Без права на ошибку. Книга первая

1

Если бы вы захотели обратиться к нему коротко, просто и по-деревенски, то назвали бы его попросту Васькой, несмотря на то, что перед вами в этот момент высилась детина под два метра ростом и косой саженью в плечах! Если бы вы захотели обратиться к нему вычурно, по-городскому, то тогда следовало бы произнести полностью его имя, отчество и фамилию, – Василий Васильевич Васильев. Отец Васьки имел ту же фамилию, имя и отчество – Васильев Василий Васильевич! Матери у парня не было, нет, она, конечно, была, иначе бы Васька не появился на этот свет, но Васькина память не сохранила теплоту женских рук, ни материнских поцелуев, ни тем более женской ласки! Его отец был всегда с ним рядом, то пьяным, то трезвым, но всегда справедливым! Он всегда был готов Ваську перепеленать, если тот обделался, либо по-матерински нежно послать, куда подальше, чтобы тот своим криком не надоедал ему спать!

Поначалу вдовые соседки сильно удивлялись тому, как этот мужик может лелеять, холить и растить другого мужика, они часто набивались соседу в помощь. Они приходили во двор бобыля, чтобы прибрать у него в доме, перестирать тряпицы, которые в те времена использовались в качестве подгузников, предлагая всякие иные женские интимные услуги. Но в ответ встречались с недоуменными взглядами обоих мужиков, которые явно со всем этим были не знакомы. Одним словом, Васька, несмотря на полное отсутствие женщины в доме, получился и рос крепким крестьянским мальчишкой, подростком, а затем и юношей двадцати лет. Мозги-то у него были, но они были так глубоко спрятаны у него под черепушкой, что очень редко демонстрировали свое присутствие. Они лишь однажды себя продемонстрировали, это когда Васька сдавал экзамены за сельскую школу семилетку.

Отец впервые своего пацана взял на работу в поле, когда тому исполнилось всего десять годков. Здесь следует особо заметить, что отец Ваську часто брал с собой на работу на колхозное поле, но тогда его пока еще не заставляли работать наравне со всеми колхозниками и колхозницами, как на этот раз. С тех семья Васильевых получала трудодни на двоих членов семьи, зажила в крестьянском достатке, было что и гостю на стол выставить! Отец мало чему учил Ваську, он всегда полагал, что его ребятенок должен сам собственным умом доходить до сути любого дела.

Поэтому Васька уже в десять лет соображал, что ему не следует свою жизнь класть на то, чтобы его фото на Доске Почета постоянно висело, а следует себе по жизни искать непроторенную дорожку! С малых лет парень сам собой ко всякой технике пристрастился, любил малец вечерком посидеть над каким-либо механизмом, что-нибудь мудреное к нему придумать. Семейный плуг у них сам собой землю пахал, сам определял, на какую глубину в землю лемехом залезать, какой ломоть землю в сторону отворачивать.

Однажды на каком-то красном празднике, когда кругом одни только красные флаги висели, его отец, Василий Васильевич Васильев, за кружкой самогона с самим предстателем колхоза поспорил о том, что его пятнадцатилетний сорванец разберет и соберет любой колхозный трактор! Что после его сборки этот трактор будет работать гораздо лучше! Оба подвыпивших мужика хлопнули по рукам, привели подростка в колхозные мастерские, там председатель колхоза подвел Ваську к Фордовскому трактору, который сразу же отказался работать на советских колхозных полях! Он категорически отказывался выезжать на колхозное поле, то глох поначалу, как только его выводили за пределы колхозных мастерских, то по двигатель утопал в местной грязи! С тех пор этот трактор Форда стоял рядом с мастерскими, к нему аж за запасными деталями мастеровые давно уже ходить перестали, так как давно использовали!

Вся деревня испереживалась, наблюдая за тем, как мальчишка с этим трактором возился. Три дня, забыв о любимой рыбалке, Васька приходил в колхозные мастерские со своим инструментом и работал, не покладая рук, с раннего утра и до позднего вечера. Что он с трактором делал, никто не понимал, иногда к нему походил какой-либо мастеровой, чтобы при народе дать мальцу полезный совет, но постояв рядом с ним, этот мастеровой чесал пятерней затылок и отправлялся восвояси! К исходу третьего дня этот Фордовский трактор завелся, как миленький, и побежал себе по деревенской дороге, но пахать землю так и не стал.

В субботу 21-го июня 1941 года далеко за полночь Васька впервые в своей жизни пьяным вусмерть возвращался домой. Он шел главной деревенской улицей, других улиц в деревне не было, а эту же улицу с сегодняшнего дня деревенским было велено называть «Улицей Непобедимой Красной Армии». Васька был молод, вот-вот ему должно было исполниться двадцать один год и вот-вот его должны были забрить в эту самую Красную Армию. Он шел посередине улице, широко и вольно покачивался, смачно шлепая босыми ногами по неглубоким дождевым лужам, тут и там разбросанным по улице Непобедимой Красной Армии.

Васька споткнулся и, когда его правая нога предательски поехала в сторону по глиняному дну очередной лужи, то его лицо начало стремительно сближаться с поверхностью улицы. Но молодой человек, проявив дьявольскую изворотливость, восстановил прежнюю балансировку своего тела, чтобы продолжить движение по улице Непобедимой Красной Армии. В этот момент ему очень хотелось громко кричать, свистеть и петь, но Васька, даже находясь в таком состоянии пьяного возбуждения, хорошо понимал, что его папаня Василий Васильев обязательно косо посмотрит на этот его душевный порыв! Ему же совершенно не хотелось, быть выпоротым завтра отцом на козлах во дворе, да еще на глазах у соседей.

На время, забыв о трудной дороге домой, об опасности подстерегавшей его на этом пути, Васька вдруг перешел к воспоминаниям о сегодняшнем утре. Утром был большой народный праздник, который проводился в связи с решением райцентровских властей о переводе деревушки Васильки в новый статус. Деревушка вдруг стала поселком городского типа Васильево, центральная улица которого стала называться улицей Непобедимой Советской Армии.

С раннего утра в Васильки повалил народ со всего райцентра, народ хотел вместе с деревенскими жителями своим присутствием порадоваться этому большому праздничному событию. Даже прошедший с утра небольшой дождичек не остановил поток желающих принять личное участие в этом деревенском праздновании. На праздник люди ехали в кузовах колхозных полуторок и Зис 5, ехали на телегах, запряженных конями и быками, шли пешком по дорогам, которые были сплошь в лужах и промоинах.

В самом начале этого празднования односельчане Василия, видимо, еще не понимали своего счастья и положения! Они немного стеснялись этого деревенского счастья, которое так внезапно обрушилось на их деревеньку. Они собирались маленькими кучками и небольшими толпами в центре своих Васильков о чем-то перешептывались, испуганно поглядывая по сторонам. Самую трудную часть разъяснительной работы, разумеется, взял на себя Первый секретарь райкома ВКБ(б). В первых же словах своего выступления он прямо и откровенно заявил о том, что с сегодняшнего дня селянство деревушки Васильки должно гордиться своим изменившимся статусом, смело смотреть в коммунистическое будущее!

Эти слова Первого секретаря селянством Васильки были правильно приняты и поняты. Раз наградили, значит, награде этой порадуйся сам и порадуй соседей! В переводе на народный язык это означало, что всем деревенским теперь было нужно вместе сложиться вместе продуктами, чтобы организовать небольшой сабантуйчик по этому поводу.

Пока передовые рабочие сельского производства выступали с трибуны, друг другу рассказывая, как им трудно работать в поле, на тракторах, деревенские собирали продукты и сносили их председателю колхоза в дом. Несли яйца, сыр, зеленый и репчатый лук, сметану, только что испеченный хлеб. Тайком притащили много вяленой, пареной и холодного копчения свинины. Но по лицу председателя колхоза все еще пробегали мрачные морщины, колхозники не спешили полностью выполнять всех своих обязательств. Приказать-то он не мог, не имел на то морального права, а самогона деревенский народ пока не тащил до общей кучи. Все из-за того, что на празднования приперся и сам начальник районного отдела НКВД СССР, ну, а кто ж при нем самого себя закладывать станет?!

В этот момент председатель колхоза вдруг увидел Ваську, у него в голове тотчас же родилась простоя, но гениальная мысль! Он-то прекрасно знал о том, что Ваську заберут в армии в понедельник, 23-го июня 1941 года. Поэтому даже, если начальник районного НКВД Ваську в чем-то и заподозрит, то свое наказание парень будет проходить в рамках армейской дисциплины. Небрежным махом руки, он подозвал к себе парня и, сохраняя выражения лица суровым, у парня поинтересовался:

– Это же, как понимать, молодой человек? Все жители деревушки Васильки все погреба свои уже опустошили, собирая продукты для того, чтобы усадить за стол и сердечно угостить своих соседей! Согласись, не каждый год такое бывает, чтобы какой-то там деревеньке такое почетное звание, как «поселок городского типа», давали! Поди, ты, нашей Москве и то один раз звание «город» присваивали! А ты, Васька, куда ведь не посмотришь, повсюду только на твою рожу взгляд человеческий натыкается! Стоишь, словно нехристь некрещеная, руки в карманы портков засунул и ничего не делаешь! Ведь, мог бы с девчонками поговорить, они свою бригаду из певичек и танцоров бы составили! Небольшую такую, на четыре и пять девчонок! А ты бы взял свою гармонь, вместе с ними к особо почетным гостям бы подходил, девчонки ему какую-либо песенку споют, или перед ним ножками подрыгают, а ты ему эдак аккуратненько и осторожненько лафитничек самогонки поднесешь!

На первых порах это нововведение председателя колхоза с большим трудом пробивало себе дорогу. Гостям очень нравилось, когда к ним подходила Васильковская музыкальная бригада. Они с удовольствие слушали песенки и даже пели вместе с девчонками. Некоторые бросались в пляс с девчонками, уж очень хорошо и задиристо те танцевали. Но у гостей моментально портилось настроение, они с большим подозрением посматривали на Ваську, когда тот откуда-то из-за пазухи доставал штоф с белой жидкостью. Спасла положение Ленка, девчонка, которая была на два года младше Васьки, которая мечтала стать московской актрисой, выступать на сцене московского театра! Она у Васьки отобрала штоф с самогоном, сама начала гостям подносить самогонку.

Настроение у Василия немедленно испортилось, одно дело, когда он сам подносил лафитничек, гости его боялись, но уважали, и совершенно другое дело, когда отодвинули тебя на задворки, на него перестали обращать внимания. Теперь все, что ему оставалось делать, так это стоять, смотреть, как девчонки выкаблучиваются, и перебирать клавиши своей гармони, создавая музыкальный аккомпанемент. Словом, Васька, с горя сам приложился к одному лафитничку, на груди у него немного отлегло, полегчало, затем он приложился к другому. И пошло и поехало, незаметно для самого себя Васька превратился в циркового клоуна. На своей гармошке он наяривал такие мелодии, что деревенские и гости диву давались, откуда простой механизатор Василий Васильев их знал?!

В конце концов, все кончилось плачевно! Девчонки собрались, внезапно налетели на своего Ваську, вырвали у него из рук гармонь и куда-то ее запрятали, чтобы он дел плохих с ней не натворил по своей пьяни! А ему суровыми голосами будущих матерей и жен приказали, идти домой, отсыпаться!

Дойдя до поворота, который упирался в ворота его дома, Васька, действуя на полном автомате, повернул свое тело на девяносто градусов и, с трудом вписавшись в разворот, проделал десять шагов и остановился. Сейчас перед Васькой встала самая трудная задача, в этих двух больших створках ворот, найти маленькую калитку, без шума ее открыть и пройти во двор.

В этот момент за воротами послышалось шумное дыхание их дворового барбоса Бориса, который всем своим собачьим сердцем переживал за своего друга. Он даже не лаял, чтобы не разбудить Васькиного отца, но помочь своему лучшему другу ничем не мог, как ни старался

На пятой или, может быть, шестой попытке Васька все же нашел ручку этой проклятой калитки, но, сколько бы он ее не поворачивал в разные стороны, проклятая калитка не открывалась! Все это время Васька балансировал, подобно цирковому акробату, другой рукой держась за ворота, чтобы самому не свалиться в большую лужу, которая в обязательном порядке после каждого дождя появлялась у ворот их дома. Но, увы, судьба не постоянна, она в этом сером мире действительности всегда ищет лучшее! Как-то случилось так, что перед Васькой во весь свой рост вдруг стала простенькая дилемма, или упасть в лужу перед воротами собственного дома, или… вторую дилемму сознание Васьки не успело сформулировать, так как он уже находился в процессе падения!

– Все-таки есть в этом мире Господь! – Смиренно подумал Васька, падая в проем вдруг внезапно открывшейся перед ним калитки в воротах.

2

Обычно Васька просыпался ни свет, ни заря, быстро разминался у колодца, обливаясь ведром холоднющей воды, и бегом, чтобы быстренько согреться, тут же мчался под горку к речке Синева. Там на берегу у него имелся небольшой тайничок, где он хранил хорошее удилище, запасные лески и крючки, а также имелся запас заранее накопанных червей для ловли голавля, который в большом количестве водился в этой речке. Двадцать минут времени, и им были пойманы пять-шесть хороших голавликов среднего размера, которых вполне хватало бы ему, отцу и псу Борису на завтрак. Вернувшись в избу, он быстро разогревал большую сковороду, чтобы себе и Борису поджарить завтрак из свежепойманной рыбы с домашней сметаной. Отец последнее время не спешил так рано, как сын, подниматься на ноги. К тому же Василий любил по утрам самому себе приготовить завтрак из свежепойманной сыном рыбы.

В прошлую ночь Васька плохо спал из-за своего вчерашнего детского пьянства, ему все время снились какие-то страшные бомбардировки и артналеты, он все время куда-то убежать от падающих с неба бомб, во дворе дома искал от них укрытия. Когда же рано утром он продрал глаза, то сразу же обнаружил, что отца на его полатях уже не было. Тогда внутри Васьки прозвучала первая душевная струна, обычно отец никогда не уходил из дома, не переговорив с ним. Теперь же получалось, что отец, видимо, настолько рассердился на сына из-за вчерашнего пьянства, что покинул дом, его даже не разбудив. Васька сразу же чувствовал себя виновным за все то, что вчера натворил, ему было стыдно за свое безобразное поведение. Васька медленно сполз со своей лежанки, подошел к окну, но и во дворе он своего отца не увидел. Там в совершенном одиночестве бесцельно слонялся по двору пес Борис, по его поведению было понятно, что пса до сих пор никто не покормил.

Отсутствие отца сильно обеспокоило Василия, но в их совместной жизни всякое случалось. Случайно не встретились утром, тогда обязательно увидятся вечером за ужином! Три дня назад отец почему-то собрал всю их домашнюю скотину, отвел ее на колхозную ферму и сдал под расписку. На молчаливый взгляд сына Василий Васильевич тогда ответил:

– Васька, в понедельник тебя заберут в армию, два года в этой деревушке мне нечего будет делать! Вот я и решил, пока ты два года будешь служить в армии, я в городе Гродно поживу, буду ждать твоего возвращения, снова в железнодорожных мастерских поработаю!

Так Васька впервые узнал о том, что его отец в недалеком прошлом был горожанином и рабочим! Обо всех этих житейских вещах Васька размышлял, опрокидывая на себя ведро колодезной холодной воды. Когда первый озноб от холодной воды прошел, голова парня прояснилась, она как бы по-новому заработала. На поверхность памяти начали всплывать вчерашние воспоминания, Василий вспомнил о том, что он договорился сегодня встретиться с лейтенантом Михаилом Юрьевым. Полгода назад этот москвич, двадцатилетний лейтенант артиллерист, приехал на западную границу для продолжения службы командиром артиллерийской батареи 76 мм пушек. Причем батарея москвича входила в состав укрепрайона, располагавшегося всего в пяти километрах от деревушки Васильево!

С Васькой лейтенант Михаил Юрьев познакомился на одной из деревенских танцулек в Васильках, но вместо танцев с девушками их обоих почему-то более интересовала тема артиллерии. Как бы ненароком оба парня заговорили о том, по каким это геометрическим формулам стреляют все пушки. Несмотря на то, что Васька учился в неполной средней сельской школе, где геометрию проходили, но только начальную, он вполне уверенно разбирался в геометрических формулах и теоремах, о которых упоминал Михаил. Уже на первой встрече ребята понравились друг другу, несколько раз они встречались и после этих танцулек, каждый раз ведя нескончаемые разговоры о русской артиллерии. В последнюю встречу, Михаил и пригласил Василия посетить его батарею, где обещал деревенского парня познакомить с настоящими пушками, стоявшими на вооружении его батареи.

Найдя кусок хлеба, который уже начал черстветь, а также небольшой ломоть домашнего сыра, Васька прямо с крыльца и то, и другое швырнул в сторону Борьки. Тот рванул к своему завтраку, но верхним нюхом, быстро разобравшись в том, что же именно ему подсунули вместо свежей рыбы, пес едва было, не взвыл жалобный голосом. Оторвав лохматую морду от краюхи черствого хлеба, Борька только увидел, как спина его самого лучшего друга Васьки исчезает за калиткой ворот. Пес понял, что в этом мире нет справедливости, что любая честная собака вынуждена страдать своим животом из-за недостойного поведения своих хозяев. Всего полчаса назад, отец Васьки, точно также, ни слова не говоря дворовому псу, покинул этот двор. Правда, у его сына Васьки в душе все еще сохранялась некая доля собаколюбия, перед своим уходом он все-таки покормил своего пса нищенским завтраком.

Васька бодро шагал по дороге, которая прямо из Васильков уходила на Запад. Только сейчас парень обратил внимание на том, что в той стороне все это время что-то погромыхивало, но дорога оставалась пустынной. Даже в самые обычные рабочие дни на этой дороге было трудно встретить колхозную полуторку, да и вообще какой-либо гужевой транспорт! Сегодня Васька на свои ноги почему-то натянул сапоги, хотя через пару километров он сильно пожалел об этом. Дорога была не особо широкой, только в отдельных ее местах могли бы разъехаться две полуторки. Сама же дорога юрко вилась, поднимаясь на возвышенностях и опускаясь, в низины густого ельничка. К этому времени дорога хорошо проросла травой, по которой и босыми ногами было бы хорошо шагать!

Васька уже прошел половину пути до расположения Мишкиной батареи, когда ему вдруг показалось, что впереди на дороге кто-то появился! Причем, этим кто-то был не местным человеком, от чужака исходил какой-то тяжелый не знакомый этим местам, солдатский запах. Этот запах стлался по дороге, повторяя ее каждый изгиб или поворот, достигая ноздрей Васьки.

К слову сказать, этот человек не заметил, не учуял появления Васьки на дороге, хотя на протяжении довольно-таки долгого времени вел за ней наблюдение. Тогда Васька тоже остановился, на несколько шагов углубился в ельничек, чтобы откуда спокойно наблюдать за всем тем, что же происходило на этой дороге. Парень ничего не боялся, да и что его могло испугать на этой местности, где он родился, вырос. Здесь он знал каждый кустик, каждую тропку в лесу! Знал даже, где располагается медвежья берлога, или логово волчьего семейства.

Василий, определив по запаху возможное местонахождение незнакомца, не знал, что же ему дальше делать с этим самым незнакомцем! При этом, сколько бы он не всматривался вдаль, не вслушивался в едва слышное задувание ветерка, парень так ничего не узнал о том, где же точно этот незнакомец находится, почему он здесь вдруг появился на дороге? С той стороны послышался металлический клекот, который Ваське впервые удалось услышать такой звук пару лет тому назад, когда в их районе проходила встреча двух команд по мотоболу. Ваське понравилась и сама игра, в которой здоровенные дядьки, сидя в сиденьях мотоциклов, ногами, обутыми в футбольные бутсы, большой футбольный мяч гоняли по полю, и сами мотоциклы. Тогда он многое бы отдал только бы за то, чтобы один из тех мотоциклов он мог бы разобрать и заново собрать у себя на дворе!

Так вот этот металлический звук постепенно приближался по дороге, пока он совсем не превратился в тот самый клекот, именно так тогда работали двигатели спортивных мотоциклов обеих команд. На всякий случай Василий еще глубже забрался в придорожный ельничек, там он присел на корточки. Чтобы стать менее заметным с дороги. Вскоре парень явственно различал звуки работающих мотоциклетных двигателей. Вот за дальним поворотом мелькнул силуэт первого мотоцикла с двумя седоками, один из которых сидел за рулем мотоцикла, а второй – в коляске. Вслед за первым мотоциклом появился второй, а затем и третий. Вскоре все эти три мотоцикла, мощно порыкивая своими двигателями, пронеслись мимо Васькиной засады. Ни один из мотоциклистов его не заметил, никто из них даже головы не повернул в его сторону.

Васька только страшно удивился тому обстоятельству, что этими мотоциклами управляли какие-то неизвестные ему солдаты, одетые в мышиные цвета солдатскую униформу. Вскоре рев этих трех мотоциклов затих вдали по дороге. Васька же подумал о том, что через несколько минут эти шесть мотоциклистов объявятся в самих Васильках. Ему сейчас предстояло решить, продолжать ли ему дорогу, идя на встречу с Мишкой Юрьевым, или же ему вернуться домой, чтобы дождаться более спокойного времени для нанесения несрочного визита другу?!

К тому же Василия, по-прежнему, интересовало, что это за чужак появился на том перекрестке дороги. Короткими перебежками, прикрываясь ельником, Васька начал пробираться к месту предполагаемой вражеской засады. Причем, он делал это вполне профессионально, где ползком, где на четвереньках, а где короткой перебежкой приближался к требуемому месту. Вскоре, глубоко дыша, Васька стоял всего в трех шагах от места возможной засады, он стоял, внимательно всматриваясь в дорожные заросли. Поначалу Василию казалось, что это были простые, обыкновенные заросли, но чем дольше он всматривался в них, тем больше ему казалось, что с этими зарослями происходит что-то непонятное!

В какой-то момент заросли вдруг приобрели форму головы какого-то солдата. У солдата на голове была каска, по самые глаза он был закутан в маскировочный плащ хамелеон. Глаз или очертаний чужого лица через маскхалат совершенно не просматривались, сколько бы Васька не всматривался в этот колышущийся под ветром мираж. Мираж то четко просматривался, то исчезал под очередным порывом ветерка. Васька совсем уж было собрался, на все махнуть рукой и, ничего и никого не остерегаясь, покинуть свое место. Но от такого поступка его заставил воздержаться простой и нормальный человеческий страх, всегда появляющийся у человека, когда тот встречается со сверхъестественным, непонятным явлением, происходившим на лоне нормальной природы.

В этот момент в голове Ваське вдруг сами собой возникли и сложились в предложение слова:

– Он меня видит, господин лейтенант! Он, кого мы ищем, видит меня в камуфляже, в котором ни один человек не должен был меня разглядеть! У меня больше нет физических сил для того, господин лейтенант, чтобы недвижным оставаться на одном и том же месте, я вынужденно покидаю нашу засаду!

Как бы в унисон с этими словами в высокой придорожной траве последний раз мигнул и совсем пропал итак едва заметный мираж неизвестного солдата. Васька все же успел заметить, как очертания миража вдруг налились зеленым цветом, обжигающе острый зеленый луч прорезал придорожные заросли и лег поперек дороги. Потом этот деревенский парень долго стоял, рассматривая, как у носок его почти новых сапог пролегла иссиня-черная полоса, наискосок перечеркнувшая дорогу. Как бы он не всматривался в эту черную полосу, шириной сантиметров в тридцать – сорок, там ничего, кроме черного пепла, нельзя было рассмотреть.

3

По той суматохе, которая творилась в небольшом дворике казармы артиллерийского полка 12-й пехотной дивизии РККА, становилось понятным, что артбатарея лейтенанта Михаила Юрьева собиралась покинуть этот дворик и отправиться в дорогу. Все ее четыре орудия обоих огневых взводов уже стояли на передках, бойцы же взвода управления завершали сборы в дорогу, вынося из здания казармы мешки, ящики, укладывая их в повозки и в телеги.

Никто из артиллеристов красноармейцев не обратил внимания на появление Василия, который в этот момент только что прошел в полуоткрытые ворота и остановился, пораженным видом сбора в дорогу воинской части. Его также несколько удивил сам факт отсутствия у ворот караульного красноармейца с винтовкой. В прошлые его посещения полчаса уходило только на то, чтобы доказать часовому, что он и есть тот самый Василий Васильевич Васильков, крестьянин из Василькова, который пришел на встречу с лейтенантом Михаилом Андреевичем Юрьевым!

В этот момент, пробегавший мимо красноармеец, хлопнул Ваську по плечу и на ходу ему прокричал:

– Эй, паря, лейтенант тебя ждет в помещении канцелярии нашей артбатареи. Ты уж, паря, лучше проходи прямо туда, а не то тебе придется долго стоять у ворот, ожидать его появления!

Васька этому красноармейцу благодарственно улыбнулся в ответ и, следуя его совету, через двор пошел к входу в казарму. Уже проходя коридором первого этажа здание казармы, Василий снова начал удивляться тому, как красноармейцы артиллеристы умудрялись проводить долгие холодные зимние ночи в таких зданиях, простроенных на скорую руку. В них не было электричества, только иногда работал небольшой дизелек, мощности которого едва хватало на то, чтобы осветить, а не обогреть все помещения этой двухэтажной казармы артиллеристов. По зимам один раз в месяц председатель колхоза по личной просьбе Васькиного отца выделял братьям артиллеристам бочку солярки для этого дизеля. Дизель был ненадежным механизмом, но Ваське пока все еще удавалось его ремонтировать в случае поломки.

Коридор казармы закончился торцевым помещением, в котором и размещалась полковая канцелярия. Бойцы батареи уже забрали из нее все необходимые вещи, полковую и батарейную переписку с вышестоящими штабами. Поэтому сейчас в канцелярии, помимо лейтенанта Юрьева, никого уже не было. Лейтенант же по-птичьему пристроился к небольшому канцелярскому столику, он сидел нахохлившись с закрытыми глазами. К одному уху он приложил свободную ладонь своей правой руки, а к другому уху – саму телефонную трубку. Михаил Юрьев сидел, прислушивался к звукам на телефонной линии, время от времени монотонно повторяя:

– Коммутатор Гродно, ответьте! Коммутатор Гродно, вас вызывает военная часть номер 167895, срочно ответьте на вызов военной части!

– Михаил, как я посмотрю, так ты сегодня очень занят! – Ни к месту вдруг произнес Васька, желая только одного, чтобы лейтенант Юрьев открыл бы глаза и его увидел!

Михаил Юрьев открыл свои глаза, он долго смотрел на Ваську. Тому показалось, что прошло немало времени, прежде чем какая-то осмысленность появилась в глазах лейтенанта артиллериста.

– Ты, как здесь появился? Как прошел через ворота, кто тебя пропустил?

Вскоре Михаил прекратил задавать эти свои вопросы, на которые не требовалось ответа. Так как он вспомнил о том, что сам же давал распоряжение о снятии поста караула у ворот казармы, да и к тому же его друг Василий уже прошел в помещение воинской части. К этому времени лейтенант Юрьев, наконец-то, вспомнил о том, что и Ваську он сам же пригласил!

– Понимаешь, Вась, ты меня извини, но у меня на тебя сейчас совершенно нет времени. Мне требуется срочно разобраться во всем том, что сейчас вокруг нас происходит. Получилось так, что еще вчера все артбатареи моего дивизиона ушли в летние лагеря. Я же должен был к ним присоединиться только через два-три дня. Никто же тогда не знал, что такая вот хрень может сегодня случиться. Вот я получил для своей артбатареи срочный боевой приказ. Покинуть эту казарму, срочно перебазироваться в летний лагерь нашей12-й дивизии. Этот приказ я обязательно, Вас, выполню, даже не посмотрю на то, что вражеские танки ползут через нашу границу!

Василий впервые видел своего друга, лейтенанта Юрьева, таким одновременно возбужденно-заторможенным человеком. Он произносил странные слова о приказе, сам же смотрел в одну точку, словно загипнотизированный.

– Какие танки? Какую границу? – Прошептал Василий! – Ты уж меня извини, Миш, но у нас в деревне радиоприемников по жизни никогда не было! Поэтому все новости приходят к нам из города! Сначала горожане о них узнают, а потом уж эти новости и до нас, до деревенских доходят!

– Сегодня утром перед рассветом войска фашистской Германии перешли границу Советского Союза! Утром меня своим звонком по телефону разбудил командир нашего полка. Он только-только начал говорить о том, что хотел бы, чтобы я со своей арбатареей выполнил следующий боевой приказ, но в этот момент телефонная линия связи, по которой ему звонил командир полка, была разорвана! Я тут же поднял батарею по боевой тревоге, приказал бойцам собираться в дорогу! Пока бойцы под руководством главстаршины собирали наши вещи и боеприпасы, грузили их в телеги, я все это время провел у телефона в этом помещении, пытаясь соединиться с командиром полка, чтобы уточнить боевую задачу для своей батареи!

В этот момент что-то произошло на телефонной линии, лицо Михаила прояснилось, он скороговоркой затараторил:

– Коммутатор Гродно, ответьте! Коммутатор Гродно, вас вызывает военная часть номер 167895, срочно ответьте на вызов военной части!

Затем лейтенант помолчал, внимательно вслушиваясь в то, что ему сейчас говорили по телефонной трубке, а затем, не поднимая глаза на Василия, произнес.

– Хорошо, господин обер-лейтенант! Ваш приказ будет немедленно выполнен!

Когда же после этих слов Васька снова увидел глаза лейтенанта Михаила Юрьева, то, прежде всего, он поразился тому, что глаза лейтенанта сейчас выражали сплошную исполнительность и подчиненность. Какая-то минута разговора по телефону полностью изменила сущность этого москвича. Он вдруг перестал быть лейтенантом Красной Армии, в долю секунды сумел превратиться в непонятное человекообразное существо, способное выполнять одни только чужие приказы. Василию потребовалось некоторое время для того, чтобы сообразить, а что же именно сейчас произошло в канцелярии артбатареи, почему вдруг так сильно изменилось поведение его друга. В этот момент он заметил, что Михаил начал по-новому оценивать ситуацию в связи с его появлением в помещении военной канцелярии.

Лейтенант Юрьев почему-то левой рукой попытался расстегнуть кобуру нагана, но так как она висела у него на правом боку, то этого ему, разумеется, не удалось сделать. Тогда лейтенант вскочил из-за стола на ноги, диким голосом проорав:

– Дежурный! Где ты, черт тебя подери, пропадаешь?

Вскоре в коридоре казармы послышался топот красноармейских ботинок, дверь с громким грохотом распахнулась. На пороге показался рослый детина в красноармейском обмундировании с двумя сержантскими треугольниками на лацкане воротничка. Как только сержант замер, то лейтенант Юрьев, кулаком правой руки показал на Василия, который к этому моменту смирненько сидел на стуле перед письменным столом, и поинтересовался:

– Товарищ сержант, ты знаешь этого гражданина? Не мог бы ты мне тогда объяснить, как он здесь оказался?

– Товарищ лейтенант, да вы, как мне кажется, шутите! Это же Василий Васильев, ваш лучший местный друг! Вы же сами его к себе пригласили!

– Что ты говоришь, сержант? Откуда у меня здесь в глухомани могли появиться какие-то там друзья, типа этого Василия Васильева?!

– Никак не знаю, товарищ лейтенант!

– А если сейчас я тебе прикажу, расстрелять этого моего друга! Ты выполнишь приказ своего командира?

К этому времени Ваське уже надоело оставаться пассивной стороной этого циркового представления. Тем более, сам он не ожидал того, что так негативно могут начать раскручиваться события после телефонного разговора! Он начал медленно подниматься на ноги, собираясь высказать свое полное несогласие со всем тем, что перед этим только что высказывал Мишка Юрьев. Одновременно правая рука москвича лейтенанта обличительно устремилась в его сторону. Все бы могло бы пройти, никакой драки не случилось бы, если бы сержант не решил вступиться за селянина. Он резко шагнул вперед, свою грудь, подставляя под удар кулака лейтенанта Юрьева. На долю секунды эта тройка совершенно разных людей, словно водоворотом, оказалась втянутыми в единое русло событий. Никто из троих так и не понял, что же именно несколько секунд тому назад с ними происходило?! Они стояли, тяжело дышали и непонимающе смотрели друг на друга.

Когда разум снова вернулся в лейтенанта Юрьева, он начал здраво размышлять, но его голова все еще продолжала кружиться. Ему было трудно просто стоять и шататься изо стороны в сторону. С трудом сбалансировав свое тело, лейтенант присел на корточки, затем он тихо поинтересовался у Василия:

– Ребята, что на нас сейчас шашло? Мы что, едва не подрались друг с другом?!

– Несколько минут назад, ты, Миш, какому-то обер-лейтенанту пообещал, что все исполнишь, чего бы он тебе не приказал бы!

– Я разговаривал с обер-лейтенантом Нетцке! Он со своими гренадерами мотоциклистами только что был в твоей деревушке, Василий! Оттуда собирался выехать ко мне, в расположение моей артбатареи. Он хотел, чтобы я ему передал бы наши 76 мм оружия, которые только что начали поступать на вооружение Красной Армии. Минут через десять они будут здесь, а у меня все орудия по передкам, а не успею их развернуть для открытия огня.

– Тогда, Миша, прими мой совет! Не теряй зря времени, готовься к бою с серьезным противником, а с этими шестью мотоциклистами мы вместе с сержантом справимся! Товарищ сержант, как вас зовут? Для боя с противником нам потребуется ручной пулемет Дегтярева, желательно с четырьмя набитыми дисками, гранаты по четыре штуки на брата, и снайперская винтовка с двумя магазинами.

После этих слов Василия все как-то завертелось, закружилось. Вскоре он вместе с Андреем, так, оказывается, звали сержанта, они выбежали за ворота казармы. За ними вслед бежали еще два красноармейца, они тащили на себе патроны, пулеметные диски. Добежав до первого перекрестка дорог, они лихорадочно принялись копать себе огневые позиции. На этом перекрестке они собирались устроить засаду мотоциклистам противника. Сноровисто работая саперной лопатой, Васька слышал хоровое пение шести мотоциклетных двигателей.

Сержант Андрей Омов с пулеметом и с некоторым удобством расположился на небольшой возвышенности. Его главной задачей была, любой ценой не позволить мотоциклистам прорваться к артбатарее, дать артиллеристам время подготовиться к встрече с противником. Васька же со снайперской винтовкой СВТ40 собирался прикрывать своего пулеметчика, не дать возможности противнику к нему прорваться с обоих флангов.

Васька все еще привыкал к своей СВТ40, когда вблизи от себя вдруг услышал пение шести двигателей вражеских мотоциклов. В прицел винтовки он вдруг увидел, как лесные тени расступаются, и прямо у него на глазах превращаются в тех солдат в униформе мышиного цвета, которых он случайно встретил по пути на батарею лейтенанта Юрьева. Шесть мотоциклов быстро приближались к той точке, которая стала контрольной для открытия пулеметного огня Андреем Омовым. Ваське хотелось найти обер-лейтенанта Нетцке, чтобы первым же своим выстрелом его уничтожить. Но все вражеские солдаты были одинаково одеты, поэтому было невозможно разобраться в том, так кто же из них рядовой солдат или офицер?!

Васька тщательно прицелился в бензобак переднего мотоцикла, мягко выжал курок своей винтовки. Послышался металлический щелчок, а затем небольшое пламя взвилось прямо из-под живота водителя переднего мотоцикла. Сквозь визир прицела стрелку было хорошо видно, что его пуля все-таки пробила бензобак мотоцикла. Обожженный пламенем загоревшегося мотоцикла его водитель сумел-таки свалиться прямо из своего сиденья на землю. Сейчас он резко сгибался и разгибался, пытаясь этим своеобразным движением затушить загоревшуюся полу кителя своего мундира.

В этот момент пулеметная очередь противника прошлась, чуть ли не в миллиметре от головы Василия. Парень моментально вспомнил о совсем недавнем эпизоде. Тогда перед тем, как покинуть канцелярию, сержант Омов протянул ему бесхозную каску красноармейца. Тогда он от нее отказался, решив, зачем ему эту тяжесть постоянно таскать с собой, видимо, посчитав ее излишним атрибутом войны?! Сейчас же Васька многое отдал бы только за то, чтобы та каска сейчас была бы сейчас на его голове!

Тем временем вражеский пулеметчик продолжал злобно расстреливать его позицию, не жалея при этом патроны. Через плечо, перекатившись на новое место, Василий через прицел снова внимательно осмотрел картину, разворачивающегося поле боя. Огонь по нему вел пулеметчик первого мотоцикла, самого водителя мотоцикла нигде не было видно. Немного поодаль от первого мотоцикла за бугром собрались остальные немецкие мотоциклисты. Все они сошли с кресел своих мотоциклов и плотным кольцом они окружили один из мотоциклов, чтобы послушать, что им говорил его водитель.

– Вот вам и обер-лейтенант Нетцке! – Подумал Василий, стараясь подвести прицел своей винтовки под овал лица водителя этого мотоцикла!

На этот раз он не торопился со своими выстрелами, Василий даже разработал предварительную схему ведения боя с противником. Первый выстрел он собирался произвести по лейтенанту Нэтцкэ, по человеку, к которому сейчас было привлечено внимание всех вражеских солдат. Следующим выстрелом он собирался заткнуть рот пулеметчику, который все еще продолжал обстреливать его прежнюю огневую позицию. Третий по пятый выстрел он хотел произвести по группе вражеских мотоциклистов!

Он прицелился и сделал первый выстрел из СВТ40, за его спиной тут же послышался ровный цокот пулемета Дегтярева. Не поворачивая головы, он сумел догадаться о том, что Андрей только что покончил с экипажами второго и третьего мотоциклов, своей пулеметной очередью он выбил немецких пулеметчиков, а водителей выбил из седел мотоциклов. Вторым выстрелом Василий прикончил немецкого пулеметчика, дав время Омову перезарядить диск своего Дегтярева.

Остававшиеся пока еще целыми экипажи трех вражеских мотоциклов попытались перехватить инициативу, прямо на мотоциклах атаковав его позицию. Но два прицельных выстрела Васьки из снайперской винтовки СВТ40 поставили точки над их надеждой успешно выбраться из этой заварухи. Когда сержант Омов снова прильнул к прикладу своего пулемета, то ему пришлось добивать экипаж другого мотоцикла, попытавшегося вырваться из-под обстрела, и скрыться в лесном массиве.