Берегите бороду

Глава 7

Котенок был тощий и шелудивый. Он жался к стене сарая и обессилено пищал, даже не пытаясь уворачиваться. Мальчишки забили бы его камнями до смерти, если бы не эта дрянь, Иефа-полукровка. Она выскочила, как чертик из табакерки, из-за стены сарая, схватила котенка и бросилась бежать со всех ног. Обозленные мальчишки погнались за ней, ругаясь и швыряя камни. В конце концов, какая разница? Швырять в полукровку было даже интересней. Иефа бежала что было мочи, прижав перепуганного котенка к груди, слышала, как бешено колотится его сердце, боялась оглянуться. В нее летели палки и комья глины, камень больно ударил между лопаток, Иефа споткнулась и с размаху полетела навстречу земле, так и не выпустив из рук котенка, и только успела услышать, как он задушено пискнул последний раз…

Иефа села на кровати, мучительно всхлипнула и отерла лицо. Пыльной ветошью наваливалась духота, простыни были мокрыми от пота. Иефа встала, подошла к окну, широко распахнула ставни, жадно вдохнула ночной воздух. За стеной, в номере Зулина, раздавались какие-то странные звуки, что-то вроде монотонного гудения, а еще — потрескивание и хлопки, но хуже всего было именно это гудение, низкое, раздражающее, непрерывное. Иефа прошлась по комнате, посидела на кровати, огляделась. Ужасно хотелось спать, но мешали звуки. Девушка накинула на плечи шаль поверх ночной рубашки и вышла в коридор. Из-под двери соседнего номера пробивался неровный желтый свет, явственней слышалось гудение. Иефа немного постояла в нерешительности, потом взялась за ручку двери, но передумала. Стало боязно, а еще невыносимо горели ладони. По спине пробежали мурашки, как перед грозой. Иефа вернулась к себе в комнату, закуталась в одеяло и попыталась заснуть.

— Где ты была, черт тебя подери?! Посмотри на себя, эльфийский недоносок, последнее платье изорвала! В какой канаве ты валялась?!

— Я хоронила котенка, папа.

— Что? Я не слышу — что ты там бормочешь?!

— Я хоронила котенка, папа.

— Хоронила КОГО?

— Котенка.

Налитые кровью глаза и запах застоялого перегара. Я хоронила котенка, папа, я себя хоронила, уже в который раз. Я поднялась на ноги, хлюпая соплями и юшкой из носу, а у него оказалась свернута шея. Мальчишки окружили меня и стали кричать, пританцовывая и кривляясь: «Тощая Иефа раздавила котенка! Иефа-живодерня! Гроза кошек! Ублюдок! Полукровка! Иефа убила котенка! Тощая Иефа раздавила котенка! Остроухая! Полукровка!» Они скакали и кривлялись, и кричали, и швыряли в меня всякой дрянью, а я держала его в ладонях и не верила. Я хоронила котенка, папа. Когда я засыпала его землей, мне все время казалось, что он сейчас очнется, запищит и выкарабкается из ямы. Но он не вылез. Это очень страшно, потому что теперь я все время слышу его. Он сидит там, под землей, и мяучит так жалобно, мяучит, мяучит, МЯУЧИТ…

Иефа вскрикнула и проснулась. Встала, закрыла ставни. Где-то мяукала кошка, где-то очень близко, не понять, где. Иефа закуталась в одеяло и села на кровати, пытаясь унять дрожь. Из соседней комнаты доносился размеренный стук, гудение стало громче, настырней. Иефа ощутила безумное желание заорать на весь трактир и разбить что-нибудь вдребезги. Стиснув зубы, она легла, свернулась калачиком и сама не заметила, как уснула.

Утро выдалось на редкость пакостное. Иефа с отвращением посмотрела на себя в зеркало и выругалась. Немилосердно раскалывалась голова, во рту пересохло, как с похмелья. Девушка кликнула служанку, потребовала воды, чтобы умыться, и принялась приводить себя в порядок. Через полчаса, заметно посвежевшая, но все еще мрачная, она постучала в дверь соседнего номера. После непродолжительного молчания послышалась тихая возня, дверь открылась, и перед Иефой предстал Зулин, не менее сонный и растрепанный, чем была она сама полчаса назад. Иефа неприязненно посмотрела на планара и хмыкнула: фиолетовый балахон мага был изорван на тонкие ленточки, левую щеку пересекали три глубокие царапины, из комнаты нестерпимо воняло паленой шерстью и кошачьей мочой. В руках Зулин держал маленького облезлого сопливого черного котенка.

— Доброе утро, Иефочка! — невнятно, но довольно радостно пробормотал планар. — А который же это час? Поздно уже?

— Начало восьмого. Скажи, пожалуйста, Зулин, чем ты занимался всю ночь? Я отвратительно себя чувствую, у меня голова раскалывается. Могу я узнать, чего ради?

— Ну… — Зулин заметно смутился и покосился на котенка. — Видишь ли, Иефа, у любого порядочного мага есть фамильяр. Я вот решил тоже обзавестись. Потом-то не до того будет…

— Есть КТО?

— Фамильяр. Ну, как тебе объяснить… — Зулин снова посмотрел на котенка. — Ну, вроде магического помощника. Обычно это животное. Я решил, что мне подойдет классический вариант…

— Значит, фамильяр.

— Ну да, а как же без этого. Что ж это я за маг такой — без фамильяра-то? Ты прости, ритуал получился громковат, но тут уж я ничего не мог сделать…

— Ну, и где он, твой фамильяр? — Иефа заглянула Зулину за плечо, сморщилась и чихнула. — Я вижу только чудовищный и чрезвычайно вонючий бардак.

— Так вот же! — Зулин с гордым видом предъявил котенка. — Знакомься: его зовут Зверь. Зверь, это Иефа, она бард. Он сказал, что для семи часов утра ты выглядишь очень даже неплохо.

— Сказал? — Иефа подозрительно уставилась на котенка. — Вот он? И каким же образом?

— У нас связь. Телепатическая… — Зулин смачно зевнул, чуть не вывихнув челюсть.

— Мда… Ну, что ж… Фамильяром больше, фамильяром меньше… Тощий он у тебя какой-то… И насморк у него…

Котенок пристально посмотрел на Иефу. «Сама дура», — читалось в его взгляде. Зулин смутился, прижал котенка к груди.

— Ну, ладно. В девять за завтраком встретимся, хорошо? Мне еще нужно прибраться, сама понимаешь, ритуалы — дело пыльное… — он поспешно скрылся в комнате и захлопнул за собой дверь. Иефа подняла бровь, постояла пару минут с выражением крайнего сомнения на лице, хмыкнула и ушла в свою комнату. Трактир потихоньку просыпался.

Завтрак проходил в напряженном молчании. Иефа исподлобья поглядывала на Зулина, который был полностью поглощен своим сопливым животным. Зверь топорщил классически черную шерсть, таращил классически зеленые глаза и ел, ел, ел… Служанка трижды наполняла глиняную плошку отвратительной смесью из молока, яйца и рубленой сырой печенки, а котенок все не унимался. Иефа уже начала всерьез опасаться, что он сейчас лопнет, когда дверь распахнулась, и на пороге появился странно скособоченный Стив. Он прошагал к столику, громогласно потребовал пива, дыхнул на Иефу чесночным духом и так мрачно уставился на Зверя, что Зулин поспешил убрать фамильяра от греха подальше к себе на колени.

— Это что? — спросил Стив, погружая усы в пиво.

— Доброе утро, Стив! — язвительно приветствовала его Иефа. — Спасибо, что поздоровался. Что-то ты сегодня неважно выглядишь — тебе что, намяли бока в темном переулке?

— Может, и намяли… — пробурчал Стив, не выныривая из кружки. Вчера ночью держатель «Бродячей собаки» узнал много новых слов, вытаскивая болт из могучего дварфовского плеча. На все его уговоры позвать лекаря Стив отвечал невнятным рычанием и хватался за топор. Потом бледная дрожащая служанка промывала дварфу рану, то и дело порываясь хлопнуться в обморок от страха.

— Хорош боец, — усмехнулась Иефа. — Чувствую, кончится это тем, что мы тебя в поход на носилках потащим. — Стив, уже совсем было открывший рот, чтобы рассказать о ночных скачках по крыше, со стуком захлопнул его и погрузился в гробовое молчание. — Ладно, герой, что там у тебя болит?

— Ничего у меня не болит.

— Не бурчи и покажи, где болит. Я лечить умею… немножко. — Иефа встала из-за стола и подошла к дварфу.

— Да отстань ты от меня! — Стив вертелся на табурете, пытаясь увернуться от маленьких рук полуэльфки, но тщетно.

— Правое плечо… — задумчиво и как-то даже отстраненно проговорила Иефа. — Могу попробовать, но ничего не обещаю. У меня какое-то странное ощущение — кажется, там рана не из легких.

— Ты откуда знаешь? — ощетинился Стив.

— Чувствую. У меня получается заживлять всякую мелочь, на себе пробовала. Но у тебя, кажется, что-то посерьезнее удара кнутом… — Иефа запнулась и густо покраснела.

— Тебя что, били кнутом? — удивился Зулин, оторвавшись от своего котенка.

— Я что, похожа на тех, кого можно бить кнутом? — огрызнулась Иефа. — Вот что, забияка, надумаешь лечиться — скажи. Сама уговаривать не буду.

Стив промолчал, а про себя подумал, что кое-кому хорошая порка не помешала бы. Плечо противно ныло, но принимать помощь, предложенную таким образом, да еще и от Иефы, он не собирался.

— У кого какие планы на день? — поинтересовалась полуэльфка, садясь на свое место. — Лично я собираюсь наведаться в кузницу — Трор обещал оружие подобрать. Нам ведь понадобится оружие, Зулин, как ты думаешь?

— Много толку будет от твоего оружия, — пробурчал Стив. — Ты же им пользоваться не умеешь.

— Ну уж, по крайней мере, больше толку, чем от тебя, — мило улыбнулась Иефа. — Судя по моим ощущениям, без надлежащей помощи ты не скоро еще сможешь работать правой рукой.

— Я и левой легко управлюсь! — ответил Стив, накаляясь.

— Стойте, стойте! Не начинайте сначала! — Зулин водрузил на стол вконец обожравшегося фамильяра и принял начальственный вид. — Распорядок дня будет таков: до трех часов пополудни советую заняться подготовкой к походу. Желательно закупиться всем необходимым. Стив, тебе можно доверить это дело?

— Я закупщиком не нанимался.

— Стив!

— Ну, ладно, ладно… Чего сразу — Стив…

— В три часа встречаемся у здания мэрии для обсуждения дальнейших планов. Вопросы есть? Стив?

— Нет у меня вопросов.

— Иефа?

— А у меня как раз есть вопрос: Зулин, ты уверен, что наколдовал кота? По-моему, это больше похоже на пиявку…

Водрузив заметно округлившегося Зверя на плечо, Зулин направился к зданию Магической гильдии. Начальник может быть каким угодно — думал он по дороге — вздорным, склочным, гулящим или добродетельным, злым или добрым, но если начальник говорит, начальник делает. Иначе он не начальник. По этому поводу Зулин собирался задать пару вопросов Натану, в руководящих способностях которого начал всерьез сомневаться. Бездействие невыносимо раздражало Зулина. Он был уверен, что первую же порученную ему миссию выполнит с блеском, не посрамив звания ученика Зодчего из Малдлина, и вот теперь все шло через пень-колоду из-за каких-то дурацких мелочей. «Видишь ли, Зверь, я одного не понимаю: на кой ляд нужно было пороть горячку, в спешке набирать команду, ставить всех на уши и вообще разводить панику, обещать проводника, который, судя по всему, и не собирается появляться? Почему я не могу сказать своей команде, что мы ищем? Неужели мирогляд — такая ужасно секретная штука, что о нем никому нельзя говорить? Ну, ладно, положим, эта информация не для профанов, о ней должны знать только маги. Но проводник… Мы уже второй день сидим в городе, время идет, а сроку нам дали — всего две недели. Вряд ли те, кого мы ищем, ждут нас на околице. А все Натан. Ну, и кто он после этого?» «Разгильдяй и бабник», — сурово подумал Зверь. «Нет, ты не прав, — мысленно возразил Зулин. — Не думаю, что разгильдяя поставили бы во главе Магической гильдии. Это же не игрушки. Ну, да, бабник, чего скрывать, но делу-то это не мешает… Что скажешь, Зверь?» «Есть хочу, — подумал Зверь и зевнул. — Скучно…»

Рыжий котяра, развалившийся на крыльце Магической гильдии, повел себя странно: завидев Зулина, он вздыбил шерсть на загривке, истерически мяукнул и дал стрекача. Зверь довольно замурлыкал. Внутри гильдии царили тишина и пустота, пылились горы бумаг на столе Тирела, где-то в углу жужжала одинокая муха. Зулин прошелся по комнате, заглянул на второй этаж, но никого не нашел. Начальством в гильдии и не пахло. «Подождем?» — спросил Зверь.

— Не вижу смысла, — ответил Зулин и вздохнул. — Похоже, все вымерли. В прочем, у меня еще есть дела. Познакомлю тебя с одним крокодилом.

«Не люблю крокодилов», — Зверь пренебрежительно чихнул.

— Это полезный крокодил, он держит магическую лавку. А по дороге мы зайдем на рынок и купим тебе пожевать, идет?

«Ну, если пожевать, тогда ладно», — смилостивился Зверь. Зулин пересадил кота на другое плечо, снова вздохнул и вышел на уицу. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Размышляя о несовершенстве мира, Зулин дошел до Базарной площади, где купил десяток дешевых глиняных кошек, вызвав шквал негодования со стороны Зверя. Потом в мясных рядах продавец говядины со священным ужасом наблюдал, как хилый на вид котенок поглощает четвертую по счету вырезку, но Зулин платил щедро, а Зверь смотрел сурово, и мясник от комментариев воздержался. Покидали мясные ряды с чувством легкой утраты. Выросший раза в два Зверь сочинял оду говядине, а Зулин обдумывал способы перевода фамильяров на подножный корм. До лавки Схишша дошли в молчании, занятые каждый своими мыслями.

Зулин мужественно преодолел искушение заглянуть в двери под виноградной лозой, взял себя в руки и спустился по узким ступенькам в сумрак магической лавки. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось, разве что стало немного прохладнее и таинственнее. Зулин огляделся и собрался было огорчиться, но тут послышалось приветственное шипение Схишша, и за прилавком появился сам хозяин.

— День добрый, — поздоровался Зулин. — Я за зельем и не только.

— А, Боевые Магические Пони — как же, как же, — захихикал Схишш. — Этот остроумный проект я запомню надолго — в последнее время так редко попадаются неординарные заказы… Все готово.

— Сколько?

— Десять. Я бы потребовал процент с продажи, — тут Схишш выдал очередную порцию шипящего смеха, — но, откровенно говоря, сомневаюсь в доходности предприятия.

— Да, дварфы — не очень практичный народ, — согласился Зулин, отсчитывая монеты. — Но у меня к тебе будет еще две просьбы. Не даром, разумеется.

— Что-нибудь столь же оригинальное? — заинтересовался Схишш.

— Сам посуди, — Зулин выложил из мешка на прилавок десять глиняных кошек.

— О, — искренне удивился Схишш. — Ты увлекся народным творчеством?

— Не то, чтобы очень. Я хочу, чтобы ты сделал из этих убогих издеий сигнальные амулеты. Центр — я. Таким образом, чтобы я знал, если одна из них разобьется. Справишься?

— Великие дела намечаются… — прошипел задумчиво Схишш. — Шеф Магической гильдии исчезает, его заместитель является ко мне в лавку с новосозданным фамильяром на плече и просит сделать десять сигнальных амулетов… В опасный поход собираешься, Зулин?

— И все-то ты знаешь, друг мой Схишш.

— И далеко пойдете?

— А это уж как карта ляжет. Сделаешь амулеты?

— Легче легкого. Десять золотых.

— Торговаться не буду, но с тебя бесплатная консультация. Идет?

— Идет.

— Как, по-твоему, что это такое? — Зулин достал из кошелька серебряный медальон и показал его Схишшу. — От этой вещицы явно несет магией, но я не могу определить, какой именно.

— Ничего себе вещица… — присвистнул Схишш. — Где взял? В прочем, можешь не отвечать. Черные метки просто так на дороге не валяются.

— Черные метки?

— Амулет вроде маяка, способ определять местонахождение. И он еще действует, так что все твои передвижения по городу отлично известны какому-то любителю черной магии.

— Дезактивировать можешь?

— Могу попробовать. Заодно кошек твоих обработаю. Подождешь?

— Подожду, время есть.

— Да, и еще. Такая буква V, заключенная в круг, вызывает у меня определенные ассоциации. Ничего конкретного, только имя. Векна. Кажется, он был великим магом, но очень давно, не помню. Думаю, это стоит проверить. Поройся в старых книгах, прежде чем отправляться куда-то, мой тебе совет. — Схишш скрылся в недрах лавки. — Да, вот еще что, — раздался его голос из темноты. — Если ты будешь и дальше закармливать своего фамильяра, он умрет от ожирения.

Побродив по Базарной площади, Иефа купила запасной набор струн для лютни, миленькую коробочку со всякой рукодельной мелочью, мягкие замшевые перчатки и решила, что жить не так уж плохо. В скобяной лавке ее ожидали новые ботинки, а в кузнице — оружие, и нужно будет еще купить что-нибудь из мужской одежды, не в платьях же по лесам разгуливать… Иефа шла по уютной тенистой улочке, размышляя о достоинствах и недостатках женских нарядов, как вдруг раздался звонкий цокот копыт по брусчатке, и впереди нарисовался всадник на сером в яблоках жеребце. Лошадь грызла удила и пританцовывала, стремясь сорваться в галоп, но всадник легко усмирял лошадиный пыл, поигрывая поводом и явно красуясь. Иефа усмехнулась про себя и вернулась было к своим мыслям, игнорируя всадника, но тут характерный гортанный окрик заставил ее вздрогнуть:

— Вай, красавица, зачем одна идешь! Лихие люди обидят — давай провожу!

Всадник подъехал ближе. Иефа подняла глаза и затряслась от ненависти: наездник был горбонос, черноволос и чертовски хорош собой, сверкал черными глазами, улыбался хищно и белозубо, горячил коня серебряными шпорами и весь благоухал богатством, молодостью и султанатскими притираниями. Он жадно рассматривал Иефу с ног до головы тем хозяйским бесцеремонным взглядом, каким смотрели на нее солдаты, охранявшие невольничий караван. У полуэльфки зачесались шрамы от султанатской плети, и пересохло в горле.

— Не опускай глаз, милая! — не унимался всадник. — Волосы — золото, глаза — небо перед грозой, губы — лепестки алой розы! Зачем такая грустная? Улыбнись, подари счастье! Давай провожу!

— Сама справлюсь, — глухо проговорила Иефа и пошла дальше, глядя прямо перед собой.

— Вай, строгость не к лицу такой жемчужине! Я помощь предлагаю — зачем отказываешься? Нехорошо! — в голосе черноволосого прозвучала скрытая угроза.

— Я сказала — сама справлюсь! — Иефа сжала кулаки и глянула исподлобья на всадника.

— Прекрати сердиться, девушка. Я богат — у тебя будут самые красивые ожерелья! Перстни, серьги, браслеты! Я одену тебя в самые тонкие шелка, подарю тебе луну с неба, только скажи!

— Проезжай мимо, саиб! — Иефа вскинула голову и посмотрела всаднику прямо в глаза. — Я тебе не по карману.

Черноволосый выдержал взгляд, потемнел лицом, с минуту поколебался и вдруг с резким гиканьем ударил шпорами, послал коня в галоп. Иефа постояла с минуту, зажмурившись, чувствуя, как постепенно уходит липкий гадкий страх, открыла глаза, вздохнула и пошла своей дорогой. День был безнадежно испорчен. Ни тихие солнечные улочки, ни неуклюжие ухаживания Трора, ни новенький изящный меч, который так и просился в ладонь, не могли заглушить чувство стыда за свой страх, за глухой голос, опущенную голову и тряские коленки. «И ведь это не пройдет, — с горечью думала Иефа, вполуха слушая разглагольствования Трора о достоинствах меча. — Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю…И никакими травами не лечится это желание втянуть голову в плечи. Беспомощность — вот что самое противное, беспомощность, от которой можно избавиться, только взяв в руки топор, — да и он вряд ли поможет…» Между тем Трор, внимательно наблюдавший за своей гостьей, неодобрительно покачал головой и вынес из оружейной маленький арбалет.

— Вот, — сказал он, отобрав у девушки меч. — Попробуй. Меч у тебя будет только так, для страху, а защищаться как-то надо. Видишь, сучок в заборе? Попробуй попасть…

Из ворот кузницы Иефа выходила, подпоясанная новеньким скрипучим ремнем с ножнами на боку и с арбалетом за спиной.

К зданию мэрии Стив пришел первым, будучи очень довольным собой. Прямо из «Пятирогой луны», вняв жалобам больного плеча, он отправился к знахарю, который наложил на рану простенькое заклинание. Болеть совсем не перестало, но зарубцевалось и в принципе не мешало жить. А главное — отпала необходимость просить помощи у Иефы — это Стива радовало больше всего.

Стив удобно расположился на ступеньках мэрии, облокотившись на здоровенный мешок с покупками, и довольно прищурился. Смерч, по обыкновению своему обиженный на жизнь, хмуро жевал акацию. Стив посмотрел на него и ухмыльнулся. Да, такого пони не было ни у кого. Скорняк, хоть и долго плевался, заказ выполнил на славу: на Смерча нельзя было смотреть без содрогания. Его лоб, разделяя густую челку на две части, венчал солидный рог из толстой черной кожи, между ушей торчали медные шипы, они же украшали уздечку, и в целом Смерч был похож не на пони, а на смесь единорога и ежа-переростка. Надо думать, что это не прибавляло ему оптимизма. На улицах Бристоля Смерч произвел настоящий фурор — всю дорогу до мэрии их сопровождала стайка улюлюкающих мальчишек, лавочники выглядывали из окон, стремясь узнать, в чем дело, и тут же прятались, творя охранные знаки, на рынке торговки подняли визг, а продавец дорожных сумок снизил цену втрое, лишь бы скорее избавиться от странного покупателя. «Это еще что, — думал Стив, поглаживая бороду, — вот я посмотрю на вас, когда он выпьет зелье!.. Хотелось бы видеть того смельчака, который посмеет сказать, что это не Боевой Магический пони!» Безоблачное настроение Стива омрачала только одна мысль: Смерча нельзя было взять в поход. Впрочем, дварф был уверен, что ему недолго придется искать для пони нового владельца. Стиву так и виделась толпа взволнованных рыцарей, остервенело оспаривающих друг у друга право владеть чудесным зверем…

— О боги, Стив, что ты сделал с животным, чурбан бесчувственный! — дварф очнулся от сладких видений и открыл глаза. Перед ним стояла Иефа и с ужасом взирала на Смерча.

— Ну почему сразу — чурбан?! — возмутился Стив. — Мой пони, что хочу, то и делаю!

— Твой, но это же не повод так над ним издеваться! — Иефа с негодованием посмотрела на дварфа и запричитала: — Бедненький ты мой, что же он вытворяет, дурак такой, ах, ты славная моя коняшка…

— Это не коняшка! — рассвирепел Стив. — Это Боевой Магический пони! Советую руками не трогать!

— Как бы мне хотелось, — с горечью проговорила Иефа, — чтобы когда-нибудь у тебя тоже вырос рог изо лба, и чтобы все над тобой потешались!

— Как бы мне хотелось, — окончательно разозлился Стив, — чтобы ты не лезла не в свое дело!

— Я не лезу не в свое дело!

— Лезешь, и при том весьма нагло!

— Кто бы говорил о наглости! Ты себе утопаешь в леса за славой, а бедный Смерч — мучайся?

— Он не мучается, он Боевой Магический пони, сколько можно повторять…

— Ненавижу, просто терпеть не могу, когда издеваются над животными! Нашел себе развлечение!

— Это не развлечение, это коммерция!

— В таком случае, ты еще хуже, чем я думала! Самодовольный, бесчувственный, черствый, несимпатичный самодур! С самого начала от тебя одни неприятности!

— Неприятности?! Это какие же, скажи на милость?

— Да ты сам — одна сплошная ходячая неприятность! Жрущая, пьющая и дурно воспитанная!

— Приятно видеть, что хотя бы что-то в этом мире остается неизменным… — на ступеньках мэрии материаизовался Зулин, который с видимым интересом слушал перебранку, почесывая Зверя за ухом. — Продолжайте, друзья мои. Лучше выяснить отношения сейчас, потом будет некогда. Иефа, на что ты так смотришь?

— Зулин, ты что, купил нового кота? Где Зверь?

— Да вот он, собственной персоной, очень доволен жизнью. А что?

— Зулин, еще с утра твоему котенку вполне хватало ладони, а эта зверюга едва умещается на коленях… Зулин, котята так быстро не растут!

— Иефа, милая, я же тебе объяснял — это не кот, это фамильяр, магическое животное, у нас телепатическая связь…

— Так, — Иефа села на ступеньки и пригорюнилась. — У Стива пони — вовсе не пони, а у тебя кот — вовсе не кот. Остается еще мне завести ручного хорька, который будет вовсе не хорек, а детеныш, скажем, грифона, и можно смело открывать свой цирк…

— Ну-ну, Иефочка, не расстраивайся ты так… — Зулин покровительственно похлопал девушку по руке. — Вот Зверь говорит, что вы еще подружитесь…

— Да? — Иефа нервно покосилась на кота. — Лучше бы он высказывал свои мысли ВСЛУХ. А то, небось, думает всякие гадости…

Зверь возмущенно фыркнул и демонстративно повернулся к полуэльфке задом.

— Ну вот, теперь точно думает, — окончательно расстроилась Иефа.

— Ничего, — утешил ее маг. — Я думаю, вы все же поладите. Однако, давайте к делу. Во-первых, Стив, вот твое зелье. Во-вторых, показывай, что ты купил.

— Сейчас покажу, — сказал Стив. И показал. Через три минуты потрошения мешка на ступеньках мэрии живописной грудой лежали: три черных теплых плаща с капюшонами, три мотка веревки, три стальные «кошки» устрашающего вида, три кожаных пояса с кармашками для перочинных ножей и прочей всячины, сами перочинные ножи, кремень с огнивом в тройном экземпляре, три кожаные дорожные сумки с множеством карманов и кармашков, три походные фляги, холщовые бинты, мешочек корпии, три деревянные ложки, мазь, отпугивающая комаров, пакля для факелов, три десятка арбалетных болтов, разделочный нож, оловянные кружки, миски, чугунный котелок, солидных размеров поварешка, поваренная книга под названием «Дичь на вашем столе», пакетик специй и свиной окорок.

— О, это мое, — смутился Стив и убрал окорок обратно в мешок. Воцарилась тишина. Зулин ошеломленно взирал то на груду пожитков, то на дварфа и беззвучно шевелил губами, явно проговаривая про себя нечто очень нецензурное. Иефа освоилась раньше — она выбрала из трех сумок одну и уложила в нее свою часть вещей, добавив собственные покупки. Потом примерила по очереди все плащи, взяла один, показавшийся ей наиболее подходящим, свернула и приторочила к сумке.

— Ну что ж, очень мило, — сказала она, пробуя сумку на вес. — Я практически готова. Надо только сделать лямки покороче, а так — весьма, весьма… Не ожидала, что ты такой хозяйственный.

— Погоди. Ты не все уложила. — Стив поднял поваренную книгу, специи, котелок и поварешку. — Это тоже тебе.

— Ты уверен? — Иефа холодно посмотрела на дварфа и подняла бровь. — Можно узнать, зачем?

— Ну как же, готовить кто-то должен…

— Не спорю, но почему ты решил, что это буду я?

— А кто же еще? — Стив искренне удивился такой недогадливости. — Ты же женщина.

— Зулин, объясни нашему простодушному другу, — Иефа презрительно глянула на кухонную утварь и демонстративно отвернулась, — что я нанималась шпионом, а не кухаркой. А то мне кажется, что он слегка впал в заблуждение на мой счет. Зулин, ты слышишь меня? Зулин!

— А? — очнулся Зулин. — Да-да, конечно… Стив, сколько ты на все это потратил?

— Да я не считал как-то, — беспечно махнул рукой дварф. — Делать мне больше нечего.

— А расписки? — Зулин явно начал нервничать. — Я надеюсь, ты брал расписки?

— Ну вот еще, дурак я, что ли, со всякими бумажками возиться! — искренне возмутился Стив.

— А ты не скажешь мне, как я теперь буду отчитываться?

— В чем отчитываться? Деньги-то мои все равно…

— Стив, это дело поручено нам Магической гильдией, и гильдия должна оплачивать расходы, а для того, чтобы их оплатить, нужны документы, понимаешь? Должна же быть какая-то отчетность!

— Да ну тебя, Зулин, с твоей отчетностью. И чего ты заводишься? — Стив хмуро пожал плечами. — Деньги я потратил свои, ни с кого их не требую. Ну неохота мне с бумажками возиться — что я, скупердяй какой-то, за каждую мелочь расписку требовать!

— Должен быть порядок! А без документов никакого порядка не будет! Я командир или нет, в конце концов?!

— Если ты командир, — разозлился Стив, — так давай четкие указания! Лично я не помню, чтобы ты что-то говорил про какие-то расписки! И кто мне их должен был давать? Торговки на базаре? Да половина из них читать не умеет!

— Значит, надо было покупать у тех, кто умеет!

— Зулин, как ты себе это представляешь? — встряла Иефа. — «Мадам, вы умеете читать? В таком случае, почем ваша капуста?»

— Какая капуста?

— Это так, к примеру.

— Иефа, не вмешивайся, только этого мне не хватало… А спрашивать расписки — это, по-моему, элементарно!

— Вот это вот — как ты выразился — для тебя, может, оно и так, да только я мажеским матюгам не обучался! И вообще, не пойму — что тебе не нравится?! Я для похода все нужное купил? Купил! Чем ты недоволен, можешь объяснить толком?

— Я уже объяснил, Стив, и мне очень не нравится эта тенденция…

— Что тебе не нравится?

— Тенденция!

— Полегче, ничего такого я не покупал…

— О, демон Баатора! Стив, очень прошу, во избежание дальнейших эксцессов — запомни раз и навсегда: я руковожу операцией, я отдаю приказы и я требую, чтобы эти приказы выполнялись! Никакой самодеятельности — иначе твоя безалаберность нас поглотит! Это беспрецедентно!

— Беспре… — чего? — опешил Стив. — Прекратишь ты ругаться или нет? Я ничего не понимаю: ты сказал купить все для похода — я купил все для похода. Теперь оказывается, что я должен был узнать степень грамотности торговцев Бристольского базара, брать с них расписки и еще Мораддин знает что, да еще какие-то эксцессы… Тьфу ты… Так чем же ты недоволен? Слушай, Зулин, давай я буду тем, кем нанимался. Больше не поручай мне делать что-то другое. Телохранители не обязаны закупаться на рынке, для этого существуют снабженцы. Найми снабженца и не морочь мне мозги!

Зулин схватился за голову, издал невнятное рычание и пробежался несколько раз вокруг груды покупок. Из здания мэрии выглянул сонный чиновник, ойкнул и скрылся за дверью. Стив, раздраженно бурча что-то себе под нос, уселся на ступеньки и начал ожесточенно запихивать пожитки обратно в мешок. Смерч подумал с минуту, выплюнул недожеванную акацию и издал жалобное ржание. Иефа не выдержала:

— Господа партийцы! Может, мы все-таки уйдем отсюда? Желательно куда-нибудь, где можно пообедать и выпить чего-нибудь прохладного, а заодно напоить Смерча — кстати, Стив, это к тебе по поводу жестокого обращения с животными…

— Да! Нет… А впрочем… — Зулин остановился и глубоко задумался. — А впрочем, действительно… Давайте-ка, други мои, отправимся в Магическую гильдию. Вдруг там кто-нибудь объявился? Тирел, например… По дороге обсудим дальнейший план действий. Возражения есть? — он грозно воззрился на дварфа.

— Да что опять я… — пробурчал Стив, взваливая мешок на спину Смерчу. — Вечно меня приплетут невесть куда.

Никакого «обсудим по дороге» не получилось. Стайка мальчишек, явно поджидавшая Смерча в ближайшей подворотне, возобновила свое улюлюканье, прохожие шарахались, а молодой пекарь — ярый почитатель творчества Иефы — выскочил из пекарни с ухватом наперевес спасать своего кумира от неминуемой гибели. В итоге спасать пришлось ни в чем не повинного Смерча, после чего планар с дварфом разругались окончательно. Зулин требовал снять с пони зловещую сбрую, высказавшись в том смысле, что, де, и так весь город только об их команде судачит, и все из-за Иефы, а тут еще и Стив тоже решил дешевой популярности добиться, в чем вполне преуспел, а операция секретная, и главное в их деле — не привлекать внимания. А попробуй тут не привлекать внимания, когда, во-первых, Иефу каждая собака в городе знает, а во-вторых, у Смерча какая-то, простите, дрянь изо лба торчит, и похож он не на пони, а… Тут заговорили все разом. Иефа предложила магу поискать на ее место кого-нибудь менее известного, а Стив заявил (в который уже раз), что это, мол, его пони, его, так сказать, личная боевая собственность, и как этой собственностью распоряжаться — его, Стива, личное дело. И никого не касается, что торчит у Смерча изо лба, рог или… Тут Стив нецензурно выругался на дварфском, вогнав Иефу в краску. Так и шли, пререкаясь, почти до самой гильдии. Дварф раздраженно пыхтел что-то себе под нос, Иефа подливала масла в огонь, а Зулин маялся, пытаясь решить, является ли информация про медальон секретной, и можно ли ее доверять команде, в магии явно не сведущей. Лучше всех чувствовал себя Зверь: он расположился на спине у Смерча и ехал с комфортом.

До гильдии оставалось минут пять ходу, когда Иефа вдруг замолчала и прислушалась. Ее чуткое ухо уловило стук копыт. Лошадь ступала медленно, тяжело и то и дело спотыкалась. Это не было похоже на гарцевание султанатского жеребца, но Иефа машинально съежилась и втянула голову в плечи. Стив глянул на ее напряженное побледневшее лицо и остановился, проследил за ее взглядом. Иефа, сжав кулаки, смотрела куда-то в сторону переулка, словно ожидала чего-то знакомого, страшного и ненавистного. Стив перехватил поудобней топор и окликнул Зулина, который настолько ушел в свои мысли, что не замечал ничего вокруг. В наступившей вдруг тишине стук копыт послышался явственней, и через минуту из бокового переулка на улицу свернула взмыленная гнедая кобылка. Увидев ее, Иефа мгновенно расслабилась и расправила плечи — никаких всадников из султаната поблизости не наблюдалось — верхом на кобылке ехал, едва удерживаясь в седле, высокий темноволосый эльф в пыльном зеленом плаще. Волосы падали ему на лицо спутанными сальными космами, голова клонилась вниз, на изодранной грязной одежде расплылись бурые пятна. Было видно, что последние силы эльфа уходят на то, чтобы не свалиться с лошади. Одной рукой он намертво вцепился в луку седла, а другой пытался удержать перекинутый через спину лошади тюк, завернутый в черный плащ. Зулин, внимательно всматривавшийся в незнакомца, вдруг издал невнятный возглас и кинулся к нему. Подбежав к всаднику, он сдернул черный плащ с тюка. Иефа ахнула — из-под грязной ткани показалась пепельная шевелюра начальника бристольской магической гильдии.

— Натан! — крикнул Зулин, стаскивая безвольное тело с лошади. — Умер?

— Нет… Пока… — неожиданно хрипло ответил эльф и завалился вбок, прямо на руки подоспевшему Стиву. — Лекаря… позовите… — прошептал он совсем тихо и отключился.

— Стив, перекинь его через седло, — пропыхтел Зулин, подтаскивая Натана к пони. — Вези их в гильдию, здесь недалеко, до конца улицы и направо. Если будет закрыта, высади дверь, только быстрее, я тебя прошу! Иефа, у тебя ноги резвые, дуй в храм, позови Ташу, скажи ей, что нужна помощь! Я в магическую лавку, за Схишшем!

— Зулин, я не могу! Она не пойдет! Мы с ней…

— Иефа, сейчас не время! В храм! Быстро, как можно быстрее!

— Она не пойдет! Зулин! Погоди, Зулин! Куда же ты!

— Скажи ей, что старший брат Сильвана умирает! — крикнул набегу Зулин и скрылся в переулке.

— Зулин! — Иефа в отчаянии всплеснула руками и обернулась к Стиву. — Она не пойдет…

— Да беги же ты, ну! — рявкнул Стив и потянул животных за повода.

«Она не пойдет… Она меня не послушает…» — думала Иефа, несясь во весь опор по улицам Бристоля. Платок сбился на плечи, волосы растрепались. Прохожие с удивлением смотрели ей вслед. Мысли скакали бешеным аллюром — невнятные и лихорадочные. «Она не пойдет… Он эльф… и Натан тоже… дроу ненавидят эльфов… и меня… меня она тоже… ненавидит… Просить… Как я буду ее просить?.. Она только посмеется… Но Зулин сказал… Почему он так сказал?.. Он что-то знает… явно знает… Старший брат Сильвана… Эльф… Проводник?.. Где они были?.. И все-таки… Но Таша — дроу… Какое ей дело?.. И все-таки… Все-таки! Глупо посылать меня… Она откажет, и Натан умрет… Из-за меня…Или тот, второй… Старший брат?.. Их что-то связывает, явно связывает… Иначе Зулин так не сказал бы… Да что думать… Мне просто придется уговорить… В конце концов… Это твоя работа, бард». Иефа ворвалась в храм, пробежала через дворик к флигелю, распахнула дверь и остановилась на пороге, едва дыша.

Таша была там — перевязывала сэра Александра. Она обернулась, посмотрела на Иефу, и уже через несколько секунд удивление на ее лице сменилось насмешкой. Иефа закашлялась, мучительно глотнула воздуха.

— Таша, нужна помощь…

— Что случилось, барышня, пальчик поранила? — недобро усмехнулась дроу и неторопясь направилась к дверям. — Пошла вон, полукровка, или тебе мало прошлого раза?

— Таша, не время сейчас… Пожалуйста… Зулин просил передать: старший брат Сильвана умирает…

В первый и, наверное, в последний раз в жизни Иефа увидела, как бледнеет дроу. Из черного лицо Таши стало серым. Она застыла на секунду, а потом сорвалась с места, на ходу собирая в холщовую сумку какие-то баночки и пучки трав, оттолкнула Иефу и крикнула уже из дворика:

— Да что же ты стоишь, малохольная, веди!

Уже на подходах к гильдии Иефа испытывала жизненную необходимость начать передвигаться ползком. Еще у ворот храма она успела крикнуть Таше, куда надо бежать, и та моментально скрылась из виду, не дожидаясь полуэльфки. Иефа шла, изредка переходя на бег, и думала о том, что ни в какой поход ей идти нельзя — если, конечно, в этом походе предусмотрены такие вот пробежки по жаре. Добравшись наконец до Магической гильдии, она обнаружила на крыльце невероятно мрачного Стива, скармливающего Смерчу яблоки. Не обращая внимания на удивленный взгляд дварфа, Иефа в изнеможении свалилась рядом с ним на ступеньки. Стив отодвинулся и проворчал:

— Иефа, сдается мне, с тобой что-то не так…

— Попить что-нибудь есть? — страдальчески спросила Иефа, жмурясь от яркого солнца.

— Нет, с тобой точно не все в порядке, — убежденно проговорил Стив, протягивая полуэльфке флягу. — Ты здесь уже три минуты, а до сих пор не закатила скандал по поводу моего пони.

Иефа оторвалась от фляги и посмотрела на Смерча. Глаза пони светились демоническим красным светом. В сочетании с шипастой сбруей выглядело это довольно зловеще.

— Да ну тебя к монахам с твоим пони. — Иефа снова припала к фляге.

— Точно, заболела. Солнечный удар у тебя, как пить дать.

— Стив, отстань, будь добр. Лучше скажи, как там — Иефа кивнула в сторону входной двери — дела обстоят.

— Дела… — Стив задумчиво почесал бороду. — Ну что — сначала прискакал этот зеленый, из магической лавки, причем так скакал, что Зулин у него в хвосте едва телемпался… А потом — слыханное ли дело — примчалась какая-то свихнутая дроу, и сразу наверх, где раненых сложили. И даже на меня внимания не обратила. Я, говорит, лечить пришла. Смешно — дроу эльфов лечат — чего только не повидаешь на свете… Так до сих пор там и сидят внутри. Опосля таких докторов эльфы наши, я так думаю, навряд ли выкарабкаются…

— А Зулин где?

— В книги зарылся, какого-то Векну ищет.

— А этот второй, который Натана вез — наш проводник?

— Видать, что да.

— Ясно… — Иефа вздохнула, вытерла губы и вернула дварфу флягу. — Значит, в поход мы сегодня не идем.

— С чего это?

— Да с того, что не потащим же мы проводника на носилках. Хорош следопыт — на чужом горбу разъезжать!

— Добрая ты… — Стив неодобрительно покосился на Иефу. — Из-за пони скандалишь, а эльфов тебе не жалко?

— А тебе жалко? Хотелось бы знать, где они шлялись на пару и в какую влипли передрягу. Нашли время! Мы тут сидим, как дурачки, а он… Пора, знаешь ли, выходить из города. Или ты думаешь, что отряд гоблинов ждет нас за ближайшим холмиком?

— Да я-то что? Я операцией не рулю, у нас тут Зулин командует. А по поводу проводника — Схишш сказал, что к вечеру Ааронн будет как новенький.

— Это который старший брат?

— Ну да.

— Врешь ты все, Стив, он еле дышал, в седле не держался, какой уж тут поход…

— Ну, чего сразу — врешь? Схишш сказал, что с таким врачом, как эта твоя свихнутая дроу, даже мертвый к вечеру на танцульки убежит, не то, что слегка раненный и вымотанный эльф…

— Ты же сам сказал, что эльфы наши вряд ли выкарабкаются!

— Так то я, а то Схишш — мы с ним к дроу по-разному относимся — это же дураку понятно.

— Не любишь дроу?

— Дварфы вообще не любят дроу.

— А кого дварфы любят?

— Дварфы любят дварфов.

— Да ты космополит, я смотрю.

— Эй, я, кажется, тебя не обзывал!

— А я тебя не обзываю. — Иефа снова припала к фляге. — Я говорю, что ты невероятно терпим к другим расам.

— Можно подумать, ты сильно кого-то любишь. Ты лучше скажи, где ты на дварфском выучилась болтать? Не так часто встретишь… гм…

— Продолжай, не стесняйся… — Иефа криво усмехнулась. — Не так часто встретишь полукровку, говорящую на нескольких языках, потому что полукровки обычно не имеют возможности учиться. Ты это хотел сказать?

— Ну, что-то вроде.

— На дварфском я выучилась болтать у одного очень умного человека, который возился со мной, как с родной дочерью, хоть у меня и острые уши. А тебе, Стив, на будущее хочу дать совет: если не хочешь схлопотать еще одну балладу про бороду, оставь в покое мое происхождение.

— Не пойму я, чего ты так дергаешься. Мало ли полукровок по свету бродит…

— Стив, заткнись.

— Повежливей, барышня!

— Стив, заткнись, пожалуйста.

На крыльце воцарилась тишина. Смерч смачно хрустел яблоком, Стив бубнил себе в бороду какую-то дварфскую песенку. Иефа заскучала. Медленно тянулись минуты, солнце припекало голову. Иефа стянула платок, вытерла лицо и задумчиво заправила за острое ухо светлую прядь. Ну, какое, скажите на милость, дело дварфу до смешения эльфийских и человеческих кровей? А ведь туда же…

— Стив, зачем ты за мной следил?

— Я… я…

— Ну, ведь следил же, как пить дать! Чехол этот дурацкий придумал…

— Я не следил! — Стив, застигнутый врасплох, перестал пыхтеть и старательно изобразил негодование. — Очень нужно мне — что я, дурак, что ли? Вот еще чего выдумала, делать мне больше нечего, глупости какие! Вот уж ты возомнила о себе невесть что! Великая цаца, тоже мне! Нужно мне время свое тратить, за каждой бродячей полукровкой следить… — Стив запнулся, получив ощутимый подзатыльник, и изумленно воззрился на полуэльфку. — Эй, бард, тебе, часом, головушку не напекло?

Иефа сверкнула неожиданно позеленевшими глазами и нехорошо улыбнулась. Выражение лица у нее было явно провокационное. Дварф досадливо сплюнул в пыль: «Вот еще сопливок я не бил…» и ушел в дом, громко хлопнув дверью. Иефа вскочила с крыльца, попинала ступеньки, снесла голову крапиве и звонко выкрикнула несколько забористых дварфских ругательств, смысл которых ей самой был ясен не до конца. Гильдия ответила равнодушной жаркой тишиной, Иефа вздохнула и снова села на ступеньки. Внутрь идти не хотелось.

«Векна, Векна, Векна… Имя-то какое дурацкое, это ж надо… Векна… Так… Ну, ничегошеньки в этой гильдии разгильдяйской найти нельзя!» Зулин мощно чихнул и помахал рукой, разгоняя облако пыли. Книгами явно давно никто не пользовался. Пока Схишш и Таша колдовали наверху над ранеными, Зулин успел просмотреть четырнадцать свитков по истории магии, два справочника по великим магам прошлого и даже одну тоненькую брошюрку по великим магам будущего. Ни себя, ни Натана, кстати, в этой брошюрке Зулин не обнружил. В глазах у Зулина рябило от букв, а в нос забилось столько пыли, что хватило бы на небольшую пустыню. Векны в книгах не было. Уже минут десять Зулин с тоской поглядывал на огромный фолиант под названием «О магах великих и посредственных. Энциклопедия. Том первый» и все больше убеждался в том, что изучения бумажного чудища избежать не удастся. Зулин тяжело вздохнул, засучил основательно запылившиеся рукава фиолетового балахона и потащил энциклопедию с полки, чихая и отплевываясь, когда на лестнице раздались шаги и в комнату, шатаясь, вошла Таша. Вид у нее был измученный. Зулин отвлекся от фолианта и немедленно уронил его себе на ногу, взвыл, запрыгал на здоровой ноге, шипя от боли, и, наконец, приземлился на единственный свободный от бумаг стул.

— Ну что, как там? — спросил он, кривясь и потирая ушибленный палец. — Живы будут? Что с ними вообще? Когда на ноги встанут?

— Часа два поспят и встанут. — Таша устало привалилась к дверному косяку. — Натан, правда, еще не скоро сможет скакать кузнечиком, а вот Ааронн… — она кашлянула и уставилась в окно. — Ну и пылищу вы тут развели, в своей гильдии… Дышать нечем. Совершенно.

— Так что Ааронн? — Зулин нетерпеливо заерзал на стуле.

— Ааронну нужно отоспаться, вот и все. Несколько часов сна — и пусть хоть в Султанат скачет на подвиги, слова не скажу.

— Молодец, Схишш! Не знал, что он такой знатный лекарь.

— Схишш занимался Натаном. Ааронна лечила я. — Таша вздохнула и обернулась — в комнату вошел Стив.

— Зулин, уйми ее, иначе будет плохо! — дварф пнул ближайшую стопку книг. — Закончится тем, что я придушу ее на каком-нибудь привале у костерка!

— Кого?

— Кого-кого! Певичку нашу, Иефочку! От горшка три вершка, мозгов, как у трясогузки, а вид такой, будто она принцесса и фиалками какает! — Стив упер руки в боки и возмущенно фыркнул.

— Стив, успокойся. У тебя, вон, от негодования аж борода топорщится. Плюнь и забудь. Усмирять бардов не в нашей компетенции.

— Совести у тебя, Зулин, нет! — Стив укоризненно посмотрел на мага. — Нет, чтобы поддержать товарища, посочувствовать хотя бы, ты еще и словами непонятными ругаешься. Что за дурацкая привычка, не пойму!

— Стив, не паясничай. Я практически уверен, что из всех ученых слов и терминов ты знаешь как минимум половину. Не пойму только, зачем пнем-то прикидываться. Лучше познакомься: Таша, целительница. Таша, это Стив.

— И здрасте вам… — Стив исподлобья глянул на дроу. Таша фыркнула и вышла из комнаты. Стив проводил ее взглядом и повернулся к Зулину. — Зулин, ты дурак?

— Это еще почему?

— Ты меня с кем знакомишь? Ты вообще соображаешь — дварфа с дроу знакомить?! А ежели б я ее топором шибанул — так, в виде приветствия? Между прочим, если я правильно соображаю, так это она нашу пигалицу едва не удавила.

— Стив, я тебя не понимаю. Определись, будь добр, со своим отношением к Иефе. Если мне не изменяет память, ты сам минуту назад собирался ее удавить, а теперь возмущаешься.

— Если кто Иефу и удавит, так это буду я, а всяким там дроу непонятным к нашему барду нечего руки тянуть, — насупился Стив.

— О… — удивился Зулин. — Даже так… — Он хотел добавить что-то еще, но передумал и замолчал, погрузившись в изучение энциклопедии. Стив постоял еще некоторое время, воинственно опираясь на топор, но комментариев так и не дождался.

Таша вышла на крыльцо, досадливо морщась — дварф был вовсе не тем, кого ей хотелось бы лицезреть после выматывающего ритуала. Раны Ааронна, хоть и не были очень серьезными, затягивались неохотно, казалось, эльф растратил последние силы в неравном бою и теперь никогда не очнется. Таша знала, что это пройдет — она отдала больше половины своей энергии, вливая в эльфа здоровье почти насильно, и теперь едва держалась на ногах. Очень хотелось присесть на ступеньки крыльца, положить голову на руки и немножко посидеть так, никуда не торопясь, просто посидеть.

На крыльце сидела Иефа. Она подняла голову и тут же отвела взгляд: ругаться не хотелось, но разве с дроу можно по-другому? Не сама ли Таша затеяла эту глупую и, самое главное, бесполезную войну? Иефа ждала, что целительница пройдет мимо, но Таша, как-то почти обреченно глянув на полуэльфку, тяжело опустилась рядом с ней на ступеньки. Иефа опасливо отодвинулась, подобрала подол. Таша сидела молча, бездумно глядя куда-то в пространство. Иефа чувствовала себя неуютно, она украдкой поглядывала на целительницу, беспокойно ерзая на своем месте. Проще всего, конечно, было встать со ступеньки и уйти в дом, выспросить там у Зулина про здоровье его начальника, сцепиться со Стивом по какому-нибудь незначительному поводу, но кто-то маленький и злорадный нашептывал Иефе на ухо, что дроу обязательно решит, что она, Иефа, испугалась, струсила, видишь ли, Иефочка, струсила и убралась по добру, по здорову… Вот еще! И полуэльфка оставалась сидеть, как прибитая, на ставшей вдруг неожиданно жесткой и неудобной ступеньке, отчаянно пытаясь найти благовидный предлог для отступления. Таша вдруг подняла голову и глянула Иефе прямо в глаза.

— Он вас поведет, да? — спросила она.

— Да… То есть… Кто — он? — Иефа даже начала слегка заикаться от неожиданности. Эта дроу будила в ней какие-то странные, детские чувства.

— Брось… — Таша устало потерла лоб ладонью. — Секреты свои… Поведет?

— Поведет, наверное. Если сможет.

— Сможет… Этот — сможет… — Таша усмехнулась криво и невесело.

— Слушай… — Иефа нерешительно запнулась, жалея уже, что начала говорить.

— Ну? — Таша положила голову на руки.

— Почему ты меня тогда… Ну… Ты же ни с того ни с сего… Это потому, что дроу не любят эльфов?

— Что? — Таша удивленно посмотрела на Иефу, задумчиво покачала головой. — Ну да, это потому, что дроу не любят эльфов. — Она еще немного помолчала, потом тяжело поднялась на ноги и пошла прочь, но, сделав несколько шагов, обернулась. — Ты вот что, ты своим скажи, и сама тоже… Не говорите Ааронну, что я его лечила.

— А это почему? Тоже потому, что дроу не любят эльфов? — удивилась Иефа. Таша досадливо дернула плечом.

— Нет, это потому, что эльфы не любят дроу, — процедила она и скрылась в ближайшем переулке. Иефа проводила ее долгим недоуменным взглядом.

— Мда… — сказала она себе.

В томительном безделье просидели до вечера. Ааронн и Натан спали мертвым сном в комнатах наверху, Зулин, отчаявшись найти что-нибудь полезное в книгах, лениво перебирал бумаги на столе Тирела. Стив, подозрительно поглядывая на странно молчаливую Иефу, остервенело точил топор. После нескольких тщетных попыток продать своего пони рыцарям за большие деньги, предприимчивый дварф окончательно озверел и высказался в том смысле, что настоящие бойцы среди людей и раньше-то встречались нечасто, а теперь и вовсе перевелись, и ездить нынешним рыцарям надо не на боевых скакунах, а… Дальше последовала длинная матерная тирада в лучших дварфских традициях. Стив не мог понять, почему у благородных рыцарей его пони вызывал в лучшем случае истерическое хихиканье, а главное, почему Иефа сидит, уставившись в одну точку, и даже не пытается комментировать происходящее. Самым обидным было то, что ко всем ее предполагаемым комментариям Стив основательно подготовился, придумав с полдюжины достойных ответов, после которых полуэльфка должна была увять, как полевая былинка в засуху. Распираемый накопленным красноречием, Стив несколько раз в красках живописал свои попытки продать пони, но реакции так и не дождался, после чего окончательно уверился в том, что коварная пигалица задумала страшное, и решил не спускать с нее глаз до конца похода. Стив слонялся из дома во двор и обратно, поминутно задевая Иефу топорищем, пока она не встала и не ушла куда-то в дом, и, в конце концов, совсем заскучал. Он попытался было развлечь себя, доказывая Зулину, что Боевой Магический пони необходим в походе, но Зулин на провокации не велся и отвечал односложно, не отрываясь от бумаг.

Ближе к вечеру вниз спустился Схишш. Отказавшись отвечать на какие-либо вопросы, он деловито покопался в шкафу, выудил бутылку вина — явно заначенную на черный день Натаном — и степенно удалился на крыльцо, набивая на ходу длиннющую трубку. Зулин присоединился к нему пять минут спустя, подумав про себя, что греющийся в лучах закатного солнца ящер с бутылкой вина в лапах и трубкой в зубах смотрится просто шедеврально. Стив вышел во двор и сделал вид, что отрабатывает технику владения топором, а сам внимательно прислушивался к разговору, но ничего полезного не услышал — Схишш категорически не желал говорить о пациентах, более того, он еще и поинтересовался у дварфа, с каких пор он нанялся в Магическую гильдию колоть дрова. Стив разобиделся и ушел в дом. Неуемная жажда деятельности провела Стива по всем незапертым комнатам гильдии, дварф даже сунулся было на второй этаж, но там так несло смесью паленого можжевельника, эвкалипта и чабреца, что Стив исследовать оный этаж передумал. Из-под лестницы донеслись тихие звуки лютни, и Стив отправился туда. В маленькой коморке, видимо, будущей кладовой, отгородившись от окружающего мира, уютно устроилась Иефа, сосредоточенно мурлыкая себе под нос что-то явно рифмованное. Она подняла на Стива отрешенный взгляд, и некоторое время смотрела так, но потом словно вернулась из какого-то своего мира и недовольно сдвинула брови.

— Что ты делаешь? — вполне дружелюбно, как ему показалось, поинтересовался Стив.

— Балладу пишу, — очень нелюбезно буркнула в ответ Иефа и снова склонилась над лютней, давая понять, что разговор окончен. Стив намека не понял. Ему казалось, что беседа протекает во вполне дружеской обстановке. Стив решил закрепить результат.

— Какую балладу? — поинтересовался он, удобно устраиваясь на табурете.

— Черно-белую, — Иефа снова подняла голову и так выразительно посмотрела сначала на дварфа, а потом на дверь, что, по идее, у незваного гостя не должно было остаться сомнений по поводу своих дальнейших действий. Но Стив не внял. Еще слоняясь по гильдии, он сказал себе, что будет умнее и сделает первый шаг к примирению со строптивой пигалицей, а потому твердо решил быть общительным и приятным в обхождении и упрямо не замечал грубости барда.

— Это как — черно-белую?

Иефа страдальчески поморщилась и закатила глаза.

— Ты не поймешь.

— Почему?

— Потому что ты — дурак. Стив, ты можешь оставить меня в покое? У моей лютни на тебя аллергия.

— Сама дура, — оскорбился Стив. — Да еще ко всему и хамка. Да! И выскочка. И… и… Певичка драная!

— Что? — неожиданно сиплым голосом переспросила Иефа. — Кто? Как ты меня назвал?

«Ишь, как ее разобрало, — с некоторым удовлетворением подумал Стив. — Надо же, она так даже на «полукровку» не вскидывалась!»

— Певичкой я тебя назвал, да еще и драной. Выскочка и гордячка, пигалица несчастная!

Иефа стала пунцового цвета и вскочила на ноги:

— Стив, зачем ты сюда пришел?! — закричала она, сжимая кулаки. Лютня жалобно тренькнула. — Я тебя спрашиваю — зачем ты сюда пришел?! Я тебя звала?! Я тебя просила сюда приходить?! Господи, да я еле нашла укромное место в этой растреклятой гильдии, где ты не будешь топать своими ножищами, размахивать топором, пыхтеть и благоухать потом и чесноком, задавать глупые вопросы и действовать мне на нервы — так нет же, ты и здесь меня нашел! Я пишу балладу — понимаешь ты, бестолочь, — и очень хочу, чтобы меня хотя бы на пару часов оставили в покое!

— Ты гляди, кака цаца! — Стив воинственно встопорщил бороду. Ему очень не понравилось слово «бестолочь», да и вообще — не пристало благородному дварфу молча выслушивать всяких там… — Я тебя тихо-мирно спросил, очень даже вежливо, а ты что? Интересно, на каком сеновале таких дам воспитывают! Или ты решила, что если ты песенки пописываешь и харизьма у тебя большая, так я от тебя все терпеть буду молча?!

Иефа пошла пятнами — «харизьма» добила ее окончательно.

— Пошел вон отсюда, болван! Недоразумение бородатое! Я твоим мнением не интересовалась! Что ты лезешь ко мне все время?! Если тебе больше заняться нечем, иди Смерча покорми, изверг! Изувечил животное себе на потеху, так хоть голодом не мори!

— А вот это не твоего ума дело! — моментально взъярился Стив — похоже, пони стал для него больной темой надолго. — Я вообще не понимаю, какой от тебя прок! Ума с кулачок гномий, а туда же — информацию она собирает! Вот хотелось бы посмотреть, как ты за мою спину прятаться будешь, когда на нас нечисть полезет!

— Я прятаться буду?! — Иефа даже заикаться стала от возмущения. — За твою спину?! Да чтобы за ней спрятаться, мне на корточки присесть придется! Недомерок!

— Полукровка!

— Да ты… Ты…

В коморке явно запахло убийством — Стив недвусмысленно перехватил поудобней топор, Иефа взяла наперевес многострадальную лютню. В запале ссоры ни дварф, ни полуэльфка не слышали шагов на лестнице, а потому появление постороннего зрителя было для них неожиданным.

— Что здесь происходит, можно узнать?

Иефа резко обернулась, собираясь послать неожиданного визитера куда подальше, но так и осталась стоять с открытым ртом. Стив ревниво засопел. На пороге кладовки стоял, скрестив руки на груди, старший брат Натаниеля Сильвана. Ааронн был высок и черноволос, строен, но без томного изящества, которым так гордился Натан. В его темно-карих глазах не было и намека на игривость — Иефе показалось, что на нее внимательно и слегка удивленно смотрит сама лесная мудрость, смотрит не осуждающе, но и без одобрения. Полуэльфке стало стыдно — как-то сразу она ощутила себя визгливой базарной бабой, поднявшей крик из-за гнилой картофелины.

— Вы, кажется, спорили о чем-то? — вежливо спросил Ааронн. — Простите, что прервал. Ваши голоса привлекли мое внимание.

— Мы… Видите ли, мы… — пробормотала Иефа, пытаясь облечь в приличную форму фразу: «Мы орем потому, что один безмозглый дварф…» — А как вы себя чувствуете? — упавшим голосом спросила она, так и найдя достойной формулировки.

— Благодарю, гораздо лучше. Просто удивительно, как Схишш сумел справиться с нами обоими за такое короткое время.

— Так ведь… — начал Стив, но полуэльфка скроила страшную рожу, и он осекся. — И вообще, не имею чести знать!

В темных глазах эльфа мелькнуло что-то, похожее на насмешку.

— Ааронн Сильван, к вашим услугам, — он слегка поклонился. — Если не ошибаюсь, именно вас я поведу в леса. Поэтому хотелось бы узнать и ваши имена.

— Стиван из Утгардов, Страж Ворот, Второй в семье! — Стив вызывающе уставился на проводника.

— Иефа, бард. И… И простите нас за тот шум, который мы тут подняли, — пришла в себя Иефа. — С дварфами иногда очень сложно договориться. А Зулина вы найдете на крыльце — он командует походом, поэтому все детали лучше обсудить с ним.

Ааронн коротко кивнул и вышел из коморки, тихонько прикрыв за собой дверь. Иефа и Стив постояли еще с минуту, сверля друг друга взглядами. Иефа не выдержала первая, презрительно фыркнула и отправилась вслед за эльфом, махнув подолом. Стив последовал за ней, недовольно бурча.

На закате поисковая партия выходила из города. Зулин, который настаивал на тщательной конспирации, мысленно рвал на себе волосы: только ленивый не оглянулся бы на живописную процессию. Первым ехал, закутавшись в темно-зеленый плащ, окончательно оправившийся от ран Ааронн, за ним, устроившись в седле по-женски боком и гордо задрав подбородок, следовала Иефа с неизменной лютней за спиной, но это было еще полбеды. Разумеется, наибольший интерес и восторг у редких прохожих вызывал Стив, восседавший верхом на Магическом Боевом пони и воинственно зыркавший по сторонам.

Бедняга Смерч в сгущающейся темноте смотрелся воистину устрашающе — светящиеся демоническим красным светом глаза вкупе с шипастой сбруей производили неизгладимое впечатление. Зулин втянул голову в плечи, надвинул пониже капюшон балахона и тихо ругался с досады. Зверь, который вырос настолько, что едва помещался в седле перед своим хозяином, мысленно с ним соглашался.

«Глянь-ка, глянь, мажеская гильдия банду отрядила — гоблинов бить…» — услышал Зулин восторженный шепот торговки пирожками. Женщина глазела на процессию, раскрыв рот, и аж покраснела от желания поделиться новостью со всем городом. «Тайная миссия, забери меня демон Баатора! — исходил возмущением Зулин. — Как это еще они не распевают боевые песни! И это секретная поисковая партия! Один бороду топорщит верхом на еже-переростке, вторая харизьму, тьфу, телеса свои выпятила, а проводнику вообще все до коровьего хвоста — меланхолик хренов!»

Старший брат Натана Сильвана вызывал у Зулина весьма противоречивые чувства: с одной стороны, он был хорошим дополнением к команде — знал друидскую магию, в лесу ориентировался с закрытыми глазами, отлично стрелял из лука и арбалета, к тому же недурно дрался на мечах. В присутствии Ааронна Иефа почти не вступала в перепалки с дварфом, только выразительно поднимала брови, закатывала глаза и тяжко вздыхала, всем своим видом выражая презрение, а Стив, в свою очередь, по большей части угрюмо молчал, только изредка бубнил под нос что-то невразумительное, хмуро поглядывая на невозмутимую спину эльфа. С другой стороны, какое-то шестое чувство подсказывало Зулину, что его авторитета руководителя, и так державшегося на честном слове, для Ааронна вообще не существует. Эльф был сам по себе и, пожалуй, весьма удивлся бы, если бы кто-то вздумал ему приказывать. К тому же, он был братом начальника. Этот факт ставил Зулина в тупик и очень раздражал — ну как тут соблюдать субординацию, скажите на милость? И, в довершение всего, рядом с Ааронном маг чувствовал себя не то, чтобы деревенщиной, но… Было в эльфе что-то такое, что заставляло Зулина хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать.

Стива эльф откровенно раздражал. Если бы кто-нибудь спросил дварфа, что конкретно ему не нравится, вряд ли он смог бы внятно ответить. Но Стив не был склонен к самоанализу, а потому подобными вещами не заморачивался — эльф не нравился ему, и все тут. Кто знает — размышлял Стив, подгоняя Смерча, — может, все эльфы такие — ну, надменные, что ли, — тогда понятно, почему Иефа такая вредная. В ней, правда, еще и человеческая кровь намешана, но эльфийской явно больше. Вон как на соплеменника зыркает потихоньку, думает, что никто не замечает! Ну конечно, плечи широкие, глаза с поволокой, рожа постная, — так она уже и растаяла… Одним словом — баба. А только нужна она ему, как дварфу зонтик. Чистокровные полукровок не жалуют, так что ей ничего не обломится. Вон как спину-то выпрямила, словно аршин проглотила. Небось, ради Стива так не хорохорилась. Ничего, вот попрут на них толпы вражеские, посмотрим еще, от кого больше пользы будет, от него, Стива, или от этого хлыща остроухого…

Иефа поглядывала на Ааронна и придумывала балладу. Ну и что, что никогда не посмотрит на нее такой вот эльф — зато песня останется. И потом, кто знает…

Ааронн дремал в седле. Ему снилось парное молоко и пирог с яблоками.