Беги со мной (СИ)

Глава 30

Когда-то, кажется, две жизни назад, я была утонченной молодой женщиной, одетой с иголочки, всегда с безупречной прической и макияжем. Лёгкий шлейф моего пьянящего аромата манил людей, как оазис в пустыне. Всё, что меня заботило, так это чем же заняться завтра? Как ещё я могу себя развлечь?

А сейчас я лежу и думаю о мягких полах. Чтобы падать было поприятнее. На голове гнездо из темно-каштановых волос, мятое платье футляр задралось на бедре, чулки изорваны. Когда я их успела порвать? Мужская рука лениво поглаживала меня по бедру, а в гостиной полный бардак.

Стоп. Мужская рука?

Я распахнула глаза и резко села, о чём тут же пожалела.

— Не дёргайтесь, — послышался голос Ермака. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, чуть прикрыв глаза. Мои ноги, на которые он весьма по-хозяйски положил руку, вытянулись на его коленях.

— Сколько я была без сознания? — Я не узнала в этом карканье свой голос.

— Пару часов. Все разошлись, кроме вашего злобного кота.

Упомянутый «кот», возмущенно фыркнул из самого дальнего угла. Я больше, чем уверенна, Пради ещё устроит Вадиму весёлую жизнь в отместку на всё.

— Он хороший и мой старый друг, — встала на защиту малыша.

— Он — животное, которое гадит везде и по какой-то глупой причине грызёт сигареты, — Вадим безо всякого интереса рассматривал моего фамильяра.

Пради, такой маленький, но храбрый, со всей возможной устрашающей мощью своего маленького тельца, пригнулся и оскалился, рыча на Вадима. И меня возмутили слова Ермака о самом близком мне существе на всей этой планете.

— Тебе не стоит говорить такое о Пради, — несмотря на жуткое головокружение, я нашла в себе силы резко убрать ноги с колен Вадим.

— Да я тебя на … размотаю, ясно?! — Завопил фамильяр, подскакивая к своему обидчику.

— Я так и думал, — Вадим с победной улыбкой откинулся обратно на спинку дивана, — альтернативой было бы наличие у меня галлюцинаций. Стоит твоему другу очутиться рядом, как я начинаю слышать в спину тихие ругательства. Причем значение многих из них мне незнакомо. Весьма изобретательно, вынужден признать.

— Да пошёл ты, шлепок майонезный, — огрызнулся Пради и утопал на кухню.

— И всё равно, это было лишним. Пради — мой фамильяр. Эта связь гораздо глубже и сильнее, чем любая родственная. Считай его чем-то большим, чем моим сыном.

— И ещё он отличный выбор в качестве шпиона, — это он про тот случай, когда Пради следить за Вадимом под видом безобидного лисёнка, — и выпил огромную часть из запасов моего алкоголя.

— Ладно, дай мне две минуты привести себя в человеческий вид. Есть коче-что рассказать.

— Иди, мне тоже.

Как он выбирает, когда переходить на «вы», а когда на «ты»? Существует хоть какая-нибудь причинно-следственная связь?

Спустя чуть более двух минут я вошла на кухню, откуда доносились просто сногсшибательные ароматы еды на вынос. Китайская кухня — отличное обезболивающее для моей головы. Вадим быстро осмотрел мою, затянутую в серый спортивный костюм свободного кроя, фигуру и с его привычным холодным спокойствием продолжил читать свои бумаги.

— След вышел на Лидию Парфёнову, — сказал он, не поднимая головы.

— А я вышла на Маргариту. Только она называет себя Клео, — подошла к холодильнику, на котором висел стикер с запиской от Софии «Махаил сказал, что с тобой ещё поговорит. Ушла домой после него, как только пришёл Ермак. Обнимаю тебя. P.S. Ты бы видела, как он смотрит на тебя спящую!».

У Софии явные проблемы со скрытностью.

— Итак, Лидия Ивановна Парфёнова, в прошлом Матлах — мать нашего Эдуарда, бывшая жена моего приятеля. Эдуард, то есть Хиггинс, живет с матерью, которая люто меня ненавидит. Есть только косвенные улики о том, что она была замешана в нескольких неудачных диверсиях в моем банке. Я бы и не узнал, если бы не начал копать, — Вадим встал со стула и зашагал по кухне, — но здесь вопрос в мотиве: неужели только в том, что я якобы виноват в их разводе?

— А почему они развелись, кстати? — Я налила себе огромную чашку кофе и усела с ногами на стул.

— Он много работал, она много хотела. Всё весьма тривиально, — пожал плечами Ермак.

— Мне сто лет, и даже я не употребляю слово «тривиально».

Вадим сел обратно за стол и упёрся подбородком в руки.

— То есть я могу похвастаться сексуальным опытом с человеком втрое старше меня, — произнёс он с тягучей улыбкой.

— Да, а я, что отхватила себе молоденького. Который даже не удосужился разложить китайскую лапшу по тарелкам.

— Поэтому я не нашёл никакой информации о тебе? И фотографий? Ты меняешь имена и срываешься с места на место? — Из его уст вопрос прозвучал несколько грустно.

Но он прав, у меня не было постоянного имени, дома, семьи. Как бы то ни было, но я по сути была постоянно одна. Вот только жалеть об этом не собираюсь. Это был мой выбор, моё собственное решение. Были я и Пради, и нам больше никто не был нужен.

Я украдкой осмотрела свою оранжерею, кинула взгляд на записку от подруги, которую я так и не сняла с холодильника, и впервые подумал: хочу ли я бежать и дальше?

Нет. Я хочу остаться.

Не вериться мне, что я заведу семью. Особенно с Вадимом: мы всё же слишком разные, как огонь и лёд. Нет, это слишком банальное сравнение. Мы будем как фортепианный яркий аккорд и тягучая, консервативная нота контрабаса. Он состариться и умрет, а я буду жить.

Он может быть другим, ночью со мной он был другим, но как долго? Похоже было на то, что наша страсть обусловлена лишь происходящим, что бы он там ни говорил. Вполне возможно, когда мы совсем разберемся, нам больше не чем будет соприкасаться. Я уйду из его жизни, как уходила из жизней всех своих знакомых, а он пойдёт своей распланированной дорогой дальше.

Вадим тот мужчина, в которого я влюбилась, мой типаж, но вот я — не его.

— Я всегда выбирала имена на букву Д, мне казалось это поэтичным, — пожала в ответ плечами.

Вадим разложил лапшу по тарелкам и поставил передо мной мою порцию, аромат которой моментально вызвал голодные спазмы в моём желудке.

— Слушай, — проговорила с набитым ртом, — а как выглядит бывшая твоего друга?

— Поэтому-то я и спросил про тебя, все её фото исчезли отовсюду. Не знаю, когда именно, но точно после их развода. Но одна распечатанная у меня сохранилась. Она была сделана двенадцать лет назад, при открытии второго филиала, — Вадим отложил китайские палочки и потянулся к закрытой папке.

Обиженный Пради тут же прыгнул ко мне на колени, когда Вадим протянул закрытую папку.

— Да ну нахрен!

— Ты шутишь?! — Крикнули мы с фамильяром, как только увидели фотографию Лидии.

— Это Клео! — Я продолжала всматриваться в лицо правой руки Верховного, только здесь на ней был иной макияж, гораздо легче, чем тот, который она носит сейчас. И волосы светлее.

На снимке были они втроём: Ермак, видимо, тот самый Матлах и Клео собственной персоны. Они стояли напротив двухэтажного небольшого здания с вывеской, на который был логотип банка Ермака.

— Подожди, а ты когда её видел?

— Эта тётка ошивалась вроде сада той крошки, когда я от тебя ушёл, — ответил Пради, прижавшись носиком к фотографии.

— Итак, Лидия, как и ты меняет имена, способна обратиться к существу, которого ты боишься до дрожи, а также может управлять Хиггинсом, подсылая с поручениями ко мне.

— Диана отпустила демона на свободу, — по какой-то причине наябедничал Пради своему недругу.

Вадим хмуро на меня посмотрел:

— Ты говорила, они невероятно опасны и разрушительны, зачем ты так поступила?

— Мы заключили сделку. Он не может её нарушить, тем более, демоны не могут врать. Он рассказывает о той, кто его вызвал, а значит, кто за всем этим стоит, а я его отпускаю с клятвой, что он не будет причинять вреда. Он просто хотел жить здесь, — с аппетитом нацепила огромный моток лапши на палочки и положила в рот, блаженно зажмурившись, — и у меня есть его истинное имя, — ткнула палочками в сторону Ермака, — а это ключевое.

— Истинное имя?

— Вся ведьмовская направленная магия базируется на плоти человека, либо не имени. Истинном имени. Заклинания на именах всегда мощнее, и тебе не понадобятся ни кровь, ни волосы. Только имя. Именно поэтому все ведьмы скрывают свои настоящие имена. А ещё поэтому в христианстве детей крестят с другим именем. В других религиях дают вторые имена. Для защиты.

Я проглотила китайскую еду почти в два укуса и с тоской уставилась на почти нетронутую порцию Ермака.

— То есть, мы пришли к одному и тому же, но ты выпустила демона на свободу, — Вадим придвинул мне свою тарелку с лапшой, — а я всего лишь оплатил пару тысяч в валюте нужному человеку.

— Это ты меня носом в поспешность ткнул?

— Вопрос рационализации.

— Демону теперь ты не нужен. Он пытался тебя убить только потому, что выполнял приказ, но эта связь разорвана. Нам надо будет сразиться только с Клео, у которой сил, как у тебя самомнения.

— И всё же мне не ясно, почему, — вздохнул Вадим.

Согласна. Что-то здесь не сходится. Неудавшийся брак — слишком слабый мотив ради таких телодвижений.

— И прям совсем уверены, что психанутая тетка охотится именно на этого олуха? — Пради кивнул на Вадима.

— Будь вежливей, — ткнула вбок фамильяра, — что ты имеешь ввиду?

— Я её где-то видел раньше. Не возле детского сада.

Мы выжидающе уставились на лисёнка, который напускал слюней на фотографию от усердия.

Я тоже уставилась на фото, отложив поздний ужин. Если видел Пради, должна была видеть и я. Но я встречалась с Клео. Или ещё раньше? Она уже смогла сильно изменить внешность, не прибегая к пластической хирургии. А что, если и под личиной Лидии — это не настоящая Клео, а очередной образ, с которым она жила?

У примеряла и убирала штрихи на его лице, мысленно меняла прическу. В голове нечто всплывало, но никак не удавалось схватить мысль за хвост.

Клео, Лидия, Маргарита… А если сделать её гораздо моложе и волосы длинее, и светлее?

Тот самый неуловимый образ в голове начал проясняться, излвекая из глубин памяти давно забытых людей.

— Я знаю её, — выдохнула я с грустью, — мы встречались очень много лет назад, её зовут Алиса и она твоя бабушка, Вадим.

— Я знаю родителей Элеоноры и её умершего супруга, и это не моя бабка.

— Я про твою кровную родню. Я была знакома с Михаилом Курдой — твоим дедушкой и Алисой, его женой и, даже не спорь, твоей бабушкой. Именно из-за твоего деда я тебе и стала помогать. Он спас мне жизнь, когда я была маленькой, а я поклялась, что его род никогда не прервется. Клятва на крови, так что нерушима.

Вадим устало потёр глаза и замолчал. А я продолжила вяло жевать остывшую еду, переваривая все последние открытия.

— Итак по полочкам: моя столетняя головная боль поклялась моему деду, что мой род не прервется. Моя бабка, которая выглядит лет на шестьдесят моложе, открыла охоту на нас с тобой одновременно, так как мы с тобой зависим друг от друга, зато за нами больше не охотится настоящий демон, а твой говорящий лис наливает мне краденный виски за шесть сотен долларов.

— В сухом остатке, как-то так.

Пради с сочувствием подтолкнул стакан с виски Вадиму и отхлебнул сам.

«Она исчезла. Если найдёшь её первой, она нужна мне живой» — пришло сообщение от Михаила. Мне не нужно было уточнять, о ком идет речь.

Итак, в нашем полку прибыло солдат против Алисы-Клео.

Глава 31

Вадим

Я шёл по банку, который считал своим вторым домом. Все встречающиеся на пути сотрудники желали дежурного добро утра, отовсюду доносился аромат кофе и яркий запах разнообразного женского парфюма.

И это раздражало.

Мне был приятен аромат лишь одной. Стоны которой сопровождались дрожью её тела в моих руках этой ночью. Её поцелую опьяняли. Аромат той женщины, которой я не мог и не хотел насытиться. Я готов был растворяться в ней раз за разом каждую ночь, каждый день, заставлять её извиваться от страсти подо мной, наблюдая всю степень жажды в её изумрудных глазах. Пить крик от оргазма каждый раз. Живя ею. Аромат той, которую я готов слушать всегда, все истории из её удивительной жизни, удивительного мира, на который она открыла мне глаза, раз за разом спасая мне жизнь, бездумно рискуя собой.

Аромат той женщины… которую я сейчас на виду у всех несу на руках.

— Фосьми меня поутопнее, — невнятно прошипела с моих рук Диана.

— Несу как могу, сядьте сами поудобнее.

Диана была категорически против, чтобы я смотрел, как она превращается в своего же фамильяра. Сейчас вместо моей женщины у меня на руках был маленький лис, ушастая голова которого с любопытством крутилась во все стороны.

— Вадим Владимирович, — ко мне подошла младший помощник адвоката, толковая девушка, чуть больше упорства и меньше сплетен, и из неё выйдет толк, — Диана Павловна опять не появилась, а у меня целая куча ответов на претензии!

— Принесите всё мне через пол часа, — бросил ей, не сбиваясь с шага.

Девушка хмуро окинула взглядом лисицу, которую уже знал весь банк, и, бросив мне милую улыбку, убежала прочь.

— С-сучка, — резюмировала Диана.

— Ревнуете? — Почему-то это иррациональное чувство со стороны именно этой женщины заставило разлиться тепло в моей груди.

— Местай, Ехрмак, эта с-сучка наяпетничила. Я её сеф.

— Для всех, и для вас в том числе, шеф здесь я. А также закон, друг и папочка, — вспомнилось её слово, которое она мне бросила в ресторане.

Вначале я полагал, что с появлением в моей жизни зеленоглазой брюнетки всё стало более проблематичным, но лишь потом осознал, что только благодаря ей я начал жить. Никогда мир не был таким ярким, никогда перестройка моих же приоритетов не была такой лёгкой.

— Тос-се мне, — совсем по лисьи фыркнула Диана.

Её план, как всегда, был абсолютно логичным и до невозможности безумным: спихнуть Диану под личиной Пради Хиггинсу, чтобы попасть домой его матери. Диана уверяла, что под личиной зверя она будет для всех ведьм ощущаться просто как фамильяр, а именно как раз-таки животным с примесью чего-то магического. Клео заляжет на некоторое время на дно, поскольку демона больше нет в её подчинении, но позже она всё же продолжит, только своими руками. Демоническому миру, по словам Дианы, не понравится, если кто-то обнаглеет до такой степени, чтобы рискнуть вызвать кого-то из его сородичей опять.

Клео будет ждать удобного момента, чтобы напасть на меня, а именно, когда Дианы не будет рядом. Скорее всего, она будет использовать что-то для своих целей на отдалении, как раз тогда, когда Диана проберется к ней в дом.

А для этого нам нужен ассистент самой Дианы.

— Доброе утро, Вадим Владимирович, — поприветствовала меня София, как только я появился в приёмной.

Софию мы посвятили в свой план рано утром. Просто подстраховка: в крайнем случае связаться с Михаилом.

С ним тоже надо будет разобраться, не нравится мне, что он так часто трётся возле Дианы.

— Хиггинс уже ожидает, — София заговорщицки улыбнулась заёрзавшей у меня на руках Диане.

Я продолжил свой путь в кабинет, где в кресле для посетителей уже сидел молодой человек.

— Доброе утро, Эдуард, — на мой голос парень моментально встрепенулся и вскочил со стула.

— Доброе утро, Вадим Владимирович! — Почти рапортуя поприветствовал он.

Диана заёрзала ещё сильнее, намекая на то, что я должен её отпустить. По всей видимости ей было сложно обращаться не только с речевым аппаратом лисицы, Пради ведь разговаривает нормально, но и с непривычными габаритами, потому что как только я выпустил её из рук, она упала на пол, растянувшись на животе в позе морской звезды.

Пусть она и была не в своем теле, но я забеспокоился, что ей больно. Но маленькая лисица, кряхтя всё же поднялась на лапки и побрела в сторону своего ассистента.

— А Д-д…, — заикнулся Хиггинс, обеспокоенно осматриваясь по сторонам, — она где?

— Её сегодня не будет, она на встречах целый день.

— Но в расписании не было никаких встреч, точнее, она их все отменила.

— У неё новое расписание, тебя это не должно беспокоить, — но Хиггинс всё равно продолжал.

— Мне надо внести изменения в график, столько навалилось, я набросал заметки и планы для неё, а еще дорожные карты и…

— Стоп, — перебил его, — с Дианой я разберусь сам и своим способом, — Хиггинс побледнел, Диана фыркнула, — сейчас мне нужно собрать некоторые данные о тебе для повышения.

Парень опешил. Он вытаращился на меня наивными глазами, не произнеся ни слова.

Он в общем-то толковый сотрудник, стержня внутри только не хватает. Но хребты наращивать — в человеческой природе. Я и раньше планировал для него повышение, но гораздо позже. В виду последних обстоятельств, думаю, никому не повредит, если мы поднимем его карьеру на новую ступень уже сейчас.

— Итак, Эдуард, нам необходимы оригиналы документов твоих близких родственником для анкеты инсайдера, — бред, никто не имел права затребовать у кого-то личные документы третьих лиц в оригинале, — желательно прямо сейчас.

— Да, Вадим Владимирович, я прямо сейчас поеду домой, — Хиггинс купился, — только отец отсутствует.

— Тогда пока только матери, — якобы пошёл ему навстречу, — и да, забери эту лисицу.

— Но… Я не умею заботиться о животных.

— Походу разберёшься, только, Эдик, запомни: головой отвечаешь.

— Да, Вадим Владимирович, — он молча уставился на Диану, которая попыталась выглядеть милой, но ехидный блеск в глазах свел все попытки к нулю, — а чем его кормить?

— Кормом для собак, полагаю. Нет, китайской едой, — быстро поправился, когда Диана попыталась лапкой показать, будто перерезает мне горло, — или креветками, а лучше вишнёвыми пирожками, — наконец понял её намеки.

Диана снисходительно кивнула и направилась к выходу впереди Хиггинса, который попытался поднять её на руки, но тут же получил по лицу лапкой с весьма острыми коготками.

Итак, мне остается ждать без возможности наблюдения.

Терпеть это не могу.

***

Диана

Стоит отметить, что Хиггинс нёс меня гораздо аккуратнее, чем Ермак. Я тому что, мешок с яблоками? Меня в жизни так не укачивало.

На шее вместо ошейника у меня висел пузырёк с солёной водой на случай, если мне придётся вернуть свой облик ну очень срочно.

Хиггинс нёс меня, жующую пирожок с вишней, к своей машине. Слегка потряхивало от мысли, что скоро нос к носу я столкнусь со спятившей Клео, но это в лучшем случае. В нашем плане многое зависело от везения: от того, что Клео не будет ждать моего появления, что Верховный подсобит, если я не справлюсь, что она вообще окажется дома, в конце концов.

На самом деле в том, что ведьмы зализывают раны в своих гнёздах нет ничего необычного: ведьмовские дома — это испокон веков самые защищенные места на земле. Мне самой бы вряд ли удалось и шага сделать в её дом из-за установленных защитных ловушек, поэтому меня тащит именно Хиггинс, и именно в образе лисицы. Я ведь уже не ведьма. Я — нечто другое. Добрая воля и всё такое.

В очередной раз удивилась, как Верховный беспрепятственно приходил ко мне, хотя не должен был. Защитная магия должна была его остановить.

— А ж руки трясутся, — пробормотал про себя Хиггинс, уложив меня на переднее сиденье своей машины, — ты не подумай, Пради, я не плохой человек. Просто считаю, что твоей хозяйке действительно не место в банке.

Ах мой милый, добрый Хиггинс. Я от чего-то думала, что он на голову Пради будет выливать всю грязь и возмущение, накопившиеся в его светлой головушке.

— Да и не по зубам ей это дело, — продолжал он, выруливая из подземной парковки, — слишком добрая. Там жёсткие решения надо принимать. Я бы тоже не смог. Но надо научиться. Все говорят, что я слишком мягкий. Даже моя мама, он меня вообще презирает, ведёт себя так, будто у неё есть другие дети, лучше меня.

Он, резко замолчав, крепко сжал челюсть. Детские травмы — дело такое. Во взрослой жизни человек так не относится к тому, что ему втирают в детстве, уже панцирь нарастить успел. Но ребёнок помнит всё. Всю жизнь он будет проносить обиду так же, как воспринял её впервые: с болью и непониманием.

Зануда Хиггинс включил какую-то запись филармонического оркестра и продолжил вести машину молча. Под такую музыку даже смерть скопытиться приходить за человеком, от тоски, естественно.

Спустя тридцать минут машина подъехала к небольшому частному сектору, огороженному высоким забором со шлагбаумом. Я ожидала увидеть огромные особняки, показывающие скорее длинные цифры на банковских балансах, нежели хороший вкус. Но нет, вполне милая улочка была усыпана небольшими, уютными домиками с палисадниками.

Дом Хиггинса стоял чуть в отдалении от остальных. Монотонность светлых стен фасада двухэтажного домика разбавляли ярким акцентом испанские голубые ставни. Вокруг дома пышным цветом распускались георгины, оттеняя яркий, изумрудный газон.

И с этим всем великолепием, наполненным летом и жизнью, жутко контрастировали сигилы, которыми был исписан весь дом. Клео увлеклась чёрной магией достаточно давно, судя по всему: пока Хиггинс нёс меня на руках, я успела почувствовать, как минимум четыре захоронения тех, кого она приносила в жертву для своих ритуалов. Судя по всему, кого-то не человеческого размера, но всё равно жертвоприношение является рубежом, который сметает всё человеческое в душе ведьмы.

Да, мы тоже приносим нечто вроде жертвы, но капля крови скорее плата, а Клео планомерно отбирала жизни.

Всмотрелась в Хиггинса: ну совсем ни капли Силы, он даже не видел сигилы — мощные магические символы, которые могли служить как добру, так и злу. И те, что на доме, были явно не к добру. Как такой чудесный мальчик смог появиться у такой бездушной ведьмы, как Клео?

И что вообще случилось с Клео? Я знала её Алисой, тогда она не обладала никакими силами, была вполне обычной девушкой, женой дорогого мне человека, которая меня недолюбливала. Может, она тогда и имела несколько скверный характер, но она не была убийцей.

Курда тогда только вскользь обмолвился, что она нашла себе нового мужа, но что её сделало такой?

— Мам, я на секунду, твои документы нужны, — крикнул Хиггинс вглубь дома.

Как только мы вошли, в нос сразу же ударился тошнотворный запах гниющей плоти. Этот запах всегда сложно с чем-то спутать. Запах смерти.

В шоке посмотрела на Хиггинса, он что, не чувствует эту вонь? Парень спокойно прошёл на второй этаж со мной на руках, даже не поморщившись, когда я готова была вернуть этому миру непереваренный вишнёвый пирожок.

В узком коридоре не горел свет, что не помешало Хиггинсу пройти к закрытой двери в самом конце коридора. Вонь усилилась, как только мы подошли ближе к двери.

— Мам? — Хиггинс постучал дважды и вошёл, не дожидавшись ответа.

Это оказалась спальня. Задёрнутые тяжелые шторы не пропускали дневной свет, лишь зажженное бра слабо освещали комнату в запустении. Вначале мне показалось, что на кровати валяется груда хламья, но она зашевелилась, как только услышала звук шагов Хиггинса.

— А, это ты, — прошелестело с кровати.

— Мам, ты сегодня опять себя плохо чувствуешь? — Мы подошли ближе.

Я в панике заметалась на руках у Хиггинса, как только увидела, что лежало под грудой одежды. Алиса-Клео была миловидной женщиной, когда-то. Но в прошлом… Сейчас её лицо покрывали гноящиеся язвы, на голове почти не осталось волос, а кожа напоминала мятый пергамент, сквозь который просвечивались кости.

Да чтоб меня черти… Что это такое?

— Ты выглядишь бледной, мам, — обеспокоенно прошептал Хиггинс.

Бледной? Всего лишь бледной?

Да что с Хиггинсом такое-то?!

Он наклонился к живому, гниющему трупу и поцеловал в лоб. Как только его губы прикоснулись к только что лопнущей язве, меня стошнило. Каюсь. Прямо на руках у моего же ассистента. А когда он отклонился от неё и за его губами потянулась прилипшая к ним кожа с её головы, меня стошнило во второй раз.

— Когда же ты наконец оставишь меня в покое, неудачник, — прокашляла она, — надо было тебя убить ещё в утробе. Если бы ты только знал, ублюдок, как ты испортил мою жизнь.

Парень вздохнул, будто слышал такое не впервые. Он молча отошёл от кровати, сжав кулаки, будто собирался с мыслями.

— Мне просто нужен твой паспорт, мам, больше не побеспокою. Меня повышают, — тихо добавил с затаённой надеждой.

— Думаешь, это что-то значит? — Гортанно засмеялась Клео, — если бы не я, у тебя бы не было даже этой убогой работёнки в твоём убогом банке. Хрен ты что от меня получишь, идиот. Выметайся! — Для гниющего человека она весьма резво подскочила в кровати и чем-то швырнула в Хиггинса, но промахнулась.

Парень отшатнулся. Мне показалось, что он вот-вот расплачется. Она, конечно, монстр, но вот в чём вопрос: почему он не видит, во что она превратилась?

— И эту мразь забери!!! — Истерически завопила она, указывая на меня пальцем.

Парень на самом деле будто забыл про меня. Дрожащими руками он поднял моё тельце на руки и уже начал разворачиваться к выходу, как Клео передумала:

— Нет, стой. Покажи её мне ближе.

Я забрыкалась. Для того, чтобы справиться с Клео, мне нужно вернуться в свое истинное обличие. Пусть она сейчас больше мертва, чем жива, но всё же оставалась сильной ведьмой.

— Ай! — Пришлось укусить Хиггинса, который крепко вцепился в мои бока.

Парень ни в какую не хотел меня отпускать. Крики его матери отдавались тысячью голосов, которые повлияли на него странным образом: он с маниакальною одержимостью удерживал извивающуюся меня.

Чёрт, плохо дело. Мне нужен раствор!

Я почти высвободилась из хватки Хиггинса, как он схватил меня за хвост. Ладно, признаю, моя оплошность. Я считала, что Клео управляет сыночком каким-то другим образом, но вот чтобы так кто-то повиновался только лишь голосовому приказу — о таком я не слышала.

Мне всё же удалось вырваться из стальной хватки. Падать было ощутимо больно, но на боль я решила не обращать внимания, а быстро юркнула под кровать.

— Ты кого притащил в дом, недоумок проклятый?! — Верещала Клео, — это — сука Диана!

Сама ты сука!

Я лихорадочно наблюдала за беготнёй Хиггинса, у которого остался мой ошейник с солевой жидкостью. В теле Пради я смогу хотя бы подножку подставить, осталось дождаться удобного момента. И оп! Хоггинс растянулся на полу возле того места, где я пыталась спрятаться.

Резко рванула к нему и зубами выхватила кулон с раствором. Моя миссия выполненна — я в доме у Клео, можно и вернуться обратно.

Только вот…

— Кретин! Какой же ты кретин!!! Почему я тебя не убила, когда была возможность?! — Истерически орала Клео на бедного парня, вставая с кровати.

Я опять ошиблась. Я без понятия, что именно с ней происходит, но сейчас она не выглядела немощной. То есть, гноящиеся язвы никуда не делись, тошнотворный запах стал ещё хуже, но она уже не выглядела немощной. Сейчас внутри её клубилась откуда-то взявшаяся Силаы. Много Силы.

— Идсиотка, — прошипела ей, — с-столько кох-хей нес-ся, дура.

— Смотри, кто заговорил? Золотая девочка Курды! — Зло засмеялась Клео, присаживаясь на корточки, чтобы лучше меня видеть, — я могу есть столько когтей, сколько захочу. Если уж сама жрёшь эту гадость, то хоть не смей судить меня, дрянь.

От её веяло озлобленностью. В Ковене Клео казалось загадочной и… Уравновешенной. Сейчас глаза светились безумием, фанатизмом.

— Сильными не рождаются, дура, ими становятся. Думаешь, я не почуяла, что ты, лицемерное отродье, питаешься падалью, как и я? Смотри. Смотри, что когти делают с нами! — Клео всё же смогла дотянуться до меня.

Эта маньячка больно схватила меня за заднюю ногу, точнее, за лапку, и со всей силы потянула на себя из-под кровати. Все мои попытки ухватиться хоть за что-нибудь, не увенчались успехом. Она кричала на всю комнату, сравнивая нас. Вот только я — не она. Я была рождена с Силой, пусть тратила её впустую, но никогда не причиняла людям вред. Она же десятилетиями поглощала запрещённые когти мертвых ворожей, усиливая свою мощь, вот только она не знала о цене, которую придется ей заплатить.

— Ты хоть знаешь, каково мне? — Орала мне в лицо Клео, — ты та, кто живёт играючи, всё давалось легко, ты хоть представляешь, какой путь я проделала? Какую цену заплатила?

— Та виш-шу по твоему хниюс-счему лицу, духра, — прошипела ей в ответ.

— Это только часть той цены, — с безумной улыбкой ответила она, — всего лишь ма-а-аленькая часть Диана. Но ничего, мы с тобой разделим. Всё разделим…

Дальше её бред пошёл совсем уж неразборчивым. Она чем-то успела оглушить Хиггинса, который сейчас лишь тихо постанывал, лёжа на полу. Клео убежала к шифоньеру в углу спальни, в поисках чего-то. Вещи вперемешку с какими-то безделушками вылетали одни за другими, а я, пока она отвлечена, тихо ползла к парню без сознания.

— А вот и остальные гости, — радостно захлопала в ладоши безумная.

Я только добралась до пузырька с раствором и только-только начала поддевать её когтём, как внизу раздались знакомые голоса.

Да чтоб вас всех…