Бес в ребро

ГЛАВА 1

Она вошла в мою жизнь практически с первыми туманами, которые и дали имя этой долине.

Звучит романтично, но, увы, никто не сомневался, что доброй сказкой с хэппи-эндом эта история закончиться не могла по определению.

На тот момент жизнь на станции вошла в мирное русло и текла неспешно, можно даже сказать — лениво. В какой-то степени скуку развеивал наш новый жилец. Уезжать домой Корней передумал. Он лишь вызвал радиограммой сынков и приемыша. У него попросту не хватило силы воли покинуть место священнодействия. А иначе то, что он творил, и не назовешь. Для начала повольник заказал в Купферштадте пять десятилитровых стеклянных бутылей. Туда со всем почтением и душевным трепетом был помещен драгоценный мед, разбавленный бабьим соком.

Кстати, нужно не забыть сделать втык нашим старикам. Пить сок баобаба, добытый с помощью полутораметровой трубы, — одно удовольствие. Правда, для варки кофе эта жидкость не годилась, а вот чай из него получался выше всяких похвал.

Но вернемся к медовухе. Насчет священнодействия я не шутил. Поначалу золотистого цвета жидкость ничем особым не выделялась, но, как только бутыли были размещены рядом с магопреобразователем, внутри зажглись сверкающие искорки и зажили своей особой хаотической жизнью.

Корней едва ли не по десять раз на дню спускался на нижний уровень станции, чтобы полюбоваться этой пляской волшебных светлячков.

На мой вопрос, когда можно будет попробовать столь распиаренный напиток, повольник ответил довольно невразумительно. Сначала он заявил, что процесс брожения, ускоренный магопреобразователем, идет трое суток, но по-настоящему медовуха формируется больше трех месяцев, а затем на полное дозревание ей требуется еще больше года, пусть и не рядом с концентрированной магией, но в особом температурном режиме. Причем двенадцатью месяцами все это не ограничивается. С каждым годом выдержки медовуха становится только лучше и дороже.

Лично я из всего этого восторженного лепета услышал только «трое суток», и от себя добавил еще пару дней на усадку, а потом все же сниму пробу. Я хоть и любитель вискаря, но так до сих пор и не понял, в чем разница между скотчем трехлетней и двенадцатилетней выдержки. Может, моим вкусовым рецепторам не хватает чувствительности или же производители просто морочат нам голову.

Заезд в тот знаменательный вечер вроде не отличался от всех предыдущих ничем особым, но только до момента, когда по лестнице второй фуры восточного каравана не начала спускаться очень примечательная особа.

Изрядно удивившись, я взялся за управление камерой и увеличил изображение. После этого мое удивление переросло в откровенный шок.

Когда Стальной Тедди завалил единорога, я вспоминал японское аниме. Так вот, то было лишь отдаленное подобие, а сейчас я наблюдал практически классическую анимешную сцену.

Здоровенный, буквально косая сажень в плечах, мужик в котелке и с изуродованным шрамами лицом подхватил на руки, а затем осторожно поставил на землю хрупкую девчушку в платьице чисто анимешного стиля. Рассмотреть подробно мордашку нашей гостьи я не сумел, но образ добивала прическа в виде двух кокетливых хвостиков по бокам и не менее кокетливой шляпки.

Стало очень интересно, и не потому, что я поклонник аниме и мимишных героинь, просто моя интуиция буквально вопила: здесь что-то не так!

Жаль, на этом этапе оторваться от зарядки в ближайшие полчаса не получится, но позже обстановку разведать все-таки не помешает.

Когда наконец-то сумел выбраться в столовую, то увидел довольно любопытную картину. Места за длинными столами у нас было достаточно, но не до такой степени, чтобы один из них занимали только два человека. Поначалу я подумал, что это звероподобный охранник отпугнул дальнобойщиков. В принципе, так оно и было, но реальность все же оказалась намного интереснее.

Хорошо хоть заметил странность в ментальном поле гостьи до того, как разглядел ее почти детское личико с огромными глазищами профессиональной няшки и открыл рот.

Даже замер на мгновение, поразившись тому, что ощутил. Нет, никаких эмоций у этой странной девчушки мне прочесть не удалось. В том-то и дело. Это можно сравнить только с рассказом одного моего друга, служившего на подлодке. Он говорил, что, глядя изнутри на железный борт судна, можно легко представить, что за ним обычный воздух, но едва прикоснешься, как понимаешь, насколько чудовищное давление океанских глубин постоянно норовит прорваться в хрупкий мирок беззащитного суденышка.

Так и здесь я лишь скользнул своим щупом по ментальному блоку гостьи и ощутил, какая мощь за ним кроется. Истинных магов Беловодья мне еще не доводилось видеть, за исключением лечившего Златку доктора, но там масштабы не те. И все же у меня не было ни малейших сомнений, что вижу именно одно из таких существ. Мой первый учитель магии в этом мире называл их безумными инопланетянами, совершенно не похожими на нормальных людей.

Вот и состоялся мой первый контакт с чуждым разумом. Причем контакт этот довольно необычный, по крайней мере, внешне.

— Приветствую вас на станции, уважаемая дара, — изобразив легкий поклон, вежливо произнес я.

«Няшка» недовольно сморщила личико, поняв, что поиграть со мной не получится. И только после этого я смог прочитать в ее взгляде изрядный жизненный опыт. Вроде совершенно ничего не изменилось, но в наивных и чистых, как теплое море, глазах поселились злые и даже немного безумные искры.

Либо мастер-инструктор Захар действительно прав, либо у меня разыгралось воображение.

— Пустышка с ментальным конструктом, — все еще почти детским голосом, но подернутым холодком, как река в ноябре, сказала магиня, — как тебе удалось узнать меня? Ты же слабосилок, а мой блок ставили настоящие мастера.

— Потому и узнал, — не стал я реагировать на подначку. — Слишком уж глухая защита.

— Тоже вариант, — пожав плечиками, равнодушно ответила эта странная «няшка».

Ее звероподобный охранник продолжал изображать из себя голема.

— Простите за беспокойство, — чуть поклонившись, сказал я, решив, что хватит дергать тифа за усы. — Просто хотелось поприветствовать столь важную гостью и узнать, не могу ли я чем-либо помочь в плане обеспечения максимального комфорта.

— Можешь, — тут же откликнулась магиня, заставив меня мысленно обругать себя за излишнее любопытство и длинный язык. — Мне нужно остаться здесь на несколько дней.

Ох и не нравится мне все это…

— Не будет ли бестактностью спросить, с какой целью вы решили посетить наше захолустье?

— Будет, — кривовато улыбнулась магиня, полностью растеряв свой мимишный шарм, — но я все же отвечу. Я должна встретить здесь кое-кого, но не знаю, когда состоится эта встреча. Вот до тех пор и воспользуюсь твоим гостеприимством. Ты же не будешь возражать?

На вопрос это заявление походило мало — скорее завуалированный приказ.

Поселившийся во мне с недавних пор гонор мага подталкивал к резкому ответу, а вот интуиция, вкупе со здравым смыслом, вопили о пагубности столь опрометчивого порыва.

— Мы всегда рады адекватным гостям. Если будут какие-либо дополнительные пожелания, я постараюсь помочь, чем смогу.

— Пожелания будут, — кокетливо улыбнулась гостья, и почему-то мне от ее улыбки стало неуютно.

Она что, флиртует со мной? Свят-свят!..

— Вам не кажется, что нам пора познакомиться? — перешла на более вежливое обращение чародейка, умильно захлопав длинными ресницами.

Ее первоначальная грубость явно была продиктована тем, что я не повелся на искусный маскарад.

— Простите за бестактность, — с легкой клоунадой расшаркался я. — Позвольте представиться, Зимин Никита Олегович, станционный смотритель, к вашим услугам.

— Это хорошо, что к моим услугам, — опять с каким-то хищным намеком произнесла она. — Вы уже успели обзавестись прозвищем? У нас это многое значит.

Ну и что мне ответить? Не думаю, что стоит врать.

— Раньше меня назвали Домовой, — попробовал я увильнуть от ответа.

— Раньше? — с поддевкой улыбнулась магиня. — А сейчас?

— Демон, — вздохнув, сдался я.

— Демон?.. — протяжно повторила она, словно пробуя прозвище на вкус. — И откуда такая мрачная слава?

— Это долгая история, — проворчал я.

— Вы правы, — не стала настаивать гостья, — у нас еще будет время для страшилок. Меня можете называть Эльзой. Красоткой Эльзой.

Магиня представилась в стиле Джеймса Бонда и явно сделала это намеренно.

Ей бы скорее подошло прозвище Няшка, но кто я такой, чтобы оспаривать народную мудрость? Впрочем, учитывая мое собственное прозвище, может, мудростью в процессе раздачи прозвищ и не пахнет.

— Прошу меня простить, но мне нужно вернуться к работе, — воспользовался я одним из скачков напряжения в магопреобразователе как поводом, чувствуя, что ситуация становится еще более странной.

В принципе, можно обойтись и удаленной коррекцией, но лучше все же добраться до контактных сфер. Откровенно врать магу не стоит, особенно истинному. Уж кому как не мне знать, что беспардонные вруны в ментальном плане светятся, как уличные фонари…

— Не буду вас задерживать, — мило улыбнулась Эльза, — но мы еще поговорим, и очень скоро.

Япона икебана! Ну вот почему ее намеки отзываются во мне дурными предчувствиями?

Когда развернулся, то увидел замершего у двери Баламута в полном боевом облачении.

— Все нормально? — спросил он, косясь на спутника Красотки.

— Да, — проворчал я, пытаясь хоть как-то прокачать в голове сложившуюся ситуацию.

— Что она сказала? Этот орангутанг, случаем, не похитил ребенка?

Осознав, о чем спросил мой друг, я замер посреди коридора:

— Гена, ты все перепутал. «Ребенок», с которым я сейчас говорил, если и моложе нас с тобой, то ненамного. Это истинная магиня, и она куда опаснее своего ручного орангутанга. Уверен, что того же Головоруба на пару со Стальным Тедди эта няшка порвет, как Тузик грелку. Впрочем, старики, может, и побрыкались бы, а нам с тобой точно ничего не светит, — задумчиво добавил я, но, увидев недоверчивый взгляд Баламута, жестко закончил: — Не вздумай даже дышать в ее сторону. Наша главная проблема в том, что эта симпатичная обезьянка с гранатой решила пожить у нас несколько дней.

— А мы не можем ей отказать? — Похоже, Баламут все никак не хотел до конца принять странные реалии этого мира.

— Гена, блин, не тупи! Как два пусть и круторогих барана могут отказать медведю, если тот решит заночевать в кошаре? Этим баранам остается лишь надеяться, что медведь уже нажрался в лесу малины с медом и пребывает в благодушном настроении.

— И вот толку с того, что ты маг?.. — недовольно проворчал мой друг, но это абсолютно меня не задело.

— Сам в печали.

Наш эмоциональный разговор и раздрай в душе заставили меня отвлечься от контакта с обручем удаленного доступа, и магопреобразователь пошел вразнос. Наладить все удалось только через десять минут.

А затем я сидел и думал. В голову даже пришла неожиданная мысль, что мощь истинных магов может оказаться выдумкой — фейком, призванным напугать народ, чтобы не рыпались. Но подобные измышления сразу показались мне крайне опасными. Нет ничего хуже, чем недооценка своего потенциального оппонента.

Я уже надеялся, что сюрпризов в этот день больше не будет, и как всегда ошибся в своих прогнозах. Что уж тут поделать: стезя пророка — точно не мое призвание.

Когда улеглись спать и мои домочадцы и дальнобойщики, вдруг возбудились сторожевые менгиры. Обеспокоившись, я начал проверять наружные камеры, но затем быстро переключился на внутренние. Догадка оказалась верной — перед бронированной дверью, перекрывавшей доступ в отсек персонала, стояла девочка с легкомысленными косичками и, заложив руки за спину, совершенно по-детски раскачивалась из стороны в сторону так, что ее плиссированная юбочка ходила волнами туда-сюда. Именно она, наплевав на наличие домофона, использовала сторожевые менгиры в качестве дверного звонка.

А это, скажу я вам, непростая задача.

Япона икебана! Да сколько еще я буду вздрагивать, глядя на эту куклу?

С другой стороны, как еще реагировать на такую картинку? Это вам уже не аниме, а чистой воды хорор. Постоит такая милая няшка перед дверью, а затем начнет резать всех подряд.

Была даже мысль сделать вид, что ничего не заметил. Очень уж страшно пускать ее туда, где живут близкие мне люди. И все же здравый смысл подсказал, что глупостей делать не стоит.

Даже не сомневаюсь, что «постучалась» она из чистой вежливости и вскрыть замок, а то и выломать бронированную дверь сможет без особого труда.

Тяжело вздохнув, я встал и пошел встречать не совсем званую гостью.

— Ну вот зачем так долго держать девушку на пороге? — капризно надула губки Эльза с таким умильным видом, что у меня заныл отбитый копчик.

— Пересмотрел в детстве ужастиков, — сказал я совершеннейшую правду, чем вызвал звонкий смех «няшки».

Внезапно она подошла ко мне вплотную и положила ладошку на мою грудь:

— Мне скучно. Может, развлечемся?

По моему телу пробежалась волна тепла, отозвавшись нешуточным желанием. Но вместо того, чтобы подхватить эту игру, я активировал обруч, максимально закрываясь от внешнего ментального влияния.

Не помогло. Либо моя защита против такой мощи не стоит и ломаного гроша, либо она давила совсем не на мозг.

— А чего это мы такие колючие? — нахмурив бровки, спросила девушка.

И действительно, чего это я? В принципе вопрос риторический. Просто одно наложилось на другое. Сама мысль о сексе с той, кто выглядит как нимфетка, натыкалась на определенный внутренний блок. И не так уж важно, сколько ей лет на самом деле. А еще и паранойя орала благим матом, не переставая.

— Строгое воспитание и отсутствие сексуальных отклонений, — опять честно ответил я.

— Некоторым эти отклонения доставляют удовольствие, — насмешливо промурлыкала Эльза.

— Некоторым нравится, когда их бьют плеткой и обзывают по-всякому. Я таким чудакам точно не судья и тем более не товарищ.

— Не люблю я этого делать, — рассерженно топнула ножкой магиня, но отступать не стала. — А если так?

Она сдернула с косичек бантики, глубоко вздохнула и провела ладонями по своему лицу. В коридоре ощутимо похолодало.

Такое впечатление, что Эльза стерла руками грим, молодивший ее лет эдак на десять. Но могу поклясться, что на ее лице если и имелась косметика, то в мизерных долях.

— Так уже лучше, — сказал я только для того, чтобы стряхнуть с себя шок. — Но все равно не пойму, на кой черт тебе понадобился помятый жизнью станционный смотритель.

— Ох, как с тобой трудно… — вздохнула претендентка на место в моей постели, принявшая вид хоть и молодой, но все же женщины. — Хорошо, поясню, но только потому, что я не поклонница садомазо. Я три дня в пути, да и до этого мужика не было почти неделю. Хочу развеяться, а делать это с простым недаром — не веселее, чем вообще в одиночку. Мы так и будем стоять в коридоре?

— Не будем, — приняв решение, я подхватил очень легкую магиню на руки и с самым серьезным видом на лице понес ее в спальню.

После того как понял, что ментально она на меня не воздействует, а прилив возбуждения — это чистая химия тела, пусть и с магической основой, тупить дальше не собирался. Тем более давно хотел понять, что же такого феерического дает секс с магически одаренной женщиной.

Когда мы раздевали друг друга, внезапно мелькнула мысль — может, стоит оставить хотя бы сапоги с ножом?.. — но я отмахнулся от нее, в очередной раз нарываясь на перспективу быть битым в неглиже. Двери за собой я закрыл, и если от кого и отхвачу, то только от этой милашки. А тут уж раздевайся не раздевайся — все едино.

На удивление, Эльза оказалась нежной и чуткой любовницей, так что наш секс действительно был далек не только от садомазо, но и от камасутры. Зато в энергетическом плане творилось нечто невообразимое. Опять в голову лезло только сравнение с катушками Теслы. Энергия вливалась в меня широким потоком и выплескивалась наружу, превращаясь в тончайшие волоски разрядов. То же самое творилось с Эльзой. Когда исходящие из нее молнии ударяли в мое тело, вместо боли ожогов я ощущал настолько острые уколы удовольствия на грани оргазма, что хотелось выть.

Теперь понятно, почему обычные женщины так хотят попасть в постель мага, и кристально ясно, почему мне в будущем стоит держаться от магинь подальше. Боюсь, что это уже не секс, а наркотик и сильнейшая привязка. Вроде бы чего кочевряжиться, когда так хорошо? Но беда как раз в том, что слишком хорошо. Как бы в будущем секс с обычной женщиной не показался мне пресным. Тут уже проблемами с потенцией попахивает. А оно мне надо? Для эксперимента и на пробу разок очень даже неплохо, но привыкать не стоит.

Подобные мысли конечно же посетили меня, когда все уже закончилось, а до этого в голове вообще было пусто. Что неудивительно, ведь центр принятия решений в тот момент находился совсем в другом месте.

Потянувшись, как кошка, Эльза, не стесняясь своей наготы, прошла в ванную комнату и, задержавшись перед дверью, призывно оглянулась. Меня буквально раздирало желание пойти следом, но пресловутый ЦПР уже вернулся на положенное место.

— Ты странный, — заявила магиня, когда через пять минут завалилась в кровать и положила голову с мокрыми волосами мне на грудь. — И слишком осторожный.

— В последнее время часто били, — не стал я вестись на ее подначку и отстаивать свое уязвленное мужское эго. — Помогает прочищать сознание и познавать дзен.

— Тебе нравится в Беловодье? — немного невпопад спросила она.

— Да, — ответил я, глядя в потолок. — Особенно когда рядом нет людей.

— Но только люди способны раскрыть то, что является истинным сокровищем этого мира. — Перевернувшись на живот, Эльза положила подбородок мне на грудь.

— Здесь любой сильный зверь на это способен.

— Это лишь брызги настоящего водопада, — фыркнула она, как кошка, — простые инстинкты животных магического мира. Вы, пустышки, хоть и отличаетесь от зверей и простых хомо, но все равно даже понятия не имеете, что такое настоящая магия.

Не скажу, что меня покоробил ее снисходительный тон, скорее поразило, с какой привычной уверенностью она отделяла себя и подобных ей от остального мира, если не вселенной вообще.

Это действительно попахивает очень запущенной манией величия. Я, конечно, не психиатр, но тут все видно и невооруженным взглядом.

Внезапно ее улыбка стала хищной, и я отчасти осознал ее правоту. Мои возможности без артефактов даже слабее, чем у единорога и тем более у терроризировавшего станцию болотного бегуна. Но разница между нами не делает меня животным, а ее — богиней.

И все равно от мысли, что Эльза сейчас может читать мои мысли, словно статью в газете, становилось не по себе.

С другой стороны, у меня пока нет никаких тайн, которые могли бы разозлить истинных магов Беловодья, так что можно расслабиться.

Ага, легко сказать…

— Не дергайся, — опять перевернувшись на спину, блаженно потянулась Эльза. — Ты доставил мне сегодня удовольствие, так что я дам тебе кусочек знаний.

— Как рыбку тюленю? — все же выскочил из меня ворчливый комментарий.

— Отказываешься?

— Ни в коем случае! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнул я. — Тюлень старался, его нужно поощрить.

Я не сомневался, что сарказм скрыть не удастся, поэтому даже не старался.

Посмеявшись над немудреной шуткой, Эльза все же поделилась информацией, и ради такой «рыбки» стоило хлопать ластами и носить мяч на носу.

— Никто не сможет прочитать твои мысли. Распознать эмоции, расшифровать реакции тела — это легко, но не заглянуть в душу.

— Ты уверена? — с тайным облегчением, но без особого доверия уточнил я, чем вызвал у нее презрительную ухмылку:

— Я была близка с истинным магом, способным заставить толпу в сотню человек вскрыть друг другу глотки, но и его удавалось обмануть, контролируя эмоции и тело. Сам понимаешь, в этом деле мне дано многое.

Словно в подтверждение своим словам, она провела ладошкой по лицу, и на меня опять уставились огромные глаза няшной нимфоманки. В обнаженном виде этот образ напрягал еще больше.

— Прекрати!.. — прорычал я, стараясь прикрыться простыней.

— Неужели я тебе не нравлюсь? — На четвереньках, как кошка, она попыталась залезть на меня верхом, но натолкнулась на холодный взгляд. — Ты скучный.

— Зато не стыдно смотреть в зеркало.

— Не обольщайся, тем, кому я нравлюсь в таком образе, в зеркало смотреть тоже не стыдно. А еще говорят, что столь яростное отрицание означает подавляемую тягу.

— Ага, и чтобы доказать обратное, мне нужно наброситься на тебя прямо сейчас, — хмыкнул я, не ведясь на подначку. — У каждого из нас во внутренних темницах подсознания сидит такое зверье, что волосы дыбом встают. Но это не повод выпускать его из клетки.

— Да ты у нас прямо философствующий психиатр, — скорчила она умильную рожицу и, соскользнув кровати, начала одеваться.

Либо игры со мной ей наскучили, либо манипуляции с лицом давались не так легко, как она старалась показать.

Я тоже быстро оделся, дабы проводить даму, имея подобающий вид.

И хорошо, что не пошел за ней в одних трусах, потому что в операторской нас встретил сидящий в моем кресле Баламут.

— Доброй ночи, дяденька, — присев в книксене и потупив глаза, поздоровалась Эльза.

Генка покраснел как рак и закашлялся.

Плутовка шаркнула ножкой и с видом святой невинности выскользнула в коридор.

От такой подставы у меня пропало малейшее желание изображать из себя джентльмена, так что я просто проводил Эльзу до конца коридора и запер дверь за ее спиной.

Надеюсь, она сейчас не выломает бронированную преграду, дабы показать залетному нахалу, кто есть кто в пищевой цепочке Беловодья.

Когда я вернулся на пост управления, Баламут уж немного пришел в себя, но далеко не до конца.

— И кто там говорил мне насчет беса в ребро?.. — сузив глаза, зло сказал мой друг. — Ей же всего…

— Она, — не дал я ему закончить гневную речь, — если захочет, сможет слепить себе лицо старушки. Вот это точно было бы извращение. К тому же, когда мы кувыркались, на вид ей было лет тридцать. — Под конец я немного соврал, сам не знаю зачем. — Лучше скажи, на кой черт ты сюда приперся?

— Ну так ты же уединился со страшным магом, вот и решил подстраховать, — заявил мой друг и как-то растерянно посмотрел на свой автомат, прислоненный к ножке стола.

— Увы, ни ты с этой пукалкой, ни я со всеми своими цапками тут ничего сделать не сможем. Пошли лучше спать, — устало вздохнул я.

— Не пойду я с тобой спать! — в притворном ужасе отшатнулся от меня друг. — Мало ли что тебе, извращенцу, в голову взбредет!..

— Не смешно.

— Да, — неожиданно согласился со мной посерьезневший Баламут. — Смешного тут мало. Как бы дальше не стало совсем грустно.

Конечно, не имея всей информации, он не мог полностью оценить ситуацию, но все равно оказался совершенно прав.

ГЛАВА 2

То, что утро вечера мудренее — это, конечно, очень разумное изречение, но, увы, часто бывает, что пришедшая с утра здравая мысль оказывается запоздалой. Проснувшись, я обдумал вчерашние выкрутасы затейницы-судьбы и пришел к выводу, что раз у нас образовались такие гости и выкинуть их нет никакой возможности, то не мешало бы зайти с другой стороны и убрать из станции самое уязвимое население. Без своих поваров мне не обойтись, а вот слабую часть зарождающейся ячейки общества, включая Златку, вполне можно было бы отправить на побывку в Купферштадт.

Да, я зарекался селить там своих близких, но если ненадолго, да еще и попросить помощи у Головоруба, то бояться особо нечего. Судя по общению Златки со старым бароном, он с нее пылинки сдувать будет. Увы, это, без сомнения, разумное решение было принято слишком поздно. Караван уже ушел, и до отхода следующего — почти сутки.

Ладно, будем надеяться, что ничего страшного за это время не произойдет. Да и вообще, вдруг Эльза окажется приятным исключением из правила и удивит нас поразительной для истинных магов адекватностью? Впрочем, это уже самообман и чистой воды подмена действительного на желаемое.

Взять хотя бы обстоятельства, при которых я проснулся. Магиня опять использовала менгиры в качестве домофона, заставив меня выскочить из сна, как пробка из бутылки. Без обруча я ощущал лишь слабое беспокойство, ставшее причиной кошмара, а когда нахлобучил на голову шляпу, в полной мере почувствовал, как фонили тревогой каменные артефакты.

Быстро одевшись и даже не умывшись, я выбежал наружу, где, судя по картинке с камеры, меня дожидалась магиня. В этот раз компанию ей составлял звероподобный охранник, имя которого я не знал. Впрочем, особого желания знакомиться с ним у меня не было.

— Можно больше не трогать менгиры? — нейтрально спросил я, все еще не зная, распространяется ли наша вчерашняя манера общения на это утро.

— Не можно! — передразнила меня магиня, по-прежнему пребывавшая в образе нимфетки. — А как мне еще тебя будить, засоню такую?

Ясно, дистанцироваться она не собирается, но это не значит, что можно расслабляться.

— Сказала бы поварам…

— Долго и скучно, — фыркнула Эльза.

— Ладно, проехали, — решил я не нагнетать обстановку. — И зачем звала?

— Выпусти моего человека наружу.

Посмотрев на охранника, я увидел, что он явно снаряжен для охоты. Вчера на здоровяке такого количества оружия не было, а сейчас он сжимал в руках длинноствольный карабин, пояс оттягивали два револьвера и не удивлюсь, если в карманах разгрузки найдется парочка гранат.

— На кой черт его несет в лес?

— А вот это, красавчик, не твоего ума дело, — стремительно переместившись ко мне вплотную, проворковала магиня.

От ее «воркования» у меня опять заныл копчик. Как я ни старался контролировать себя, но все же расслабился и получил ответку.

Вроде понимаю, что попал в магический мир, а не в сказку, но все равно иногда туплю.

— И то правда, — закрыв свое ментальное поле, как форт Нокс, согласился я. — Хочет погулять по лесу, так пусть идет. Надеюсь, он знает, что у нас тут бродят всякие зубастые зверушки?

Здоровяк вдруг хмыкнул, но под строгим взглядом Эльзы тут же вернул себе невозмутимость голема. Судя по эмоциональному всплеску, он прекрасно знает, как вести себе в лесу. Ну или ему так кажется.

Я лишь пожал плечами и достал смартфон. Через него без особых проблем удалось задействовать автоматику ворот. Когда сетчатая секция на колесиках вернулась на место за спиной идущего к лесу охотника, Эльза взяла меня под руку и прижалась к локтю грудью:

— Ну что, любовничек, накормишь девушку завтраком?

— Легко, — согласился я и проводил гостью на кухню.

Мелькнула, конечно, мысль накормить Эльзу в столовой, но от этой идеи пришлось отказаться. Слишком уж там неуютно, особенно в отсутствие других постояльцев. Ни моя спальня, ни пункт управления для застолья не были предназначены, так что выбирать не приходилось.

Супруги Чо засуетились возле стола, непрестанно кланяясь и при этом имея бледный, я бы даже сказал, подобострастный вид. Похоже, Баламут успел донести до поваров, кто именно решил погостить на станции, и, судя по реакции, эта новость не добавила им оптимизма. Да что уж там — если к магам-пустышкам местные обыватели относятся с опаской, то боюсь даже представить, какие чувства они испытывают к истинным чародеям.

Еще неприятнее стало, когда понял, что Эльза относится к подобным знакам внимания вполне естественно.

Ну вот режет мне глаз как подобное раболепие, так и такая откровенная барственность в ответ! Сразу захотелось шикнуть на корейцев и сделать втык Эльзе. Увы, делать какие-либо втыки истинной магине я смогу лишь с ее разрешения и в совершенно другой обстановке.

Если в начале завтрака мне казалось, что ситуация — из разряда «хуже быть не может», то чуть позже жизнь в очередной раз показала что предела «совершенству» нет. Когда в столовую вбежала Златка, стало совсем жутко. Внешне вроде ничего не изменилось, но внезапно я ощутил со стороны Эльзы такой сильный выброс сложнейшего эмоционального коктейля, что для его восприятия не потребовался даже артефакт. Глаза магини, уставившиеся на внезапно замершую девочку, словно остекленели. Где-то с десяток секунд Эльза не сводила со Златки взгляда. И выглядело это жутковато — словно удав следит за притихшим кроликом.

Затем, словно по щелчку пальцев, все вернулось в норму. Магиня мягко улыбнулась и начала задавать девочке стандартные для такой ситуации вопросы. Спросила о том, как ее зовут, сколько лет, какие игрушки любит, и прочие глупости. Но у меня от этого разговора остался не то что осадочек, а прямо многотонные наслоения тревоги.

Облажался я знатно, но кто же мог подумать, что магиня так отреагирует на ребенка!

Златка тоже что-то почувствовала и вела себя на удивление скованно.

Тетушка Пин первой пришла в себя и, оперативно впихнув в девочку положенный набор блюд, увела ее на занятия. Эльзе это не понравилось, но подобострастие и страх старой кореянки, как оказалось, имели свои пределы.

В итоге мне пришлось развлекать гостью разговорами и, скажу я вам, это было изнурительное занятие. Провел для нее экскурсию по станции, предложил сходить в Крону, в которой, как оказалось, магиня ни разу не была, несмотря на то что родилась на этой планете. Да и вообще она редко куда отлучалась из Китежа. Удалось уговорить только на ночную прогулку по Подлеску и Кроне. Сам виноват — слишком уж увлекся описанием именно ночных чудес, так что идти туда днем ей стало неинтересно.

В общем, плясал как скоморох, лишь бы отвести внимание Эльзы от Златки, при этом ужом уходя от любых разговоров о девочке. Я просто отбитым копчиком чувствовал, что с этой темой у магини ох как все непросто.

Пока я изгалялся, тетушка Пин держала свою воспитанницу взаперти, наверняка доведя ее до белого каления.

Впрочем, выпускать ребенка наружу все равно никто не стал бы даже при других обстоятельства — в долину пришел Туман. Именно так, с большой буквы. Я, конечно, догадывался, что все будет не так, как на Земле, но не ожидал увидеть очередное чудо этого мира.

Начало представления я засек благодаря возбудившимся менгирам. Даже подумал, что решившая отдохнуть после обеда Эльза опять взялась за старое, но внутренние камеры ничего не показали, а вот внешние подарили прелюбопытнейшую картинку. Причем настолько интересную, что я не удержался и поднялся наверх, прихватив с собой Баламута. Меньше чем через минуту мы уже стояли на крыше мастерской и завороженно пялились вверх.

— А может, лучше вернемся внутрь? — спросил Гена, с опаской глядя на опускающуюся на нас белесую пелену.

— Судя по уверениям ученых, ничего опасного там нет, — тоном знатока ответил я, так же, как и мой друг, с настороженностью глядя вверх.

Казалось, что нависшая над долиной облачность по какой-то причине стала слишком тяжелой и не смогла дальше висеть в небе, а поэтому начала медленно опускаться вниз. Нас накрывал сумрак. Стало темно, почти как в Подлеске. И что самое странное, валившийся с неба туман постоянно клубился, будто живой. А еще в нем вроде даже проскальзывали вспышки разрядов. Но не факт, что мне не почудилось.

По наитию достав карманные часы, я увидел, что магический уровень повысился на три пункта.

Не думаю, что под конец скорость падения действительно увеличилась, но нам показалось, что туман упал на нас как огромная глыба. Я даже инстинктивно втянул голову в плечи, когда кипящая пелена ударила сначала в крышу ангара, а затем расплескалась по площадке стоянки. Видимость резко снизилась, но на пару метров крыша все еще просматривалась.

Дышалось как в обычном тумане, но я сразу заметил, что приток энергии в мой личный накопитель улучшился. Да и сам организм взбодрился, словно я хлебнул тоника.

Броуновское движение в глубине тумана распаляло воображение. Казалось, что вокруг нас плавают какие-то призрачные существа, но мне было точно известно, что никого здесь нет — ментально фонил только Гена да еще четыре слабо ощущаемых источника под ногами.

Мелькнула мысль, что охранник магини может попасть в переплет, но я от нее отмахнулся — не мои проблемы, тут бы со своими разобраться.

Баламут явно чувствовал себя неуютно, впрочем, как и всегда, когда дело касалось проявления магии. Так что я немного «подкачал» его оптимизм через обруч, да и на словах постарался успокоить:

— Это все игра тумана. Там нет ничего опасного.

— А ведь красиво! — Сквозь привычную, можно даже сказать, профессиональную настороженность моего друга все же пробился росток чувства прекрасного.

— Очень красиво. Давай подождем, когда он рассеется. Судя по записям, первый туман держится не больше четверти часа.

Так оно и оказалось. Причем растаял туман стремительно, за какие-то десять секунд — и вот уже солнце припекает вовсю, возвращая притихшей долине яркие краски. Зазвучали соловьиные трели сверчков, а где-то вдали трубно взревел единорог.

Если верить статье о Туманной долине, то дальше будет хуже, именно поэтому на некоторое время прекращается транспортное сообщение по этой линии. Завтра пройдет только один западный караван, а потом два дня безделья.

Но это только цветочки. Через пять дней перевал закроет туманом почти на неделю, вот уж когда мы взвоем от тоски. И что хуже всего, по должностным инструкциям, пока станция не законсервирована на зиму, здесь должен находиться хотя бы один человек. А оставлять кого-то сидеть в скорлупе купола посреди непонятного тумана, пока я развлекаюсь с девочками фрау Катарины, мне просто совесть не позволит.

Получив массу впечатлений, мы с Баламутом вернулись вниз, а затем проснулась Эльза и потребовала моего внимания.

Этот день показался мне бесконечным, так что вечер с его предзаездной суетой я встретил с огромным облегчением. К тому же на закате вернулся ничуть не пострадавший от тумана охранник магини, и они уединились в гостевой комнате, чтобы обсудить свои раздражающе непонятные дела.

И все же Эльза не забыла об обещанной экскурсии. Понятия не имею, как она определила, что зарядка аккумуляторов фур закончена, но, как только я отключил последнюю машину, опять взвыли сторожевые менгиры.

Она что, издевается?.. Возможно, так оно и есть.

Предстоящий поход явно взбодрил Эльзу. Она даже принарядилась. Теперь это была боевая версия няшки из аниме в стиле стимпанк. Кожаные штаны в обтяжку дополняли высокие сапоги и декоративная юбка. Широкий пояс был больше похож на корсет, поддерживающий грудь, которая распирала куцый жакетик. Волосы магини, собранные в пучок, прикрывала кокетливая треуголка.

Оружия на ней я не заметил, но она сама как оружие, так что мне, в принципе, можно было оставить дома все свои стреляющие железки. Да и вообще в этом выходе мне опасаться нужно, скорее всего, только ее саму, так что обрез с артефактом и пистолет я все же прихватил.

Хотя толку мне от них? Если эта красавица решить оставить меня где-нибудь в лесу, то так оно и будет.

Страх перед этой хрупкой женщиной начал меня утомлять, но беда как раз в том, что, когда он притупится окончательно, я потеряю бдительность и начну делать глупости. От мысли, что меня может постичь участь мастера Захара, которому после ссоры с истинным магом пришлось пришивать чужие руки и ноги, взбодрила и вернула концентрацию.

Страх, вожделение, восторг и уныние — это те специи, которые сильно меняют вкус жизни. Вот и сейчас, возвращаясь в ночной лес, я понял, насколько это существенно. Нежная нимфетка в кокетливом наряде внесла новую нотку в обстановку мерцающих колонн, создававших удивительную игру света и тени. Было такое ощущение, что я попал в странную и страшную сказку — такую, какие любили писать братья Гримм. Кто читал классические переводы, а не то, что адаптировали в советское время, меня поймет.

А если добавить сюда еще капельку возбуждения, то восприятие меняется кардинальным образом.

Я уже собрался пояснить девушке, каким образом мы попадем в Крону, но тут она словно птица взмыла вверх и стремительно заскользила вдоль ствола баобаба, изящно подогнув левую ножку. Метрах в двадцати над землей Эльза замерла в ожидании меня.

На таком фоне возможности моего «паука» выглядели если и не жалко, то очень скромно.

Чтобы не ударить лицом в грязь, пришлось использовать подтяжку на полную силу, так что на середине подъема возникла необходимость остановки для энергетического вдоха — мой внутренний аккумулятор был пуст.

Дальше старался помогать себе ногами, а вот под конец вообще пришлось пережить относительно неприятный момент. Устав ждать, Эльза воспользовалась своей силой и подтянула меня, словно щенка за шиворот. Затем бережно опустила на ветку рядом с собой.

Заботливая, зараза!..

На нижней границе Кроны мы оказались словно между двумя мирами. Вверху — зеленоватое облако, состоящее из подсвеченных светлячками листьев, а внизу — терявшиеся в легкой дымке светящиеся колонны волшебного храма какого-то неимоверно древнего бога.

— Довольно мило. Давай поднимемся выше, — предложила она, и меня опять потащило вверх.

Так путешествовать, конечно, очень удобно, но как-то унизительно. Больше всего поражало, с какой легкостью Эльза управляется со своими возможностями. Порой даже казалось, что она по-настоящему летит, но, присмотревшись, я увидел, как над нами прогибаются ветви. Скорее всего, это какой-то аналог моего «паука», только без артефактного костыля и с бесконечной батарейкой внутри хрупкого тельца.

И все же запас ее сил имел свой предел. Минут через пять остановились на передых… если, конечно, можно так назвать то, чем мы там занялись.

Дамочка явно впечатлялась ночной Кроной и не на шутку возбудилась. Да и я, если честно, так сказать, разволновался. Как бы ни пугали меня ее мощь и откровенно слабая адекватность, но нормальные мужские реакции никуда не денешь.

Я, конечно, покочевряжился, чтобы она снова вышла из образа нимфетки, но больше из принципа. Чем дальше, тем меньше меня обманывала ее маска.

Фейерверк с эротическими молниями повторился, и к нему я тоже ощутил нарастающую привычку. А вот это уже плохо. Причем не только меня одного напрягло происходящее в ветвях Кроны. Как оказалось, у наших игрищ был незваный зритель.

Это прямо карма какая-то — влипать в неприятности в интимных ситуациях. И вот толку мне от спрятанного в обуви клинка, особенно против такого соперника? Или соперницы?

Как только схлынули помехи от эротических разрядов, я уловил узнаваемый коктейль предельно яростных эмоций.

Что уж тут поделаешь, теперь у меня уже две знакомые с тараканам и-мутантами в голове. Причем сразу и не скажешь, кто из них опасней.

Впрочем, ответ на этот вопрос определился буквально через минуту.

Потревоженная нашими игрищами кикимора злобно зашипела и, словно рассерженная макака, метнула в нас свои какахи. Если участь, что ими можно пробить корпус автомобиля, смешного тут мало.

Сначала я напрягся, а затем замер, восторженно наблюдая за феерическим зрелищем. От мерзкого визга кикиморы светлячки прыснули в стороны. Казалось, что от мехового клубка расходятся световые волны. А ей навстречу кошачьей походкой двигалась изящная фигурка, не обремененная ни единым клочком одежды.

Какие-то странные, красноватые молнии заплясали вокруг Эльзы. И это были не те тончайшие ниточки, что плясали на наших телах минуту назад. Толстые жгуты разрядов скользили по обнаженному телу, теряя по пути отростки, которые вонзались в соседние ветви.

Кикимора прогнозируемо впала в истерику и рванулась вперед. Казалось, что еще секунда — и большой щетинистый комок вопьется щупальцами в мягкую плоть, а затем во все стороны брызнет кровь.

Она брызнула, причем действительно во все стороны. Когда жгуты разрядов слетели с рук Эльзы и ударили в беснующуюся тварь, внутри кикиморы будто взорвалась граната. Ошметки тела и капли крови долетели даже до меня, а вот Эльза явно прикрылась каким-то щитом и по-прежнему блистала белизной чистой кожи.

— Весело тут у вас! — крикнула она и расхохоталась.

И это был не милый смех радостной нимфетки. Нет, это было нечто совсем иное — пугающее и завораживающее.

Раскинув руки в стороны, она разбежалась и сиганула с ветки, как совсем недавно сделал Баламут. Правда, у него получилось как у прыгнувшего с бочки бурундука, а магиня взлетела изящно и эротично, словно смертельно опасная ласточка.

В этот раз у меня ничего не екнуло внутри — на то, что она может разбиться, даже не стоит надеяться.

— В монахи, что ли уйти? Это же невозможно расслабляться в таких условиях — что ни секс, то стресс!.. — проворчал я, неспешно одеваясь.

Одежду Эльзы тоже пришлось собирать, наверняка она ей дорога. Увы, кое-что найти так и не удалось — вещица маленькая, я бы даже сказал, крохотная. Но она точно была — сам снимал.

Спускаться пришлось самостоятельно — покатушки на сегодня закончились. Домой тоже возвращался в одиночестве. Искать Эльзу по лесу не стал, ведь точно знал, что она уже вернулась на станцию. Магией от нее фонило в буквальном смысле за версту.

Ворота станции оказались закрыты, скорее всего, через ограду она попросту перелетала. Внешний бронированный люк станционного купола был распахнут. Я даже опасливо осмотрел его на предмет повреждений и с удивлением ничего не обнаружил.

Странно.

Ответ на данный вопрос нашелся в диспетчерской, где за пультом управления восседал Баламут.

— Еле успел открыть, — недовольно сказал он, разворачиваясь ко мне. — Увидел, как она, что та ведьма, голышом перелетела через ограду и уже начала водить руками перед люком. Неужели смогла бы выломать?

— Даже не сомневайся.

— Демон, ты с кем связался? — прищурившись, спросил он.

— Когда вернемся в Китеж, нужно сходить в казино. Если не везет в любви, может, повезет в азартных играх, — отмахнулся я, потому что спешил побыстрее смыть с себя все, что принес из леса.

А там много чего собралось — сок лиан, кусочки коры, запахи Эльзы и… ошметки кикиморы. Меня передернуло от воспоминаний и в душ захотелось еще сильнее, но перед этим нужно уточнить кое-что важное:

— На завтра все готово?

— Да, — спокойно кивнул Баламут.

Слишком спокойно.

— Ты не едешь? — устало задал я риторический вопрос.

— Связался с Тедди, и он поклялся, что ни единый волос не упадет с их голов. Я нужен тебе здесь.

— Ну и чем ты мне поможешь, если она пойдет вразнос?

— Просто буду рядом, — спокойно и искренне улыбнулся он. — Если не передумал делать то, что посоветовал барон, нужно уже привыкать.

— К чему? — угрюмо переспросил я.

— К тому, что смерть у нас будет одна на двоих. Смирись с этим.

— Вместе до конца!.. — театрально всхлипнул я, чуть разозлившись на его пафос, и раскинул руки: — Обнимемся?

— Иди ты… лесом, — проворчал Баламут, все же найдя подходящее направление.

— Был уже, — вздохнул я, причем без малейшего притворства. — Нонче там неуютно, так что больше не пойду.

ГЛАВА 3

Как я и предполагал, утро было безоблачным только до начала завтрака. Едва мы уселись за стол, Эльза начала зыркать по сторонам. Она явно заметила отсутствие Златки.

— А где девочка? — спросила она вроде нейтральным тоном, но холода в нем было более чем достаточно.

— Уехала погостить к нашим знакомым, — стараясь говорить максимально спокойно, ответил я и тут же спросил: — А что не так?

Простейший прием — задать встречный вопрос, передавая обязанность объяснять ситуацию противоположной стороне. Ведь задавать вопросы всегда легче, чем отвечать на них.

— Ты спрятал ее от меня? — сузив глаза, зло спросила магиня.

Да уж, во все эти психологические игры можно играть, только пока оппонент не начинает просто смахивать фигуры с доски…

— А мне нужно было ее прятать? — не сдавался я, буквально накачивая атмосферу в кухне умиротворением.

Правда, толку от этого немного. Эльза закипала все больше, стариков придавил страх, а Баламут вообще сейчас впадет в состоянии берсеркера.

Поход в Крону показал мне, что если рванет, то магиня в пару секунд организует из купола станции братскую могилу, набитую фаршем. Повлиять на нее ментально у меня кишка тонка, остается попробовать достучаться до логики. Если временами накатывавшая на меня ярость и есть признак пресловутого магического безумия, то как раз на логику и нужно давить.

— Эльза, я понятия не имею, зачем ты здесь, но подумай, как на твою затею повлияет мертвый станционный смотритель.

Магиня скрипнула зубами и ухватилась тонкими пальчиками за край стола. Конструкция из толстого листа нержавейки со скрежетом прогнулась.

И все же я угадал!

Безумный блеск в глазах Эльзы погас, оставив после себя безмерные пустоты холода. Она молча встала и вышла из кухни.

Повара и Баламут застыли соляными столбами.

— Снимите защиту, — приказал я и, дождавшись выполнения приказа, попытался расслабить подчиненных.

Получилось не так уж хорошо, но более-менее в норму они пришли.

Несмотря на то что сегодня туман должен был повториться, причем надолго, магиня вновь отправила своего телохранителя в лес. Любопытство терзало меня, но спрашивать, что именно он ищет в нашей долине, я не стал. Особенно смущал тот факт, что здоровяк всегда возвращался с пустыми руками.

Без Златки в нашем доме стало пусто и уныло. Это сказалось на настроении всех, особенно стариков. Корейцы погрустнели и даже немного постарели, что удивительно, ведь магический фон в долине поднялся, а значит, и тонизирующие артефакты работали лучше. Оптимизм сохранил только Корней — он то медитировал рядом с дозревающей медовухой, то занимался предварительным ремонтом броневика. Как и обещал, повольник нашел особую лиану и, надавив из нее литров десять сока, вымыл получившейся жидкостью все нутро машины. Через сутки вонь жабьей секреции почти исчезла, оставив после себя приятный запах, похожий на яблочный.

Эльза почти весь день просидела в гостевой комнате, и даже обед мне пришлось нести ей самому, да и то, оставил поднос у порога и был послан, причем матерно.

Ну и черт с ней. Такой расклад меня более чем устраивал.

В этот раз туман задержался на четыре часа и исчез незадолго до заката. Эльза по-прежнему сидела у себя и там же приняла вернувшегося телохранителя. Я уже надеялся, что инцидент по эвакуации Златки исчерпан, но тут Эльзу прорвало.

Это случилось уже за полночь, когда большая часть дальнобойщиков из единственного на сегодня каравана улеглась спать в казармах. Понятия не имею, на кой черт магиню понесло ночью в столовую. Возможно, как раз для того, чтобы сбросить накопившееся напряжение.

Появление нимфетки в кокетливом наряде перед компанией задержавшихся поиграть в карты дальнобойщиков наверняка вызвало настоящий фурор. Дальнейшее стало следствием не совсем приличных действий грубых мужиков, не имеющих ни малейшего понятия, с кем именно они связались.

Ну конечно же: перстня на руке девушки не было, а подумать головой и заметить странности в поведении незнакомки эти идиоты не удосужились.

О происшествии я узнал по тем же менгирам. Судя по интенсивности сигнала тревоги, прямо внутри станции кто-то начал творить нешуточную волшбу. Впрочем, догадаться, кто именно там колобродит, было несложно.

Я сорвался с места раньше, чем осознал, нужно ли мне вообще влезать во все это.

У двери меня окликнул Баламут и ткнул пальцем в сторону оружейки. Я лишь отмахнулся и начал открывать бронированную створку.

Да уж, картина феерическая. Посреди столовой, широко расставив ноги в короткой юбочке и сандаликах, стояла девчушка совершенно безумного вида. В этот раз с омоложением она явно перестаралась. От пробегающих по ее телу разрядов два хвостика превратились в какие-то взъерошенные веники. Массивные столы были отброшены к стенам, как и пятеро дальнобойщиков разной степени помятости. Но лиха беда начало — уверен, что через пару секунд людей с легкими повреждениями в помещении станет меньше, зато появятся трупы.

— Эльза! — крикнул я, вливая мощный поток энергии в ментальный обруч.

На мгновение пожалел, что не прихватил из оружейки хотя бы наствольный артефакт с энергетическим шитом, но сожаление быстро схлынуло — ей мой шит что картонка для пули. Но, как ни странно, именно в этот момент я был не таким уж беспомощным.

Понятия не имею, что с ней случилось, но ментальная защита истинной магини дала огромную такую трещину. Из нее изливался настолько мощный поток ненависти, смешанной с болью и тоской, что я с трудом преодолел состояние шока.

Но самое главное, что данная брешь вообще появилась, и я смогу туда залезть!

Напрягая все свои невеликие силы и, можно сказать, жалкие умения, мне удалось ухватиться за тоску, превращая ее сначала в безнадегу, а затем в усталость и безразличие, но дело шло очень туго и медленно, так что нужно постараться заговорить ей зубы:

— Эльза, не делай этого!

— Не лезь, — повернула она ко мне лицо с пугающе белесыми глазами. — Эти животные посмели вякнуть на меня, и они умрут.

— Зачем? — прорычал я сквозь зубы, чувствуя, что не справляюсь с ее эмоциями. — Зачем тебе лишняя кровь?

— Лишняя? — пугающе захохотала магиня. — А знаешь ли ты, жалкая пустышка, сколько на моих руках крови?

— Не знаю и знать не хочу, — все еще выдерживая спокойный тон, сказал я, — но бессмысленная кровь всегда лишняя. Она тебе не нужна. Посмотри на них. Они уже обделались от страха, и даже смерть не напугает их больше.

— Думаешь? — злобно прошипела магиня, но я уже чувствовал, что в гамме ее эмоций только эта злоба и осталась. А еще раздражение, но ненависти и безумия там уже нет — выгорело. К тому же наведенная мной апатия и раздутая печаль разрастались все больше.

Эльза опустила руки. Молнии перестали плясать по ее телу, а взъерошенные волосы улеглись.

И тут произошел какой-то слом. Она словно та маленькая девочка, которую пыталась из себя изображать, уселась на пол и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

Да уж, увидеть истинного мага в таком состоянии — еще тот сюрприз. Причем плакала Эльза совершенно искренне, навзрыд. В ментальной защите теперь не то что трещина, там сплошные прорехи.

Изменения в ее эмоциональном состоянии были настолько стремительными, что я утратил всякий контроль, если он вообще был. Лезть в мешанину ее чувств больше не хотелось, но этот цирк все же нужно заканчивать. Дальнобойщики уже зашевелились, в море их ужаса начали проклевываться островки ненависти, а на что способна родившаяся из позорного страха ярость, мне было известно не понаслышке.

Быстро подойдя к Эльзе, я подхватил ее на руки и скомандовал Гене через плечо:

— Разгони этих по нарам и чтобы сидели тихо, как мыши.

— Принял, — как всегда четко отреагировал Гена и повернулся к самым активным дальнобойщикам.

Кто бы сомневался, что мой друг успел экипироваться по максимуму, и спорить с ним сейчас будет только совсем уж отмороженный придурок… А если такой и найдется, то для него у моего друга имелся полный магазин резиновых изделий, и это совсем не презервативы.

Как там пошло дело дальше, я уже не видел, потому что нес Эльзу в ее комнату. Странно, что охранник никак не проявил себя. Впрочем, выяснять, почему он бездействовал, я не собираюсь. Скорее всего, магиня сама позаботилась о его невмешательстве, перед тем как выйти на охоту за придурками.

Присев на кровать, я попытался оторвать от себя вцепившуюся «пассажирку», но она, всхлипнув, прижалась еще сильнее. Так и просидели минут пять, а затем ее состояние изменилось, причем настолько резко, что я не успел отреагировать. Мало того, ментальный щит девушки восстановился пугающе быстро.

Я лишь ощутил, как мое горло обхватили тонкие, но при этом очень твердые и холодные пальцы. Изящный маникюр даже пропорол кожу.

Сохранить спокойствие удалось с огромным трудом. В который раз я пожалел, что не могу управлять своими эмоциями так, как делал это с другими.

— Не вздумай опять залезть мне в голову!.. — прошипела она мне в ухо.

Ее шарм и томное очарование улетучились без остатка. Теперь ее не спутаешь не то что с ребенком… казалось, рядом со мной вообще не человек.

Ох, как же прав был старый мастер Захар!

— И в мыслях не было… — просипел я, стараясь не делать лишних движений. — Да я до сих пор не понял, как это вообще У меня получилось…

— И не надо тебе этого понимать!.. — прорычала мне в лицо магиня, стараясь своим ледяным взглядом проткнуть мой мозг до затылка.

И тут я ощутил, что ее злобное шипение больше не вызывает у меня судорог страха. Перегорело, никто не может бояться бесконечно. А ведь в данной ситуации это опасно: страх — он не только делает нас слабыми, но и защищает от необдуманных поступков.

— Отпусти меня, — сказал я спокойно и даже с неким нажимом. — Здесь у тебя врагов нет.

— Хочешь сказать, что мы друзья? — все же убрала она руки от моего горла и даже слезла с колен, присев рядышком.

Эльза опять была почти нормальной, но то, что мне довелось видеть десяток секунд назад, уже не забыть.

— Хочу сказать, что у тебя здесь нет врагов, если сама их не создашь. Дальнобойщики не в счет, завтра они уедут дальше и забудут тебя как страшный сон.

— Ты зачем услал девочку? — напрямую спросила она.

— Потому что ты меня напугала, — тоже без обиняков ответил я. — Не знаю, что там у тебя с детьми, но явно беда.

— Что ты знаешь о настоящих бедах, пустышка? — опять разозлилась магиня. — Я могла родить ребенка, девочку, но мне не позволили этого. Отобрали единственное родное существо в угоду прихоти! Ты ничего не понимаешь!

— Никто не способен полностью осознать, как тебе тяжело, — мягко сказал я, сам не понимая, зачем вообще берусь успокаивать ее.

Меня совершенно не обманывали выглядевшие естественными порывы и прорезавшаяся доверительность Эльзы. Все это лишь маска, пусть даже она сама в данный момент верит в собственную искренность. Верит в нормальность данного разговора. Но все равно между нами такая пропасть, что ни переплюнуть, ни перепрыгнуть. Это словно общение человека с ласковым псом. Его можно погладить, даже поговорить о сокровенном, но сути ничего не меняет — человек остается человеком, а пес — просто животное.

Больше всего пугало, что и я когда-нибудь могу стать таким же — так же снисходительно относиться к другим людям, считая их несоизмеримо ниже себя. Глядя на это в таком ракурсе, начинаешь понимать, что уготованная мне судьбой участь всего лишь мага-пустышки — есть благо, а не издевка судьбы. Если перефразировать одно мудрое изречение — кому меньше дадено, с того меньше спросится.

Эльза явно ощутила мое отчуждение, потому что криво ухмыльнулась и практически приказала выйти вон. Ни обижаться, ни тем более расстраиваться я не стал — отпустили живым, и то радость.

В коридоре застал живописную картину — с одной стороны стоит Баламут в полном обвесе, с другой — охранник магини, тоже снаряженный как на войну. Прямо сцена из вестерна, только вот лица не соответствуют моменту.

— Ну, бывай, Степа, — небрежно махнул рукой Гена, явно собираясь сопровождать меня обратно в отсек для персонала.

Степа в ответ лишь хмыкнул.

Силен Баламут, если сумел сблизиться с этим големом. Только не факт, что здоровяк выдал хоть одно слово, но порой моему старому другу для извлечения информации хватает ответного движения бровей и невнятного ворчания.

Даже боюсь представить, что было бы, достанься магический дар с ментальным уклоном ему, а не мне.

— И что накопал? — спросил я, когда за нами закрылась бронированная дверь.

— Да странно как-то, — неуверенно ответил Баламут. — Не берусь утверждать, но, похоже, твоя подружка просто гоняет Степу по лесу без какой-либо цели. Насколько я понял, у него есть определенный маршрут, который он должен пройти за день.

— Да уж, умеешь навести тень на плетень. Я надеялся, что ты хоть что-то прояснишь, а все стало только запутаннее.

Мы сгрузили все лишнее в оружейке и перебрались в диспетчерскую, прихватив бутылку коньяка для снятия стресса. Но перед этим я возобновил зарядку каравана. Машин сегодня было мало, но все равно придется попотеть, а все из-за возбудившихся тараканов в голове одной чародейки.

— Что думаешь делать дальше? — поинтересовался Гена после третьей порции коньяка.

— Ничего не думаю, — со вздохом ответил я. — Совсем голова не работает. Попросить ее свалить со станции не получится, сам знаешь почему.

— Да уж, в столовой она порезвилась лихо, а ведь с виду такая милашка…

— Ты еще не видел, что эта милашка сделала с кикиморой. Никогда бы не подумал, что мне будет жаль зверюгу.

— Правду говорят, что самая опасная тварь во вселенной — это человек, — философски изрек Гена.

— В том-то и дело, мой друг-недар, — горестно вздохнул я, — что истинные маги — это уже не совсем люди. У дамочки в голове творится такое, что меня до сих пор в дрожь бросает.

— Знаешь, — поставив бокал на стол, серьезно сказал Баламут, — в первый раз я не завидую, что магия досталась именно тебе.

— Не передумал насчет побратимства? — нахмурился я, хотя и сам до сих пор не осознал, нужны ли мне самому такие странные узы.

— А это тут при чем? — удивился Гена. — Я после того пикника успел покалякать с Тедди и понял, что магическая шиза мне как ведомому не грозит. Так что тараканов будешь гонять в одиночестве, а я, если что, стану носить тебе передачки в психушку.

— Увы, — сам не знаю, почему шутка друга совсем не развеселила меня, — тут психушек нет и подобные отклонения лечат радикально. Так что не будем доводить до крайностей.

Гена задержался в диспетчерской почти до конца зарядки и вторую половину бутылки приговорил уже в одиночку.

Блин, я уже стал забывать вкус виски… А в Купферштадте продается либо шнапс, либо коньяк. Нужно будет заказать в Китеже. Впрочем, сначала попробуем хваленую медовуху, вдруг понравится больше вискаря, хотя вряд ли.

Несмотря на стресс и коньяк, сразу уснуть не удалось. Провалялся в постели больше часа — все пытался найти выход из сложившейся ситуации и как-то выпихнуть Эльзу со станции. Сожалений о том, что больше не доведется кувыркаться в постели с истинной магиней, не было и в помине. После того, что я видел, желание отрезало напрочь. Лучше уж навещу девочек фрау Катарины. Секс не такой яркий, зато последствий несоизмеримо меньше.

Уснул, так и не найдя решения проблемы, но, как показало утро — то самое, что мудренее вечера, — иногда проблемы решаются сами собой, правда, не всегда принося облегчение.

ГЛАВА 4

Нервное напряжение и недосып довели до того, что Эльза, пытаясь достучаться до меня, чуть не доломала те менгиры, что уцелели после наезда Руперта. В итоге ей пришлось подключать Гену, а когда я спросонья нахлобучил шляпу, то едва не сомлел от набата тревожных артефактов.

— Да что ж ей неймется-то!

Стянув шляпу, я быстро оделся и побежал наружу, даже не взглянув в мониторы, поэтому сильно удивился, когда увидел маги ню.

Видно, произошло что-то серьезное, потому что она отбросила кокетство и явно готовилась к каким-то свершениям. Одежда на ней была скорее тактического, чем эротического назначения, хотя кожаный костюм плотно облегал все соблазнительные места. И все же это было чисто походное снаряжение, причем хорошо продуманное. Даже заметил пистолет в набедренной кобуре. И это явно какая-то навороченная артефактная штука от старых мастеров, потому что оружие выглядело как пистоль позапрошлого века. Похожее я видел у барона, только здесь магазина под стволом не было.

Зачем вообще эта бандура нужна истинной магине, при ее-то возможностях, для меня осталось загадкой. Вместо изящной треуголки она прикрыла туго стянутые волосы ковбойской шляпой и даже затянула ремешок на подбородке.

— Что случилось? — нейтрально осведомился я, не рискуя после вчерашнего раздрая продолжать общаться с ней по-свойски.

— Я ухожу в лес, — ответила явно нервничающая Эльза.

Она нахмурилась, и по просочившимся сквозь ментальную защиту эмоциям я понял, что магиня сама не понимает, зачем вообще ставит меня в известность о своей отлучке. Могла бы просто сигануть через ограду, и все дела.

— Помощь нужна? — поинтересовался я, тайно надеясь на отказ, но не спросить не мог.

Вбитые с детства правила защиты слабых женщин конфликтовали со знанием местных реалий, и все же побеждали. По крайней мере, номинально.

На презрительную ухмылку Эльзы не обиделся — сам напросился.

— Я позвала тебя, чтобы сказать — не вздумай путаться под ногами.

Сделав это странное заявление, она совершила короткий разбег и преодолела трехметровую ограду изящным прыжком, увидев который, любой олимпийский чемпион удавился бы от зависти.

— Чертова ведьма… — едва слышно проворчал я, но замечание не укрылось от Баламута, тенью следовавшего за мной:

— Чего расстроился? Тут радоваться надо!

— Сам знаешь, меня всегда напрягает то, чего я не могу просчитать, — возразил я. — А в нашем случае все непонятное легко можно приравнивать к опасному.

— Тоже довод, — как-то слишком уж равнодушно согласился Гена.

— Кстати, а где ее охранник? — поинтересовался я, наблюдая, как хрупкая фигурка стремительно пересекает полосу отчуждения и исчезает в лесу.

— Свалил три часа назад. Мне кажется, как раз к нему она и рванула, — ответил Баламут, а затем задумчиво добавил: — Знаешь, меня со вчерашнего вечера мучает догадка, что Степу использовали как наживку.

— С чего ты взял? — оторвав взгляд от опушки, удивленно спросил я.

— Помнишь историю с Парковым Душителем?

— Это тот, кому ты сломал обе руки при задержании?

— Да, — подтвердил Гена. — Мы взяли его на живца.

— Ага, — кивнул я, вспоминая лейтенанта Маликову, которая однажды попала в нашу компанию на празднование Нового года. — До сих пор поражаюсь, как вы пошли на такой риск.

— Вон та дамочка, — ткнул мой друг пальцем в сторону леса, — лишний раз подтверждает тот факт, что ты ни фига не разбираешься в женщинах. Одну руку Душителю сломала как раз Маликова. Но важнее то, что когда начальник следственной группы ставил ей задачу, то тоже прорисовал маршрут, охватывавший весь парк по спирали.

— И что это нам дает?

— Только то, что твоя подружка нашла проблемы на свою симпатичную пятую точку, и я очень надеюсь, эти проблемы ее и угробят, — с показным равнодушием сказал Баламут, а когда увидел мою реакцию, сокрушенно покачал головой. — Никита, это называется «стокгольмский синдром». Еще вчера ты боялся ее до дрожи в коленках, а сейчас готов броситься на помощь.

— Даже в мыслях не было, — соврал я, и Гена это понял без артефактов и магических умений.

Впрочем, нужно отдать должное, беспокойство за Эльзу лишь мелькнуло в моем мозгу и тут же растаяло. Это не забота и тем более не какие-то романтические чувства. Просто лениво дремавший во мне альфа-самец не мог не отреагировать на угрозу женщине, с которой совсем недавно занимался сексом.

— Давай лучше позавтракаем. — Выбросив из головы лишние мысли, я направился к входу на станцию.

— Правильно, — хлопнул меня по плечу Баламут, — и пусть, пока мы тут поедаем шикарный омлет, ее там сожрет какая-нибудь тварь.

— Вот ты добрый дедушка Мороз! — возмутился я.

— А что? — не проявил ни грамма раскаяния Баламут. — Как по мне, это лучше, чем ее благополучное возвращение с победой. Бог знает, что она может устроить нам на прощанье. В этом плане я — заядлый феминист, и мне пофиг, что находится в штанах у того, кто способен доставить мне кучу неприятностей.

Отмахнувшись от этого ханжи, вдруг сделавшегося борцом за равенство полов, я продолжил движение к наверняка очень вкусному завтраку, приготовленному настоящими мастерами своего дела.

День казался невыносимо долгим. Время текло даже медленнее, чем вчера, когда под боком сидела психованная магиня, и от нее можно было ожидать любой каверзы. Вроде бы нужно радоваться, но почему-то давила гнетущая тревога.

Может, Гена прав и это действительно стокгольмский синдром? Иначе откуда такие переживания? А может, прав я, и меня больше заботит затаившаяся рядом угроза, способная навредить даже истинному магу? Ведь это не тот сосед, с которым хотелось бы делить долину. Мне вполне хватило странного болотного бегуна, ненормальные способности которого так и оставались для меня тайной за семью печатями.

Хорошо хоть нашлась работа по ремонту броневика.

А машинка нам досталась просто шикарная. Было заметно, что это стандартная заводская работа, ну или творение мастерской, выдающей малый тираж, но строго по разработанному проекту. Если большие фуры напоминали мне сильно увеличенный бронетранспортер, то их уменьшенная копия это сходство немного теряла. Малый броневик был чуть шире и выше земного аналога, так что внутри вполне комфортно могли разместиться семь человек. Причем не скрючившись на лавках в десантном отсеке, а в удобных креслах. Колеса, в отличие от земного аналога, были немного больше, что явно положительно сказывалось на проходимости.

А вот башенка на фоне бронированной туши казалась совсем маленькой — только чтобы нормально уместить механизм пулемета. Управлялась она удаленно с пульта стрелка, чье кресло находилось на одном уровне с остальными. Похожий пульт я видел на больших фурах. Благодаря камерам стрелку было намного комфортнее, чем сидя в подвесной люльке и глядя на внешний мир только через оптический прицел. Это давало ему возможность выступать в качестве полноценного наблюдателя. Конечно, в плане надежности такая схема была хуже армейской, но тут не армия, а те, кто мог позволить себе такой броневичок, за простотой и дешевизной совершенно не гнались.

Забравшись внутрь, я облазил все и остался доволен. В итоге выбрал для себя место рядом с водителем. Передние, закрытые толстыми стеклами люки в этой машине были довольно широкими и обеспечивали неплохой обзор. Впрочем, при желании их можно было закрыть специальными заслонками с узкими смотровыми щелями. К тому же в приборную панель был вмонтирован экран, позволявший мне видеть все то, что видел стрелок.

Четыре оставшихся места были чисто пассажирскими и совершенно меня не привлекали.

Мы с Геной были еще теми механиками, но под руководством Корнея тоже внесли свой вклад в восстановление машины, пострадавшей от гнева единорога. Общими усилиями за день успели исправить почти все, кроме дыры в борту, которую без проблем заварит дед Анджей, а затем тогда останется только сменить пару колес. Их тоже должен был привезти с собой старый поляк.

От предложения Гены попросить запчасти у барона я отмахнулся. Ради такой мелочи беспокоить Головоруба совершенно не хотелось. По крайней мере, пока не пойму, чего ждать от нашей с ним странной дружбы.

Когда пришел туман, ни Эльза, ни ее телохранитель так и не появились. Я даже решил для себя, что и черт с ними, но моего пофигизма хватило только до полуночи.

Если бы сегодня был заезд, то на фоне обычных забот ожидание далось бы намного легче. Далеко за полночь меня все же сморил тревожный сон, но внутренняя тревога не дала долго проспать, и едва Ярило позолотил верхушки баобабов, я начал собираться.

— Ты че это удумал, болезный?! — спросил Баламут, заглянувший на странные звуки в его любимой оружейке.

— Хочу пробежаться по долине, пока не опустился туман.

— Ты серьезно? — с подозрением спросил меня старый друг, который наверняка давно научился различать, когда я шучу, а когда нет.

— Завтра у нас такой возможности уже не будет. Судя по заметкам в журнале дежурных операторов, с обеда накроет, да так, что до послезавтра ни зги не будет видно.

— А ты уверен, что не накроет прямо сейчас? — судя по всему, Генка не на шутку разозлился. — Ты уверен, что нас там ничего не поджидает? Ты серьезно хочешь поставить на кон наше будущее ради этой чокнутой бабы?

— На какой из вопросов отвечать первым? — с грустной улыбкой спросил я, но нарвался на хмурый взгляд, так что пришлось объясняться: — Пойми, дело только отчасти в ней. По свежим следам я смогу хоть что-то разузнать. Если их убили, то потом зверье растащит все, и мы ничего не поймем, а понять нужно. Помнишь, что было, когда мы оказались не готовы к нападению бегуна?

— Так себе отмазка, — недовольно сморщился Баламут, но тон его изменился. — Ладно. Сейчас быстро завтракаем, а затем выходим. Но через час мы по-любому возвращаемся. В Крону не лезем. Как понял?

— Мы? — теперь поморщился уже я. — Гена, я уже взрослый мальчик, и по долине, которую знаю, считай, как свои пять пальцев, смогу пробежаться и сам. К тому же кто-то должен охранять станцию.

— Справятся, — отмахнулся Баламут. — Старики и не такое видели, а Корней сам кого хочешь уконтрапупит. Отдам ему защитный амулет Анджея. Никита, без меня ты никуда не пойдешь.

Категорический тон друга меня немного разозлил. Захотелось напомнить ему, кто здесь начальник, но он это и так прочел на моем лице:

— Ты еще холопский договор вспомни…

Баламут говорил совершенно без обиды, скорее с иронией.

— Ладно, принял, — сдался я. — Завтракаем — и на выход.

Прием пищи занял не больше пары минут, а вот экипировались почти четверть часа. Упаковались по полной. Честно говоря, от вида сосредоточенного лица друга, обвешивавшего нас железяками, как новогодние елки игрушками, меня начали одолевать сомнения. С другой стороны, я просто не мог позволить себе не узнать, что же случилось с магиней. И сентиментальность вкупе с любопытством тут ни при чем. Однажды мы уже думали, что сможем пересидеть в «надежной» скорлупе купола станции, и закончилось все очень нехорошо. Так что у меня развилась своеобразная клаустрофобия, и появилось жгучее желание встретить опасность на просторе, а еще поскорее узнать, что же, черт возьми, здесь происходит! Неведение просто убивало.

Когда вышли за ограду, Баламут злорадно ухмыльнулся:

— Ну что ты там говорил насчет пробежаться по долине? Побежали?

Кто бы сомневался, что он подсунет мне подлянку… Но это я просто ворчу из вредности. Сам понимаю, что чем раньше обследуем территорию, тем меньше шансов попасть под туман. Вот мы и побежали.

Кто бы знал, как я не люблю это занятие, как, впрочем, вообще излишнюю суету! Где-то через километр я начал задыхаться, и это при том, что в мире Беловодья в физическом плане могу намного больше, чем дома. Там дыхание сбилось бы уже метров через сто. И все же магические способности не делают из меня супермена.

— А я говорил, что нужно бегать по утрам, — словно прочитав мои мысли, начал поучать Баламут, при этом сохраняя возмутительно ровное дыхание.

Может, забрать у него тонизирующий артефакт?

— Стоп, — выдохнул я, встав в международную позу плохого бегуна, то есть наклонившись вперед и упираясь ладонями в колени чуть согнутых ног.

— Мы так и до вечера ничего не осмотрим, — с издевкой сказал Гена, продолжив показательный бег на месте.

— Тут не смотреть надо, а слушать, — отдышавшись, возразил я и действительно принялся слушать, но не ушами, а через артефакт.

Напитанный силой обруч гостеприимно распахнул для меня ментальную подложку мира. Ничего подозрительного засечь не удалось, но я продолжал стоять на месте с видом общавшегося со вселенной буддийского монаха, пока не понял, что смогу продолжить бег.

— Побежали, — предложил теперь уже я.

Странности началась на пятой остановке, когда мы отмахали по среднему диаметру долины уже километра четыре. Я и до этого засекал разное зверье, но там все было привычно, а тут ситуация довольно странная. Если ничего не путаю в ментальной сигнатуре, два скальных сфинкса что-то не поделили с гремучим львом. И это действительно странно. Сфинксы вообще не особо злобные ребята, в отличие от льва.

Что же эти товарищи не поделили?

Как выяснилось, насторожился я не напрасно, потому что хищники не поделили тело бедолаги Степы. Чтобы подойти поближе и выяснить, что же случилось с телохранителем магини, нам предстояло влезть в чужие разборки.

Увидев нас, сфинксы решили, что с них хватит экстрима, а человеческое мясо не такое уж и вкусное. Они быстро ретировались, а вот гремучий лев имел кишку значительно толще, так что без боя сдаваться не собирался.

Ну, ему же хуже. Давно прошли времена, когда гремучий лев мог нас напугать.

Для начала я все же попытался отпугнуть зверя, но получилось плохо. Не будь за его спиной законной, как он считает, добычи, могло бы и получиться, а так…

Сегодня я справился буквально за два выстрела. Бил как учили — в грудь и добивающий в спину, чтобы не попортить череп. Сначала лев распушил свои гремучие щупальца, а когда понял, что ментальный удар не прошел, прыгнул на меня. Удар пули в грудь сбил его с траектории полета и заставил зарыться в прелую листву. Получив вторую пулю в подставленную после падения спину, лев задергался и через минуту затих.

В этот раз мы не бросились разделывать добычу, а обошли ее и принялись изучать труп Степы.

— Что скажешь? — для начала спросил я у Баламута.

— Загрызли, когда у него закончились патроны, — указал Гена на лежащий на земле карабин, у которого отсутствовал магазин.

Пустой валялся на земле, а полный Степа достать так и не успел.

— Думаешь, он так плохо стрелял, что даже никого не подранил?

— А ты думаешь, что это наши старые знакомые? — вопросом на вопрос ответил мой друг, явно вспоминая мои рассказы о схватке с болотным бегуном. — Если в долине таких тварей несколько штук, нам станет совсем кисло.

Присев над трупом, я проверил его на наличие артефактов, затем поднял голову, посмотрел на Гену и недовольно качнул головой:

— Предпосылки нехорошие. Палил он, судя по всему, в белый свет как в копейку. И это при том, что на нем довольно мощная для недара ментальная защита. Ему просто заморочили голову. Иначе без лишней мороки довели бы до самоубийства.

Гена присел на корточки, еще раз внимательно осматривая тело:

— Похоже, ты прав. Напали сзади. Вся спина в крови. Ему разодрали шею до позвоночника, а потом дождались, когда истечет кровью. Остальные раны — без крови. Это уже лев постарался или сфинксы.

Выкладки Баламута были точны и логичны, но меня больше беспокоило кое-что другое.

— Думаешь, Эльза здесь была?

— Вопрос не по адресу, — фыркнул Баламут, — я штурмовик, а не следопыт.

У меня тоже не было способностей к чтению следов, и как бы я ни всматривался в наст опавших листьев, все равно не мог обнаружить признаков того, что Эльза была здесь. Но это еще ничего не значит. Мало того, я более чем уверен, что магиня ринулась в лес именно тогда, когда некто схарчил ее наживку. Так что от станции она явно направилась прямо к трупу своего мнимого телохранителя.

Другой вопрос, где теперь искать магиню и, что самое главное, нужно ли мне вообще это делать…

— Ты пока тут думай, а я займусь делом, — сказал Баламут, устав наблюдать за начальством, замершим столбиком.

Он быстро перешел от тела человека к туше зверя и, достав нож, сноровисто начал добывать из него самые дорогие части. У него это была далеко не первая попытка, так что дело продвигалось очень быстро.

Я же в это время осмотрелся и попытался проанализировать ситуацию. Больше всего напрягало, что труп находился как раз между станцией и центром долины, где было озерцо, больше похожее на болото. Напрягало потому, что именно по этому маршруту я четыре месяца назад преследовал болотного бегуна. Правда, зашли мы значительно дальше.

Теперь предстояло решить — двигаться ли по старому маршруту или забрать добычу и возвращаться домой. Отведенный Баламутом час подходил к концу. Я уже склонялся к тому, что все же стоит рискнуть, но обстоятельства решили за меня.

— Никита, — позвал Гена, закончивший паковать самые ценные части льва.

— Не мешай думать, — отмахнулся, но Баламут не успокоился:

— Демон, думать поздно, нужно валить и очень быстро.

— Что? — не поняв, повернулся я к другу и, заметив, что он смотрит вверх, тоже задрал голову. — Япона икебана!

Да уж, думать действительно поздно. Высоко над нами, там, где еще пару минут назад в легком сумраке зеленела нижняя часть Кроны, сейчас клубился живой туман. И что хуже всего, он быстро приближался, практически падал на нас.

Ну ничего, до станции не так уж далеко.

— Побежали! — одобрил я идею друга и, забросив увесистые рюкзаки на плечи, мы стартовали, как два гоночных болида.

Пробежать успели метров двести, и тут нас в буквальном смысле накрыло. Поначалу казалось, что ничего страшного. Видимость хоть и слабая, но некритично. Скорость мы, конечно, снизили, но все равно передвигались довольно шустро.

Минут через десять Баламут остановил наш бег.

— Ты чего? — спросил я, едва не налетев на притормозившего друга.

— Что-то не так, — нахмурившись, сказал он и начал оглядываться.

— А если подробнее?

— Мы уже должны были выйти к станции, а еще пару минут назад пересечь ручей.

— Может, нужно пройти еще немного? — предположил я, не желая терять надежду.

— Ни фига. Глянь на баобабы. Они вдвое тоньше тех, что растут возле станции. Боюсь, что мы заблудились и движемся обратно к болоту. — Чуть подумав. Гена спросил: — Ты уверен, что нам опять не запудрили мозги и не водят кругами?

— Амулет не пищит? — на всякий случай спросил я.

— Вроде нет. Может, сдох?

— Сейчас проверим.

Сканирование напарника показало, что наруч опричника, тонизирующий амулет и конструкт защиты от ментального воздействия, надетые на моего друга, работают нормально.

Ладно, зайдем с другой стороны.

Постаравшись выровнять дыхание, я пустил силу на контур обруча и окунулся в ментальную изнанку мира. Вокруг все было спокойно, и давления на свой разум я не ощущал. И все же что-то было не так. Обстановка изменилась. Возможно, все дело в тумане, но нечто на краю сознания цепляло, как тонкая, едва уловимая нотка приятного, неизвестного запаха в привычной и скучной обстановке.

— Постарайся мне не мешать, — попросил я Гену и, сбросив рюкзак, уселся прямо на лиственный наст.

Сделав глубокий энергетический вдох, я напитал обруч по максимуму и постарался просканировать окружающее пространство как можно дальше, но, как обычно, не хватило опоры, к тому же туман словно глушил сигнал. Казалось, что я тону в его густоте. Даже не так, вязну в некой структуре. Почему-то сразу вспомнилось единение с коллективным сознанием Роя. Там тоже было нечто похожее на сложную сеть и упругое поле. Я попытался проникнуть в саму суть окружающего меня тумана. Слиться с ним.

Догадка оказалась верной. Нет, туман не был живым и не имел своего ментального поля. Но он словно являлся проводником — средой обитания, можно сказать, носителем, через который распространялся странный сигнал. Это было похоже на удивительную песнь без слов и даже мелодии. Она тревожила, проникала в глубины подсознания и будила там самые приятные ощущение. Захотелось раскинуть крылья и взлететь куда-то туда, где в невообразимой выси некий удивительный певец делился с миром своим счастьем.

Взлететь конечно же не получилось, а так хотелось!

Чувствуя острое разочарование, чтобы хоть немного продлить момент единения с прекрасной песней, я постарался повторить, хотя бы частично запомнить удивительную мелодию.

— Никита, — бесцеремонно вклинился в волшебную симфонию грубый, как воронье карканье, умноженное на скрип заржавевших петель, голос Баламута. — Демон, коза тебя задери!

И только когда меня начали трясти за плечо, я вернулся в реальность, почему-то показавшуюся мне безвкусной и унылой.

— Я же просил не мешать! — раздражение буквально рвалось из меня, но быстро таяло вместе с эйфорией.

— Ты что творишь? — как мне кажется, даже немного испуганно спросил Гена.

— А что?

— А ничего, — раздраженно парировал он. — Сидишь тут, мантры мурлычешь, а туман вокруг нас начал вертеться. Думал, сейчас торнадо вызовешь, и улетим мы, как Элли с Тотошкой. Мне и одного переезда в другой мир более чем достаточно.

Я невольно улыбнулся. Из всей мировой литературы мой друг освоил только детскую, да и то вынужденно. Просто Златка очень любила, когда ей читают сказки на ночь. Так что и литературные отсылки Баламута имели однобокую направленность.

— Нормально все, — отмахнулся я, вставая и забрасывая рюкзак на спину.

— И где же тут «нормально»? — начал закипать мой друг.

— Вон там наше «нормально», — ткнул я пальцем в туман. — В смысле там находится станция.

В момент единения с туманом я не только услышал странную мелодию небесного певуна, но и ощутил туман едва ли не весь разом, а значит, и заполненную им долину. Мы действительно сделали крюк к болоту, и, чтобы вернуться, нам прядется прошагать еще почти километр.

И все же, несмотря на мой новый опыт, на обратном пути нас постоянно что-то сбивало с курса. Приходилось опять «уединяться» с туманом. Повторные попытки давали значительно более слабый эффект и уже без звукового сопровождения, но все равно этого хватало, чтобы вернуться на нужный путь.

А еще мне показалось, что видимость немного улучшилась.

— Ген, туман вроде стал жиже, — решил я проверить эту догадку.

— Ни черта подобного! — зло огрызнулся Баламут. — Вообще не видать ни зги. И как ты только не спотыкаешься?

— Сам не понимаю. Давай меняться. Я пойду первым.

— Да хоть на закорках меня неси, если такой крутой, — совсем расстроился мой друг. — Задолбал меня этот магический мир со всеми тварями и магами, которые тоже те еще твари.

— И я тварь? — постарался я приободрить товарища немудреной шуткой.

Меня его слова не напрягали, потому что в нем уже не осталось прежней черной зависти, лишь простое раздражение, вырывавшееся в виде беззлобного ворчания.

— Ты — особенно гнусная тварь, — не сбавляя ни градуса раздражения в голосе, огрызнулся мой старинный друг, но я чувствовал, что он уже немного расслабился.

Ничего, вот наскребем червонцев, проведем ритуал, и он еще будет жалеть, что влез во всю эту магическую канитель. К тому же чем дальше, тем меньше меня задевали вспышки Баламута, возможно, потому что я все лучше понимал причины его недовольства. Может, именно поэтому барон сказал, что у нас есть шанс на прохождение ритуала.

— Все-таки выбрались, — облегченно выдохнул Гена, когда мы вышли к ограде станции.

Он даже дернул рукой, словно хотел перекреститься, но сдержался.

И все же его облегчение блекло по сравнению с тем, что испытали наши старики. Тетушка Пин даже всплакнула и порывисто обняла меня.

Да уж, как-то незаметно мы стали друг для друга чем-то большим, чем просто сотрудники и вынужденные соседи.

Пока переросший практически в праздник обед отвлекал меня от тягостных мыслей, все было нормально, но затем тяжелые думы вновь погасили легкий огонек оптимизма.

Эльза пропала, словно в воду канула. Переживал ли я за нее? В какой-то степени — да, но в основном меня беспокоила неизвестность. Кто убил бедолагу Степу? Что за странная штука этот туман и, самое главное, что, черт возьми, за хрень творится в небесах над долиной! А там точно что-то творится, и очень важное.

В отличие от меня остальные обитатели станции чувствовали себя неплохо. Сидели в столовой и развлекались как могли. Когда решил проведать их, то даже впал в легкий ступор.

Япона икебана! Самому молодому из этой компании скоро стукнет сорок шесть, а они играют в карты на желания. Что это, если не финишная прямая перед маразмом?

Когда тетушка Пин, кряхтя по-старчески, полезла на стол, чтобы прокукарекать, я не выдержал, и… присоединился к игре.

Вот так мы и коротали время в веселой компании. Всем очень не хватало Златки, но, пока я не пойму, что здесь происходит, девочка останется в Купферштате. И не так уж важно, сколько времени это продлиться.

Вечером, когда мы обычно начинаем готовиться к заезду, безделье начало угнетать еще больше. К тому же ближе к ночи почему-то начал увеличиваться энергетический фон. И это странно, ведь, судя по уверениям ученых, насыщенность магической энергией никак не зависела от времени суток. А еще я даже без концентрации начал слышать отголоски той чудесной песни.

Любопытство так замучило, что терпение окончательно лопнуло.

— Ты совсем с катушек слетел? — с полуоборота завелся Баламут, которого я все же решил предупредить, что собираюсь покинуть купол станции. — Куда тебя несет на ночь глядя?

— Да никуда, — разозлился уже я. — Всего лишь залезу на крышу мастерской и немного помедитирую. Если что, сразу назад.

— Я с тобой, — набычился мой друг, явно не собираясь уступать.

— На кой ты мне там нужен? Сиди в диспетчерской и, если тебе так хочется, можешь подглядывать через камеры, да и за округой присмотришь.

— И что я там увижу? — не унимался Гена. — Туман такой, что дальше носа ничего не разглядишь. Блин! — чуть не плюнул на чистой пол Баламут. — Да чего же тебе на месте не сидится?!

— Не могу объяснить, — совершенно честно и уже абсолютно спокойно ответил я, — но чувствую, что это важно.

Мы еще пару минут пободались взглядами, но он все же уступил, правда, заставив меня экипироваться по самому жесткому варианту. Даже сунул в руки сумку с патронами к противотанковому ружью, которое по-прежнему было заперто в ящике на крыше.

Ну и в кого я буду стрелять из этой бандуры, да еще при такой видимости?

И все же пришлось подчиниться, иначе он не выпустил бы меня из купола, принудив медитировать внутри, а я уже пробовал, и нечего не вышло. Скорее всего, нужен прямой контакт с туманом.

Тяжело забравшись на крышу мастерской, я скинул с себя половину железок, достал из-под шезлонга скатку чуть отсыревшей подстилки и уселся на нее в медитативной позе.

Ладно, посмотрим, что у нас тут такого интересного…

В транс вошел легко, как топорик в воду, и тут же ощутил все великолепие окружающего тумана. В этот раз слиться с ним получилось намного легче, и я сумел почувствовать почти всю долину. Удивительное ощущение. Надеюсь, это не игра моего воображения.

Меньше чем за минуту я пересчитал всю окрестную живность. Ну как всю… только самую крупную — два единорога, четыре гремучих льва, пять пар скальных сфинксов. Жабы, игуаны и другая мелочь ощущались как мошкара. Считать их было бесполезно. Зато, к вящему удовольствию, удалось засечь еще два Роя, что не могло не радовать. А вот кикимору найти не получилось. Похоже, магиня грохнула единственную особь на перевале.

Не скажу, что так уж расстроился — почитателям Красной книги я хоть и сочувствовал, но до определенной степени.

Что самое интересное, почти все наши соседи разошлись по окраинам долины, словно сторонились того места, где туман был гуще всего. А гуще он был в районе того самого озерца, больше похожего на болото.

Ох и не нравятся мне все эти совпадения…

Тихая песня, льющаяся откуда-то с небес, стала громче, а когда я сконцентрировался на ней, вообще захватила меня, как вьюга — легкую снежинку.

Это была уже не просто мелодия, а какой-то танец, в котором я кружился, чувствуя себя абсолютно счастливым. Казалось, что меня перенесло на чудесный бал и выбросило посреди хоровода прекрасных фей.

На секунду кольнула мысль, что фантазии о балах и феях могли появиться только у того, кто вот уже полгода таскает на голове диадему королевы красоты.

Побыстрей бы добраться до Барабаша и привести ментальный артефакт в менее позорный для мужика вид!.. Досужие мысли задержались ненадолго, улетев вслед за всем наносным и приземленным.

В определенный момент я ощутил присутствие рядом очень могущественного существа. Его эмоции были чистыми, не замутненными грязью зависти, жадности и злобы. В них доминировали любопытство, задор и радость бытия. И все же я понимал, что являюсь всего лишь мелкой пылинкой, встретившейся на его пути в вечность. Муравьем, который своим необычным видом заинтересовал случайного прохожего.

Через минуту ощущение эйфории ушло, оставив приятное послевкусие с ноткой сожаления.

Я открыл глаза и увидел, что вращающийся вокруг меня туман замедляется. Образовавшиеся в нем фигуры призрачных танцовщиц распадаются на отдельные хлопья, сглаживаясь и растворяясь в белесой пелене.

— Никита, ты в порядке?! — заорал громкоговоритель, заставив меня подпрыгнуть, что в позе ущербного лотоса делать очень неудобно и даже болезненно.

Ругаясь себе под нос, я достал смартфон и активировал соединение через станционный сервер с телефоном Гены.

— На проводе, — в своей излюбленной, показательно устаревшей манере ответил Баламут.

— Удавись на этом проводе! — зло прорычал я в трубку. — Ты чего орешь, лишенец?

— Ты бы видел, что вокруг тебя творилось! Вернешься, покажу запись, — не отреагировав на мой тон, ответил Гена.

— Да знаю я, что там творилось. Просил же не мешать.

— Не поверишь, как мне хотелось, — хмыкнул мой друг. — У тебя такая счастливая харя была, что прямо руки чесались обломать на самом интересном месте. Еле дождался, когда ты откроешь глаза.

— Все! — рыкнул я в телефон. — Завидуй молча и не мешай мне больше, пока не увидишь, что я тут в корчах бьюсь. Отбой.

Пара глубоких вдохов, как нормальных, так и энергетических, позволила мне изгнать из себя раздражение и вернуть состояние покоя.

В транс я входил уже не для того, чтобы вновь оказаться в чудесном хороводе. Это состояние ушло вместе с неведомым существом. Теперь меня интересовала сама структура тумана. Вот было бы здорово, сумей я воссоздать нечто похожее по-своему желанию и в другом месте! Хотя бы жалкое подобие. Тогда прозвище Туманный Демон обрело бы новый смысл.

ГЛАВА 5

Увы, ни в тот вечер, ни во время нескольких десятков следующих попыток сотворить туман в куполе мне не удавалось. Впрочем, кое-какая идея в голове все же поселилась, но ее нужно проверять уже в Китеже вместе с подпольным артефактором Барабашем. Главное, что мне интуитивно удалось ухватить некую суть этого явления. Надеюсь, это озарение не является всего лишь болезненной фантазией. С магией вообще ничего не бывает просто и очевидно.

Дальнейшие научные изыскания пришлось отложить на несколько дней, потому что наш туман непонятно с какого лиха, вдруг притворился порядочным туманом и растаял на следующее утро с первыми лучами восходящего Ярилы.

Радиосвязь восстановилась, и мне пришлось в соответствии с должностными инструкциями сообщить о гибели человека в зоне моей ответственности. Правда, при этом я упомянул лишь о смерти бедолаги Степы, а все, что касается личности его нанимательницы, утаил. Объяснить, зачем мне это понадобилось, не смог даже самому себе, не то что заинтересовавшемуся данным вопросом Гене.

— Может, она еще вернется… — нахмурившись, проворчал я в ответ на прямой вопрос друга. — Хочешь, чтобы мы стали причиной ее неприятностей? В должностной инструкции черным по белому написано, что я обязан сообщать только о гибели транзитных пассажиров, по той или иной причине задержавшихся на станции. Этот пункт не касается даже смерти дальнобойщиков.

— Ладно, — быстро и легко принял мои доводы Баламут. — Но будем надеяться, что она не вернется и не испортит нам такой чудесный день.

И действительно, этот день оказался ясным и даже веселым, а когда вечером подошел на удивление куцый восточный караван из трех фур, в куполе начался настоящий праздник. Дед Анджей и батоно Леван привезли с собой много интересного, яркого, полезного и даже вкусного. Правда, старики расстроились, когда узнали, что Златки нет, и большей части восторгов от своих подарков они не получат, но уныние длилось недолго.

Казалось, что старики не вернулись на давно обжитую станцию, которую покинули всего лишь неделю назад, а посетили совершенно неизвестное для себя место.

Для начала Корней повел их на нижний уровень к магопреобразователю, чтобы показать свое великое творение — дозревающую медовуху. Деда Анджея пришлось вытаскивать оттуда практически силой. А просяще-тоскливый взгляд старого поляка, который понял, что попробовать божественную амброзию можно будет очень не скоро, проникал глубоко в душу всем окружающим, но сочувствия почему-то не вызывал.

Дальше был коллективный просмотр записанного Баламутом видео. Я уже успел налюбоваться этим зрелищем до оскомы, поэтому смотрел вполглаза, уделяя основное внимание процессу зарядки фур. При этом очень жалел, что запись была скопирована на телефон Гены, и стирать ее с сервера станции все равно бесполезно.

Сидящий в позе недоделанного йога маг-пустышка выглядел откровенно глупо.

И ведь Баламут, зараза такая, как-то умудрился сделать довольно крупный план!

В записи я с идиотской улыбкой раскачивался в такт неслышной песне и даже шевелил губами. Смешки новых зрителей закончились, когда окружавший меня туман начал двигаться, сбиваясь в отдельные комки. А уже из этих комков постепенно формировались призрачные фигуры скользивших по воздуху существ. Они не прорисовывались особо четко, но можно было различить неких воздушных дам с крыльями за спиной.

Очень надеюсь, что зрители не догадались об истинной природе этого явления. Пусть думают, что вокруг меня плясали некие эфирные создания, а не плоды моей собственной фантазии. Я-то знал, что кроме меня в этом хороводе учувствовал только таинственный певун, при этом очень опосредованно, в качестве музыкального оформления — далекого и равнодушного. Ведь пел он только для себя самого, не обращая внимания на случайных слушателей.

— Я вроде слышал о чем-то подобном, — задумчиво произнес батоно Леван, заставив меня навострить уши. — Был такой Баро по прозвищу то ли Флейтист, то ли Дудочник. Говорят, умел вызывать туман и общался с ангелами.

— А ты не путаешь его с китежским Крысоловом? — переспросил дед Анджей, оторвавшийся от экрана, на котором видео моей медитации шло по кругу уже в третий раз.

— Не, того придурка я знал лично. Даже сам видел, как его вязали дружинники.

— За что вязали? — спросил Гена, к моему неудовольствию уводя разговор в сторону.

— Так этот маг-пустышка где-то раздобыл дудку старых мастеров и заставлял народ на улицах плясать.

— Ну и что в этом плохого? — не понял состава преступления Баламут.

— Так не хотели они плясать и драться между собой в самый разгар танцев тоже не хотели, — пояснил грузин, поморщившись, словно вспомнил что-то неприятное. — Кукловодов у нас очень не любят, какой бы масти они ни были. — Сказав это, Леван покосился на меня и, не заметив негативной реакции, продолжил: — После четвертого представления его и взяли. Куда этот придурок пропал после задержания, я не знаю, но больше его не видели.

— Так что там с тем другим, Флейтистом? — вернул я мысли батоно Левана в нужное мне русло.

— Был такой чудак. Ходили слухи, что он слышит музыку небесных сфер. Над ним поначалу смеялись, но ходит легенда, что, когда к нему в дом пришли очень нехорошие люди, он смешал их с камнями собственного жилища, а сам остался целехоньким. Поговаривают, там тоже полрайона туманом заволокло. Но ручаться не берусь. Может, это просто городская легенда.

Дальнейшие расспросы ничего не дали, но некоторые имена я все же запомнил, чтобы, когда вернемся в Китеж, постараться узнать больше. Если есть хоть малейший шанс усилиться в магическом плане, не стоит пренебрегать даже городскими легендами.

Старики с их восторгами и рассказами быстро утомили меня, так что, выгнав их из операторской, я занялся разбором посылки от Барабаша. Как обычно, подпольный артефактор подошел к делу очень основательно. Каждый из пересланных им артефактов был помещен в отдельную коробочку и снабжен краткой инструкцией. Более подробное руководство было записано на флешку, которую я тут же вставил в компьютер.

Начнем с самого главного. Значок шерифа, доставшийся мне в качестве трофея от безголового, и в переносном, и теперь уже в прямом смысле этого слова, мага действительно оказался эфирной гранатой. Благодаря подсказке артефактора я нашел специальную защелку, которая отделяла саму гранату от основы. Так что ее можно было сдернуть с крепления и запулить в супостата — как это сделали с одним бестолковым магом, решившим развлечься с дамочкой в чужом фонтане.

Испытывать эту штуку в куполе станции, где находится куча всяческих магических приблуд, я конечно же не стал. Но особое внимание обновке все же уделил. Теперь она не выдавала себя блеском сплава истинного серебра, а крикливо сверкала золотом и надменно смотрела на мир глазами оскалившегося монстра. Инкрустация у артефактора получилась очень искусной. Оказывается, он еще и художник. Теперь фаната со стороны выглядела как цацка спесивого мага. Барабаш как-то умудрился объединить образ гремучего льва, демона и Медузы Горгоны. Обтянутый кожей клыкастый череп обрамляли щупальца со змеиными головами на концах.

Кроме перекраски и инкрустации Барабаш позаботится о том, чтобы артефакт не только стал моим козырем в споре с другими магами, но и оказался для них сюрпризом. Привязка, делавшая конструкт восприимчивым только к моим призывам, обошлась мне в бессовестно неприличную сумму, при этом не факт, что оно того стоило. С другой стороны, вспоминая напряженные отношения с Эльзой, любые траты на пусть призрачную, но все же защиту уже не кажутся чрезмерными.

Прикрепить бляху на жилет было делом секунд. Смотрелось не так уж крикливо, как я опасался, и даже немного стильно. Но все же лучше отнести жилет тетушке Пин, чтобы она сделала внутренний карман. Слишком уж заметной получилась вещица, чтобы таскать ее на виду.

Так, теперь смотрим дальше.

«Перепелиное» яйцо оказалось личным щитом. Точнее, это была скорлупа, защищавшая носителя от повреждения извне, но при этом сковывавшая движения — эдакая энергетическая спасательная капсула. В качестве защиты в боевых условиях она не годилась, чаще всего ее носили с собой водители и те, кто рисковал попасть под завал. Похоже, служебная надобность частенько заводила погибшего мага в штреки медной шахты. Так что если бы я позволил единорогу доломать броневик, у мага имелись все шансы выжить. В отличие от сынка барона, так как щит защищал только своего носителя и был активным артефактом, бесполезным для недаров. Впрочем, эта штука не помогла своему хозяину сохранить голову на плечах…

Тьфу ты! И далась мне эта голова? Все никак не могу забыть.

Не скажу, что данный артефакт — очень полезное приобретение, но в качестве дополнительной страховки для путешествий в Кроне пригодится. Барабаш писал, что кокон может защитить от падения с солидной высоты. На то, что в качестве противопулевого щита эта штука совершенно не годилась, он указывал отдельно.

Третий артефакт, точнее, амулет в виде кулона оказался самым необычным, при этом наиболее бесполезным из моих трофеев. Артефактор писал, что в носителе закреплен приворотный конструкт.

И вот на фига магу сдалась эта дрянь? Казалось бы, от женщин отбоя нет — живи и радуйся. С другой стороны, может, его интересовала какая-то определенная дама, которой он был и даром не нужен даже в комплекте с электромагическим сексом?..

Инструкцию к этой штуке дочитал чисто из какого-то извращенного любопытства. В общем, чтобы амулет сработал, нужно поместить его в раствор с кровью или же мочой объекта влияния. В итоге, когда этот самый объект подходит к носителю амулета на расстояние пяти метров, то чувствует жгучее желание постоянно быть рядом с подлым манипулятором и изнывает от вожделения. Причем это был пассивный амулет, а не артефакт, и им мог пользоваться любой недар.

Барабаш снял прежнюю привязку и предлагал за амулет неплохую цену, но лучше я пущу побрякушку в переплавку на основу для чего-то толкового. А пока пусть полежит на дне контейнера с другим барахлом.

Кстати, насчет нездоровой тяги… Я совсем забыл о нашем наркомане. Он там, часом, не сдох?

К счастью, тетушка Пин уверила меня, что с Чучей ничего плохого не случилось. Сидит в клетке болезный, жрет от пуза и обильно гадит. Кореянка давно хотела узнать, не пора ли выпустить его на волю, но не стала беспокоить, прекрасно осознавая размеры клубка навалившихся на меня проблем.

Зарядка каравана уже завершена, небольшая группка дальнобойщиков отправилась спать, а наша веселая компания все никак не могла угомониться. Но я не возражал. Мало того, после общения с нашим пленником собирался присоединиться к ним.

Тахрун встретил меня злобным шипением, но в нем уже не было того бешенства, что прежде.

— Ну что, дружок, оклемался?

Мои подозрения насчет того, что зверек хотя бы частично понимает человеческую речь, по-прежнему крепли, но вряд ли он действительно обладает высоким интеллектом. Возможно, имеет уровень земных дельфинов. Говорят, они очень сообразительны.

Чуча тут же доказал, что если и нужно его с кем-то сравнивать то уж скорее с макакой, чем с дельфином. Он быстро вбил клин в мою теорию о наличии у него зачаточного интеллекта, продемонстрировав свое седалище.

— Значит, оклемался, — прокомментировал я сие действие облезлой крысы и перешел к провокациям. — Хочешь?

Задав вопрос, я достал из кармана стазис-контейнер для хранения бабочек, в котором замерли четыре пчелиные личинки.

Чуча завороженно уставился на лакомство, а я довольно подло хлестнул его видением из собственной памяти, в котором некая животинка пускала блаженные слюни. Вдогонку пошла картинка, где тот же персонаж бьется в припадке ломки.

Тахрун тут же сник и совсем по-человечьи сел на пятую точку, обхватив себя за плечи лапками.

Личинки я убрал, зато достал предварительно спрятанный в кармане кусочек сыра.

Чуча горестно вздохнул и нехотя, словно делая мне одолжение, протянул лапку.

— Вот ты морда наглая! — искренне возмутился я, но лишать тахруна лакомства не стал. К тому же выпустил его из клетки.

Вместе мы и явились на кухню. Тахрун был тут же накормлен сердобольной тетушкой Пин и затих в углу. Остальные участники посиделки не обратили на нас ни малейшего внимания, потому что с увлечением слушали рассказ батоно Левана:

— …и вот два горе-затейника решили уединиться подальше от лагеря, потому что Татаринова, понимаешь, тихо этим делом заниматься не способна. Утром наш начальник охраны орал на обоих и очень расстраивался, что их там не съели… В общем, отошли наши любовнички от охранного периметра со сторожевыми менгирами и занялись делом. Профессор прислонил свою юную ассистентку к понравившейся ему коряге с миленькими такими цветочками, очень уж наш ботаник был большим почитателем эстетической романтики…

Тут повествование было прервано гоготом Гены, повольника и деда Анджея. Дядюшка Чхан лишь улыбался, а его супруга только морщилась. Что касаемо меня, то юмора я не понял, скорее всего, из-за того, что не слышал предисловия.

Выждав, пока стихнет гогот, старый грузин продолжил:

— И вот когда у них все дошло до кульминации, цветочек как заорет прямо в лица любовников! Вот так было сделано открытие нового вида хамелеонов-птицеловов. Вернувшись в Китеж, профессор написал две диссертации. Одна об уникальном плотоядном растении, защитным умением которого является вгоняющая в ступор акустическая волна, а вторая работа была посвящена влиянию внешних магическо-акустических факторов и стресса на глубину оргазма. Правда, эту вполне себе научную работу удалось опубликовать только в китежской Сети.

Теперь уже засмеялся и кореец, а я улыбнулся. Тетушка Пин по-прежнему выказывала пренебрежение к подобным шуткам.

— Как этот бедолага утерпел подобное издевательство?.. — утирая слезы, спросил дед Анджей.

— Так ему привычно, — пояснил Леван. — Оно, это животное, только на птиц охотится, а если появляется кто-то крупнее, изображает из себя обычную корягу. Ну а визг ассистентки профессора просто испугал бедняжку. Вот оно и закричало. Позже профессор в легком подпитии рассказал, что таких ощущений у него не было, даже когда блудил с магинями.

Меня опять одолели мысли об Эльзе, но я их быстро прогнал и задал грузину вопрос:

— Батоно Леван, а ваш профессор ничего не рассказывал о нашей местности?

Боковым зрением заметил, как насторожился повольник.

— Нет, на запад от Китежа мы не ходили, но он упоминал, что в горах если уж образуется Крона, то она значительно богаче редкими видами, чем равнинные леса. Что-то там связанное с влагой, ветрами и перепадами магического фона. Шеф, если хотите, когда поедем зимовать в Китеж, я вас познакомлю…

— И меня познакомь, — влез в разговор Корней.

— Нет, — неожиданно для меня возразил грузин. — Лучше сведу тебя со своими коллегами-геологами. Ты же все равно в Крону не полезешь.

— Почему не полезу? — тут же возмутился повольник, но, нарвавшись на ироничный взгляд Левана, стушевался. — Ладно, не полезу. Мне и на земле есть чем заняться. Здесь все же горы, и должны быть очень интересные камушки.

Услышав о том, что в горах есть много чего интересного, я вспомнил о рассказах барона.

— Батоно Леван, а что вы слышали о панцирных волках?

— Мало чего, — ответил грузин.

— Я слышал, — оживился Корней. — В принципе, повадками ничем от земных волков не отличаются, просто убить их очень трудно. Опасны только когда сильно оголодают, а так стараются держаться от людей подальше. Если не надумаете зимовать здесь, можно не переживать. Это вам не чешуйчатая горилла.

В моей памяти тут же всплыла здоровенная, покрытая чешуей туша с телом примата и головой собаки, атаковавшая фуру, в которой мы ехали на станцию. Да уж, вот с кем мне не хотелось бы встретиться на узкой дорожке или ветке в Кроне!

С жителя равнинных лесов разговор перешел на наши пенаты и то, как оживились старики, мне совсем не понравилось.

— Пока стоят эти странные туманы, ни на какую охоту мы не поедем. Тем более броневик еще не готов, — категорически заявил я.

— Да там работы на пару часов, — возразил Анджей под согласные кивки повольника. — Колеса мы с собой привезли.

— А если накроет туманом?

— Та вы же нас и выведете, — не унимался поляк. — Баламут сказал, что вам это запросто.

— Баламут в последнее время слишком много говорит, — недовольно покосился я на Гену, который делал вид, что его, кроме пива, в кружке сейчас вообще ничего не интересует. — Мы выбрались, можно сказать, чудом. Так что никаких вылазок, пока не уйдут туманы, а мы не поймем, куда делась магиня.

Народ вроде согласился, но их хитрые рожи мне очень не нравились.

ГЛАВА 6

Судя по тому, что я увидел на мониторе следующим утром, мои вчерашние предупреждения не показались собеседникам особо убедительными. Броневик стоял у входа в мастерскую, причем уже на всех положенных ему колесах. Принявшие отсутствие тумана за добрый знак, Анджей, Леван и Корней крутились возле машины, восстанавливая ее ударными темпами. И только Баламут занимался чистым созерцанием: в смысле подтащил шезлонг на крыше мастерской к самому краю, чтобы видеть и то, как работают другие, и приглядывать за округой.

Дело хорошее, поэтому я решил присоединиться к своему другу. Но для начала зашел на кухню и позавтракал, а уже затем с кружкой кофе в руках выбрался на чистый воздух.

— Доброго утречка! — первым поприветствовал меня старый повольник.

— Да какое утро? — не дав мне ответить, заявил с крыши Баламут. — Скоро уже обед.

— Когда барин встал, тогда и утро, — уже набившей оскомину поговоркой ответил я, модифицировав ее под местные социальные особенности.

Судя по ментальному отклику, шутку повольник воспринял нормально, значит, слово «барин» было произнесено мной с правильной интонацией.

— Побегаем? — тут же предложил Гена.

— Не, лень как-то, — отмахнулся я и с подозрением посмотрел на слишком уж веселых ремонтников. — К тому же что-то мне подсказывает, что мы и так сегодня набегаемся.

— Есть такое дело, — хмыкнул Гена.

Похоже, распаленный рассказами охотничий азарт захватил и его. Кто знает, какие еще разговоры они вели в мое отсутствие…

Ладно, я, конечно, немного поворчу, но вчерашние страхи частично покинули меня и вряд ли получится быть убедительным.

Отказ от пробежки и спарринга с Геной еще не означал, что утренняя зарядка полностью отменяется. Допив кофе и поднявшись на крышу, я занял наш с батоно Леваном уже общий коврик. Из чистого любопытства просканировал округу на предмет работы артефактов и с улыбкой ощутил, как пропал сигнал сначала трех защитных амулетов, а затем еще одного. Похоже, старики быстро объяснили повольнику, что сейчас будет. До недр станции я не дотянулся, но почему-то был уверен, что и корейцы тоже приготовились к подзарядке позитивом.

Не будь вчерашнего мини-праздника, вряд ли получилось бы настроиться на нужную волну, а так все прошло как по маслу. Выброс накопленной энергии через ментальный артефакт получился мощным и чистым. Опять отозвались сверчки в лесу, а вот привычного рева единорога я не услышал. Похоже, они и вправду свалили подальше от центра долины.

Кстати, еще один повод, чтобы не ехать на охоту. С другой стороны, врать им о том, что я не знаю, где найти цель, тоже не хочется.

Проконтролировав, чтобы все защитные амулеты персонала были извлечены из экранирующих кармашков, я расположился рядом с Геной. Он по-прежнему развалившись сидел в шезлонге, а мне пришлось усесться прямо на край крыши, свесив ноги вниз.

Ну и где здесь социальная несправедливость, если барин вынужден располагаться чуть ли не в ногах собственного холопа?

После ментальной подзарядки суета внизу только усилилась, и к ней добавился смех с шутками да прибаутками, правда, сомнительной остроумности.

Под ярким, но пока еще не жгучим Ярилом сиделось хорошо и никуда не хотелось ехать.

Может, все-таки удастся отменить эту охоту? Мало ли чем она может закончиться… Хорошо бы пришел туман, тогда у меня появится железный довод.

Порой наши желания осуществляются с поразительной быстротой. Только не всегда это к добру. Охоту пришлось отменить, но не из-за тумана. К тому же причина отмены принесла значительно больше проблем, чем потенциальная охота.

То, что мы никуда не поедем, я понял сразу, как только осознал, почему вскинувшийся Баламут потянулся за биноклем.

Даже без мощного оптического прибора было понятно, что с покоем и благоденствием, в кои-то веки воцарившимися на станции, можно попрощаться. Ну а что еще можно подумать, глядя на два броневика, уверенно и даже как-то нагловато катящих к станции по восточной дороге?

— Гена, дай бинокль и загони всех в купол.

— Принял, — тут же стряхнув с себя расслабленность, подобрался мой друг и напарник.

Получив в руки бинокль, я принялся пристально наблюдать за подъезжающими гостями. Контролировать то, что происходит у входа в мастерскую, смысла не было — в чем в чем, а в эффективности Баламута я уверен даже больше, чем в своей собственной.

Само направление, с которого появились броневики, отметало мысль о нашем соседе-бароне. К тому же, наведя резкость, я пусть и не разглядел герб в кругляшке, но окружающий этот круг княжеский триколор не оставлял никаких сомнений.

Правда, понятия не имею, кто из князей выбрал для себя сочетание синего, оранжевого и черного цветов.

В любом случае ничего хорошего эта ситуация не сулит. Остается лишь просить бога о том, чтобы незваные гости просто проскочили станцию и ухали дальше по своим, никого не интересующим делам. Робкую надежду дарило то, что сейчас еще даже не полдень, и ночевать они точно не останутся, но только в том случае, если броневики заглянули к нам проездом, а в этом я не был уверен.

Когда спустился вниз, возле мастерской не осталось ни единой живой души, но даже не сомневаюсь, что Гена ушел вниз, только чтобы побыстрее нацепить на себя как можно больше стреляющего железа.

Пока я копался в смартфоне, дистанционно открывая ворота, появилась моя силовая поддержка, в силе которой были серьезные сомнения. Удивило то, что вместе с Геной появился батоно Леван. У старого грузина кроме пистолета имелась только сумка, в которой мы переносили патроны к противотанковому ружью.

— Вы уверены, батоно Леван? — не стал я гнать старика, но давая ему шанс на отступление.

— Как никогда в жизни. Не буду я сидеть в подполе, если действительно могу сказать веское слово. — Для демонстрации своих возможностей он чуть встряхнул сумку с патронами. — Шеф, притормозите их у дальней колонки и обозначьте сигнал для действий.

Баламут присоединился к просьбе кротким кивком.

— Ну что же, — вздохнув, сказал я. — Когда упаду, сам ли или меня уронят, действуйте по обстоятельствам. Но если поймете, что меня завалили наглухо, то сдавайтесь. Если я правильно уяснил местные расклады, тут подневольных людей не особо щемят, когда они ведут себя спокойно.

— Это они еще таких холопов, как я, не видели, — злобно окрысился Гена, давая понять, что он точно не отступит.

— Гена, — нахмурился я, — помни, что у тебя еще Златка есть.

— Хватит хоронить себя раньше времени, — вмешался в наш спор более мудрый в житейском плане человек. — Еще нужно узнать, какого демона приперлись сюда эти холуи.

То, как старый грузин высказался о княжьих людях, показало, что и у него к данной прослойке беловодского общества любви не так уж много.

Свернув своим веским словом досужие разговоры, грузин, кряхтя, полез на крышу мастерской. Баламут нырнул в дверной проем, я быстрым шагом направился в сторону броневиков, уже подъезжавших к территории станции.

У дальней колонки остановить их не удалось, но комфортную для стрельбы дистанцию я все же набрал. Броневики были вынуждены притормозить не у входа в купол станции, а перед встречающим их человеком.

Головная машина резко затормозила. Боковой люк поднялся и из броневика выбрался лихого вида мужик в котелке и с закрученными, как у гусара, усами. Вооружился он обильно, но, на мой взгляд, слегка бестолково. А еще было похоже, что повязанный на тулью котелка трехцветный витой шнур явно давил ему на мозг и толкал на необдуманные поступки.

— Ты смотритель этой вонючей дыры? — практически ткнул меня пальцем в грудь этот ухарь.

Я уже успел бегло просканировать его и не нашел активных артефактов, что вкупе с отсутствием перстня на руке выдавало в нем простого недара. И если слегка хамоватое обращение недара к магу моя демократически настроенная душа вынесла без особого содрогания, то называть дом, в котором я живу, вонючей дырой ему все же не стоило.

— Тыкать будешь себя в зону ответственности проктолога, — выразительно взглянул я на все еще указывающий на меня палец. — Прямо в упомянутую тобой вонючую дыру.

— Чево?! — прошипел «гусар» хватаясь за револьвер в кобуре.

— Витя, — послышался из нутра броневика мелодичный голос, — прекрати хамить мужчине.

Парень ощерился, но руку с револьвера убрал, зато его взгляд стал еще озлобленнее.

Защитный амулет этого франта не справился с ментальной вспышкой, и я сумел уловить довольно интересный коктейль эмоций. Может, прочесть мысли другого человека и невозможно, но расшифровывать эмоции при должной сноровке совершенно нетрудно. В общем, кроме немотивированной злости от этого субчика несло еще толикой страха, смешанного с ревностью.

Есть подозрение, что сидящая в броневике дама либо его любовница, либо просто объект вожделения. Так что «гусар» воспринимал любого встречного мужика как потенциального соперника, и его можно даже немного пожалеть.

Пока я разглядывал все больше закипавшего парня, из броневика выбрался еще один боец, и этот был намного опаснее предшественника. Невысокий, жилистый, но с колючими черными глазами, бронзовым перстнем на правой руке, а также целым набором метательных ножей на широком поясе и пересекающей грудь перевязи. Что-то мне подсказывало, что это не простые ножички и лучше не доводить явно серьезного мужика до необходимости воспользоваться ими.

Я с невозмутимой миной на лице кивком поприветствовал коллегу-мага, и с облегчением увидел ответный кивок.

Метатель ножей, повернувшись к броневику, протянул руку, и на нее легла узкая, изящная ладошка. Правда, первое же впечатление о гостье портили ее когти. Именно когти, а не диковинный маникюр. Хотя нужно отдать должное, этот неожиданный апгрейд организма не так уж ухудшал общую картину.

Я бы с огромным интересом глянул и на лицо выбравшейся из броневика гостьи, но его скрывал глухой капюшон.

— Сколько можно тебя одергивать? — шикнула на Витю истинная магиня.

В отличие от Эльзы эта чародейка свой черный перстень с золотой окантовкой не прятала.

— А почему он встречает нас не у входа в свой курятник? — не унимался парень.

— Потому что его стрелку нужна дистанция для выстрела, — явно скорее для меня, чем для своего ручного песика, ответила магиня. И если честно, впечатлила меня до глубины печенки.

— Ты что, совсем страх потерял? — зарычал этот придурок и опять схватился за револьвер. — Еще не понял, с кем имеешь дело?

— О, ты не прав, — донеслось из-под капюшона, — он все прекрасно понимает. Поэтому сейчас в нас целятся из противотанкового ружья.

Витюша застыл на месте, но я смотрел не на него. Меня больше интересовала реакция метателя ножей, потянувшегося к перевязи, а также четверых бойцов, выскочивших из второго броневика. Двое из них были магами.

— Я, конечно, польщена такой основательной подготовкой к моему появлению, но все же хотелось бы узнать причину столь агрессивной встречи.

Если честно, мне на мгновение стало стыдно. Если не считать выходку этого ряженого героя, которую я, кстати, сам же и вызвал, то гости пока вели себя предельно корректно.

— Простите, госпожа, за столь холодный прием. Жизнь у нас неспокойная, и гости бывают разные. Скажите, как я могу загладить свою оплошность?

Я даже напрягся, боясь опять услышать фривольные намеки, но мой вопрос она явно пропустила мимо ушей, а вот предыдущее предложение взволновало ее не на шутку. Да так, что ментальная защита дала трещину. Я ощутил ярость вперемешку с охотничьим азартом.

Ох, не случайно она сюда заявилась. Неужели за Эльзой?

Даже не знаю, хочу ли я покрывать свою мимолетную любовницу, но влезать в свару двух истинных магинь, в чем бы ни была суть их конфликта, у меня точно нет ни малейшего желания.

— И какие же гости так насторожили гостеприимного хозяина? — вкрадчиво спросила магиня, чуть наклонив капюшон.

Мало того, я ощутил нешуточное ментальное давление, но тут же отсек его, уходя в глухую оборону. Дико захотелось ухватиться руками за поля шляпы и натянуть ее на голову как можно сильнее, ведь без спрятанного там артефакта я вообще мало что могу. К счастью, этот малодушный порыв удалось погасить в зародыше.

— Простите и вы меня, — встрепенулась гостья, жестом останавливая охранников, расходившихся в стороны для атаки. — Давайте считать, что мы квиты, и начнем все сначала. Позвольте представиться, меня зовут Эльза, Красотка Эльза.

Еще одна?.. Хотя теперь-то у меня появились серьезнейшие подозрения, что, скорее всего, моя Эльза при рождении была названа своей матушкой совсем иначе. И, как мне кажется, манеру представляться она переняла не у Джеймса Бонда, а у той, чье имя своровала.

Я думал, что удивить меня сильнее уже нельзя, но, как оказалось, — очень даже можно.

После манерного представления гостья сняла с головы капюшон.

А вот этой даме прозвище Красотка подходило просто идеально, причем работая на контрасте.

Даже не знаю, как описать увиденное. Если кто-то в своих больных фантазиях рисовал себе встречу с обольстительной демонессой, то сейчас наверняка пускал бы слюни литрами. У меня же опять пробежался холодок по спине, причем без малейшего эротического подтекста.

Зрелище было завораживающе-пугающим. Это вам не анимешные масочки фальшивой Эльзы. Это глубокие изменения и, как мне кажется, уже безвозвратные — бледная кожа, черные губы (и это точно не помада), глаза с вертикальными зрачками и бритая голова. Добила меня улыбка, в которой обнажились острые зубы.

Но, черт возьми, что-то извращенно-притягательное в этом безумном образе все-таки есть, а вкупе с глубоким, приятным голосом и обволакивающими интонациями эффект становился убойным.

Судя по всему, первую реакцию на ее имя мне не удалось удержать за защитным блоком и она прорвалась наружу.

— Вы слышали обо мне? — вкрадчиво и с ноткой угрозы спросила магиня.

— Не сказал бы… — невнятно ответил я и тут же об этом пожалел.

— А как бы сказали? Кто заставил вас посадить на крышу стрелка с противотанковым ружьем?

— Это допрос? — все еще с наглухо закрытым ментальным полем настороженно поинтересовался я.

— А вам есть что скрывать?

Давно заметил, что игра в сплошные вопросы всегда заводит в тупик. Теперь спасать ситуацию придется мне, потому что терпение дамочки явно закончилось.

— Еще раз прошу простить меня, но ваши вопросы очень неожиданные, особенно без понимания мною сути дела.

— Смотритель, — подал свой хриплый голос молчавший все это время метатель ножей, — не зарывайся.

Сказал он это спокойно и оттого очень весомо.

— Хорошо, я объясню, — остановила магиня уже второго своего подчиненного, хотя сама явно потеряла терпение. — Нам не нужны проблемы с посадником. Мы ищем очень опасного преступника. Детоубийцу. На его совести четыре ребенка, которым не исполнилось и пяти лет. У нас имеется информация, пусть и не полностью достоверная, что этот человек может оказаться на вашей станции.

Магиня явно открылась, чтобы я мог проконтролировать ее правдивость. Да, вруны действительно светятся как фонарики, но бог знает, на что способна именно эта представительница племени высших магов…

Мысли в моей голове забегали с паникой тараканов, попавших под луч света. Новость о том, что фальшивая Эльза могла оказаться детоубийцей, звучала совершенно дико. Но при этом покоя не давали тревожные звоночки ее странных заскоков, связанных со Златкой и погибшей дочерью. Опять же с какого лиха она назвалась именно Эльзой Красоткой, особенно если знала, что настоящая хозяйка этого имени идет по ее следу? Или не знала? Мне кажется или новая гостья и сама не понимает, кого именно ищет?

Я судорожно пытался проанализировать ситуацию, чтобы не принять неверного, а главное — опасного для всех нас решения, и буквально физически ощущал, как утекает время.

— Ты че застыл? — рыкнул на меня Витюша. — Моя госпожа, чего мы с ним цацкаемся? Прижать посильней, и запоет, как петушок!

— Исчезни!.. — прошипела на него магиня. — Скройся с глаз моих!

Эти господа явно играли в игру — истеричная собачонка и ее вежливая хозяйка. Некая вариация на тему злого и доброго полицейского. На меня такие подходы действовали слабо, да и заботило совсем другое. Сейчас мне придется решить, на чьей я стороне, причем безотлагательно, потому что каждый следующий шаг и каждое слово уводят меня все дальше в выбранном направлении. А возвращаться будет трудно, если вообще возможно.

Должен ли я покрывать свою недавнюю любовницу, даже если слова настоящей Эльзы — сущее вранье? Да и нужно ли ей мое заступничество? А если эта демонесса не врет и наша лицедейка действительно угробила четверых детишек?

Да ну их на фиг, все эти инопланетянские разборки! Если не хватает своего ума, воспользуемся мудростью Марка Твена: «Когда не знаешь, что сказать, говори правду».

— Пять дней назад у нас поселилась истинная магиня, назвавшаяся Эльзой Красоткой.

Настоящая Эльза тут же ощерилась, став еще монструознее, уже без намека на сексуальную привлекательность.

— Женщина? — с ноткой удивления переспросила она. — Как выглядела?

Я как мог описал свою мимолетную любовницу, но не заметил, чтобы собеседницу озарило узнавание. Чисто автоматически я добавил главную примету подозреваемой:

— А еще она с легкостью меняла свое лицо.

— Что? — встрепенулась настоящая Эльза и, прищурившись, спросила таким голосом, что мне захотелось куда-нибудь сбежать: — Она иногда делала вот так?

Гостья медленно провела указательным пальцем от межбровной ямки через переносицу к кончику носа. Никаких уникальных привычек фальшивой Эльзы я не запомнил, но как только увидел демонстрацию, тут же вспомнил, что она действительно часто делала так в задумчивости.

— Бывало.

— Кристина, тварь такая!.. — утробно и с каким-то надрывом прорычала магиня.

— Коломбина? — удивленно переспросил метатель ножей. — Ее же убил Хохотун!..

А вот прозвище Коломбина женщине, меняющей образы, как маски, подходило как нельзя лучше.

— Значит, Хохотун либо предатель, либо дурак! — зло ответила чародейка. — Ну, второе все и так знают, а вот первое может оказаться для нашего господина неприятным сюрпризом.

— Возможно, дар смотритель ошибается? — подозрительно прищурившись, спросил у меня помощник магини.

— Возможно, и ошибается, — в тон ему ответил я, — но точно не врет.

— Где она? — прервала чародейка наши с метателем ножей гляделки.

— Трое суток назад ушла со станции вслед за своим телохранителем и пропала.

— Подробности! — резко скомандовала настоящая Эльза.

Меня, конечно, покоробил ее тон, но, раз уж рассказал основное, скрывать детали просто нет смысла. Так что я кратко и максимально подробно описал действия Коломбины, конечно же не упомянув наши с ней сексуальные игрища.

— И двое суток не показывалась?

— Почти трое, — на всякий случай уточнил я.

— А могла она как-то выбраться из долины самостоятельно?

На этот вопрос мне оставалось только развести руками.

— Неужели упустили? — зло прошипела острозубая Красотка, поворачиваясь к своему помощнику.

— Я же говорил, что нужно было сразу устраивать здесь засаду еще неделю назад, — проворчал в ответ метатель ножей.

— Могли спугнуть, — отмахнулась чародейка. — Переночевала бы на станции милая девочка с сопровождающим ее охранником и уехала дальше — скажем, в гости к дедушке. Поверь, если бы Коломбина захотела, мы бы не то что не узнали ее, но даже не заподозрили в ней магиню. Зато сейчас нам нужно просто найти любую женскую особь, прячущуюся в этой долине. Какую бы маску она на себя ни нацепила, мужиком ей стать не дано. К тому же старая паучиха обещала нам встречу, так что никуда эта чокнутая кукла не денется.

— Если она не прячется прямо на станции, — опять грозно посмотрел на меня метатель.

— Можете поискать, — сделал я приглашающий жест. — А пока ваши люди будут обшаривать мою станцию, не изволит ли прекрасная дара пополдничать? Наши повара готовят чудные кексы.

Красотка хмыкнула, но учтиво кивнула. Я же повернулся к мастерской и заорал:

— Баламут, отбой! Мы договорились.

Люди магини действительно занялись обыском станции, начав с комнаты Коломбины, а мы принялись гонять чаи. К внешности магини я уже успел привыкнуть, так что, когда явился метатель ножей, которого звали Серж Ветер, мы с Красоткой мило болтали, почти не затрагивая острых тем.

— Все чисто. Из женщин на станции только старуха-кореянка.

— Она с вами давно? — явно лишь для очистки совести поинтересовалась Красотка.

— С самого начала. Почти три месяца.

Магиня задумалась и дробно застучала коготками по металлической поверхности кухонного стола. Не особо затейливое действо почему-то вызвало у меня нервное напряжение. Или это наконец-то проснулись способности к предвидению?

— Вы проводите меня туда, где нашли труп охранника Коломбины? — спросила Красотка таким тоном, что было понятно — это совсем не вопрос и даже не просьба.

А ведь она, несмотря на свою внешность, уже показалась мне на удивление адекватной для истинного мага.

Ну и что мне делать? Отказаться идти с этой бандой на поиски непонятно чего?

Впрочем, это я так, для самоуспокоения, потому что выбора мне никто не оставлял.

— Хорошо, — кивнул я.

Тут же встрепенулся Гена, который, так и не разоружившись, сидел на стульчике у двери и пытался разговорить одного из бойцов магини. Как ни удивительно, у него ничего не получилось — тот лишь сердито хмурился.

— Нет, — отреагировала на движение Гены Красотка. — Твой человек будет там только мешать.

Баламут попытался возмутиться, но начавшая командовать чародейка уже обращалась к своему ручному песику:

— Витя, останешься здесь, с машиной.

— Но я могу пригодиться! — возмутился Витюша.

— Нет, — на этот раз очень мягко повторила магиня, хотя это касалось только ее интонации. Глаза смотрели жестко. — Вне города ты бесполезен.

Ряженый боевик явно хотел возразить, но в комнате чуть похолодало, и он тут же, стукнув зубами, захлопнул рот.

Я даже не понял, что она сделала. Впрочем, ощущение неполноценности рядом с истинными магами у меня, похоже, уже входит в привычку.

Гена опять яро занялся украшением меня как новогодней елки, так что пришлось обламывать его и оставлять в оружейке половину предложенного железа. Если уж головорезы Красотки не справятся, мне останется только сложить лапки и покорно дожидаться своей участи.

Чуть подумав, я все же снял с жилетки эфирную фанату и сунул ее за голенище левого берца. Гена лишь одобрительно хмыкнул.

Баламут вообще вел себя на удивление мирно и в нашу компанию не набивался. Тут одно из двух — либо он впечатлился мощью команды магини, либо…

— Гена, скажи мне, партизан ты доморощенный, собрался сесть нам на хвост?

— Нет, — буркнул мой друг, не глядя мне в глаза.

— Баламут, ты же помнишь, что мне врать бесполезно?

— А что мне делать? — вспылил бывший штурмовик, не привыкший отсиживаться в тылу. — Ждать, пока тебя там пришибут?

— Гена, а если бы я напросился с тобой на штурм блатхаты?

— Послал бы на фиг, — тут же ответил мой друг.

— А если бы понял, что я все равно попрусь следом?

— Дал бы в морду и связал, от греха подальше.

— Вот и не доводи меня до того самого греха, — с доброй улыбкой попросил я. — Пойми, сейчас именно ты являешься гражданским любителем, который будет только мешаться под ногами профессионалов. Вот вернемся в Китеж и исправим этот недостаток. Даже меня они берут с собой только как проводника. Ну что, попросить Сержа, чтобы он тебя связал?

— Нет, — проворчал Баламут, со злостью так дернув крепление разгрузки, что чуть не оторвал его.

Не соврал — и это хорошо.

— Не дай себя грохнуть! — ткнув меня в плечо кулаком, приказал он.

— Не дождешься, — ответил я и улыбнулся.

Давно же мы так не делали… Лет десять. Именно этими словами я напутствовал его, когда знал, что другу предстоит опасное дело. Вот мы окончательно и поменялись ролями — сбылась мечта идиота! Тогда чего ж так муторно на душе?..

В лес Красотка решила ехать только на одной машине. Вторая оставалась на станции с надувшимся как сыч Витюшей. Он окончательно растерял свой гусарский вид и выглядел нелепо ряженным альфонсиком, коим и являлся на самом деле.

Внутри броневика, который ничем не отличался от нашей трофейной машины, разместились водитель, я рядом с ним, стрелок за пультом башенки и Эльза с Сержем на пассажирских местах. Еще четверо бойцов оседлали броневик сверху.

На колесах до места гибели Степы мы добрались очень быстро. Когда я выбрался с пассажирского места через отдельную дверцу, четыре спрыгнувших с брони бойца уже заняли круговую оборону. Водитель и стрелок остались в броневике, а Красотка в сопровождении Сержа направилась прямо к останкам бедолаги-охранника.

Мне стало стыдно, что мы не наведались сюда, когда была возможность, и не похоронили его нормально.

— Подойди, — позвала магиня.

— Что? — стараясь не показать своего раздражения, спросил я.

— Здесь все вещи, которые ты видел, когда нашел тело?

Я сначала не понял сути вопроса, но, присмотревшись, подметил, что истерзанное и уже начавшее разлагаться тело лежит не в том положении, что раньше, да и рюкзака на нем нет.

— Рюкзак пропал.

— Как интересно, — хищно улыбнулась Красотка. — Серж, периметр.

Метатель ножей тут же показал жестом, что мне надо отойти подальше. И все же я отходил как-то боком, продолжая наблюдать за маги ней.

Она замерла на месте и, немного простояв со сложенными словно в молитве руками, затем резко раскинула их в стороны. Вокруг ощутимо похолодало, а возле магини на небольшом пятачке коричневые листья вообще покрылись тонкой коркой наледи. Я лишь ощутил, как от женщины во все стороны ушла какая-то волна.

Если не ошибаюсь, это что-то наподобие радара, и есть у меня такое подозрение, что она сумела накрыть им весь центр долины. Я лишь понял, что количество задействованной всего за несколько секунд энергии было чудовищно большим.

Вот это мощь!

— Там, — ткнула магиня когтистым пальцем в сторону болота.

Ну, это направление я мог бы указать ей и без всех этих плясок.

Опять поймал себя на мысли, что просто злобствую из-за зависти к возможностям истинных магов. И куда только подевались опасения перед магическим безумием?

Серж, два мага и два боевых недара образовали ударную группу и двинулись впереди. Я и Красотка последовали за ними, а уже за нами поехал броневик.

Но не успели мы пройти и двухсот метров, как ситуация резко изменилась. Вокруг нас начал образовываться уже знакомый туман. В этот раз он не пришел откуда-то с небес, а начал возникать сразу над землей. К тому же было в нем что-то такое…

— Это нормально? — настороженно спросила меня магиня.

— Сосем ненормально.

— Серж! — окликнула она помощника, и он тут же принялся командовать:

— В круг, бродяги! Глядеть в оба!

Красотка отошла к замершему броневику, да и я постарался не отставать, а пятерка бойцов образовала вокруг машины оборонительный периметр.

Все замерли, и в гнетущей тишине лишь жужжали приводы пулеметной башенки.

А туман становился все гуще. От нехороших предчувствий меня пробил озноб, а затем стало не до переживаний о будущем, потому что неприятности пришли в текущее время.

Только потом я понял, что ментальный удар удалось отразить лишь из-за массовости воздействия. Впрочем, то, что даже в отряде подготовленных княжеских бойцов я не оказался самым слабым звеном, хоть немного грело душу.

Чью именно ментальную защиту взломала Коломбина, стало понятно, когда взвыли приводы. По ушам ударил громкий звук пулеметной очереди, которая без проблем прошила обоих бойцов-недаров. А вот стоящий между ними маг-пустышка сумел активировать какой-то артефакт, и пули с противным визгом срикошетили от силового поля.

На этом успехи стрелка и закончились, потому что Красотка, совершенно без моральных терзаний, махнула рукой, и ментальные отголоски внутри броневика пропали. Причем оба — и водителя и стрелка.

В моей голове мелькнула надежда, что она их просто усыпила, а затем мне стало не до чужих проблем.

Следующей пала защита уже мага-пустышки из той пары, которая прикрывала нас по курсу движения. Он сначала схватился за голову, а затем, страшно закричав, вытянул руки в сторону коллеги-мага, только что отбившегося от пуль. В уже немного расслабившегося дара ударили толстые жгуты молний. При этом попавший под чужой контроль маг двигался как не очень развитый зомби.

Защита «пуленепробиваемого» сработала и в этот раз, но, похоже, цели у Коломбины были совсем другие.

— Серж! — взвизгнула Красотка. — Не удержу!

— Ищи! — крикнул в ответ метатель ножей и тут же показал, что клинки он таскает с собой не просто так.

Что именно имела в виду магиня, стало понятно, когда к одержимому чужой волей магу вернулась стремительность движений. До этого его явно прикрывала госпожа, а сейчас она занялась другим делом. Впрочем, развить успех скрывавшийся в тумане кукловод не смог. Угрожающе прогудели в воздухе два засветившихся алым светом метательных клинка и злобно вонзились в тело. Казалось, что одержимый маг никак себя не защищал, но это явно не так.

Ох и не простые у Сержа ножички! Мало того что клинки пробили чужую защиту, как картон, так еще и что-то сделали с плотью, в которую вошли практически на всю длину.

Маг рухнул на лиственный наст, словно подрубленный, а ведь убить магически одаренного и, что самое важное, хорошо подготовленного человека не так уж просто! В тумане раздался смутно знакомый, разочарованный вой, а затем невидимый агрессор решил, что хватит с нами цацкаться. Маг, в которого сначала летели пули, а затем еще и молнии коллеги, явно выдохся и уже ничем не мог помешать грубой атаке извне.

Его разорвало точно так же, как несколько дней назад — бедную кикимору. Если у меня еще оставались сомнения в том, что в тумане скрывается именно моя недавняя любовница, то сейчас они отпали окончательно.

Дело явно дрянь. Меньше чем за минуту Коломбина смогла уничтожить три четверти поискового отряда. Очень слабое утешение я мог найти только в том, что на меня пока никто не нападает.

А может, это как раз очень даже плохо?

Только потеряв почти всех своих подопечных, Красотка наконец-то смогла сделать хоть что-то. От напряжения она присела в не очень красивой позе и яростно зашипела. Внезапно в тумане справа от меня полыхнуло красным. Серж тут же рванул в сторону едва видимого светового пятна. Через секунду и он, и пятно вспышки пропали в белесой взвеси. Мы с магиней остались у машины вдвоем, если, конечно не считать целую россыпь трупов.

В тумане — там, куда убежал Серж, что-то творилось, но что именно, нам было не понять. Оттуда долетали только звуки. Яростно кричал Серж и, кажется, один раз вскрикнула женщина.

Больше всего меня волновали два вопроса — какого лешего бездействует Красотка и почему я торчу на месте и до сих пор не дал деру. Присмотревшись к магине, я ощутил, как из-за плотной ментальной защиты сочится страх. Она боится Коломбину! А ведь раньше относилась к ней только с брезгливым презрением. Что изменилось?

Порой некоторые вопросы не стоит задавать даже мысленно, потому что ответы могут прийти очень быстро и совсем не так, как тебе того хотелось бы.

Шум в тумане стих, а затем там из белесой взвеси начала формироваться изящная фигурка. Очень знакомая фигурка.

— Эльза, извращенка ты страхолюдная! — обратилась к замершей магине Кристина, которую мне приходилось именовать так с некоторым трудом, и все потому, что привык совершенно к другому имени.

— Зачем ты убила малышей? — явно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, спросила Красотка.

А еще мне показалось, что этот вопрос был задан для меня, точнее, магине было важно, чтобы я услышал ответ.

Хотя понятия не имею, как ей поможет мое сочувствие и праведный гнев на детоубийцу. Я как замер на месте испуганным сусликом, так и стоял, боясь пошевелиться. Причем в прямом смысле — только сейчас понял, что все это время простоял из-за какого-то пограничного состояния паники. Меня давила полная уверенность, что стоит двинуть хоть пальцем — и произойдет что-то невообразимо ужасное.

Не было ни малейших сомнений, что это ощущение навеяно извне, но ни мой, как оказалось, совсем дырявый ментальный щит, ни сила воли совершенно не помогали.

— Я лишь забрала у вас то, что вы отняли у меня!.. — злой и совершенно безумной змеей зашипела Коломбина. — Ты хоть понимаешь, извращенка чертова, как это страшно — осознавать, что ты потеряла самое дорогое, и при этом ощущать полное умиротворение и счастье?! Петр отнял у меня даже право на горе!

Лицо магини свело судорогой, и оно исказилось до неузнаваемости. Это был уже не образ няшки или опасной тигрицы, а какая-то посмертная маска.

— Мы скорбели вместе с тобой.

— Что? — каким-то совсем уж замогильным голосом отозвалась Коломбина. — Скорбели? Да вам плевать было на мою дочь, на меня и всех тех коров, безропотно носивших в себе потенциального наследника. Больше всего меня бесило то, что из-за моего изъяна Петр превратил меня в такое же тупое животное, годное только на размножение. Но это уже позади. Ты ведь оценила мои новые способности?

— Но как ты смогла? — Страх и ненависть все же не смогли заглушить любопытство Красотки. — Это же невозможно! Изъян нельзя исправить.

— Вы забыли, что в этом мире нет ничего невозможного, — небрежно отмахнулась Коломбина. — К примеру, твои поисковые способности называют непревзойденными, так же как непробиваемым считается твой щит!

Сказав это, магиня, стоявшая до этого момента расслабленно и небрежно, внезапно перетекла в боевую стойку. В Красотку ударили уже знакомые мне жгуты молний, которые по идее должны были вызвать взрыв с фонтаном крови и ошметков плоти… но не вызвали.

Посланницу князя окутала прозрачная, чуть подернутая радужными сполохами сфера, и молнии бессильно ударили в действительно оказавшуюся непреодолимой преграду.

Легкая улыбка тронула черные губы Красотки, чуть обнажив острые зубы, но тут же увяла под издевательский смех Коломбины. Она опять приняла небрежную позу:

— Но зачем проламывать то, что можно обойти, — так ведь, подруга? Нам с тобой ментальные щиты ставил один и тот же человек.

— Нет… — сильно побледнела Красотка, отчего ее смуглое лицо стало совсем уж серым.

— Да, — пристально глядя в глаза своей оппонентке, произнесла Коломбина.

— Нет! — панически взвизгнула уже не пугающая своей полудемонической внешностью магиня и потащила из-за пояса агрегат, похожий на древний пистоль, почти такой же, как тот, что я видел у стоявшей перед ней Кристины.

Похоже, оружие дамам делал один и тот же мастер. Хотя я до сих пор так и не понял, зачем истинным магам могло понадобиться оружие, при их-то умениях.

Я уже было подумал, что это жест отчаяния — последний козырь, но через секунду понял, как сильно ошибался.

Красотка медленно, судорожным движением поднесла ствол к голове и уткнула дуло пистоля себе под подбородок.

— Прощай, крокодилица! — тоже с немалым напряжением произнесла Коломбина.

Прозвучал тихий хлопок, и голову Красотки словно смахнуло невидимой рукой. Я даже ошметков не увидел, зато почувствовал, что ментальное давление на меня ослабевает. Пустив всю силу в обруч, я попытался пошевелиться, но тут же снова ощутил железные тиски чужой воли.

— Но-но! — шагнув ко мне, игриво покачала пальчиком Кристина, та, что совсем не Эльза. — Не напрягайся так, а то вдруг умрешь уставший… хотя нет, теперь-то ты будешь жить долго и счастливо.

Ох, что-то меня перспектива такого «счастья» испугала больше, чем угроза смерти…

Тем временем, не обращая внимания на кровавую картину вокруг, Коломбина начала обходить меня как посетительница музея заинтересовавшую ее статую.

— Теперь у нас все будет совсем по-другому. Ты станешь могущественным боярином, владетелем удела, которое богатством переплюнет даже Междуречье. А я буду твоей тихой и покорной супругой. Для большей красоты картины даже притворюсь недарой. И станем мы жить-поживать да добра наживать втроем с нашей доченькой Мариной.

— Какой такой Мариной? — Удивление было столь сильным, что помогло мне преодолеть тиски ментального контроля.

— Ну, сейчас-то ее зовут Златой. — Закончив обход, Коломбина встала напротив меня и заглянула в глаза. — Но очень скоро ты будешь считать ее своей дочерью, а она станет называть меня мамой.

Твою ж чокнутую мамашу!..

От нарисованной перспективы стало по-настоящему жутко. В пристально смотревших на меня глазах не осталось даже крох здравого рассудка, которые были еще пару дней назад.

Где-то совсем на задворках сознания мелькнула надежда, что эта шизанутая дамочка сильно переоценивает свои возможности. Мне ведь однажды уже удалось проломить ее ментальную защиту…

— Тоже не понимаешь, откуда у меня такая сила?

Если бы не ее же слова насчет невозможности чтения чужих мыслей, мне стало бы совсем худо, а так даже паника не усилилась — просто дальше уже некуда.

— Теперь-то между нами не может быть никаких тайн, — продолжила ворковать эта совершенно сбрендившая голубка. — Ты ведь не знаешь, что такое «изъян»?

Я вдруг почувствовал, что могу отрицательно качнуть головой без страха за последствия такого действия. И это явно потому, что она ждала от меня какой-то реакции. Да и вообще мое состояние пугало своей странностью. Тело было послушно, как и раньше. Я мог бы даже напасть на Коломбину, но от малейшей мысли о подобном накатывала такая паника, что мышцы сводило судорогой. И это явно уже психосоматика. Мой мозг сам пресекал любые попытки, словно у человека, которому показалось, что он наступил на пружинную мину. Не позволял противиться главному императиву — безоговорочному подчинению воле кукловода.

— А все очень просто, — продолжила Кристина свою странную лекцию, которая при иных обстоятельствах вызвала бы у меня живейший интерес. — У вас, пустышек, есть то, что мы называем талантом — усиленная склонность к управлению артефактами определенной направленности. Ты даже не представляешь, как меня бесило, что в ментальной магии какое-то ничтожество сильнее меня. А все потому, что на долю истинных магов выпала обратная сторона этой медали. У некоторых из нас есть изъян — почти полная неспособность к определенному виду магии. Я очень сильна в управлении плотью и способна манипулировать ею практически на генетическом уровне. Любой биолог на Земле удавится от зависти, узрев, на что я способна. Но чтобы защитить свое сознание, мне пришлось пользоваться помощью другого мага! Ты представляешь, как это больно, когда тебе вырезают защитные руны прямо на черепе?! Но хуже этого — абсолютная беспомощность перед тем, кто, казалось бы, тебя защищает!

Нахлынувшие на Кристину ненависть и дикая злоба в полной мере передались мне, едва не заставив взвыть.

Да уж, неприятно, когда не ты кого-то, а тебя бьют концентрированными эмоциями…

— Ну ничего!.. — несколько раз вздохнув и вернув себе относительное спокойствие, прорычала Коломбина и добавила явно не в мой адрес: — Ничего, Петенька, мы еще поквитаемся!

Снова быстрый скачок настроения, и она опять заворковала:

— Хочешь узнать, как именно мне удалось овладеть ментальной магией?

Вот не хочу. Вообще не хочу! Первый раз в жизни я так сильно не желал получать, без сомнения, интересную информацию, но, похоже, шансов на отказ у меня не было.

— Идем покажу, — не обращая внимания на мою наверняка легко читаемую панику, предложила она. — Но сначала сбрось с тебя лишнюю тяжесть, все эти стреляющие железки и боевые артефакты.

Я сбрасывал оружие и расстегивал пряжку пояса с остервенением срывающего с себя одежду перевозбужденного любовника. И все только чтобы не допустить ее недовольства, чтобы не случилось самое страшное.

Что именно должно случиться в случае неповиновения, мне было совершенно непонятно, но нарушить ее приказ я был не в состоянии. Моей силы воли хватило только на убеждение себя в том, что спрятанная в ботинке эфирная граната — это точно не стреляющая железка и не боевой артефакт. Она же не убивает и даже не особо вредит!

Получалось очень плохо, и тело едва ли не самостоятельно начало сгибаться, чтобы руки могли дотянуться до ботинка.

Когда-то я считал страх полезным помощником, останавливающим неразумные порывы и предупреждающим об опасности, и вдруг он оказался подлым предателем. Но так ли это? Может, все-таки получится использовать его во благо? Бороться со страхом под таким ментальным давлением запредельно сложно, а вот отдаться ему всей душой легко и просто.

Ломать — не строить. К тому же с воображением и мнительностью у меня всегда был полный порядок. Стоило лишь более подробно представить открывавшиеся перспективы будущей семейной жизни, как паника накрыла меня с головой, при этом поглотив все другие эмоции и порывы. Тело перестало наклоняться, а руки просто норовили ухватиться за голову. Из горла сам собой полез стон, больше похожий на вой попавшего в капкан волка.

— Это тебе тоже не понадобится, — небрежным движением она смахнула с меня шляпу. — И хватит паниковать: я же сказала, что у нас все будет хорошо. Какой же ты все-таки трусишка!..

Тиски страха чуть разжались, но мысли о фанате улетучились куда-то на задворки сознания.

В направлении болота мы двинулись как парочка, гуляющая по парку. Со стороны казалось, что по лиственному насту шагают влюбленные — Коломбина держала меня под руку и, прижимаясь к локтю грудью, продолжала восторженно ворковать.

Она во всей красе обрисовала перспективы совместного будущего, а я в это время все глубже загонял себя в пучину паники, как беглец, укрывающийся от пуль преследователей в толще воды.

Долго такой накал выдержать невозможно, поэтому сознание начало гасить страх самостоятельно, но мысли об эфирной гранате ушли окончательно, и это очень хорошо. Плохо то, что смысл слов Коломбины начал доходить до меня во всей полноте.

Да уж, планы у этой свихнувшейся дамочки просто наполеоновские. Она имела намерение промыть мозги и мне и Златке. Гена так же и все старики пойдут под нож как не соответствующие ее сценарию персонажи. А затем очень деятельный и сильный маг Зимин станет боярином. Со временем поселок Зимино превратится в город Зиминск, начнет богатеть и расширяться, а за всем этим будет стоять фигура серого кардинала, или кардинальши, если таковые вообще бывают. В этом месте повествования не хватало только зловещего хохота.

Конечно, ее план имел дыр больше, чем головка швейцарского сыра. К примеру — сильно сомневаюсь, что ей удастся сжиться с моим соседом Головорубом. Что уж говорить о том, что князь, чьим вассалом были обе истинные магини, вряд ли просто так успокоится. Но если кто и укажет этой чокнутой на подобные просчеты, то это буду точно не я.

Мне бы сейчас разобраться в дырищах собственного плана. Эфирную гранату удалось уберечь, но даже мысли о ее использовании мало того что вызывали внутреннее отторжение, так еще и меняли мое эмоциональное состояние, а это она заметит в ту же секунду. К тому же для активации гранаты нужно где-то на четверть больше силы, чем мой запас в состоянии покоя, так что придется делать энергетический вдох, тут-то она меня и вскроет, как консервную банку…

Я все же слишком явно начал планировать свои действия, и Коломбина напряглась. Пришлось вновь топить себя в панике. Не дай бог, она перейдет к прямому управлению моим телом, как сделала это с Красоткой. Осмысление открывшейся перспективы помогло отвлечься — все лишнее мгновенно выдуло из головы.

— Мы пришли! — торжественно объявила Коломбина, позволив мне вдоволь налюбоваться на небольшой скальный массив у западного берега болота.

Таких конгломератов по долине было разбросано больше десятка. Здесь я тоже бывал несколько раз и даже планировал немного погодя забраться наверх с помощью «паука». В общем, пафос магини мне был совершенно непонятен.

— А если так? — хитро прищурившись, спросила она.

Внезапно с очень тихим шелестом часть скалы ушла вглубь каменной стены. Теперь стало понятно, что трещины на поверхности скалы имели особый скрытый смысл.

— Не знал, что в твоем хозяйстве имеются такие достопримечательности? — рассмеявшись, спросила Коломбина.

Да уж, действительно сюрприз из сюрпризов.

Входить внутрь мне совершенно не хотелось. Интуиция буквально вопила, что привели меня сюда с очень нехорошими целями. Уже шагнув в открывшийся проем, я мельком подумал об использовании гранаты, но, наткнувшись на внимательный взгляд магини, тут же опять дал волю своему страху.

Все мои плохие предчувствия оправдались единым махом, когда мы прошли по темному коридору и оказались в просторной камере, явно вырубленной прямо в теле скалы. Стены и потолок были разрисованы ломаными линиями, которые светились наподобие мха в трещинах коры баобабов. В углу виднелся рюкзак, который Коломбина сняла с тела своего охранника. Но больше всего внимание привлекала странная конструкция в центре помещения. Казалось, что невысокая, где-то до моего бедра, каменная тумба растрескалась от времени, но один из сегментов, которые и ограничивали трещины, был вынут, и за ним виднелась мешанина из серебристой проволоки. Так что все эти трещины наверняка являлись стыками панелей, защищавших какое-то устройство.

Из-под вскрытой панели выходили смутно знакомые провода. Вероятно, Коломбина все же наведывалась в нашу мастерскую, причем так, что не потревожила ни один из сторожевых менгиров. Учитывая, сколько их осталось, это не такая уж большая проблема. Мысль о том, что все это время вокруг станции шаталась безумная магиня, могли бы меня напугать, но в моем нынешнем состоянии лишь скользнули по краешку сознания.

Венчало эту странную конструкцию углубление в виде чаши. Рядом с таинственным агрегатом кто-то, без сомнения очень сильный, сложил возвышение из увесистых камней. Представить себе хрупкую девушку, таскающую эти камни, довольно трудно, но интуиция подсказывала мне, что так оно и было.

В итоге получился лежак, пугающе похожий на алтарь. Если лечь на самодельное возвышение, то голова как раз окажется в чаше. Для мягкости там лежали куски утеплителя, прикрытые спальным мешком.

Похоже что здесь она и спала.

— Знаешь, что это? — спросила Коломбина с таким видом, будто действительно рассчитывала на мою прозорливость.

Вариантов у меня было не меньше сотни, но также имелась уверенность, что ни один их них не окажется правильным.

— Ты будешь смеяться, но это — простейшая станция слежения за сиринами.

Смеяться мне сейчас хотелось меньше всего. Услышав смутно знакомое слово, любопытство сдавленно пискнуло и умерло окончательно.

— Когда старая паучиха сказала мне, что зверь, пойманный на человеческого живца в Туманной долине, приведет меня к моей мечте, я посчитала, что она окончательно выжила из ума. Как я могла избавиться от изъяна и достичь совершенства в каком-то захолустье? Но реальность оказалась еще нелепее, чем слова жрицы паучьей Матери. У станции слежения за сиринами, которая тысячу лет тупо выполняла заложенную в нее программу, молнией выжгло энерговоды. И ей попросту понадобился обслуживающий персонал. Представь, какой мощью обладали запредельцы, если простенький искусственный интеллект способен на то, перед чем пасовали лучшие умы Китежской академии. Эта нелепая путаница из истинного серебра и кристаллов разблокировала и значительно усилила мои ментальные способности только для того, чтобы иметь возможность установить удаленную связь. Правда, я теперь привязана к этому месту, но ведь мы с тобой сделаем его очень комфортным? К примеру, вокруг скалы в будущем встанет наш дворец.

Коломбину явно несло. Похоже, два дня одиночества сильно повлияли на и без того поврежденный разум. Да еще и запредельский магический компьютер явно там что-то сковырнул. Ей просто хотелось выговориться — вряд ли магиня нуждалась в понимании и поддержке…

Похоже, мои размышления выплеснулись наружу изменением в эмоциях, и Кристина нахмурилась. Или же просто тараканы в ее голове перебежали в другой угол.

— Ложись.

Я даже испугаться не успел, а ноги уже сделали шаг в сторону импровизированного ложа, и мне пришлось приложить все силы для того, чтобы притормозить это движение. Магиня хищно ощерилась, да я и сам понимал, что для сопротивления это был, возможно, наихудший момент. Так что я в который раз отдался на волю страха и перестал трепыхаться. И лишь где-то глубоко в подсознании запутавшимся в паутине мотыльком бились слова старого покалеченного инструктора: «Если бог отмерил тебе вагон везения, у тебя будет одна-две секунды».

И каждый следующий миг мог стать для меня либо губительно преждевременным действием, либо бездарно упущенным шансом.

Как я и предполагал, когда тело оказалось в горизонтальном положении, затылок как раз лег в чашу. Сразу же появилось ощущение, что рядом находится могущественное, но какое-то равнодушное существо. Чтобы ощутить его, мне не понадобились никакие дополнительные артефакты.

Это существо за пару секунд просканировало меня, проанализировало и классифицировало. Надеюсь, не как простейший и примитивный организм.

Я настолько отвлекся, что вздрогнул, когда прохладные пальцы Коломбины легли мне на виски. Вокруг резко похолодало — истинная магиня сделала энергетический вдох. Ей это далось до обидного легко и непринужденно. Мне, чтобы расширить свой запас для зарядки эфирной фанаты, нужно изрядно напрячься и потратить секунды три-четыре — непозволительно долгий срок при таких обстоятельствах.

— Не вздумай дергаться, — послышался напряженный голос этой ведьмы. — Ты мне нужен в сознании.

Кристина наклонилась надо мной. Ее свесившиеся волосы легли на мои щеки и шею. Внезапно глаза магини показались мне прекраснейшими на свете. Душу заполнил невероятный восторг перед великолепием этой богини.

Здравый смысл тихо застонал где-то на задворках сознания, но этого хватило, чтобы душу сковал дикий страх. И когда он достиг казавшегося невозможным пика, из глубин сознания вверх рванула злость, перерастающая в ярость. Она в мгновение выморозила все другие чувства, включая страх. Горизонты очистились. Мысли уже не текли, а летали вольными стрижами. И теперь прежний я у себя нынешнего вызывал только гадливое чувство непонимания.

Как могла напугать меня эта самка, коей великий дар волшебства достался явно по недоразумению? То, что я считал победившим в ней магическим безумием, было лишь слабостью теплокровного животного, которому до человека, а тем более до мага — как до неба ползком.

Ментальные оковы контрольных конструктов в моем сознании скользнули по тому месту, где должен был находиться страх и, потеряв опору, опали. Меня больше ничего не сдерживало — ни чужая воля, ни собственная слабость, от которой не осталось и следа. Казалось, что я сумел сделать следующий шаг в человеческой эволюции. Решения давались неимоверно легко, потому что их не сдерживали сомнения, а память работала как идеальная операционная система, откликаясь на малейший запрос.

Зачем мне тратить время на энергетический вдох, если эта дурочка, соединив наши ауры, дала мне доступ к собранной ею энергии?

Оттуда и я черпнул, щедро направляя силу в эфирную гранату. Тряхнуло знатно: хаос внутри ауры — дело крайне неприятное, но мне уже доводилось испытывать нечто подобное, а вот для увлекшейся изменениями в моем сознании магини эфирный взрыв стал полным сюрпризом. Волна прокатилась по моему телу от ног и ударила в магиню, пройдя сквозь стык наших аур.

Все, теперь на три секунды мы с ней оба всего лишь простые люди.

Наслаждаться ее болью и растерянностью не было ни времени, ни желания — пусть и по недоразумению, но ей все же даровано больше, чем мне, и когда она сможет обуздать взбесившуюся стихию, то просто разорвет меня, как ту кикимору. Правая нога послушно подогнулась, и я ухватился пальцами за отверстие в торчащем из ботинка ноже. Я так старался отвлечься от мыслей об эфирной гранате, что напрочь забыл о клинке. В новом состоянии запамятовать что-либо у меня не получилось бы даже при очень большом желании.

Пока правая рука извлекала нож, пальцы левой ухватили за волосы попытавшуюся отшатнуться магиню. Резкий рывок и короткий взмах клинком вызвали бурный поток крови, брызнувший мне прямо в лицо. Солоноватый привкус на губах принес странное удовлетворение.

Крик Коломбины напугал бы меня прежнего, но сейчас такая непонятная смесь из сипения, мычания и бульканья лишь приободрила.

Магиня так сильно дернулась, что оставила в моей руке клок волос, а сама завалилась на пол.

Рывком скатившись с каменного постамента, я мягко упал на четвереньки, сразу оказавшись в удобном положении для низкого старта. Обзор улучшился, и стало видно, что Коломбина яростно борется за свою жизнь. Она зажала обеими руками горло и как-то сумела остановить кровотечение из чудовищной раны. А ведь судя по скрежету, острейший нож вспорол плоть почти до позвоночника.

Сильна чародейка!

В моих мыслях не было ни страха, ни злости — только чистое восхищение перед магическим искусством данной особи, но одновременно я понимал, что мне нужно обуздать утекающее время, так же как эта женщина справилась с кровотечением.

Изумительно работающая память тут же подсказала решение. Убить ее куцым ножом при такой живучести можно просто не успеть. Даже задыхаясь от завихрений воцарившегося здесь магического хаоса, она как-то умудрялась тянуть в себя энергию.

Не тратя времени на то, чтобы принять полностью вертикальное положение, я в сильном наклоне рванулся вперед и навалился на борющуюся за жизнь чародейку всем своим грузным телом.

Затем сделал все так, как когда-то показывал мне Баламут. Одна ладонь на затылок, другая снизу под голову и хват за подбородок. Упор коленом в плечо и сильный рывок, но не в сторону и не вверх, а наискось.

Хруст позвонков показал, что Гена, который в легком подпитии решил раскрыть мне «страшную» тайну спецназовцев, все же не шутил.

Вот и все. Оказывается, даже сказочно могущественные истинные маги отнюдь не бессмертны и не могут жить со сломанной шеей. Об этом говорила и неподвижность Коломбины, и то, что из-под ее пальцев вновь начала сочиться кровь. Но через пару секунд и это прекратилось — рана была слишком большой, а кровяной насос в хрупком теле замер навсегда.

Я наконец-то разогнулся и замер, глядя на скрючившуюся магиню, точнее, ее оболочку, которую уже покинула душа. Если, конечно, у Коломбины она вообще была.

Ни злости, ни сожаления.

Хотя нет, небольшое сожаление все же промелькнуло. Точнее, разочарование. Погасла драгоценная искра дара, пусть и доставшаяся совершенно бестолковой носительнице.

После всех этих резких действий мое дыхание постепенно выровнялось. Сердце забилось медленно и размеренно. Мысли текли плавно в хрустальной прозрачности бытия.

Вот оно какое, магическое… слово «безумие» тут же показалось неправильным. У Коломбины и у того, кто покалечил старого Захара, было именно безумие, но простое — человеческое. А то, что испытывал я, можно назвать скорее просветлением. Это словно стряхнуть с плеч гигантский и совершенно ненужный груз эмоций, сомнений и порождаемой ими неуверенности.

Все вокруг стало кристально ясным и поразительно простым для понимания, как, скажем, вот эти потуги творения запредельских кудесников. Магический аналог искусственного интеллекта пытался достучаться до меня посредством ментального посыла и набора образов. Может быть, он даже способен общаться словами, но явно не с русскоязычными землянами. Впрочем, хватило и образов. Оказывается, меня вербовали, причем совершенно бездарно.

Магический компьютер предлагал мне занять место техника при станции слежения. В качестве оплаты я получал расширенные возможности в ментальной составляющей моего дара, но при этом садился на цепь удаленной связи, благодаря которой это усиление и происходило. В общем, от меня требовалось лишь своевременное обслуживание оборудования, а в остальном — гуляй не хочу. Лезь людям в головы до самых интимных глубин и твори там что пожелаешь.

Очень заманчивые перспективы… для наивных дурочек, думающих чем угодно, кроме головы. Сидеть на цепи я не собирался, как и использовать открывавшиеся возможности. Это только повредившаяся умом на почве неудавшегося материнства Коломбина надеялась стать тайной повелительницей удела. У меня же хватало информации для анализа, чтобы выстроить простейшую цепочку последующих событий. Барон как совсем неглупый человек очень быстро просчитает все странности, творящиеся по соседству, и заглянет ко мне в гости, прихватив за компанию других бояр, а может, даже и кого-то из истинных магов. Не нужно быть семи пядей во лбу или оракулом, чтобы предсказать грядущее, в котором меня обнуляют, а творение запредельских кудесников увозят в академию на изучение.

Спасибо, но нет.

Похоже, мой неживой и безмолвный собеседник воспринял отказ еще до окончательного формирования в моей голове, причем воспринял негативно и тут же перешел к плану «Б».

Меня опять попытались взять под контроль, но к этому времени я уже достал из-за голенища берца залитую энергией под завязку эфирную гранату.

Нет, это не предвидение, а простейший анализ угрозы. В моем новом состоянии все просчитывалось за доли секунды, и энергетический вдох я сделал, еще обдумывая это странное предложение.

Он все-таки успел притормозить мои движения, но было уже поздно. Шайба артефакта скользнула за вскрытую панель, и через секунду я опять ощутил, как меня встряхнуло и немного покорежило от взбаламученного магического поля.

Результаты этой диверсии превзошли все самые смелые ожидания. Внутри тумбы что-то засверкало, а затем она вздрогнула, словно от внутреннего взрыва. Послышался запах перегретого металла и пахнуло нешуточным жаром.

То ли запредельцы не рассчитывали на столь грубое вторжение внутрь своего творения, то ли понадеялись на защитный кожух, который так любезно вскрыла Коломбина в ремонтных целях.

В помещении стало трудновато дышать, к тому же свечение на потолке потускнело, а затем и вовсе погасло. Передвигаться пришлось на ощупь, причем очень быстро, иначе у меня был шанс заполучить личную гробницу, в лучших традициях повелителей древности.

Когда тебя не одолевают страхи и сомнения, любое дело спорится на удивление легко, а ухудшение ситуации кажется всего лишь незначительным усложнением вполне решаемой задачки.

Сначала я практически ползком добрался до рюкзака Степана и нащупал походный фонарик. Мечущийся по стенам луч пару раз скользнул по телу магини и создал изломанные тени. В другой ситуации я бы напрягся и еще раз проверил, окончательно ли упокоилась эта госпожа плоти, но сейчас хватало простейшего, полусекундного анализа, чтобы отбросить любые сомнения.

То, что основной выход наглухо закрыт, опять же не вызвало и тени паники — просто сменились исходные данные и условия задачки.

Буквально через минуту мне удалось найти скрытую дверь в технический коридор и обнаружить шахту, ведущую куда-то вверх. Десяти метровый подъем по выемкам в стенах шахты дался почти без усилий. Запасной выход открылся легко, но на всякий случай я застопорил его небольшим камнем — иначе вернуться внутрь будет явно проблематично.

Вершина скалы выглядела довольно оригинально. Если попасть сюда случайно, то можно принять все за творение природы, но для меня, выбравшегося из нутра каменного массива, становилось понятно, что площадку специально обработали. Вокруг небольшой возвышенности, которую венчал выпустивший меня люк, располагалась широкая, метров пятьдесят в диаметре площадка. На нее вполне могли садиться какие-то летающие машины, но сейчас она пустовала, зато отсюда открывался прекрасный вид на округу.

Пока я боролся за жизнь внутри скалы, мир вокруг разительно изменился. Туман пропал без следа. Не трудно было догадаться, что магический искусственный интеллект как-то затягивал сезонное появление здесь таинственного сирина, чтобы изучить его получше. Теперь это странное существо ничего не держало, и оно улетело по своим делам. Так что, скорее всего, в будущем вынужденные перерывы в транспортном сообщении через перевал станут значительно короче.

Открывшиеся виды меня интересовали слабо, так что я сначала спрыгнул с постамента, затем начал спуск со скалы. Мой «паук» остался в кармашке сброшенного пояса, так что пришлось помучиться, но опять же это не вызвало никаких негативных эмоций, только закладку на будущее, что, как и советовал барон, — все свое нужно носить с собой.

Достигнув земли, я оказался практически рядом с закрытым наглухо потайным ходом и только теперь заметил под небольшим кустом останки смутно знакомого существа.

Очистившийся от лишнего разум начал проводить анализ еще до конца осмотра. И вообще мне казалось, что раньше я жил словно под наркотой. Теперь же ни сомнения, ни нравственные шоры, ни тем более забывчивость не мешали прямо смотреть на мир.

Мозаика событий, как прошлого, так и текущего времени, сложилась за пару секунд. Теперь стало понятно, откуда у едва не погубившего меня болотного бегуна появились несвойственные его виду возможности. Сожженный выплеском хаоса магический компьютер искал себе помощников уже довольно давно, но до этого момента вынужден был обходиться животными. Единственное, что непонятно, чего именно хотел то ли напарник, то ли супруг этого бегуна, заманивая меня к болоту, — пополнить семейные запасы съестного либо же подвести к своему неживому хозяину для более близкого контакта?

Увы, на этот вопрос животное вряд ли ответило бы, даже будь оно живым и здоровым. К тому же сейчас у меня были совсем другие задачи — без своего главного артефакта я чувствовал себя не то чтобы совсем уж плохо, просто урезанные возможности доставляли серьезный дискомфорт.

Пять минут легкого бега позволили мне быстро добраться до места недавних событий. Как только шляпа заняла подобающее ей место, мир снова распахнулся для меня во всю ширь, дополнившись ментальной составляющей.

Я сразу ощутил несколько источников высоких эмоций. Похоже, мой помощник, пользуясь тем, что туман исчез, решил ослушаться приказа и сунулся в лес. Судя по следам, здесь он уже побывал и сейчас прочесывает окрестности. Пару раз даже удалось уловить крики поисковой команды.

Конечно, можно было бы выйти на связь и успокоить их, но до переживаний обслуги мне не было никакого дела, а вот свое тело нужно подкрепить как можно скорее. Жизненной энергии было потрачено много, и организм требовал подпитки. Можно, конечно, найти еду и в лесу, но это нерационально.

Чередуя бег и шаг, я за четверть часа добрался до станции, оставив за спиной ищущих меня людей. Ворота начали открываться сами, еще до того, как моя рука потянулась за смартфоном. Похоже, за моим появлением пристально наблюдали.

Как только я вошел на стояночную площадку, из княжьего броневика выскочил Витюша и кинулся ко мне с какими-то претензиями. Он и без того был на предельном взводе, так что простого ментального удара хватило, чтобы лишить его сознания. Переступив через тело, я продолжил движение к намеченной цели.

В столовой меня встречала улыбающаяся кореянка, но ее улыбка тут же увяла под моим холодным взглядом. К тому же залитое высохшей кровью лицо наверняка создавало пугающее впечатление.

Без проблем продавив сопротивление защитного амулета, я немного усилил возникший в душе женщины страх — просто для того, чтобы не надоедала мне глупыми вопросами и не путалась под ногами. В итоге она попросту убежала куда-то в недра станции.

Спокойно пройдя на кухню, я уселся за стол и посмотрел на корейца, застывшего у плиты.

— Покорми меня.

Данная особь не нуждалась во внешних воздействиях. Он вообще сообразительнее и сдержаннее супруги, так что дополнительной мотивации не потребовалось. К тому же лишние эмоции наверняка снизят его рабочую эффективность.

Передо мной появились тарелки с едой. Я жестом позволил корейцу покинуть кухню. Память подсказывала, что данный набор блюд когда-то был моим любимым, но сейчас было трудно понять, зачем нужно тратить дополнительное время и средства для улучшения такого несущественного фактора, как вкусовые вариации.

Жевал я медленно, чтобы организм хорошо усвоил пищу. На доносившиеся со стороны столовой эмоциональные всплески внимания не обращал, так как пока они не несли никакой угрозы, но, когда под куполом появился источник напряжения с нотками определенной угрозы, — отодвинул тарелку и сконцентрировался.

Похоже, сейчас придется наводить порядок в совершенно распущенном коллективе. Нет, я не собирался гнобить кого-то ради самоутверждения — это неразумно, нерационально и попросту глупо. Но излишняя эмоциональность в общении и, что самое важное, порождаемые ею неподчинение и пререкания мне совершенно не нужны.

Похоже, что встречавшая поисковую группу перепуганная моим внушением кореянка, описывая мое возвращение на станцию, сгустила краски как только могла. Мой ближайший помощник входил на кухню так, словно ее захватили террористы. Даже автомат держал в положении, удобном для быстрой стрельбы, но благоразумно не наводил ствол на меня, что давало плюс к оценке его разумности, а значит, эффективности.

Да, несмотря на обилие хранящейся в памяти информации об этом человеке, все же придется делать переоценку, не замутненную эмоциональными домыслами. Впрочем, исходя из его поведения в данный момент, есть шанс, что расстановка новых приоритетов пройдет не так сложно, как показывал первичный анализ.

А вот повольник явно переоценил исходящую от меня угрозу и сделал скоропалительные выводы, исходя из исковерканных эмоциями вводных. Корней, вошедший следом за Баламутом, тут же взял меня на прицел карабина и начал сверлить подозрительным взглядом. Он был напряжен и агрессивен.

Судя по еще двум ярким источникам эмоций, Анджея и Левана на кухню не пустили, оставив в столовой.

— Никита, ты в порядке? — прищурившись, спросил Гена.

— В полном, — криво ухмыльнулся я, чем явно напугал и его и повольника.

Страх — это хорошо, очень хорошо. Сейчас мы разъясним недарам, как нужно вести себя в присутствии мага.

И вот тут меня ждал большой сюрприз. Даже в состоянии просветления возможны ошибки, но только из-за неверных исходных данных. Пусть передо мной и был простой недар, но все же это — внешник-повольник. Даже пассивный амулет сумел выдержать мой первый напор, а второго шанса у меня могло и не быть. На это недвусмысленно намекнул щелчок снимаемого с предохранителя оружия.

Нет, полностью беспомощным я себя не чувствовал. Вполне можно использовать «паук» и не только увести ствол карабина в сторону, но и притянуть Корнея вплотную к себе, затем ударить «молниевиком». Со своим помощником справлюсь еще проще, используя браслет опричника. А после этого вполне можно поработать и ножом. И все же информации о возможностях повольника было слишком мало, что вынуждало проявлять сдержанность.

Неожиданно расстановку сил кардинально изменил вступивший в дело Баламут. Одним едва уловимым движением он оказался спиной ко мне и лицом к повольнику.

— Корень, ты бы опустил ствол. В гостях так себя не ведут, — с кажущейся небрежностью, под которой не особо пряталась угроза, тихо сказал мой помощник.

— Гена, он провалился в магическую шизу, я же тебе рассказывал, — скрипнув зубами, ответил Корней, при этом не отрывая взгляда от меня, но оружие все же опустил.

— Мне плевать, — отчеканил Баламут. — На выход. Я сам все решу.

Ситуация застыла на тонкой грани, и мне было очевидно, что вмешиваться не стоит. Непонятно, как отреагирует мозг повольника на внешнее вмешательство. Через пару секунд он дернул подбородком и покинул кухню, пятясь и не выпуская меня из поля зрения, но и не поднимая оружия.

Как только дверь закрылась, Гена резко развернулся ко мне:

— Что происходит? — От него несло напряжением и беспокойством на грани страха, а тон был непозволительно требовательным.

— Ничего, — спокойно ответил я. — И не произойдет, если ты сменишь тон.

Да, в прошлом с этим человеком нас многое связывало, но позволять недару обращаться ко мне как к ровне — недопустимо, и дело не в субординации, а в эффективности наших дальнейших отношений. Он должен привыкнуть к тому, что приказы нужно выполнять немедленно, не переспрашивая и не сомневаясь в решениях того, кто умнее и могущественнее.

— Тон? — Теперь он разозлился.

А мне нужен был страх, и я знал, как его получить. Наведенные эмоции значительно слабее натуральных, усиленных внешним ментальным натиском. Но это не проблема — сейчас должен сработать предупреждающий сигнал его защитного амулета. А как данный человек боится того, что я залезу к нему в голову, мне уже известно. Главное, не дать ему возможности усилить амулет второй частью.

Вот он, обжигающе яркий, естественный страх; теперь только раздуть этот огонь и…

Внезапно темная эмоция, которую уже зацепили крючки моей воли, вдруг исчезла, оставив после себя обезоруживающую пустоту.

Гена грустно улыбнулся и передвинул автомат за спину. Затем спокойно снял с шеи защитный амулет и прямо посмотрел мне в глаза.

Страха в нем не было. Ни грана. Он готов был даже умереть ради безнадежной попытки вернуть того трусливого нытика, которым я был прежде. Но почему? Это же не поддается логике и кажется верхом глупости. Что может заставить человека вести себя столь неразумно и даже самоубийственно?

Я еще не совсем привык к возможностям своей новой памяти. Осознал лишь то, что, едва в голове возникает интерес к чему-то, память разворачивает весь спектр информации по данному вопросу. Воспоминаний, связанных с данным объектом, у меня было не просто много, а целая бездна, в нее я и ухнул, как в глубочайший колодец.

Всегда думал, что при нашем знакомстве карапуз, которого Баламутом еще никто не называл, но уже считали хулиганом и бузотером, сразу взял меня под свою опеку. Оказывается, все было не совсем так. В тот день после обеденного сна я первый попал в игровую комнату и схватил понравившуюся мне игрушку. Но сразу же отправить деревянный паровозик в уже придуманное мной путешествие не удалось. Круглый, как бильярдный шар, такой же лысый и угрожающе хмурый пацан вырвал игрушку из моих рук. Было обидно, особенно потому что детско-звериные инстинкты подсказывали — справиться с этим бутузом мне не дано даже в мечтах.

Но тут вмешалась вездесущая нянечка. Паровозик вернулся в мои руки, а Гена получил увесистый шлепок по мягкому месту — в советские времена подобные вольности в отношении чужих детей еще позволялись.

Вроде справедливость восторжествовала, но еще больше надувшийся пацан отошел в сторону и уселся на стульчик. Нет, он не заплакал, но на его лице и во взгляде читалась такая обида на вселенскую несправедливость, что я понял — игрушка была его любимой. Может быть, он весь тихий час мечтал вернуться к ней, а тут все планы порушил какой-то бледный хлюпик.

Что же касается меня, то я всегда был увлекающейся натурой — интерес к вещам и событиям быстро вспыхивал, но и пропадал так же стремительно.

Маленький, совсем еще примитивный мозг как-то смог провести двухшаговый анализ и сделать вывод — то, что произошло, в корне неправильно. Я подошел к надутому как сыч карапузу и протянул ему паровозик. Так и началась наша дружба.

Это воспоминание не вызвало во мне никаких эмоций, но какая-то искорка все же зацепилась за ледяную пустоту равнодушия. А затем меня поволокло обратно из глубин памяти по множеству событий, связанных с этим человеком. И каждая вспышка отдавала еще одну искорку эмоционального понимания.

Вот я испуганно выглядываю из-за плеча второклассника, который неуклюже машет руками, отгоняя от нас пацанов постарше. Вот мы уже вдвоем работаем кулаками — я бестолково, а больше года прозанимавшийся в боксерской секции шестиклассник, кажется, успел выбить зуб одному из пятерки нападавших. В следующем видении меня раздирает обида и ревность, когда лучший друг обнимает мою первую любовь. И даже тот факт, что я ничего не говорил ему о своей тайной влюбленности, не делает обиду меньшей.

А вот и недоброй памяти перекат горной реки, на котором я отбил свой любимый копчик, потому что послушался этого упрямого барана, а не собственных плохих предчувствий. После опасного, едва не угробившего нас сплава Гена устроил на привале тройничок с близняшками из моего института. Мне тоже тогда перепало на сладенькое, но нывший копчик портил все впечатление.

Воспоминания слились в сплошной поток, а когда я вынырнул в реальность, то осознал, что мое просветление оказалось лишь тонким налетом, можно сказать, наледью, которая уже растрескалась под напором глубинных эмоций, раскаленных воспоминаниями.

В душе царил сумбур, и я вдруг ощутил, что по щекам побежали слезы, размывая засохшую кровь Коломбины.

— Все хорошо, — обеспокоенно заговорил мой старый друг и попытался меня обнять. — Все будет хорошо.

— Да иди ты со своими обнимашками! — оттолкнул я его. — Фиг тебе, а не мои рыдания в твою жилетку. Пусть ее пачкает соплями Грета. Поверь, стирать придется часто. Именно поэтому я и не женюсь никогда.

И только в этот момент Баламут окончательно поверил в то, что все вернулось на круги своя. От него пахнуло облегчением и радостью, как жаром из печи.

— Ну ты и напугал меня, скотина! — довольно чувствительно ткнул он меня в плечо.

— Можно подумать! — фыркнул я. — Маньяки его не пугали, а я, понимаешь, заставил портки намочить.

— Портки-то сухие, — совершенно серьезно заявил Баламут. — Что же касаемо маньяков, видел бы ты свою рожу — вся в крови, глаза пустые, а эта улыбочка… жуть такая, что мурашки по спине. Лучше умойся прямо здесь, а то повольник серьезно струхнул. Сам должен понимать, какой у этой братии выбор между «бей» или «беги». Как бы не пальнул сгоряча.

Совет был дельным, так что я умылся прямо над раковиной для мойки посуды. Заодно и голову сунул под холодную струю, чтобы хоть как-то остудить накал сумбурных мыслей.

Ладно, не будем тянуть кота за чувствительное место. Пора идти сдаваться.

В столовую Баламут входил так же, как до этого на кухню, — настороженно, но не показывая открытой агрессии. Только теперь он был на моей стороне. Впрочем, эту сторону мой друг никогда не покидал.

Моего выхода к народу ожидала целая делегация, чету корейцев задвинули на задний план. Повольник занял среднюю позицию, ну а мои боевые деды — Анджей и Леван вышли вперед, как и Гена готовые первыми встретить уготованное судьбой.

Пафосные слова сами лезли в голову при взгляде на просветленные лица стариков — с такими только на плаху за правое дело…

Открывшаяся картина немного расслабила меня, настроила на нужный лад и окончательно помогла подобрать слова.

— Я не буду извиняться. И вам решать — стоит ли продолжать наши деловые отношения. От себя могу предложить только объяснения, — прямо встретил я настороженный взгляд Корнея. — И еще мне кажется, что пора открыть одну бутыль медовухи, пусть даже она не совсем готова.

— Да! — тут же откликнулся дед Анджей.

— Пан, — тоном сварливой жены одернул друга батоно Леван, — тебе бы только бухать, бревно ты баобабовое.

Решили особо не суетиться и присели прямо за один из длинных столов в общем зале. Только дядюшка Чхан шустро сбегал за рюмками, да недовольно ворчащий Корней полез на нижний ярус станции по нахоженному — можно сказать, намоленному маршруту.

Явно с целью достичь некоего компромисса розливом занялся Баламут. Как ни странно, никто так и не притронулся к рюмкам, и все с напряженным ожиданием смотрели на меня.

А я решил все же выпить, и не пожалел, но для начала демонстративно положил на стол свою шляпу.

Очень интересный напиток. Привкус и запах даже не медовый, а какой-то малиновый с ванильной ноткой. Очень легкий. А вот послевкусие почему-то именно медовое, с приятным покалыванием всей полости рта.

Желудок встретил новинку благостно и передал свою радость голове. Суетно мельтешившие мысли улеглись в ровные ряды, а эмоции притихли. Это, конечно, не просветление, но тоже очень неплохо помогает анализу и принятию решений.

Мой рассказ был подробным, ярким и практически полностью правдивым. Так сказать, за кадром остался лишь факт наличия в долине творения запредельцев. Но такое изъятие совершенно не искажало пересказ основных событий, так что далась недосказанность без запинки.

Когда я упомянул, что неподалеку одна истинная магиня убила другую, Корней явно напрягся, а когда услышал, что немного блаженный станционный смотритель вскрыл глотку победительнице, то откровенно струхнул. Но слабаки на внешке не выживают, и глава семейной артели добытчиков встряхнул головой, а затем выжидающе уставился на меня.

Действительно, из моих слов явно вырисовывался определенный вывод, который еще предстоит озвучить. И тут главное — не ошибиться. Корней и его родичи мне нужны. Потому что убить втихаря мага-пустышку, пусть и вместе с его вассалом, это одно дело, а вот угробить его же, но с целой командой сочувствующих бойцов-повольников, опутанных связями в своей непростой среде, — совсем другой коленкор. Так что финал моего рассказа был максимально откровенным:

— Я понятия не имею, что со мной было. Не знаю, как Гене удалось меня вытащить, и точно не дам никаких гарантий, что все это не повторится. Но пока моя голова работает так, как положено, — ни обижать доверившихся мне людей, ни позволять делать это кому бы то ни было другому я не собираюсь. Оставаться или нет, решать вам. Причем всем, включая мою старую команду. А пока думаете, рекомендую все-таки попробовать медовуху. Диво как хороша. Даже не представляю, что это будет за нектар, когда полностью дозреет.

Медовуху я помянул не просто так, а чтобы напомнить повольнику о преимуществах сотрудничества с магом, пусть даже не совсем нормальным.

Внимательно слушавший меня дед Анджей встрепенулся и настороженно посмотрел на рюмку перед собой. В его глазах застыл немой вопрос — да что же со мной творится-то?

Ответ на эту загадку искать он не стал и быстро, мелкими глотками и очень аккуратно поглотил свою порцию медовухи. Его примеру тут же последовали остальные.

Дегустационная пауза еще больше разрядила обстановку, но Корней все же решил уточнить один нюанс:

— В холопы мы не пойдем, ни сейчас, ни потом.

В ответ я лишь фыркнул:

— А на кой мне такие вассалы? Вон сидит один: гляньте, морда какая наглая и насмешливая.

Незамысловатая шутка вызвала, как мне показалось, облегченный смех. Начались отвлеченные разговоры. Дядюшка Чхан, пребывавший после пережитого в бодром и радостном настроении, на пару с супругой быстро организовали неплохой ужин.

Обсудить за незапланированной трапезой успели многое, и в основном темы касались планов на будущее. Старики опять начали разводить меня на выезд за периметр станции, дабы обкатать отремонтированный броневик. Судя по подходам батоно Левана, которые казались тонкими только ему одному, старику очень хочется подстрелить единорога. Я уже собирался возразить, но мне на помощь пришла корейская чета, сначала заявившая, что морозильники и так полны мяса, а затем тетушка Пин вообще обозвала грузина мясником и кровожадным упырем.

Причем это заявление вызвало общий смех, и батоно Леван смеялся больше всех. Спор затянулся на добрые полчаса, а затем вообще ушел куда-то вбок.

Я смотрел на то, как сидящие за столом люди наслаждаются поистине божественным напитком и балагурят, выпуская накопившееся напряжение, а сам пытался навести порядок в своей голове.

Просветление ушло, оставив после себя легкий привкус сожаления. Теперь все вернулось на круги своя, и анализ давался со скрипом и постоянными отвлечениями на мелочи, да и память стала не то чтобы хуже, просто мысленный «спам» не давал сконцентрироваться. Вот как, скажите, можно нормально поднять из памяти информацию о странностях в поведении Эльзы-Кристины, если постоянно всплывает картинка обнаженной девушки, прекрасной птицей слетающей с ветки баобаба? А вдогонку идут постельные сцены и совсем уж не к месту фонтан крови из тонкой шеи. И все это сопровождалось целым вихрем эмоций!

Проглотив неприятный ком в горле, я тяпнул еще рюмочку медовухи, заботливо подлитой Баламутом.

Полегчало.

Странное ощущение, когда имеешь возможность сравнить два диаметрально противоположных взгляда на мироздание. Только сейчас я начал понимать, что никакого раздвоения личности у меня не было. Просто это словно смотреть на мир сквозь очки с разными стеклами, но только намного сложнее. Да, холодный и чистый взгляд на вещи и события делает жизнь проще и понятнее, но стоит ли оно того? Тут как в здоровом образе жизни — очень неплохо избавиться от пивного брюшка, взбираться по лестнице без отдышки и не переживать, что бифштексами и жареной картошкой сократишь себе жизнь. С другой стороны, жить подтянутым и питаться одной пресной кашкой, а еще той зеленой жижей, что пьют зожевцы, — это не совсем нормально. Пробовал я однажды — два дня отплевывался.

Нужна ли такая здоровая жизнь без восхитительного вкуса шашлыка под пряное пивко? Без обжигающе холодного заряда водочки под острое, как поцелуй рыжей девушки, начос? Зачем смотреть на закат в горах, если от него не захватывает дух? Зачем быть с женщиной, если от ее улыбки не путаются мысли и не хочется летать? В чем смысл жизни без острых ощущений и ярких эмоций?

Конечно, в этих делах, как и во всем остальном, нужна золотая середина — обжираться до изжоги и сходить с ума от ревности и зависти — так же плохо, как есть одну кашку, делать себе профилактически-оздоровительные клизмы и с философским равнодушием относиться к тому, что твоя женщина обнимается с другим мужиком.

Ох, кто бы еще помог мне найти эту самую середину… Одно хорошо — того, кто сумеет вытащить меня из мрака равнодушия поближе к пылающему свету нервных срывов, я уже нашел. Вон, сволочь, сидит и явно размышляет, доливать ли остатки медовухи в стакан шефа либо плюнуть на субординацию и допить все прямо из горла.

Допил-таки, скотина жадная!