Жорж Милославский. Бабочка под сапогом

Глава 6. Боевые будни ПВО

Редкий случай, выкатили СОУ, которая самоходная огневая из ангара и что-то на ней изучали худо-бедно. А может, просто время пришло. Даже тестировать учились системы. О как, тут двоичная система счисления нужна: все команды трехзначные есть в шпаргалке, только набирать их нужно тумблерами в двоичной системе. Не знаю, как наши два узбека и Богун будут учить двоичные коды, а студенты моментом втянулись, щелкают команды как на счетах. Еще одна СОУ стоит на приколе прочно с разрезанной кормой – на учениях не поделили дорогу с кем-то, надо жестянку править. Один нюанс, жесть противопульная, паяльной лампой не разогреешь, кувалдой не выправишь. ДТП на учениях дело привычное и понятное, летом в казахской пустыне от гусеничной техники такая пыль, в двух шагах ничего не видно. Я по пыли в складках брони вижу, что летом, что Казахстан. Однозначно, полигон Эмба в Актюбинской области. Это они с прошлого лета не залатали, или в этом мае уже гоняли туда? Надо будет спросить.

Глодан запустил прибор телевизионного сопровождения цели, начали рассматривать окрестные пятиэтажки за забором, ничего интересного не увидели, но с точки зрения процесса обучения было полезно. И общая оценка – штука классная, особенно где-то неподалеку от пляжа летом. В процессе практических занятий я понял, почему нас так хреново кормили – чтоб нам было не так тесно в чреве машины. Толстякам тут не место, реально. Вроде сложная машина, но не очень, за полгода выучить можно процесс боевой работы от и до, если учиться, а не капусту солить.

Капуста не капуста, а в колхоз нас отправили. Весьма распространенная практика в армии: у вас товар, у нас ресурс, в данном случае человеческий. Чаще всего начальство торгует рабсилой не в свой интерес, а на благо родной воинской части. В середине восьмидесятых сейчас, как и в прошлом варианте реальности, весь Союз был охвачен новым веянием – строительство всего хозяйственным способом. Он открыл невиданные доселе перспективы. Например, построить то, что раньше было нельзя или так, как ранее было нельзя, потому как наверху виднее, что нельзя. Или построить то, чего в природе нет. В природе нет, а по бумагам очень даже есть, вот вам даже подписи приемочной комиссии. Предприятия строили свинарники и дома для своих работников, потемкинские деревни и цеха. А вот производственные кооперативы не легализовали. Отвлекся. Так вот, в очередной раз пришла разнарядка на батарею – шлите бойцов на работы в ДОК и колхоз «Напрасный труд». Ситуация в армии такова, что Милославский ты или Шупило, а если всю батарею в распыл, то и ты в распыл, даже если ты Растропович или Абрамович. Советская Армия – единственное место, где Абрамовичи и Шендеровичи машут теми же лопатами, что и Казмируки с Жуковыми. Деревообрабатывающей комбинат неинтересен – там только работать надо, и даже не кормят в процессе, колхоз в этом плане перспективнее.

Логистика процесса мною не изучена, но выглядит так – мы строем выходим за ворота части, там нас подхватывает замызганный грузовичок с фургоном, мы куда-то едем. Обещают вернуть к вечеру. Тут не Чечня девяностых, не Дагестан, вариантов, что продали насовсем нет, про них пока и подумать никто не может. Конкретно на Украине, конкретно про солдатиков – нет. А в жарких республиках поднимает голову ядовитая гидра феодального строя. Ошибались Маркс с Лениным – общественный строй определяет не уровень развития производительных сил, а менталитет народа. Ежели кому комфортно в махровом феодализме, хоть ты дерись, а он так и будет феодалом, опираясь на поддержку своего народа, который обычно не спрашивают, сколько с него шкурок снимать за раз. Народу так тоже привычнее и где-то комфортнее. А не эта вот ваша лживая демократия.

Куда нас привезли? Судя по звукам и запахам не на комбинат, это хорошо. Селянки, кто хочет большой, но чистой любви? Становись! Разболтанная ручка с третьей попытки зацепила язычок, прыгаем вниз, на утоптанную землю. Привет, колхозники! Несите уже ваш каравай и крынку. Крынки и каравая в ближнем обозримом пространстве не нашлось. И это хорошо, скажу я вам. Потому как, судя по амбре, колхоз нам попался сильно животноводческий, вот прямо очень сильно. Нас в вдвоем с Жуковым как тех годовалых телят ведут… да на бойню и ведут! Пипец, товарищи. Похоже, четвертая книжка так и закончится внезапно и трагически, зато не скучно. Суки, чтоб вы подавились котлетами из Жоры Милославского и Димы Жукова! Фуу, отставить котлеты, забивать нас пока не будут. Но ведь могут, я чувствую, как в воздухе разлился запах обреченности и крови. Тут так всегда.

Если кто-то смотрел фильм «Водный мир», он помнит тщедушного дедушку в фартуке и очках, который в трюме ржавого танкера замерял уровень бензина. Вот этот дедушка и вышел к нам из полусумрака цеха забоя скота. Только он был бабушкой. Маленького росточка, в больших очках и платке, в клеенчатом фартуке, она несла кувалду в сухонькой ручке так, словно забыла про неё.

– Солдатики пришли, вот хорошо! Поможете тут, а то не справляюсь.

– А чем помочь, бабушка? Показывай.

– Ага, пойдемте со мной.

На Бабу-Ягу она вообще не походила, не было в ней сказочной злобы, опять же нос не крючком и нога не костяная. Наверное. Просто уставшая старушка-колхозница, вынужденная везде таскать кувалду. Мы вот в пилотках, она с кувалдой, что такого… Мы подошли к узкой загородке, в которой стоял привязанный бычок и всем видом показывал, как ему тесно и неудобно. И вообще, он бы уже пожевал чего. В принципе, я его даже понимаю. Но пожевать нет, жевать тут не хочется. Я в Советской Армии два месяца, а есть не хотелось два раза: тогда в ресторане, когда пообедал, и тут сейчас.

– Вот так кувалдочку двумя руками берете, отводите с поворотом, а потом прямо в лобик вот так, э-э-ээх! Грехи мои тяжкие. – Кувалда в руках старушки совершила стремительный рывок и с тупым звуком столкнулась со лбом бычка. Тот этого не пережил и молча осел в загородке. – Всё понятно, ребятки? Только смотрите, не промахивайтесь и бейте резче.

Бабушка-божий одуванчик повернулась к нам, рядовой Жуков понятливо кивнул и завалился на бок.

– И этот сомлел, малохольный. Ты хоть не того, не упадешь?

– Не-е-е. Я нормально.

– Вот принес бог помощников. Чем председатель думал, не головой поди, жопой думал. Солдаты, говорит, помогут. Ты, говорит, Васильна, не сумлевайся, эти точно не сомлеют. Грехи наши тяжкие. Он хоть заводить бычков сможет? Иль совсем неудельный?

– Он москвич.

– Тьфу, прислал бог помощников. А ты?

– А я туляк.

– Да я, милай, не про это. Ты сможешь бычков валить?

– Так чего не смочь, чай большой уже.

– Ага, я и смотрю, большой, а без гармошки. Тащи уже его на ветерок, большой. Да не бычка, сотоварища сваво.

Не знаю, что она там увидела во мне, но бычков валить меня не поставили. Я вообще подозреваю, что этот цирк колхозники нарочно устроили, чтоб мы не возмущались на другом фронте работ. Мол, сами отказались в забое работать, так что выгребайте навоз. Крестьянин, он или хитрый, или сильно голодный. А тутошний крестьянин сильно не любит голодать. Крестьянин тут всё больше сытый живет. И какое совпадение, в этих местах черных копателей не водится. Тут другое правило – не ты прикопал, не тебе раскапывать. А раскапывают, видать, регулярно, чтоб смазку поменять и снова уложить на хранение. Анекдот такой даже есть:

– Петро, шо это у тебя грядка пожухла?

– Та морковка клятая масло не любит.

– Так водой поливай.

– А воду пулемет не любит.

Анекдоты травить дело хорошее, а навоз сам себя из коровника не вынесет. Стоп, а почему нет?

– Народ, а чего у вас конвейер простаивает, пока солдаты надрываются как рабы на галерах?

– Особенно ты надорвался, я нэ бачив, як ты робыв.

– А если серьезно, почему не включаете?

– Включив один такой, потим рожу от гари отмывав. До нас цею гармату привезли, а подключить забув чи нэ успив. – работяга произносил слова так, что невозможно было понять, какая буква на конце слова, не то «В», не то «У». Получалось как у британцев.

– Да хорош брехать, Поломарчук, брешешь и брешешь! Скажи, председатель за подключение платить не захотел, мол сами подключим. Вот и стоит. Сами с усами, да без портов. – резкая какая тётя, уж не знаю в какой роли обретается тут, но палец ей в рот не клади. Да тут и не принято, небось, тетям в рот класть пальцы.

– И всё? Так может, я вам её подключу в порядке шефской помощи колхозникам от бойцов Красной Армии. Поломарчук, ты Красную Армию какими цветами встречал?

– Я запамятав. Шо сразу Поломарчук? Чи других нэ мае?

– Солдат, а ты языком молотишь или по правде соображаешь?

– Правда, правда. Ищите плоскогубцы, нож, отвертку, изоленту, если есть. Лампочка с патроном есть? Несите, и проводов каких-нибудь. Жуков, ты в трехфазке шаришь? Понял, будешь патроны подносить.

Тут главное – верный расчет. Я или смогу подключить привод конвейера, или не смогу, но провожусь до конца рабочего дня, а потом умою руки – обмотка погорела. В любом случае, в навозе возиться не готов. Мне проще бычков валить, но не доверили. Бычок, он не собака, у него глаза не такие жалостливые. Молчу-молчу. Что бы я без Димона делал? То же самое, что и с ним – трехфазник подключал. При подключении треугольником вариантов не так много, неправильное подключение не грозит аварией, просто мотор будет крутиться медленно и не туда. Работы на час с учетом того, что проводку вешал и крепил. Но я был не один, справился за три часа. Торжественного пуска и перерезания красной ленточки под оркестр не организовывал, просто показал сотворенное чудо скотнику, он сбегал за бригадиром, тот еще за кем-то… Праздник не праздник, а народ радуется. Лампочка, которой я тестировал напряжение, тоже в дело пошла – повесил над приводом, чтоб в темноте люди не шарились. Самое приятое – меня за всё время ни разу не садануло током. Может в этой жизни шрамов поменьше будет на руках…

Наступило время получать плюшки за проделанную героическую работу, но у колхозников такой временнОй формы не оказалось. Или плюшек не напекли. Или напекли, да для себя. Когда перед отъездом бригадир сказал спасибо за труд и попросил, чтоб командование и в следующий раз присылало таких грамотных помощников, я высказался:

– Такие грамотные к вам больше не приедут, ваше спасибо не то, что не булькает, оно даже салом не пахнет. От вашего спасиба говнецом коровьим несет. Прощевай, дядя!

– Ну извиняй, москаль, что сало тебе украинское не по душе оказалось. Чем богаты. Сала им, еще чего придумали. Сели на шею и погоняют.

С другой стороны, если тебе кусок хлеба без души предлагают, то хоть он с икрой или салом, пользы от него не будет. Обойдемся без их сала. Надо было вместо пришлого Жукова местного Иванца с собой брать, чтоб вопросы подкормки растущих организмов решал. Но как вышло, так вышло. Опыт не пропьешь, накидал в машину побольше сена на пол, хоть сена не жалко.

– Жорж, зачем нам сено в машине?

– Парни, объяснения потом – таскайте!

Нас в колхозе четверо работало, еще двое на другом участке, судя по лицам тоже кисель не хлебали. Мягкое душистое и совсем не колючее сено превратило пол фургона в благоухающую перину – благодать!

– Жорж, классно придумал!

– Бойцы, всё уже придумано до нас. Нам только одно остаётся: не ленись, пользуйся.

Полчаса сна в качающейся скрипящей и баюкающей шаланде прервались внезапно. Сам не понял, что меня разбудило, но сделало оно правильно – пора была просыпаться. Я вместе с сеном сполз совсем назад, дверь услужливо распахнулась, и в момент пробуждения ноги уже изрядно свисали вниз. Эдак можно не только сапоги потерять, так и самому потеряться можно. А потом начнут всякие мистические истории рассказывать про солдата, исчезнувшего в сене. Бдительность отважного бойца помогла всему отряду вернуться с задания без потерь, ура!

А ночью на нас напали. Кто? Понятно кто, темные силы. В Советской Армии такое бывает: спишь себе сном младенца, маму с пирожками во сне наблюдаешь, и вдруг за полчаса до подъема: «Тревога!» И все срываются с коек, без суеты одеваются, получают оружие, выбегают на улицу строиться, а уже там застегиваются на все пуговицы и ремни с шей на пояса перевешивают. Пресловутых сорока пяти секунд хватает на всё. Особенно, когда солдата с вечера предупредили и он в штанах спит. В этот раз тревога оказалась учебной, как и все прочие разы. Боится враг нападать, наша армия непобедима. Может и бывают где-то совсем внезапные тревоги, но не сейчас. В этот раз приехал какой-то генерал-майор из штаба округа, а такие персоны не умеют неожиданно появляться, концепция не позволяет. Красные лампасы, фуражка-аэродром, какие бывают только у генералов и прапорщиков, свита. Вот и стараются, показывают часть лицом, а не тем, что там обычно. В столовой полный фарш, не в том смысле, что накормили вкусно, а в плане сервировки. В этот день на обед выдали вдобавок к ложкам еще и вилки со столовыми ножами. Народ уже отвык, одичал. Кто всё ложкой наворачивает, кто вилку взял в правую руку – позорище! А нам до лампочки, лучше бы вторую котлету дали вместо вилки.

В таких мелочах пролетела еще неделя и лето кончилось. Работаем по распорядку в боксе, изучаем мудреную и сложную боевую технику. Вот нафига было так навертеть? Скорость цели указывается в метрах в секунду, да еще и уменьшается в десять раз, а всё для того, что хватало двух цифр и двух ячеек индикатора. То есть тысяча км в час – это двадцать восемь. Высота цели дается в километрах и тоже указывается в десять раз меньше. Пол лаптя плюс, пол лаптя минус. Но главное не удобство персонала, а чтоб попадала. А с этим проблем нет, про учения на полигоне нам рассказали – цель сбита тремя ракетами из трех запущенных. Сержант Глодан, если не врет, как раз в телеустановку смотрел и видел, как первая ракета развалила мишень, а две другие сделали горку и тут же разметали обломки. Триста процентов успеха.

В середине сентября ударил первый заморозок, как-то неожиданно. Я думал, тут сентябрь – это еще один летний месяц, а оно вон как пошло. Или просто год такой? Изучаем материальную часть путем протирки брони соляркой. Так-то машины чистые, но чуток запылились, непорядок. Вдруг крик, суета… старлей наш пожаловал. Даже не пожаловал, а прискакал: «Я вам вчера приказывал воду в радиаторы залить! Залили?» В ответ тишина и готовность слушать дальше. «Я вас еще раз человеческим языком спрашиваю – воду залили в технику?! Чего молчите? Черновалюк, твою бабушку! Кто организовывал заливку воды в радиаторы?» И тишина в ответ, никто не готов докладывать, что забыли или забили. Ну не сошлись звезды, не судьба. «Ребята, просто скажите, что не заливали, вам ничего не будет» – Завгородний решил нас подтолкнуть на признание. Ну да, не залили по ряду причин. Завгородний резко остыл: «Слава богу, и не надо было. Ночью захолодало, могли радиаторы попортить». Дык, в ПВО служим, «Погоди Выполнять, Отменят».

Секретарь комсомольской организации позвал меня к себе прямо после утреннего развода, и опять по телефону. Блин, а я так хотел изучать материальную часть боевой машины. Кстати, комплекс пока секретный, нам всем по окончании службы в армии обещают ограничения по выезду за границу на три года. Особо никто не расстроился почему-то, видимо народ не планировал посещать Мальдивы и Кубу в ближайшей перспективе. Вызвали, надо идти, вдруг что интересное расскажут.

В кабинете Прокопенко сидел товарищ в капитанских погонах с черными артиллерийскими петлицами, как у большинства местных служивых.

– Милославский, с тобой хотят пообщаться из комитета госбезопасности, ну да тебе не привыкать общаться с органами. А я пока пойду по делам, чтоб не мешать. Знакомься, капитан Онегин.