Белый свет

МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ФАНТАЗИИ РУДИ РЮКЕРА

То, что из всех научных дисциплин математика, вероятно, самая фантастическая, долго распространяться нет нужды. Читатели с естественнонаучным образованием и так понимают, что имеется в виду, для гуманитариев же вообще все, что связано с формулами и математическими символами, лежит за гранью понимания. Да и сами математики не станут отрицать, что занимаются материями воображаемыми, хотя и не лишенными некоторых черт реальности. Особенно если на подхвате окажутся представители смежной специальности – физики-теоретики, которым в XX веке не раз пришлось убеждать и себя, и коллег, что абстрактные миры математиков на самом деле куда как реальны, только мы этого раньше не замечали…

Труд математиков и писателей-фантастов (тех, что претендуют на приставку «научные») удивительно схож прежде всего в методе. И те и другие для начала формулируют какую-нибудь аксиому – сколь угодно «нереальную», даже, на первый взгляд, абсолютно бредовую, – а затем с помощью логически выверенных теорем на базе этой аксиомы строят целый мир. Внутренне непротиворечивый и, как говорят математики, «полный».

С единственной оговоркой: как раз для профессионалов-математиков их «миры» (системы) полными никогда не будут, на то существуют знаменитые теоремы Геделя.

Если грубо, то говорят они о следующем: в любой замкнутой системе обязательно найдется утверждение, которое невозможно ни доказать, ни опровергнуть, находясь в рамках этой же системы.

Фантасты этого ограничения не знают – да и никто не станет требовать от их построений «математической» строгости. По крайней мере для обыденного сознания достаточно того, что и писатели-фантасты, и ученые-математики заняты построением миров – цельных, многомерных, внутренне непротиворечивых, на каких бы невероятных основаниях эти миры ни покоились.

Чтобы закончить с этой «теоретической» вводкой, приведу любимый Пример. Писатель-фантаст волен вообразить себе любой мир – даже тот, где люди ходят на головах. Однако если автор захочет писать научную фантастику, а не какую-то иную, то он хотя бы озаботится тем, что у обитателей этого мира мозоли будут на затылках… И у ученого-математика такой поворот дел удивления не вызовет: а как же иначе?

Вот, собственно, и все. Из произведений мировой литературной фантастики можно составить неплохую библиотечку фантазий математических. Начиная с классических примеров XIX века – «Плосковии» (или «Флатландии») английского теолога и литератора Эдвина Эббота и «Зазеркалья» преподавателя математики и поэта Льюиса Кэрролла, – и продолжив этот ряд до современных произведений, которые уважающий себя знаток фантастики выпишет сам. Списки получатся разные, в зависимости от владения материалов и личных предпочтений; но он наверняка окажется досадно неполным без романов и рассказов сравнительно новой звезды на американском научно-фантастическом небосклоне: Руди Рюкера.

Он родился 22 марта 1946 года в городке Луисвилле (штат Кентукки). Отец будущего писателя владел небольшой фирмой по производству мебели, а мать была домохозяйкой и в свободное от домашних обязанностей время занималась садоводством, рисованием и керамикой. Оба родителя корнями происходили из Германии, мать, урожденная фон Биттер, там и родилась. Поэтому полное имя их сына звучало так: Рудольф фон Биттер-Рюкер, – и только в студенческие годы он стал называть себя на американский манер кратко и емко – Руди Рюкер.

Воспитанный в протестантской вере (отца даже избрали пастором местной епископальной общины), мальчик тем не менее был отдан родителями в католическую частную школу. По их мнению, подобная религиозная «смесь» должна была помочь их отпрыску в будущей научной карьере, ибо та предполагает наличие в исследователе таких качеств, как разумный скепсис, терпимость к иной точке зрения и умение – и желание – всегда и во всем находить альтернативы. А то, что сын, рано проявивший способности к математике, станет университетским профессором, отец с матерью не сомневались.

Впрочем, результат их религиозно-педагогического эксперимента, как часто бывает, оказался неожиданным.

Руди Рюкер с молодых лет стал убежденным если не атеистом, то во всяком случае агностиком. То есть человеком, принципиально сомневающимся во всем, включая любую религию. Это приобретенное Рюкером качество действительно помогло ему в обеих жизненных ипостасях: научной и литературной.

После окончания Суортморского колледжа в штате Пенсильвания перед дипломированным математиком встала первая альтернатива в жизни: идти служить в армию (и, вполне вероятно, отправиться во Вьетнам, на войну) или продолжать образование? Он выбрал последнее: поступил в аспирантуру Университета Ратжерса в Нью-Брансвике (штат Нью-Джерси), где позже защитил диссертацию по математической логике. В год защиты новоиспеченный профессор женился на своей бывшей сокурснице, а спустя несколько лет был уже счастливым отцом двух дочерей и сына.

Первым местом работы стал для Рюкера университет штата Нью-Йорк в городе Дженисео. Именно там будущий писатель, вдобавок к обязательному курсу – аналитической геометрии, начал читать еще один – факультативный, посвященный исключительно четвертому измерению. Это было что-то среднее между высшей математикой, теоретической физикой и философией естествознания, и от желающих записаться на курс Рюкера не было отбоя. В конце концов увлекательные лекции легли в основу его первой книги – монографии под названием «Геометрия, относительность и четвертое измерение», вышедшей в солидном академическом издательства Dover в 1977 году.

Так, аккурат к своему тридцатилетию Руди Рюкер смог посчитать собственную литературную карьеру открытой. Чуть позже последовали другие, не менее увлекательные книги на стыке науки, научной популяризации и философии – и на грани того научного «безумия», на котором настаивал Нильс Бор: «Бесконечность мысли: наука и философия бесконечного» (1982) и «Четвертое измерение: к геометрии высшей реальности» (1984). Но к тому времени в Америке и за рубежом уже хорошо знали «другого» Руди Рюкера – писателя-фантаста.

К художественной литературе он впервые обратился еще летом 1976 года. Абстрактно-философские размышления молодого математика потребовали, очевидно, какой-то иной, более адекватной формы реализации, – и тут он весьма кстати вспомнил о своем увлечении научной фантастикой.

"Когда я начал писать первый научно-фантастический роман под названием «Пространственно-временные бублики, – вспоминает Рюкер, – то не был уверен, что эта затея мне по силам. Но все-таки добил рукопись до конца, после чего приступил к планомерной осаде всех существовавших на то время специализированных журналов. Увы, ни одно не захотело печатать мой роман, и лишь в только что явившемся на свет журнальчике „Unearth“ рукопись приняли для публикации с продолжением. Они разбили роман на четыре части, но, как это часто бывает, журнал „лопнул“ после первых трех подач». Полностью роман вышел сразу книжным изданием в 1981 году.

Нельзя сказать, что роман-дебют Рюкера поражал особой новизной темы. Конфликт «искусственного разума» с носителями разума естественного заканчивается в результате однозначной победой компьютеров, получивших полный контроль над повседневной жизнью людей…

Подобное описывалось в научной фантастике бесчисленное количество раз, начиная с пионерского романа Мэри Шелли о чудовище Франкснштейна.

Тем не менее автор-дебютант не отчаивался и продолжил свои упражнения в «математической фантастике». К тому же в 1978 году он получил грант от немецкого правительственного Фонда Александра фон Гумбольдта и смог на два года покинуть «холодный, дождливый и промозглый штат Нью-Йорк, в котором жить можно только по приговору суда». Молодой ученый отправился с семьей на историческую родину – в Германию. Самостоятельная исследовательская работа и чтение лекций в знаменитом Гейдельбергском университете не занимали много времени, и Рюкер за свои «немецкие каникулы» успел закончить еще одну монографию, «Бесконечность мысли», два фантастических романа, «Белый свет» и «Софтуха.ехе» <Точный перевод названия романа (как и последующих в той же серии – см, ниже) затруднителен, поскольку в названии имеет место игра слов и смыслов. Сегодня каждому школьнику известно, что английское слово software означает просто «программное обеспечение» (в противоположность hardware – компьютерному «железу»). Однако последующие, созвучные названия других романов цикла – «Wetware», «Freeware» и «Realware» – явно связаны с первоначальным значением слова ware: товары, изделия (скобяные, стеклянные и т.п.). – Здесь и далее примеч. авт.>, и несколько рассказов.

На сей раз молодому автору повезло: сначала издательство Асе Books, в котором фантастику тогда вели такие корифеи, как ныне покойные Терри Карр и Дональд Уоллхейм, приобрело «Белый свет». А затем, войдя во вкус, – и «Софтуха.ехе» вкупе с дебютными «Бубликами»! Новым именем, хотя и с запозданием, заинтересовались журналы, в одном из которых вышла первая официальная (и законченная) публикация Руди Рюкера – рассказ «Глаза прощаются» (1980). За последующие два года увидели свет три его романа, после чего профессор математики мог по праву считать себя одновременно и профессиональным писателем.

Однако по возвращении в Штаты Рюкер не рискнул сразу начать нелегкую жизнь свободного художника. Он пошел преподавать математику в небольшой женский колледж Рэндольф-Мэкон в городе Линчберге (штат Вирджиния), знаменитом на всю Америку тем, что там находилась штаб-квартира ведущего телепроповедника, ультраконсерватора Джерри Фолуэлла. И только поработав в колледже два года и укрепив свою репутацию в мире science fiction, Рюкер решил, что созрел исключительно для творческой деятельности.

Впрочем, последняя всегда оставалась для него симбиозом науки и научной фантастики. Сам писатель, хотя и признает подобный гибрид явлением не рядовым и даже необычным, с другой стороны, видит в нем нечто абсолютно естественное. А именно – взаимовыгодный для обеих ипостасей симбиоз: «В определенном смысле научная фантастика служит мне своего рода лабораторией для мысленных экспериментов, связанных с моими научными и философскими исследованиями. И в этом нет ничего необычного. Необычно другое: большинство моих фантастических произведений автобиографичны – опять-таки в определенном смысле. Я называю этот метод (научно-фантастическое описание реальной жизни – моей, к примеру) „трансреализмом“ и стараюсь развивать его во всех своих литературных произведениях».

Впрочем, к своему «трансреализму» Руди Рюкер пришел не сразу. Первые его опубликованные произведения критики поспешили зачислить в другой популярный субжанр научной фантастики, стремительно стартовавший как "раз в начале 1980-х – киберпанк, – и к тому были основания. Вместе с тем отличие творчества Рюкера от произведений Уильяма Гибсона, Брюса Стерлинга (в соавторстве с которым Рюкер написал несколько рассказов) и иже с ними видно невооруженным глазом.

Для последовательных киберпанков новое измерение жизни, привнесенное компьютерами, сетями и прочими высокими технологиями, – называй его киберпространством, виртуальной реальностью или как-то иначе, – лишь изменившаяся окружающая среда. В ней приходится жить героям электронного «дивного нового мира», в ней можно строить карьеру, «ловить кайф» или решать новые же проблемы, – но ее совершенно не обязательно постигать умом. В то время как для Рюкера, идейного наследника Кэрролла и Эбботта, эта новая реальность – объект серьезного изучения или, на худой конец, интеллектуальной игры с метафизическими сущностями.

Дань киберпанку Рюкер отдал и в серии романов, явно навеянных творчеством его кумира – покойного Филиппа Дика. Ему же посвящено обстоятельное эссе Рюкера, «Фил Дик жив», опубликованное в 1984 году.

Как и Дика, Рюкера также интересует многомерность окружающей реальности и «внутренней реальности» человеческой психики. Их изощренные столкновения и пересечения, рождения в результате таких коллизий фантомов и симулякров, мучительные попытки героя пробиться к «истинной» реальности и его же принципиальная неспособность разобраться, в какой именно он в данный момент находится, – все это темы, драмы и образы, постоянно присутствующие в творчестве Рюкера. И ему ли, математику, бояться дурной бесконечности типа «зеркало, отраженное в зеркале, которое отражается в зеркале, которое…», и так далее!

Не случайно первая Премия имени Филиппа Дика, с 1982 года присуждаемая лучшему роману года, вышедшему сразу в мягкой обложке, досталась не кому-нибудь, а Рюкеру – за роман «Софтуха.ехе» (1982). В этом искрометном, провоцирующем романе, как и в его продолжении, «Мокруха.ехе» (1988), также принесшем писателю премию имени его любимого автора, сюжет тоже не нов: все тот же конфликт искусственного интеллекта с «естественным», – но каково исполнение! Да и драму, лишь сформулированную, но так и не завершенную до самого финала: способны ли мы отказаться от нашей несовершенной и более чем хрупкой биологической оболочки ради иной жизни – в виде записанных и сохраненных в памяти ставших совершенными машин? – расхожей и тривиальной не назовешь.

Мир ранних произведений Руди Рюкера очень напоминает мир киберпанка, в котором традиционная триада хиппи 60-х – «drugs, sex, rock-n-roll» дополнена еще одной составляющей: Сетью. Какой, надеюсь, пояснять не нужно… Однако затем писатель отошел от киберпанка, создав собственный субжанр – «трансреализм», сущность которого сам объяснил как «описание чьей-то реальной жизни на языке научной фантастики».

В трилогии, состоящей из романов «Белый свет, или Что такое проблема континуума по Кантору?» (1980), «Сексуальная сфера» (1983) и «Секрет жизни» (1985), макротосмос иных измерений сопряжен с «внутренним космосом» человеческой личности, а жизнь после смерти – с почти «нереальными» сексуальными фантазиями. Сам автор характеризует эти романы так: «Первый представляет собой попытку пересказать традиционный роман-воспоминание героя о его переживаниях, связанных с переходным возрастом, на языке не менее традиционных, квазиреальных докладах о контактах с НЛО. Второй, если заглянуть под научно-фантастический покров, – это не что иное, как описание моей научной деятельности в Дженисео. Роман можно даже считать реалистическим – если вы хотя бы на мгновение можете допустить, что я вел в американском университете курс некоей „мистической математики“. Наконец, третий роман посвящен Гейдельбергу, знакомому мне не понаслышке, – хотя в повествование и включены домысленные мною „высшие измерения“ и ядерный терроризм, приводящий к глобальной катастрофе».

Вот так: автобиографическая рутина (достаточно сказать, что главного героя – точнее, одно из его воплощений в иных измерениях! – зовут Элвином Биттером), но завернутая в возбуждающие обертки из модных теорий, находящихся, с точки зрения современных наук, «на грани фола». В этом весь Рюкер, и, если бы читатель предварительно не узнал, что первая специальность автора – математика, нетрудно было бы догадаться.

В качестве еще одного примера вторжения математики в научную фантастику можно привести роман Рюкера «Хозяин пространства и времени» (1984), местом действия которого выбрано абстрактное математическое Гильбертово пространство, используемое в квантовой механике. А также многие рассказы из сборников «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1983), «Трансреально!» (1991) и «Упрямлюсь!» (1999). Достаточно выписать одни названия рассказов, чтобы читатель ясно представил себе круг интересов Рюкера-писателя: «Котенок Шредингера» (1981), «Истории о Гудини» (1981), «Пятьдесят седьмой Франц Кафка» (1982), «Новый эксперимент со временем» (1982), «Объяснение индийского фокуса с веревочкой» (1983), «Инерция» (1983), «Последний мост Эйнштейна-Розена» (1983), "Послание, обнаруженное в томике «Плосковии» (1983), «Пи в небе» (1983), «Памятник Третьему Интернационалу» <Речь идет о знаменитом архитектурном проекте нашего соотечественника и большого фантазера Владимира Татлина.> (1983), «Человек, который был космической струной» (1987), «Трубка вероятности» (1988), «Квадратный корень из Пифагора» (1999).

Остается добавить, что Рюкер составил тематическую антологию «Матеманавты: рассказы о математических чудесах» (1987), а также, в соавторстве с Робертом и Питером Уилсонами, антологию «Семиотекстуальная научная фантастика» (1989).

Несколько особняком стоит роман «Полая Земля» (1990), в котором Рюкер предпринял попытку реанимации одной из популярных тем ранней научной фантастики (среди героев этой альтернативной истории присутствует сам Эдгар По). Кроме того, в последние годы писатель выпустил романы «Хакер и муравьи» (1994) и «Тарелочная мудрость» (1999) и продолжил свою «диковскую» серию романами «Freeware» (1997) и «Realware» (2000).

А на июнь 2002 года намечен выход нового романа Руди Рюкера. Его название снова представляет собой игру слов – и обещает головную боль будущим переводчикам: английское Spaceland может быть при желании переведено и как «Космическая земля», и как «Пространственная земля».

Очевидно, интеллектуальные игры Руда Рюкера с иными реальностями продолжаются, и писатель испытывает ни с чем не сравнимый кайф, рассказывая нам не только об этом «лучшем из миров», но и обо всем множестве альтернативных. Потому что для профессионального математика и истинного писателя-фантаста как раз все то, чему нет альтернативы, – не реальность, а ее тень, фантом. Фантастика, одним словом.

Вл. Гаков