Беркут (Щегол-3)

Глава 16

3 февраля 2513 по ЕГК.

…Четыреста сорок метров от выезда с территории Южного вокзала и до поворота на Семеновский проспект мы ползли пятьдесят две минуты! Почему? Да потому, что следом за потеплением до плюс четырех, радовавшим жителей столицы всю среду и четверг, пришли морозы за тридцать пять градусов и к утру пятницы превратили улицы Новомосковска в один огромный каток. Вот народ и бился со страшной силой — только на этом участке пути мы насчитали девять аварий разной степени серьезности, а карта города в интерпретации навигатора горела красным почти целиком.

— Чувствую, что ни в какой театр мы вечером не попадем… — в какой-то момент предрек я и вызвал у Светы веселый смешок:

— Да нет, часов через шесть-восемь движение вернется в норму.

— Не верю! — воскликнул я.

— А зря! — ухмыльнулась она, протиснулась между передних сидений и изменила масштаб карты на экране ИРЦ так, чтобы я смог увидеть «дальнюю» часть Семеновского проспекта: — Крупные автомагистрали «сушат» еще с ночи здоровенными тепловыми пушками на базе армейских грузовиков «Мамонт». Да, дело это небыстрое, но таких машин в столице не одна сотня, а дорожники очень не любят получать по шапке. Поэтому часов до одиннадцати-двенадцати движения в городе, можно сказать, не будет из-за дурней, проигнорировавших предупреждения экстренных служб, а потом все вернется на круги своя.

— В прошлый раз мы встряли из-за сильнейшего снегопада… — добавила Оля, сообразив, что меня напрягло. — А его тепловыми пушками не высушишь.

— Эту информацию моя амнезия сочла абсолютно ненужной и удалила с концами… — вздохнул я, протиснулся между новенькой «Исетью» и видавшим виды «Крабом», подождал, пока ярко-красный «Ёжик» с трещиной в заднем бампере проедет еще полтора метра, повернул направо и пролетел аж сотню с лишним. Потом влез в поток, двигавшийся раза в полтора быстрее прежнего, и на долю секунды поймал взгляд Уфимцевой в зеркале заднего вида:

— А ты, оказывается, на редкость коварная личность: предложила начать день с визита в ваш магазин для того, чтобы мы там зависли!

— … скупили все артефактные ножи, увешались ими с головы до ног и запугали сначала Сергея Сергеевича, потом сотрудников ректората моей Академии, а поздно вечером — труппу театра на Всесвятской и всех зрителей? — подхватила Света.

— Ага!

— Забавная версия. Но ты не угадал… — улыбнулась она. — Рядом с нашим магазином есть небольшое кафе под названием «Приют усталого гурмана» со своей пекарней. И к десяти утра в ней появляется первая партия потрясающе вкусной выпечки. Вот я и жаждала порадовать вас божественными эклерами. До тех пор, пока ты не обозвал меня коварной. А теперь я мечтаю о мести!!!

Тут Оля с Ирой, конечно же, заявили, что всю жизнь хотели попробовать «божественные эклеры», и потребовали, чтобы я немедленно уступил место за рулем «сменному водителю». А сам перебрался на заднее сидение и позволил «несправедливо обиженной девочке» себя «как следует задушить». Я, конечно же, испугался, и девчонки принялись меня стращать еще более кошмарными вариантами мести. В процессе отпустили тормоза и довели меня до смеховой истерики. Слава богу, в тот момент, когда я был готов капитулировать, ожил мой телефон, и я, прервав веселье, вывел звук на динамики. А через мгновение услышал звонкий голосок Максаковой-младшей и невольно улыбнулся:

— Доброе утро, Игнат Данилович! Это Лиза. Я вас, случайно, ни от чего серьезного не отвлекаю?

— Доброе утро, Елизавета Демьяновна! — поздоровался я и продолжил валять дурака: — Открою страшную тайну: вы меня спасли. От жуткой смерти: я невольно лишил Олю и Иру возможности попробовать божественно вкусные эклеры, и теперь эта парочка в компании со Светой уговаривает меня вылезти из-за руля, чтобы страшно отомстить!

— Ради божественно вкусных эклеров, пожалуй, убила бы и я… — весело заявила девчонка и притворно вздохнула: — В любое другое время. А сейчас у моей подружки возникла проблема, которую без вас, увы, не решить.

— Рассказывайте…

— Нина, младшая сестра хорошо знакомой вам Юлии Комаровой, учится в параллельном классе и сегодня проболталась девчонкам, что я на каникулах облазила обе машины, на которых вы установили никем не побитые рекорды проезда Раменского шоссе. Но ей не поверили, ведь вы, вроде как, живете не в Новомосковске, а я ничего такого не говорила!

— Смешные у вас одноклассницы… — притворно вздохнул я, сообразив, что к нашему разговору прислушивается толпа ее подружек:

— Не поверили в такую мелочь. Представляю их реакцию на то, что вы как-то выполняли роль штурмана моего «Бурана», носились вместе со мной на гидроцикле по Лазурному морю, а на весенних каникулах прокатитесь на «Стихии» и «Стрибоге» по настоящему автодрому, ибо своих обещаний я не забываю…

На самом деле никаких обещаний я не давал, но мелочь оказалась той еще актрисой, так что насмешливо фыркнула:

— Застрелятся. Или повесятся. Как только найдут какое-нибудь оружие или подходящую веревку. Кстати, а вы уже в Новомосковске?

— Да. Пробиваемся сквозь центр, стоящий в одной сплошной пробке.

— Что ж, не буду мешать. Спасибо за помощь. До встречи этим вечером.

— Пожалуйста… — снова улыбнулся я последней фразе юной интриганки и помог ей нанести добивающий удар: — До встречи. Кстати, я опять приехал на «Буране» и опять нуждаюсь в помощи опытного штурмана…

…В любимой кафешке Светы мне понравились не только эклеры — за двухчасовой завтрак мы спороли по две порции «божественных» блинчиков со всевозможными начинками, здоровенное блюдо пирожков с картошкой и яблочный пирог. Да, нам добросовестно помогал Валерий Константинович, тоже оказавшийся не дураком вкусно поесть, но объемы уничтоженной еды все равно потрясали.

Приятно порадовала и атмосфера, царившая за столом — если Уфимцев и был против решения дочери перевестись на вечерний, то ни разу этого не показал. Зато много шутил, смешил нас забавными историями из своей юности и искренне радовался счастью, которым горели глаза его кровиночки. Кроме того, дал нам пару советов, способных увеличить КПД встречи с начальником рекламного отдела автоконцерна «Москва», и… дал проштудировать досье на эту личность. Где и как оно было раздобыто менее, чем за сутки, естественно, не сказал. А я и не спрашивал. Просто отложил на отдельную полку очередную «странность» артефактора и решил когда-нибудь разобраться со всеми.

К сожалению, уже в начале первого эта идиллия приказала долго жить: сначала из-за звонка постоянного клиента Валерия Константиновича, решившего приехать к нему в магазин и сделать еще один крупный заказ, а затем из-за моего звонка господину Янковскому. Беседа с последним не затянулась: по сути, он просто спросил, в каком районе столицы я нахожусь, и, выслушав ответ, предложил место и время встречи, а я согласился и предупредил, что буду со всей своей командой. В общем, от кафешки отъехали в двенадцать тридцать, в час десять подкатили к ресторану «Селигер», а в час двадцать пять в сопровождении администратора подошли к нужному кабинету, переступили через порог и удивились: в нем, кроме самого Сергея Сергеевича, обнаружился Вячеслав Александрович. Ага, тот самый, из концерна «Русь». Причем улыбающийся и явно довольный жизнью.

Кстати, Георгиевские кресты, появившиеся на наших пиджаках с подачи Уфимцева, первым заметил именно он. И мгновенно посерьезнел. Видимо, поэтому «обязательная программа», то есть, обмен приветствиями и взаимные представления, прошла в чрезвычайно серьезном ключе, а во вступительном монологе Кутепова в принципе не было «пустых» фраз:

— Этот кабинет проверен сотрудниками СБ обоих концернов, и теперь в нем можно обсуждать любые вопросы. Но прежде, чем переходить к делу, хочу сообщить, что наши концерны договорились по всем принципиальным вопросам и в дальнейшем будут играть за одну команду.

Я коротко кивнул в знак того, что принял к сведению оба утверждения, и недавние конкуренты, по-деловому дополняя друг друга, подробно описали нынешнюю ситуацию на рынке спортивных автомобилей. А после того, как закончили, Янковский озвучил напрашивавшийся вывод и плавно перешел к их потребностям:

— На первый взгляд, все выглядит просто прекрасно: даже сейчас, не в сезон, «Стихии» и «Стрибоги» раскупаются, как горячие пирожки, репутация концерна «Рекорд» основательно подорвана, так что они терпят сумасшедшие убытки, а более мелкие конкуренты, прошу прощения за тавтологию, нам не конкуренты. Но мы варимся в этой кухне не первое десятилетие и не тешим себя напрасными надеждами на светлое будущее. Ведь концерн «Рекорд» — это не только официальный владелец, но и восемь чрезвычайно влиятельных дворянских родов, вкладывающих в него серьезные деньги. Говоря иными словами, если мы не увеличим имеющийся отрыв прямо сейчас, то в скором будущем снова потеряем только-только отвоеванную часть рынка. Чего нам, как вы наверняка понимаете, не хотелось бы.

— К слову, дело тут не в жадности, а в том, что эта часть рынка изначально была нашей… — продолжил Кутепов. — А «Рекорд», еще лет двадцать тому назад производивший только военную технику и монополизировавший этот сегмент, в какой-то момент начал агрессивно поглощать все остальные. Мы, конечно, тоже не лыком шиты, но военное лобби — это не те противники, с которыми можно воевать в «серую» или в «черную». Да и стандартные способы войны против них либо не срабатывают, либо срабатывают не так эффективно, как хотелось бы. Вот мы и решили сделать ставку на нестандартный.

Файл с описанием нестандартного способа противодействия «Рекорду», открытый на мобильном терминале, не имеющем выхода в Сеть, я прочитал два раза и, выслушав комментарий БИУС-а, снова уставился на мужчин, дожидавшихся моего вердикта:

— Неожиданно. И, пожалуй, интересно. Но для того, чтобы определиться с окончательным решением, мне потребуется некоторое время. А оно терпит?

— Если начинать, то не позже, чем с двадцатых чисел февраля… — сказал Сергей Сергеевич,

а Вячеслав Александрович ограничился подтверждающим кивком.

Я задумчиво потер переносицу и расфокусировал взгляд. А после того, как уложил в голове все выкладки Дайны, отодвинул от себя МТ:

— Что ж, тогда предлагаю созвониться через пятницу, семнадцатого. И в случае моего положительного ответа назначить рабочую встречу…

…Практически всю дорогу до Новомосковской Академии Управления Госслужбы девчонки трещали, не переставая, обсуждая предложение двух автоконцернов и возможные последствия обоих вариантов моего ответа. Дайна развлекалась, выдавая то предельно логичные аргументы за согласие, то доказывала, что мне некогда заниматься фигней, значит, единственно возможный вариант реакции на «эту завлекалочку» — категорический отказ. В итоге, допрыгалась: Оля со Светой доперли, что она над ними глумится, и попробовали защекотать. Кукла отбивалась и истерически ржала минуты три, а потом я заехал на охраняемую территорию и прервал веселье, поинтересовавшись, куда рулить дальше.

Тут дамы прервали буйство — моя благоверная вернулась на свое место, а Уфимцева сначала показала, на какую аллею сворачивать, а затем заглянула в зеркало, ужаснулась и в темпе привела себя в порядок. От сопровождения отказалась — попросила подождать на стоянке за административным корпусом, унеслась к зданию чуть ли не рывками, вернулась уже через полчаса, сияя, как летнее солнышко, и, запрыгнув в машину, весело заявила, что Георгиевский крест на груди творит чудеса.

— Это утверждение сформулировано с кучей непозволительных ошибок! — укоризненно глядя на нее, заявила Оля. — Во-первых, ты пропустила слово «лежащий», а оно включает фантазию, причем не только мужскую. Во-вторых, забыла сразу три невероятно важных определения — «красивой», «упругой» и «девичьей». И, в-третьих, почему-то опустила поворот в профиль, прогиб в пояснице и вопрос, без которого эта сентенция в принципе не звучит: «Правда, Игнат?»

Уфимцева, конечно же, торопливо исправилась — повернулась ко мне левым боком, приподняла бюст и дурашливо захлопала ресницами:

— Георгиевский крест, лежащий на фантастически красивой и чертовски упругой девичьей груди, творит чудеса. Правда, Игнат?

— Вне всякого сомнения… — криво усмехнулся я, повел рукой, предлагая выглянуть наружу через правое боковое стекло, и добавил: — Сводит с ума всех подряд, включая особо тупых ухажеров.

Девушка нахмурилась, посмотрела в рекомендованном направлении и недобро прищурилась:

— О, Гришенька! Торопится. Неужели за обещанными переломами ног?

— Ты обещала переломать ему ноги? — удивилась Оля.

— Не я, а папа. Но пообещал главе рода Синицыных. А у Гриши, видать, проблемы не только с гордостью. Игнат, дашь мне пару минут на воспитание этого недоумка?

— Решила забить на прежний образ? — улыбнулся я.

— Он уже неактуален… — заявила она, правильно расшифровала движение моей руки, опустила стекло и холодно уставилась на ухажера. А он восхитил:

— Светочка, радость моя, я так соскучился, что не передать словами…

Сальный взгляд и блудливая улыбка прилагались, поэтому Уфимцева скрипнула зубами и прервала поток дифирамбов «странным» вопросом:

— Гриш, ты начал пить женские гормоны?

— Прости?

— Память у тебя девичья. Вот я и сделала напрашивающийся вывод.

— Все равно не понял… — вздохнул он, подошел поближе, заглянул в салон, увидел меня, побагровел, снова уставился на Свету и гневно прошипел: — Ты — в машине этого добытчика?!!!

Тут она добавила в голос закаленной стали и «ударила» в полную силу:

— Обещание переломать тебе ноги и вырвать язык было дано отнюдь не для красного словца: мой отец — человек слова и все— …

— Я просто хотел извиниться! От всего сердца!! И, получив прощение, доказать, что ты достойна быть только моей, а ты, сука, легла под быдло!!!

— Ответишь. За оба оскорбления! — холодно пообещала она, услышала, что я открыл дверь, назвала меня командиром и практически вымолила разрешение разобраться в этой проблеме без моей помощи. Затем снова поймала взгляд Синицина и продолжила в том же духе: — Даю слово, что унижу тебя так, что ты станешь посмешищем для всей Империи. Но перед тем, как вызвать на дуэль, скажу следующее: на прощение ты мог даже не надеяться, ибо оказался подлецом, лжецом и трусом, а продолжать общение с подобными личностями ниже моего достоинства. И я не стану твоей даже в том случае, если ты останешься единственным мужчиной на планете. А теперь…

Он пошел красными пятнами еще на слове «посмешище». Определения «подлец», «лжец» и «трус» заставили его заскрипеть зубами и гневно сжать кулаки. А «последнее» утверждение Светы сорвало парня с нарезки:

— Так вызови на дуэль сама и попробуй унизить. Ну же, я жду!!!

Я знал, что по местному дуэльному кодексу мужчина не может вызвать женщину на дуэль, а при ее вызове имеет полное право отказаться от боя с «заведомо более слабой противницей», не потеряв лица, вот и решил, что Григорий собирается воспользоваться этой лазейкой, чтобы заработать имидж самого воплощения великодушия и всепрощения. Ан нет — он принял вызов и потребовал боя до тяжелого ранения или признания себя проигравшим, без подмен, в дуэльном корпусе Академии и в течение часа!

Уфимцева пообещала прибыть туда через пятнадцать минут, подняла стекло и виновато посмотрела на меня:

— Прости за то, что упросила тебя не вмешиваться, но у меня имеется чрезвычайно веская причина наказать его самостоятельно!

— Хочешь доказать всему высшему свету, что Георгиевский крест поучен не за красивую и упругую девичью грудь? — пошутила Ольга в попытке хоть немного сгладить остроту ситуации. К сожалению, безуспешно:

— Нет, мнение высшего света меня абсолютно не волнует. Я жажду мести. За то, что в тот день этот ублюдок своим враньем практически подвел твоего мужа под статью и отделался легким испугом, а сегодня оскорбил!!!

— Мне пора начинать ревновать? — дурашливо нахмурилась жена, сделав еще одну попытку вернуть подругу в нормальное расположение духа.

— Нет. Он у тебя парень хоть куда, но я вижу в нем еще одного старшего брата и отвечаю заботой на заботу.

Тут Оля посерьезнела и на мгновение выпустила наружу свою ненависть к Синицину:

— Тогда отомсти ему и за нас с Иришкой!

К их коалиции примкнула и Дайна, сначала кивнув в знак солидарности с просьбой моей благоверной, а затем высказав свое мнение через гарнитуру:

— Игнат, она не солгала ни в одном слове. А еще как-то заявила, что в ее представлениях дружба — это отношения, в которых обе стороны делают все, что можно. Тезис — достойнее некуда, но на данный момент ты сделал для этой девочки в разы больше, чем она для тебя. А это не может не угнетать. В общем, не вздумай гасить ее порыв. И успокаивай себя тем, что правильным воспитанием этого ребенка займемся как-нибудь потом…