Бесконечное путешествие

Глава 7. В глубинах разума

Они падали не слишком долго, и Эрика всё больше волновало не когда появится дно, а чем оно будет. Ни прошлое, ни мысли о будущем не существовали в данный момент, и только сплошная тьма, отчаянные крики девушки и сумасшедший ритм сердца парня говорили о том, что они ещё живы. Но эти секунды тянулись вечно, и каждому казалось, что он давно умер, и видит лишь посмертную память, заклинившую до бесконечности, или же просто сошёл с ума.

Но вскоре тёмный тоннель сменился на бескрайнюю пещеру с ничтожно слабым синеватым освещением. Внизу оказалось что-то вроде подземного озера, куда Эрик с Готинейрой, влетев на полной скорости, рухнули с гигантской высоты, очень удачно войдя в воду, потому что вовремя сообразили, не смотря на панику. Они смогли извернуться при падении так, чтобы погрузиться в озеро подобно стреле, пуле, и не разбиться о поверхность.

Окружающее сразу заглохло, переменившись на глухоту подводного пространства. Эрик настолько сильно испугался собственных мыслей о скорой смерти, что внутри у него всё зажгло от кошмарного озноба из-за сумасшедшей порции адреналина. Он страшился неизведанности сего подземного озера: огромной глубины и его тайн, где могут лежать как просто камни, так и тысячи черепов таких же неудачных путешественников. Или, может, здесь обитают невиданные древние твари, готовые в любой миг перекусить заблудших гостей пополам, оставив захлёбываться и умирать в агонии в луже собственной крови.

Чёртовы мысли сами лезли в голову, став таким стимулом отсюда выбраться, что Эрик, в страхе позабыв о Готинейре, рванул, яро гребя руками, к берегу. Как же жалок и аморален человек в такие минуты: собственный разум отключается, и в ход идут инстинкты, позабыв о любых обещаниях, убеждениях, дружбе и любви, и других людях, а тем более о верных товарищах. И только не затуманенный разум способен противостоять беспощадной животной сущности, которая взывает спасать лишь собственную шкуру в такие моменты.

Ему сложно было унять панику, и он даже не вспомнил, как ему удалось это сделать. Что-то щёлкнуло внутри от промелькнувшей мысли, от кадров памяти пройденных вагонов с этой девушкой. Эрик вступил в бой со своей противоположностью, с собственными негативными паразитами, изо всех сил принявшись сопротивляться бессознательным инстинктам.

— Готи! — закричал парень изо всех сил, придя в себя.

Ответа не последовало, и только барахтанья раздавались неподалёку.

— Эрик! — закричала она, чуть не захлёбываясь.

Он рванул к ней так быстро, как только мог, плывя кролем, гребя попеременно то правой, то левой рукой. И вот одна из них ударилась аккурат о плечо девушки. Эрик так нёсся к ней, даже не обращая внимания на время и не заметив, как уже оказался рядом.

Развернулся к ней спиной, чтоб она могла ухватиться за неё, и, дождавшись этого, поплыл в сторону предполагаемого берега. Почти в кромешной тьме ничего не видно, и слабое синеватое свечение из неизвестного источника только самую малость давало разглядеть очертания сталагмитов впереди.

Через определённое расстояние Эрик уже ощутил под собой мелководье и остановился, упёршись руками в дно. Девушка быстро слезла с его спины, прыгнув в воду, и, с трудом переставляя ноги, вышла на берег, а следом за ней и парень.

— Проклятое место! Проклятая вода! Платье! Лицо! Всё намокло! — она ругалась, стиснув зубы и сжав кулаки. — Этого не должно было быть! Почему он не сказал про эту чёртову пещеру?!

Стоило обоим оказаться на суше, как мокрая одежда нагло прилипла к телу, создав дискомфорт и стеснив движения. Самым страшным было то, что Хаос не упомянул об этих местах, как и о том, каким образом из них выбираться.

Очень темно, почти ничего не видно.

— Погоди, успокойся, — Эрик пытался докричаться до девушки, которая, казалось, его вообще не слышала.

— А что успокоиться, Эрик? Ты сам-то спокоен, вот только правда? Мы чёрт знает где!

— Мы сами пошли на это, забыла? — он басом перебил её. — Теперь уж поздно плакаться. Толку от этого? — он был возмущён не меньше девушки, но ссора в самый разгар событий точно не нужна.

— Ага, прекрасно, — фыркнула она.

— А ну прекрати, — его раздражало её поведение и то, что деморализация только больше ухудшит положение. — Мне тоже это не в радость! Я тоже хочу выбраться отсюда и закончить весь этот путь. Если и дальше будешь только ныть, то точно сдохнем здесь.

— Ах, значит, я только ною? — всплеснула она руками в возмущении. — А помочь тебе пройти через все те вагоны кто помог? Да и вообще, кто тебе помог бы, если не я?

— Хватит искать виноватых!

— Это я ищу? А кто только что меня носом тыкал в грязь?

— Готи, но ведь нытьё и вправду ничем не поможет. Мы только зря время потеряем.

Она, стоя во тьме, начала выжимать волосы.

— Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Ну почему он не упомянул об этих пещерах? — сначала она была готова взорваться от злости, но быстро поникла, словно её разум пронзило осознание полной беспомощности перед ситуацией. Хорошо, — тихо и подавленно сказала она. — Веди. Я всё равно бесполезна…

— Не говори так, это не правда. Ты очень мне помогла.

Эрик прекрасно понимал её чувства. Впервые встретиться с подобным, до этого чуть ли не всю жизнь тихо и мирно прожив в уютном вагоне. Да парень сам, хоть и часто вляпывался в передряги, но даже в подобной и не мечтал оказаться. Он не хотел искать виноватых, поэтому решил действовать.

— Надо найти отсюда выход, — твёрдо заключил Эрик, пытаясь осмотреться, но почти кромешная тьма не позволяла этого сделать. — Свет, слабый, синий, откуда он исходит? — он глянул вдаль, где у берега подземного озера что-то слабо мерцало, освещая воду голубоватыми тонами. — Так, пойдём.

Аккуратно, выставив руки вперёд, он начал медленно продвигаться к источнику света, постоянно наталкиваясь на толстые сталагмиты, растущие из каменной земли. Девушка, плетясь позади, что-то неразборчиво бубнила себе под нос. Сплошная тишина, в чьих объятиях только изредка падали капли с потолка, эхом отдаваясь по всей пещере: огромной, что можно разглядеть её очертания и предположить, что размером она со стадион. Озеро спокойное, но уж очень пугающее и явно таящее в себе много секретов. Тепло, воздух чересчур нагретый, но редкие порывы прохладного ветерка, словно манна небесная, приятно охлаждали лицо.

Путь вдоль берега не особо сложен, разве что темень была помехой, и то Эрик вечно наступал в лужи, то Готи спотыкалась об торчащие камени.

— Что-то точно пошло не так, — шептала девушка. — Не должно быть такого. Не должно. Ты слышал этот голос? Почему всё рушилось…

— Не знаю, Готи. Не знаю, — отвечал Эрик, прислушиваясь к любому звуку.

Шаг за шагом они продвигались к цели, и вскоре источник свечения стал совсем близко. Удивительно, но свет излучался здоровенными грибами, сбившимися в плотные кучки. Свечение вовсе не голубое и не синее, а фиолетовое, даже, если точнее, ультрафиолетовое, но только по контуру шляпок. Сами они ярко сияли белым. А голубой и синий тона — последствия рассеивания лучей, которые вроде бы, отдаляясь от источника, должны становиться темнее, рассеиваясь, но сохранять аналогичный свет.

Эрик дотронулся до одного из грибов. Он оказался мягкий, как мармелад, только слегка скользкий. Парень с трудом выворотил его, разломав ножку, и из неё сразу вытекло немного биолюминесцентной жидкости, что брызгами полетела в стороны.

— Ну вот, теперь мы сами себе свет, — он попытался стереть рукой капли светящихся спор, но только больше размазал их по одежде.

— Эрик, — шепнула девушка, наклонившись ко парню. — Там кто-то есть, — она руками повернула его голову в сторону противоположного берега, где мелькнули два огонька, задвигались, а затем исчезли.

— Не нравится мне это, — тихо ответил он, и почувствовал, как по телу пробежала дрожь только от одной мысли, что там могло быть. — Давай поскорее искать выход.

После увиденного Эрик подумал, что теперь опасно брать эти грибы в качестве фонарика, который хоть и освещал бы дорогу, но выдавал обоих с головой перед возможным существом, которое пряталось где-то во мраке.

— А, зараза, — шепнул парень, вспомнив, что испачкался в светящейся жидкости.

— Тихо, — пискнула Готи. — Там что-то шевелится, — она присела на корточки, притихнув.

Неподалёку в темноте послышался шум, потом резко пробежало нечто тощее, похожее на человека. Это было видно по его силуэту. Послышались звуки борьбы, шипения и хрипы, а затем и хруст. Существо, мелькая глазами, стояло сгорбившись, и держало в лапе чью-то конечность. Оно, похоже, столкнулось с подобным себе, что спровоцировало бойню насмерть.

Толком никаких звуков оно не издавало, только жалко пыталось это сделать, но выходили одни хрипы. Тварь резко дёрнула головой, рванула прочь, волоча за собой тушу, или даже её часть, убитого себе подобного.

Теперь Эрику становилось ещё более не по себе от осознания, что тут есть кто-то ещё, и что эти таящиеся твари несут одну лишь смерть. Нервы у обоих были на пределе, ведь страх стремительно и неуклонно нарастал, а вера в то, что парень с девушкой могут найти выход отсюда, угасала вместе с надеждой.

Тут Эрик заметил, что существа, пробегая мимо, вовсе не обратили на посторонних ни малейшего внимания. Кажется, они слепы, а свечение в их глазах всего на всего отражённый свет. Это оказалось на пользу Готи с Эриком, и они взяли по грибу, используя его как фонарик, чей свет яркий и насыщенный, буквально кислотный.

Создания шныряли в непролазной гуще сталагмитов, что раскинулись по тёмной пещере подобно лесным дебрям. Где-то невысокие, всего метр, а другие достигали своим ростом и шести метров. Холодные и скользкие от тонкого слоя льда. Каменный пол, в отличии от здоровенных сосулек, не замерзал.

И в одной из них промелькнуло с застывшей эмоцией отчаяния чьё-то лицо, будто замурованное в сталагмит. Либо оно действительно было там, либо фантазия не на шутку разыгралась. Но в любом случае растущий из земли полупрозрачный продолговатый камень в форме вытянутого конуса, коих тут много, только что остался позади после очередных пару шагов.

Парень с девушкой ступали очень осторожно, порой замирая и начиная оглядываться, осматриваясь в поисках жутких созданий, блуждающих где-то совсем поблизости. Сердца у обоих неистово билось, по ощущениям ударяясь о рёбра с такой силой, что казалось, будто оно, подобно барабану, привлекает чудовищ.

Очередной шаг, очередной метр позади, и вдруг они оказались у пустого места, свободного от наростов. Выходить из-за сталагмитов и идти туда они не стали. И правильно сделали, ведь сразу на это место выбежали, мелькая едва видимыми силуэтами, три существа. Двое из них шипели на третьего, а тот пятился назад и, размахивая тощими лапами, не подпускал к себе сородичей.

Готинейра, испачканная в светящейся слизи грибов, пряталась за Эриком. Раздавшийся из мрака звук вынудил тварей замолчать и, сверкая глазами, повернуться в сторону незваных гостей. Вот теперь оба испытали настоящий страх, граничащий с паникой, ощущая, как крик хочет вырваться из глотки, как ноги жаждут побежать изо всех сил и никогда не останавливаться.

Чудовища не просто посмотрели в сторону, а сию минуту, как бешеные собаки, рванули сюда, несясь с пугающей быстротой. Готи дрожала, а Эрик, пытаясь взять себя в руки, всеми силами сминал страх внутри и, как загнанный в угол зверь, пробуждал в себе ненависть к врагам, чтобы придать себе сил для предстоящей схватки.

Худосочные твари стремительно мчались сюда, и одна из них резво прыгнула, после чего отправилась в нокаут, когда Эрик, подгадав момент, изо всех сил двинул ей по морде. Но другая обошла сзади, вцепившись парню когтями в плечи, и запрыгнула на спину, а Эрик, не придумав ничего лучше, в ответ повалился назад, придавив худосочную, но прыткую тварь своим весом. Та, хрипя и шипя, дико дёргалась, с трудом выползя из-под своего врага, и бросилась на девушку. Но к тому моменту Готинейра успела подобрать с земли камень, которым двинула аккурат по распахнувшейся пасти нападавшего.

Третья зверюга, появившись, отпрыгнула подальше, встав на четвереньки, и зашипела. Какая же мерзкая: тощая, одна кожа да кости, и бледная, как смерть; зубы подобны акульим; огромные отверстия в местах, где должны быть уши; а глаза, точно полупрозрачные шары, отражали свечение грибов, которые во время битвы улетели подальше, развалившись от удара с землёй.

Чудовище сменило запугивающее шипение на стрекотание, начало отступать, пятясь. Повсюду раздались хрипы, а следом появились множества пар огоньков, быстро несущиеся из тьмы прямо сюда. Их было столько много, что сам воздух задрожал от нескончаемого эха.

Оно призвало своих сородичей, и появившиеся полчища бежали сюда. Эрик пытался придумать хоть какую-то идею спасения, но тщетно. Создания наступали со всех сторон, петляя между сталагмитов. И призвавшая их тварь даже осмелела, начав медленно идти на свою желанную добычу.

Парень и девушка уже полагали, что всё, настал конец их пути и им самим, как вдруг оглушительный удар в гонг волной окатил пространство, а свора зверюг недовольно завизжала хриплым тоном, остановившись. Очередная волна прокатилась оглушительным эхом, отчего в головах зазвенело. Даже Готи заткнула уши руками не в силах терпеть рокот гонга.

После оглушительного звона дюжинами последовали шипения и жуткие вопли, больше похожие на давящие хрипы сорванным голосом. Существо, скалясь, бросилось прочь, а его прибывающие сородичи разом развернулись и рванули назад, убегая куда-то в недра пещеры, залезая в норы.

Из тьмы появился яркий огонёк, плывущий по воздуху.

— А он и не ждал гостей, — послышался сопящий голос, звучащий, как если бы змея высовывала язык, шипя.

Сияние всё приближалось, и стоило ему оказаться совсем рядом, как Готинейра заметила, что это лампа, а держит её кто-то сгорбившийся, целиком скрытый под мантией. И только спереди через небольшую прорезь капюшона торчала огромная пасть ящерицы, изувеченная шрамами. В другой лапе у него, удерживаемый за верёвку, висел гонг. Глаз видно не было, они сокрыты вместе со всем телом по одеждой.

— Ты ещё кто такой?! — оторопел Эрик, всё ещё не отойдя от случившегося, приняв ящерицу за очередного врага.

— Не надо бояться, зачем, — процедил спаситель сквозь отбивающие дробь зубы, потому что его голова периодически тряслась так, будто ему дико холодно. — Он не желает вам зла, он давно не встречал никого здесь, кроме хоуров, — создание показало высунутой из-под мантии чешуйчатой лапой на ту тварь, которая без сознания валялась рядом.

— Он? О ком ты говоришь? Кто не желает зла? — спрашивал Эрик будто на автомате, сам ещё не отойдя толком от страха.

— О нём, — ящер ткнул когтистым пальцем себе в нос. — Его зовут Мазава, он живёт здесь всегда. А твой?

Насторожившийся парень молчал, предпочтя изучить взглядом огромного, размером с человека, прямоходящего ящера. И когда убедился, что тот, возможно, не представляет опасности, то ответил:

— Эрик… А это Готи… нейра, — ответил Эрик, тяжело дыша, ещё не оправившись от случившегося.

Из-за его спины выглянула девушка, по лицу которой размазана её косметика.

— О-о-о, но вы так похожи, а называете друг друга по-разному, — произнёс ящер, дрожа своей челюстью и издавая свистящие звуки.

— Эм… Это же просто имена, — объяснил парень.

— О-о-о, правда? Удивительно. Два одинаковых телом и такие разные собой и именем. А вот хоуры все одинаковые во всём, и имена у них вот такие у всех, — Мазава издал раздражающий звук, очень сильно напоминающий шипение тех существ. — Да, вот такие, — он поднял когтистый палец вверх. — Да, Мазава знает ваш вопрос. Они очень хорошо слышат, а гонг и эхо пещеры оглушает любого из хоуров. Но и не только...

— В каком это смысле?

— Помимо них есть другое. Много другого. Но видеть это не стоит. А стоит уходить отсюда, иначе появление Мазавы было зря, — он указал куда-то в сторону тьмы. — Туда, — и заковылял.

Парень с девушкой, закончив диалог с ящером, увидели в нём возможную помощь, и не раздумывая направились за ним. Появление этого ящера оказалось для них великим спасением, как от тварей, так и, возможно, и бесконечных блужданий.

— Скажи, — обратился Эрик к ящеру, — а где мы находимся?

— В данный момент? В местах неприятных. Это недра под Ковалавоном. Они глубокие и протяжённые, таят в себе столько кошмаров и бед, столько древних существ и нечто более жуткого.

— Что ещё за Ковалавон? — поинтересовалась Готи, болезненно кашлянув.

— Наверху. Большой такой. Целая гора из городов. Даже небеса завидуют его высоте. Древнее место, покинутое после... — он притих.

— После чего?

— Не помнит Мазава, не знает, но что-то было. Мазава сам не знает, кто он такой, лишь всегда тут живёт, ест противную рыбу и читает манускрипты об этом месте, которое мертво.

— Ковалавон. Это тот самый замок на поверхности?

— Наверное. Страницы говорят о городе. Он наверху, где Мазава никогда не был. Только видит его останки здесь, в пещерах.

— Останки замка? То есть, его рухнувшие части?

— Не-е-ет, его древние места. Коридоры, которые под землёй, и они ведут на поверхность.

— Значит, мы можем выбраться отсюда обратно наверх? — глаза Эрика загорелись надеждой.

— Наверное. Мазава не знает. Он ходил не так далеко по коридорам, ведь зачем ему отдаляться от дома. В коридорах мало чего интересного, да и огромные они, как для гигантов.

— Послушай, нам нужно добраться до... — остановился Эрик, понимая, что не в силах объяснить.

Он не знал, как рассказать о поручении Хаоса, о его памяти, которую необходимо найти, убрав с неё возникший барьер. Вряд ли ящер, этот отшельник, живущий здесь, глубоко под землёй, что-то знает о происходящем на поверхности.

— Слушай, а ты же упомянул о каких-то манускриптах.

— Да, они есть. Мазава хранит их в библиотеке. Она здесь, близко, давно ушла под землю, — он открыл стеклянную дверцу лампы, подкинув в пламя каких-то пушистых комочков.

Парня заинтересовал ответ, и даже показалось, что упомянутое место может являться тем самым местом памяти, которое просил найти Хаос; а книги — воспоминаниями. Или же, если это не так, то должна же там быть хоть одна книга, рассказывающая об устройстве замка, и, может быть, о том месте, которое они ищут. Вот только сперва бы понять, что именно нужно искать.

— Ты отведёшь нас туда? — спросил Эрик у Мазавы.

— Да, — в голосе ящера промелькнула нотка довольства. — Следуйте за Мазавой. Только тихо. Он боится, что гонг случайно потревожил чужой сон.

Он неуклюже развернулся и заковылял, ведя за собой парня с девушкой.

***

На протяжении пути они сначала вышли из гигантской пещеры с озером, очутившись у обрыва, что оказался краем стены ещё одного подземного образования, но куда более огромного. Отсюда, стоя перед самой пропастью, таящей в себе лишь беспросветную тьму, ничего не было видно, и лишь жуткие завывания разносились где-то в недрах подземных тоннелей.

Вскоре все трое уже шли по узкому выступу, буквально вырезанному в отвесной стене. Первым неуклюже волочился ящер, за ним Готинейра, пугливо отвернувшаяся от раскинувшегося вида бескрайней пропасти. А Эрик шёл самый последний, слыша, как внизу, на глубине сотни метров, раздаются холодящие кровь вопли, а иногда кошмарные, надрывающиеся крики. И с каждым новым визгом кого-нибудь обязательно пробирала дрожь.

Лампа ящера, когда все преодолели достаточное расстояние, идя вдоль стены по выступу, едва осветила исполинских размеров статую, похожую на гуманоида, как если бы её лепили с человека, доведённого до полного истощения. Каменный колосс одиноко стоял на противоположной стороне пропасти, выходя своими пугающими размерами из глубин тьмы, упираясь в потолок, вонзаясь в его поверхность руками, будто поддерживая.

— Мазава, а ты уверен, что это реально безопасный путь? — настороженно спросил Эрик, уже заподозрив, что здесь могут обитать какие-нибудь крылатые твари, и с опаской поглядывал за статуей, где увидел нечто похожее на свитое из веток гнездо.

— Не волнуйся, Эрик, всё хорошо. Мазава не глупый, иначе бы его уже сожра-а-али, — он опять застучал зубами, засопел и встряхнул чешуёй.

Девушка уже не могла больше слушать пронзительные вопли, расходящиеся эхом откуда-то из глубин пропасти. Каждый новый визг врывался в пространство столь неожиданно, разрушая вдребезги абсолютную тишину, что Готи бросало в пот и дрожь. Она жаждала закрыть уши, чтобы больше не слышать всё это, но боялась, что в таком случае не услышит реально приближающейся опасности. И поэтому терпела, во всю жаждая поскорее выбраться отсюда.

Мазава то и дело, не останавливаясь, поворачивался, будто что-то проверяя.

— Что там? — не выдержал Эрик, и обернулся, но ничего не увидел.

— Осторожность, — ящер остановился, развернулся, и, достав из-под мантии бутыль с жидкостью, метнул её в сторону Эрика. Бутыль, пролетев мимо парня, с дребезгом разбилась о стену. Содержимое мигом разлилось и, соприкоснувшись с воздухом, загорелось синим пламенем, образовавшим огненную стену, за которой, зашумев, принялись прыгать какие-то твари. Всё это время они следовали за незваными гостями, передвигаясь абсолютно бесшумно.

— Они появились недавно, следовали за нами, но Мазава хитрее и умней. Он их знает слишком хорошо. Он их слышит.

Готи передернуло от осознания, что всё это время за ними тащились твари, готовые были, тихо напав, загрызть всех троих.

— Не бойтесь, Мазава не даст вас в обиду, — сказал ящер, остановившись. — Мы почти пришли, — он шагнул в сторону, исчезнув в стене.

Эрик вовсе и не заметил рядом трещину-проход, который был тщательно замаскирован. Готинейра залезла туда первой, следом за ней Эрик.

Внутри оказалось не так холодно, как снаружи, и иногда дул тёплый ветерок. Пещерный коридор природного происхождения, состоящий из известняка, расширялся по мере продвижения по нему, и в конце концов вывел в один тоннель, диаметром как в метро.

Эрик посмотрел сначала налево, потом направо, наблюдая одну и ту же картину: не видно начала и конца коридора, тьма по обе стороны, а форма тоннеля почти идеально круглая, будто здесь прошёлся огромный бур.

— Это же.. — Готинейра отреагировала с удивлением.

— Что?

— Ход, — ответил ящер и, глядя на девушку, подтвердил. — Да, тот самый.

— Какой ход? Вы оба о чём? — непонимающе спросил парень.

— Это ход малантилы. Я читала о них, — пояснила Готинейра — Книга была об мифическом мире, о котором ходят только слухи. Эмдн…

— Что ещё за малантилы? — Эрик с опаской принялся вслушиваться в любую дрожь.

— Черви, — ответила девушка, слегка скривив лицо от лёгкого отвращения.

— О-о-о, не волнуйся, девочка. В этих тоннелях никого нет. Если они и были тут, то очень давно, — успокоил всех Мазава, заправляя лампу.

— Почему ты сразу не сказала? — обратился Эрик к девушке. — Мы бы поняли, где оказались, и не попали бы в эти пещеры.

— Я не могла даже предположить, что этот мир — Эмдн! Да и не так уж много и знаю о нём! И тот замок… тьфу! Это же просто проекция разума Хаоса. Может, и не мир Эмдн вовсе, а лишь его часть в качестве воспоминания в голове Хаоса.

— Тише, друзья, — вмешался ящер, — зачем ссориться? Важно то, что происходит сейчас, и нам нужно следовать дальше, оставив позади неприятные моменты.

Он, закончив возню со светильником, пошёл дальше. Остальные, не желая отставать, последовали за ним.

— Ладно, извини, я не хотел. Слишком много всего произошло. Уже злюсь по малейшему поводу. Нервы не железные...

— Всё хорошо, — виновато ответила Готинейра, посмотрела на парня глазами, под которым размазана тушь. — Я тоже тогда, не подумав, сорвалась…

Земля под ногами немного задрожала.

— Хм, — задумался ящер. — Опять дрожь. Уже четвёртая за день. Мазава не наблюдал такого сотни лет. Всегда тихо. Но сегодня всё дрожит. А слух у Мазавы хороший. Он слышит голос, призыв, но непонятный.

— Дрожь? Это не эти черви?

— Не они. Мазава бы это сразу понял. Мазава знает их звуки, и это не они. Но голос… Мазава не знает его. Он никогда не звучал.

— Да, мы тоже слышали его, прежде чем попасть сюда. Там, наверху, когда мы были в этом, как его... Ковалавоне, то что-то появилось, призывая пробудиться.

— Пробудиться? — переспросил Мазава. — Пробудиться... — он произнёс это с особой интонацией. — Лучше поторопимся, друзья.

Ящер ускорил шаг, что даже из-под мантии высунулся его чешуйчатый двухметровый хвост. Раздалась очередная дрожь, снова едва различимый голос, идущий из глубин земли. Он напоминал тот самый, который звучал в гигантской цитадели. И вдруг всё вновь затихло.

Все трое преодолели остаток пути более не ощутив ни дрожи, ни призыва. Лишь только далёкий рёв, раздавшийся непонятно откуда, но, судя по своей силе, километрах в двадцати от этого места. Он, скорее всего, пришёл сюда эхом из сети пещер.

В конечном итоге, сам тоннель резко свернул вниз, обратившись в пропасть, а стены содержали в себе множество трещин, путь через одну из которых вывел путников в полуразрушенный зал с колоннами и полированным полом: целиком из чёрного камня с синеватым оттенком и белыми вкраплениями, что придавало месту фантастический, завораживающий вид. Цвета такие сочные и глубокие, что на душе возникало приятное чувство умиротворения, отчуждённости от мыслей, которые казались лишь иллюзией.

— Что это за место? — спросил Эрик, озирая потрясающий вид.

— Отколовшаяся частица Нйашила, — ответил Мазава. — Мир-кузня созданий, что по легендам выковали для себя целый мир.

— Отколовшаяся? И что же она здесь делает?

— Не знаю, Эрик. Мазава говорит только то, что читал в книгах, которые нашёл здесь.

Их продвижение по этому месту напоминало прекрасный сон, уводящий от всех мирских размышлений, будто приближая одновременно к вечной пустоте и безграничному спокойствию.

— Не спать! — скомандовал ящер, отчего парень с девушкой вздрогнули. — Нйашал известен ещё и тем, что его жители ковали оружия из лунных камней, наполняя всё это грёзами разумных существ.

— А? — сонливо выдавил Эрик, и встряхнул головой, пытаясь не заснуть.

— Это позволяло наделить клинок ночной сущностью разумных существ, и тогда оружие оживало при появлении лун, — закончил язер, выключая лампу, ведь её свет более не требовался, потому что освещения белых вкраплений в камнях было достаточно для обзора.

Сам зал оказался не особо большим, имея множество обрушившихся стен и колонн, а в некоторых местах, где его фантастический камень резко сменялся обычным известняком, заканчивался внезапно, будто действительно откололся от основного строения, а ныне просто покоится в недрах земли.

Очередная трещина в стене, затем ещё одна, после неё такая же, но больше. В одну из них все трое прошли, оказавшись в пещере поистине огромных размеров. На её территории, покоясь на каменных холмах и в части озера, разбросаны необычной архитектуры, покрытые мхом, башни неких замков и куски удивительных строений, расколотые и раскрошенные в некоторых местах. Из одного такого остова, не имеющего стены, излучался свет, что даже отсюда виднелось сотни высоченных стеллажей с тысячами книг.

— Пришли, — Мазава своеобразно улыбнулся, обнажив зубы.

Руины, они же часть библиотеки, располагались в самом конце пещеры на возвышенности, до которой пролегала вытоптанная тропа, а по обе её стороны на протяжении всего пути смиренно стояла части здания и лежали, утопая в воде, куски статуй.

Мазава толком не смог внятно объяснить причину, по которой в пещере столь много руин, да и знал он лишь о парочке из них. Часть Нйашала, казалось, постигла та же участь, как и множество других сооружений, которые разбросаны здесь, в недрах под Ковалавоном — титаническим строением, провалившись в пол которого Эрик с Готи и оказались здесь, под землёй, в сети огромных пещер, будто когда-то давно выбуренными кем-то.

— Это словно куски, телепортировавшиеся сюда, — предположила Готинейра, изучая взглядом остовы построек. — Но кто и зачем это сделал? Почему вообще такое произошло? — спрашивала она сама себя.

— Тебе знакома архитектура хоть одного из них? — поинтересовался парень.

— Нет. Впервые вижу их. Но библиотека... — начала девушка.

К этому времени они, преодолев тропу, подошли к возвышенности с руинами, в которых валялись книги: одни размокли от сырости, другие проедены наростами грибов, и только треть фолиантов гордо противостояла разрушительному подземному климату. Эта скромная по размерам библиотека — комната, словно вырванная из общей конструкции.

— ...чем-то напоминает дом дядюшки Хаоса, — договорила Готи после короткой паузы.

— Что? Хаос? Кто это? — с непониманием спросил ящер. — Эта библиотека здесь уже очень долго. Мазава не умеет читать некоторые здесь книги. Жаль. Мазава был бы рад избавиться от скуки.

— Точно, книги, — спохватилась девушка, явно что-то придумав.

Лестница из каменных пальцев, отколотых у статуй, позволила подняться к остову. Стоило очутиться там, как Готинейра рысью бросилась к одной из кучке фолиантов, вытаскивая из неё первую попавшуюся книгу, в спешке её открывая. Пробежавшись взглядом, черноволосая, выпустив книгу из руку, метнулась к следующей, проделав те же действия, что и с предыдущей.

— Значит… показалось, — объявила она, смотря в пол.

— Что именно? — Эрик поднял с пола книгу, открыл её, и всмотрелся в неизвестные символы.

— Книги совсем другие, нежели в библиотеке дядюшки Хаоса. Значит, место просто похожее. Тут и пол такой же, и стеллажи расставлены в том же порядке, что и в доме дядюшки Хаоса.

— Может, просто совпадение?

— Может быть, — девушка продолжала ходить вдоль книг, что-то выискивая взглядом, но, не найдя нужного, успокоилась и подошла обратно к парню.

— Слушай, — начал Эрик, показывая пальцем на текст в книге. — Что здесь написано? — он обратился к Готинейре, так как не мог разобрать неизвестную письменность.

— Ничего интересного. Поверь мне.

Вибрация ударила по ногам, исходя из пола, и очередной голос, таящийся в стенах пещер, заглушённо что-то протянул, и, судя по тону, он призывал кого-то на определённое действие.

— Опять этот голос, — прошептал Эрик. — Слишком уж знакомый… Эй, меня подождите, — спохватился он, заметив, что ящер с девушкой пошли дальше.

Он быстро догнал их.

— Вы слышали это?

— Слышали, — ответила девушка. — Поэтому и нужно поскорее отсюда выбираться. Мне кажется, что этот голос как-то связан с тем, что блокирует разум дядюшки Хаоса.

— Откуда такая уверенность?

— А я и не говорила, что уверена. Просто интуиция.

Вскоре ящер привёл своих гостей к самодельной конструкции, построенной из небольших, как кирпичики, кусков, которые были отколоты от здешних руин. Это оказался принадлежащий Мазаве дом, внутри которого, стоило зайти внутрь, отворив дверь, сделанную из толстенной обложки здоровенной книги, было тепло и сухо.

***

Отсутствие окон не позволяя слабому наружному свету пещеры проникать в жилище. Но это компенсировалось светильниками: расставленные повсюду, они излучали голубоватый свет. В одном углу постройки висела на верёвках сушёная рыба и грибы, а под ними железная установка с решёткой, под которой дотлевала горстка углей. А на стене полотно, через щели которого прорывался тускловатый свет.

— Здесь ничего нет, — шепнул Эрик, пока Мазава доставал из-под мантии баночки, выливая их содержимая в одну большую.

— А что должно быть? — поинтересовалась Готи, посмотрев на парня.

— Я думал, здесь будет память Хаоса. Ну, книги, которые как отдельные воспоминания. Но я ошибся. Я теперь вообще сомневаюсь, что это его разум.

— Как это так? — девушка не понимала. — Он же сам нас сюда пустил.

— Я не про это. Что, если его разум только в определённом месте где-то здесь? А всё окружающее не более, чем отдельный мир, в котором просто есть хранилище с разумом Хаоса.

— Что за мысли у тебя такие? — она скептически ухмыльнулась. — Не говори глупости. Мы находимся в голове Хаоса, в проекции его разума. Вот только почему он не предупредил об этих пещерах. Не думал, что упадём сюда? Наверное, да.

— А ты забыла? Как ты назвала этот мир. Эндм?

— А может, что это и не он вовсе, я не знаю. Что, если он когда-то его видел, и теперь проекция его разума приобретает форму этого мира, — предположила она, на отрез отказываясь верить в услышанные слова.

— Может. Но всё же мне кажется, что тут что-то не так. Нужно поскорее найти память Хаоса и блокирующую воспоминания причину. Он говорил про башню с книгами, так? А она на поверхности. Нужно туда как-то вернуться.

— Да мы даже не знаем её местонахождения. Да, нужно обратно подняться в ту крепость, но всё равно устанем искать нужную башню. И, я боюсь, как бы снова не произошло чего-то такого, из-за чего мы упали в озеро подземной пещеры.

Эрик подошёл к ящеру, который рылся в сундуке.

— Послушай, Мазава.

— Да-а-а? — острые зубы его пасти обнажились.

— Нам нужно попасть наверх, в Ковалавон, — иначе Эрик не знал, как объяснить ему главную цель, поэтому решил просто узнать путь обратно наверх.

— О-о-о, Мазава знает способ. Сейчас. Сейчас, — заговорил он, начав осматриваться, и, махнув хвостом, развернулся, скрывшись за полотном, за которым, по всей видимости, была ещё одна комната. И когда его морда высунулась оттуда, то он прошипел: — Отдохните перед дорогой, — Мазава сдвинул лапой полотно, отворив тем самым комнату. — Неизвестно, сколько путь ваш продлится, но новые силы помогут.

Помещение, в которое они зашли, заполнено преимущественно красочными, хоть и очень потрёпанными, подушками, тоже явно найденными. Помимо них узорчатые матрасы, и лампа, подвешенная под потолком; и открытый сундук, в котором лежали всякие тряпки. Самодельный стеллаж, сплетённый из каких-то древесных прутьев; и точно такой же низкий столик, а на нём стопка каких-то высушенных листьев, маленький черепок, заполненный чёрной жидкости, и много остального.

Парень с девушкой выпили воду, принесённую Мазавой в деревянных стаканах, и легли спать, решившись набраться сил перед дорогой. Есть не стали, ведь помимо сушёной рыбы и жучков больше ничего не оказалось. Хотя Мазава пообещал вернуться к их пробуждению с жаренной рыбой, которую, пока его гости спят, будет ловить, плавая на дне, в пещерном озере, а позже принесёт в своё убежище и приготовит.

***

— Эрик, вставай, — ласково просил голос над ухом.

Парень открыл глаза, наблюдая перед собой сидящую на коленях Готинейру. Она, приведя своё лицо в порядок, улыбалась.

— И когда ты только успела опять себя разукрасить? — сонно произнёс Эрик, протёр глаза, и, опираясь на руки, принял положение сидя.

— На это я всегда найду время, — хлопая глазами, она протянула толстый кусок коры, где лежали две жаренные рыбёшки, от румяной корочки которых поднимался пар. — Только что с огня, — и вручила поднос Эрику в руки, а сама рядом села хрустеть какими-то стеблями.

— Ах, значит, мне рыбу, а себе овощи?

Он, поставив перед собой кусок деревяшки, затем потянулся к рыбе, и начал аккуратно разделывать тушку руками, снимая нежное мясо с костей без особых усилий.

— А я уже поела её, — ответила Готи. — Вот, теперь со скуки жую стебли хрмал... хрмалрм... да уж, название у него то ещё, язык сломаешь. Хрмалрмандилрмнд, — она очень старательно выговаривала каждую букву. — Мне когда Мазава, давая это растение, назвал его, я даже подумала, что он шутит, — она откусила очередной кусочек.

— Ха. Да уж, и в правду. Придумает же, — усмехнулся парень, кладя кусок жареной рыбы себе в рот.

Пока они трапезничали, то наблюдали открывающийся из комнаты вид на территорию величественных масштабов пещеры. Тут полотно, заслоняющее рядом находящийся проход, мановением чешуйчатой руки сдвинулось в сторону, и Мазава, цепляя хвостом стену, вышел.

— Как поживают дорогие гости? Готовы отправляться в путь?

— Готовы, — Эрик отложил поднос в сторону, вытер руки об одежду, поймав на себе возмущённый взгляд девушки, и встал с матраса. — А я и забыл, что мы случайно искупались в озере, попав в пещеры, — сказал он, обратив внимание на то, что одеяния уже абсолютно сухие.

— Просто тут очень тепло, да и, когда шила эти костюмы, то ткань выбирала самую лучшую по всем показателям, — девушка гордо подняла голову, ведь именно она сшила своё платье и одеяние, которое сейчас было на Эрика.

— Погоди-ка, — оторопел парень. — Если мы перенеслись в разум Хаоса, то разве наша одежда не должна была остаться там, в вагоне? Ну, помнишь, как с книгой.

— Не-е-ет, — улыбаясь, протянула Готинейра. — Мы же сами сюда перенеслись, а не в тело какого-нибудь персонажа, как это может быть с книгой.

— А… ну, тогда понятно, — ответил Эрик, взглянув на ящера.

Они собрались, на всякий случай взяв провиант, ведь толком не знали, сколько продлится их путь. Мазава подарил каждому оружие — длинный нож, сделанный из больших рыбьих костей, заточенных на удивление остро. Ножен, к сожалению, не оказалось, и оружие пришлось прицепить к верёвке, предварительно завязанной на поясе.

Попрощавшись с временным пристанищем, с его у ютом и теплом, все трое отправились в путь. Мазава, как проводник, шёл впереди, направляя. Первым делом он вывел своих гостей из каменной хижины, а затем, ступив на протоптанную на земле тропинку, неуклюже зашагал, размахивая хвостом.

— Нужно добраться до подземных ветров, — начал ящер, дойдя до небольшого пригорка, что спускался к берегу озера, находящегося с другой стороны возвышенности, — а там вы сможете подняться наверх. Ветра доставят в Ковалавон. Это самый быстрый путь, нужно лишь... — он остановился, замерев, и только светильник в его цепкой лапе покачивался.

— Что случилось? — спросил Эрик, и принялся вслушиваться вместе с ящером, ощутив толчки и вибрацию.

— Это не есть хорошо. Воды неспокойны, — ящер повернулся к берегу, направив в его сторону лампу, ярко осветившую пространство впереди себя.

Каменная крошка с потолка, находящегося метрах в ста, осыпалась, падая мелким дождём в озеро. Мазава шёл не спеша, прислушиваясь к каждому звуку. Лёгкая вибрация земли ощущалась всё отчётливей, и помимо неё слышался посторонний, ранее неслышимый, низкого тона гул, объёмный по своему звучанию, словно принадлежит чему-то огромному.

— Не нравится мне это, — проговорила Готи, бегая взглядом по всему, что видела.

— Раньше такого никогда не случалось. Мазава помнит, что всю жизнь здесь всегда было спокойно, — отвечал ящер.

— Напомни, когда это начало происходить? — влез в диалог парень.

— Недавно. Совсем недавно. Всё всегда было спокойно, но потом будто что-то начало просыпаться. Мазава не знает… что же это такое.

Шли они недолго, и уже, пройдя вдоль берега озера, отошли от него, повернувшись к нему спиной, и подходили к нужному проходу, как вдруг вода позади заметно забурлила.

— Хм? — вопросительно хмыкнул ящер, повернув голову в сторону воды, и его физиономия искривилась в ужасе.

Остальные не сразу поняли этой реакции, но когда посмотрели туда же, куда и ящер, то ужаснулись. Гигантская и бесформенная масса серебристой слизи поднималась из воды, вытягиваясь вверх на десятки метров, а затем с грохотом рухнула к берегу, подняв высокие волны. Его размеры ужасающиеся, а омерзительный смрад, поднявшаяся в воздух, намертво забивался в нос.

Нечто, бурля и лопаясь в некоторых местах, выбрасывало из себя облака вони и чьи-то останки. И только сейчас, когда свет лампы Мазавы осветил чудовище вдалеке, было видно, как в массе слизи плавает бесчисленное количество костей и черепов; и на некоторых из них мясо ещё не до конца переварилось. Брызги твари, попавшие на валяющиеся рядом останки зданий, принимались шипеть, подобно кислоте.

— Толчки пробудила древний кошмар озера! — крикнул ящер, показывая своим взглядом, что нужно бежать.

Оно, с огромным трудом выползя из озера, сразу же устремилось лавиной слизи к своим жертвам. Никто ни на секунду не замешкался, наоборот, после увиденного все рванули в тоннель так, что едва не спотыкались о валяющиеся камни. Но бесформенная масса подобно многотонному локомотиву неумолимо сшибала на своём пути любую преграду, постепенно приближаясь.

Мазава остановился, понимая безвыходность ситуации, и что тварь настигнет их раньше, чем получится выбраться из тоннеля.

— Бегите, Мазава задержит это! — он выхватил лапой из-под плаща баночки с жидкостью, встряхнув их, и те засветились.

— Что?! Да оно же не оставит от тебя ничего! — закричал Эрик, резко остановившись.

В ответ ящер лишь оттолкнул от себя парня, попытавшегося вразумить Мазаву, и ещё раз, шипя, велел убегать.

— С Мазавой всё будет в порядке! — рыча, крикнул он, и, замахнувшись, кинул в сторону твари склянку.

Та, соприкоснувшись с землёй, разлетелась вдребезги яркой вспышкой, и жидкость из неё рванула в стороны, попав на тварь, отчего та стала разжижаться, валясь на землю, стекая обратно в озеро. Но эта участь постигала лишь отдельные отростки, а новые продолжали вырастать, появляясь быстрее, чем Мазава успевал от них избавляться. Он пытался не оставить твари надежды, что она сможет сожрать хоть кого-то. Но эта масса слизи хоть и таяла под гнётом светящейся жидкости, отделяясь от своих разрушенных кусков, но продолжала неумолимо нестись вперёд.

Тем временем парень с девушкой изо всех ног неслись по тёмному тоннелю, как вдруг далеко позади услышали шипящий крик, и в коридор ворвалась пузырящаяся масса. Она неслась неумолимо быстро, но проигрывала в расстоянии. Кругом одна тьма, и только серебристое свечение твари говорило о том, что смерть ещё не наступила.

Эрик и Готи, позабыв обо всём, бежали, совсем не замечая ничего перед собой, и в один миг они не ощутили землю под ногами, и даже не успели понять произошедшего, как уже летели вниз, проваливаясь во мрак.

И вдруг их обдул сильный поток ветра, замедляя падение, но так же резко пропал; и вот они уже съезжали по крутому склону тоннеля, что в один момент стал вертикальным. Они, вывалившись из дыры в стене, приземлились на один из воздушных гейзеров, который со множеством других располагался по контуру очередной пещеры.

Эрик, пытаясь зацепиться хоть за что-то, скатывался по наклону в сторону пропасти, раскинувшейся вниз. Но когда его пальцы неожиданно схватились за торчащий камень, то резко остановили падение парня. Готи, съезжающая следом, была подхвачена Эриком и сразу же раскачана, а затем брошена в сторону на ровный уступ. Туда же прыгнул и парень, соскользнув при толчке ногой, чуть не упав вниз, но девушка помогла ему взобраться.

Из того длинного тоннеля, откуда только что выбрались Эрик с Готинейрой, на бешенной скорости, лопаясь и брызжа в стороны, начала вываливаться слизистая масса, сочась, как загустевшая слизь. Тварь скользила по наклонной поверхности вниз и падала в бездну, в итоге там и исчезнув.

Ноги девушки подкосились от усталости, и она рухнула на землю, жадно глотая воздух в попытке отдышаться. Эрик тоже изрядно запыхался. Спустя несколько минут, встав с земли, он подполз к краю выступа, наблюдая широкую и беспросветную пропасть внизу, по ощущениям настолько глубокую, что, казалось, если в неё спрыгнуть, то падение затянется на многие часы.

Сейчас парень с девушкой находились на выступах, что кучами торчали из стенах пещеры, которая имела форму вертикальной, как если бы здесь прошёлся гигантский бур, трубы диаметром приблизительно сто сорок метров. Всюду множество каменных, похожих на термитники, возвышений, высотой под десять метров и под наклоном в сорок пять градусов.

— Это было близко… — произнёс парень, тяжело дыша, и лёг на землю. — Что? Свет? — заметил он, глядя наверх.

А вместо потолка лишь огромная дыра, похожая на ту, в которую упали Эрик с Готинейрой. Стоя здесь, внизу, они оба смотрели туда, задрав головы, и видели в самой вышине очертания внутренней части замка: зелёный свет, гигантские колоны, узорчатые плиты и многое другое.

— Надеюсь, глаза меня подводят, — Эрик оценивал расстояние до верхушки, где находился выход на поверхность. — Слишком много, чуть больше четверти километра. Какие же здесь огромные размеры у всего.

— И что нам делать? — спрашивала Готинейра, лежащая рядом. — А Мазава. Что с ним?

— Это же всего лишь проекция. Всё не по-настоящему. Помнишь? И он тоже, наверное, был лишь фантазией Хаоса, — успокоил её Эрик. — Ха. Забавно. Иллюзия, а кажется такой реальной. Но ладно, не об этом сейчас. Нужно искать дорогу наверх, — он наблюдал вокруг десятки торчащих из стен гейзеров и уступов, что опоясали изнутри трубообразную вертикальную пещеру.

Ещё выше аналогичный пояс из наростов гейзеров, выше него ещё один. Гейзеры поочерёдно выпускали струи воздуха вперемешку с паром, и это могло быть решением.

Потрёпанный парень подошёл к одному из конусных возвышений, вскарабкался по нему на высоту примерно трёх этажей. Прямо перед его лицом, стоило Эрику оказаться на возвышенности, из жерла, постепенно набирая обороты, воздух сперва выходил медленно, постепенно усиливаясь, и в конце рванул что есть мощи.

Парень дождался следующего такого выброса, и, когда тот произошёл, то Эрик, вскочив на извергающийся поток воды, буквально оседлав его, рванул вверх под мощной силой вырвавшейся воды. И когда она подняла его на достаточную высоту, он, оказавшись у очередного выступа, схватился за него, а затем окончательно забрался.

Готинейра последовала примеру Эрика. И когда она уже взлетела до его уровня, то парень поймал её за руку и помог вскарабкаться.

— Отлично, один уровень пройден. Осталось ещё... много, — он глянул наверх, осознавая, что такими темпами подъём затянется надолго.

Путь наверх и вправду оказался нескорым, а к тому же и изнурительным. Использование гейзеров в качестве лифтов сперва было хорошей идеей. Но по мере продвижения вверх, используя всё новый и новый гейзер, очередные струи вырывающейся воды становились неприятными, а потом и болезненными, поскольку своей мощью ударялись о тело. Но иного способа взобраться на поверхность не было.

Толчки, происходившие на протяжении всего пути Эрика и Готинейры, усилились, затем сменяясь вибрацией, что затихала ненадолго. В этом тектоническом безмолвии едва слышимо проносились неразборчивые голоса, откликаясь эхом в каждом камешке.

Наконец-то, спустя около часа, хотя время, казалось, тянулось целую вечность, парень с девушкой преодолели последний уровень, оказались на резкой границе известняковой породы, выше которой начинались мраморные плиты расколотого пола.

Да, они сумели выбраться, и вновь находились внутри Ковалавона, но на этот раз зал оказался другой, заметно скромных размеров по сравнению с помещением, в которое Эрик с Готинейрой впервые попали через главный вход.

Это же место напоминало больше внутреннюю часть башни, поскольку всюду изобиловали своим количеством ступенчатые лестницы: одни ползли вдоль стен, устремляясь ввысь, а другие начинались с середины или краёв зала, резко поднимались вверх и вонзались в потолок. Повсюду валялись разорванные страницы книг, будто осыпавшиеся бумажным дождём с верхних этажей.

Эрик устремил взгляд вверх, наблюдая, как там мерцает фиолетовый свет.

— Что-то мне подсказывает, что мы нашли это... — Готинейра подняла с пола одну из страниц. — Написанное здесь мне знакомо.

— Значит, наверху и есть то самое место с памятью Хаоса? — Эрик уже мысленно представлял, с какой опасностью там предстоит столкнуться, и поэтому, пока девушка осматривала разбросанные страницы, прислушался. — Хм. Никого не слышу. Странно. После всех тех тварей вдруг такая тишина. Ох, лишь бы не сглазить. Надеюсь, там действительно никого нет.

— Да, — твёрдо заявила Готинейра, не слыша монолог Эрика с самим собой. — Это то самое место. И то, что блокирует память Хаоса, находится там, наверху.

— Тогда давай поскорее покончим с этим.

Очередной подъём, на сей раз по десяткам тысяч ступенькам крутых лестниц, рвущихся своей длинной ввысь. Они оба поднимались выше, и с каждой новой минутой всё больше выбивались из сил. Им приходилось останавливаться на передышку, унимая не только учащённое дыхание и сердцебиение, но и жар вместе с изнеможением в мышцах ног. Изначально подъём им виделся гораздо легче, но с каждой пройденной ступенькой пространство словно вытягивалось, отдаляя заветный этаж и поднимая его выше.

К моменту, когда они поднялись наверх, прошло много времени..

— Это… почему их… так много, — с трудом выдавливал из себя слова Эрик, заползая на последнюю ступеньку, наконец-то оказавшись в месте, куда вместе с девушкой так долго взбирался.

Первым делом он сразу распластался на полу, внутренне ликуя, что кошмарная лестница, оказавшаяся, похоже, самым ужасным врагом в этом путешествии, осталась позади. Следом за Эриком поднялась Готинейра, которая тут же уселась на пол и тоже принялась отдыхать.

— Всё здесь… почему оно тако… такое огромное...

На протяжении нескольких минут они приходили в себя, абсолютно не замечая ничего вокруг, будто их разум велел не обращать внимания на окружающее, пока измученное и истощённое тело не восстановится.

— Кажется… мне уже лучше, — устало произнёс лежачий Эрик, смотря на потолок. — Как высоко. Стоп… тьфу. Из-за этого подъёма я даже забыл, зачем мы сюда тащились, — он, недовольно ворча, поднялся с пола, всё ещё чувствуя изнеможение в ногах. — Ох, ничего себе. И как я только не заметил этого сразу? — его взгляд принялся бегать по всему видимому.

Место, где они оба находились, имело чересчур фантосмагоричную архитектуру. Эрик, делая медленные шаги по полупрозрачному чёрному полу, чувствовал, как его стопы погружаются в невидимую жидкость.

Бесчисленное количество огромных чёрных каменных плит, исписанных сияющими фиолетовым символами, были наложены друг на друга, и, подобно кирпичикам, образовывали своим количеством гигантские колонны, которые были изогнуты спиралью, уходящей под самый потолок. Их было много, и все они срастались в определённых местах, образуя подобие стен.

Толчок, отозвавшийся откуда-то из глубин, вибрацией пробежался по эту месту, из-за чего во тьме полупрозрачного пола слабо сверкнули чьи-то очертания. И всё, что находилось вокруг, оплеталось бесконечными корнями, которые, пульсируя, впивались в стены, и будто закачивали в них что-то, либо же высасывали.

Иногда, когда пространство в очередной раз озарялось зигзагами фиолетовых молний, Эрик вдруг видел жидкость, в которой стоит, и под ногами наблюдал десятки тысяч книжных листов, которые мигом пропадали с исчезновением мерцания вокруг.

Готинейра, уже отдохнув, поднялась и подошла к парню.

— И… куда теперь? — медленно, точно удивлённый, спрашивал он у девушки.

— Я… я не знаю, — отвечала она, осматриваясь. — Я никогда здесь не была. Но это точно это место. Он же говорил… ах, как же это было…

— Место, где вода незрима, — Эрик начал вспоминать слова Хаоса. — Это та самая башня.

— И где стены созданы из книг? Да, точно, именно так, — она, чуть наклонившись, потянула руку к полу, чувствуя, как её пальцы соприкасаются с невидимой водой. — Эти корни. Они оплетают всё вокруг. Они, видимо, и есть то самое, что блокирует память Хаоса.

— Ага. И от них нам нужно как-то избавиться? Вот только предчувствие у меня нехорошее.

— Почему?

— Хаос говорил, что в его разуме будет безопасно. Но ты же помнишь, через что мы прошли? А вдруг… здесь тоже есть что-то?

Эрик кивнул в сторону коридора, который образовывался из переплетений колонн и вёл неизвестно куда. Таких коридоров было несколько, но скопление корней торчали только из одного.

— Очень надеюсь, что мы здесь одни, — занервничала Готи, прислушиваясь. — Вроде бы тихо. Если не считать эти толчки.

— Тогда почему я их не слышу? — и тут он вспомнил, что Готинейра не человек. — А, ну да, точно. Твой слух, видимо, лучше моего.

Она кивнула в ответ.

Произошла пауза, после которой Эрик вернулся к теме разговора:

— Значит, тихо, говоришь? Надеюсь, нам и вправду не встретится ничего, как это было внизу.

— Я тоже надеюсь, что мой слух меня не подводит.

— Я так понимаю, идти нам нужно сюда? — он взглядом указывал на вход в коридор, из которого тянулись корни.

— Да, похоже. Видимо, там и находится то самое… эм, помеха, паразит, который блокирует память Хаоса. Пойдём туда.

Они оба, бесшумно ступая по полупрозрачному тёмному полу, что состоял из какого-то кварца, продвигались ко входу в коридор. А когда оказались внутри, то принялись идти по нему. Корни, растущие вдоль стен и потолка, будто медленно дышали, чуть раздуваясь, и излучали слабое свечение, которое пропадало, стоило корням сузиться.

Путь оказался не долгим, и вскоре вывел парня с девушкой в огромный и протяжённый зал. В два ряда по обе стороны от них стояли, вытянув руки вперёд, трёхметровые статуи, напоминающие людей. Из спины каждой изваянии вырывался позвоночник, перерастая в точно такую же скульптуру в почти аналогичной позе.

Каждое повторяло предыдущее, при этом чуть наклоняясь вперёд, и выходило так, что они, статуи, образовывали подобие спирали из самих себя, и таким образом, словно какой-то червь, тянулись по всей территории огромного зала, врастая руками в точки опоры.

Все они неподвижны, находились на полу, на стенах, на потолке. Абсолютно везде, словно единый организм из сросшихся между собой статуй. В одной руке у каждой обязательно находилась стеклянная сфера, а в неё помещены плавающие в жидкости сияющие сферы, и каждая имела свой цвет. Но большинство из них, к которым подключались корни, были фиолетовыми.

Самих же корней здесь находилось превеликое множество, и они всей своей армадой исходили из одной огромной, висящей в воздухе сферы с зеркальной поверхностью и кучей отверстий. А сам размер этого объекта был сопоставим с телом льва, если бы тот свернулся в клубочек.

— Неужели это и есть тот самый паразит, блокирующий память Хаоса? Как-то это слишком легко получается. Всего-то отключить эти отростки, да?

— Да, и вправду… подозрительно просто, — согласилась девушка. — Ну, давай уже покончим с этим, — она сняла с пояса нож, который дал ей Мазава.

— Ты чувствуешь что-нибудь? Ну, присутствие чьё-нибудь, например? — Эрик не верил, что здесь никого нет.

— Нет, всё спокойно. И прекрати меня пугать. Давай уже быстрее их перережем, а то вдруг действительно что-нибудь вылезет, — она, подойдя к сфере, начала срезать растущие из неё корни, из которых принималась сочиться бесцветная жидкость.

Готинейра после проделанной работы сразу замерла, принявшись прислушиваться, как и Эрик, который, застыв, бегал взглядом всюду, где ему чудилась опасность. Но всё оставалось спокойным.

— Похоже… действительно ничего нет, — констатировал парень, начиная помогать Готинейре перерезать паразитические корни.

И когда они оба срезали всю заразу, то спокойная тишина треснула, и пространство начало стремительно заполняться неприятным шумом. Девушки, скривив лицо от отвращения, заткнула уши руками. Сперва Эрик не понял её действий, но очень быстро услышал раздражающий писк в голове.

И на фоне перемешавшихся между собой тысячи неразборчивых звуков громко завопил знакомый голос, неразборчиво кричащий какие-то слова.

Парень с девушкой мигом ощутили слабость и повалились на землю. А когда пришли в себя, то уже находились в библиотеке Хаоса.

***

Эрик, отходя от сильной сонливости, начал понимать, что вернулся обратно в вагон. Он, поднявшись с пола, превозмогал слабость, которая сразу же начала улетучиваться из тела. Перед ним сидела Готинейра, протирающая глаза.

Но что самое неожиданное — не только они вдвоём вышли из разума хранителя. Рядом с девушкой в бессознательном состоянии лежало покрытое перьями и пухом создание размером с шестилетнего ребёнка. Оно валялось, свернувшись в клубок, закрывая большую часть тела, в том числе и морду, оперением крыльев. Но всё же немного было видно его лицо, а именно глаза, огромные и чёрные, будто из стекла.

— Я всё вспомнил, — довольно произнёс парящий рядом Хаос.

— Это ещё кто? — Готинейра, обнаружив рядом с собой пернатого некто, отскочила в сторону.

— Тот, кто блокировал мои воспоминания, — Хаос сверлил взглядом существо, подплыв к нему по воздуху, и взял создание одной из рук. — Алектаг, — произнёс он, осмотрев тварь, крыло которой расслабленно упало, открыв обозрению морду неведомого создания.

— Алектаг? — с непониманием переспросил Эрик, наблюдая у создания женское лицо, по контуру которого росли короткие перья, а во лбу находился третий глаз, закрытый веком.

— Слуга Лина Крауса, — твёрдо произнёс Хаос, своими словами повергнув в шок Готинейру.

— Это глупая шутка, очень глупая, — растерялась девушка от услышанного.

— Нет. Это правда. Ведь я всё вспомнил. Алектаг блокировал мою память, — продолжал хранитель библиотеки, чья речь заметно ускорилась, — и я даже не знал этого, не помнил, как пробрался он в мой разум. Это единственное известное мне существо, умеющее видоизменяться в чужой голове и пробираться туда без чужого ведома. И он всегда служил Краусу — предателю.

— Да что ты такое говоришь. Что за бред? — голос Готи задрожал. — Это глупость, дядюшка Лин не может быть предателем. Да зачем ему вообще это делать? Вы же оба с ним хранители, оба являетесь союзниками.

Хаос, будто не слыша её и не обращая внимания, продолжал свою речь:

— Краус хочет убить Манфисталя, того, кто спрятан в этом городе, в его глубоких недрах, где никто не найдёт. Вы же просто его инструменты...

Эрик, стоя, как вкопанный, ничего не понимал. Всё услышанное, как гром среди ясного неба, поражало и вводило его в ступор своей неожиданностью и противоречивостью с уже известным, полностью переворачивая внутри всё устоявшееся мнение о происходящем.

— ...и не понимаете, как хитро он воспользовался вами: случайным путником и послушной… — закончил Хаос, не договорив.

Готинейра упала на колени, и на её лице появилось глубокое смятение.

— Нет, это бред, — тихо повторяла она одно и то же, словно услышанная информация уничтожала в ней всё то хорошее, что она знала о Краусе; будто её сердце дико сжалось.

— Как я могу врать тебе, дитя моя? — Хаос небрежно швырнул на пол Алектага, а потом положил костлявую ладонь на плечо девушки. — Сколько лет он мучил тебя, ты забыла? Как его тирания уничтожала твоё стремление и… — он положил ещё одну руку ей на спину, — …делал из тебя покорную. Я знаю, ты любишь его, но это он тебя так научил. Или ты забыла, как убегала от него сюда, ко мне в мой дом, в библиотеку, и познавала тайны мира, что он скрывал старательно от глаз твоих жадных?

— Я помню, — мышцы её лица будто обмякли, потекли, и выглядело это жутко, как если бы кожу на лице покойника начали тянуть вниз. — Но я всегда думала другое... но... он не может оказаться таким...

— Может, — перебил её Хаос, и девушка замолчала, а её глаза, бесцельно смотря по сторонам, наполнялись какой-то злобой и болью.

— Манфисталь, — продолжил хранитель библиотеки, уставившись теперь на Эрика, — его нужно срочно найти и убить раньше, чем это сделает Краус.

— Что? — парень ещё больше ничего не понимал.

— Он есть хранитель силы, что способна обуздать рвущуюся наружу истинную сущность сего города. И если убьёшь Манфисталя, то сможешь остановить надвигающуюся погибель. Но если это сделает Краус, и да обрушится смерть на каждый из миров известных, ибо он вберёт силу Манфисталя и сольётся воедино с городом. Он столько лет искал спрятанные вагоны, и только сейчас нашёл.

— Почему? Как они могут быть спрятаны, если всегда следуют друг за другом?

— Есть такие части в них, куда добраться нельзя, не зная о координатах магического входа. Вагоны несут в себе много миров, а не один, который всегда видно, — он вновь посмотрел на Готинейру. — О, дитя моя, прости за правду, но зла не желаю тебе.

— Как он мог, — сорвалось с губ девушки. — Я… я п-п-просто не могу в это поверить, — жалобно произнесла она, посмотрев на Эрика разбитым взглядом, будто из неё только что высосали жизнь.

Толчок, вибрация, приглушённый голос где-то вдалеке, в другом вагоне.

— Это оно, — Хаос встрепенулся, — медлить не стоит. Я имею силу создавать порталы по составу, поэтому метну вас туда, в вагон, где вы найдёте его скрытую часть.

Из-под его лохмотьев высунулось четыре руки, принявшиеся вырисовывать в воздухе символы, образуя постепенно нарастающее зеленоватое завихрение с чёрной точкой в центре.

— Стоять велю персоне вашей именем своим! Тебе не выйти из воды на этот раз сухим! — крикнул выскочивший вдалеке из-за стеллажа Лин Краус. — Не слушай речь, пред вами лжец, ужасный и жестокий! Порядок есть давнишний жнец, солгавший свои строки! — Лин со всех ног бежал к ним.

— Обманщик здесь! Не слушайте смерть, ещё живую от ненасытности своей! — приказным тоном велел Хаос. — Я знаю его истинную сущность, пожравшую искусство многих миров, и те вымерли от пустоты души, — он почти закончил создавать портал, как Лин, заставив запылать розы на рукаве, метнул в Хаоса красный искрящийся сгусток, попав в хранителя, и тот истошно зашипел.

Хаос принялся телепортироваться вместе с Готинейрой, унося её за собой в портал, который разделился на два: в одной части исчезли они, а в другую провалился Эрик.

Последнее, что парень запомнил, так это внезапно очнувшегося и прыгнувшего за ним Алегктага. И кричащего Лина Крауса, который не успел добежать до портала.