Троецарствие. Беглец

Глава 60

Как Хули Цзин могла ориентироваться в полной темноте болота, для меня оставалось загадкой. Ну, положим, ночное зрение – лисы же охотники, ночные, к тому же. Но даже так непонятно, как ей это удавалось. Все же одинаковое вокруг! Деревья, как я еще при свете мог рассмотреть, похожи, как близнецы или поделки из китайского рынка. Коряги, бурелом, топи, кочки, снова коряги. Вместо тропы одно название – «осторожнее, господин Вэнь!» Луны – и той нет!

Тем не менее матриарх вела меня уверенно и довольно быстро. Ни разу я не промочил ног, не врезался в дерево, не снял с лица паутину, а с торчащей ветки – наколотого на нее глаза. Не знай, где мы с ней шли, не рассматривай эту локацию в свете дня, решил бы, что по ровному полю движемся. Ну ладно, не по полю – по проселочной, немного ухабистой дороге!

Магия лис-оборотней, не иначе. «Скользящие шаги» какие-нибудь вместе со «знанием болота», выкачанным в восьмидесятый уровень!

– Здесь! – едва слышным голосом сообщила оборотень, опуская нос к самой земле и что-то вынюхивая. – Мы пришли первыми.

Для нее почему-то это имело огромное значение. Вроде, если мы первыми придем, то будем иметь преимущество на переговорах. Признаться, я не понял, почему так, но и заморачиваться особо не стал. Отметил, что речь шла о переговорах, а не о драке, и все.

– Я бы на это не ставил, маленькая сестра! – донесся голос откуда-то сверху. Я зачем-то задрал голову (типа мог увидеть в этой темени хоть кого-то), а Хули Цзин оскалилась и зашипела.

– Фань! Ты уже на моей земле, блохастая тварь!

– А мне кажется, встреча назначена на нейтральной территории. – невозмутимо откликнулся тот же голос. Был он каким-то чудным, одновременно и мужским, и женским. Человеческим и звериным. В нем слышалось собачье ворчание, воркующие интонации куртизанки и мягкий шелест листвы.

– На краю болота!

– Это и есть край болота. Мне ли не знать. Это ведь родовая земля Фань.

– Ты бы вспомнила еще, чем вы тут владели до Хань!

– Давай не будем собачиться? Кого ты привела, маленькая сестра? Закуску? Подношение? Запах потрясающий!

По правде сказать, после этих слов я даже на миг задумался, а не обманула ли меня лисица? Ведь одаренный высокого разряда для оборотней был настоящим подарком – и богатым шведским столом! Если уж от регулярных постельных забав с моими побратимами дочки матриарха – Правый и Левый Хвосты – стремительно превращались в настоящих людей, то моя смерть может дать Хули Цзин и этому ее собеседнику куда больше.

Может, это ловушка на Стратега, а вовсе не помощь в клановых разборках? Вдруг они с этой пришлой лисой в сговоре? Что она там мне сказала – территориальный спор? За что тут спорить? Как, блин, я на такое повелся – ночью, один! Вот баран! Ладно… Если так, им еще предстояло со мной справиться! Стратег, конечно, не Воин или Герой, но есть и у меня техники, позволяющие надрать пару лисьих задниц!

– Делайте все в точности, как я вам рассказала, господин Вэнь! – прошептала женщина, сразу же умерив мои зарождающиеся страхи. Тот, кто завел тебя в ловушку, не стал бы ничего такого говорить.

– Конечно, госпожа Хули.

По пути сюда оборотень меня проинструктировала. Все-таки чужой монастырь, обычаи оборотней отличаются от человеческих, а значит, нужно понимать, что можно делать, а чего нельзя. В частности под запретом были улыбки, демонстрирующие открытые зубы. Запах нечистого тела – Хули Цзин заставила меня принять ванну, чтобы потом тащиться через все болото. Но самое главное, нельзя было демонстрировать страх и вожделение.

На случай предательства второй стороны я был вооружен мечом, но рассчитывал больше на техники.

Матриарх тем временем опустилась на землю, уперлась в нее руками и выгнула спину, будто собралась прямо сейчас заняться йогой. Ее уши заострились, лицо вытянулось, а тонкие кисти сделались короче, превращаясь в звериные, покрытые шерстью лапы. Но не до конца. Она не стала полностью лисой, скорее лисой, которая может ходить на задних лапах, носить платье, а в руках держать предметы, хотя вместо ногтей ее пальцы заканчиваются тонкими острыми когтями. Похоже на старые мультики про Лису Патрикеевну – только жуткую.

Едва она выпрямилась, как с дерева в двух шагах от нас спрыгнул… спрыгнуло чудное существо, не похожее ни на зверя, ни на человека, ни на ту промежуточную их форму, которую приняла моя проводница. Оно больше напоминало кошку размером с не самого крупного человека, с розовой кожей, полностью лишенной шерсти, огромной, словно у Венома, пастью и странно вывернутыми суставами. Поднимаясь на задние лапы, оно почти без перехода превратилась в копию моей союзницы. Только без одежды – лишь густая серебристая шерсть. Слегка светящаяся, как мне показалось.

У каждой звероженщины имелись хвосты. Пышные, длинные, жившие каждый своей жизнью. По пять штук. Прежде хвосты у оборотней я видел лишь у «ординарцев» своих побратимов, дочерей Хули Цзинь. И их было привычное количество – по одному на сестру. В тут сразу пять. Не иначе, так в лисьем обществе статус измерялся.

Какими бы ни были отношения этих двоих, обойтись без китайских церемоний не могли и лисы-оборотни. Словно, минуту назад не ругались, они принялись раскланиваться.

– Матриарх Фань. – Хули Цзин умильно сложила лапки на солнечном плетении, совершая изящное приветствие.

– Матриарх Аянь, – зеркально отразила его вторая лиса.

Так, стоп. А мою разве не Хули Цзин зовут? Не, я понимал, что это не имя, а обозначение, по сути, «лиса-оборотень» или «лиса-призрак», но привык за время знакомства с ней. А род Аянь – это уже фамилия, надо полагать. А имя? Девятиголовый Младенец, что ли? Впрочем, обдумывал этот вопрос я недолго, так – отметил и дальше пошел. К тому же, закончив с приличиями, оборотни тотчас принялись со скоростью пулемета перебрасываться фразами.

– Зачем здесь человек?

– Он мой союзник и хозяин этих земель.

– Хозяева земель приходят и уходят, а мы остаемся. Зачем ты привела его?

– Чтобы он судил.

Вот как? А об этом она «забыла» упомянуть! Переговоры, переговоры… Что значит судить? И по каким законам?

– Кто дал право человеку судить в нашем мире?

– Я. По праву матриарха живущего здесь клана Аянь.

– Это спорный статус, младшая сестрица.

– Только для Фань. Остальная родня признала меня уже много лет назад. И не зови меня так – мы не из одного помета!

– Но наши матери были сестрами.

– Очень давно. Это не имеет значения!

– Для меня – имеет. Как и спорный статус твоего судьи. Он же официально мертв, тебе же это известно, я надеюсь?

– Получше, чем тебе. Но вот он стоит перед тобой – живой и здоровый.

– Это легко исправить. И первое, и второе.

В этом месте их скоротечно протекающего диалога она впервые посмотрела на меня и продемонстрировала острые когти на тонких, покрытых шерстью пальцах. А я, прежде чем сообразил, что делаю, оскалился в ответ. Так, знаете, будто нехотя под принуждением улыбнулся на камеру – во все тридцать два.

Матриарх Фань даже отшатнулась. Сделала шажок назад, сгруппировалась, шерсть на загривке вздыбила. До меня с опозданием дошло, что в зверином царстве моя улыбка расценивалась как угроза.

Но обратно было уже не повернуть. Я и сам принял схожую позу, уставился на нее с неприкрытой угрозой и в таком положении замер. Как и она. С минуту мы мерились взглядами, а потом лиса перетекла в более свободную позу. Даже расслабленную.

– Ладно! – раздраженно взмахнула рукой она. – Пусть судит, я не против!

Моим мнением матриарх Фань позабыла поинтересоваться, как и ее «младшая сестренка». Впрочем, я же пришел?

– Тогда я обвиняю тебя в нарушении территории! – тут же заявила Хули Цзин. – Без веских причин твой молодняк охотится на моей территории, отбирая то, что принадлежит мне по праву!

– Что за нелепость! – тут же завопила обвиняемая. – Никто не лез в твои болота…

– Ах-ах! Так это все-таки мои болота?

– ТИХО!

Слово я вытолкнул техникой «воодушевления». Пропитал его всем тем гневом и раздражением, которое накопилось во мне. Я уже понял, что, если не вмешаюсь, всю ночь проторчу тут, выслушивая, как ругаются две склочные бабы. Которые еще и родственницы! Вот же угораздило влететь-то так!

– Уважаемая матриарх Аянь, уважаемая матриарх Фань, – произнес я уже нормальным голосом, когда обе полулисы заткнулись и с изумлением уставились на меня. – Если вы и дальше собираетесь собачиться, я пошел. Если хотите, чтобы я судил ваш спор – расскажите, в чем его суть.

Наверное, я именно так выглядел, когда в первый раз встретился с Хули Цзин. И узнал, что передо мной настоящая лиса-оборотень. Обе звероженщины выслушали мое пожелание молча, судорожно кивнули и отступили подальше. Ну, хоть ругаться прекратили.

Хули Цзин перед встречей коротко мне рассказала о сути спора.

– Фань считает, что это их земля, а сами давным-давно бросили ее! Она была ничьей, когда я пришла, Небесные Лисы мне свидетели!

Теперь ее рассказ был более подробным. Чуть больше трехсот лет назад она, тогда еще не являвшаяся матриархом, нашла это место и решила, что будет здесь жить. Тогда как раз династия Хань, ныне почившая, огнем и мечом наводила порядки в своих землях – прошло совсем немного времени со дня восшествия на престол первого императора из этого рода. Земли пустовали, Юйчжан был небольшой рыбацкой деревенькой, и никто не мог помешать сравнительно молодой лисице обосноваться в этих краях.

Спустя несколько десятилетий, когда Хань уже навела порядок в империи и повела ее к процветанию, а Девятиголовый Младенец произвела на свет свой первый помет, выяснилось, что здесь, в болотах, некогда жили оборотни клана Фань. Они бежали отсюда из-за войны, теперь же решили вернуться, а место оказалось занято. Фань возмутились, потребовали от пришелицы – дочери сестры матриарха Фань – покинуть жилплощадь. Но лисичка оказалась с таким же характером, как и наша, русская, из сказки про лису и зайца – там еще незаконно занятая избушка была, помните?

Хули Цзин потребовала вмешательства Небесных Лис – что-то вроде надзорного органа над всеми китайскими оборотнями, – и тот встал на ее сторону. Мол, Фани сами виноваты: хвост поднял – место потерял. И болота остались за Аянями.

Теперь же, по прошествии множества лет, молодняк Фаней стал забираться на территорию Аянь и охотиться здесь. Пока лишь на зверей, но было уже два случая соблазнения торговцев, каждый из которых оказался одаренным третьего разряда.

Сразу после этого матриарх Аянь возмутилась и выкатила претензию в адрес Фань. Но та лишь посмеялась и предложила воззвать к Небесным Лисам. А моя союзница знала, что за прошедшие годы ее названная сестра успела высоко подняться и обзавелась множеством сторонников среди них. И понимала, что дело, которое она представит на рассмотрение Небесным Лисам, может быть пересмотрено, а значит, и земли, на которых она прожила триста лет, будут отчуждены в пользу прежних владельцев.

Все как у людей, короче. Пока время сытое и мирное – тишина, но растет коррупция. Начинается бардак, неразбериха и гражданская война, сразу вылезают застарелые обиды и имущественные споры. И побеждает не тот, кто прав, а тот, кто обзавелся лучшим лобби. В принципе, Хань так развалилась.

– Я предложила своей младшей сестрице встретиться здесь и решить вопрос по-родственному, не доводя его до Небесных Лис, – тихо начала свою историю матриарх Фань. – Мы в детстве росли рядом, зачем нам враждовать? Но она зачем-то решила вспомнить старый обычай и привела на встречу вас, господин Вэнь. Мужчина и правитель здешней земли, пришедший по доброй воле и не состоявший в связи ни с кем из нашего народа, может судить спор. Вот только правда все равно на моей стороне!

Я про себя усмехнулся – надо же, пришедший по доброй воле и не состоявший в связи! Но лицо сохранил серьезное. Мне уже приходилось судить споры между людьми, это одна из функций правителя в древнем Китае. Законы (человеческие) я немного знал, да и прецедентного права тут не использовали. Так что дело обещало быть несложным. Конечно, могло оказаться, что у оборотней какие-то свои нормы законов, отличные от людских, но я ведь не был обязан их знать, а меня тем не менее пригласили на эту роль. Более того, обе согласились принять мое судейство. Значит, судейство по справедливости.

– Матриарх Фань, – произнес я, сделав лицо холодным и бесстрастным, как и положено высшему чиновнику. – Почему вы раньше, на протяжении трехсот лет, не поднимали свои претензии? Почему не претендовали на болота под Юйчжаном прежде, а теперь вдруг решили это сделать?

Обе лисы застыли напротив меня, и сцена окончательно стала напоминать зал суда. Особенно когда пришлая оборотень сложила руки на животе и низко мне поклонилась.

– Судья Вэнь, раньше я не была уверена, что мои претензии сможет удовлетворительным образом рассмотреть Круг Матерей из Небесных Лис. Зачем начинать войну, если не сможешь победить?

Даже лисы-перевертыши в Китае были циничными! Но посыл она озвучила верный – я его понимал, как никто.

– Теперь Круг Матерей на вашей стороне?

– Многие из Небесных Лис готовы меня поддержать, – обтекаемо ответила она.

Ага. Многие. Но не все, получается. Что-то хитрит она.

– Но вы тем не менее предложили матриарху Аянь встретиться, чтобы решить спор полюбовно?

– Да, судья Вэнь! Мы ведь названные сестры!

Моя союзница на этой реплике оскалилась, но ничего говорить не стала. Видимо, существовали правила, запрещавшие на судебном процессе говорить, пока тебя не спросят.

– Хорошо. Матриарх Аянь.

– Здесь, судья Вэнь.

– Вы можете ответить на мой вопрос? Почему матриарх Фань решила именно сейчас поднять свои претензии? И почему она не пытается изгнать вас решением Круга Матерей?

– Ответ на этот вопрос, судья Вэнь, в том, что здесь поселились вы.

– Вот как? – вскинул я бровь. – Как же я связан с вашими взаимными претензиями?

Но мне уже было понятно, что она скажет. И Хули Цзин не подвела.

– Вы сделали этот край безопасным и процветающим, господин. Люди стали ездить сюда, вести торговлю. Раньше здесь были только бедные на ци селяне. Теперь же появились одаренные высоких разрядов. Матриарх Фань знает это и не хочет доводить дело до Круга Матерей, ведь тогда и прочие Небесные Лисы захотят явиться сюда. Поэтому она желает получить от меня право на охоту для своего молодняка.

– Так ли это, матриарх Фань?

– Да.

– Почему же с этим вопросом вы пришли к матриарху Аянь, а не ко мне? Госпожа Аянь устраивает свой молодняк, советуясь со мной, она мой друг и союзник. Вы же пришли на мою землю и хотите действовать как вор.

Теперь оскалилась уже пришлая лисица.

– Я не должна у тебя ничего спрашивать, человек! Лисы охотятся без разрешения жертвы!

– Крайне недальновидная позиция, матриарх. Боюсь, времена изменились. Мое решение как судьи. Слушайте!

Обе женщины замерли в полупоклоне, а я начал говорить.

– Болота под Юйчжаном принадлежали матриарху Аянь, которая нашла их пустыми от родственников. Здесь она жила, здесь родила дочерей, охотилась и оберегал от войны прятавшихся здесь людей. Здесь она заключила союз с правителем этой земли. Матриарх Фань не имеет права на эту землю. Матриарх Фань должна уйти.

Лисы склонились еще глубже, после чего Фань зарычала и прыгнула в сторону, мгновенно скрывшись в темноте. Аянь словно закашляла, я не сразу понял, что это она смеется так.

Но злорадствовала она недолго. Буквально через десять секунд на поляну выскочила здоровенная черная лисица. Крупнее Аянь и Фань раза в полтора. И хвостов я у нее насчитал не пять, а целых девять.

– Вольные! – завопила моя сопровождающая и с необыкновенной прытью сиганула в темноту. Я остался один на один со здоровенным зверем.