Байки Верхнего Моря и другие страшные истории

Часть 1. Байки Верхнего Моря

Первая часть книги – сборник рассказов-вбоквелов к книге "Небесная танцовщица и капитан "Горгоны"". Но их можно читать отдельно.

– Человек никогда не покорит Верхнее Море, – сказал Бумброк, старший бортмеханик, и грохнул кулаком по столу. – Людишки слишком о себе возомнили. Думают, раз построили аэростаты, то теперь им раз плюнуть обуздать облака. Думают, что могут высморкаться и вытереть пальцы о небесную твердь! Нет, братцы, небо – это вам не шутки. Оно хранит много тайн. Страшных, леденящих кровь. 

– Опять папаша Бумброк разоряется, – с добродушной улыбкой заметил матрос Луц. – Сейчас начнет по ученым прохаживаться.

– Ученые – в керосине моченые! – тут же сердито откликнулся Бумброк. – Говорят, что знают все о воздушных течениях. Они составили каталоги облаков. Дали глупые клички ураганам. Но почему они никак не объяснят такие штуки, как Черную Радугу и Дьявольские Облака? Не поймают призрачный аэростат «Летучая Пиявка»? Не скажут, откуда является летучее чудовище Скилла?

Ни черта они не знают, эти ваши зазнайки-ученые. Мы, аэронавты, повидали такое, от чего у них поджилки бы затряслись. Посмотрел бы я на них, как они несут вахту в полночь, когда небо становится черным, что уголь, а холодный ветер  треплет  аэростат, как котенок дохлую мышь! Или когда за иллюминаторами пляшут огни святого Эразма, и бог ветра Эолай завывает «Умри! Умри!» на своей дьявольской дудке!

– Эк как завернул! Да ты поэт, папаша Бумброк, – оскалился Луц. – Тебе бы книжки писать. Глядишь, заработал бы кучу деньжат и не пришлось бы тебе болтаться в небе месяцами.

– Молчи, мальчишка! Летаешь пятый год, и думаешь, что знаешь о Верхнем Море все. Врешь, ни черта ты не знаешь! Старые глаза папаши Бумброка повидали в рейсах такое... Как они только не вылезли из головы от всех кошмаров, что насылало на нас небо!

– Ну давай расскажи нам, – зевнул Луц и потянулся за термосом. – Все равно делать нечего. Послушаем твои байки! Занятное будет развлечение.

– Да, расскажи, Бумброк! – потребовала госпожа Матильда, старший кок. Она зашла в кают-компанию, чтобы отдохнуть  после тяжелого рабочего дня. С собой принесла пару термических фляг с горячим чаем и пакет бутербродов, отчего вернувшиеся с вахты матросы и механики встретили ее с великой радостью.

Тильда села напротив Бумброка, оперлась на столешницу мощными локтями и опустила на руки двойной подбородок.

– Жуть как люблю страшные и загадочные истории, – призналась она. – У меня тоже парочка найдется. У нас на камбузе чего только не бывает! Я своими ушами слышала, как ночью в буфете шарил судовой призрак Голодного Юнги. А утром от печенья остались только крошки!

– Для любой загадочной истории есть свое объяснение, – сухо сказал судовой доктор Гризвольд. Он совершал обход по помещениям, чтобы проверить, не нарушают ли матросы его гигиенических требований – не прячут ли в шкафчики для одежды грязные носки, не плюют ли на пол и вовремя ли протирается пыль.

– В небе нет ничего таинственного, – продолжал доктор, поправляя указательным пальцем пенсне. – В нем куда меньше неразгаданного, чем, например, в океанских глубинах. Уверен, для каждой вашей леденящей душу истории можно найти банальное объяснение. Чаще всего оно одно: аэронавт перебрал грога.

Доктор многозначительно покосился на фляги. Ему было известно, что Тильда в нарушение приказа капитана добавляла в каждую щедрую порцию джина. Она протащила его на судно в бочонке из-под оливок и порой наливала порцию матросам по цене в три раза выше, чем в барах Сен-Лютерны.

– Не скажите, доктор! – распалился Бумброк. – Вы сначала послушайте, а потом трепитесь! Это вам не диагноз пациенту ставить.

Дверь распахнулась, в кают-компанию ввалились матросы и механики, сдавшие вахту. Они выглядели измученными, но веселыми.

– Братцы, идите сюда! – позвал их Луц. – Папаша Бумброк собирается рассказывать страшные байки. А док хочет каждую байку разобрать на косточки и растолковать, что чудес не бывает. Давайте послушаем! Только не надо громко ржать. А то капитан услышит. Явится и увидит, чем мы тут согреваемся вместо чая!

Товарищи Луца живо заняли места за столом и начали отпускать соленые шутки, подначивая рассказчика.

Завершался первый день долгого рейса. «Горгона», крупнейший пассажирский дирижабль королевства, низко шел над океаном. За иллюминаторами весела слоистая облачная пелена, по стеклам бежали мокрые дорожки.

Капитан Ларсен, опытный и смелый аэронавт, вел «Горгону» по краю шторма. Мощные двигатели дирижабля могли легко идти даже против сильного ветра, но штормы на пятьдесят пятой широте в это время года бывали жестокие, и синоптик бегал по коридорам озабоченный, на ходу вчитывался в показания метеосводок и предсказывал беду.

За бортом температура опустилась до пятнадцати градусов. Вахтенные, совершавшие обход по внешней галерее, возвращались продрогшие, с красными носами и синими губами. В кают-компании было тепло, крепко пахло чаем, крепленым алкоголем, а притушенные по ночному времени лампы давали уютный желтый свет.

Не хотелось думать, что под ногами, под толщей механизмов и тонкой оболочкой, простирается бездна. Дирижабль под ровный гул двигателей неукротимо шел вперед в смоляной темноте неба, полного опасностей.

– Давай, папаша Бумброк, выкладывай свои сказки, – потребовал Луц. – А то ты горазд пугать, а как тебя к ногтю прижали, так ты в кусты.

– Ладно, – проворчал Бумброк. – Тильда, плесни-ка мне еще своей бодяги… Эх, хорошо пробирает!

Он отпил дымящийся напиток из кружки, вытер рукавом усы и обвел кают-компанию загоревшимися глазами.

– Ну,  с чего начать? – спросил он воинственно.

– С чего хотите, – сказал доктор Гризвольд. – Мне все равно, какую байку развенчивать первой.

Скелет с неба и летающее чудовище

Бумброк еще раз хорошенько приложился к кружке с грогом, откашлялся и приготовился начинать. В кают-компании наступила тишина.

– Несколько лет назад служил я младшим бортмехаником на «Астрее», красавце-дирижабле жесткой конструкции, который первым пересек океан. Увы, год назад его списали, после того как его здорово потрепало во время грозы.

Но, надо сказать, все последние рейсы «Астрея» были несчастливыми. То  хвостом саданет о землю во время посадки, то оперением крышу ангара заденет при взлете, то капитан уйдет в запой и собьется с курса. И скажу вам, все это было неспроста. Несчастья начались после той ночи, о которой я вам расскажу. 

Бумброк замолчал, глотнул из кружки и задумчиво потянул ус.

Все переглянулись с удивлением.

– Ну? – потребовал в нетерпении Луц. – Что же такого случилось в ту ночь?

– Хотите верьте, хотите нет, но в ту ночь мы встретили призрачное чудовище нижнего и верхнего моря Скиллу. Нам повезло: Скилла была сыта и дала нам уйти. Но ее проклятье прицепилось к «Астрею», и судьба его была решена.

Доктор скептически хмыкнул.

– Судьба «Астрея» была предрешена приказом министерства воздухоплавания, которое назначило капитаном Химмеля, – заметил он невозмутимо. – Химмель крепко дружит с зеленым змием. Отсюда и все несчастья.

Бумброк лишь пожал плечами и скорчил презрительную гримасу.

– В ту ночь Химмель был трезв как стеклышко. И зол как черт, потому что забыл пополнить запас спиртного в своей каюте. И это никак не связано с тем, что произошло.

– Да рассказывай ты уже, не томи!

Бумброк грозно откашлялся и продолжил:

– Шли мы над океаном, как сейчас. Наступила ночь. Я нес вахту на верхней площадке под открытым небом. Помню: летим мы, тихо-тихо кругом, а тут еще луна поднялась – огромная, белая, как человеческая кость.

Стало светло, что днем, но только свет от луны, сами знаете – не такой он, как от солнца. Свет луны мертвый, синеватый. В нем все люди выглядят покойниками. Тени лунной ночью резкие, черные, и словно шевелятся.

«Это упырья луна, – сказал наш старший помощник. – Смотрите в оба, братцы –   в ночь упырьей луны много нехорошего бывает. В ночь упырьей луны вся нечисть на прогулку выбирается».

Наш старпом был мужик опытный, разное повидал, не раз вступал в схватку с воздушными дьяволами, и знал,  что от старых баек отмахиваться нельзя.

Стоим мы, значит, на верхней палубе, мерзнем. Моторы гудят, но как-то жутко гудят... Воют, что души на дьявольских вилах. И вокруг призрачный свет, и океан внизу серебрится. А под волнами так и ходят огромные черные тени. И кто знает, что это – то ли киты резвятся, то ли косяки сельди поднялись, то ли чудовище Скилла добычу высматривает.

– Скилла? – недоверчиво переспросил доктор Гризвольд.

– Да, Скилла! – с вызовом сказал Бумброк. – И мореплаватели, и воздухоплаватели в нее верят. Это призрак доисторического чудовища. В полночь она выбирается из глубин. Может корабль затопить. А может взмыть в небо и сбить одинокий аэростат. Ей без разницы. Она и летать, и плыть умеет.

– Хм, любопытная модификация старой легенды. Занятно. Меняется мир, меняются и предания. Они тоже идут в ногу с прогрессом.

Бумброк нетерпеливо махнул рукой.

– Слушайте, что было дальше. Склянки отбили полночь, и тут лунный свет померк. Как лампочку выключили, вот! А при этом на небе ни облачка не было! Но и я, и старпом, и вахтенный матрос своими глазами видели, как луну заслонил огромный черный силуэт. Он пронесся и слился с небом.

И тут на палубу с грохотом упало что-то… упало и рассыпалось, и круглый предмет покатился прямо к моим ногам. Чудом никого не пришибло! Я наклоняюсь и поднимаю эту штуку. И как заору! Потому что я поднял череп! Настоящий человеческий череп. 

От падения он треснул, часть зубов вывалилась. Череп лежал у меня в руке и скалился жуткой беззубой улыбкой. А тут же под ногами валяются косточки, что от скелета остались. А мы идем на высоте пятьсот с гаком футов! И скелет свалился на нас прямо с чистого неба.

Признаться, у нас от страха поджилки затряслись. Матрос так вообще чуть за борт не сиганул.

Вызвали мы капитана. Тот в небо поглазел, затылок почесал, велел кости в мешок собрать и никому ни гу-гу о том, что случилось. Сказал, обратится в полицию, а там пусть разбираются, чего это с неба скелеты валятся.

Но после того рейса я ушел с «Астрея», и не знаю, чем дело кончилось. Сдается, ничего полиция не выяснила. 

Мы со старпомом потом говорили про это в кубрике. Он полагал, что скелет – это все что осталось от бедолаги-аэронавта, который попался в зубы Скилле. Она его выхватила из кабины аэроплана или корзины аэростата, обглодала до косточек, а что осталось – на нас выплюнула.

Бумброк обвел присутствующих торжественным и зловещим взором. 

Матросы смотрели на него недоверчиво, но со скрытым страхом. Каждый вспомнил, что сегодня как раз полнолуние, и задумался – не взойдет ли упырья луна, дойдет ли «Горгона» до места назначения без происшествий?

Доктор Гризвольд весело хмыкнул.

– Когда, говорите, это случилось? Помните точную дату?

– Как не помнить? Аккурат в канун дня Всех Святых, три года назад.

– И каким курсом вы шли?

– Норд-норд-ост. Как раз прошли Фессины.

– Все сходится, – сказал доктор как бы сам себе, а потом обратился к старому бортмеханику. – Ну что ж, Бумброк, это была красивая история. И забавная. Более того – со счастливым концом. Потому что тот скелет спас жизнь одному хорошему человеку.

–  Чего? – изумился Бумброк.

– А того, что ваша мифическая Скилла тут ни при чем. В названный вами день три года назад в указанной точке пролетал аэростат доктора Смита. Это знаменитый археолог и большой оригинал. Он путешествовал по южному континенту на воздушном шаре. И в нем же вез свои находки. В том числе скелет древнего царя Кемета, чье тело он обнаружил в одной из гробниц. 

Страшные письма в бутылках

– Послания в бутылках, привязанные к аэростатам? – воскликнула Тильда. – Я много о них слышала! Время от времени на них натыкаются воздухоплаватели. Еще никто не смог понять, что означают эти послания! 

– Именно так, – подтвердил Бумброк. – Толкуют, что запускают их мертвецы. Погибшие воздухоплаватели. Их души заблудились в небесной тверди и не могут найти выхода. Они пытаются связаться с теми, кто еще бродит по земле, и попросить помощи.

– Ужас… – прошептала Тильда, вздрогнув. – И ты ловил такие послания, Бумброк?

– Своими руками! – бортмеханик помахал перед слушателями заскорузлыми ладонями. 

– И что же было в тех посланиях?

– Скажу одно: от них мороз пробирает по коже. Не дай бог вам хоть раз получить такое послание. Потом спать ночами не сможете!

И Бумброк принялся рассказывать монотонным, скрипучим голосом, как будто желая нагнать больше страха на слушателей.

– Случилось это недавно – в прошлом году. Я подрядился сопроводить рейс на «Миманте», третьем по величине дирижабле королевства, когда тот шел из столицы на юг. Ихний бортмеханик заболел, и меня взяли на борт в последний момент – сам капитан меня уговаривал! Он знал, что лучшего бортмеханика ему не найти. Команда на «Миманте» подобралась молодая, веселая – все им шутки да прибаутки, и никакого уважения к преданиям и приметам неба.

Бумброк неодобрительно покачал головой.

– Но из того рейса многие вернулись мрачными и подавленными. Не захочется тебе шутить, когда ты получаешь послание прямиком из ада!

– Мне уже страшно, – глумливо фыркнул Луц.

– И правильно! – Бумброк ткнул в него пальцем с пожелтевшим от табака ногтем. – Бойся, малыш! Неба надо бояться. Его нужно уважать. И помнить, что никому не дано узнать все его тайны.

– Хорош мораль читать. Рассказывай!

– И расскажу. Сидели мы после вахты в кают-компании… Ну прямо как сейчас. Душевно сидели, хорошо. Шутили, в кости перебрасывались. И вдруг стучит что-то в окно. Мерно так: тук… тук… тук… А мы, между прочим, над облаками шли. В гости никого не ждали, сами понимаете.

Матросики, ясное дело, побледнели, переглянулись. И каждый про себя, видать, думает: что за дьявольская рука стучит в иллюминатор? А открыть жалюзи боятся. А ну как покажется там рожа крылатого кровососа!

– Что еще за крылатый кровосос, Бумброк? Ты нам о посланиях в бутылках рассказываешь, помнишь?

– Про кровососа потом расскажу. Это тоже, братцы, байка такая, что на ночь ее лучше не слушать… будете потом в койке скулить и звать мамок.

– За себя говори, Бумброк!

– А то и скажу, что старый Бумброк не боится признаваться в том, что душа у него в тот момент ушла в пятки. Но тут залетает в кают-компанию вахтовой и орет, глаза выпуча: «Там за тросы  какая-то штука зацепилась! Айда на внешнюю галерею, помогите ее снять!»

Делать нечего: накинули мы плащи и пошли. И точно: за тросы зацепился аэростат. Круглый, небольшой. Ну, типа как метеозонд. Но вот только метеозонды белые. А тот аэростат был черный, и на боку у него был намалеван череп. А внизу, где приборы или корзину подвешивают, болтается бутылка стеклянная.

Наш такелажник не оплошал: достал багор, которым снасти поправляет, подцепил чертов аэростат и притянул к галерейке. Смотрим мы: внутри бутылки бумажка сложенная. Бутылку мы разбили, бумажку развернули… на бумажке надпись...

Бумброк замолчал и поднял глаза к потолку, как будто стараясь отыскать в памяти нужные слова.

– Какая надпись, Бумброк? Говори! Или у тебя язык отсох? Тильда, плесни ему еще грога, горло промочить!

Бубмрок с удовольствием взял кружку, и пока он пил, слушатели ерзали от нетерпения.

Бортмеханик крякнул, пососал длинный ус и продолжил:

– А надпись там была  корявая, заляпанная чернилами. Следующие слова смогли мы разобрать: «Спасите наши души. Тут ад кромешный и нет надежды. Черный Душегуб не знает пощады». А ниже череп и скрещенные кости.

– Ох ни хрена себе! – потрясенно прошептал самый молодой и впечатлительный матрос Зиг. 

– Но это еще не все! Такелажник наш, опытный, немало ветрами да высотами потрепанный, говорит: «Братцы, теперь глядите в оба! Известное дело: коли поймали одно послание, то и второе тут рядом болтается, а то и третье. Эти штуки обычно стайкой летают! Слыхал я  про такие письма с небесной изнанки. Говорят, что в одной из бутылок можно найти карту. На ней указаны координаты клада Черного Душегуба! Смотрите, братцы, не плошайте!»

Бумброк хлопнул обеими ладонями по столу, так, что загремели кружки, и снизил голос до зловещего шепота:

– И что вы думаете? Глядим – еще парочка аэростатов проплывает! Один мы поймали и послание прочитали. Еще чуднее первого! Написано было вот что: «Я рвусь в небо, но прозябаю в зловонной яме. Когда же придет конец моему наказанию! Спасите!»

– Но что это значит?!

– Да кто его знает! Третий аэростат с бутылкой мы упустили… далеко летел, зараза! Такелажник наш орал, слюной брызгал, чуть за борт не свалился. Там, говорит, точно карта с кладом, что небесные духи охраняют! Но не повезло. А может, оно и к лучшему. Потому как небесные духи создания злобные. Могут и обмануть, и в ловушку заманить. Еще попадешь в вечное рабство к этому Черному Душегубу, и будет твоя душенька неприкаянно носиться между небом и землей!

Бумброк откинулся на спинку стула и удовлетворенно оглядел товарищей, которые обалдело хлопали глазами, переваривая его историю.

– Ишь ты… – протянул Луц. – А я б не прочь такой подарочек поймать от Черного Душегуба. А вдруг и правда карту клада найдешь? 

– Простите, – раздался въедливый, скрипучий голос доктора Гризвольда. – Уточните, Бумброк: в каких бутылках находились послания?

– Как в каких? В  стеклянных! – насторожился Бумброк.

– А поточнее? В молочных, пивных, или же из-под рапсового масла?

– Ха… Хм… – задумался бортмеханик. – Ну… а, точно! Бутылки была из-под  фруктовой водки «Бирн». Мне ли их не знать! 

Легенда о "Летучей пиявке"

Подождав, когда тяжелые шаги затихнут в коридоре, Тильда осторожно вернула на стол термос и кружки. Но матросы потребовали какао – больше никому не хотелось навлечь гнев капитана.

Лишь Бумброк махнул рукой и быстро налил себе новую порцию.

– Знаете, а мне жаль, что капитан развенчал байку, – сказал Луц задумчиво. – Все-таки что-то в этом есть… романтика какая-то, что ли! Бутылки, привязанные к черным аэростатам… Тайна… Клады…

– Не скули, Луц, – проворчал Бумброк. – Тайн в небе хватает, уж будь покоен! И страшных, и всяких разных. Призрачный аэростат «Летучая Пиявка», например!

– Ты видел «Летучую Пиявку», Бумброк? 

– А как же!  На расстоянии двадцати футов. Можно сказать,  висел в воздухе нос к носу со смертью, – важно ответил Бумброк, болтая ложкой в кружке.

– И как же ты жив остался после этого? Говорят, каждый, кто встречается с «Летучей Пиявкой», уже не вернется на землю.

– Когда такое бывало? Приземляются все. Против гравитации не попрешь! Только не все остаются живыми после посадки.

– Ну, ты-то живой. Вроде бы…

– Мне повезло. Встреча с аэростатом-призраком редко добром заканчивается.

– Мы тебя слушаем, Бумброк!

Механик с подозрением обвел публику прищуренными глазами.

– Да, пожалуйста, расскажите о вашей встрече, – попросил доктор Гризвольд. – Легенда о призрачном аэростате «Летучая Пиявка» – самая знаменитая байка Верхнего Моря. Возможно, ваш рассказ поможет нам установить истину – чем именно является этот загадочный феномен.

Польщенный всеобщим вниманием, Бумброк забыл недавние обиды и довольно крякнул.

– Ну ладно, слушайте, коли интересно.

Он уселся поудобнее и начал:

– Довелось мне летать на небольшом почтово-пассажирском дирижабле «Зюйд». Он был старой конструкции, трехмоторный, с восемнадцатью внутренними баллонами и незастекленной подвесной кабиной на двадцать пассажиров. Ну, знаете, такие нынче ходят лишь на короткие рейсы. Уже и тогда он был изрядно потрепан и нуждался в ремонте. Моторы у него работали неважно, и газ постоянно утекал из баллонов. И потому шли мы недалеко – из Шваленберга к побережью. 

На борту у нас было пяток пассажиров, да несколько тюков с почтой, которую нужно было доставить в порт. Поначалу все шло хорошо, но потом поднялся сильный ветер и снес нас севернее, прямо к лесам близ Крипвуда…

Бумброк обвел слушающих тяжелым взглядом.

– ...Как вы все знаете, места те недобрые и пользуются дурной славой. Говорят, в болотах средь лесов водится всякая нечисть. А еще когда-то там шалил знаменитый безглазый разбойник Иоахим Грабб*.

– Ну, это преданья старины глубокой… Нянькины сказки! – презрительно фыркнул Луц.

– Сказки не сказки, а места и впрямь нехорошие. Осенние грозы. Внезапные воздушные течения. Густые туманы. И высокие леса. Если начинается дождь, приходится спускаться ниже – а там гляди в оба, потому что гайдроп может зацепиться за сосну, и дирижабль сядет брюхом на дерево. 

– Нехороший ландшафт, это верно, – важно подтвердил один из бывалых матросов.

– То-то и оно. Летим мы, значит, близ Крипвуда, пытаемся вернуться на курс. Под нами – бесконечное зеленое море, докуда хватает взгляда! Леса страшные, густые, ни просвета, ни прогалины. Но потом стало хуже – пошли болота, сплошь усаженные мертвыми сухими деревьями. Безрадостная картина, скажу вам, братцы!  А стрелка альтиметра падает все ниже. Из-за какой-то неполадки мы спускались, и ничего не могли с этим сделать. И тут поднялся туман – густой, как овсяный кисель. Он лез в уши, в нос, за шиворот, черт бы его побрал… Солнца из-за облаков не видать. И тут мы услышали кое-что странное...

– Туман порождает так называемые «звуковые миражи» – это научный факт, – заметил доктор Гризвольд. 

– В тот раз он породил страшный звук, потому что мы услышали тоскливый рев, похожий на стон. Он доносился издалека, и снизу и сверху, и от него волосы вставали дыбом на заднице. Не у одного меня мелькнула тогда мысль, что где-то в тумане парит над землей неведомое чудище в поисках добычи.

Бумброк говорил мрачным, монотонным голосом и сумел-таки нагнать страху на слушателей. 

Все сидели, притихнув, навострив уши – не донесется ли снаружи жуткий призрачный вопль? Но все было тихо, лишь гудели моторы да потрескивали раскаленные нити в лампах.

Доктор задумчиво цыкнул вставной челюстью. Все глянули на него с упреком. Вставная челюсть доктора Гризвольда была постоянным предметом шуток и раздражения экипажа. Он имел привычку щелкать и цыкать ей весьма зловеще.

– Но вот туман расступился, как по волшебству! – голос Бумброка окреп, набрал силу, и все вздрогнули от неожиданности. – Однако радости нам это не принесло. Над головой хмурое небо, болота внизу, и компас показывает, что мы здорово отклонились от курса. 

И тут выяснилось, что из стены тумана мы вынырнули не одни, а со спутником. Наперерез нам шел другой дирижабль. Небольшой двухместный моторный аэростат со встроенной гондолой. Длинный, узкий, из черной блестящей ткани. На нем не было ни единого опознавательного знака. Его моторы не работали. Винты были неподвижны. Его несло прямо на нас…