжник оружие пролетариата, а если его нет под рукой, то масса всего другого оказалась припасена заранее. Впрочем, исход этого сражения был предопределен, и сейчас силовики завершали зачистку площади. Детали особо не просматривались, но дубинки мелькали часто, и задержанных к автозакам волокли практически по земле. И не все из них были мужчины. Ограничиваться достигнутым силовики явно не собирались. Выход с проспекта уже перегораживала шеренга «космонавтов» – одетых в черное, в шлемах, со щитами, дубинками и даже чем-то огнестрельным в руках.

Ильин смотрел на них против заходящего солнца, и в какую-то минуту ему вдруг показалось, что и форма у них совсем другая, и в руках они держат какое-то совсем иное оружие… От жуткой аналогии его аж передернуло. А шеренга тем временем двинулась вперед, с каждым шагом наращивая скорость. Демонстранты вокруг машины – видно, из последних – теперь уже просто бежали со всех ног, но шансов у них было мало. Черный вал накатывал и, похоже, был готов захлестнуть весь город.

– Давай прямо вперед и перед ними остановись, – Ильин даже охрип, выдавливая из себя это слова, – или нет, если хочешь, выйди, я дальше сам. – Он вдруг подумал, что это тот самый случай, когда отвечать надо только за себя, и не втягивать мало знакомого человека в авантюру.

– На х….. У меня тоже дед под Курском… Вместе пойдем. – Ответил вице-консул и двинул машину вперед.

Ильин бросил взгляд на вице-консула и поразился произошедшей с ним перемене. Черты лица его заострились, а взгляд – не дай бог посмотрят на тебя таким взглядом.

Черный мерседес с дипломатическими номерами генерального консульства России остановился метрах в десяти от шеренги «космонавтов», его передние двери открылись и из них вышли двое.

«– Эх, жаль мундир в чемодане», – подумал Ильин, но шеренга остановилась и без мундира. Обойти машину, снеся по дороге двух немолодых и явно гражданских мужчин, «космонавтам» ничего не стоило, вот только даже самый тупой из них в этот момент как-то очень четко понял, что за спиной у них – Россия.

– Кто старший? – при нужде Ильин прекрасно умел «включать генерала», – ко мне!

Командовавший «космонавтами» капитан с тоской оглянулся. В воздухе густо пахло политикой, от которой он предпочитал держаться подальше. Впрочем, с площади к нему уже спешил подполковник, командовавший их батальоном.

Не дав ему и рта открыть, Ильин начал давить:

– У тебя приказ из Минска есть? Ты вообще знаешь, что там творится? А мы только оттуда. Там такое… И никто не знает, кто завтра кем будет и где. А ты тут сражения устраиваешь. Бога моли, чтобы там, – он кивнул в сторону площади, – никто не умер. «Скорые» вызывайте.

Окинув еще раз начальственным взглядом все вокруг, он небрежно бросил вице-консулу:

– Поехали. И так задержались. А Москва ждет.

Сели в машину и прямо через шеренгу расступившихся «космонавтов» уехали.

Конечно, на фоне произошедшего в Минске события в Бресте меркли, но история о том, как российский дипломат прекратил насилие, произвела впечатление.

Уже на следующий день разъяренные сторонники силового решения пытались получить у Самого голову Ильина, но понимания не встретили.

– На хрена они сейчас город зачищать стали? Под кого? Что там с Лукой происходит? Вы уверены, что он сможет восстановиться, или уже все, с ним кончено? А замена у вас готова? Да такая, чтобы и оппозиция его приняла? Хватит уже, повоевали! Еще не хватало, чтобы эта зараза и к нам перекинулась! Так что, прекратите! И, вообще, – Сам открыл одну из знаменитых папочек, – вся Европа кричит, что Россия, мы, то есть, остановила столкновения! И что в этом плохого? Позаботьтесь, лучше, о правильном освещении. – Подумав, усмехнулся, – нам бы еще и в Карабахе так же дело завершить…

Ильин еще пару дней воздерживался от того, чтобы разбирать чемоданы, – пока не позвонил посол и не поздравил с очередным дипломатическим рангом. Жизнь продолжалась, но ясности в ней пока не прибавлялось.