Беглецы-Х

Глава 13

— Вы ничего не нашли?! Идиоты!

Сиятельная Арган ил ана Суэре топнула ножкой, одетой в тонко выделанную кожаную сандалию по помосту, на котором стояло её кресло. Проклятье! Потерять эту презренную тарконку, исчадие лесных тварей! И это несмотря на то, что на той были одеты блокадеры, не дающие дикарке использовать свою Силу! Тем не менее, беглянка словно растворилась в воздухе. Остались непонятные следы, резко обрывающиеся в поле. И больше ничего. Ни тонконюхающие отраги, ни опытнейшие следопыты- загонщики не смогли отыскать ни малейшего следа тарконки, исчезнувшей посреди поля пушистой архи. Снова уселась на мягкую подушку, лежащую на сиденье, задумалась. Похоже, что дикарка смогла избавиться от браслетов и ошейника, ничем иным её исчезновение не объяснить. Плакали триста монет, отданные за неё торговцам рабами. И всё из‑за её собственной взбаломошности и потакания своим желаниям. Вот захотелось ей услышать предсмертный плач, который, если верить легендам, продлевает услышавшей его женщине молодость и дарит дополнительную красоту. И просто казнить тарконку было нельзя, нужно было совершить этот проклятый ритуал, чтобы рабыня испытала вначале ужас страха, потом получить надежду во время бегства, и лишь потом ту нужно было сжечь живьём. Именно на костре та бы спела свою смертную песнь. А из женщин в группе слуг была лишь она, сиятельная Арган из семьи Суэре, чей род насчитывает сто поколений от тех, кто пришёл со священных Небес. И пусть она ещё совсем юна, едва перевалила через девятнадцатую весну, но запас молодости лишним не бывает. Вздохнула про себя, поправила матовую маску из волшебного металла, махнула рукой слугам, послушно подскочившим к ней и упавшим ниц, отрывисто произнесла:

— Готовьте носилки. Мы убываем в Гар–Нихт.

— Как пожелает Сиятельная.

Негромким хором ответили низшие, отползли за пределы священного круга, и только там поднялись на ноги и засуетились, собирая временный лагерь. Отлаженное действие было быстрым. Арган даже не успела соскучиться, как перед ней выросли носилки. Сиятельной из её Семьи ходить самой по дорогам не полагалось по происхождению. Девушка всё же сделала небольшой шажок, и, очутившись внутри роскошной комнатки носилок, устроилась на груде мягчайших подушек. Затем скомандовала:

— Пошли!

Паланкин взмыл в воздух не качнувшись, носильщики были отменно вышколены. Затем кабинка начала плавно раскачиваться, ознаменовав начало движения. Теперь можно было либо подремать, поскольку до города Гар–Нихт было почти шесть часов пути, либо попить или поесть. Всё необходимое находилось внутри носилок. Сиятельная выбрала первое — аппетит совершенно исчез из‑за неудачи с тарконкой, просто закрыла глаза и уснула…

Первый аборигенный город был… Ну, словом, одно название, что город. Влад, учась, побывал во многих местах, и по уровню развития, и по величине, но этот напоминал ему большое скопище лачуг с подслеповатыми окошками, затянутыми бычьим пузырём. Впрочем, первое впечатление оказалось обманчивым, потому как готовили в харчевня на удивление вкусно. Цены были смешные до гомерического хохота, а порции — вполне обильные. Ещё удивила чистота внутри местной точки общепита — ни клопов, ни мусора. Отсутствовали посторонние запахи, такие, как чад от масляных светильников, горелые корки, заплесневелые остатки пищи. Не было ни вездесущих грызунов, ни другой посторонней живности. Как‑то не соответствовало внутреннее содержание внешнему. Впрочем, русского это не интересовало. Вкусно, дёшево, чисто. Что ещё надо. Спокойно? Посетители чинно ели каждый за своим местом, не разговаривая, не плюясь и не швыряя кости под стол. Совсем как в родных краях Влада. На него косились, но молча. Никто не приставал, не демонстрировал свою, так называемую 'крутизну', словно знали известную поговорку, насчёт того, что крутыми бывают только яйца или склоны. Да и то, прикрытый плащом из местной ткани, найденной по пути, человек всё–равно выделялся среди окружающих своим видом. Уж больно велик. Местные куда мельче и ростом, и габаритами. Поев, росич рассчитался, кусочек серебра заставил хозяина рассыпаться в благодарностях и кланяться до тех пор, пока чужак не исчез за дверями. Переплатил? Разумеется. Но не было у Влада ни кусочка свинца, который тут считался одним из драгоценных металлов. Серебро, свинец и латунь. Благородная бронза, как его ещё называют. Вот то, что ценилось у аборигенов, да ещё небольшие, величиной с ноготь лепёшки с клеймом из них, очень похожим на скандинавскую руну 'каун', игравшие роль монет. Разумеется, и камешки. Причём, самые бросовые, на взгляд Влада. Алмазы. Их полно в космосе, в частности, тех глыбах астероидов, которые он таскал для киберов в качестве рабочего материала. Так что рассчитаться человек мог за любые закупки, если не больше. Купить тут замок себе, в качестве летней дачи, он мог спокойно.

Отдуваясь от обильного обеда — по–местному времени как раз полдень, он нашёл городскую площадь, где торговал местный рынок. Ассортимент, по летнему времени, обилен, так что закупился Влад на совесть. Товар пока велел сложить в арендованном на неделю складе, откуда искин его телепортирует на орбиту. Заодно приобрёл кое–какие безделушки, на сувениры. Подумал о собственном доме в городе, на будущее, но пока решил не разбрасываться деньгами, хоть те ему ничего и не стоили. Ну а так — типичный городе Средневековья. Хотя отличия, конечно, значительные есть. Полюбовался на городскую виселицу, где болталось украшение в виде хорошо просмолёного, чтобы дольше сохранился, неудачника. Посмотрел на выступление местных тружеников сцены и эстрады из заехавшего фургона циркачей–жонглёров. Послушал местных бардов. Те, собственно говоря, не впечатлили. Заунывные песнопения о героях типа 'одним махом семерых побивахом', да о несчастной любви. Пела последние песни, кстати, симпатичная девчонка. Стройная, с точёными чертами идеального овала личика, приятной фигуркой. Местные то, как понял пилот, предпочитали девочек попышней. Чтобы грудь была размера этак пятого–седьмого, да седалище в обхват, и бёдра, как подушки. А эта — стройная, что лань, глазища громадные на половину лица. Правда, когда вышла. Народ зашептался, мол 'тарконка' появилась. Но артисты ребята крепкие, глазами зыркнули, люди по притихли. А Влад даже заслушался — уж больно голос у девушки был приятный, сильный. Не её вина, что не под местный репертуар. Таким бы их песни, русские, петь, вот тут ему цены бы не было. Впрочем, всё–равно, остался, долго свистел, как местные, одобряя выступление. Тех, несмотря на перемигивание и перешёптывание в начале, пробрало до слёз. Сам видел, как суровые бородачи слёзы украдкой смахивали, жалуясь на соринки, в глаз попавшие. Словом. удался день. Отдохнул, развеялся, наелся до отвала нормальной пищи. Красота! Осталось последнее дело — разобраться с загонщиками, да тут, как говорится, повезло, так повезло…

…Шум и крики привлекли внимание пилота. Отставив в сторону кувшин с неплохим местным то ли квасом, то ли чем то очень похожим, он повернул голову к источнику звуков. На площадь выезжала целая кавалькада всадников и пешего люда, в центре колонны возвышался огромный паланкин, который тащили человек сорок. Едущие первыми стражники, судя по всему, колотили всех, кто попадал им под руку большими палками. Именно вопли избитых и привлекли внимание человека. Он привстал со скамейки, внимательно всматриваясь в прибывших, затем незаметно сдвинул полу плаща, чтобы взглянуть на планшет, прикреплённый к руке. Да, это те самые охотники. Киберы умудрились оставить микрометки на месте, откуда изъяли рабыню, крошечные, практически незаметные обычным взглядом. Теперь маркеры во всю кричали о том, что это те, с кем хотел поквитаться Влад. К его удивлению, паланкин целеустремлённо продвигался прямо к импровизированной эстраде, с которой выступала понравившаяся ему девушка. Артисты поникли на глазах, в их глазах появилась обречённость, и человек понял, что дело пахнет керосином. Проверил висящее под плащом оружие, но внешне ничуть не подал вида. Сцена была в десятке метров от навеса, под которым он сидел, так что… Между тем всадники проложили дорогу, и носильщики подтащили свой паланкин почти впритык. Хвала Богам, что процессия остановилась на другой стороне сцены. Без необходимости человек вмешиваться в это дело не хотел. Из паланкина появилась довольно заносчивого вида девица, размалёванная… Ну очень странно. Если бы не то, что виконт находился на другой планете, он бы сказал, что это типичная 'эмо' из Содружества. Подведённые густым чёрным цветом глаза, заплетённые в кучу косичек волосы, опять же чёрного цвета, плюс чёрная помада на губах, множество всяких амулетов и побрякушек. Тем удивительнее была реакция окружающих — все молча рухнули в позу молящегося исламиста. Или просящего прощения японца. Кому как нравится. Не исключением были и артисты. Короче говоря, единственным, кто не изменил своего положения оставался прикрытый большой бочкой Влад…

— По праву Сиятельной я забираю эту тварь!

Донеслось до человека. Певицу затрясло. Он явственно видел это. Вздохнул. Кажется, пора. Поднялся, легко вскочил на помост, выпрямившись в горделивой позе. 'Эмо' опешила. Судя по всему, она привыкла к безусловному подчинению окружающих, а тут…

— По праву виконта Империи эта девушка моя.

— Ты!

— Молчать.

Тон, которым Влад произнёс это слово, был наполнен такого веса, что ощущался физически. Он чуть повернулся к по–прежнему трясущейся в страхе девчонке на помосте:

— Девочка, отныне ты принадлежишь мне. И какие‑то Сиятельные, или Светлейшие не имеют права распоряжаться тобой.

— Убейте его!

Визг местной аристократки ударил скрежетом пенопласта по стеклу. Впрочем, Влад на такое и рассчитывал, поэтому был готов ко всему. Незаметный шаг вперёд, чтобы прикрыть девушку, которая, кажется, начала что‑то понимать, затем молниеносное движение руки, в которой появляется штатный бластер офицера специальных войск Руси. К удивлению человека, охранники 'эмо' никак не отреагировали на оружие, парализующее одним своим видом своих более продвинутых в техническом отношении собратьев с других миров. Аборигены повскакали на ноги, и потрясая различными железками неприятного вида двинулись к нему. Вздохнул — вот не хотелось же… Огненная полоса мгновенно испепелила нападающих, пахнуло таким жаром, что затрещали волосы. Гробовая тишина воцарилась вокруг. Её прорезали слова Влада:

— За нападение на аристократа Империи ты, презренная, подлежишь Высшему Суду!

Он не играл. Это было действительно так. Шагнул вперёд к побледневшей даже сквозь толстый слой пудры аристократке с до невозможности расширившимися глазами, ухватил её за руку и одним движением забросил на плечо. Затем повернулся к замершей на месте певице, коротко усмехнулся:

— Ты со мной, девочка?

Та, закусив губу, коротко кивнула. Он протянул к ней руку, за которую та ухватилась, что было сил, и виконт отдал команду искину:

— Забирай нас. И всё остальное.

— Готово!

Ответил тот, но Влад уже видел вокруг себя интерьеры станции. Мягким голосом обратился к певице:

— Прибыли, девушка. Можешь отпустить меня.

Потом скинул тушку с плеча. Та, стуча зубами, начала отползать прочь, но человек распорядился:

— Забери эту куда‑нибудь. И, кстати, отмыть бы от штукатурки… Смотреть противно.

— Сделаем.

Короткий смешок прозвучал очень явственно. Влад рывком сбросил с себя плащ, оставшись в комбезе.

— Давай, тащи сюда и остальное. Маркер на складе стоит, да и мой истребитель тоже.

— Момент…

К удивлению человека, певица стояла довольно спокойно, вслушиваясь в звуки незнакомой речи. Искин вновь откликнулся:

— Готово. Всё уже на складах.

— Замечательно. Твои киберы могут что‑нибудь нам приготовить пожевать?

— Ты же только что ел!

Негодующе откликнулся искусственный разум, но русский указал на стоящую рядом тарконку:

— Ей. Не похоже, что девочка питалась досыта. Да и наша гостья снизу… Можно её поднимать, пожалуй.

Искин засопел совсем по человечески, потом ответил:

— Сейчас соорудим. Куда подавать?

Влад на секунду задумался, потом решительно махнул рукой:

— А давай ко мне.

— Сделаем.

Деловым голосом откликнулся искин. Потом добавил:

— И надо бы твою гостью тоже того, проверить и подучить.

— Пусть сначала поест.

— Ладно.

Виконт повернулся к певице:

— Пошли?

— Куда?!

Та снова сжалась.

— Ужинать. За столом и поговорим. Тем более, тут у нас есть ещё кое‑кто…

… — Проходите, девочки. Присаживайтесь.

Влад сделал приглашающий жест к столу, на котором красовались источающие невероятный аромат блюда. Обе жались друг к дружке, глядя на человека испуганными глазами. Пришлось подать пример, усевшись первым. Но девчонки так и стояли, сглатывая слюну. Несколько мгновений прошло в ожидающей тишине, наконец виконт не выдержал, выбрался обратно из‑за стола, подошёл к троице. Взяв певицу за руку, несмотря на слабое сопротивление мягко подтянул к столу, вытащил одной рукой стул и надавив на плечико, заставил девушку опуститься. Затем взглянул на оставшуюся:

— А вы чего? Особое приглашение нужно? Быстро за стол!

Рявкнул он на всю залу. Рабыня умоляюще прижала к груди под полосатой тельняшкой, болтающейся на ней, как балахон, тихим голосом произнесла:

— Смеем ли мы, господин? Мы же…

— Мне всё–равно, кто вы. Сядьте, раз вам велят.

На этот раз голос человека прозвучал гораздо мягче. Тарконка робко приблизились и несмело уселась. Виконт вернулся к своему стулу, уселся, спокойно произнёс:

— Всё. Ешьте. Такова моя воля.

— Если вы приказываете, господин…

Прошелестела на этот раз певица.

— Приказываю. Ешьте.

Девчонки несмело потянулись к еде, привычно ожидая грубого окрика, злого смеха. Но к их изумлению ничего подобного не произошло. Подождав, пока тарконки утолят первый голод, Влад налил себе сока из неизвестных ему фруктов, затем задал первый вопрос:

— Девочки…

Обе синхронно вскинули головы, сжались, ожидая непонятно чего.

— Почему вас так… Скажем, не любят?

— Не любят?

Эхом откликнулась певица. Затем горько усмехнулась:

— Мы — тарконцы, господин. Этим всё сказано…

Вновь опустила голову. То, что она услышала, было настолько неожиданным для неё, что заставило открыть рот от изумления.

— И что из этого?

— Как — что, господин?!

На этот раз не выдержала и рабыня, затем повторила слова певицы:

— Мы же тарконки!

Влад нетерпеливо махнул рукой, что заставило обеих девчонок вздрогнуть:

— Представьте себе, девочки, что и прибыл из очень и очень далёкой страны и ничего не знаю о том. что у вас творится. Для меня и тарконки, и Светлейшие, и прочие… Высочайшие — совершенно ничего не значит.

— Издалека, это из‑за Большого океана?

Задала встречный вопрос рабыня. Влад окинул её взглядом, потом вторую, сидевшую, словно натянутая струна… Обе похожи. Правильные черты лица, стройные, и даже хрупкие фигурки, небольшие округлые ушки, почти прозрачные. Певица — постарше. Но ненамного. По внешнему виду — лет восемнадцать, может, девятнадцать. Вторая, бывшая рабыня, он уже знает каков её возраст…

— Ещё дальше, девочки. Намного–намного дальше.

Вздохнул — удастся ли ему вернуться домой? Или так и придётся окончить свои дни здесь? Кто знает. Но будем надеяться на лучшее. Отвлёкся от пессимистических мыслей, требовательно посмотрел сначала на одну, потом другую тарконку. Певица нехотя открыла рот и полился рассказ. Вторая, бывшая рабыня, только кивала в такт рассказчице…

…Тарконы — одно из многочисленных племён этого мира. И проблема их в том, что они занимали здесь место низших из низших. Были, собственно говоря, никем и ничем. Так сказать, отверженными и падшими. Причины — происхождение от неких пришельцев со звёзд. Впрочем, таковыми разрешалось считать лишь суахам, так же потомкам бывших космопроходцев. Именно к ним и относилась та самая 'эмо' прихваченная им за компанию. Однажды тарконы проиграли войну другим пришельцам, и с той поры стали никем. Ну а суахи быстро пробились в верхние эшелоны власти, стали королями, аристократами, словом, тем, кто формировал политику мира. Победители не забыли, кто противостоял им, и теперь не был в этом мире существ презреннее и несчастнее тех немногих, кто остался от некогда многочисленного и сильного народа тарконов…

…Выслушав печальную историю, Влад вздохнул — в принципе, нечто подобное проходили и на матери Земле, и в других местах. Так что всё звучало правдоподобно.

— Господин?

Он очнулся от своих размышлений, потому что его позвала певица.

— Да?

— Что вы собираетесь делать с нами дальше, господин?

Четыре глаза смотрели на него с таким невероятным ожиданием, что, откровенно говоря, Влад даже растерялся на мгновение, но тут же собрался и ответил:

— Да ничего, собственно. Хотите — верну вас обратно. Могу отправить в другую страну, если есть желание.

Девушки переглянулись, и, видимо придя к общему мнению, без всяких слов, синхронно произнесли:

— Нам надо подумать, господин…

— Думайте. Я не против. Только не слишком долго. Хорошо?

— Да, господин…

— Вот и хорошо. Вы наелись?

— Да, господин…

— Отлично. Как тебя зовут?

Он взглянул на бывшую рабыню. Одетая в его тельняшку, выглядела девушка потешно, но довольно пристойно.

— Суор, господин.

— А тебя?

Глаза перебрались на певицу.

— Аор, господин.

— Ясно. Что же…

Обратился к искину:

— Забирай вторую в медпункт, там сам знаешь — подлечить, подучить, продезинфицировать.

— Сделаем.

Откликнулся искусственный интеллект. В тоже мгновение силовые поля спеленали певицу и понесли прочь. Суор задрожала, но человек постарался успокоить её:

— Не бойся. С тобой же ничего не случилось?

— Д–да, господин…

— Сейчас её проверят и вернут. Обещаю, что к завтраку она будет опять с тобой.

— Я вам верю, господин…

Прошелестела тарконка, опустив глаза.

— Всё. Не нервничай. Давай лучше определимся с тобой окончательно.

Он встал из‑за стола, перейдя на привычный ему язык родных осин, на котором теперь изъяснялся и искин станции, считав его из мозга пилота.

— Идём со мной, девочка.

— Да, господин…

Прошелестела та, торопливо вскакивая. Влад усмехнулся — тельняшка была бессовестно коротка, едва прикрывая тоненькие бёдра и тощие ягодицы до середины. Поняв, на что смотрит человек. девушка залилась краской и прижала материю к телу ладошками.

— Ну–ну, не переживай. Приставать к тебе я не собираюсь. Материю я уже привёз, так что утром будет тебе платье. Нормальное. Обещаю.

— Да, господин…

Они вышли из апартаментов Влада и прошли немного по коридору, остановившись перед одной из дверей.

— Запоминай.

Он коснулся рукой сенсора у отделанной витражами створки. Послышался короткий писк, двери разошлись на две половины, открывая вход в помещение. По просьбе Влада искин приготовил две каюты–квартиры для гостей. В одну их них человек и решил поселить тарконку. Перешагнул порог, поманил за собой застывшую на пороге девушку.

— Заходи. Необходимый минимум тебе закачали, как я вижу…

— Да, господин.

— Вот и славно. Это — твоё, пока ты будешь находиться здесь. Короче — жильё, пока не решите, что вам делать.

— Это мне?!

Суора огляделась — она даже в мечтах не представить подобную роскошь! Несколько огромных комнат, высокие светящиеся мягким светом потолки, мягкие ковры, устилающие полы…

— Там санузел и ванная. Пользоваться тебя научили. Насчёт еды — бедствовать не придётся. Питание обычное, три раза в день. Захочешь чего‑нибудь ещё — попросишь у искина.

— Д–да, господин…

— Всё. Одежда будет утром. Сейчас можешь осматриваться и отдыхать. Если что понадобится — попроси у искина.

— Да, господин…

Она сложила руки на груди, глядя на него с непонятным чувством. Влад тоже взглянул на неё напоследок. Развернулся и зашагал к двери.

— Господин…

— Чего?

Он обернулся уже на пороге.

— Я могу выходить отсюда?

— Разумеется. Куда нельзя — тебя не пустят. Двери просто не откроются. Куда можно — броди, сколько влезет.

— Спасибо, господин…

Вместо ответа он махнул рукой, выходя из комнаты. Дождавшись, пока двери закроются за ним, вернулся к себе, налил сок, затем спросил искина:

— Что там со второй?

— Можно сказать, практически в порядке. Так, мелочь. Сколько синяков, да пара ушибов. Кстати, умственный коэффициент довольно высок. Так что усвоение знаний пройдёт быстро. Как ты говоришь, к утру всё будет сделано.

— Замечательно…

…Чего‑то он забыл… Забыл… О, Тьма! У него же есть ещё одна! Вот дубина!!! Выругался, на что искин отреагировал обиженно:

— Причём тут дерево?!

— Да я не тебе. Я про себя… Что там с арестанткой?

— Суахой?

— Да–да, с ней?

Искин явственно вздохнул:

— Ничего. Отмыл. Посадил в камеру карцера. Пришлось, правда, постричь. Косички мало того, что расплести невозможно, так они ещё и чем то пропитаны. То ли каучуком. То ли латексом.

— Ясно…

— Языковой минимум не закачивал. Адаптационный курс — тем более…

— Можешь показать её?

Послышался короткий смешок:

— Разумеется.

Вспыхнуло объёмное изображение. Карцер представлял собой массивную клетку со сплошными стенами до пояса. Верхняя часть каждой стены забрана широкими полосами под углом в сорок пять градусов. Света достаточно, но пролезть между ними невозможно. Да и мерцание силового поля между полосами тоже что‑то значило. В уголке, возле вмурованной в пол узкой массивной лавки скорчилась пленница. Влад несколько мгновений всматривался в неё, потом сердито спросил:

— Я всё понимаю, но почему она голая?

— Одежда расползлась под воздействием дезинсекционного раствора.

— А другую выдать?

Искин опять вздохнул:

— Какую?

Влад на секунду задумался, потом просиял:

— Там зерно в мешках вроде бы?

Искусственный интеллект хихикнул:

— Понял. Два?

— Одного хватит.

Рассмеялся ответно человек.

— Дай ей мешок, и кусок хлеба. Воды… Ну, в миску какую‑нибудь. Одноразовую.

— Сделаем.

Искин откровенно развлекался. Влад, в принципе, тоже. Пленница была совсем молоденькая. Вряд ли старше той, на которую охотились по её приказу.

— Могу ещё температуру в карцере понизить. У него есть и такая функция.

— Градусов до десяти выше ноля.

— Угу.

…Тьма. Ведёт он себя совсем по–человечески…

— Вот и славно.

Влад широко зевнул, потом пожаловался:

— Устал я что‑то. Пойду, пожалуй, спать.

— Спокойной ночи.

Откликнулся искин.

— И тебе того же.

Машинально ответил человек и направился в спальню…