Баловень Звёзд (СИ)

Глава 2

Я открыл глаза, не понимая где я. Что я последнее помнил, как стал вытаскивать улов. Глянул где я лежу, в гробу что ли, я что помер, да ну вряд ли и гроб железный почему-то и крышка вон прозрачная валяется рядом. Цвет неба мне не понравился, вместо светло голубого, тёмно-серое с редкими тучами свинцового цвета. Вечер, скоро дождь будет, домой надо, а то старики потеряли уже, волнуются. Выбрался из железного гроба, взобрался на холм и огляделся. Где это я, что, правда помер, это не земля это точно, растения вроде зелёные, но слишком тёмные и нет у нас таких деревьев. Они больше грибы напоминают, тонкий серый ствол и плоская крона на самом верху. Сообразил, что напоминает мне этот цвет, у нас его называют цвет хаки. Вот такая здесь зелень, и не каких оттенков. Трава тонкие стебельки, и редкая как после пожарища. Земля жёлто-коричневого цвета, солнце белое не наше жёлтое. У нас постоянно присутствует звук, а здесь нет звуков, вообще. И птиц не видать, как жутко становится от этой тишины. Осмотрел железный гроб, нашёл какую-то сумку, нож в ножнах с ремнём, флягу с водой и пакеты с какой-то едой, надписи на непонятном языке, все находки покидал в сумку. В шортах и футболке с короткими рукавами становилось зябко, надо разводить костёр или искать укрытие, огонь развести нечем. Спичек нет, потом попробую сделать, как в кино показывали. Если найду сухое дерево и мох. А пока надо найти, где переночевать, и сообразить, куда меня занесло.

Пошёл в направление деревьев, может, найду из чего развести огонь, а то кожа уже пупырышками пошла. Я шёл и размышлял, странный мне достался тот свет, холодно тихо не ангелов ни чертей, сейчас бы погреться у адского пламени не помешало. Меня уже изрядно потряхивало. Ну вот стал уже синеть, ускорил шаг, войдя под кроны грибовидных деревьев, почувствовал, что в лесу теплее, видать движение воздуха здесь не такое как на равнине. Но темпа не сбавил, неохота в темноте оказаться в неизвестной местности без укрытия. Темнеет шибко быстро, надо искать укрытие, может на дерево залезть. Подошёл к стволу, обхватил ствол руками, начал карабкаться. Взобрался метра на три, и всё сил не осталось. Почему то тело ощущалось по-другому, по ощущениям я весил больше ста кило, а не шестьдесят. Спрыгнул с дерева, и больно отбил ноги, даже встать было больно. Как на бетонный пол прыгнул, а не лесную почву, допрыгался, теперь идти не могу. Так я лежал минуты две, стал замерзать, осмотрел ближайшие деревья, метрах в десяти заметил отверстие между сросшихся широких корней, пополз по-пластунски к спасительной норе. Забравшись кое — как в тесную нору, закрыл вход сумкой. Ноги ныли от боли, было невозможно выпрямить их, но был свой плюс. Я стал согреваться, не смотря на боль уснул.

Проснулся от ноющей боли, всё тело затекло, темно, потом вспомнил, кое — как вытянул руки и вытолкнул сумку наружу, выбрался сам. Я ещё долго лежал на земле, получая удовольствие от выпрямленного тела. Сел достал пакет с найденной едой, посмотрел картинки на упаковке, распечатал и налил воды, в пакете зашипело, потом выдавил немного в рот, каша и вкусная. Удалил голод и потихонечку встал, хромая направился дальше, куда глаза глядят. Надо найти возвышенность, что бы рассмотреть местность, с деревьями я больше экспериментировать не захотел. Выйдя из леса, увидел холм. По дороге нашёл камешек похожий на стекло, только почти идеально круглой формы с краплениями травы, осмотрев его и не найдя в нем нечего интересного попробовал его закинуть, закинул метров на пятнадцать. Это я так ослаб что ли, с пацанами на спор закидывал камни метров на шестьдесят, и прошёл метров четыреста, а на лбу уже пот выступил. Наверное, подхватил какую — то чуму местную, надо искать место, где можно отлежаться. С великим трудом взобрался на холм, уселся на верху, тяжело дыша. Отдышался, глотнул воды, встал на ноги, стал осматривать местность. Недалёко виднелись руины, каких то строений, если идти на солнце, как раз выйду на руины. Вздохнул и поплёлся, под горку идти было значительно веселее. Часа через четыре вышел на окраину развалин, вот это называется не далеко, правда и скорость моя желала быть лучше, наверное, меня и черепаха смогла обогнать. Сел на обломок стены, глотнул воды. Всё-таки эта каша, которой я завтракал хорошая вещь, есть не хочется, и то, слава богу. А вот воды мало, завтра надо поискать, а сейчас надо найти, где можно переночевать.

Облазив почти все руины, наткнулся на лестницу, которая вела вниз разрушенного здания. Начал потихоньку спускаться всё время, опасаясь, что бы ни чего не упало на голову. Спустившись по лестнице, я упёрся в массивную дверь, даже на вид она выглядела неприступной. Попробовал толкнуть, дверь даже не шелохнулась, равносильно лбом об стену биться. Я сел на ступеньки и разрыдался от бессилия и обиды на весь белый свет, сил не оставалось не на что, всё тело пронизывала боль. Опять начал замерзать, болела сильно голова, перед глазами летали чёрные мушки. Да и всё тело болело, как бут-то его били палками. Проревевшись, я немного успокоился и стал внимательно рассматривать дверь, и увидел немного в углубление с левой стороны железного косяка небольшой рычажок, кое — как, встал, потянул за рычаг. Дверь плавно пошла в сторону, если бы были силы, я наверное стал бы прыгать от радости. Но у меня не было не каких чувств, ну открылась дверь ну и ладно, как зомби. Мне стало всё безразлично, какая разница, где загибаться, в бункере или снаружи. Я кое — как проковылял внутрь, дверь закрылась сама, прошёл вглубь помещения. Увидел в открытой комнате нормальную кровать, даже улыбнулся такой простой вещи. Снял рюкзак и с наслаждением вытянулся на кровати, всё тело гудело и ныло как бут-то я весь день без остановки копал картошку один и не меньше двух га. Расслабившись, я погрузился в тяжёлый сон, проснулся от жуткого холода, хотя по мне бежали крупные капли пота, кожа зудилась и горела, как от чрезмерного принятия солнечных ванн, только, наверное, ещё хуже, глаза слезились. Господи за что мне это, стариков жалко, с ума сойдут, когда меня не найдут. С этой мыслью опять погрузился в сон, а может и не сон. Мне казалось, что я бегу по улице своей родной деревеньки, только тихо вокруг и людей не видать. Подбегаю к дому Деда, захожу в избу, а там окна завешаны, только одна табуретка посредине избы и на ней сидит бабуля. Только постарела очень, осунулась, глаза были красными от слёз. Непослушные пряди волос выбившиеся из под чёрного платка, были белые как снег, я кинулся к ней и упал на колени перед ней, положил голову ей на коленки.

— Бабуля это я Семён, что случилось, а где дед, и почему ты в чёрном платке, и окна днём занавешены, кто то помер.

Старая женщина подняла выцветшие глаза от слёз и посмотрела на меня. Поглаживая по голове начала говорить хрипловатым голосом.

— Внучек, вот счастье то, хоть перед смертью тебя увидела, и то ладно. Что же случилось с тобой, куда запропастился. Дед вона тебя неделю везде искал, так и не нашёл, только удочку твою любимую нашёл и всё, ещё недельку промаялся и слег, не выдержало сердце его. Вот и я готовлюсь отправляться за Дедом, ну что ж ты молчишь внучек. Расскажи хоть где ты, что то не нравится, мне как ты выглядишь, осунулся вон, глазёнки горят, либо кушаешь плохо, аль захворал.

— Не знаю бабулечка, где я, но видать очень далеко от дома, как так получилось, не знаю.

У меня полились слёзы ручьём, я крепче прижался к бабуле, единственной родной душе, которая осталась на этом свете.

— Ты не плачь внучек, жив и, слава богу. Мы с твоим дедом, тоже многое вмести пережили. И не чего жили, всем назло жили. И ты живи, борись, цепляйся зубами за жизнь, но карабкайся наверх к солнцу, к свету. Об нас с дедом не грусти, мы пожили своё, жалко только дед не увидел тебя перед смертью, как он кричал, тебя звал. Но самое главное запомни, что мы с дедом просим только об одном живи, и борись за свою жизнь и не помышляй руки на себя наложить. Ты же у нас вон, какой парень вымахал.

Меня душили слёзы, я ещё хотел сказать, как я её люблю и скучаю. Но не успел, всё поплыло, и я провалился в темноту.