Барон из МЧС – 4

Глава 1

Вторую неделю сидим в схроне. Продукты заканчиваются, а хорошее настроение закончилось ещё раньше… За нами никто не пришёл. В назначенный лейтенантом Якутовой срок не было никакого наступления на южном фланге Балтийского фронта.

Вначале мы думали, что что-то пошло не так и наступление перенесено на день-другой. Но уже неделя тишины. Надежда выбраться из Реальности харков тает на глазах. И непонятно, почему так поступил император, забив на свою внучку-наследницу огромный болт.

Стали крепко думать, отчего такое попадалово могло случиться. Мысль, что Александр Пятый сам отказался от Веры, мы вскоре отбросили в сторону. Он легко замутил серьёзную мясорубку по такому «незначительному» поводу, как операция по разгрому лаборатории тварей. А уж ради престолонаследницы горы должен свернуть.

Значит, по каким-то причинам наша группа не добралась до Старшего следователя Комова и генерала Ростоцкого, курирующих диверсионно-разведывательную акцию в гоблинской Реальности. Но, по заверениям Якутовой, ей была передана по стационарной рации инфа об удачном пересечении защитного барьера и соединении с человеческими войсками.

За потерю Верки Палкиной могли их законопатить в тюрьму. Но там опять-таки обязательно должны встретиться с сбшниками Комова… Или он вместе с Ростоцким тоже попал в немилость к императору и теперь оба сидят в застенках? Очень много вопросов, и ни на один из них ответов у нас нет.

— Припасы на исходе, — в какой-то момент первой начала непростой разговор лейтенант Якутова. — Даже если будем сильно экономить, то максимум на два дня хватит. Дальше придётся гоблинов жрать. Пора мозги включать на дальнейшие действия.

— Мне после той мерзкой рыбины из подземной реки уже ничего не страшно, — вздохнул Морячок. — Могу и гоблинятинкой позавтракать. Но ты, Ведьма, права. Кажется, спасения мы не дождёмся…

— Но что мы можем сделать? — задала резонный вопрос Вера. — Прорваться с боем? Пупок развяжется. Сами видите, как твари усиливают границу между Реальностями, стягивая к ним столько войск, словно сами в серьёзное наступление идти собираются.

Барьер снести? Мы, конечно, молодцы, но не до такой степени силушкой обладаем. Тут самим бы от голода скоро не подохнуть, а не про великие подвиги рассуждать.

— Снести, кстати, можно… — задумчиво произнёс Чах.

— Ты справишься? — вопросительно посмотрел я на наумба.

— Не я, Данила. И даже не мы с тобой. Но вариантик один в голову пришёл. Помнишь, как мы с тобой познакомились?

— Естественно: когда я на практике напоролся на твоё яйцо, ошибочно приняв его за секретную ментальную пушку харков. Хотя тут слово «бомба» больше подходит, но массовое поражение никто не отменял.

— Да я сама при этом присутствовала, — пояснила Якутова. — Повезло тогда сильно, что не рвануло.

— Ага, — кивнул Чах. — Особенно Даниле. Такого умного, сильного и, главное, красивого товарища приобрёл, что должен теперь всю жизнь благодарственные порции с лучшим спиртом мне в хрустальных стаканах подносить.

— Чах, ты обороты-то сбавь! — моментально поставил я этого засранца на место.- Вообще-то, это я тебе жизнь тогда спас. Ты кем был? Тупым зародышем, который при экстренном вылуплении должен взорваться, похерив всё вокруг себя. А теперь? Пусть и придурковатый, но помощник графа Данилы Юрьевича Горюнова. Который, кстати, совсем недавно опять твою облезлую тушку откачивал, после того, как её изнасиловал джинн. Так что это не я, а ты меня с Верочкой поить обязан.

— Вообще-то…

— Прекратить! — рыкнула лейтенант, которой за эти дни до чёртиков надоели и я, и наумб. — Что по существу?

— По существу, — продолжил Чах, — я знаю, где взять ещё одно яйцо. Вернее, там их склад.

— Где?

— Там, — махнул крылом наумб в неизвестном направлении.

— А конкретнее? — начала заводиться Ведьма, от такой неопределённости.

— Галюнчик! Я Великий наумб, а не проклятый харк! Откуда мне знать местную географию? Просто чувствую, в каком направлении двигаться.

— А на самом деле? — мысленно спросил я у наумба.

— На самом деле, Данила — это моя Реальность. Реальность моих предков. Пусть проклятые харки и подмяли её под себя, но родовую память уничтожить не смогли. Осталась всего одна кладка яиц Великих наумбов. После нашей победы над маидом я чувствую биение мыслей зародышей… Они зовут…

— И ты собираешься их спасти? Как?

— Потом, Даня. Всё потом. Сейчас не место и не время.

Разорвав контакт, я прилюдно спросил Чаха:

— И какой план возник в твоей голове?

— Взорвать ментальную бомбу на границе Реальностей. Вёрст сто в диаметре поражение гарантировано. Разнесёт на хрен не только мозги гоблинов и кровососов, но и практически уберёт защитный барьер. Через такую стеночку перетащу вас всех легко…

— Дерьмовый план, — возразила Ведьма. — Ментальная бомба и наши мозги расплавит.

— Не со мной, Галюнчик. Я же Великий наумб и смогу прикрыть даже такую низшую, как ты.

— Ты кого это, жертва мутации, низшей назвал⁈

— Тебя. Поверь, что ничего обидного в этом нет. Даже табор сейчас имеет, пусть и не раскрывшийся потенциал намного больше твоего. А ты со своим положительным Даром так и останешься рядовой менталисткой в рядовой человеческой Реальности. И давай пока не будем спорить об очевидном.

— Не будем спорить, — прервал я назревающий конфликт. — Чах, сколько нам переться до твоих яиц?

— До моих достаточно руку протянуть. А вот до кладки Великих наумбов почти двести вёрст.

— Много, — покачала головой Вера. — Туда двести вёрст, обратно с яйцом до границы — двести… Уверена, что не просто так лежит кладка, а под охраной. Шансы удачного исхода равны нулю.

— Под охраной, — легко согласился с ней Чах. — Я тебе больше скажу! Там яйца и активируют, заставляя зародышей вначале впасть в кому и остановиться в развитии. А потом, резко пробудив, выпускают на волю и происходит уничтожение всего живого на большой территории. По себе помню, что кроме чувства убийства в этот момент ничего не испытываешь. Правда, мне тут с Данилой повезло…

— Всё-таки повезло тебе! — довольно закончил я спор, кто кого облагодетельствовал больше.

— Тебе не меньше, — огрызнулся Чах. — Короче, нам надо дойти до базы. Разнести её в клочья, украсть подготовленное к бою яйцо, доставить до границы и рвануть. С виду реально невыполнимое задание, но лабораторию уже одну разгромили. Причём сейчас нашего нападения никто не ожидает, как это было в прошлый раз. Сама кладка находится в необжитом проклятыми харками месте.

Был случай с другой кладкой. Что-то пошло не по плану, и яйцо взорвалось раньше срока. Небольшой городок гоблинов и несколько деревушек накрыл праведный гнев зародыша Великих наумбов. Теперь зона отчуждения возле последней сохранившейся кладки огромная. Будем идти спокойно. Тут вёрст тридцать всего неприятного пути, когда из прифронтовой зоны выбираться будем.

— А обратно как яйцо покатим? — спросил я. — Нападение на базу обязательно вызовет тревогу. За нами полчища тварей гнаться будут.

— Посмотрим…- неопределённо ответил наумб. — Варианты есть, но с ними на месте разбираться надо.

— Ты чего-то сильно не договариваешь, — подозрительно посмотрела на него Якутова.

— Я не недоговариваю, а просто не могу всё сейчас точно рассчитать, — сделал он самые честные глаза. — Но мой план, хоть и рискованный, только остаётся до сих пор единственным. Какая тебе разница, как подыхать? Сидя тут и отстреливаясь на голодный желудок от харков или во время неудачного побега из этой Реальности?

— Действительно, никакой, — мрачно согласилась Ведьма. — Уговорил. Ночью выходим из норы и идём за яичком. Здесь больше ловить нечего…

Спорить больше никто не стал, поэтому, когда село солнце, мы тихо выползли из схрона и двинулись в указанном наумбом направлении. Даже с его подсказками и то несколько раз чуть не напоролись на гоблинов. Сохраняем режим полнейшей тишины и не ведём никаких разговоров. Но мне и без коллективного обсуждения обстановки в прифронтовой зоне всё ясно. Сейчас нет никаких заслонов от диверсантов, но каждый квадратный километр просто кишит тварями. Сюда реально стягиваются войска для очень серьёзного наступления.

Подобное не может не тревожить. Уж не из-за этого ли сорвалась операция по спасению внучки императора? Вполне реальная версия. Но как прознали наши о действиях гоблинов? Тут кроме нас больше никаких людей нет. Нехороший глист предчувствия огромных неприятностей зашевелился в моей душе и чуть ниже её. Хотя мы и так по самое горло в этих самых неприятностях…

Чудом выбравшись из прифронтовой зоны, устроили небольшой совет во время короткого отдыха. Мои подозрения, что намечается огромная задница на фронте, подтвердила и лейтенант Якутова.

— Нам теперь, кровь из носу, необходимо пробиться к своим! — заявила она. — Чую, здесь намечается не просто локальный прорыв. Наши армейцы обычно постоянно терроризируют тварей, заставляя их перекидывать в спешном порядке роты и дивизии на горячие участки. Но вы видели, как твари готовятся? Не спеша, деловито. Словно с той стороны им ничего не угрожает. И, судя по скоплению зелёных, задействованы все резервы. Такого просчёта харки даже в неадекватном состоянии не допустят. Где-то есть очень поганый подвох…

— Что-то случилось в нашей Реальности? — задала и меня очень волнующий вопрос Вера.

— Не знаю… Не о том сейчас думаем. Нужно о деле.

Неожиданно Ведьма расстегнула броню, достала нож и воткнула его себе в грудь. Мы все оторопели от такого. Потом подскочили к самоубийце.

— Пульс есть! — приложив два пальца к шее лейтенанта, проорал я. — Срочно регенерирующий раствор! Двойную дозу!

Не успел договорить, как Вера уже проделала это, всадив в руку Якутовой два шприц-тюбика. Потом резким движением вытащила нож и вколола ещё порцию в грудь. Кровь перестала хлестать, но рана слишком серьёзная. Галина лупанула себя ножом со знанием дела. Что на неё нашло такое⁈ Ведь только что была адекватным человеком, на тот свет не собирающимся!

— Не поможет, — спокойно произнёс Чах, наблюдавший со стороны за нашей суетой. — Тут, Данила, только твоя кровушка выручит. Через неё смогу приобщить Галюнчика к Поясу Хаоса и поставить на ноги.

— С чего ты взял?

— Потому что это я внушил ей мысль самоубиться.

— Чах, сука!

— А ты не горячись, Даня. Нет у тебя на это времени. Доставай из аптечки аппарат и вливай свою кровь в Ведьму. Там не так и много надо. Потом всё объясню.

От дальнейших разборок остановило лишь состояние лейтенанта. Она реально собирается помереть, несмотря на то, что ещё несколько шприц-тюбиков были вколоты в её вены.

Зло проматерившись, достал походный аппарат для переливания крови. Воткнул соединённые гибкой трубкой иглы в свою и Галину руку.

— Вера…

— Поняла, качаю! — кивнула девушка и схватилась за резиновую грушу.

Примерно две минуты я смотрел, как моя кровушка отправляется в сторону лейтенанта Якутовой. Та лежит бледная, и лучше ей не становится.

— Хватит, — приказал Чах. — Теперь дело за мной.

Не знаю, что он там сотворил, но рана на груди Ведьмы стала затягиваться на глазах.

— Долго в себя приходить будет? — чуть ли не шепчет Астроном, непонятно к кому обращаясь.

— Долго…. Если вообще в себя придёт, — пояснил Чах. — Тело восстановится быстро, а вот с энергетической структурой всё сложнее. Либо выгорит полностью, оставив Галюнчика овощем, либо перейдёт на иной уровень развития. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

— Но зачем, Чах⁈ Зачем⁈ — закричала Вера, материализовав в руке боевой серп. — Что тебе плохого Якутова сделала⁈ Мы все сделали⁈ Предатель! Сволочь!

— Ничего не сделали, — разведя крылья в стороны и всем своим видом показывая, что не боится серпа, произнёс наумб. — Я, наоборот, для вас стараюсь. Всё дело в том, что Галюнчик была единственной из вашей компании, кто имеет положительный Дар. Ни от ментальной бомбы спасти, ни тем более в иную Реальность перетащить я её не могу.

Кровь же Данилы после убитого маида сможет изменить Дар Ведьмы с плюса на минус. Правда, есть небольшой нюансик, о котором я уже сказал.

— Пятьдесят на пятьдесят? — спросил я.

— Верно. Риски приличные.

— Но почему ты просто не поговорил с Якутовой? Не объяснил ей ситуацию?

— Дань, она сильная менталистка, имеющая ещё и кучу блоков в голове! И всё это с положительным Даром! Даже если бы твоя лейтенанточка и согласилась разумом, но на эмоциональном уровне её Дар не позволил бы себя изменять. Это как… Ну как предложи я тебе стать мужеложцем.

— Хреновое сравнение.

— Нормальное, Даня. Тебя можно насильно трахнуть, но идейным гомиком от этого ты не станешь. С изменением полярности Дара примерно то же самое происходит. Поэтому пришлось действовать резко, пока Галя ничего не осознала. Довёл её до состояния почти смерти, когда блоки в голове перестали подпитываться энергетически, а дальше твоя чудодейственная кровь захватила тело. Осталось подождать, чем борьба с врождённым Даром Ведьмы закончится. Тут уж все мы бессильны… Поймите! Выбора не было!

Мы все долго молчали, глядя на Якутову и переваривая слова наумба в голове. Честно говоря, мне его хотелось просто пристрелить, но если выхода не было…

— Тварь ты, Чах. Настоящая тварь, — первой подала голос Вера. — Играешь чужими жизнями, как в карты.

— В карты я играю ещё лучше. На вашем месте не меня бы ругали, а соорудили носилки и двинулись в сторону кладки. Скоро сюда прибудет на постой очередной отряд зелёных. Их машины в двенадцати вёрстах уже.

После такого заявления больше ничего не оставалось делать, как быстро срубив несколько жердин и привязав к ним лейтенанта, в темпе вальса уйти на запад сквозь уже осточертевшие гоблинские джунгли.

Шли до самой ночи, почти не останавливаясь. Глядя на навигатор, понял, что покрыли расстояние в пятьдесят три весты. Мало… Еды всего на сутки осталось, а пешкодралить только в одну сторону ещё дня три. И обратно предстоит не на вертолёте лететь. Где взять припасы? Хорошо бы подстрелить какую-нибудь дичь, только такое ощущение, что из всех зверей в джунглях — только мы и насекомые.

Уже впотьмах вышли к небольшому лесному озеру, около которого и устроили привал. Мои ромалы повалились на землю и тут же уснули мертвецким сном. Мы же с Верой более подготовлены измывательствами инструкторов, поэтому до сих пор на ногах.

— Дань, — указала она на воду. — Может, здесь есть рыба? У нас по половине пайки на человека осталось. Нужно наловить провизии.

— Траванётесь, — подал голос Чах, всю дорогу не показывавшийся на глаза, от греха подальше. — А вот ракушки на берегу съедобные. Я уже слопал парочку. Их бы лимончиком полить да с коньячком… Но и так сойдёт.

Ничего не ответив, мы подошли к берегу и в свете фонарей действительно увидели огромные залежи тёмно-бурых ракушек величиной с ладонь. Осторожно вскрыли по одной ножом и высосали содержимое.

— Ну как? — почти не морщась, поинтересовался я у Веры

— Эти сопли только коньяком и запивать. Желательно большими глотками. Но вроде сытость определённую вызывают. Главное, чтобы не пронесло от таких даров природы.

— Те же мысли. Интересно, можем ли их про запас с собой взять? На раковинах сроки хранения, к сожалению, не написаны.

— У нас герметичные походные ранцы. — предложила она. — Если парочку из них освободить, раскидав боеприпасы по другим, то можно запихнуть раковины и залить водой. При определённой экономии на пару дней хватит. А дальше уже есть страшно будет при любых раскладах.

На том и порешили. Дав до восхода как следует отдохнуть ромалам, прислушались к своим организмам и никаких побочных эффектов не выявили. После этого, нажравшись свежачка, пополнили припасы и снова рысью двинулись за наумбом.

Несмотря на то, что Якутова пока ещё жива и даже немного порозовела, разговаривать с Чахом желания ни у кого не возникало. Хотя мысленно я уже согласился с его относительной правотой, но поощрять подобное нельзя. Ещё привыкнет к самоуправству, и тогда нам всем свет в копеечку покажется. Как ни крути, но даже благие дела наумба могут быть не всегда полезны — уж слишком по-разному наши тела и мозги устроены.

На второй день скорость продвижения группы увеличилась, и смогли отмахать почти семьдесят вёрст. Чах удружил и снова, сделав небольшой крюк в пару вёрст, вывел к озеру. Пополнив запасы ракушек, передохнули и опять отправились в путь.

Джунгли закончились резко, как будто их обрезали гигантским ножом. Выскочив на равнину, мы залегли и уставились на небольшие горы, серой массой выросшие в нескольких вёрстах от нас.

— Здесь жили мои предки… — с грустью мысленно обратился ко мне Чах. — В родовой памяти остались картинки, как гордые наумбы летают над вершинами… Сердце болит, Дань. Я же последний из рода, кто видит эти горы. Скоро даже камни забудут о великом народе. А потом и я сдохну в одиночестве.

— Прорвёмся, Чах, — неумело подбодрил я его, чувствуя жалость к этому затерянному во времени и мирах существу. — Ты хоть и бываешь гадом, но не один, дружище. Всегда помни об этом.