Глава 25 «Жажда»

POV Вильмонт.


Главные враги поехали по магазинам, Хаски, конечно, за рулем. Торжественно пообещал достать заказанное мною, я про себя хмыкнула и пожелала никогда не найти. Но на прощание помахала ручкой и даже натянула искусственно взращенную улыбку.

Чтоб тебе колеса прокололи в пути, наследничек!

План созрел мгновенно, развлекать господ не собиралась, не так воспитана, посему девочкам озвучила, что собираюсь сбежать. Волчица призыв приняла вдохновленно, сказала со мной готова лишиться головы, если понадобится, к тому же, Евой тоже собирались воспользоваться.

Машу с Кристиной оставили, те не пожелали обострять отношения между Аристократами и Бастардами. Их право, а я не хочу развлекать господина. Вещи оставили девочкам, привезут завтра, а сами заказали номер в отеле в теплой аномальной зоне. Там решили переждать ночь, а на утро купили билет до Арзонта.

Взяли с Волчицей вещи, в которые переоденемся, сегодня будем тусоваться до поздней ночи. Внизу в зале шагов не слышно и мы с Волчицей, как воришки, очень тихо ступали по ступенькам лестницы. После баттла, наверное, Аристократы пошли отдохнуть и искупаться наверху. Но воришки в нашем лице, все равно очень тихонечко ступали, некоторые ступеньки предательски скрипели.

Свет ярко горел в зале-кухне, вздохнула облегченно, преодолев последнюю преграду, и опустилась тяжело на пол. И вдох застрял в горле, прокашлялась. Бастард подери! Имина разговаривала возле камина по телефону, сейчас слушала собеседника и помалкивала. На наше приближение отреагировала обернулась.

Трое застыли, не зная, как реагировать. У меня рюкзак Евы за спиной, и мы явно идем куда-то.

— Перезвоню! — коротко сообщила Имина в трубку, без лишних слов подошла поближе ко мне.

Я очень протяжно выдохнула, будто сейчас готовилась к обязательной кончине. Ее голубые глаза с недоверием впились, прикосновение энергии не чувствовала к себе, но понимала, что девушка нас читала.

— Не поспеешь! — к моему удивлению озвучила Имина и указала в моем направлении пальцем. — Серьезно! Даже не думай!

— Имина, — простонала я.

— Не смей! — более грозно озвучила она. — Не дури! И не шути с Хаски, он тебе не маленький мальчик, не забывай, кто он! Я его сто лет знаю, рядом с тобой он, как как не знаю… маленький мальчик рядом с любимой игрушечной машинкой. Ничего подобного не ощущала от него прежде. Не-глу-пи!

При ее последних слова послышался хлопок дверей, женский голос и мужской где-то наверху. Мы трое резко застыли, оглянувшись наверх на потолок. Только бы не сюда.

Пальцами Имина убрала волосы с губ, которые иногда ей мешались и более тихо Имина прошипела на ухо:

— Тьфу, — выплюнула волосы. — Ананина, я предупредила.

— В том то и дело, Имина, я не машинка игрушечная. Я человек, а он этого до сих пор не желает понимать, — ответила и, обогнув девушку, продолжила путь мимо через кухню.

— Да… дда ты, — она даже заикнулась, когда говорила мне в спину. — Ты даже не представляешь… он же не трогает Бастардов никогда… а теперь готов… мало того в нетерпении сам… не уходи, Ананина, хуже сделаешь! Я знаю, жалеть будешь!

Обрывки фраз я слышала в свой адрес, но мы с Волчицей единогласно наплевали. Я никому не позволяла никогда играть собой, и он не будет первым, зазнавшийся гребаный Аристократ!

* * *

POV Хаски.


Многие любят чашку дымящегося крепкого кофе утром для поднятия боевого духа. А я люблю стакан ледяной воды из-под крана: запотевшее холодное стекло в моих руках и прохлада по гортани. Прекрасные и незабываемые ощущения, лучше всякого кофе и чая.

Передо мной самый что ни на есть хрупкий бокал с ледяной водой, что манит не первый месяц. Я буду конченым идиотом, если не выпью его и плевать на личные закидоны Ананиной, что у нее там в голове. Из-за чего сторонится моего приближения, а то я не вижу, что ее прет от меня.

Так и быть, готов немного сыграть по ее правилам и пойду на поводу у маленькой девочки. Четыре часа потратил на разыскивание Желтого Джека, у какого-то барыги пришлось доставать за тройную цену! Тройную цену!

Я ее сегодня спою этим Джеком. Что лучше алкоголь или афродизиак? Посмотрим насколько будет артачиться. А пожалуй, это даже немного заводит ее пугливая моська, так забавно бегала после горок.

Трески с Польски пол дороги подшучивали, предлагали Ананину на свидание сводить, а я молчал, было чихать на их мнение. Предвкушение распирало изнутри, все тело в его власти…

— А где Бастарды? — я один из первых зашел в теплое помещение домика.

Время ближе к девяти. Диван и кресла отодвинули и между ними поставили стол. Музыка тихая доносилась из каждого угла зала.

А я пакеты пронес за стол, понял, что кого-то не хватало. Бастардов нет. А где мой личный? Улыбнулся от предвкушения.

Пока снимал легкую ветровку, на вопрос никто не ответил. Долго ждать?

— Где Ананина? — повторил вопрос. В гостиной ее нет, неужели пошла спать? Нет. Не пойдет, сегодня обойдемся без сна.

Она ни с кем ведь не ухитрилась уединиться? Предупреждал. Или не предупреждал? Ананина моя на данный момент. Она наверху? Посмотрел на лестницу, в груди вспыхнуло что-то черное, злое, что в миг испоганило приятное предвкушение. Не может быть? Кто-то осмелился на мой кусок мяса разинуть пасть?

— Где Ананина? — сам не понял, что больше разозлило, и заставило голос повыситься, привлекая внимания.

— Ее нет, — ответила Имина.

— А где? — Молчание на вопрос. — Где?

Никто не отвечал. Молчали, как энергетически высосанные куклы.

— Дим, — рука Имины опустилась на мой локоть. Девушка улыбнулась мягко и зазывающе, как прежде. — Расслабимся? — предложила, тонко намекнув о будущих планах, мы всегда расслаблялись с ней. Всегда она успокаивала, но не сейчас…

Сейчас жестко сжал ее локоть, отчего подруга охнула и попыталась вырваться:

— Где Ананина? — на вопрос не ответила, попыталась вырваться. — Где Ананина!?

Сегодня я слишком много раз повторял этот вопрос. Когда расслышал на лестнице шаги Трески, то поднял глаза:

— Ну, Ананина! — ухмыльнулся Максим, успел побывать наверху, молчаливо показал пальцем на спальные комнаты. — Там только Маша и Кристина. Волчицы и Ананиной не-ма. Поздравляю, господа, нас продинамили! — Трески смеялся неистово, как конь, которому в пасть засунули узду и натягивали до предела, заставляя ржать, без возможности остановиться.

— Продинамили, — подвел итог Польски.

* * *

POV Вильмонт.


Переодевшись в красивую одежду в заказанном номере с Волчицей, пошли искать приключения на симпатичные задницы. Мини-юбка с двумя боковыми разрезами, представляете на мне? При ходьбе едва белье не просвечивалось, это влияние Евы. Голубую кофту на замке с капюшоном расстегнула по середине груди. Ура! Впервые за некоторое время могу вдохнуть полной грудью. Но, конечно, я себе не изменила в плане обуви, кеды голубенькие и носочки напялила вместе с юбкой.

Нашли небольшое кафе, поужинали там и успели встретить молодых людей.

Опять я не пределах, не люблю случайные знакомства, но Волчица, наверное, так скрывала испуг, отвлекалась на пустую болтовню. Мужчины были покорены Евой, особенно ее длинными ногами, ну без доли скромности мне в вырез тоже успевали посмотреть изредка. И похоже не могли выбрать, что лучше ноги или грудь, их мыслительный процесс наглядно был представлен на лицах.

Вот, Хаски, видишь кому-то моя грудь нравится. Вспомнила все-таки о нем. Злость прошла, как и всегда, оставила неприятное покалывание в груди, разочарование гнило внутри, съедало остальные позитивные эмоции. На что надеялась? Он наследник Хаски. А я Бастард.

Волчицу мужчина позвал на танец, я второму — отказала, не хотелось принимать чужие объятия и улыбаться. Настроение мрачное и не могла никак воспрянуть духом. Предложила собеседнику выпить прохладного шампанского, налитого в бокалы.

Мужчина улыбнулся и согласно чокнулся напитком. Приятная прохлада в груди, никак не выгоняла гниль изнутри, она там навечно теперь? А я поставила полупустой бокал и почувствовала вибрацию по столу, такая бывала, когда громко орали басы в динамиках или же открывалась дверь. На коже вдруг стало холодно, будто порыв ледяного воздуха прошелся по оголенным ногам и груди.

Сам воздух стал разреженным, колючим, холодным. Занавески на окнах справа от нашего столика колыхались сильно, не так как прежде. Почувствовала сильное напряжение в теле перед тем, как повернулась к двери.

Резкие порывы ветра взметнули волосы и налезли на глаза. Передернула плечами от холода.

Встретилась взглядом с его притягивающим взглядом, вцепившимся намертво в жертву. Сегодня жертва я. А он как демон отмщения. Его широкие, нервные шаги отдавались эхом в груди. Мужской взгляд парализовал, протаранил грудь. Заставил отдать бокал молодому человеку и панически быстро вскочить с места. И бегом сквозь небольшое количество народу взметнуться по лестнице на второй этаж, там туалеты.

Побежала не жалея ног, благо в кедах. Хаски меня чуял, шел след в след. Однако переступал быстрее обычного, но на бег не переходил пока что.

Врезалась в парня с девушкой, но не приостановилась. Бежала и бежала от когтей хищника. Рисковала быть заклейменной, как последняя тварь, за непослушание.

Хаски зол. Не видела его никуда спешащим. Никогда. А сейчас он передвигался через ступеньку по моим шагам.

Чертова энергия. Почему не формировалась, когда так необходима? Слишком нервничала, чтобы сосредоточиться на чем-то.

Туалет женский встретил полным затишьем. Здесь никого облегченно поняла и попыталась заблокировать дверь. И в тот же момент вылетела в коридор под воздействием силы, держась за ручку.

Хаски передо мной. Гневные эмоций на лице. Оранжевые нечеловеческие всполохи на яблоке глаз. Не успела подумать, что такое странное с его глазами? Энергия выходила из-под контроля? Таким я его не видела ни разу, даже когда первый раз в спортзале отказала.

— Что ты тут делаешь? — медленно отступала в помещение. Хаски шаг в шаг. По следам жертвы.

Сердце подскакивало от напряжения. Мужчина не отвечал на вопрос, но будто направлял назад — за спину, туда, где находились три раковина. Зачем?

— Что случилось? — понимала, что глупый вопрос, но так скрывала страх.

Ягодицами ударилась о холодный кафель раковины, по глупости небрежно повернула шею туда. И внезапно мое тело вслед развернулось.

— Что ты? — рука на затылке склонила мою голову вниз к раковине. Сдавила шею пальцами, нагибая низко.

— Стоять! — только один приказ прозвучал от Хаски. Я руками оперлась о раковину, пытаясь вернуть тело вертикально.

— Нет! Хаски! Слышишь! — зашипела. — Убери руки!

Услышала молнию змейки на джинсах.

— Перестань! — бедром боднула мужчину сзади, но захват усилился на шее и болью сильнее залил кожу.

— Прекрати! — взвизгнула, когда юбка задралась сзади. Ощутила пальцы там — на ниточке белья, прикрывающей самую интимную часть тела.

Правую руку сжала в кулак и локоть занесла назад, Аристократ удар с легкостью заблокировал, дернув вверх плененную конечность. Мышцы в плечах скрутило, прострелило, в глазах помутнелись цвета. Кадры реальности сбились.

Мужские пальцы без малейшего раздумья убрали ткань нижнего белья между ногами, едва прикоснулись к теплым складкам тела, на что я вздрогнула. Усилила нажим на раковину левой рукой. А мужчина продолжил действовать — раздвинул пальцами теплые складки, освобождая больше места, как будто растягивал ткани для себя.

— Прекрати, Хаски! — копошение на ширинке расслышала. Взвизгнула, не сдержавшись. — Не надо!

Подняла глаза в зеркало перед собой. Видела в отражении себя Бастарда, эту раковую опухоль среди Немийцев того, кого презирали.

В уголках глаз проступила позорная влага, но Хаски не видел. Он молчал.

Уголки раковины врезались в бедра, а я вцепилась пальцами в кафель, взвизгнув от давящего ощущения в теле. Вторая рука свободна, но больше она ни к чему, поздно.

Спрятала глаза внизу на кране. Не видеть только себя. Тебя. Этой комнаты.

Не ощущать накатов гигантских волн, в которых захлебывалась. С каждым толчком внутри тела ощущала голыми ягодицами прикосновения бедер. Твоя плоть вбивалась в меня, как кинжал, разил. Не гладил, не ласкал. Убивал, вдавливал, резал до бесконечности долго и унизительно.

Мое тело двигалось, как манекен туда-сюда, направляемое ударами сзади. Искра боли. Резкий выход до конца. Вновь удар в меня, раздвигая насильно внутренние ткани, не готовые принять мужчину. А потом опять назад и вперед. Вспарывал до конца, до основания горячую плоть.

До боли в пальцах сжимала раковину, захлебывалась от мощных волн, накрывавших с головой. Выставила руки на зеркало, чтобы не врезаться лбом. Теряла равновесие от слишком жестких толчков в себе. Закусила губы до крови, желая разодрать.

Больше ни звука от меня не было: ни мольбы, ни просьб. Только когда мужчина сзади мои волосы намотал на кулак и задрал голову по максимуму назад.

Глаза в глаза в зеркале. Наши отражения нашли друг друга и медленное наполнение, подрагивание его члена во мне. Легкая вибрация.

На мужчине ни единой эмоции. Смотри, Ананина — это то, что ты есть. Мясо. Горячее податливое мясо.

Потом отпустил мою голову, достал член и отошел назад. Моя голова наклонена вниз, опущенная, скрылась за волосами.

Молния с ног до головы разрезала плоть, едва я приподняла спину вертикально. Непослушными ногами переступала назад, пока спиной не стукнулась о холодный кафель стены. Сползла вниз. Присела на корточки, спрятав лицо в руках.

Уйди, пожалуйста.

Но шагов не было слышно. Только запах никотина пробрался в затвердевшие, как камень, легкие. Противно.

Уйди, пожалуйста. Шли секунды молчания, а потом шум воды возле раковины.

— Ты сама виновата, — произнес Хаски, почти мягко ухватил за запястье, вынуждая встать. Какой противовес. Прикосновение было легким, не грубым, и голос успокаивающим. Лопатками прислонил меня к стене, так чтобы волосы не скрывали лица, убрал мешающие пряди. Но я смотрела вскользь, через плечо на противоположную дверь у выхода. Никто не заходил и не видел позора.

— Когда я чего-то хочу, то предлагаю сделку. Если партнер согласен проблем нет. Если нет — привожу миллион доводов в пользу заключения сделки. Последний шаг вынужден применить физическое убеждение. Так или иначе, я всегда получаю то, что желаю. Но ты… — взял почти мягко за подбородок и направил в бок и вверх. Вынуждая поймать его взгляд. Почему ты так ненавидишь меня? Что я сделала? — Ты слишком упертая.

Вздрогнула, когда мужчина приблизил лицо ко мне вниз. Испуганно отвернула подбородок вбок и зажмурилась. Не прикасайся!

Но я промолчала. В момент поганая энергия запоздало забурлила по венам, предательски покалывала ладони и стопы. Рука Хаски, держащая мое плечо, стала плавно рябить. Искажаться, словно мутное пятно капнули на снимок. Искривились линии, поплыли по неизвестной траектории движения.

Темень завладела пространством, единоправным хозяином, а мы стали его гостями. Слева небольшой огонек привлек внимание светом. Это комната моя и Волчицы в домике. Здесь никого, сплошь холодный мрак.

— Экспресс-такси, — хмыкнул Хаски. Он рядом здесь со мной переместился. Нервно дернулась назад, увеличивая расстояние. Подальше от него. Бежать, но куда? Сзади стена.

— Убирайся, — чуть слышно озвучила. — Убирайся.

— Не сегодня, — шаги в мою сторону. — Не сопротивляйся. Расслабься.

Мужчина руку выставил резко вперед и жестко обхватил мое запястье. Потянул на себя поближе. Тело к телу. Я руки подставила на его грудь, откуда чувствовала ровные, громкие удары в ладонь.

— Не трогай, пожалуйста, — попросила, но Хаски подхватил за бедра.

Остановил теплые пальцы на ягодицах, сминая, сдавливая играя, как с неодушевленной куклой. Под ребрами почувствовала, как дрогнул член сквозь джинсовый, натянувшийся материал. Подалась назад, пытаясь сбежать, но Дмитрий не дал. Второй рукой обхватил за лицо.

— Со мной нельзя играть, девочка! — яростно, как дикое животное, прорычал на ухо, обдав горячим дыханием. — Возбудила мой интерес, так будь добра удовлетвори его.

Дыхание на губах, заставило напрячься сильнее. Как же я мечтала перенестись отсюда подальше. Одной, туда, где тепло и светло. Где меня защищали, любили и ценили, где была прекрасной Аристократкой Вильмонт с защитой за спиной. Лишь бы не стоять здесь в руках наследника Хаски, терпя его месть.

Свет щелкнул, когда Дмитрий пальцами провел по воздуху, направляя энергию в сторону двери, где находился выключатель.

Я не хочу быть здесь. Я не могу. У меня есть любимый человек. Я люблю его. Я люблю семью. Хочу быть Аристократкой, чтобы ценили и уважали. Хочу, чтобы Леня обнял, утешил. Помог, защитил от предательских слез.

Кап.

— Эй… Ананина, — пальцем стер внезапно скатившуюся слезу. Я не хотела, чтобы Хаски это видел. — Не стоит плакать… — поймал мой взгляд, мечущийся, как зверь в клетке. Ты поймал, посадил на цепь поганую тварь. Я рвалась, неистово металась по периметру в поисках выхода, но не могла найти.

Хаски улыбнулся ямочками по-доброму или мне так казалось. Может добра в тебе никогда и не было?

— Не поможет.

Полные губы нашли мои, чуть солоноватые от нескольких слез, скатившихся по ним. Испуганным, чуть сжатым. Язык попробовал мой рот на вкус, насколько податлив теперь для него. Вперед-назад. Яростные укусы жалили.

Поступательные движения языка показывали, что он хотел на самом деле. Копировали животные инстинкты тела во время секса. Пальцами мужчина сжал до боли ягодицы: до синяков, до желания выкрутиться из сильных рук и сбежать. Но я позволяла. Открывала рот. Давала язык трогать, прикасаться к нему, облизывать.

А ты не целовал, а лизал, как чертов зверь. Лизал губы, просясь внутрь. Как похотливая тварь, которой нужен акт, трение тел, только бы достать член и вновь меня поиметь.

В горле застыла горечь, разъела желудок и легкие.

А потом во рту странный вкус, еще горче, чем прежде.

— Глотай, — мои рот и нос зажал ладонью.

Я забилась, попав в невольный плен, дышать не позволял. Глаза испуганно заслезились от натуги, руками вцепилась в торс мужчины, в запястье. Промычала.

— Глотай быстро! Хуже будет, — опять видела мутное зеркало перед собой. Ужасно ярко посреди ночи, и Хаски видел меня и все мои слабости.

Дышать нечем, но таблетка уже растворилась. Проглотила. Горькая. Противная.

Через секунду Хаски положил меня аккуратно на кровать, заботливо снял кеды. И остался на одном колене рядом. Изучал новый экспонат перед тобой. Манекен Ананина. Без права голоса. Безвольное тело. Тряпка.

Через минут пять я растекусь лужей, как в тот раз. Поздно. От яркого света среди ночи заслезились глаза.

Горячая волна коснулась теплых ступней, скрытых в голубых смешных носочках. Афродизиак начал действовать.

— Ананина, расслабься, — ненавистная рука прикоснулась к бедру в районе короткой юбки, двинулась по коже выше и выше. Приподняла юбку до белых трусиков. Я зажмурилась, а волна потекла по икрам, по коленям, приближалась к бедрам, вслед за рукой. Словно стая муравьев заполонила миллиметры плоти. Не хотела видеть довольных ямочек на его лице, поэтому отвернулась. Жар дотронулся корявыми ненавистными пальцами.

— Только дай забыть, — опустила ладонь на руку Аристократа, ту что гладила бедро и поднимала юбку. — Пожалуйста.

Нет ответа. Его губы стремительно опустились, жаля бесконечным ядом. И больше ничего не оставалось перед глазами. Только мое тело имело важность, ничто больше. Остальное не важно, только вспыхивающие очаги на коже и внутри. Я в эпицентре взрыва.

Лишь бы забыть все это. Забыть ощущения, чувства, кадры. Хочу их забыть.

Загрузка...