Белые ходят вторыми

Глава 2

Я ждала от Эшвара бурной реакции. Громов, молний и даже проклятий. Но фамильяр удивил. Кричать не стал, ругаться тоже. Только вздыхал так горько и безнадёжно, что впору было обнять его и плакать.

Плакать я, понятное дело, не собиралась. Какой в этом толк? Слезами проблем всё равно не решить. Наверное, я по-прежнему пребывала в своего рода трансе. Вроде и осознала, что сны были неслучайны, но принять пока так и не смогла.

Ну не хроновик я!

Только не я…

– Пропащие вы у меня. Оба, – пробормотал Эшви. Понуро опустив клюв, он расхаживал по спальне, время от времени бросая на меня скорбные взгляды. – Осталось только тебе влюбиться, деточка. Сойти с ума и натворить глупостей, как твоя дурная прапрабабка.

– Ты опять сравниваешь меня с Мэв, – с укоризной сказала я. – Но я – не она. Я не собираюсь сходить с ума, а влюбляться… тем более!

Почувствовала, как жар приливает к щекам, но отмахнулась от этого ощущения. Я действительно не она и не повторю её ошибок. Императора свергать не собираюсь, как и подвергать риску сотни невинных жизней.

– Так и она изначально такой не была, – резонно (к сожалению) заметил Эшвар. – В государственные заговоры вступать не планировала, как и влюбляться во врага. Это дурное чувство её и сгубило…

– Если бы ты хоть изредка навещал Рифера, узнал бы про Кайяну, и мы бы вмешались, – сменила я тему. Правда, если судить по возмущённому блеску в глазах хранителя, эта смена ему не понравилась.

– Вот только не надо перекладывать с больной головы на здоровую, Лайра! – разозлился он и шустро ко мне просеменил, чтобы высказать всё, что думает обо мне и моих упрёках. – Если девчонка скрывала свою личность, я бы оставался в неведенье точно так же, как и Рифер. К тому же он не уставал повторять, что фамильяр ему без надобности. А раз без надобности…

Это была правда. Возможно, Рифер стеснялся Эшвара и его ущербности. Отправляясь в академию, брат строго-настрого наказал ему не соваться в Кальдерок без крайней необходимости. А Эшви, уже много лет остававшийся затворником, был только рад такой просьбе.

Это ради меня он покинул стены родной молельни. А я…

– Извини. Ты прав. В ошибках Рифа твоей вины нет. Как и в моих. Сама виновата, что хотела спасти брата.

– И что теперь будешь делать? – мгновенно успокоился цып. Он любил, когда перед ним извинялись. И ещё больше любил, когда признавали правым. – Даже если Рифер вернётся, в нём-то хроновым даром даже не пахнет. Может… ну его? Не надо тебе больше в Кальдерок. Оставь всё. Отрекись от дара и стань просто Лайрой.

Просто Лайрой? Я ведь от такой себя, простушки, всю жизнь и бежала… Да и что тогда станет с Ноэро? С Тессой? Я хочу быть чаровницей, а не красивым дополнением какого-нибудь герцога или графа.

– Я не брат и не стану трусливо исчезать, – ответила твёрдо, вызвав у Эшвара очередной вздох сожаления.

– Не станешь, потому что не хочешь. Тебе нравится твоя новая жизнь, несмотря на все трудности и все риски. Хотя бы себя не обманывай. Хватит и того, что обманываешь всех остальных.

Утром следующего дня меня навестил генерал. О своём визите предупредил заранее, прислав со слугой записку, поэтому у меня было время спокойно собраться и морально настроиться на очередную встречу с этой свахой.

Интересно, сегодня будет очередное чаепитие, на котором меня будут облизывать взглядами все, кому не лень? Точно никаких пышных приёмов, иначе бы предупредил за несколько дней. Значит, потащит в очередной светский салон.

На чай и на сеанс облизывания.

Но генерал тоже удивил.

Явился в полдень, одетый, как обычно в такие дни, с иголочки. На лице, холёном, гладковыбритом, улыбка; сюртук, как и пальто, насыщенного дымчатого цвета, сидят идеально. Даже трость при нём! Чем не светский щеголь?

– Вас разжаловали из военных?

Эскорн уже давно привык к подобного рода приветствиям, а потому не стал хмуриться. Наоборот, ещё шире улыбнулся и сказал, лучась позитивом:

– Сегодня я отдыхаю. И вы со мной, Лайра. Будем отмечать успех вашего брата!

Да, сейчас успех отметит, потом выпьет на моих поминках, когда всё станет очевидно.

Отодвинув подальше в глубины сознания тревожные мысли, я тоже постаралась улыбнуться и проговорила:

– Риф вчера всё рассказал. Неожиданно, конечно, но я… Я за него рада.

– А по вам не скажешь, – прищурившись, заметил Вейнанд. – Снова переживаете за своего близнеца?

– Я всегда за него переживаю.

– И зря, – покачал он головой и неожиданно выдал: – Рифер талантлив, упорен, старателен. Поначалу, признаться, я в нём сомневался, но теперь вижу, что он многого достигнет. Пусть у него не всё получается, но он готов идти к цели и не сдаваться. И в обиду он себя, поверьте, не даст.

Столько комплиментов и все в мой адрес? На какое-то мгновение я даже потеряла дар речи, снова и снова пропуская через себя слова наставника. Лукавит или действительно мной гордится? В голосе Вейнанда проскальзывали горделивые нотки, но ведь на тренировках я слишком часто получала от него раздражённые замечания и укоризненные взгляды.

Как-то одно с другим не вяжется…

– Вы сейчас просто пытаетесь меня успокоить?

– Я пытаюсь вам сказать, что ваш брат в надёжных руках. В своих собственных, Лайра. Я, к слову, искал его сегодня, но в Кальдероке его не оказалось. Думал, с нами поедет праздновать. И, – генерал задумчиво усмехнулся, – только сейчас понял, что с момента вашего появления в столице мы втроём ни разу не встречались. Надо будет это исправить.

Честно, в тот момент мне захотелось его треснуть. Выхватить из рук трость и что есть силы дать по голове. Уверена, на лбу генерала отлично бы смотрелся след от набалдашника.

И так бы ему и надо!

Вчера пугал семейными посиделками и сегодня решил продолжить. У меня тут уже ум за разум заходит, а Эскорн своими блестящими предложениями усложняет всё ещё больше.

– Можем устроить дружескую встречу в какой-нибудь таверне, – натянуто улыбнулась я и жестом велела Морри подать мне плащ. – Именно там любит проводить время мой брат. Вряд ли вам удастся затащить его в кофейню на чашку горячего шоколада или на суаре выпить чая. Уверена, он всю ночь кутил, потому вы его и не нашли.

– Не ругайте его сильно. В его возрасте это простительно, – вступился Эскорн за своего подопечного, а я лишь неопределённо хмыкнула.

Оказавшись на крыльце, вдохнула морозный воздух и невольно улыбнулась. Погода стояла замечательная! Небо было светлым и ясным, с редкими, будто перламутровыми, облаками. Всю ночь шёл снег, и теперь газоны укутало в блестящие белоснежные шубы, а на ветвях деревьев, казалось, развесили пушистые пелерины.

Несмотря на все опасения и тревогу, с которой я уже почти сроднилась, настроение сразу улучшилось. Пусть я вынуждена была находиться в обществе генерала, день обещал быть приятным. Но это будет зависеть от того, что он сейчас мне скажет.

– Ваша светлость, могу я спросить…

– Можете, если сделаете одолжение, – меркантильно заявил военный, после чего галантно подал руку, предлагая мне забраться в карету.

Стрельнув в него недовольным взглядом, на мгновение сжала мужские пальцы в тонкой кожаной перчатке, но долго мучить себя не стала, проворно юркнула в утеплённый чарами экипаж.

– Какое же?

– Перестаньте называть меня светлостью. Мы знакомы не первый месяц, и я не перестаю надеяться когда-нибудь услышать от вас «Вейнанд».

А почему сразу не Вейн? Он, кажется, перепутал меня со своей Катриной или ещё с какой-нибудь легкомысленной девицей.

Немного подумав, ответила:

– Мне больше нравится «светлость».

Генерал закатил глаза:

– Вы порой бываете невыносимы, вам это говорили?

– Вы – регулярно. Тесса тоже, бывало.

Экипаж тронулся и медленно покатил по тихой улице, скрипя колёсами на промёрзшей мостовой.

– Вернёмся к моему вопросу… – Я напряжённо поёрзала. – Брат рассказал, что в схватке участвовал и его друг, Бриан. Как он? Его ведь… мне так сказали… ранили.

– За Торнвила не переживайте, всё с ним будет в порядке. Животворцы поставят его на ноги.

Я облегчённо вздохнула. Мне было немного грустно от того, что ушла, с ним не повидавшись. Но животворцев я боялась не меньше Стейрода или шиари Имады. Нельзя мне к ним. К тому же Вейнанд… его светлость сказал, что в лазарет меня всё равно не пустили бы.

Надеюсь, уже в понедельник я увижу своего храброго защитника.

– Где будем отмечать триумф брата?

Я с интересом смотрела в окно, замечая новые пейзажи. Леонсия была огромна! А Эскорну стоило отдать должное. Когда не таскал меня по приёмам, возил в разные уголки города, стараясь каждый раз показать что-то новое, необычное. Что-то, что было бы мне интересно и подарило приятные мгновения.

– Вы как-то обмолвились, что хотели бы побывать в Имперском музее. Сейчас там проходит несколько интересных выставок, а перед воротами – зимняя ярмарка, – удивил генерал.

– А вы, помню, как-то признались, что терпеть не можете музеи. А ещё театр с балетом.

Экипаж слегка тряхнуло. Эскорн подался вперёд и как-то так вышло, что его рука коснулась моей. Лишь на мгновение, а меня вдруг бросило в жар.

Наверное, всё из-за утепливших карету чар.

– Извините, – кашлянул генерал и под любопытным взглядом моей компаньонки откинулся назад. И сразу продолжил: – К слову, на балет мы с вами тоже сходим. Через две недели. Я уже купил билеты.

Не знай я, что он просто выполняет данное отцу обещание, решила бы, что за мной ухаживают. Разве что цветы и шоколад не дарят. И не пытаются сорвать украдкой поцелуй.

– Может, вам стоит пригласить на балет свою графиню? – брякнула я и снова почувствовала, как у меня поднимается температура.

О её сиятельстве я говорить не любила и вместе с тем порой меня как будто что-то жалило, и я снова о ней вспоминала. Бывало, что вслух. Бывало, что при Эскорне, отчего у него тут же портилось настроение.

Вот и сейчас он слегка помрачнел, а я мысленно забрала у него трость и хорошенько себя ею стукнула.

Потому что заслужила!

– Прошу простить меня за бестактность. Я буду рада побывать в театре.

Какое-то время и он, и я молчали. А Морри и вовсе, казалось, лишний раз даже дышать боялась. Она робела перед генералом и, если и бросала на него взгляды, то только украдкой. Впрочем, делала это часто. Осторожно, но всё же…

Видимо, подобно дурочке Катрине купилась на обаяние и улыбку этого всесильного и всевластного мужчины.

Снова мысленно себя стукнув, услышала:

– Между мной и графиней Соран больше ничего нет.

– Значит, раньше всё же что-то было?

Может, в меня какой джар вселился?

– Раньше было, – с лёгкой полуулыбкой признался Эскорн. – Но теперь мы просто друзья.

Отчего ж так?

К счастью, на этот раз я сумела не озвучить свою мысль, хоть и хотелось. Хотелось получить ответ, сама не знаю зачем.

– Ах, какая красота!

Восхищённое восклицание служанки отвлекло от мыслей о графине и генерале. Выглянув в окошко, увидела огромное трёхэтажное здание и разбитый перед ним маленький парк.

Казалось, зимы здесь не существовало.

– Такое чувство, словно нас забросило в недавнее прошлое, – пробормотала я, наблюдая за тем, как крупные снежные хлопья, долетая до ворот, тут же начинают таять. Капли скользят по кованым узорам ограды, постепенно исчезая в траве, густой и мягкой на вид, как бархат. Листва на деревьях играет, переливаясь на солнце множеством оттенков: от глубокого малахитового до мягкого охрового. Вдоль широкой дороги, что ведёт к парадному входу, пестреют клумбы и, если подойти ближе к фонтану, наверняка услышишь мелодичное журчанье.

Вода в нём не застывает.

– Императрица не выносит холода, но любит искусство, – ответил Вейнанд и чему-то усмехнулся. – Говорит, мрачность зимы делает её больной, а холод вытягивает из неё жизнь.

– Сколько пафоса! – не сдержавшись, фыркнула я, а потом, не сдержавшись ещё больше, на выдохе продолжила: – Она же была вчера на состязаниях и больной совсем не казалась!

А вот мы от холода полдня умирали.

Поняв, что только что ляпнула, поспешила добавить:

– Рифер рассказал, как был представлен сначала императору, а затем и императрице. Он отметил, что её величество очень красива. И вид у неё был более чем цветущий.

Найферия действительно была красива. Той идеально правильной, совершенной красотой, какая может быть у статуи или куклы. Светлые, почти белоснежные волосы, тонкие дуги бровей, резко поджатые губы и глаза, не то прозрачно-серые, не то льдисто-голубые. От неё буквально веяло холодом и надменностью.

И эта женщина не выносит морозов? Да она же само воплощение холода!

– Подозреваю, что желание сопровождать императора её величество выразила в последний момент. Иначе бы в академии поработали имперские чаровики, убрав малейшие признаки наступления зимы, как это было сделано здесь, в музее.

– Это же столько силы…

Эскорн кивнул, немного мрачно, и первым вышел из экипажа. Подал руку сначала мне, а потом и Морри, которая последовала за нами тенью, едва не пищащей от восторга.

Мне же, несмотря на окружающее великолепие, вдруг стало не до восторгов. Такая бестолковая трата магических ресурсов… На севере Эргандара зима сурова и безжалостна. Особенно к беднякам, вынужденным ютиться в старых полуразрушенных домах. В нашем крае люди не бедствуют. Но мы живём под боком у властелина империи. А в других уголках Эргандара… В тех, в которых я никогда не бывала… Вряд ли там всё прекрасно и сказочно. Вот где пригодилась бы природная магия.

Дэвиан, пока гостил в Кроувере, рассказывал разное. Некоторые истории я была бы рада стереть из памяти, да вот не получается.

Зимой страдают не только крестьяне. У солдат жизнь тоже не сахар. Элитные войска чаровиков ещё куда ни шло: у них есть магия, у них есть ресурсы. А простые военные вроде моего друга детства… Им бы точно не помешали артефакты, способные согреть долгими зимними ночами.

Вот куда надо вливать чары.

– Вам здесь не нравится? – донёсся до меня голос генерала.

Только тут я поняла, что мы уже миновали ворота, оставив позади ярморочные прилавки и шумную толпу, и теперь идём по центральной аллее к Имперскому музею, окружённые красотами воскрешённой чарами природы.

– С чего вы решили? – Я постаралась улыбнуться. – Здесь очень красиво.

– Но вы погрустнели.

– Просто задумалась.

Внутреннее убранство музея было под стать великолепному фасаду с обилием лепнины, скульптур и мрамора. Здесь тоже повсюду сверкал мрамор: мраморные полы, мраморные лестницы, мраморные пьедесталы под античными бюстами и тончайшего фарфора вазами. А ещё здесь было много позолоты: перила лестниц, массивные рамы зеркал, вычурные ножки кушеток и ручки стеклянных дверей, что вели на просторные террасы.

В музее я с радостью избавилась от подбитого мехом плаща: и в парке, и в самом здании было тепло, если не сказать жарко.

– Откуда желаете начать? – продолжая исполнять роль идеального спутника, спросил генерал. – С выставки сокровищ, обнаруженных в гробницах тулильских фараонов, или, может, коллекцию драгоценностей династии Лимбургов сначала посмотрим?

– Ах, драгоценности! – неожиданно подала голос Морри, в предвкушении потирая ладони. – Я слышала, что выставили даже тиару императрицы Кристианы, в которой её повели на казнь по приказу первого правителя новой династии. – Девушка приглушённо хихикнула: – Сначала слетала тиара, а потом и голова. Говорят, отмыть тиару так и не удалось, кровь будто въелась в камни, отчего те из прозрачных стали пугающе алыми. Потому новая правительница не пожелала её носить.

Наверное, стоило обратить внимание на неожиданные познания Морри, никогда прежде не интересовавшейся историей. Но услышав, как два пожилых шейра обсуждают выставку, посвящённую войнам Эргандара, я забыла про лепет служанки и сказала генералу:

– Предлагаю начать с имперских войн, а там будет видно.

– Уверены? – вопросительно дёрнул бровями оборотник. – Не всё, что там представлено, стоит видеть юной шиари.

Зато молодому кадету точно не помешает.

– Во-первых, я уже давно не юная, а во-вторых, от вида украшений мне становится скучно. Перефразируя её величество, их вычурность делает меня больной, а мысли о том, с каким трудом добываются все эти блестящие стекляшки, портят мне нервы и настроение. Но если вам интересны драгоценности, можете составить компанию Морри. А мне в другой зал.

Больше не теряя времени, решительно последовала за седовласыми шейрами к лестнице.

Разумеется, составлять компанию моей служанке Эскорн не собирался, а Морри ничего не оставалось, кроме как плестись за нами, скорбно вздыхая. Но оставить хозяйку одну наедине с мужчиной, пусть между нами и не было и быть не могло никаких романтических отношений, она не имела права.

Поэтому сейчас будем вместе просвещаться.

– Шиари Ноэро, вы не перестаёте удивлять, – заметил Вейнанд, первой пропуская меня в зал.

Взгляд заскользил по оружейным экспонатам, бюстам и портретам выдающихся военных, и я даже успела подумать, что нет здесь ничего страшного, но… поспешила. Увидев картину, на которой солдаты Эргандара заживо сжигали дикарей из креорских племён, поняла, что, возможно, Вейнанд был прав.

Этот зал был не для шиари.

– Вы говорите так, словно только вчера меня узнали.

– Иногда мне кажется, что каждый раз я узнаю новую, совершенную другую Лайру, – задумчиво пробормотал генерал, и я невольно вздрогнула.

– Шиари Ноэро, вы хотели сказать, – поправила его весело, стараясь за этой весёлостью скрыть напряжение.

Как бы не начал догадываться…

Неприятное для него будет прозрение, а для меня настоящая трагедия.

Генерал чуть слышно усмехнулся и поправился:

– Шиари Ноэро.

– Во многих битвах вам довелось участвовать? – сменила я тему на безопасную для себя и чтобы немного сгладить острые углы нашего общения.

Почему-то Вейнанду не нравилось, когда я его поправляла, требуя обращаться ко мне «шиари», а мне не нравилось, когда он называл меня Лайрой.

Это мешало сохранять многомильную дистанцию.

– Хотелось бы, чтобы их было меньше, – с грустной улыбкой проговорил Эскорн, цепляясь взглядом за выставочные экспонаты и тут же спеша его отвести.

Я почувствовала укол в сердце. Ради меня он отправился в музей, хотя терпеть не может подобное времяпровождение. А я ещё и притащила его туда, где каждый предмет напоминает о боли и страданиях, свидетелем которых ему довелось стать.

Украдкой взглянув на генерала, поняла, что он не настолько бесчувственен, как мне порой казалось, и ему здесь явно не нравилось.

– Я, наверное, погорячилась с военной выставкой и хотела бы посмотреть украшения. – Улыбнулась и кивнула на выход, краем глаза заметив, как впечатлительная Морри перестала бледнеть и морщиться.

– И вот нашему вниманию ещё одна новая Лайра…

– Прекратите паясничать! – шутливо пихнула в бок этого любителя поддеть.

Не теряя времени, мы спустились обратно и вошли в такую же просторную залу, в которой только что ужасались.

Здесь царила совсем другая атмосфера, и можно было встретить скорее шиари, чем шейров.

– Вам что-нибудь нравится? – поинтересовался Эскорн, следуя за мной терпеливой тенью.

Я равнодушно пожала плечами:

– Меня правда никогда украшения не интересовали. Вон даже Морри знает о них больше, чем…

Я осеклась, почувствовав, как кто-то дотронулся до моей руки. К молодому человеку, посмевшему меня коснуться, мы с генералом обернулись вместе. Я с вопросительным выражением лица, генерал с мрачным прищуром.

Впрочем, мрачный прищур оборотника щеголь беспечно проигнорировал. Приподняв за тулью шляпу, широко улыбнулся и воскликнул:

– Дорогая Лайра! Какая приятная неожиданность! Я уже успел по вас соскучиться, хотя с нашей последней встречи прошло всего два дня. Два невыносимо долгих дня.

А?

В тот момент я не знала, то ли мне хвататься за сердце, то ли хватать генерала, пока он не убил этого ненормального.

– Могу я поинтересоваться, с какой такой встречи? – вкрадчиво переспросил Эскорн.

Наверное, даже слишком вкрадчиво. У меня от его тихого голоса чуть сердце в пятки не упало.

Напомаженный тип наконец изволил обратить на него внимание. Скосил на генерала взгляд и, расплывшись в беспечной улыбке (слишком беспечной для его щекотливого положения), выдал:

– А, вы, должно быть, опекун шиари Лайры. Она о вас рассказывала. Много рассказывала…

Никогда мне ещё не было так стыдно. Даже когда врала Вейнанду, глядя в глаза, про Рифера, про себя, и то не чувствовала такого жгучего, испепеляющего стыда.

Не так давно я упрекала его за то, что обсуждал меня со своей графиней, обижалась на него за это, злилась. А теперь получается, я делаю то же самое? Понятное дело, не я, а Морри, но в глазах генерала…

Скосив на маленькую мерзавку взгляд, сейчас не то бледную, не то уже пепельную, почувствовала, как меня затапливает ярость.

Убью негодяйку.

Растерзаю!

– И что же шиари Ноэро вам обо мне рассказывала? А главное, кем вы, шейр, для неё являетесь? – всё так же спокойно, почти миролюбиво полюбопытствовал Вейнанд.

Кошмарный, если честно, голос. А взгляд ещё хуже. Не знаю, как этот расфранчённый слепец ещё не почувствовал грозящей ему опасности.

Возможно, смертельной.

За последние недели, будучи братом, я успела неплохо узнать наставника и хорошо представляла, на что он способен. Как-никак оборотник, сейчас едва справляющийся со злостью.

– Рассказывала, что вам нравится вмешиваться в её жизнь. Что же касается меня, я… – Паяц гордо выпятил грудь. – Я её друг.

Почему-то слово «друг» в устах этого ненормального прозвучало так интимно, что я чуть не отдала духам душу. А Эскорн… Несколько секунд он молчал, продолжая испепелять «моего ухажёра» взглядом, после чего… схватил его за отвороты сюртука и вздёрнул над полом с такой лёгкостью, словно тот не весил даже фунта.

– Чтобы я. Тебя. Рядом с этой шиари. Больше. Не видел! – каждое слово он прорычал, продолжая сминать сюртук из синего сукна с такой яростью, что бедная ткань уже вовсю трещала.

Думала, на этом внушение закончится, и генерал отпустит идиота, но ни моим надеждам, ни надеждам того самого перепуганного идиота не суждено было сбыться.

Эскорн продолжал нападать:

– А если ты попадёшься мне на глаза ещё хотя бы раз, я сломаю каждую кость в твоём теле и позабочусь о том, чтобы ни один животворец Леонсии не взялся их сращивать. Ты меня понял, мальчик?

– Я… – проблеял незнакомец.

– Подумай хорошо над своим ответом и дальнейшими действиями, – голос оборотника снова стал пугающе тихим, как рычание зверя за миг до нападения. – От них будет зависеть твоё здоровье, а может, и нечто большее.

Не стоит и уточнять, что на нас уже обратили внимание все кому не лень. И шейры, и шиари. Последних особенно занимала эта душещипательная сцена. Девушки возбуждённо шептались, мужчины просто следили за развитием событий. Им явно понравилась эта выставка. Не знаю, где была стража, но она вмешиваться отчего-то не спешила.

Я мысленно выругалась. Вчера на арене выступала, сегодня вот в музее публику забавляю.

Джары!

– Ваша светлость, – тихо начала я, успокаивающе касаясь плеча генерала.

Но он лишь раздражённо им дёрнул, сбрасывая мою руку, и глухо процедил, обращаясь к своей добыче:

– Я слушаю.

– Б… больше я к… к шшшиари Ноэро не ппп…приближусь, – заикаясь, наконец-то проблеял знакомый Морри.

– И?

– В… вы ммменя не ув… видите, – закончил он жалобно и зажмурился в предчувствии удара.

– Вейнанд… не надо.

Наверное, впервые я назвала его по имени. Вслух, а не в мыслях.

Эскорн бросил по сторонам взгляд, наконец осознавая, где мы находимся, замечая любопытные взгляды и перешёптывания. Парня он отпустил, и тот, подхватив с пола шляпу, рванулся к выходу, сверкая подошвами своих начищенных ботинок.

– Мне нужно с вами поговорить. – Это уже Вейнанд бросил мне, даже на меня не глядя, словно я вдруг упала в его глазах до уровня куртизанки.

– По-моему, вы слишком… – начала было я, пытаясь успокоить оборотника.

Но он глухо перебил:

– Морри, подождите нас здесь.

После чего… схватил меня за локоть и грубо потащил к выходу. Я была настолько обескуражена его поведением, что даже не подумала упираться. Вышла в холл, быстро его миновала, следуя за этим главнокомандующим. Из пустынного рукава коридора мы незаметно оказалась в какой-то комнатушке размерами с кладовую.

Эскорн развернул меня к себе, я вжалась в стену, чтобы оказаться от него как можно дальше. Вид оборотника, если честно, был устрашающим. Замерла под его взглядом, тяжёлым, каким-то диким.

Он же навис надо мной и яростно рыкнул:

– Что с тобой происходит, Лайра?! Какого джара?!