Бессмертные

Пролог

Солнечным утром, в восемь утра, когда покидаешь свою квартиру и подходишь к машине, собираешься вставлять ключ, понимаешь, что лишь для тебя день только начался. А солнце уже давно встало, и летом для него восемь утра – едва ли не середина дня. Мир и человек зачастую работают в совершенно разных ритмах, но таков распорядок жизни делового мира – офисы и биржи открываются только к девяти утра.

Биржа появлялась из-за поворота, как иногда с противоположной стороны острова появляются корабли – быстро, но все же не совсем сразу, даже если едешь очень быстро. Сначала край лестницы и первая колонна в колоннаде, потом весь ряд и само здание, разрезанное каменным лесом на равные прямоугольнички, и три двери в ряд, средняя всегда нараспашку, даже когда подмораживает – зимы-то настоящей в этих широтах не бывает. Потом это строение во всей своей красе появляется перед глазами, и снова исчезает, потому что парковать машину надо напротив, через площадь, а оглядываться некогда.

А там уже, как всегда, полным-полно машин и людей, негде ступить, шумно и весело, хорошо одетые мужчины и иногда женщины в строгих деловых костюмах начинали обсуждать сделки, едва выбравшись из машин.

Эта картина возникающей из-за поворота панорамы биржевого царства так же величественно, как и столбики цифр на биржевом табло. Достаточно лишь представить себе, какие огромные суммы крутятся перед глазами, сколько человеческого труда и возможностей они олицетворяют. По нынешним временам вовсе незачем поутру ехать на биржу, достаточно сесть за домашний компьютер и забраться в сеть. А дальше можно просто наблюдать за жизнью биржи по схемам, визуальным картинкам или цифровым приложениям, а можно и поучаствовать. Прежде чем положить руки на клавиатуру, она всегда вызывала в памяти панораму биржи, постепенно появляющейся из-за поворота.

А потом уже нельзя отрываться, потому что в игре порой бывает важна каждая секунда. Вот столбцы, что ж, двадцать сюда, тридцать туда, эти акции хороши, надежны, но для мгновенной игры не подходят, а вот с этими деловой человек связываться не станет, если, конечно, не хочет выдавить несколько сотен шального дохода. Заработать можно было и на перепродаже ценных бумаг, если курс неустойчив (неважно, падает он или взлетает), и на посредничестве в торговле большими партиями какого-нибудь товара… Она с напряжением, но без особого трепета следила за тем, как сменяются цифры на миниатюрном подобии биржевого табло, и ни минутой раньше, ни минутой позже коснулась нужной клавиши.

За три часа работы по скромному подсчету выходило… Кстати подоспел и итог, в сумме чистого дохода получилось тысяча шестьсот двенадцать – неплохо.

Вообще-то она, как и все ее родичи, считала зазорным играть на бирже – не только потому, что эта игра азартна и опасно затягивает, но еще и оттого, что предостерегало деловое чутье. Известный закон – сегодня найдешь, завтра потеряешь, в мире должна быть гармония. Куда как обидно, если ты «найдешь» на бирже, а «потеряешь» в своем родном бизнесе. Деловые люди не менее суеверны, чем моряки или военные, они почти так же зависят от судьбы. Реневера, как и ее родственники – огромный клан Мортимеров – обладала особым чутьем на все, связанное с бизнесом, и понимала, насколько губительна для сноровки дельца пустая игра на повышение-понижение. Мортимеры играли на бирже только в том случае, если очень срочно требовались деньги.

«Реневера Мортимер» было написано на кредитной карте, которую она вставила в щель компьютера, подключенного к единой компьютерной сети. Миг – и счет девушки пополнился полутора тысячами кредитных единиц – остальное пошло на оплату сопутствующих операций. Дождавшись сигнала, она вынула карту и перебралась из кресла на диван.

Вообще-то утренним сидением у компьютера работа Реневеры не исчерпывалась. У нее был неплохой бизнес в сфере транспортных услуг. Фирма, которой она владела на паях со своим родственником по клану, Эллором Мортимером, поставляла оборудование для железных дорог и эхо-портальных путей. Эллор занимался внутренними делами фирмы, а она «вела внешние», то есть изыскивала контракты, заводила знакомства, постоянно искала новых клиентов. Если была такая необходимость, Реневера могла заменить родича, то есть отлично разбиралась во всех делах фирмы. А это требовало времени.

Недавно ей удалось получить семь отличных, многообещающих заказов. Контракты были подписаны, техническая сторона дела улажена, и это должно было обеспечить их компанию надолго, значит, ближайшие полгода присутствие Реневеры на рабочем месте каждый день с девяти до шести не так уж необходимо. Можно устроить себе отпуск и уладить собственные дела. А то и насладиться приключениями.

– Рене! Ты уже встала? – из спальни выглянул Гайтер, ее муж, улыбнулся. – Завтрак мне не приготовишь?

Замотала головой.

– Я занята. Давай-ка сам.

Муж подошел, придерживая пояс халата, обнял ее за плечи, прижался. Он был крупный, рослый мужчина с широкими плечами и твердой, словно из дерева вытесанной грудью. Хоть и не слишком красивый, но крепкий, многим девицам на зависть. Когда Гайтер смотрел на жену, его взгляд смягчался, исполнялся нежности, застенчивой ласки, но Реневера привыкла к этому и перестала обращать внимание. Она знала, что муж любит ее. Любит… Ну и что?

– Ты уже успела сегодня слазить на биржу? Ну и как?

– Выцедила немного… Послушай, мне надо будет на какое-то время исчезнуть…

– Командировка? Но ты же говорила, что закончила работу, и надолго свободна.

– Не командировка. По своим делам.

– По своим? Опять какая-то авантюра? – он построжел. – Рена…

– Что такое?

– Куда ты собралась?

– По делам.

– Я слышал. Далеко?

– В другой мир.

– Рена… Хватит, а? Давай серьезно. Что в другой мир – это уже очевидно. В какой?

– Господи, ну… Ну, на Черную сторону.

Гайтер свел брови, и сердитая складка на лбу стала такой глубокой, словно это была не складка, а шрам.

– Рена, не выдумывай.

– Я уже Творец знает сколько лет Рена. И ничего я не выдумываю. Мне надо на Черную сторону, вот и все. И говорить не о чем.

– Прекрати. Ты же прекрасно знаешь, что я тебя не отпущу.

А она в ответ весело улыбнулась. Улыбка, впрочем, была немного усталой. Подобные сцены случались между ними самое малое раз в год, и результат всегда был один и тот же. Что поделаешь с влюбленным мужчиной – он всегда произносит одни и те же слова, с одними и теми же интонациями. И всегда воображает, что только он один и прав. Молодая женщина лукаво наклонила голову, и лицо у нее стало такое хитрое и милое, что этому существу ни один мужчина не смог бы отказать.

– Не отпустишь, правда? А ты сможешь?.. Слушай, я так славно поработала, столько сил угрохала, семь контрактов заключила – что же я теперь, не могу поразвлечься? Самую чуточку.

– А я хотел куда-нибудь с тобой поехать.

– Господи, да я успею вернуться к твоему отпуску, десять раз успею! Ну, не нуди. Ты же не станешь сажать меня под замок.

– Рена, я прошу тебя, откажись от этой авантюры. Какой бы она ни была.

– Я уже шесть лет подряд слушаю от тебя одни и те же слова. И в прошлый раз даже уступила. Это честно. Год назад я сделала по-твоему, сегодня сделаю по-моему. Вот так!.. Слушай, не дуйся, тебе не идет. Эскапада не опасная. И я буду не одна. Просто надо кое-что узнать. Вот и все.

– Хорошо, куда? Я должен знать на всякий случай, а вдруг придется тебя выручать, а? куда?

– На Черную сторону. Куда точно, я не знаю, в какое-то из тамошних королевств. Дэвен знает.

– Дэвен? Этот бестолковый неудачник? Это ходячее недоразумение? Нет, я тебя не отпущу.

– Гайтер!

– Рена, я сказал. Ты и сама прекрасно знаешь, какой у него коэффициент удачливости. Едва ли не хуже, чем у тебя. А уж ты-то неприятности просто притягиваешь.

– Я же не с ним собираюсь в поход, – солгала Реневера.

– А с кем?

– Ээ… С Мэнораном.

– Да? – Гайтер поджал губы, но возразить здесь было нечего. Мэнорана он знал – это был один из самых лучших воинов Дома Мортимер. – Что это Мэнорану понадобилось на Черной стороне?

– Клановая тайна.

– Мм…

– И потом, я ж тебя не спрашиваю. Просто встану и пойду. Хочешь – ссорься со мной.

– Э, нет, избави Бог! Ну ладно, ладно, – он зарылся лицом в ее волосы, коснулся губами шеи – длинной, белой и очень нежной.

Но жена с досадой вывернулась.

– Ой, ну тебя. Отпусти…

Реневера Мортимер была женщиной редкостной красоты, хотя это, в общем, неудивительно – бессмертные, да клановые в большинстве своем очень привлекательные люди. В жилах любого кланового течет великолепная, сильная кровь, которая наполняет его чувства жаром, а внешность – прелестью. От других своих родственниц Реневера отличалась роскошными, очень густыми и очень длинными – до пят – молочно-белыми волосами. Когда она плела одну косу, то у основания та лишь чуть-чуть не дотягивала до двадцати сантиметров в обхвате. Когда молодая женщина выходила в танце с тремя косами, каждая из которых и по длине, и по толщине могла заставить других женщин побелеть от зависти, она затмевала собой соседок – танцевать ей очень нравилось. На нее, танцующую, взрослые мужчины заглядывались, еще когда она была совсем пигалицей…

Выросла Реневера ладной, может, и не самой красивой в клане девушкой, но способной соперничать с большинством. С внешностью ей повезло. Но в остальном везение не всегда спешило улыбнуться ей.

Клан Мортимер велик, он насчитывает более четырехсот представителей – от бессмертного прародителя-патриарха до не менее бессмертных его младших потомков, отделенных от главы и основоположника Дома шестнадцатью, а когда и всеми двадцатью поколениями. Все Мортимеры обладали и своими общеклановыми особенностями, например, талантом к юриспруденции и бизнесу. Не у каждого этот дар развивался одинаково, но каждый способен был более или менее преуспеть либо в той, либо в другой области.

Как и все другие кланы, Мортимеры давным-давно заняли свою, предназначенную лишь для них нишу, где чувствовали себя комфортней всего. И не потому большая часть юристов вела свой род от главы Дома Мортимер, что те первыми успели организовать своеобразную «юридическую мафию», просто другие кланы с Мортимерами не могли тягаться в умении подцепить крючком нужную статью закона. То же и с бизнесом. Конечно, свои фирмы, фирмищи и фирмочки имели и представители других Домов, но у них дела шли чуть похуже, чем у Мортимеров.

Впрочем, отхватив чуть ли не самые прибыльные и престижные, самые сильные места в государственной иерархии – закон и торговлю – клан не спешил захватывать власть. Может быть, это происходило в силу общей мягкости характера (характером-то, как и внешностью, родичи схожи), а может, и в илу природной лени. Клан Мортимер не годился на роль правителя.

Юриспруденция далась Реневере хуже, чем бизнес, хотя она неплохо разбиралась в статьях кодекса и в границах быта могла обслужить себя юридически без помощи специалиста. Ее хлебом стал бизнес, причем не «пассивный» – через куплю-продажу ценных бумаг или стрижку дивидендов – а «активный» – через обустройство собственного дела.

Во всем же, кроме бизнеса, молодая женщина считалась неудачницей. Если из-за угла на нее выскочит собака, то обязательно укусит, если Реневера спотыкалась, то обязательно падала. Если же шла на авантюру, то в половине случаев попадалась. Но до сей поры благополучно выворачивалась из неприятностей, и научилась верить, что так будет всегда. На свои неудачи она смотрела философски. В конце концов, не может же всегда везти. А помогать людям надо… Она не отдавала себе отчета в том, что наслаждается риском, как самым любимым блюдом, и просто уже не может без него.

Кроме того, повседневная жизнь молодой женщины складывалась как у всех, без особых удач или горестей. На каком-то этапе своей жизни Реневера вышла замуж за Гайтера из клана Таронт – род, с которым Мортимеры роднились чаще всего. Не то, чтоб она его любила, просто захотелось семейной жизни, да своего гнездышка, да ребенка… Гайтеру она родила сына, но, поскольку сын пошел в нее, и стал самым настоящим Мортимером, то получается, что ребенка она родила себе. Но муж-то ее любит крепко, все не устает говорить приятные, ласковые слова, тянуться, обнимать и целовать, не упускает возможности погладить по крепкому бедру… Грех жаловаться. Она его уважает, а может, большего для счастливой жизни и не надо?

Так что, если подвести итог – по сравнению со многими и многими Реневере повезло. Она свою удачу понимала, и в чем-то даже тяготилась им. А потому ее постоянно тянуло всем помогать. Да, как родным, так и совсем незнакомым, чужим людям, хоть как-нибудь помогать, бросая на весы случая собственную свободу и жизнь. И в этой постоянной смене удач и неудач, в этой бешеной недоброй гонке только и ощущала она особенную сласть своей спокойной семейной жизни, где у нее есть свой дом, любимое дело, муж, сын… Разве в тягучем постоянстве все это не покажется пресным для такой беспокойной натуры, какой была Реневера?

Славная, веселая и свободная на ум и язык девушка – ее многие любили, отец души в ней не чаял. Расставшись с горячо любимой женой, матерью Реневеры, он перенес всю полноту своего обожания на дочь. Вот уж кто заботился о ней по-настоящему, боялся за нее больше всех, скрупулезно подсчитывал все ее удачи и неудачи. Реневера тоже любила отца, но все-таки старалась держать его на расстоянии. Ей хотелось самостоятельности. В клане она считалась молодой – ведь у нее пока даже не было внуков!

Видеофон затрезвонил чуть позже, чем она ждала, и экран над клавишами остался таким же матовым, как и был – значит, что-то срочное. Некогда друг на друга любоваться. Реневера сняла трубку.

– Да?

– Привет, Рена.

– Дэвен? Ну? Что? – она покосилась в сторону коридора. Мужа не было видно, наверное, он в кухне и не услышит разговора.

– Сегодня отправляемся.

– Ладно. Я подъеду… Мир-то, кстати, как называется? Тот, куда мы отправляемся?

– Забыла, что ли? Провал.

– Тоже мне, название…

– Я жду, – сказал Дэвен и повесил трубку.

Молодая женщина встала, вытянула из шкафа куртку и перевязь для оружия. Наклонилась поцеловать мужа в щеку, чмокнула. Поцелуй у нее получился безразличный – мыслями Реневера уже была в пути.

– Пока.

Гайтер смотрел на нее с сердитой грустью.

– А, может, все-таки поедешь? – но уже и сам видел, что спорить бессмысленно, а переспорить – немыслимо.

– Поеду.

– Береги себя.

– Господи, да что со мной может случиться? Ну, поберегу, поберегу.