Бесконечный беспредел

Глава 1

Два года подготовки и вот, этот день настал!

Записка для родителей написана и оставлена на видном месте на кухне. Все дела улажены, немногочисленные долги отданы, а все последние разговоры с друзьями и знакомыми прошли в позитивном ключе. Пожалуй, это истинный образец того, как надо уходить.

Под босыми ногами приятная прохлада бетонного ограждения моего балкона на седьмом этаже, лёгкий летний ветерок треплет волосы и испаряет последние капли влаги после душа. Я чист и гол душой и телом — каким пришёл в этот мир, таким и уйду!

Мой разум спокоен и в нём нет ни сожаления, ни страха.

— Серёжка, ты чего удумал⁈ А ну слазь! — раздался справа от меня перепуганный вскрик нашей семидесятилетней соседки тёти Нины.

Вот чёрт! И чего ей не спится в шесть утра?

Игнорировать её переживания, вроде бы, не вежливо, но разговором слишком легко сбить настрой и потерять концентрацию. Плюсом, мои уши уже предательски краснели, и меня окатывало волнами стыда, но отнюдь не из-за наготы, а из-за того, что она расскажет обо всём этом матери.

— Доброе утро, Нина Викторовна, чудесная погодка сегодня, чтобы постоять на балконе перед завтраком, — как можно более буднично произнёс я, надеясь, что она помнит о том, что сейчас переживает за полупрофессионального скалолаза.

— Люди, помогите! Кто-нибудь! А-а-а-а! — тем не менее закричала соседка, непонятно к кому не обращаясь и с каждой секундой голося всё громче и громче, отчего залаяли разбуженные собаки.

Я скрипнул зубами и постарался вернуть душевное равновесие, но тут — с левой от меня стороны — раздался голос и показался взлохмаченный дядя Миша с опухшим, но очень волевым лицом.

— Сергуня, если девка бросила, то плюнь, не стоят они того! — мудро заявил он, прикуривая сигарету с таким видом, будто ничего не происходит, и я не стою над пропастью, готовый сделать шаг. — Да и инвалидом можешь остаться. Нахер оно тебе надо?

Вот это называется мужик-кремень, но, ё-моё, какого лешего вы все повылазили с утра пораньше⁈ От поднимающегося раздражения я стиснул зубы и нервно дёрнул небольшой полупрозрачный камешек, висящий на шее.

— Ученик, немедленно успокойся! Другой возможности для перехода не будет! — донёсся до меня тихий встревоженный голос Шу.

— Учитель, я справлюсь! — так же тихо, но уверенно прошептал я и, собравшись с духом, вежливо рявкнул во всю глотку на случайных свидетелей: — А ну брысь по домам, пожалуйста! Не мешайте!

Не ожидавшие такой грубости от обычно хорошего и воспитанного мальчика, они одновременно поперхнулись воздухом и выпучили на меня глаза. Особенно комично это было в исполнении вечно заплывших глаз дяди Миши — любителя выпить и поговорить за жизнь.

Я повернулся к Нине Викторовне и как можно более убедительно произнёс с нажимом:

— Успокойтесь, никто тут не собирается кончать жизнь самоубийством!

— Слева! — тут же раздался предупреждающий возглас учителя Шу.

Но было уже слишком поздно!

Дядя Миша, этот вечно пьяный сантехник, показал какую-то нечеловеческую силу, ловкость и бесстрашие. Улучив момент, он без раздумий прыгнул со своего балкона, преодолел три метра бездны и, повиснув на животе на краю уже моего балкона, сжал мне ногу стальной хваткой.

Разумеется, я непроизвольно дёрнул конечностью, потерял равновесие, взмахнул руками и рухнул в кучу хлама, который обычно хранится на балконах. Мой импровизированный рюкзачок из огнеупорной ткани отлетел в угол, где сшиб старые лыжи, картонные коробки с пустыми банками, а также древний пылесос «Вихрь», который был старше меня раза в три, наверное.

Тётя Нина, обладающая отличной соображалкой, тут же воспользовалась заминкой и шустро метнулась в квартиру за телефоном, чтобы позвонить моей матери, а может и в экстренные службы.

Вот этого мне сейчас совсем не надо!

Время стремительно утекало и шанс переместиться в другой мир таял с каждой секундой, а тут ещё и излишне проворный сосед уже переваливался через бетонный край балкона. Если он меня сейчас схватит, то я навсегда потеряю шанс увидеть удивительный мир с настоящей магией.

— Ученик, время! — голос учителя Шу, доносящийся из камня был не на шутку обеспокоен.

Но я и сам уже чувствовал нечто странное, вроде нарастающего гула, вкупе с вибрацией окружающего пространства. Это было сродни тому, как угадывается прибывающий на этаж лифт, двери которого вот-вот откроются на непродолжительное время, даря единственный в жизни шанс войти в него.

Пожалуй, это ощущение было последним аргументом в пользу того, что всё происходит взаправду, а не является симптомами тяжёлой шизофрении. А ведь всего два года назад я думал, что схожу с ума…

Тогда, в самом начале, всё указывало именно на это. Ибо вначале было слово, и слово это было «Эй, парень, постой!». Тогда мне даже в голову не пришло, что со мной говорит лежащий в траве камешек, похожий на небольшой, с фалангу пальца, бесформенный ком мутного пластика.

Не то чтобы я внезапно оказался каким-нибудь избранным, но, как позже сказал Шу, у меня был потенциал и я мог реализовать его. А мог и не реализовать…

В первый же раз, не обнаружив источник голоса, я просто ушёл, списав всё на переутомление после тяжёлого дня, ну и на стресс от проигрыша в районных соревнованиях по скалолазанию, который совершенно убил мне настроение и не добавлял желания разбираться со всякими странностями. И только спустя пару дней, когда я вновь проходил мимо, у нас случился нормальный диалог, насколько вообще может быть нормальным общение с осколком души мастера духовных практик из другого мира.

Сложно не открыть рот от удивления, когда тебе буднично рассказывают про таинственные сокровища, неизведанные земли, божественных красавиц, чудеса и невероятные возможности, которые буквально лежат под ногами. А уж сколько невероятных, ежедневных приключений — не счесть!

Поначалу я воспринимал это как пустой трёп ностальгирующего старика, но незаметно для себя стал смотреть азиатские фильмы и сериалы для лучшей визуализации и понимания его россказней. Они оказались настолько захватывающими и близкими к тому, о чём говорил Шу, что я таки загорелся идеей посмотреть тот мир своими глазами.

А потом он обмолвился, что между мирами можно почти свободно перемещаться. Да, это было сказано в контексте того, что он хотел бы быть похороненным на родине, в маленькой горной деревне, когда передаст мне знания, как принято в их мире, но какая разница?

Ну вот кто бы отказался от такого, учитывая, что наш мир исследован вдоль и поперёк, а все сокровища давно выгребли? Под ногами нынче только тоска и рутина, а дух авантюризма напрочь убит бытовухой. А все эти жалкие потуги в настоящие приключения в виде туризма и экстремальных видов спорта, так и останутся жалкими потугами.

Спасти от такого может только любящая семья, там, где ты в роли мамки или папки.Но с кандидатками в «половины» нынче совсем тяжело — идеальные сидят по домам, да работам с учёбами, и по публичным местам не бухают. Искать их приходиться только через общих знакомых, но, опять же, кому попало про такие сокровища не рассказывают.

В остальном, только если ты не мажор какой-нибудь, прожигающий родительский капитал в своё удовольствие, жизнь скучна и однообразна. А из всех чудес нашего мира самое доступное для масс это, пожалуй, выигрыш в лотерею. Прочее для избранных.

Поэтому я, на пару со своим шилом в заднице, не собирался отказываться от столь заманчивой перспективы. Правда это стоило мне двухлетних изнуряющих физических тренировок под руководством учителя и ужасной диеты из корней и травы, что росли за домом и среди гаражей.

Так что я не позволю дяде Серёже схватить себя и перечеркнуть все мои старания и страдания!

Тот уже перебрасывал ноги через ограждение балкона, прямо над тем местом, где под хламом была погребена моя сумка, но я оказался быстрее! Изрезав руки об осколки банок, я сумел нащупать плотную ткань и рванул её к себе, одновременно подтягиваясь за край бетонного ограждения.

Но, как назло, лямка сумки проскользнула между связанными лыжами и палками, намертво застряв в верхней точке, где вместо развалившегося скотча, как внизу, была задубевшая синяя изолента. Не видя другого выхода, я схватил лыжи с сумкой в охапку и рыбкой сиганул через ограждение, утягивая за собой и старый пылесос, чей провод, каким-то хреном, также обвился вокруг лыж.

Плевать, сумка была слишком важна! В ней лежали мелкие полудрагоценные камни, которые, по заверениям Шу, во время перехода зарядятся мощной энергией межмирового пространства и позволят мне не только стать сильнее, но и заполучить довольно приличный стартовый капитал.

Кроме того, она сделана и жаропрочной ткани не просто так, а я не просто так голышом сейчас лечу с лыжами в обнимку и пылесосом в хвосте мимо окон, в которых видны удивлённые морды собак и кошек. Насколько я понял из пояснений Шу, меня должно выкинуть в его мире чуть ли не в стратосфере и я разгонюсь настолько, что одежда просто сгорит. Моё же тело прикроет сила учителя, поэтому вес и объём взятых с собой предметов строго оговорен с учётом того, что он теперь только тень былого себя.

Прочь сомнения! Очистить разум и достичь спокойствия как говорил учитель! Но этому очень мешал яростный крик этого са́мого учителя:

— Бросай эти штуки, важна только сумка!

— Застряла! — крикнул я, прижимая лыжи к груди окровавленными руками и силясь переорать нарастающий низкий гул, одновременно с этим пытаясь прийти к душевному равновесию, иначе, вроде как, не смогу совершить переход.

— Бросай всё, сейчас же! — он перебил меня очень злым голосом, когда приближающийся ко мне асфальт внезапно начал отдаляться и превращаться в черноту, а окружающий мир преобразовался в акварельный рисунок из вертикальных параллельных линий.

— Но учитель…

— Быстро всё бросай, выродок! — яростно зарычал он, но на это я лишь крепче обнял лыжи и вцепился ногами в догнавший меня пылесос.

Не было смысла спрашивать о его внезапной агрессии, ведь подобное явление почти всегда центральная тема китайских романов о стремлении к силе! Ну, и я как раз с избыточным ускорением пролетал мимо аргументов и фактов…

Больше двух десятков человек примерно одинаковой комплекции падали в эту же бездну параллельно со мной. Все они, как и я, были полностью обнажены, имели почти идентичные сумки, ну и точно такие же камешки на шее, которые сейчас светились ровным молочным светом и тянулись в одну сторону, медленно увлекая за собой людей, как собак на поводке. Да у них даже выражения лиц были схожи — умиротворённо-спокойные. Правда на них уже зарождалась тень сомнения и подозрения в обмане из-за количества «избранных» для оптовых похорон осколков души Шу.

Поймав на себе удивлённые взгляды людей, уже начавших думать о нехорошем, я лишь пожал плечами и продолжил ускоряться в падении — думать надо своей головой. Мой экземпляр осколка души Шу тоже пытался тянуть меня, но мощи явно не хватало.

У каждого своя судьба! Поэтому я крепче стиснул ногами тяжелеющий пылесос, наблюдая, как случайные попутчики плавно смещаются в сторону и мгновенно исчезают, едва коснувшись стенки тоннеля.

Но мне совершенно не было никакого дела до незнакомых людей, хоть среди них и была пара симпатичных девчонок с красивой грудью. У меня и своих проблем было выше крыши!

Не знаю по какому принципу работает перемещение между мирами, но мой полёт всё ускорялся и явно не собирался заканчиваться. Все мои чувства кричали, что до дна этой бездны нельзя долетать ни при каких обстоятельствах! Подтверждением этому служило и то, что я ощущал всё возрастающее давлении, словно меня тянуло под толщу воды.

Чёртов Шу молчал, а у меня не было ни одной дельной мысли как выбраться из этой передряги. Но одно я уже понял — мне нужно сместиться к краю тоннеля, сквозь который, если приглядеться, мелькали разные пейзажи.

Но, как бы я ни старался планировать, как это делают парашютисты, граница бездны ближе не становилась, поскольку тут не было встречного потока воздуха и создавалось ощущение, что я нахожусь в вакууме.

Из разумных идей осталось только попробовать отбросить пылесос, чтобы сила противодействия сместила моё тело к одной из стенок, но моя жадная геймерская жаба была против. Несложно догадаться, что и лыжи, и пылесос сейчас напитываются межмировой энергией, о которой упоминал Шу, ровно так же, как и россыпь камней в сумке.

Ну и не надо быть гением, чтобы догадаться об истинных намерениях Шу.

В перерывах между изнурительными силовыми тренировками я просмотрел и прочитал достаточно много произведений об азиатских культиваторах, чтобы иметь приблизительное представление о подобных бесчеловечных способах получения редчайших материалов для увеличения силы. Ну, опять же, плюс минус.

Все эти мысли проносились в моей голове за мгновения, пока я окровавленными руками распутывал довольно длинный провод пылесоса, при этом стараясь удержать рвущиеся из охапки лыжи и палки, перемазанные кровью. Вот же оно!

Всего одна короткая мысль пронзила паникующее сознание, и вот я уже обматываю провод пылесоса вокруг талии и завязываю какой-то путанный узел. Теперь расцепить лыжи и натянуть рассохшиеся кирзовые ботинки на голые ноги.

Всё тело казалось чугунным, пальцы не слушались, дышать получалось едва-едва, а сознание стремительно покидало меня, но я не сдавался! Сам не понимаю, как мне это удалось в таком состоянии, но теперь я падал не просто бесчувственным куском мяса в бездну, а делал это весьма экстравагантно — голым, обутым в лыжи и с болтающимся позади пылесосом на привязи.

Меня немедленно начало болтать из стороны в сторону внутри тоннеля, но…

Тут моё сознание погасло и милосердная тьма небытия распахнула свои объятия. Последней мыслью было:

«Глупо. Как глупо было соглашаться на это безумие. А ведь родители будут ждать и верить, что их сын вернётся, как и обещал в записке. Шу, гнида, чтоб твою настоящую душу драли все твари ада!»

Кажется, даже начались предсмертные галлюцинации, как вдруг спазм лёгких заставил меня очнуться.

Сильный встречный ветер не давал дышать, глаза слезились, тело терзал холод, а главное — я по-прежнему падал. Однако теперь всё было иначе!

Невзирая ни на что, я широко распахнул глаза и был поражён открывшимся видом!

Подо мной простирались поросшие лесом исполинские горы, самые высокие из которых сверкали снежными пиками, а меж гор петляли отливающие серебром реки, впадающие в блестящие озёра. Яркий солнечный свет оттенял зелень леса на склонах, придавая ей поистине изумрудную глубину и насыщенность. Большие стаи крупных птиц летали над провалами и ущельям, которыми чернели некоторые из многочисленных ступенчатые плато, плавно опускающиеся на просторную лесистую равнин. Всё это великолепие наполняло душу радостью и умиротворением.

У меня мелькнула мысль, что даже моё разбившееся всмятку тело тут будут есть красиво и умиротворённо.

— Шу, козлина, помогай приземляться! — процедил я сквозь плотно сжатые губы, чтобы их не натянуло ветром на затылок.

До земли было достаточное расстояние, чтобы мы могли побеседовать.

— Просто сдохни! — со злорадством отозвался камень на моей шее.

— Тогда ты сдохнешь от скуки, лёжа в лесу! — парировал я, логично изменив своё отношение к этому подонку.

— Ха-ха, не пытайся торговаться со мной, глупый червяк, я просто убью себя, ведь я лишь тень!

— А давай! Убейся прямо сейчас! — прорычал я сквозь зубы, уже практически выровнявшись в воздухе, как это делают спортсмены-лыжники при прыжках с трамплина.

— Сперва я полюбуюсь, как дикие звери обглодают твои кости! — ответил Шу и мерзко расхохотался.

Как говорила одна обезьянка из анекдота: «Ой звизди-и-ит…». Он копия, то есть личность точно целостная и точно не лишённая инстинкта самосохранения, идущего в комплекте с любой жизнью. Возможно, после завершения своей миссии, копии Шу сливаются с оригиналом, передавая ему новые знания и помогая придумывать новые хитрости, ведь если бы они изначально были обречены на смерть, то вряд ли согласились бы что-то делать. Таков закон жизни! Как мне кажется, любой разум стремится жить, какой бы странной формы эта жизнь не была.

Так что он откровенно лукавит, говоря о самоубийстве. Если бы это было так просто, он бы убил себя ещё межмировой бездне, когда понял, что миссия провалена, но он тут. Какие из этого выводы? Правильно, уговорить его помочь мне, а потом зашвырнуть в какую-нибудь канаву.

— Ты не сделаешь этого, ссыкло! — озвучил я вывод, на что он промолчал. — Помоги мне, и я верну тебя хозяину!

Он молчал. Я так же, молча, планировал на лыжах в небесной синеве, медленно смещаясь относительно горных пиков и всерьёз выбирая более-менее подходящий снежный склон без гигантских ступеней, чтобы воплотить единственный и крайне безумный план приземления, который пришёл в мою голову.

Чисто теоретически, это возможно, но склон должен быть идеально ровным, а лыжи сверхпрочными. Смешно, но я очень надеялся, что эти облезлые ходули обрели какое-нибудь мистическое свойство и у меня будет шанс. Можно конечно ещё попробовать лететь на пылесосе, но, как мне кажется, даже для магического мира это немного перебор, да и хрен его знает, как такое провернуть, учитывая, что этот говнюк всегда уклончиво отвечал на вопросы об управление духовной силой.

— У меня нет никаких сил, — наконец тихо произнёс Шу, когда я снизился настолько, что уже мог различить отдельные деревья в лесном массиве. — Ты умрёшь, а я сойду с ума. Это неизбежно.

«Не удивил» — успел подумать я, перед тем как у самой земли меня накрыло цунами адреналина и всё мышцы напряглись.

Я мёртвой хваткой вцепился в лыжные палки и заорал во всю глотку, когда мимо пронеслась макушка дерева и сидящая на ней крайне удивлённая птица, похожая на павлина:

— Ш-У…К-А!

Летящий следом за мной пылесос сшиб несчастную птичку и мы втроём (я, оглушённая птица и пылесос), понеслись к земле, ломая ветки и пугая жирных белок, размером не уступающих немецкой овчарке.

Момент касания земли как-то не отметился в сознании, но что там отпечаталось, так это большая кошка, которую я едва не смёл на ходу. Она прижалась к дереву рядом с кем-то, вроде тощего суслика, на которого охотилась мгновение назад. Чёрт, эти выпученные глаза кошака и её жертвы будут преследовать меня дольше, чем тот факт, что они, кажется, обнялись от ужаса, ища спасение друг в друге.

— А-а-а-а-а-а-а! ЛЫЖНЮ! — безумный крик наполнил лес.

Я продолжал нестись на лыжах обнажённой молнией, чудом маневрируя между толстенными стволами деревьев и огромными валунами. Сзади грохотал «Вихрь» привязанный к моему поясу, и прыгал из стороны в сторону, периодически врезаясь в деревья, камни, и излишне любопытных животных, отчего меня дергало каждый раз и едва не опрокидывало.

Довольно быстро передо мной организовалось разношёрстное стадо из лесных обитателей, которые пытались убежать от стихийного бедствия под названием «Серёжа на лыжах». В скорости они явно проигрывали, и мне приходилось бить их лыжными палками, чтобы либо убрать с дороги, либо придать дополнительное ускорение.

— М-а-а-а-т-ь! — заорал я, врезаясь в безнадёжно непролазный бурелом и зажмуриваясь, уже, фактически, прощаясь с жизнью.

Но случилось удивительное!

Раздался страшный грохот и мне в лицо полетели щепки… но на этом всё! Я рискнул приоткрыть один глаз и даже обернуться. Вашу Машу! Да у меня глаза полезли из орбит, когда я обнаружил позади себя широченную просеку, на которую осторожно выгладывало перепуганное зверьё.

Чёртов пылесос не просто ударялся о деревья — он вырывал их с корнем и отшвыривал со страшной силой. А вместо лыжни за мной тянулась глубокая борозда, как от упавшего метеорита. Старенькие беговые лыжи «Спорт» тараном сносили любое препятствие и вздымали землю позади себя с такой же лёгкостью, как это делает мощный катер на воде.

— Аха-ха-ха-ха-ха! — я безумно-радостно расхохотался от осознания того, что выживу, ну и почти совсем перестал пытаться объезжать препятствия.

За очередными густыми кустами я успел увидеть яркое, ц…