Базил Хвостолом

Глава 7

Через два часа после наступления сумерек, когда Релкин пробирался вдоль зубчатых стен Дома Капитула, расположенного позади Сторожевой башни, на востоке прямо над горизонтом висела огромная золотистая луна.

Лунный свет не давал тепла, и северный ветер насквозь пронизывал суконную куртку Релкина. Когда Релкин добрался до стыка зубчатой стены с наружной стеной самой башни, он весь трясся от холода. Когда-то Релкин нашел там несколько трещин, образовавшихся при падении мортиры, и в первую же ночь взобрался на башню, чтобы взглянуть на город с высоты.

Сейчас он смотрел с крыши Дома Капитула. Огоньки внизу манили в тепло, в уютные комнаты с разожженными каминами и желтыми лампами. Там, в тепле, за вечерней трапезой отдыхали солдате!.

Легонько ударил ветер; Релкин вздрогнул и протянул руку к первому уступу.

Отсюда башня круто взлетала вверх, до первых зубцов было более сорока метров.

Релкин довольно быстро нашел за что зацепиться – в нынешние времена уже не проводили регулярный осмотр башни. И даже с самого начала она не предназначалась для обороны. Здесь находились апартаменты высокопоставленных особ из легионеров и администрации. В огромных стенах были прорезаны окна. По башне расползлись трещины и продолжали расти дальше.

Релкин был малый проворный и прекрасно лазал по стенам. Вскоре он уже пробирался мимо окон жилых помещений, плотно закрытых от ветра. Эти этажи он миновал быстро и в конце концов добрался до уступов, где башня становилась уже.

Здесь ширина ее уменьшалась наполовину, башня поднималась еще на пятьдесят футов, заканчиваясь конической крышей. Она была самым высоким сооружением Марнери и превосходило все остальные, включая огромный купол над Храмом.

Быстро осмотревшись, Релкин не заметил никакой охраны.

Он споро взобрался на уступ, пересек террасу и направился вниз вдоль южной стены. Там были вырезаны причудливые балконы, на которых виднелись кадки с кустиками и деревцами. Во многих окнах янтарным светом горели лампы. Здесь жили самые высокопоставленные люди города: администраторы, владельцы поместий из аристократии и члены Совета стражников.

Релкин заранее проследил за стражниками. Обычно они патрулировали по периметру по двое через каждые полчаса. Поскольку сейчас их не было видно, у него было время, чтобы привести свой план в исполнение.

Добравшись до места, откуда, он знал, было легче всего спуститься на нужный балкон, Релкин вновь перелез через зубчатую стену. Южная сторона башни была декорирована каменными уступами, обрамляющими ворота и окна. Детская забава для умелого вора. Вскоре Релкин уже залезал на широкий балкон одного из верхних этажей, где в маленькой круглой теплице с незапертой дверью рос целый цветник орхидей.

Через стеклянные панели дверей была видна пара зажженных ламп. Занавеси были раздвинуты, и Релкин видел роскошную комнату, заставленную тяжелой мебелью темного дерева. Внутри никого не было видно. Путь был открыт.

Он чуть помедлил, чтобы бросить с балкона взгляд. Луна низко плыла над горизонтом, в небе мерцали звезды. Внизу, спускаясь к темной воде залива, раскинулся белый город, залитый теплым светом желтых фонарей. На дамбе, уходящий далеко в море, стоял маяк Марнери, его огромный фонарь каждые две минуты совершал оборот – фонарь вращала команда специально обученных обезьян из Кунфшона.

Релкин чувствовал, как возрождаются надежды на будущее. Всего несколько чудесных цветов, и он заработает у богатых горожан, которые придут на «Орхидею» в Оперный театр, по меньшей мере десять серебряных монет. Утром он купит у старого Ротеркари магическую кровь кунфшонского бычьего нетопыря и отрастит Базилу хвост.

Запоров не было, владельцу в голову не могло прийти, что кто-нибудь заберется на башню, чтобы украсть цветы. Дверца оранжереи открылась легко, Релкин проскользнул внутрь. Тепло жаровни поддерживало влажную, тропическую атмосферу со странным перечным запахом каких-то черных местных растений, которые росли в бадье вдоль одной из стен.

По другую сторону росли орхидеи. И как же они были прекрасны! Длинные лепестки изысканных оттенков желтого и розового сейчас при свете луны были бледно-серыми. Это были самые красивые цветы, какие только Релкин видел когда-либо.

Он открыл свою сумку и принялся выдергивать растения из горшочков.

Оставляя на корнях немного влажной почвы, он заворачивал каждый цветок в тряпицу и укладывал в сумку, пока не насобирал больше дюжины. Закрыв сумку и перебросив ее через плечо, он вновь распахнул дверь оранжереи и вышел.

Все оставалось по-прежнему, за одним исключением. На балконе он был уже не один. Обезьяноподобный пес в ошейнике с толстыми шипами нюхал перила балкона там, где перелезал Релкин.

Релкин на цыпочках быстро пошел прочь.

Балкон кончился. До следующего прыгать – далековато. Обезьянособака подняла жуткий лай и вой. Релкин слышал, как застучали по камням когти.

Перепугавшись, он прыгнул, но получилось неловко: поскользнувшись на перилах соседнего балкона, он едва не погиб. Его спасло лишь то, что он оказался верхом на перилах. От удара перехватило дыхание, но он все же сумел сползти на балкон, прежде чем потерял сознание.

Он быстро пришел в себя. Дыхания по-прежнему не хватало, и сильно болело в паху. Трудно было подняться даже на колени. И еще труднее подобрать сумку.

Релкину почти удалось одолеть эти трудности, когда случилась новая неожиданность. Двери на балкон распахнулись, появилась какая-то фигура. Релкин уставился в лицо худой женщины с прямыми седыми волосами и усталыми глазами, завернувшейся от холода в коричневое одеяло. В правой руке у нее блестел нож длиною в фут, и нож этот был направлен Релкину в горло.

Некоторое время женщина лишь внимательно на него смотрела. Выясняла, наверное, кто это – безобидный ребенок или некая жуткая тварь из стана врагов?

– Что ты здесь делаешь? – наконец сказала она. Голос ее словно бы принуждал к ответу.

– Ворую орхидеи, – ответил он, сам удивившись накатившей на него откровенности.

– Зачем?

– Хочу продать их перед представлением «Орхидеи». Раздобыть денег для магии, чтобы отрастить хвост моему дракону.

– Ты драконопас?

– Да, – сказал он, не вполне понимая, почему отвечает так просто и правдиво. В этой женщине было что-то такое, что вытягивало из него правду.

И по тому, как она держала нож, было сразу видно, что она умеет им пользоваться. Сталь блестела, и Релкин смотрел на клинок как зачарованный.

– Входи, сиди здесь, пока я не решу, что с тобой делать.

Релкин почувствовал, как что-то покидает его сознание, как будто приподнимается тяжелый покров. Инстинкт самосохранения взял верх.

– А не будет ли проще, если я продолжу в том же духе и спущусь по стене?

Женщина повернулась и пристально на него посмотрела. Взгляд у нее был особый: казалось, он буравил насквозь.

– В дом! Я не позволю, чтобы в башне спускали с рук воровство. Цветы надо вернуть тому, кто приложил столько усилий, чтобы их вырастить. В северных краях тропические растения очень трудно выращивать.

Релкин оглянулся на перила и оценил свои шансы. Женщина взглянула на него и дважды щелкнула пальцами. Релкин, двигаясь будто во сне, прошел вслед за ней в комнату, залитую янтарным светом и уставленную шкафами, распухшими от томов, переплетенных в темно-коричневую кожу. Там он уселся на стул, все еще ощущая тошноту, хотя боль в паху проходила.

Женщина позвонила в серебряный колокольчик. Появился стражник и получил ее указания.

Затем она повернулась к Релкину.

– А теперь расскажи мне подробно, что такое стряслось с твоим драконом.

Релкин попытался заговорить, но мысли его были полны тумана, и он не сумел объясниться членораздельно.

– Живее, молодой человек! – сказала женщина. Но потом, увидев его глаза за поволокой бесчувствия, поняла, в чем дело. – Ах да, как глупо. Прости.

Она щелкнула пальцами в третий раз и разрушила чары. Сознание Релкина избавилось от заклятия повиновения.

– Ну, – сказала леди. – Что случилось с драконом?

– Ему отрубили мечом кончик хвоста.

– Как зовут твоего дракона и какой он породы?

– Имя его Базил, Базил из Куоша. Он куошский кожистоспинник, спина коричневая, живот зеленый, а ноги толстые и сильные.

– Не сомневаюсь, что он – красавец. Хорошо, я скоро вернусь. Положи цветы, которые ты украл, на стол. Я верну их владельцу.

Релкин с мрачным видом достал из сумки цветы. Теперь его накажут, а потом Базил провалит бой, и их отправят в Куош, где до конца своих дней они будут вкалывать по хозяйству.

Прошла минута, а может две, и стражник вернулся – на этот раз в сопровождении двух дежурных, молодых студентов из Дома Капитула, помогавших поддерживать порядок в Сторожевой башне.

Стражник указал на Релкина:

– Вор. Отвести в подземелье и передать дисциплинариям. Я бы лично рекомендовал окунуть парня с головой в воду.

– Когда с ним поработают экзекуторши, купание ему будет очень кстати, сказал один из дежурных, узколицый юноша с глазами ласки.

– Они сегодня в отличной форме! – добавил второй. – Мы уже обработали троих пьяных подмастерьев и одного карманника, – похвастал он. – Это все, конечно, из-за полнолуния – такое каждый месяц бывает, а тут и материальчик валом валит! Ну и ночка.

Веселое настроение дежурного ничуть не подбодрило Релкина. Его стащили со стула, связали спереди руки, и дежурные уже готовы были его увести, когда дверь открылась и вернулась бледнолицая леди с усталыми глазами.

– Минуту. Прежде чем вы его уведете, я кое-что ему дам.

Она положила Релкину за пазуху небольших размеров плотный коричневый пакет.

– Вот, возьми, мастер Релкин. Вскипяти содержимое пакета в чане с водой и дай выпить своему куошскому кожистоспиннику. Гарантирую, что вкус ему не понравится, но здоровью поможет, судя по описанию.

Релкин едва успел ее поблагодарить, как его уже утащили за дверь и поволокли по лестнице в подземелье.

На лестничных площадках его вели через толпы слуг, послушниц, стражников.

На этажах пониже площадки были просторнее и широкие коридоры разбегались в трех направлениях.

На первом этаже Релкин проследовал мимо группы послушниц, чистящих мраморные плиты. Девушки захихикали, когда его повели к лестнице в подземелье.

– Отгадай-ка, кто сегодня ночью не будет нагло шляться по улицам? раздался чей-то голос. Смех возобновился.

– Окуните его в залив, пускай поостынет! – послышался другой голос.

Он скатился вниз по ступенькам к посту охраны. Его зарегистрировали и усадили на скамью перед небольшим спортзалом, используемым и для наказаний.

Здесь уже сидело несколько подростков. В большинстве своем – подмастерья, выловленные за драки. Они сидели угрюмые, молчаливые, одурманенные алкоголем.

От них разило потом и кислым пивом.

Наручники с него сняли, и охрана сообщила о доставленном экзекуторам, которые ненадолго вышли из внутренних дверей, чтобы забрать следующего преступника. Вскоре из-за дверей раздались вопли, что для этого места было делом обычным. Релкина передернуло. Но ничего не поделаешь, приходилось смириться. Прихожая закрыта на ключ, хотя стражников за дверями нет.

Внутренние двери вновь распахнулись. Вошла женщина средних лет в бесформенном сером одеянии Дисциплинарного Ордена. Ее мощные руки были украшены золотыми браслетами, соответствующими ее рангу. Она молча указала дорогу первому из парней. Тот неуклюже поднялся на ноги и прошел в зал. Релкин мельком глянул на инвентарь, который лежал внутри, и на места для регистраторов правосудия, расположенные рядами.

Двери закрылись. Остальные подростки уставились в пол, не делая и попытки заговорить.

Релкин остался один на один с мрачными мыслями. Впереди маячила надежда поправить здоровье Базила, и за это он был благодарен. Но до этого ему придется пережить неприятный период жизни.

В замке со стороны коридора повернулся ключ. Дверь приоткрылась, внутрь сунулось чье-то лицо. Релкин тупо уставился на него, а потом вдруг опомнился:

– Лагдален!

– Шшш! – шепнула она и наклонилась к нему. – Пойдем со мной, я знаю, как отсюда выбраться.

Остальные едва на нее посмотрели: Лагдален была одета в серый балахон Ордена Сестер с голубыми нашивками послушницы. Очень стараясь выглядеть официально, она прошла мимо и распахнула дверь в зал. Наказание как раз шло полным ходом, и подмастерья смотрели в пол, погруженные в свои мысли.

Релкин проследовал за Лагдален, и вместе они проскользнули за спинами регистраторов правосудия. Те, поглощенные своим делом, даже не обернулись. Еще несколько шагов, и они вышли на узкую лестницу. Она вела к маленьким комнатам, забитым снаряжением, принадлежавшим спортзалу.

– Быстрее, мне не хочется, чтобы нас здесь застукали, – настойчивым шепотом сказала Лагдален, волоча Релкина за собой через темное помещение в другой коридор. Они подошли к окну, выходившему на узкую аллею.

– Этот коридор ведет к кухне. Если пойдешь прямо, окажешься у конюшен.

Релкин прямо не знал как ее благодарить. Он рассказал Лагдален о женщине с белыми волосами и о свертке, который она дала.

Глаза у Лагдален стали круглыми:

– А на каком этаже она живет?

Релкин пожал плечами, какая, мол, разница:

– Почти на вершине башни, а может тремя этажами ниже.

Лагдален закусила губу и покачала головой.

– Тебе повезло, Релкин. Там живут очень могущественные люди. За такие дела она могла превратить тебя в лягушку.

– Так не превратила же. По-моему, она добрая.

– Наверное, это одна из верховных ведьм. Но повторяю: тебе повезло. В следующий раз, Сирота, будь осторожен – меня может не оказаться поблизости.

– Спасибо тебе, Лагдален из Тарчо.

– Да ладно уж, – сказала она, нервно сжимая руки. Ей надо было еще вернуть ключ в охрану, пока его не хватились.

– Почему ты спасла меня? – спросил Релкин.

– Проходила по лестнице, смотрю – ты, и потом мне не очень понравилось, что говорили другие девицы. Я и решила тебе помочь.

– Тебе за это самой могли всыпать.

– Не думаю. Никто из знакомых не видел, как я вхожу. А мальчишки были слишком расстроены, чтобы что-то заметить.

– Благодарю тебя еще раз, Лагдален из Тарчо.

– До встречи, Релкин, и постарайся быть осторожным.

– До встречи, Лагдален. Мы обязательно еще встретимся.