Бессмертный воин

Глава 6

Крыша над головой. Настоящая кровать. Ровное дыхание собственной женщины в ночи.

Вот такие простые удовольствия, думал Иво, устроившись рядом с Алейдой за час до рассвета. Удовольствия доступные даже простому крестьянину. Удовольствия украденные Квен много лет назад.

Он уже не мог припомнить когда вот так просто лежал и обнимал спящую женщину. Алейда была для него бесценным даром, уснувшим в его руках в возможно самой наисладчайшей из всех капитуляций. Золотая брошь, купленная Ари в качестве утреннего подарка когда они проезжали через Дарэм, сейчас казалась простой жестяной безделушкой, ничуть не дороже той, что этим вечером дала ему жена. Алейда сонно заворочалась, крепче прижимаясь к нему, так, что её спина прижалась к его груди, отдавая ему своё тепло и нежность. Иво прикрыл глаза, наслаждаясь простыми человеческими радостями.

Он лежал там, пытаясь убедить себя подняться, когда услышал царапанье когтей о карниз. Мгновение спустя резкое воронье карр раздалось из дымохода и Иво понял, что он непозволительно долго позволяет себе нежиться с женой в кровати. Он медленно вынул руку из — под головы Алейды и скатился с кровати. Она что — то пробормотала во сне и перекатилась на живот, от чего мех сполз с ног, приоткрыв её бедра.

Иво закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого видения. Ещё будет время полюбоваться ими, когда он вернется вечером из леса. Достаточно времени чтобы доставить ей удовольствие и научить её доставлять его ему. Каждую ночь, по крайней мере в течении какого — то срока, времени, отведённого ему на то чтобы быть лордом Олнвика и лордом своей леди, но лишь в том случае если сейчас он заставит себя уйти, оставить её.

Он быстро оделся и как раз натягивал сапоги, когда снова послышался громкий крик ворона, на этот раз громче предыдущего. Иво свистнул в ответ как раз в тот момент когда раздался зов кукушки — сигнал, который они использовали в дни набегов. Ещё больше настораживало и отсутствие звука хлопающих крыльев. Он быстро натянул сапоги, затем присел на кровать, чтобы на прощание поцеловать Алейду. От неё исходил нежный запах полевых цветов и страсти, которая соединила их ранее, и он полной грудью вдохнул этот аромат, так чтобы запомнить его надолго.

— Я бы остался с тобой если бы мог, сладкий листочек. Мечтай обо мне.

Она вздохнула и снова зарылась в меха. Глубоко вздохнув, Иво поднялся с кровати, закрыл полог, чтобы она могла спать в безопасности и покое — это всё, что он мог для неё сделать. Он взял меч из угла, где его оставил Бранд, затем взяв немного эля и хлеба, покинул спящую жену.

Холл был тёмным, большинство свечей и факелов уже потухли. Двое мужчин всё ещё пытались опустошить свои кружки, хотя с трудом сохраняли вертикальное положение. Остальные валялись бесчувственными трупами, кто на столах, кто на полу. В зале разило элем и потом, повсюду разносился храп и посапывания. Женщины скорее всего легли спать в кладовых, поскольку Иво, проходя мимо валяющихся людей и уходя в ночь, не заметил их в зале.

Бранд стоял во дворе с лошадьми. Дыхание их, вырываясь из ноздрей, превращалось в пар.

— Ты опоздал.

— Я был занят.

Бранд кинул Иво тунику, пока ворон спускался с неба и садился ему на плечо.

— Я так и подумал. Потому и послал его за тобой.

— Хорошая идея. Он мог бы будить меня каждое утро. — Зажав хлеб в зубах, Иво одел куртку и быстро вскочил на Факса. — Поехали. Нам пора уезжать. Ворота!

— Милорд? — охранник вышел из тени, ещё один человек шёл за ним следом. — Мы не ожидали так рано вас увидеть.

В его словах явно звучал вопрос, который будет ещё не единожды сегодня задан, вопрос, отчего же он так скоро покинул свою жену, и Иво понимал это весьма ясно. Слава богам у них было явное доказательство тому, что их брак свершился, и девственность Алейды была утрачена, ибо Иво не хотел сомнений ни в его мужественности, ни в её добродетели. Но всё же вопросов будет много. И высказывание этого чурбана было тому доказательством.

— За эти годы я слишком привык уезжать в это время, чтобы менять свои привычки ради женщин, — сказал Иво, хотя и хотел совершенно другого. Он наклонился к Факсу. — И менее всего ради жены.

Мужчины обменялись усмешками, чётко зная место жены. Он был уверен, что его слова будут передаваться и дальше, и удовлетворят хотя бы часть любопытства, Иво еще раз повторил приказ открыть ворота. Минутой позже он и Бранд поскакали к тому месту, которое он вчера выбрал, когда как орел кружил над землями замка.

Они уже приблизились к краю владений, когда Бранд потерял терпение.

— Чёрт всё дери, человече. Ты это сделал или нет?

— Я делал или не сделал что? — спросил Иво обернувшись чрез плечо и наслаждаясь ситуацией больше чем следовало бы.

— Заставил её стонать. Или смеяться. — Он остановил Кранена. — Ну, или ещё хоть что — нибудь.

Усмехнувшись, Иво повернул Факса и обратился лицом к Бранду. Он протянул ему свою руку. — Мне следовало заключить пари. Я бы и её получил, и какую — нибудь награду от тебя.

— Проклятье, — повторился Бранд. Смеясь, он подтолкнул коня поближе к другу, снял с руки кольцо и отдал его Иво. — Похоже, ты и вправду нравишься женщинам.

— Думаю, — сказал Иво, одевая кольцо на свою руку, — что если я ей так буду нравиться, то это может убить меня.

В ответ Бранд тихо проворчал:

— Если нас можно было бы так просто убить, то я бы сегодня же нашёл себе жену и так закончил бы свою жизнь.

Сидящий на его плече ворон, выражал своё полное согласие с этим.

— БЕСПОЛЕЗНО ПРИТВОРЯТЬСЯ, миледи. Я знаю, что вы проснулись.

Алейда лежала за занавешенным пологом, пытаясь смириться с клубком чувств, обуревающих её, негой в теле и разочарованием оттого, что она проснулась одна. Пока она так лежала, притворяясь спящей, она слушала, как по комнате ходила, причитая, Беата и остальные женщины. Она слышала как кладут дрова в камин, звук льющейся воды из кувшина, звук открывающейся и закрывающейся двери, все те звуки, что наполняли каждое её утро, всё было как и прежде, всё было таким привычным, будто это утро не отличалось ото всех остальных. Но всё же этим утром всё было иначе, она услышала перешёптывания слуг, при виде её порванной рубашки на полу и обсуждения того, что с утра пораньше лорд Иво куда — то ускакал.

Вот так она поняла, что он не просто покинул её комнату, не просто ушёл вниз в зал выполнять свои обязанности, в эту секунду гнев начал подниматься в ней, гнев который только возрос ещё больше, когда она услышала жалость и сочувствие в голосах слуг.

Она поняла, что эта жалость направлена на неё саму, и это причиняло куда больше боли, чем лёгкое жжение между её ног, но она не желала видеть жалости на их лицах. Так что она продолжала притворяться спящей, скрывая свою растущую ярость в тени кровати, так чтобы все слуги решили, что она спит, и покинули её покои.

Что все они и сделали, но не Беата.

— Ну же, миледи, сегодня прекрасный день, и вам давно пора встать и увидеть это.

Алейда приоткрыла один глаз и увидела круглое и морщинистое лицо своей няни, заглядывающее через занавески.

— Все в замке знают, что он уехал. Но всё же все хотели бы знать, выполнил ли он свой супружеский долг перед отъездом. — Без предупреждения она отдёрнула одеяла. И её взгляд скользнул по простыням и обнажённому телу Алейды. — Да. Я всем скажу что он его выполнил, и выполнил хорошо, судя по всему.

Алейда выхватила покрывало, чтобы прикрыться и села.

— Прочь, ты — старая дура, прежде чем я отошлю тебя. Теперь я замужем и мне не нужна нянька.

— Шшш, — Беата покачала головой, так как они обе знали, что это пустая угроза. Она была Алейде практически матерью на протяжении многих лет, чтобы её можно было так просто и быстро выгнать. — Возможно, это к лучшему, что лорд Иво уехал, он не увидит какая вы злющая, когда просыпаетесь. Одевайтесь, миледи. Остальным необходимо увидеть, что ваш брак настоящий.

— Ты не позволишь мужчинам войти в эту комнату, — категорично заявила Алейда.

— Вам нужны свидетели, миледи. Сэр Ари ждет на ступеньках с Джеффри, Освальдом и Уаттом.

— Нет!

— Тогда я вывешу простыни из окна, как это делали в старые времена, чтобы вся деревня видела, вашу девственную кровь. Вам нужны свидетели. — Упрямо твердила Беата.

— Ради святых Петра и Павла. Я знаю что я совершенно и абсолютно замужем. Отчего им всем не хватит этих свидетельств?

— Оттого, что вы леди, а он лорд, и не должно быть никаких сомнений, никаких возможностей для него оспорить брак. — Беата открыла сундук и достала новую рубашку и отороченное мехом платье. — Давайте же, ягнёночек. Вы знаете, что они должны это увидеть, даже если все они и на вашей стороне.

— Но не он, — горечь прозвучала в её голосе. — Что же он за человек, если смог покинуть свою жену в первое утро после свадьбы?

— Такой человек, как лорд Иво, — просто ответила Беата. — Меня удивляет, что это раздражает вас, хотя вы ещё вчера твердили, что не желаете его вовсе.

Алейда вздрогнула, поскольку Беата повторила ей её же собственные слова. Было ли это причиной того, что он покинул её, лишь для того чтобы она встретила всё это в одиночку?

— Хочет он того или нет, но теперь он мой муж. Его отсутствие позорит меня.

— Лишь в том случае если вы позволите это. Держите ваш подбородок повыше, миледи. Держите ваш характер при себе и покажите всем, что вам безразличен его отъезд, для вас лишь важно, что он вернётся в вашу постель вечером. И он вернётся, попомните моё слово. Он полон энергии, и ясно как божий день, что ему понравилась эта ночь с вами. — Она встряхнула рубашку и протянула её Алейде. — Теперь оденьте это, вы же не хотите, чтобы мужчин увидели вас такой. Я причешу вас, затем мы оденем вас и помоем.

— Вот ещё, — сказала Алейда, но всё же позволила Беате одеть себя. Мужчины были столь же смущены как и она, когда пару мгновений спустя вошли в комнату. Но никто так и не решился встретиться с ней глазами, кроме юного сенешаля её мужа, когда Беата показала им простынь со следами крови.

— Прошу прощения миледи. Мы увидели всё, что было необходимо. — Сэр Ари приказал остальным выйти, сам он задержался в дверях. — Миледи, я…

— Замечательно! — раздался голос Уатта с лестницы, прерывая слова Ари, — Невеста была честна и всё же он оставил её на рассвете. Мужик должен иметь твёрдый характер и железное сердце, чтобы так поступить.

Ари со злобой хлопнул дверью. — Чёртов засранец! Я заткну ему глотку.

— Держите себя в руках, — твёрдо сказала Алейда. — Пусть говорит.

— Но он…

Она пресекла его протест, подняв руку.

— Если бы этим утром я была ворчливой и недовольной, как говорила моя нянюшка, то я отдала бы его вам. Но я не такая, и это моё послесвадебное утро. Я могу позволить себе быть щедрой. — Кроме того, все были недовольны её мужем, а не ей. — Он лишь озвучил то, что думаете вы все. О, видишь, он покраснел Беата, так что я права.

— Да. Похоже, что так. — Смеясь сказала Беата, глядя как исчезает улыбка сенешаля.

— Возможно, — сказал он. — Но всё же, примите мои извинения. После вчерашнего дня, мне следовало бы выбрать более разумного человека, чтобы привести сюда.

— У Уатта появляется здравый смысл, когда это необходимо, — сказала Алейда, подходя поближе к огню чтобы согреться. Она не позволит отвлекать себя от своих дел этой маленькой деталью, тем более что этот юный рыцарь не был в ответе за поступки своего лорда. — И урожай и молотьба прошли отлично в этом году, без больших потерь. Многие кобылы готовы ожеребиться, произведено достаточно верёвок для наших нужд, чтобы продать и получить прибыль. Даже стены и рвы находятся в хорошем состоянии, так как Уатт хороший надсмотрщик. Сельские жители хорошо работают на него. И он знает, как лучше всего тут всё организовать. Этим он заслужил от меня чуть больше терпения, вам тоже следует так поступать, если вы намереваетесь развивать замок и его земли.

— Но всё же, я попрошу его следить за своим языком. Свадебная лихорадка улеглась. И он должен проявлять уважение, — сэр Ари подошёл к окну и посмотрел на луг перед замком, который простирался за рвом. Он долго изучал этот вид, после чего повернулся к ней. — Вы отлично поработали тут, миледи.

— Я должна была управлять Олнвиком в отсутствии моего деда, хотя тогда я думала, что берегу его для него, а не для моего мужа. — Для грязной собаки, а не мужа.

— Я с радостью буду пользоваться вашими советами, — сказал Ари. — Прошло слишком много времени с тех пор как я управлял землями и людьми.

— Я с радостью помогу вам советом, хотя и ранее вы так поспешно нас оставили.

— Примите мои извинения, миледи, но срочные дела потребовали моего внимания. Я приехал незадолго до того как явиться к вам. — Его взгляд упал на кровать, а потом опять перешел на неё, и его губы сложились в, как ему показалось, улыбку. — Мне кажется вы не сочли необходимым писать в Рим.

— Пока ещё нет, — согласилась она. — Но что вы сделаете, если я всё же решусь? Вы должны мне, за то что вас не было вчера.

— И какова цена за мой проступок?

Алейда задумалась на мгновение.

— Я слышала, как вы напевали, когда мы ехали вчера. Вы поёте? У нас на протяжении месяцев не было певцов в Олнвике.

— Я более поэт, нежели певец, миледи, и ещё лучший рассказчик, чем поэт. И совершенно никакой поэт если речь идет о французском языке.

— Тогда вы расскажете мне какую — нибудь историю, когда сможете. Что — нибудь о драконах. Мне во истину нравятся рассказы о драконах. — Она улыбнулась тому, как неожиданно в удивлении взлетели его брови. — Не стоит выглядеть таким страдальцем, мой друг. Вам не обязательно отдавать свой долг сегодня. Я могу немного подождать.

— А что касается советов, то это с лёгкостью, — продолжила она. — У нас хорошие слуги в Олнвике. Доверьтесь им и вы не ошибётесь. Но не слишком доверяйте. Осторожный присмотр сослужит вам верную службу, когда вы будете проверять записи Уатта.

— Мне хорошо известен его метод учёта, миледи. — Он широко улыбнулся, его белоснежные зубы блеснули на смуглом лице. — У нас всё получится.

Алейду удивило то, что её муж и его люди были столь справедливы. Она ещё не видела их всех вместе одновременно, но Ари перенял все их лучшие качества, и он был просто красавцем, особенно когда улыбался, чего он не делал достаточно часто в последнее время. Даже у Бранда, не смотря на его неопрятные волосы и шрам на щеке, были блестящие небесно — голубые глаза, которые могли свести с ума. И конечно же Иво, с оттенком скуки на лице и лёгким изгибом соблазнительных губ.

Желание пронзило её тело при мысли о его губах и о том как они путешествовали по её телу вчера. Её охватила дрожь при одной лишь мысли о том как его губы касались её губ. Следом за наслаждением пришло разочарование, а за ними и злость на саму себя. Что же это с ней такое, даже если при такой обиде и гневе при одной мысли о нём её охватывал жар?

— Вынужден оставить вас, миледи, — сказал Ари, возвращая её к реальности. — Я остался лишь для того, чтобы сказать, что возьму Джеффри и Уатта с собой, чтобы объехать границы пока позволяет погода.

— Обычно это делают на день святого Марка, — сказала Алейда.

— Так мы и поступим. Сегодня же мы проедемся, лишь для того, чтобы я смог ознакомиться с окрестностями. Кроме того, милорд, ваш муж, оставил послание. — Он начал говорить так, будто читал с листа. — Скажи моей леди, что моего отсутствия нельзя было избежать. Скажи, что я вернусь сразу после заката, и попроси её одеть что — нибудь миленькое к ужину, так как у мня есть для неё подарок, который будет плохо смотреться на монахине.

«Скажите ему, то он может засунуть этот подарок куда хочет, если вам интересно мое мнение». Эти слова вертелись на кончике языка Алейды, но впервые в жизни она воспользовалась советом Беаты, смолчав и мило улыбнувшись.

— Примите мою благодарность, миссир. И не могли бы вы послать Хадвизу наверх, если увидите её.

Он с облегчением вздохнул, когда она это сказала, и просто кивнул.

— Да миледи. Я же пока подумаю о ваших драконах. С вашего позволения.

Беата повернулась к ней, когда дверь закрылась, мудро кивнув при этом.

— Видите, лорд Иво был не более рад уехать, чем вы. Он вернётся как я и говорила, вы получите подарок и всё будет хорошо.

— Пфф. Он не успокоит меня какой — то безделушкой. Принеси мыло. Я хочу смыть его следы с себя.

— Гордая и упрямая как всегда, — пробормотала Беата. — Будьте осторожны, ваш гнев сделает вам меньше чести, чем ему его уход. Улыбка принесёт вам больше пользы.

— Я такая счастливая невеста. — передразнила её Алейда, прилепив улыбку к своему лицу, но лишь на секунду, после чего она вновь угасла. — Мыло.

До прихода Хадвизы, Алейда успела помыться и одеться и уже сидела за столом, пытаясь впихнуть в себя сир и хлеб. Хадвиза распустила волосы госпожи и взялась за гребёнку.

— Я постараюсь не причинить вам боли, миледи, но волосы ужасно спутались.

Глаза Беаты с ехидством обратились к Алейде.

— Он немного спутал вам причёску, не так ли?

— Беата! — Алейда попыталась выглядеть строгой, но её попытка провалилась. Жар снова охватил её, он прокатился по всему телу, и остановился где — то между ног, рождая пожар.

— Вы покраснели, миледи, — смеясь сказала Хадвиза. Даже уши покраснели.

— Это вполне нормально для счастливой невесты. — подала голос Беата. Посмеиваясь, она подняла лицо Алейды к себе и начала всматриваться в него. — Наслаждайтесь им также, как он насаждается вами, мой вам совет. Хорошо. Всё так как и должно быть.

— Клянусь я буду воистину ждущей женщиной, — пробормотала Алейда, оттолкнув руку Беаты и прижав ладони к щекам. — Знающей своё место и умеющей хранить молчание.

Беата в ответ лишь рассмеялась, но смолчала и принялась помогать Хадвизе. Их руки были аккуратными и осторожными на всех узелках в волосах и пока они пытались распутать волосы Алейды, та наконец получила возможность подумать над словами Беаты. Старая женщина была права, она получит больше, если сделает вид, что всё идет по плану, пока не услышит от мужа причину его отсутствия. Это решение позволило ей расслабиться, отдавшись заботливым рукам женщин и позволить мыслям медленно течь, во — первых она подумала о сообщении Иво, а затем о том, кто это сообщение передал. Это привело её к одной очень занятной мысли. Ари сказал, что он понял всё после прошлой ночи. Но как во имя Христа, он узнал, что Уатт говорил прошлой ночью?

— Что такое, миледи? — спросила Хадвиза.

— Хмм? О, я наверное подумала вслух, — Алейда больше ничего не собиралась говорить, но обе женщины прекратили работу и уставились прямо на неё. — Ничего такого. Сэр Ари сказал, что после прошлого вечера, он должен знать, что надо с большим вниманием относится к тому что Уатт станет свидетелем сегодня с утра. Я лишь удивилась, как он узнал что было сказано вчера, когда вчера его определённо тут не было.

— Люди судачат, — заявила Беата. — Особенно о подобных глупостях, что творились вчера. Сегодня утром все шебушатся об этом, даже те, кого тут не было.

— Но когда сэр Ари мог это услышать? Он же сказал, что вернулся как раз перед тем как идти ко мне. — Алейда снова погрузилась в свои мысли. — А если он только вернулся, как он мог получить сообщение от моего мужа?

— Да, это странно, — сказала Хадвиза. — Лорд Иво уехал до того как сэр Ари приехал. По словам Пенды, ещё до рассвета.

— Ш — ш, — твёрдо сказала Беата. — Они возможно где — то пересеклись, так всё должно быть и было.

— Видимо так, — сказала Алейда, так как это объяснение немного потушило её гнев и недоумение. — Я сегодня не столь быстра в рассуждениях, будто мысли слиплись от мёда и тонут в нем. Должно быть я устала.

— Устала, — пробормотала Беата. — У вашей усталости есть имя. — Хадвиза снова засмеялась, когда краска вновь залила щеки Алейды и Беата присоединилась к смеху. — Ну вот и всё. Возьмём эти ленты, вы должны быть красавицей, когда выйдите ко всем. Священник ждет.

Матерь Божья, подумала Алейда, пока они вплетали ленты в её волосы. Люди. Отец Теобальд. И все они улыбаются и считают что всё в порядке. Матерь Божья.

Ей не следовало просыпаться.

— И пирамида из камней очерчивает границу наших земель, прямой линией идущей от того места, откуда мы начали, — сказал Джеффри. Он нагнулся в седле и показал на груду камней, затем повернулся и показал на юг и запад. Как только он сделал это движение, кто — то взметнулся в небо, и он поднял глаза. Его рот приоткрылся от изумления.

— Клянусь, этот орёл следует за нами с тех пор, как мы выехали за ворота замка.

Улыбка изогнула губы Ари, когда он повернул голову, чтобы проследить за птицей, нарезающей высоко в небе круги.

— Ты так уверен, что это один и тот же орёл?

— Да. Вы видите это торчащее перо на его хвосте?

У Джеффри меткий взгляд, подметил Ари. Ведь сам он смог научиться отличать Ивара по этому перу лишь спустя много лет после того, как Квен прокляла их.

— Быть может, он хочет получше изучить границы этих земель, чтобы знать, куда можно лететь.

— Видимо так, он охотится за их пределами, — ответил Джеффри. — Если орёл начнет охотиться на ягнят здесь, стрела быстро найдет его.

Минуту спустя орёл резко спикировал вниз и пролетел над головой Джеффри так близко, что можно было услышать свист ветра в его перьях. Все, кроме Ари, низко склонились к лошадям и разразились проклятьями, тот же лишь рассмеялся, будучи довольным оттого, что Иво смог расслышать их, летая так высоко. Ведь слух у орла был не слишком хорош.

— Скажи своим людям, испрашивать разрешения лорда Иво прежде, чем убить хоть одного орла, — предупредил он. Понимание осветило лица троих всадников: ведь на чёрном щите Иво было изображение серебряного орла.

— Но что, если он принёс какие — то потери, миссир? — спросил Уатт.

— Они должны быть доказаны, и, если это будет сделано, орёл будет убит, лорд Иво сам прикажет сделать это. Теперь давайте посмотрим, запомнил ли я хоть что — то. — Он медленно показал на все отметки, и Джеффри и Уатт согласно кивали или же слегка подправляли его. — Мы закончим в следующий раз. Езжайте своей дорогой. Возможно, к этому времени леди Алейда захочет просмотреть свой брачный контракт. Я побуду тут ещё немного, чтобы подумать, затем поеду, чтобы встретить лорда Иво и Бранда.

Освальд и Джеффри тронулись вперед, но Уатт оглянулся назад.

— Я правда не хотел, чтобы она меня услышала, — сказал он, как только остальные отъехали достаточно, чтобы не слышать его. — Я бы преднамеренно не принёс леди вреда, даже за всё христианское золото в мире.

— Вы слышали уже всё, что я должен был сказать, господин управляющий, и ваша леди уже простила вам всё. Езжайте.

Уатт открыл рот, будто собираясь сказать что — то ещё, но, смолчав, закрыл его и пришпорив пони, поскакал к дому. Возможно, он усвоил урок. Ари подождал, пока тот не уедет достаточно далеко, а после перевёл взгляд на дерево, куда уселся орёл.

— Он видел простыни и сказал, что у тебя твёрдый характер и железное сердце, если ты смог поступить так. Он уже вышел из комнаты, но она услышала, — он не был уверен в том, что именно из его слов понял Иво, будучи орлом, но был уверен, что что — то он да понял.

Ари считал, что в этом отношении ему повезло. Было ли это каким — то просчётом в колдовстве Квен, или из — за того, что орёл был священным посланником Одина, но он понимал почти всё, даже когда был птицей. Другие же не могли полностью контролировать себя в животной ипостаси: у одних чувства оставались под контролем, как у Иво, который помнил достаточно из того, что видел, находясь в орлином теле, что очень помогало ему, когда он шпионил для короля, другие почти не контролировали себя, как Бранд, который, превращаясь в медведя, исчезал в ночи и часто на следующую ночь обнаруживал, что причинил много зла в шкуре медведя. Ари никогда не обсуждал это с товарищами и знал лишь то, что видел из содеянного этими животными, или же о чём позже слушал, сидя на плече Бранда. И хотя Квен многого лишила его, он был благодарен ей за то, что хоть это у них осталось.

Орёл с криком взлетел в небо, очертил в воздухе круг, затем полетел к стайке чаек и исчез из поля зрения. Ари ещё немного посидел, изучая земли, затем повернул лошадь на запад от горы, к лесу. Он приметил это место утром, когда проезжал мимо, и теперь, когда дела были закончены, у него осталась необходимость выполнить кое — что ещё — для этого ему нужна была спокойная вода.

Вскоре он нашёл то место, спешился и привязал лошадь. Животное в ту же секунду принялось щипать траву. На берегу реки, на траве Ари встал на колени, расслабился, подготавливая свой ум к дальнейшей работе. Когда он почувствовал себя совершенно готовым, он поднялся на ноги, вынул свой нож и приложил лезвие к ладони.

— Отец наш, я взываю к тебе о помощи, — он поднял глаза и руки к небу. — Я пробовал, но не смог понять твоего послания. Помоги мне, Один. Помоги увидеть то, что ты и Вар[33] хотите, чтобы я увидел.

Он провёл по руке лезвием, кровь хлынула и собралась на ладони. Он поднял руку достаточно высоко, чтобы боги видели это, после повернул ладонь и позволил крови пролиться в воду и смешаться с ней.

Одину нравилась кровь и жертвы. Если и того и другого было достаточно, то он мог дать ответ. Ари ждал.

Спустя несколько минут кровь начала замедлять движение и принялась сгущаться, боль в ладони исчезла, в его поднятой руке осталась лишь небольшая пульсация. Тем не менее, он встал на колени и поднял руки ещё выше, боль возросла. Лишь когда мука затуманила его сознание, он позволил рукам опуститься.

— Я готов, Один, — произнёс он прежде, чем опуститься на пятки, и переведя взгляд на кроваво — красные воды, стал ожидать видения, которое должно было его посетить.