Беспокойное сокровище правителя

ОБЛОЖКА в полном размере

АННОТАЦИЯ

В нашем мире всегда были люди, а недавно появились и маги. Никто не знает – откуда, они просто однажды появились и навсегда изменили наш мир. А в семьях простых людей время от времени стали рождаться дети-маги. И как только их дар просыпался – их навсегда забирали у родителей, помещая в специальную школу.
Когда проснулся мой дар, мама не захотела меня отдавать. Родственники спрятали меня на уединённой ферме, и долгие годы маги ничего обо мне не знали.
До сегодняшнего дня…

От автора: По традиции, это добрая, спокойная, жизнеутверждающая сказка. Особых страстей и приключений не ждите. 

Глава 1. Колесо обозрения. Часть 1.

Где-то в параллельной вселенной.

Земля. Россия. Наши дни

       – Тебе какое? – спросил дядя Коля.

       – Пломбир, – ответила, не раздумывая.

       – Скучная ты, Вика, – поддразнил меня его младший племянник Никита. – А мне – по шарику клубничного, шоколадного и киви. С сиропом и орешками.

       Пока мужчинам делали мороженое – дядя себе тоже заказал что-то сложное и разноцветное, – я с удовольствием облизывала свой простой белый рожок – зато его сделали быстро, – и оглядывалась по сторонам.

     Если не считать раннее детство, то находиться в толпе людей мне прежде не приходилось. Это был мой первый «выход в свет» – переводные экзамены не в счёт, – после того, как мне якобы сделали операцию, после которой я встала с инвалидного кресла. Эта легенда была нужна, чтобы объяснить моё домашнее обучение, а на самом деле меня просто прятали на ферме ради моей же безопасности.

     Но теперь я достаточно взрослая, чтобы контролировать свои способности и не выдать себя даже случайно, к тому же, скоро уезжаю в областной центр, учиться в сельскохозяйственной академии, вот меня и «вылечили».

     Сегодня праздник, День молодёжи, и по давней традиции вся семья, на этот раз и со мной тоже, приехала в Лисьи Горы, посёлок, ближайший к нашей ферме. Даже Маринка с мужем и детьми из города вернулась, хотя там-то всё намного интереснее устраивается, красочнее, масштабнее, но семейные традиции есть семейные традиции, их нужно соблюдать.

     – Да, сейчас любое мороженое можно выбрать, были бы деньги, – дядя Коля откусил чуть ли не половину розового шарика и довольно улыбнулся. – В любое время, на любом углу, десятки сортов, бери – не хочу. А вот во времена моего детства в посёлке вообще мороженого не было. Совсем.

     Мы с братом переглянулись. Вроде и не в первый раз об этом слышим, а всё равно не верится. Как такое вообще возможно, чтобы мороженого – и не было?

     – А на день молодёжи его сюда привозили. Фруктовое. Самое дешёвое, в городе-то его и не покупали почти. Там оно семь копеек стоило, а здесь по двадцать три продавали. Да ещё и привозили на машинах без всяких холодильников. И ведь покупали! По многу брали. Отец нам с братом по три-четыре сразу покупал, они в бумажных стаканчиках были, так из первого ещё что-то можно было палочкой выгрести, а из последнего уже просто пили. И так было вкусно, – с ностальгической улыбкой прижмурился дядя Коля. – Только когда старше стал, и нас с классом в город возили, в цирк, там-то я и попробовал настоящее мороженое. А теперь – чего только не придумают, лишь бы покупали.

     И он снова принялся за своё мороженое, мы от него не отставали. Это была уже четвёртая порция – наша немаленькая семейка по очереди «выгуливала» меня, одну не оставляли, и каждый угощал мороженым. В первый раз я тоже набрала разноцветное ассорти, а потом вернулась к любимому пломбиру.

     – Пошли, на каруселях покатаемся, – предложил Никита, раньше всех расправившийся со своей порцией.

     – Ох, я уже сегодня накаталась, иди сам. Я немного отдохну – и ещё разок на колесе обозрения поднимусь, а то меня уже от одного вида каруселей укачивает. Дядь Коль, пусть идёт, что вдвоём-то меня пасти, ты и сам мне заблудиться не дашь.

     – И то верно. Иди, пострел.

     И Никита помчался к каруселям, словно всё ещё был мальчишкой, а не заканчивал в следующем году институт. А я отошла в сторонку и присела на краешек помоста, на котором стояли старые, ржавые и уже не работающие качели-лодочки – единственный аттракцион, который был в посёлке родным. Всё остальное привезли и расставили на поле поселкового стадиона: карусели шести видов, от совсем детских, со зверями всякими «ездовыми», до похожих на центрифугу, качели, сталкивающиеся машинки, комнату смеха и даже небольшое колесо обозрения.

     – Вон сколько всего сейчас привозят, ребятишкам на радость, – дядя присел рядом. – А мы с Толиком в своё время на этих вот лодочках качались, пока мороженое обратно не полезет. Набивались в лодку человек по десять ребятни – и вперёд! Эх, было время… А сейчас – катайся, сколько угодно и на чём угодно, а не хочется уже. Старость – она такая…

     – Дядь Коль, да какой же ты старый? Давай со мной на колесо, а?

     – А давай! На карусели уже не тянет, а вот на посёлок посмотреть с высоты птичьего полёта – это я с удовольствием. Может, и ферму нашу увижу.

     Не увидит. Я пыталась уже – но далеко она, с этого колеса не видно. Оно не очень высокое, всего четырнадцать метров, шестнадцать кабинок. Вот в областном центре, Маринка говорила, в два раза выше, а в Москве – вообще больше семидесяти метров, с такого, наверное, нашу ферму увидеть можно, если здесь колесо поставить. А с этого – даже посёлок не весь. Но хорошо, что хотя бы такое привезли, говорят, первый раз, раньше не было. Вот потому-то на него и очередь самая большая.

     – Пойдём, дядь Коль, очередь займём. Как раз доем мороженое, и она подойдёт.

     И мы пошли к стадиону и нырнули в галдящую толпу, окружившую аттракционы. Шуму добавляли выступления школьников из местных танцевального и хорового кружков – они обосновались на сцене, ровеснице качелей-лодочек, а динамики разносили над толпой искажённый голос ведущей, объявляющей номера. В общем, шум, гам, разговаривать можно только отойдя в сторонку, а на поле – только в ухо орать или жестами.

Глава 1. Колесо обозрения. Часть 2

     Очнулась я оттого, что мне протирали лицо и шею мокрой тряпкой. Открыв глаза, увидела перед собой лицо незнакомого мужчины. На вид лет сорока, но это ни о чём не говорило – я знала, что маги живут намного дольше людей, а это был именно маг, на что указывал кулон со слегка светящимся синим светом камнем. Такие кулоны были на всех магах, я их часто видела в новостях и других передачах. Камни были разных цветов, наверное, этот цвет что-то означал, но что именно – я не знала.

     Светлые волосы мужчины были коротко пострижены, на нём была тёмно-серая рубаха с короткими рукавами и какими-то металлическими значками на левом погончике из ткани. Напоминало какую-то форму, но ничего похожего я прежде не видела.

     – Как ты себя чувствуешь, героиня? – увидев, что я очнулась, он отвёл тряпку от моего лица. – Извини, я решил, что лучше обтереть кровь, пока она не засохла.

     – Спасибо, – машинально ответила и, сообразив, что лежу на каком-то диване, а маг сидит возле меня на корточках, попыталась подняться, но была мягко, но непреклонно остановлена. – А где я? Где мама? Никто не пострадал? А вы кто? И как сюда попали?

     – Давай по порядку. Вставать тебе пока не стоит, договорились? – я кивнула, и рука, придержавшая меня за плечо, исчезла. – Я, конечно, влил в тебя немного силы, но плясать тебе пока рано. Мы находимся в полицейском участке, местный участковый любезно предоставил нам это помещение, а сам сейчас находится на месте происшествия. Когда он отыщет твоих родителей, то приведёт их сюда. Я пока не в курсе, пострадали ли они или нет, но могу точно сказать – погибших и тяжело раненных среди населения нет. Несколько переломов и вывихов от неудачных приземлений, синяки, ссадины – собственно, и всё. И за то, что это происшествие не превратилось в место массовой гибели людей, нужно сказать спасибо тебе, Вера.

     – Я Вика, – поправила мага. Переломы – это не страшно, а может, у моих и этого нет. Можно выдохнуть.

     – Вика? – переспросил другой голос, и, задрав голову, я увидела второго мага, сидящего за столом перед раскрытым ноутбуком, хотя там же находился и компьютер. Стол стоял в головах дивана, вот я его прежде и не увидела. – Участковый сказал, что тебя зовут Вероника Лазарева. Он ошибся?

     – Нет, всё правильно. Только маме не нравилось имя Вера, и она называла меня Викой. Так тоже можно сокращать.

     – Значит, Вика, – первый маг снова мне улыбнулся. – Меня зовут Геннадий Владимирович. А это – кивок в сторону того, кого я снова не видела, потому что держать задранной голову было неудобно, – Даниил Андреевич. Мы из магической инспекции.

     – Откуда? – слова по отдельности понятные, а что они означают вместе, я не знала.

     – Скажем так – мы отслеживаем все странности и аномалии, связанные с магией. Например, мощный выброс магии не менее пятого уровня в районе, где магов такой силы просто нет, да и поводов для подобного выброса – тоже. Конечно, был вариант, что кто-то просто туда приехал зачем-либо, всякое бывает. Но подобной силы выброс?

     – Удержать падающее колесо обозрения не каждому магу пятого уровня под силу, – подхватил Даниил Андреевич. – В любом случае, мы обязаны были всё выяснить. И успели вовремя.

     – Спасибо! – от души поблагодарила я. – Без вас я бы не справилась.

     – Я рад, что мы пришли. Ещё и потому, что нашли тебя. Скажи, Вика, где твой идентификатор, и почему сигнал от чипа не проходит?

     – Идентификатор? У меня нет никакого идентификатора. И какой ещё чип, я же не собака!

     Я уже поняла, что маги меня обнаружили, и моя жизнь, наверное, как-то изменится. Но я уже совершеннолетняя, забрать меня у родителей они не смогут. И что это ещё за чип такой?

     – Она не чипирована, – пояснил второй. Интересно, как узнал? – В базе нет никакой Вероники Лазаревой. Думаешь, кто-то из наших тайком создал ребёнка и никому не сказал? Но зачем?

     – Она – второе поколение, – возразил Геннадий Владимирович. Я снова не поняла, о чём он, а вот другой, похоже, понял. – Как зовут твою маму, Вика? И девичья фамилия тоже нужна, – это он уже мне.

     – Дарья Семёновна Лазарева. Девичья? Харитонова. А зачем девичья-то?

     – Нужно всё проверить, – пояснил Геннадий Владимирович и повернулся ко второму. – Нашёл?

     – Нет. Среди носителей такой нет. Ни Лазаревой, ни Харитоновой, да и вообще – все носители под присмотром, ни одна не пропадала. Неужели двойное совпадение? Но зачем? И кому это нужно?

     – Придётся задать много вопросов твоей маме, – вздохнул первый маг. – Только пока в этом бедламе, что творится в парке, её отыщут… Участкового мог кто-нибудь отвлечь.

     – Я могу позвонить! – и как я сразу-то не сообразила?! Здесь столько всего странного происходит. Да, я знала, мама скрывала ото всех, что я – маг, но всё равно! Какие-то чипы, носители, странные списки, где её нет. И хотя оба мага относились ко мне очень доброжелательно, всё равно хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то родной.

     Но телефон почему-то оказался полностью разряженным и включаться отказывался. А переставлять сим-карту в телефоны магов не имело смысла – номера у меня были записаны на телефон, а не на неё.

     – Ладно, есть другой вариант, – Геннадий Владимирович встал, разглядывая окровавленную салфетку. – Можно довольно просто узнать, кто твой отец. А заодно и деда вычислим.

     – Мой папа – Павел Лазарев, что здесь узнавать?

     – Нет, это невозможно. Твоим отцом мог быть только маг.

     – Мама не изменяла папе, она его любит! – в этом я была абсолютно уверена. От злости даже поднялась и села, привалившись к спинке дивана. Теперь я могла видеть обоих магов – у второго, кстати, камень в кулоне тоже был синий, – и заметила, как они виновато переглянулись.

     – Она может в это верить, сама не зная правды, – сказал, наконец, первый маг, а потом что-то сделал свободной рукой, и салфетка из его ладони просто исчезла. Он словно фокус показал – раз, и нету!

Глава 2. Фея. Часть 1

13 лет назад

      – Мама, это тебе! – я протянула маме горсть ягод, счастливо улыбаясь. Мама обязательно обрадуется такому подарку, ведь она говорила, что для клубники ещё рано, нужно подождать недельку, а ягодки-то, вот они!

     Но мама почему-то не обрадовалась. Она встревоженно смотрела на мою ладонь и хмурилась.

      – Викуля, ты же знаешь, что нельзя выходить за ворота и брать что-то у чужих? И магазинная клубника – это настоящая отрава. Ты ведь у меня уже большая девочка, конечно, знаешь. Откуда эти ягоды?

     Я гордо выпрямилась. Конечно, я уже большая, не то что братик, крошка-Серёжка. Мне уже пять лет, и я всегда слушаюсь маму.

     – Мамочка, я ни у кого ничего не брала! Мне кустики дали, когда я попросила. И Серёже тоже, но ты не волнуйся, я ему хвостики оторвала. А это – тебе.

     – Какие кустики? Вика, ты не должна обманывать маму. Скажи правду – и я не стану сердиться.

     – Мам, ну я правду говорю! Пойдём, я тебе покажу!

     Высыпав ягоды на стол, я потянула маму с веранды к клубничным грядкам. У крылечка стоял Серёжа. Увидев нас, он протянул мне пустую, перемазанную соком ладошку.

     – Сё сьель! Дай исё няку!

     – Пойдём, сейчас ещё дам! – ухватив за грязную ладошку, я потянула за собой и брата. Впрочем, он и сам радостно бежал рядом, зная, где вкусное.

     Мы подошли к грядкам с клубникой. С тех пор, как мы приехали жить на дачу, а это было уже очень давно, я ждала, когда поспеют ягодки. Но сначала были одни цветочки, потом малюсенькие ягодки, с ноготок, а сейчас на кустиках уже висели большие белые ягодки, но мама говорила, что есть их нельзя, а то животик заболит.

     – Вот, смотри, мам! – присев на корточки, я протянула ладошку к одному из кустиков.– Пожалуйста, дай мне красные ягодки.

     Я очень вежливая и воспитанная девочка, и никогда не забываю сказать волшебное слово, если о чём-то прошу. А слово-то, и правда, оказалось волшебным. Потому что ягодки на кустике начали краснеть, даже те, что были совсем крошечными – они тоже вырастали на глазах и краснели.

     – Няка! Дай! – закричал братик.

     – Видишь, мам! Кустик мне дал ягодки. Я не брала у чужих!

     – Да-да, ты молодец, – голос мамы звучал почему-то совсем не радостно, и улыбка была тоже какая-то странная. Она сорвала клубничинку, внимательно её рассмотрела, оторвала хвостик и отдала братику, который тянулся к ягодам, крича: «Дай». – Ты просто умница, доченька, только знаешь… Об этом волшебстве никому нельзя знать.

     – Никому-никому? Но почему? Я же фея, как в мультике. Только она вырастила тыкву, а я клубнику, потому что тыкву не люблю. Но если надо, я и тыкву выращу!

     – Викуля, иди ко мне, – мама крепко обняла меня и прижала к себе, не обращая внимания на то, что Серёжа рвёт ягоды и суёт их в рот прямо с хвостиками. – Зайка, о том, что ты у меня фея, не должен знать никто, кроме папы. Но я сама ему расскажу, хорошо?

     – Хорошо. А почему?

     – Викуля, ты когда-нибудь видела фею не в сказке?

     – Не-ет!

     – Это потому что феи никому не рассказывают, кто они такие. Это секрет. Особый фейский секрет.

     – Тогда я тоже никому-никому не расскажу! – я помотала головой. Иметь фейский секрет – это почти так же здорово, как и быть феей.

     – Няка! Дай исё! – потребовал Серёжа.

     – Сейчас! – обрадовалась я. – Смотри, Серёжа, как фея творит чудеса! Ой! Мама, а Серёже можно знать, что я фея?

     – Ему можно, – мама почему-то снова грустно улыбалась. – Но больше никому-никому!

     – Ла-адно!

     Когда вечером приехал папа, мама увела его в другую комнату, включив нам мультики, чтобы мы с Серёжей спокойно посидели, пока они разговаривают. Обычно мы вечером мультики не смотрели, и я обрадовалась. Столько всего замечательного в один день! Наверное, это потому, что я – фея.

     Родители разговаривали очень долго. Я посмотрела уже четыре мультика, а Серёжа уснул прямо на ковре. Когда они вышли, у мамы были красные глаза, а папа взял меня на руки, долго и внимательно смотрел на моё лицо, словно первый раз увидел. А потом обнял крепко-крепко.

     – Я очень люблю тебя, доченька. Что бы ни было, я всё равно тебя люблю.

     Родители часто говорили мне, что любят, поэтому я, как и всегда, обняла его в ответ.

     – Я тоже тебя люблю, папа!

     После того, как я стала феей, жить стало намного интереснее. Оказалось, что мне дарят ягодки не только кустики клубники, но и малина, и слива, и даже яблоня. Однажды я даже вырастила большую тыкву, хотя и пришлось потом есть тыквочную кашу. Правда, лошадей из мышей вырастить не получилось, потому что я так и не смогла найти ни одной мышки, но мама сказала, что маленькие феи всё равно этого ещё не могут, только взрослые, как в сказке.

     А ещё мы больше не ходили купаться на пруд – мама сказала, что там завелись пиявки, и в воду заходить нельзя. Но папа принёс надувной бассейн, и мы с Серёжей по полдня в нём плескались, это было ещё лучше, потому что не нужно было долго идти на пруд. И в магазин мы с мамой тоже перестали ходить – папа сам привозил вечером всю еду. Это было здорово, я не любила ходить в магазин на даче, он был так далеко, идти было долго, жарко и скучно, не то что в тот, который в городе, прямо возле дома.

     Когда я не сидела в бассейне и не смотрела мультики – их мама тоже стала чаще включать, – я играла с растениями. Придумывала разные просьбы – и они их исполняли. Мама иногда просила меня сделать так, чтобы помидорки для салата покраснели или огурчики выросли одинаковые – так их удобнее солить. И я делала, что она просила, радуясь, что могу сделать для мамы что-то волшебное и этим её порадовать, а то она всё время была какая-то грустная, хотя и улыбалась, но всё равно – грустила.

Глава 2. Фея. Часть 2

Девять лет назад.

     – Пап, эти цветы нужно полить! Они пить хотят! – шипела я, пока папа вёз моё инвалидное кресло по школьному коридору.

     Я только что сдала экзамены и перешла в четвёртый класс. Училась я на дому – мне опасно было находиться среди людей, я могла себя выдать. Поэтому считалось, что у меня какие-то проблемы с позвоночником, поэтому я не могу ходить. И хотя школьный автобус возил от нашего дома Свету, Никиту и Петю, считалось, что мне, в инвалидном кресле, добираться до школы слишком сложно – даже в автобус не влезть.

     И когда я всё же появлялась в школе ближайшего посёлка, где учились все внуки деда Миши, чтобы сдать переводные экзамены, мне брали напрокат инвалидное кресло. Покупать его не было никакого смысла – на один-то день в году.

     – Малыш, нельзя. Никто не должен знать о твоих способностях. А эти растения выглядят нормально. Да ещё и стоят так высоко.

     – Поэтому их и не поливают! – буркнула я, обернувшись и глядя на два папоротника и одну традесканцию, страдающих на шкафу. Цветы на подоконниках, были хорошо политы, а эта троица очень хотела пить. – Пап, вон там, рядом, бутылка с водой стоит, наверное, как раз для цветов. Полей, а!

     – Вика, это могут заметить.

     Папа был прав. Школьный коридор был пустым – каникулы, ради нас пришли завуч и учительница, остальные были в отпусках. Но иногда учителя всё же заходили в школу по каким-то своим делам.

     Но так жалко цветочки. И бутылка стоит совсем рядом. Вот если бы вода могла как-то попасть из неё в их горшки. Если бы могла!

     Я не поверила своим глазам, когда из пластиковой бутылки вдруг выплыл небольшой водяной шарик – я такое видела по телевизору, там показывали репортаж из космоса, и вода так же плавала в невесомости. Шариком. И здесь такой же шарик проплыл полметра по воздуху и упал в горшок с традесканцией.

     – Па-ап…

     Наверное, что-то в моём голосе дало понять – происходит что-то очень серьёзное. Папа остановился и проследил за моим взглядом. И увидел второй шарик, поливший один из папоротников.

     – Вика, нет! – прошипел он и, оглянувшись, нет ли кого-нибудь в коридоре, почти бегом повёз меня к выходу. Я перепуганно молчала, пока не оказалась в машине, пристёгнутой к креслу, и лишь когда та тронулась, рискнула подать голос:

     – Пап, что это было?

     – Магия, – коротко ответил он.

     – Но… я же маг растений!

     Да, теперь я уже знала, что феи бывают лишь в сказках, а в жизни – маги. И я – одна из них.  Но ведь я могла управлять только растениями. Откуда же это?

     – Значит, и маг воды тоже. Не пугайся, дочура, – папа весело мне подмигнул. – Это же хорошо, правда?

     – Наверное…

     Я очень легко приняла свои способности управлять растениями. Была ещё слишком маленькой, верила в сказки и не испугалась. Но теперь-то я уже не малышка, хотя папа меня так иногда называет, мне уже девять лет, и я уже многое понимаю.

     – Это очень полезная магия, – улыбнулся папа. – Можно огород поливать, можно дождик прогнать, можно… многое, наверное, я и сам пока не знаю.

     – Можно Никиту водой облить! – вспомнив, как ловко троюродный брат обращался с водяным пистолетом и всегда побеждал нас со Светкой, я злорадно потёрла ладошки. – Ну, держись теперь!

     – Не очень благородно, но… тоже можно. Ну как, больше не боишься своего нового дара?

     – Не-а! Это круто!

     – Но помни, Вика, – папа вдруг посерьёзнел. – Всё это можно только дома, с семьёй. Чужие ничего знать не должны.

     Да, я это знала. Иначе меня заберут у родителей, а этого я боялась больше всего на свете.

Шесть лет назад

     – Мам, ты где? Смотри, у меня новая магия!

     Я сбежала по лестнице и оглянулась. Серёжа увёл мелких смотреть на только что вылупившихся цыплят, я тоже собиралась с ними, но когда меня позвали, как раз дописывала письмо своей подруге по интернету – нужно было срочно поделиться впечатлениями от только что прочитанной книги. Пока писала – локтём спихнула со стола карандаш. Потянулась, чтобы его поднять, и он оказался у меня в руке. Я не дотянулась, он сам словно бы прыгнул мне в ладонь.

     Не сразу поверив – три года ничего нового со мной не происходило, лишь старые способности росли, – я снова уронила карандаш на пол, и он опять оказался у меня в руке, стоило лишь пожелать. И даже наклоняться не пришлось.

     Быстро отправив письмо, я вскочила и, с зажатым в кулаке карандашом, кинулась искать маму – надо скорее ей показать, что я теперь умею. Мои способности с растениями и водой очень пригодились на ферме, урожаи выросли в разы, ту же картошку мы теперь собирали четыре раза за сезон. Я уже не падала в изнеможении, вырастив поле картошки, делала это постепенно, за несколько дней – и вообще не уставала.

     Дядя Коля всё ещё чувствовал вину за тот случай, внимательно следил, чтобы я, не приведи господи, не утомилась, и осаживал остальных, которые просили меня то морковь вырастить, то помидоры. Даже если я сама говорила, что могу это сделать, отвечал: «Завтра сделаешь, а на сегодня хватит».

     И если у меня теперь есть способность к телекинезу – а я прочла многое о магии, всё, что нашла, и знала, что со мной только что произошло, и как это называется, – то ведь это сколько всего сделать-то можно! Вот все обрадуются!

     Ни в зале, ни в кухне мамы не было. Нашла я её на веранде, но подбежав с криком: «Мам, смотри!» испуганно затормозила.

     – Мам, что случилось? Почему ты плачешь?

     – Ах, Вика! Иди ко мне, я тебя обниму.

     Я тут же с радостью подсела маме под бочок. Когда ты старшая из четверых детей, не часто удаётся получить маму вот так, только для себя. Но то, что она плакала, мне всё равно не понравилось.

     – Мам, почему ты плакала?

     – Мне кажется, я такая эгоистка. И этим испортила тебе жизнь. Тогда это казалось правильным, но теперь…