Барабаны Таланов

20 декабря, 11 часов 27 минут

Протяжный, истошно воющий звук сирены ударил в уши Иури Ламишады и отдался во всём теле девушки неприятной, почти болезненной, вибрацией. Вслед за этим оглушительным воем вспыхнул свет. Так начался одна тысяча шестьсот сорок второй день её заключения в федеральной женской тюрьме строгого режима для особо опасных преступников, числившейся в галактическом реестре тюрем под номером семь тысяч двести сорок три или, как называли это заведение почти пять тысяч "подруг" Ласковой Иури, на стальном курорте. Впрочем, горазда чаще они называли этот тюремный астероид, движущийся по высокой круговой орбите вокруг насквозь промерзшего безымянного ледяного планетоида в звёздной системе Регул, куда прозаичнее – Жестянка.

Жестянка имела в диаметре семь с половиной километров, была целиком изготовлена из прочнейшего сталопласта, от космического корабля отличалась тем, что не имела тахионных турбин и по праву считалась одной из самых современных и надежных тюрем во всей обитаемой галактике. Она была полностью автоматизирована, а потому её пятитысячный контингент, состоящий из профессиональных убийц, грабителей и прочего особо опасного сброда в юбках, получившего за свои подвиги не менее двух пожизненных заключений, стерегло всего сорок пять надзирателей, да, и то пятнадцать из них были не столько надзирателями, сколько техниками.

Всё внутреннее пространство этого сталопластового шара было разделено на двадцать автономных боксов-кубиков, каждый из которых можно было двигать по специальной системе транспортных шахт, так что заключенные бокса, если они не были сенситивами, даже не знали точного местоположения своей клетки. Для высокого начальства это служило дополнительной гарантией того, что никто из заключенных не сбежит, а для охранников своеобразным развлечением, игрой типа пятнашек, смысл которой состоял в том, чтобы как можно быстрее загнать названный противником бокс в нужное место. Помимо охранников в игре принимал участие ещё и управляющий компьютер тюремного астероида, а потому тюремные боксы никогда не оставались на одном месте подолгу.

Ласковая Иури была определена высоким тюремным начальством в бокс номер четырнадцать, прозванный Чумным из-за того, что в нем было собрано самое отъявленное отребье преступного мира. Её преступление было признано особо опасным и потому Главный пенитенциарный инспектор федерации распорядился бросить девушку, привыкшую к роскоши и богатству, на самое дно стального курорта, туда, где заключенные сами превращали свою собственную жизнь в сплошной ад. То ли над этим хорошенько поработали тюремные психологи, то ли еще по какой-то причине, но двести пятьдесят женщин, отбывавших различные сроки заключения в этом тюремном боксе, делали всё что только было в их силах для того, чтобы добавить друг другу, а стало быть и самим себе, страданий и боли.

Этому скопищу злобных, мстительных и злопамятных бестий даже не приходило в голову, что они здесь предоставлены самим себе и могут вести вполне приличный образ жизни. Вместо этого они постоянно вели войну друг с другом и всячески портили себе жизнь склоками, издевательствами и бесконечными драками. Все кроме, пожалуй, Иури Ламишады и ещё нескольких заключённых Чумного бокса. Все эти годы она никогда не присоединялась ни к одной из банд тюремного блока, которые спонтанно создавались и вскоре разваливались, никогда не лезла в драку первой, ни к кому не придиралась и ни с кем не искала ссоры. Однако, завязывать дружбу с кем-либо она также отказывалась наотрез и исповедовала древнюю, как мир, истину тюремной жизни – не верь, не бойся, не проси, мотала свой срок в одиночку и никогда не расслаблялась, и благом было хотя бы то, что в тюремном боксе для этого имелись все условия.

Сталопластовый куб с ребром в триста метров имел двадцать уровней, шесть из которых были предназначены для того, чтобы заключенные не забыли о том, что они люди. В каждом отсеке имелось по две просторные лифтовые шахты, оснащенных линейными антигравами. Одна шахта позволяла плавно опускаться вниз, а вторая подниматься наверх. Над спальным отсеком располагалась оранжерея, которую её товарки непременно бы разгромили, если бы та не охранялась роботизированными сторожевыми механизмами. Это было для Иури любимое место отдыха, хотя посещать её она могла не чаще трёх раз в неделю, да, и то при условии примерного поведения, чего в Чумном боксе было добиться трудно. Туда она приходила за тем, чтобы повозиться с растениями, по большей части чисто декоративными и несъедобными, и хотя бы мысленно унестись за пределы Жестянки.

Под кубриком, как она по старой привычке называла спальный отсек, располагался большой спортивный зал – место наибольшего скопления народа и арена большинства сражений. Там, среди множества спортивных тренажеров было легче всего нападать на своих врагов и устраивать на них всяческие покушения. Это место Ласковая Иури посещала не столь охотно, но весьма регулярно, так как только таким образом она могла дать своим товаркам понять, что ей не страшны никакие угрозы и что она способна в любой момент постоять за себя и вышибить дух из какой-нибудь психованной дуры, решившей хоть как-то навредить ей.

Под спортивным залом находилась прогулочная зона в центре которой стоял небольшой храм Универсальной Церкви. В этом месте можно было в любой момент вызвать по супервизио какого-нибудь попа и поплакаться ему в сутану, что считалось в Чумном боксе признаком дурного тона, а потому храм посещался заключенными крайне редко. Ласковая Иури не была исключением и потому куда чаще она спускалась на лифте в отсек развлечений, в котором можно было посмотреть какую-нибудь дурацкую мелодраму или провести часок другой наедине с игровым автоматом. Это ей, конечно, претило, но выбирать было не из чего.

Еще ниже находился пункт связи, но в нем Иури Ламишада бывала крайне редко, так как вдобавок к тому, что ей влепили пять пожизненных, девушка была лишена права на свидания с родственниками и друзьями. Правда, лишь до некоторых пор. В последние три месяца что-то изменилось и она уже дважды общалась со своим братом Биром Ламишада, но это общение с ним ей не очень-то понравилось, поскольку этот тип, явно, решил отобрать у неё то, чем она гордилась более всего – корпорацию "Ламишада спешиал сервис". Как Биру удалось преодолеть этот запрет она не знала, но его намерения сделались ей понятными уже после первых трех минут общения с ним. Поняв что именно вознамерился сделать этот прилизанный мерзавец с бегающими глазками, она замолчала и больше не промолвила ни единого слова. Только так она могла противостоять этому недоноску, по воле судьбы являвшемуся её братом по отцу.

Сразу же после этого Иури угодила на неделю в карцер, хотя она не сделала ровным счетом ничего такого, за что местное тюремное начальство могло бы наказать её таким образом. Точно так же с ней поступили и после второй встречи с братом, когда в течение двух часов она не проронила ни единого слова и даже ни разу не подняла на него глаз. Попадать в карцер ей было не привыкать, хотя она и не находила ничего приятного в том, чтобы сидеть целую неделю, а то и все две, в тесной стайларовой коробке голой, среди собственных нечистот, да, к тому же с кандалами на руках и на ногах, а в это время на тебя каждый день приходят полюбоваться твои злейшие враги, но уж лучше ни за что загреметь в карцер, нежели знать о том, что этот негодяй захватил в свои руки твоё любимое детище и теперь громит всё то, чем ты жила добрых двадцать лет.

Не смотря ни на что, эти неприятности только придали Ласковой Иури сил, теперь, помимо того, что она дала себе слово не сломаться, у неё появилась ещё одна цель, ничуть не менее важная, – не дать братцу прибрать к рукам её корпорацию. Уже только поэтому ей не был страшен карцер и она была готова в любой момент снять с себя тюремную робу и спуститься на лифте в тот отсек, который тюремное начальство называло воспитательным. К тому же после карцера заключенному полагалось отработать вдвое больший срок в тюремном руднике, а это, в отличие от своих товарок, Иури вовсе не считала наказанием, хотя работой было только то, что она в течение восьми часов должна была управлять горнодобывающей машиной находящейся черт знает где, да, к тому же не каким-либо комбайном, а эдаким стальным монстром на двух ногах с огромными ручищами-ковшами, оснащенными виброрезаками, способными прямо в карьере производить первичную сортировку руды.

По иронии судьбы рабочий отсек находился ниже карцера и может быть именно поэтому большинство обитательниц Чумного бокса считали столь увлекательное дело самым тяжким наказанием. Иури, в отличие от них, прекрасно разбиралась в геологии и управлять мощной машиной, способной выламывать из недр какой-то планеты огромные глыбы, доставляло ей большое удовольствие. А ещё это на восемь часов давало ей ощущение свободы ничуть не меньшее, чем в оранжерее. Она не знала где ведутся горные разработки, ведь урановую руду можно добывать по всей галактике, как и не знала того, куда она будет отправлена, но это не мешало девушке осознавать важность этой работы, да, и усталость после восьми часов соединения с мощным агрегатом, ведь в кабине управления приходилось изрядно покрутиться, чтобы заставить эту машину двигаться в нужном направлении и бросать в кузов грузового кара-антиграва куски руды, а не пустой породы, была ей приятна.

Сегодня Иури Ламишада снова предстояло отправляться в рудничный отсек, а потому, услышав вой сирены, девушка вскочила со своей кушетки и бросилась к умывальнику. В том, что ты работаешь в рудничном отсеке, а не ворочаешь железки в спортзале, были свои преимущества, ведь в этом случае для умывания давалось не пол литра регенерированной воды, а в три раза больше, но ею нужно было успеть воспользоваться за те десять минут, которые отводились каждое утро на гигиенические процедуры. Поэтому Иури не стала мешкать и, сбросив с себя жесткую, мешковатую нательную рубашку и такие же бесформенные трусы, ловкими, быстрыми движениями ополоснула всё тело, стараясь при этом не расплескать ни единой капли воды, после чего уже не спеша умылась и почистила зубы. От этого девушка почувствовала себя чуть ли не на вершине блаженства, хотя в своей прежней жизни такое ополаскивание она сочла бы самым настоящим издевательством над своим телом.

После водной процедуры она постояла несколько минут голой наслаждаясь кажущимся ощущением чистоты, хотя прекрасно осознавала, что для настоящей чистоты ей нужно было бы полежать в горячей ванне часика полтора, не меньше. Надев на себя рубаху и трусы, Иури с горестным вздохом облачилась в пластиковый комбинезон грязно-серого цвета, подошла к стайларовым раздвижным дверям своей камеры и по привычке сложила руки на затылке. Начиналась длинная и нудная процедура утренней поверки.

Камера Иури Ламишады ничем не отличалась от любой из двухсот пятидесяти других камер стоящих по периметру спального отсека в два этажа. Пять метров в длину и четыре в ширину. Фальшивое окно с унылым пейзажем, кушетка с прозрачным пластиковым надувным матрацем, шкафчик без дверцы, в который на ночь она вешала на крючок свою тюремную робу, умывальник с прозрачной стайларовой раковиной, такой же унитаз, небольшой стайларовый стол у стены, стальной стул приделанный к полу, и стальная полка над ним, на которой сиротливо стояла большая библия Универсальной Церкви в черном переплете, а под полкой – врезанный в стену мертвенно-серый экран супервизио, по которому вечером им показывали душеспасительные беседы, да, изредка, сообщались всяческие распоряжения тюремного начальства. Больше в камере не было ничего. Всяческие там открытки, плакаты, книги и прочие мелочи были категорически запрещены и за нарушение этого приказа следовало наказание, а оно здесь было одним единственным – карцер.

По мнению начальства Жестянки ничто не должно было отвлекать заключенных от мыслей о том, что они отбывают здесь наказание и что это им не отель, а федеральная тюрьма строгого режима. Камера Ласковой Иури была расположена на втором этаже почти посередине и ей было хорошо видно её товарок, вставших перед раздвижными стайларовыми дверями. Десятки одинаковых серых фигур с коротко стриженными головами. Лица такие же серые, как и тюремные робы и полная тишина. В камеру, если она была закрыта, не доносился снаружи ни один звук.

До начала утренней поверки оставались какие-то считанные минуты и Иури крепко стиснула зубы и сделала несколько глубоких вздохов. Она была рьяной поклонницей чистоты, чего нельзя было сказать о большинстве обитательниц Чумного бокса. В Жестянке, как и в любой другой тюрьме галактики, полагалось соблюдать чистоту и порядок в помещениях общего пользования и в камерах, а эти стервы выражали свой протест тем, что норовили превратить эту тюрягу в грязный, вонючий хлев. Мало того, что многие из них неделями не мылись, так они ещё и норовили отправлять естественные надобности не в унитаз, а где попало, выбирая для этого самые неожиданные места вплоть до тюремной столовой. Похоже, что именно поэтому их бокс и был прозван охранниками Чумным.

Стайларовые двери дрогнули и быстро разъехались. В лицо Ласковой Иури пахнуло сначала резким и едким запахом дезраствора, а затем от соседних камер потянуло вонью немытых человеческих тел и дерьма. Её угораздило получить камеру как раз между двух самых грязных и вонючих существ во всей галактике – Толстухи Берты и Грязной Марты. Впрочем, это были вполне безобидные соседки и, кроме как своей вонью, они больше ничем не досаждали Иури. На воле одна была содержательницей подпольного притона, в котором внезапно случился пожар, унесший жизни трёх с лишним десятков криминальных деятелей, а вторая самой обычной портовой шлюхой, решившей прикончить нескольких своих кобелей с помощью редкого нейротоксина. Другие обитательницы Чумного бокса были намного опаснее и вреднее этих двоих.

В спальный отсек медленно влетели через отверстия в потолке роботы-контролёры и началась процедура утренней поверки. Роботов было всего десять штук, а потому на утреннюю поверку у них уходило иногда до часа и всё это время нужно было стоять держа руки за головой. Иури никак не могла взять в толк, зачем это делалось. В их тюремный бокс не могло попасть ничего запрещенного, так как он не имел практически никаких контактов с внешним миром и всё то, что было запрещено на Жестянке, производилось внутри него и имело форму одной только блевотины и кала, а уж с этим тюремное начальство могло бы и смириться, так нет же, каждое утро и вечер роботы проверяли камеры и их самих столь тщательно, словно из дерьма можно было изготовить мощную взрывчатку.

Наконец робот, которого Иури называла Гарри, добрался до её камеры. Это был овальный крепыш, похожий на хромированный желудь, высотой чуть более полутора метров с шестью манипуляторами, который имел вместо ног линзу-антиграв. Без сомнения он испытывал к Ласковой Иури тёплые чувства, а иначе зачем бы он одаривал её время от времени сигаретами, кусочками мыла, конфетами и прочими мелочами, которые заключенные могли купить и уж наверное этот тип воровал их либо у охранников-людей, либо в тюремной лавке. Во всяком случае как тогда получалось, что те из заключенных, у кого был открыт счет в тюремном банке, частенько недосчитывались по нескольку сигарет в пачке и дико бесились от этого, обвиняя во всём почему-то Ласковую Иури. Правда, этим утром, ловко обогнув свою пассию и плавно влетев в камеру, Гарри негромко сказал, паря в воздухе прямо у неё за спиной:

– Извини, девочка, сегодня у меня нет для тебя подарков. Но в следующий раз я приду к тебе не с пустыми руками.

Иури понимающе кивнула головой и также тихо ответила:

– Спасибо, Гарри, ты и так слишком добр ко мне.

– Не стоит благодарностей, девочка, ты всегда радуешь меня хотя бы тем, что в твоей камере так чисто прибрано. – Сказал Гарри громче, поскольку речь зашла не о контрабанде – Да, и наблюдать за тем, как ты управляешься с горной машиной, для меня огромное удовольствие. Не у всякого робота так получится, Иури.

Ласковая Иури улыбнулась. Ей, право же, было очень приятно слышать слова похвалы от робота. Она всегда и во всём стремилась к совершенству и уж если бралась за какое-то новое дело, то не успокаивалась до тех пор, пока не становилась настоящим специалистом. Однако, её удивило, что Гарри наблюдал за тем, как она работает в карьере на какой-то далёкой планете и потому спросила:

– Гарри, так ты и в самом деле считаешь что это у меня неплохо получается?

Робот немедленно похвалил её:

– Да, девочка, ты отличный рудокоп. Просто замечательный. На обогатительной фабрике это давно уже отметили, ведь только ты избавляешь их от необходимости выбрасывать в отвал пустую породу, а стало быть приносишь компании больше прибыли, хотя я не думаю, что это единственное, на что ты способна.

Проверка носила чисто формальный характер и вскоре Гарри покинул её камеру и направился к Толстухе Берте, откуда через минуту донесся его возмущенный рык:

– Грязная свинья, животное! Ты нагадила прямо на стол!

Толстуха ответила ему издевательским хохотом за что и была немедленно наказана электрическим разрядом. Это было не единственное наказание в это утро. То и дело в спальном отсеке слышалась грязная ругань, а вслед за ней громкие вопли. Роботы-контролеры не стремились к жестокости, но на оскорбления отвечали немедленно, так как это были всё-таки тюремные роботы и в их обязанности помимо прочего входило поддержание чистоты в Чумном боксе. Наконец утренняя поверка была окончена и заключенным разрешили покинуть свои камеры. Двери закрылись и теперь до самого вечера Иури должна была провести четырнадцать часов в обществе тех людей, с которыми она предпочла бы никогда не встречаться.

Относительно приятное время суток закончилось и теперь Ласковая Иури должна была быть настороже. В любую секунду на неё могли совершить нападения без какого-либо повода с её стороны. Один единственный взгляд и любая из этих стерв, которые гурьбой повалили к автоматической столовой, поднявшейся прямо из пола, набросится на неё с яростью дикого зверя. Иури завтракала, обедала и ужинала за федеральным столиком, а потому, в отличие от большинства других заключенных, у которых были деньги на оплату питания, могла не торопиться. Это для них на стол подавались натуральное мясо и рыба, молоко и яйца, ей же приходилось довольствоваться только тем, что выдавал на стол пищевой синтезатор. Зато это позволяло ей держаться немного поодаль от остальных дам этого тюремного заведения и не искушать судьбу лишний раз. Так что и в этом она находила хоть что-то хорошее не смотря на то, что хорошего в этом было мало.

Придя к своему столику последней, она положила ладонь на пластину идентификатора и быстро заказала себе весьма плотный завтрак из пяти блюд. Синтетическая пища была менее калорийной и потому Ласковой Иури приходилось есть больше, тем более, что ей предстоял тяжелый рабочий день. За столиком они сидели вчетвером и это соседство было для неё самым безобидным. Темнокожая женщина с изможденным лицом, Арника, в своей прошлой жизни была наемной убийцей, но она, как и Иури, тоже прослыла одиночкой, а вместе с ними ещё две другие арестантки – Симона и Рафаэлла. Одна была особо опасной бандиткой-налетчицей, грабила богатых туристов на Легии, а другая профессиональным солдатом-наемником.

Пожалуй, именно эти три дамы в силу своих профессиональных навыков были в Чумном боксе самыми опасными противниками, но в том-то и дело, что они не были её соперницами. Все трое, как и Ласковая Иури, были новичками в Чумном боксе и она уже подумывала о том, чтобы составить вместе с ними одну команду, да, вот беда Арника, Симона и Рафаэлла, как и она сама, были прирожденными лидерами, а потому это была пустая затея. Впрочем, для всех остальных они и ещё одна девица, которая сидела за соседним столиком, Аманда, уже были конкурирующей бандой и их даже прозвали за глаза Бешенными Суками. Прозвище, надо сказать, весьма точное, так как все пятеро были неплохими сенсетивами, а потому очень опасными врагами с которыми мало кто хотел связываться в одиночку, да, и толпой наваливались на них не так уж и часто.

Иури частенько делилась со своими соседками по столу подарками Гарри, но делала это так, словно оплачивала какие-нибудь услуги. Она прекрасно понимала, что ни одна из этих женщин, которые были много старше и опытнее её, не захочет быть перед нею в долгу. Поэтому она нисколько не удивилась тому, что вполголоса сказала ей Арника, покончив с супом и принявшись за второе блюдо:

– Иури, Крысы получили на тебя заказ с воли. Я не знаю что они собираются с тобой сделать и где, но будь постоянно начеку. И учти, малышка, они каким-то образом могут подсоединяться к системе управления этой тюрягой. Не думаю что они нашли общий язык с большим компом, но им как-то удается портить твоё досье. С тебя десять сигарет за информацию.

Ласковая Иури вздохнула и ответила:

– Спасибо, Арника, я у тебя в долгу. Сейчас у меня в карманах пусто, но ты же знаешь, за мной не заржавеет.

Больше в это утро за завтраком они не разговаривали. В Чумном боксе вообще не было принято разговаривать о чем-либо на виду у всех. Более того, это было просто опасно, так как могло привести к тому, что на заговорщиц тут же всем скопом могли накинуться свидетели самой невинной беседы. Поэтому Иури быстро покончила с завтраком и первой вышла из-за стола. Возле лифта она столкнулась с роботом-надзирателем. Собственно говоря этот стальной шар диаметром около метра, парящий в воздухе, даже нельзя было назвать полноценным роботом. Это был всего лишь простейший роботизированный механизм, напрочь лишенный его создателями хоть какого-либо интеллекта, но оснащенный динамиками, голографическим проектором, двумя манипуляторами, да, ещё ёмкостью с ловчей пеной.

Роботы-надзиратели были запрограммированы всего лишь на три действия – сообщать заключенным всяческие распоряжения тюремного начальства, задерживать дерущихся с помощью ловчей пены, а затем забрасывать задержанных в транспортные клетки. Делали они всё это не очень ловко и Ласковая Иури была пятой или шестой арестанткой, к которой направилось это чудо техники. Убедившись в том, что перед ним стоит именно та женщина, которую нужно известить о чем-то, круглая бестолочь заговорила картонным голосом:

– Иури Ламишада, немедленно отправляйтесь на пункт связи в кабину номер двенадцать. Вам разрешено свидание.

Спорить с этой тупой железкой и доказывать ей, что свидание с Биром Ламишада для неё даже хуже, чем месячная отсидка в карцере, было бесполезно. Тюремное начальство требовало от заключенных беспрекословного подчинения и даже за простую медлительность могло последовать немедленное наказание – болезненный электрический разряд, а то и того хуже, порция горчичного газа в лицо. Поэтому девушка быстро кивнула головой и ответила:

– Приказ поняла, немедленно направляюсь на пункт связи в кабину двенадцать.

Обычно этого вполне хватало для того, чтобы робот-надзиратель отцепился, но на этот раз круглая железяка двинулась вслед за Иури для того, чтобы проконтролировать исполнение приказа. Шагнув в лифтовую шахту она успела заметить, как из тюремной вывалила целая толпа арестанток и также направилась к шахте лифта. Из этого она тотчас сделала вывод, что Бойцовые Крысы действительно получили заказ с воли и намеревались как следует избить её. Судя по тому, что их собралось человек пятнадцать, а то и больше, это будет весьма серьезным испытанием её собственных бойцовских качеств.

Пункт связи представлял из себя сталопластовую коробку заставленную множеством массивных цилиндров – кабин для свиданий. Для драки это было самое удобное место, так как по этой площадке, лавируя между цилиндрами, можно было бегать сколько угодно, на ходу отбиваясь от нападающих на тебя бестий. Плохо было только одно, двенадцатая кабина находилась в углу и Крысы запросто могли зажать её там как следует избить, но именно этого Ласковая Иури собиралась не допустить и стала мысленно планировать предстоящую схватку. О свидании с братом она даже и не думала понимая, что ничего хорошего оно ей не сулит.

Едва войдя в кабину Иури быстро села на стальной стул, прочно приделанный к полу, и тотчас низко опустила голову. Она даже не слушала того, что говорил ей братец и стремилась не пропустить тот единственный звук, на который она была готова немедленно среагировать, – сигнал нуль-транса, извещающий о том, что ей передана посылка с воли. Однако, её ожидание было напрасным. Бир Ламишада был бесконечно туп и не понимал даже такой простой истины – искомого легче всего добиться применяя политику кнута и пряника. Кнутов Иури отведала уже с избытком, так что самым умным было бы бросить ей большой сладкий пряник. У братца на это, явно, не хватило ума, раз он сказал ей:

– Идиотка, в твоем положении нельзя быть такой упрямой. Рано или поздно ты ответишь мне согласием.

В словах брата легко читалась угроза, но Иури было не привыкать выслушивать их от куда более опасных людей, нежели это смазливое ничтожество. Корпорация "Ламишада спешиал сервис" относилась к числу тех компаний, которые кормились как раз тем, что отводили от заказчиков различного вида угрозы и сама могла напугать кого угодно и уж тем более не смотря на молодость Ласковой Иури, ей недавно исполнилось сорок два года, именно она, а не этот великовозрастный дурень – Бир Ламишада, была мозгом и мотором этой полушпионской конторы. Поэтому угрозы брата её нисколько не волновали, как не волновала её и судьба корпорации. Тот коллектив, который она создала за двадцать лет, был способен решать любые проблемы и уж от кого-кого, а от её братца, имеющего в корпорации всего десять процентов акций, совет директоров отобьется с легкостью.

Для Иури давно уже было ясно, что ей предстоит провести в этой тюряге четыре периода по сто пятьдесят лет каждый прежде, чем её отправят на заключительный трёхсотлетний срок на какую-нибудь планету-колонию, с которой она вернётся домой несломленной. К тому же у неё, в отличие от большинства других заключённых, всегда была в запасе возможность покончить с собой самым основательным образом, чтобы попасть в реаниматор и выйти из него полностью обновлённой в биологическом возрасте не старше двадцати пяти лет и в прекрасной физической форме. Для этого ей всего-то и нужно было сделать, что направить внутрь себя мощный пирокинетический удар, который сожжет её изнутри. Все остальные смертельный травмы реаниматор просто слегка залечит, как это он делал с ней все эти годы неоднократно.

Не имей Иури опыта сенсетивного самолечения, её тело уже давно бы покрылось уродливыми шрамами и она стала бы таким же страшилищем, как и все остальные обитательницы Чумного бокса. Из всех сенсетивов, попавших в их бокс, одна только Арника не следила за своим внешним видом и потому выглядела страшнее черта, но это только внешне. Внутри эта женщина была настоящей боевой машиной, пусть и лишенной своих боевых имплантантов, но всё равно очень опасной. Им пятерым, в отличие от всех остальных, не нужно было часами качаться в спортзале чтобы иметь прекрасную мускулатуру, за что их так и ненавидели.

Так и не услышав сигнала нуль-транса, Ласковая Иури огорченно вздохнула и смахнула с уголка глаза набежавшую слезинку. Всё-таки Бир Ламишада был её братом и в память о том, что она неоднократно выручала его все эти годы и даже оплачивала карточные долги, он мог бы прийти на свидание с ней хотя бы с пачкой сигарет и коробкой конфет. Она медленно поднялась со стула и тотчас услышала характерный фыркающий свист. Кабина свиданий отчего-то решила угостить её хорошей порцией горчичного газа. Девушка рефлекторно закрыла лицо руками и упала на колени, так что большая часть струи пролетела над её головой. Ей, тем не менее, всё же досталось этого угощения. Не понимая в чем дело, Иури бегом бросилась к выходу не отнимая рук от лица, стремясь как можно скорее покинуть кабину свиданий. Её руки, уши и шею сильно обожгло газом и она чуть ли не кричала от боли, а механический голос тем временем громко вещал:

– Иури Ламишада, вы нарушили правила внутреннего распорядка и будете строго наказаны…

Похоже, что Арника была полностью права. Крысы действительно каким-то образом подсоединились к системе управления и пакостили ей по крупному используя скудоумие управляющего компьютера Жестянки. То, что ей и после этого свидания грозило провести в карцере недели две было ясно, как Божий день, но до этого ей сначала предстояло выдержать бой с Крысами, а потому прежде, чем выбраться наружу, она отняла руки от лица и сделала вид, что горчичный газ ослепил её. Крысы уже ждали Иури снаружи и радостно завопили, увидев её беспомощной и растерянной. Уловка сработала и они не бросились на неё тотчас, а только издевательски захохотали, когда Ласковая Иури протянула руки вперёд и стала ощупывать воздух.

Наметив свою первую жертву, Иури Ламишада издала громкий боевой клич своего славного клана и стремглав бросилась на врага. Это была Ронда, здоровенная жирная бабища, хохотавшая громче всех. Нанеся ей жестокий удар растопыренными пальцами по глазам, она ухватилась за её плечи и, используя их в качестве опоры, взметнулась вверх, чтобы перелетев за спины своих врагов, побежать прочь, молниеносно лавируя между кабин. Крысы возмущённо завопили и бросились её догонять. Всё-таки у них был чёткий план действий, так как они рассыпались широкой цепью и принялись загонять Иури Ламишада, словно охотники дикого зверя. К тому же действовали они не торопясь и обстоятельно, что прямо говорило девушке о том, что роботы-надзиратели не придут к ней на помощь немедленно.

На стороне Крыс было число и грубая физическая сила. Каждая из этих мордастых девах была килограммов на сто тяжелее Иури, да, и питались они куда лучше, чем она и проводили в спортзале все дни напролёт. Если бы не то обстоятельство, что вот уже почти год вся Железяка была заполнена этим проклятым вульритом, который сужал боевое сенсетивное поле Ласковой Иури до предела, эти стервы не вели бы себя столь нагло. Мимоходом она вырубила ещё двух Крыс, после чего побежала к лифту, ведущему наверх. Там её наверняка ждала целая толпа Бойцовых Крыс, но именно туда и прилетят рано или поздно все роботы-надзиратели. Ведь они просто физически не могли быть в сговоре с этими стервами.

Иури не ошиблась в своих предположениях. Основные силы Крыс были сосредоточены вокруг лифта и это были самые опасные её противники, не чета Ронде. Девушка сложила ладони коробочкой и соткала внутри неё небольшой шарик пирокинетической плазмы. Не слишком горячей, но в то же время очень плотной. Бросившись к Сесиль, атаманше Бойцовых Крыс, она выплеснула на её живот рукотворный огонь и заставила плазму растечься по животу этой здоровенной бестии, лицо которой было украшено множеством шрамов. Эффект был просто потрясающий. Пластик тюремной робы вспыхнул ярким пламенем и Сесиль опалило так сильно, что та мигом забыла о своих намерениях и истошно завопила:

– А-а-а-й, эта сука сожгла меня! Ой, горю, помогите!

Разумеется, помогать ей никто не стал и Сесиль, упав на спину, замолотила руками и ногами по сталопластовым плитам. Сместившись в сторону, Иури ловким приёмом захватила руку Длинной Берты и, телепатическим ударом парализовав эту мужеподобную дурищу, с силой швырнула её на всё ещё горящую ярким пламенем Сесиль. Своего следующего врага она сбила с ног жестоким ударом по коленным чашечкам, нанеся его в длинном прыжке ногами вперёд и нисколько не стесняясь того, что после этого Одноглазой Инге придётся стать ещё и хромой. В этой драке действовать иначе было нельзя, ведь Крысы, явно, ставили перед собой только одну единственную задачу – основательно покалечить Ласковую Иури прежде, чем вышибить из неё дух окончательно.

Тут они, конечно, недооценивали Иури, считая, что смогут справиться с опытным, не смотря на её юный возраст, сенсетив-коммандос и отличным полевым агентом. Юркой змейкой заскользив по полу, раздавая удары направо и налево, да, к тому же выбрасывая из рук струйки пирокинетической плазмы, она пробиралась к спасительному лифту. В тот момент, когда Иури доползла до шахты, Крысы набросились-таки на неё всем скопом, навалились грудой орущих тел. Приковыляла даже изрядно обгоревшая Сесиль и клубок дергающихся тел стал плавно взмывать вверх. Теперь Иури могла использовать только сенсетивную Силу и, стиснув зубы, принялась одаривать своих врагов пиро и телекинетическими ударами.

Когда они достигли спального отсека роботы-надзиратели, наконец, сообразили что в Чумном боксе завязалась нешуточная драка. Громко завыли сирены и они бросились оттаскивать Крыс от Ласковой Иури, обильно поливая всех, кто попадался им под руку, ловчей пеной. Как только вокруг Иури появилось свободное пространство, она, не обращая внимания на толчки и удары, быстро свернулась в калачик и закрыла лицо руками. По своему собственному опыту она уже знала, что такая поза наиболее удобна при транспортировке нарушителей порядка в отсек дознания, ведь роботам-надзирателям был неведом гуманизм и сострадание.

Ловчая пена властно и грубо обхватила Иури и крепко стиснула тело, не давая ей пошевелить даже пальцем. Робот-надзиратель с крошечным процессором вместо мозгов, как того и следовало ожидать, озабоченно застрекотал, пытаясь определить где у этого овального комка голова, а где ноги и всё прочее. Поурчав от усердия, он наделал в пористой броне добрых две дюжины дырок, чтобы задержанная не задохнулась, после чего грубо зашвырнул свою жертву в транспортную клеть, в которую уже было навалено не менее дюжины других заключенных. Теперь у Ласковой Иури появилась возможность не только свободно дышать, но и видеть сквозь раздвинутые пальцы. Клеть взмыла в воздух и полетела к служебному люку. Всю дорогу до отсека дознания девушка слушала отборнейшую ругань и угрозы в свой адрес. Особенно старалась подпалённая Сесиль, которая, то и дело шипя от боли, громко орала:

– Ты всё равно долго не протянешь, сука! Ты в заказе и мы обязательно тебя покалечим. Вот тогда ты узнаешь, дрянь, что такое жизнь калеки в Чумном боксе.

Иури вела себя иначе. С того самого момента, как на них набросились роботы-надзиратели, она постоянно тараторила:

– Я ни в чём не виновата! Они просто сбесились и набросились друг на друга, как сумасшедшие! Я случайно оказалась в этой куче. Кто-то специально включил газ в кабине свиданий и я почти ослепла. Я почти ничего не видела и бежала наугад. Меня били, толкали, пинали ногами, а я ничего и никого не видела. Я не знаю почему они устроили эту драку. Я ни в чём не виновата. Честное слово, поверьте мне.

Если Крысы действительно каким-то образом сумели отключить видеокамеры наблюдения, то им теперь будет трудно доказать, что это Ласковая Иури нанесла их здоровью куда больший ущерб, чем они ей. Дознавателями в таких случаях всегда выступали охранники-люди, а уж большинство из них были как раз на стороне Иури. Тем более, что это, явно, не она явилась зачинщицей массовой драки, как следовало из её сбивчивого бормотания, которое фиксировалось следящими системами. Разумеется, карцера ей теперь было не избежать, но она отделается, максимум, неделей, а вот Крысам точно влепят по месяцу, а то и по два, так что в любом случае она была в выигрыше.

Как следует выговорившись, девушка умолкла и постаралась расслабиться. Иури Ламишада была то ли шестьсот сорок седьмой, то ли вообще девятьсот сорок седьмой дочерью Сержа Ламишады, мультимиллиардера, завзятого плейбоя и ярого противника контрацепции, который очень любил шикарные космояхты и красивых, стильных и умных секретарш. Одной из них сорок три года назад была Минои Кувато, мать Иури, происходящая из старинного самурайского рода с планеты Киото. Лицом, умом и сенсетивными способностями Иури пошла в свою мать, а вот многочисленными талантами, деловой хваткой и целеустремленностью – в отца.

Хотя любвеобильный Серж Ламишада и строгал детишек, словно на конвейере, он никогда не бросал на произвол судьбы ни своих любовниц, ни детей. Если одним доставались роскошные апартаменты, виллы и солидное обеспечение, то других он щедро наделял всеми мыслимыми и немыслимыми возможностями для развития своего собственного бизнеса, давая им для этого превосходное образование и наделяя раскрученными компаниями типа "Ламишада спешиал сервис". После этого Серж только и делал, что наблюдал за дальнейшим ростом бизнеса своих детишек и никогда открыто не вмешивался в их дела. Одни разорялись, как это случилось с Биром Ламишадой, и становились нахлебниками тех, кто стремительно богател, другие шли ровно. О таких Серж вспоминал не часто, но вот таких, как Иури, он всячески опекал и создавал им все возможности для дальнейшего роста.

Когда Иури Ламишада стала хозяйкой корпорации "Ламишада спешиал сервис", она была студенткой второго курса университета и мало что понимала в таком виде деятельности, как промышленный шпионаж. Получив от отца столь щедрый подарок за то, что ей удалось добиться почетного звания лучшего первокурсника года, она так рьяно взялась за дело, что уже очень скоро нашла новые ниши для развития бизнеса. Именно ей принадлежала идея выбросить на рынок такого рода услуг совершенно новый товар – промышленный шпионаж наоборот. На том, что конкурентам заказчиков её контора подбрасывала остроумно составленную дезу, она стала зарабатывать даже больше, чем на прямой краже чужих секретов.

Следующим её шагом стало то, что корпорация "Ламишада спешиал сервис" взялась улаживать конфликты между конкурирующими компаниями и делала это так успешно, что брала немалые комиссионные с обеих сторон. Однако, настоящий успех к Иури Ламишада пришел тогда, когда она смогла взять в оборот деятелей криминального и полукриминального бизнеса, предложив им свою контору в роли третейского судьи. С ролью разводящего она справлялась так хорошо, что уже очень скоро за ней закрепилось звание принцессы преступного мира и это в то самое время, как официальное бизнес-сообщество Ксинантской Звёздной Федерации всё чаще и чаще называло её своим дуайеном, а корпорация "Ламишада спешиал сервис" сделалась их неформальным арбитражем.

У Ласковой Иури было множество почитателей среди авторитетов преступного мира, но ни один из представителей закона не мог связать её имя с их преступлениями. И при этом она никогда не выступала в качестве адвоката криминальных бонз и не стесняясь в выражениях многим говорила в лицо, что их место за решеткой. Иури Ламишада водила знакомство и с политиками, многие из которых считали за честь пригласить её на какой-нибудь политический раут или съезд своей партии. К тридцати семи годам она достигла таких вершин, что многим в это просто не верилось и вот печальный финал. Уже почти шесть лет она мотает срок в федеральной тюрьме строго режима без какой-либо надежды на помилование.

Иури плохо помнила те кошмарные дни, когда её вместе с друзьями с Карлоса бросили в корабельную тюрьму линкора-призрака "Звезда Галактики". Плохо помнила она и сам суд, но в её память чётко врезался приговор, пять пожизненных сроков за космическое пиратство, разбой и горячую атаку против гражданского космического корабля. Она и сейчас терялась в догадках, как такое могло с ней произойти, что заставило её отправиться в тот безумный полёт, выступить против Веридора Мерка и его жены, которые так ей понравились своим безумством и отвагой.

Она понимала, что ею кто-то манипулировал и что она была кем-то зомбирована, но не представляла себе того, как именно до неё добрались враги, ведь она уже много лет не была мальчиком для битья. Однако, случилось то, что случилось и вот она здесь, на Жестянке, тело Ласковой Иури лишено всего того, что некогда делало её суперсолдатом, а имя покрыто позором. Девушку утешало только то, что судьям не удалось сделать главного, лишить её Силы, веры в справедливость возмездия и надежды на то, что она рано или поздно доберётся до своих врагов.

Первые годы ей сиделось довольно легко. Как сенсетива её накачали какой-то взрывоопасной гадостью, которая вспыхивала, словно мощный пирофор, если её не облучать регулярно какими-то лучами. Это предотвращало возможность побега. Зато это нисколько не снижало её сенсетивной мощи и она выходила победителем в любых схватках. Потом Жестянку накачали вульритом и жить стало намного тяжелее. К тому, что кто-то уже в первые месяцы добился закрытия её тюремного банковского счёта, она и то отнеслась спокойнее, так как этот чертов вульрит душил её чуть ли не физически.

Обожженная горчичным газом кожа горела, у Иури першило в горле, да, и затвердевшая в кость ловчая пена также не добавляла ей комфорта, к тому же робот-надзиратель, проделывая в ней дыры действовал так грубо, что отрывая её вместе с пластиком робы и тканью изрядно, до крови, расцарапал девушке тело. Она несколько раз горестно вздохнула и тихонько заплакала. В любом другом месте за такое проявление слабости ей пришлось бы выслушать немало грубостей и грязных ругательств, но сейчас, в транспортной клети, это было вполне допустимо. Плакать она перестала только тогда, когда грузоподъёмный механизм стал выдёргивать их из клети и загружать в одиночные камеры, где другое устройство освободило девушку от пористой жесткой скорлупы.

Этот механизм хотя и действовал с хирургической точностью, также был абсолютно бесчувственным и потому вскоре Иури сидела на полу камеры дознания будучи одетой лишь в жалкие лохмотья оставшиеся от её нательной рубахи и трусов. К этому она также успела привыкнуть, поскольку по другому тюремную одежду ей менять ещё не приходилось. Иури посмотрела на свои руки, покрасневшие, опухшие и покрытые волдырями, и только покрутила головой. Некоторые волдыри лопнули и кожа на руках уже сползала лохмотьями. К шее и особенно к ушам было больно прикоснуться, но, несмотря на это она подошла к раковине и поднесла руки под кран. Видимо, сегодня в отделе дознания дежурил какой-то очень уж сердобольный надзиратель, раз из него тотчас потекла вода.

Промыв ожоги Иури испытала некоторое облегчение, ещё лучше она почувствовала себя тогда, когда выпила несколько глотков чистой, нерегенерированной воды и тотчас напряглась, почувствовав, что за ней наблюдают. Резко обернувшись, она увидела то ли на большом экране, заменявшем одну стену камеры, то ли просто за толстым стеклом какого-то импозантного типа одетого в тёмно-синий мундир с серебряным шитьём. Этот красивый, загорелый мужчина с тёмными волосами и роскошными гвардейскими усами сидел за столом и внимательно, со строгим прищуром и лёгкой, едва заметной улыбкой смотрел на неё без какого-либо раздражения или негодования. К тому же это был не изучающий взгляд тюремщика, а скорее взгляд друга.

Ласковую Иури тотчас заинтересовал этот красавец, поскольку он был в её вкусе, да, вот беда, они находились не просто в разных местах, а, можно сказать, в двух разных измерениях. Этот дознаватель, которого она видела впервые, мог сидеть за стеной или вообще на другой планете и тогда их соединяло только то, что в камере дознания имелся небольшой нуль-транс для передачи заключённым всяческой мелочёвки, которой тюремщики покупали их сотрудничество. Слегка улыбнувшись, мужчина достал из ящика стола длинную сигару, раскурил её, встал и, подойдя поближе, негромким, вполне дружелюбным голосом сказал:

– Раздевайся.

Настроение у Иури немедленно испортилось. Ей уже не раз встречались в этой тюряге подобного рода придурки, которые требовали, чтобы она устроила им стриптиз вкупе с мастурбацией. Правда, это было весьма выгодным для неё делом, так как расплачивались они с ней за это не только сигаретами, но и выпивкой. Ну, а то что эти типы и сами занимались при этом онанизмом её и вовсе не волновало. Вот и теперь, пожав плечами, она кокетливо улыбнулась и сказала:

– Начальник, угостишь девушку сигареткой, разденусь.

Дознаватель от этих слов поперхнулся и, откашлявшись, возмущённо крикнул ей в ответ:

– Дура, я же собираюсь тебе душ включить. Открой люк нуль-транса, идиотка, и достань оттуда заживляющий крем, бельё и новый комбинезон, мне нужно тебя переодеть. Тебя хотят видеть какие-то имперские шишки. Так что давай, мойся, а я пока почитаю отчёт о твоей драке с Бойцовыми Крысами, хотя мне уже и так ясно, что ты ни в чем не виновата, девочка.

Иури стало стыдно за свои слова, но уже в следующую минуту, когда в её руках оказался пневматический тюбик с заживляющим кремом и несколько флаконов с гелями и шампунями, она моментально обо всём забыла. К тому же из люка в потолке спустилась вниз здоровенный хромированный диск не простого, а ионно-вихревого душа и вскоре она млела, омываемая нежными струями горячей воды и даже постанывала от удовольствия. Тем более, что вода была натуральная, а не регенерированная, да, к тому же не простая, а минерализованная, с биоэнзимами.

В итоге Иури Ламишада вышла из-под душа, словно родившаяся заново и действительно чистая. Напоследок она постояла под горячим феном и его ароматные струи окончательно выдули из головы девушки все дурные мысли. Впрочем, дознаватель всё-таки тайком подсматривал за ней во время купанья, но Иури было от этого только приятно. Ведь что ни говори, а она сумела сохранить свою красоту и ей было очень радостно сознавать, что она ещё способно привлечь внимание мужчины. Настроение у неё поднялось настолько, что она даже стала мурлыкать себе под нос какую-то весёлую песенку.

В пластиковом пакете Иури нашла комплект нижнего белья, пошитого из мягкой, пушистой на ощупь ткани тёмно-зелёного цвета, серебристый комбинезон и лёгкие спортивные туфли. Переодевшись, она почувствовала себя совсем другим человеком и невольно призадумалась о том, что с ней будет дальше. Снова облачаться в серую пластиковую робу ей совсем не хотелось. Дознаватель, словно прочитав её мысли, сказал кивая головой:

– Иури, не волнуйся, в Чумной бокс ты уже не вернёшься. Девочка, в должности начальника тюрьмы я нахожусь последние минуты, а потому мне плевать на то, что я нарушу приказ вышестоящего начальства. Года три назад я читал твоё дело и считаю, что оно сляпано кое-как. По-моему, тебя просто подставили. Сама понимаешь, я мелкая сошка и сделать ничего не могу, тут нужны матёрые адвокаты, но я могу своей властью перевести тебя в бокс лёгкого режима, а там девчонки установили совсем другие порядки. После Чумного бокса он покажется тебе настоящим раем.

– Ни фига себе, начальник! – Воскликнула от неожиданности Иури и тотчас быстро спросила – А меня обратно не вернут? Ведь я же сижу без помиловки.

– Меня зовут Огюст Фернан, Иури. – Представился ей начальник тюрьмы и добавил – Не волнуйся, девочка, я кое-что подчистил в твоём досье и никто тебя назад не вернёт. Во всяком случае в ближайшие год, полтора, а я тем временем постараюсь добраться до Золотого Антала и объясню Звёздному королю Веридору Мерку, что у тебя и в мыслях не было нападать на него. Он теперь большая шишка, что ни говори, зять самого императора галактики, а стало быть уж если у кого и добиваться справедливости, так это у него. Не знаю, что у меня из этого получится, Иури, но я этого дела так не оставлю. Это я тебе обещаю, девочка. Впрочем, тебя хотят видеть двое каких-то имперских чиновников, вот ты и заяви им о своей невиновности, да, не стесняйся, кричи погромче.

При этих словах на глазах у Ласковой Иури навернулись слёзы и она воскликнула всхлипывая:

– Да, я и сама не знаю виновна я или нет!

Огюст Фернан хлопнул ладонью по столу и сказал:

– Ладно, девочка, я уже три минуты, как не начальник тюрьмы, а потому просто скажи мне под запись, хочешь ли ты, чтобы я выступил в качестве твоего поручителя или, чёрт побери, как это там называется у адвокатов. У меня есть небольшой космобот и хотя от Регула до Обелайра путь не близкий, не позднее, чем через полгода я буду там.

Иури Ламишада сосредоточенно сдвинула брови, а затем произнесла небольшое, но внятное и недвусмысленное заявление о своей невиновности и даже высказала предположение, что она и её люди были кем-то зомбированы. Огюст Фернан встал, отвесил ей короткий поклон и молча вышел. Иури заметила, как заходили желваки на его скулах, отчего чуть не расплакалась сама, но заплакать ей так и не удалось, так как дверь камеры вскоре открылась и робот-надзиратель, которому было плевать на её душевное состояние, приказал девушке следовать за ним.

Путь был недолгим и уже спустя каких-то десять минут Иури Ламишада стояла перед чертовски мощным бронелюком ведущем во внешнюю зону, почти на свободу. За то время что она принимала душ и беседовала с Огюстом Фернаном, Чумной бокс был поставлен вплотную к командному отсеку тюремного астероида и когда девушка прошла через тамбур, то очутилась в длинном коридоре, куда больше похожем на коридор какого-нибудь отеля, нежели на тюремный. Робот-надзиратель сопроводил её только до второго бронелюка, возле которого сказал ей:

– Иури Ламишада, вас ждут в офисе номер сорок девять:

Глубоко вдохнув в себя свежий до опьянения воздух, Иури шагнула в коридор так решительно, словно нырнула в воду. Бронелюк за её спиной тотчас закрылся и девушка, быстро найдя взглядом табличку-указатель, пошла к нужному офису. Концентрация вульрита в воздухе была здесь значительно ниже и потому сверхзрение Ласковой Иури простиралось уже метров на пять. Это она проверила в первые же секунды, но при этом у неё не возникло ни единой мысли о побеге, хотя ещё несколько часов назад она непременно воспользовалась бы такой уникальной возможностью. Подойдя к офису номер сорок девять, она остановилась и оправила на себе комбинезон. Единственное, что её смущало, так это наголо стриженная голова.

За массивной дверью с красивой золочёной табличкой, отделанной пластиком под красное дерево, Иури ждали в глубине просторной комнаты, обставленной, как гостиная, но с деревянным письменным столом стоящим напротив фальшивого окна с красивыми шторами, два длинноволосых типа, одетых в чёрные форменные мундиры без знаков различия. Один был брюнетом довольно высокого роста с очень светлой кожей и лицом не столько красивым, сколько просто приятным, а второй был русоволосым, розовощёким верзилой за два метра ростом, писаным красавцем с роскошной улыбкой и крупными, белоснежными зубами. Иури сразу же бросилось в глаза, что их волосы были схвачены на затылке серебряными варкенскими заколками-трао, но на жителей Варкена они всё-таки совсем не походили, так как не обратились к ней с приветствиями первыми.

Оба имперских чиновника, Иури так и не поняла из разговора с Огюстом Фернаном почему это в галактике чиновников стали называть имперскими и что это ещё за фрукт такой, император галактики, стояли по обе стороны от стола и рассматривали девушку нагло и беззастенчиво, так, как третьекурсники рассматривают первокурсницу. Более того, они просто раздевали её своими наглыми взглядами и при этом нахально ухмылялись, отчего Иури смутилась и разозлилась одновременно. Ещё больше девушку поразило то, что русоволосый верзила, облизнув губы, громогласно заявил:

– Вау, Стинни, братишка, а она ничего, клёвая девчонка, как раз в моём вкусе. Ты молоток, брателла, рюхаешь кость в этом деле. Сразу же взял верный след.

От этих слов сердце Иури Ламишады так и оборвалось и она поняла, что ничего хорошего от этих двух идиотов ей ожидать уже не приходится. Однако, второй парень, скорчив свирепое лицо, громко рявкнул на своего нахального товарища:

– Юм, бычило, я тебе щас в рыло дам за такой базар! – Шагнув к девушке навстречу, он добавил ласковым голосом профессионального ловеласа – Леди, прошу вас простить этого придурка. Он всегда говорит о том, о чём думает, и никогда не думает о том, о чём говорит. Вот здесь, – Парень с улыбкой похлопал себя по левой стороне груди – У меня лежит ваше помилование, подписанное императором галактики, а я специальный прокурор Регентства Генеральной Прокуратуры и если вы согласитесь помочь нам в одном важном деле, то уже через три секунды будете свободным человеком.

Вот тут-то Ласковую Иури, наконец, прорвало. Слёзы брызнули из её глаз ручьями и она громко закричала:

– Но я же ни в чём не виновата! Я сама не понимаю, как мы все оказались на "Воине"! Понимаете вы это, или нет? Нас кто-то всех зомбировал! Мне с самого начала понравились Веридор Мерк и Рунита и я бы никогда на них не напала. Тем более, из-за каких-то там паршивых живых бриллиантов, как мне это приписали.

– Милая леди, позвольте мне вам всё… – Начал было говорить парень ласково и участливо, но тут тот тип, которого он назвал Юмом, мгновенно переменился в лице. Ласковая Иури впервые в жизни видела такое выражение лица у людей. Лицо Юма, словно окаменело, оно сделалось пугающе строгим, а взгляд васильково-голубых глаз таким пронзительным, проникающим прямо в глубь души, что девушка тотчас замерла и у неё внутри всё так и заледенело. Она просто физически ощущала мощнейшую волну чего-то настолько величественного и грозного, что у неё захватило дух. Не сводя глаз с неё, Юм строгим, непререкаемым голосом сказал:

– Братан, заткнись. Засунь помиловку Сорки себе в задницу потому, что эта девчонка действительно ни в чём не виновата. Эти скоты просто зомбировали её и всех парней с Карлоса, чтобы они выступили против Верди, так что давай, быстро строчи для Иури оправдательную бумагу. Пока что за подписью Сорквика. Сойдёт на первое время и такая. На Хьюме один клерк её дело уже поволок в канцелярию, но ты же знаешь наши порядки, братан, пока то, да, сё. В общем пройдёт не меньше трёх дней прежде, чем я её получу. И давай, брателла, начинай думать, как нам из этой ситуации выкручиваться.

Услышав такие слова, Иури чуть было не грохнулась в обморок, но её быстро привело в чувство то, что она услышала дальше. Вежливый чиновник от слов Юма как-то весь сник и забормотал:

– Э-э-э, Юм, понимаешь, тут такая неувязочка выходит…

– Ты, что, биот безрогий, забыл что ли дома чистую бумажку с подписью Сорки? Да, я тебя щас с говном смешаю за такие гнилые дела! – Снова заорал на своего напарника Юм – Идиот несчастный, ты чо не въехал что ли, эта девчонка ни в чём не виновата! Я теперь за неё всем головы пооткручиваю, и Верди, и суду этому ксинантскому вместе со всеми ихними прокурорами и адвокатами в придачу!

Иури, вдруг, сделалось смешно от этой перебранки двух друзей. В том, что перед ней стоят два очень близких друга, она уже нисколько не сомневалась и ей было непонятно только одно, кем являются на самом деле два этих типа, которые работают под маркой каких-то там имперских чиновников. Они были похожи на кого угодно, но только не на чиновников. Что-то подсказывало Ласковой Иури, что эти ребята, скорее всего, матёрые полевые агенты, которым всё по барабану и ей было не ясно только одно, на кого они работают и насколько высоки их полномочия. Она с улыбкой посмотрела сначала на одного, а потом на второго, но те были слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на её насмешливые взгляды. Похоже, что та волна сверхвласти, которая исходила от Юма, нисколько не действовала на второго парня. Перестав мямлить, он заорал ещё громче:

– Да, ты сам биот обугленный! Какого чёрта ты лезешь не в своё дело? Ты чо, главный здесь что ли? Кто здесь босс, ты или я, хантер хренов? Я тут хотел без лишних хлопот вербануть девчонку в нашу команду, так нет, тебя черти за язык дёрнули завести речь про её оправдание Судом Хьюма. Господи, вот уж точно придурок, так придурок, а ещё хантером-экзекутором себя называет. Ну-ну, брателла, продолжай языком ляскать, портить мне кровь. Великая Мать Льдов, и когда же ты только поумнеешь, Юм Хью.

Однако, такая отповедь, из которой Ласковая Иури сделала для себя чёткий и однозначный вывод, что её хотят заполучить в какую-то особую команду во что бы то ни стало, нисколько не смутила того парня, которого звали Юмом и он, сделав рукой неприличный жест в сторону друга, язвительно зашипел в ответ:

– Заткнись, урод, пока я тебя самого не отвербовал по самое некуда. Тоже мне, прокурор хренов. Да, для меня Справедливость – Это слово Юм произнёс так, словно оно писалось с большой буквы – Куда выше этой твоей долбанной целесообразности. Короче, Стинко, девчонка ни в чём не виновна, ты строчишь ей оправдаловку по всей форме, а всё остальное меня уже не волнует. Захочет Иури работать с нами, хорошо, не захочет, её дело, а моё дело доставить эту девчонку на Ксинант и так отодрать всех тех, кто её в Жестянку сунул, чтобы им икалось до конца жизни. Понял, братишка?

– Да, понял я всё, Юм, понял. – Отмахнулся от него темноволосый парень и добавил мирным тоном – Только ты мне все фишки раскидал и я даже не представляю себе, что делать дальше.

Стинко тотчас сел за стол, выудил прямо из воздуха роскошный цилиндрический футляр красной кожи, богато отделанный золотом и драгоценными камнями, вынул из него свернутый в трубочку лист гербовой бумаги, переливающийся всеми цветами радуги, в его руках тотчас оказался ручной минипринтер с сенситивным управлением, и он принялся заполнять бланк императорского оправдательного рескрипта. Душа Ласковой Иури вся так и сжалась в комочек, она не верила собственным глазам и даже сцепила пальцы, замерев в предвкушении того, во что ей так мало верилось. Когда же Стинко спросил своего напарника: – "Эй, ты, чудо в перьях, как пишется на галикири слово оправдана?" – Девушка не выдержала и громко, навзрыд, чуть ли не истерично, зарыдала. Юм, не ожидавший такого проявления чувств, негромко чертыхнулся, а его напарник, отложив минипринтер, быстро вскочил на ноги, подтащил Иури кресло и принялся, что-то бормоча себе под нос, усаживать её в него. Посмотрев на Юма, он сердито прикрикнул на него:

– Ну, вот, приехали! Полюбуйся, что ты наделал, болван! Хоть бы воды подал девушке.

Юм молнией метнулся к бару и телепортом вырос перед Ласковой Иури с большим бокалом голубого хрусталя, доверху наполненным водой. Передавая бокал девушке, он принялся успокаивать её:

– Ну, всё, Иури, перестань плакать. Всё позади, девочка. Поверь, всё прошло, как дурной сон, и ты теперь свободный человек. – Однако, рыдания Ласковой Иури от его слов сделались ещё громче и он сердито заворчал – Ну, вот, распустила нюни. Была мне охота тащиться сюда через всю галактику, чтобы смотреть на то, как ты льёшь слёзы. А я-то думал, что Ласковая Иури крутая девчонка, настоящая бой-баба, и мы заключим с тобой честную сделку, а ты оказывается большая любительница слёзы лить. Ты бы лучше подумала теперь о том, как тех козлов, что тебя сунули в эти жернова, в блин раскатать и сделать так, чтобы они сами завыли. Да, хватит тебе реветь в самом то деле, а то от твоих слёз мне и самому выть захотелось. Мне нельзя, я ведь тебе не абы кто, а зверь-человек, самый настоящий хантер-экзекутор и мне нельзя раскисать, а ты меня заставляешь тебе слёзы утирать.

Утешения Юма подействовали. Иури всхлипнула ещё пару раз и замолчала. Жизнь в тюрьме научила её стойко держать удары, да, и раньше ей тоже не раз приходилось сталкиваться с несправедливостью и попадать в неприятные истории, а потому она быстро взяла себя в руки. Выпив несколько глотков воды, девушка всё же спросила Юма:

– Неужели это всё правда? Ребята, вы меня не разыгрываете?

Стинко, которого не очень-то расстроили слёзы Ласковой Иури, уже вернулся к столу и продолжил строчить оправдательную бумагу. Юм, бросив на него беглый взгляд, тотчас принялся уточнять, что именно имела ввиду Иури Ламишада:

– То, что этот тип специальный прокурор Гнилого Погреба по особо важным делам?

Иури Ламишада замотала головой и воскликнула:

– Нет! То что меня оправдал Суд Хьюма!

– А, это. – Юм Хью не очень-то хотел распространяться на эту тему и потому принялся энергично чесать затылок надеясь на то, что его друг найдёт способ переменить тему разговора. Стинко как раз закончил свою работу и подошел к Иури держа в одной руке императорский рескрипт, а в другой роскошный футляр. Помахав бумагой перед носом девушки, он сказал:

– Малышка, это оправдаловка подписанная нашим с Юмом братаном, императором Сорквиком Четвёртым Мудрым, а он самый большой босс во всей галактике. Таких вот бумажек с его подписью у меня в офисе целый сундук и я могу выписать помиловку кому угодно, хоть какому-нибудь биоту, а хоть той же Толстухе Берте. На это у меня есть полномочия полученные от императора, но вот на то, чтобы оформить тебе оправдаловку, мне требовались неоспоримые факты и Суд Хьюма мне их только что дал. Ну, о том, как это было сделано, я тебе потом расскажу, Иури, поверь, главное заключается в том, что с тебя сняты все обвинения, ты полностью свободна, а твоё имя очищено от всех несправедливых обвинений.

Стинко произнес эти слова таким тоном, что Ласковая Иури окончательно успокоилась и больше не сомневалась в том, что это правда. Взяв в руки лист роскошной бумаги, украшенный золотым рельефным гербом с изображением какого-то ластоногого зверя с длинными клыками, она, наконец, улыбнулась широко и радостно. В следующее мгновение улыбка сошла с её лица и она, вздохнув, попросила Стинко робким голосом:

– Господин прокурор, а вы не могли бы пересмотреть дела нескольких женщин, которые сидели вместе со мной в Чумном боксе?

Тот улыбнулся в ответ и сказал:

– Нет, Иури, так не пойдёт. В галактике сейчас установлены совсем другие порядки, а потому мы поступим иначе. Понимаешь, малышка, мне совсем не в кайф знать о том, что дочери Матидейнахш парятся на киче. До этого дня я как-то об этом не думал, да, и у Сорки голова другими делами была занята, но сейчас я принял вот какое решение. Юм спускается вниз и выслушает всех баб в Жестянке. Кого-то, как я полагаю, ждёт оправдание, кому-то будут выписаны помиловки, а все остальные загремят в храмы Великой Матери Льдов. Леди Рита в них такие порядки установила, что теперь жрицы в две недели любую стерву перекуют, так что о своих подружках ты можешь не беспокоиться, Иури.

Однако, намерения Стинко не успокоили, а наоборот, только встревожили Ласковую Иури и она, всплеснув руками, воскликнула:

– О, Боже, только не это, господин прокурор. Юм ни в коем случае не должен входить внутрь Жестянки и особенно в Чумной бокс, эти стервы его просто на клочки разорвут!

– Это кого, Юма-то? – Изумился Стинко – Да, с ним даже сто тысяч биотов не справятся, малышка. Знаешь какой он у нас крепкий тип? О-го-го! – Повернувшись к своему напарнику, прокурор сказал ему тоном не терпящим возражения – Значит так, брателла, ты чешешь вниз и базаришь там с этими тётками, а я вместе с Иури отправляюсь на "Звёздный Икс". С леди Ракель я уже связался и объяснил ей, что к чему. Она врубилась во всё и пообещала, что уже максимум через двенадцать часов её девочки будут здесь, так что времени у нас с тобой предостаточно. Заодно я послал донесение Верди Мерку и так накрутил ему хвоста, что он аж взвыл благим матом и тоже дал мне слово во всём разобраться, как следует. Так что за дальнейшую судьбу здешних баб, Иури, ты можешь теперь не беспокоиться, но мне от этого не легче. Впрочем, ерунда, я справлюсь и с этой напастью.

Юм кивнул головой в знак согласия и сказал:

– Отлично, братан, я займусь Жестянкой, а ту уж постарайся, не оплошай. Сам понимаешь, я не виноват в том, что карты легли именно так, а потому смотри мне, не лажанись. Ну, давай, принимайся за работу, а я пойду слушать бабские жалобы.

Из этого короткого разговора Ласковая Иури только и поняла, что Звёздный король Веридор Мерк узнает о ней гораздо раньше, чем Огюст Фернан доберётся до какого-то там Золотого Антала и что дальнейшую судьбу заключённых этой тюрьмы будут решать какие-то очень могущественные люди. Относительно же себя самой она поняла, что уже через несколько минут этот симпатичный парень по имени Стинко примется вербовать её в свою команду и поскольку он является специальным прокурором Гнилого Погреба, то стало быть и ей самой теперь светит угодить в эту контору, что она вовсе не считала для себя неприемлемым. К тому же ей, отчего-то, очень понравились два этих лихих, разбитных парня для которых, похоже, не было ничего невозможного.

Работать с такими парнями в одной команде и работать без какого-либо начальства над головой, представлялось Ласковой Иури делом весьма увлекательным и единственное, что её беспокоило, так это дальнейшая судьба корпорации "Ламишада спешиал сервис". Однако, с другой стороны, как знать, может быть теперь и её старая команда пригодится для серьёзных дел, ведь что ни говори, а никто из её старых друзей не был замешан ни в каких тёмных делишках, даже парни с Карлоса, одной из планет Закрытых Миров. Так или иначе, но ей уже и самой очень не терпелось подняться на борт "Звёздного Икса" и продолжить разговор со Стинко. Желательно наедине.

Подумав о том, что она сможет впервые за шесть лет разговаривать с мужчиной наедине, Ласковая Иури сначала заулыбалась, а потом прогнала эту мысль прочь. Скорее всего ничего подобного не случится, ведь этот парень был всё-таки прокурором Регентства Гнилого Погреба, а эта контора всегда отличалась особой строгостью нравов и ей до сих пор не доводилось слышать, чтобы хантеры за кем-то ухаживали, ведь это были совершенно особые люди. Впрочем, она не знала на самом деле, какими людьми были хантеры, так как не встречалась ни с одним из них. Но хантеры на то и были хантеры, чтобы никто не знал их в лицо и не мог вычислить. Такая уж у них была работа.