Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга третья

Глава первая. Работа над ошибками

Когда в 1965 году в СССР вышла фантастическая юмористическая повесть братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», в которой был описан вымышленный Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства (НИИ ЧАВО), никто из прочитавших эту повесть и не догадывался, что писатели-фантасты описали на самом деле существовавший в Советском Союзе некий секретный институт, точнее, лабораторию. И в этой лаборатории работали люди, ну, может и не занимавшиеся волшебством, но явно обладавшие неординарными способностями. Эти способности через много лет назовут экстрасенсорными, а людей, обладающих ими – экстрасенсами. Но тогда, в 60-е-70-е годы умение предсказывать будущее или читать мысли называли биоэнергетикой.

Как удалось писателям-фантастам узнать эту государственную тайну и проникнуть в секретную лабораторию КГБ – этого никто так и не узнал…

В кабинете начальника информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ СССР генерал-майора Николая Леонова находились пятеро: сам Леонов, майор КГБ Виктор Игоревич Шардин, старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко и сотрудники секретного отдела КГБ – точнее, воинской части №10003 – Валерий Кустов и Владимир Сафонов. О том, что это за отдел и чем он занимается, а также чем занимаются товарищи Кустов и Сафонов, во всем Комитете государственной безопасности знали всего пять человек. Включая генерал-майора КГБ Николая Леонова. Даже старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко, который исполнял обязанности куратора одного из сотрудников этого отдела – Владимира Сафонова, в полной мере не имел информации о том, чем конкретно занимается его подшефный.

– Ну, что ж, раз прошляпили парня – давайте думать, как и чем можно в этой ситуации ему помочь. Ему и всем нам, – Леонов, сидя за своим столом, угрюмо глядел сверху вниз на членов оперативной группы, которая только что вернулась из Днепропетровска.

– Товарищ генерал-майор, разрешите… – майор Шардин начал было вставать, но Леонов одним движением руки оставил его сидеть.

– Погоди, майор, до тебя очередь дойдет. И я еще подумаю, выйдешь ли ты от меня майором или уже капитаном. Владимир Иванович, доложите Ваши соображения.

Невзрачный человечек, немного похожий на похудевшего хомячка, встал, откашлялся, зачем-то потрогал свои небольшие усики и заговорил. Его речь была монотонно-убаюкивающей, неслышно шелестела, как речной песок с горки, но каждое его слово было весомо, как будто он не говорил, а забивал гвозди.

– На сегодняшний день результаты операции неутешительные. Объект наблюдения лежит в коме в Днепропетровской областной больнице имени Мечникова. И несмотря на то, что мозг активен и продолжает не просто функционировать, а работать, так сказать, в полноценном, штатном режиме, интересующий нас объект пока не выявлен. Это нам удалось зафиксировать совершенно точно!

– Погоди, Владимир Иванович, я не понял – мальчик же на месте, как не выявлен? генерал КГБ даже растерялся.

– Николай Сергеевич, я сейчас все объясню, я просто хочу рассказать подробно, – Сафонов успокаивающе поднял руку. И продолжил.

– Так вот, в целом, до этой нелепой травмы мне удалось побеседовать с мальчиком, и кое-что для себя прояснить. Причем, некоторые мои предположения он лично мне подтвердил. Итак, я твердо могу утверждать, что с его сознанием произошли очень серьезные изменения. Но никакого внешнего вмешательства не было. Ни я, ни мой коллега, Валерий Валентинович Кустов, это не зафиксировали

Второй сотрудник секретного отдела КГБ, большеголовый круглолицый мужчина, эдакий усатый колобок, молча кивнул, подтверждая слова Сафонова.

– То есть, все, что произошло с этим удивительным мальчиком за последние четыре месяца – все это произошло не извне, а изнутри. Сейчас, сейчас поясню, – заторопился Сафонов, увидев удивленный взгляд генерала.

И продолжил.

– В каждом из нас хранится генетическая память – память о наших предках. Вы, наверное, все замечали неоднократно, что не только дети похожи на своих родителей, но и внуки –на своих дедушек и бабушек. И правнуки – на своих прадедов и прабабок. Ну и так далее. Через много поколений в семье может появится копия какого-то пращура. То есть, наши предки могут в какой-то момент проявляться и в нашем фенотипе, и в наших генах, конечно же. Но в данном случае произошло нечто совершенно экстраординарное. В этом мальчике, Максиме Звереве, проявился не его предок, а его потомок.

– Как это потомок? У него еще нет потомков, – генерал КГБ даже привстал со своего места.

– Да вот так. Я, наверное, даже неточно выразился – в одиннадцатилетнем Максиме Звереве проявился он сам. То есть, тот Максим, которым он еще станет, – Сафонов достал носовой платок и вытер пот со лба.

– Погоди, Владимир Иванович, как может в мальчике проявится он сам, если он еще не… То есть, ты предполагаешь, что имеет место контакт из будущего, – Леонов недоверчиво посмотрел на своего сотрудника.

– Не совсем контакт. И, возможно, не из будущего. Здесь я пока не могу точно понять и даже предположить, с чем мы столкнулись. Если это явление темпорального порядка, то возможен вариант «пришелец из будущего». Индивидуальный это случай, или эксперимент цивилизации и государства – это пока неясно. Я стараюсь оперировать фактами и делать выводы из тех событий, которые произошли. Ну и, конечно, заключения экспертов. Лично я предполагаю, что в теле мальчика находятся как бы два человека, понимаете? Он-сам – ребенок и он-сам – взрослый. И в сознании этого ребенка самого ребенка уже нет – одиннадцатилетний, точнее, уже двенадцатилетний Максим задвинут куда-то глубоко в подсознание, а на первые роли вышел уже взрослый Максим Зверев. Который прожил достаточное количество лет, умудренный опытом, имеет знания и, главное, умения взрослого человека. Судя по всему, это довольно специфические знания и умения.

– Таааак…. Получается, мы получаем… тьфу ты, уже заговариваться стал… В общем, мы получили вместо обыкновенного мальчика необыкновенного пришельца из будущего? –Леонов явно был раздосадован.

– Ну, я не знаю, обыкновенный этот Зверев пришелец или нет, но уже сам факт этого, так сказать, «подселения» – уже является необыкновенным. Если ранее это допускалось только теоретически, то данный случай доказывает, что теория подтверждается и переход сознания возможен не только из прошлого в наше настоящее, но и из будущего – тоже, – Сафонов победоносно посмотрел на генерала.

Тот только руками развел.

– И пришелец из этого будущего обладает сходной с этими молодыми людьми профессией, – Сафонов кивнул на Шардина и Колесниченко. – Мальчик проявил прекрасные навыки бойца, а также работника оперативного состава. Что и показал эпизод в сберкассе, а также его работа в стычках с хулиганами и последний эпизод при нападении на нас преступников.

– Про нападение мы еще поговорим, – Леонов бросил уничтожающий взгляд на майора и старшего лейтенанта. Тем стало весьма неуютно.

– А пока давай, Владимир Иванович, полностью по этому пришельцу. Что вообще удалось выяснить?

– Я сразу понял, что мальчик, точнее, взрослый Максим Зверев подает нам сигналы. Его «работа» в сберкассе, его демонстративное поведение в школе, его стихи и прочие подвиги, например, на спортивном поприще – все это попытки установить с нами контакт.

– С нами? – удивленно поднял брови генерал.

– Да, именно с Комитетом. Судя по всему, Зверев-взрослый имел… точнее, имеет в своем будущем отношение к примерно таким же органам госбезопасности или иным спецслужбам, поэтому понимает, к кому ему надо обращаться. Милиция – это слишком локально и не касается глобальных вопросов, а куда тогда ему идти? В органы партийного контроля? В профсоюзы? Именно КГБ и занимается вопросами подобного уровня. Тем более, если Зверев имеет отношение к подобным службам или вообще работает на такие службы по государственной программе, то он знает, что именно госбезопасность занималась экспериментами с биоэнергетикой и прочими пара-нормальными явлениями. И именно КГБ обладает реальной силой и реальной властью в Советском Союзе.

– Так, понятно, что Зверев этот – наш человек. Он это, кстати, доказывал неоднократно – я читал твой рапорт, старший лейтенант, – Леонов кивнул Колесниченко. – Но мне непонятно другое – почему этот Зверев просто не позвонил в КГБ, не пришел на прием, не объяснил?…

Сафонов засмеялся.

– Ну, товарищ генерал, как Вы себе это представляете? Приходит в местное управление КГБ двенадцатилетний школьник и говорит: «Дяденьки, я из будущего?» Кому он должен был звонить? Кто бы его стал слушать? К тому же в разговоре он мне признался, что опасался попасть в психушку или какую-то нашу лабораторию, где его стали бы изучать и все такое… Короче, опасался стать подопытной мышью…

– Ну, да, я понял, ты прав – мальчик, точнее, этот взрослый Зверев имел повод опасаться…

– И не только опасаться, но и бояться. Потому что подобными проблемами занимается только наше управление и даже не управление – а только наш отдел. И даже в центральном аппарате мало кто знает, чем именно мы занимаемся… – Сафонов пристально посмотрел Леонову в глаза.

Тот отвел взгляд.

– Да, ты снова прав, Владимир Иванович. Вот, мы майора включили в список лиц, которые допущены к гостайне. Так что, майор, если ты не докажешь свою нужность, то с такой тайной никто тебя отсюда не выпустит…

Шардин поднял глаза и встретил холодный, немигающий взгляд генерала КГБ. Ему стало немного не по себе.

Сафонов продолжил.

– Я понял, что мальчик не мог быть обучен здесь тем навыкам и приемам, которые он демонстрировал. Во-первых, слишком совершенная для такого юного спортсмена техника, которую, кстати, невозможно спрятать – так что доклады о его прошлом, где он ничем не выделялся, дали мне основную пищу для размышлений. Во-вторых, подобные навыки нужно оттачивать даже не годами – десятилетиями. Не мог же этот Зверев с колыбели учиться всем этим ударам, перемещениям, броскам? То есть, я сделал выводы о том, что никакой дед его не обучал. Ну, возможно, тренировал, но еще ДО пришествия старшего Зверева в тело мальца.

– В тело? – удивился генерал.

– Ну, в тело, в сознание – не суть важно. Думаю, если это – энергетический переброс, то, конечно, на сознание мальчика наложилась матрица его же сознания, но взрослого. Потому и отторжения не произошло, и навыки проявились, и моторика в идеальном состоянии. Раз это именно его собственное сознание, а не кого-то другого. Возможно, существует и переход чужого сознания в чужое тело или вторжение в чужое сознание. Но при таком раскладе, думаю, симбиоз не будет таким быстрым и совершенным. Я это понял окончательно, когда посмотрел на движения мальчика и во время тренировок, и во время соревнований. А когда встретился, то как мог, просканировал его. Правда, этот Зверев умело защищался, но, скорее всего, интуитивно. Техникой психозащиты он не обладает. А что касается версии товарищей про его деда или таинственного китайца… Если бы его дед или кто-то еще учили мальчика, то был бы их отпечаток в его сознании. Я такого не увидел.

– Ну, хорошо, более-менее мы выяснили, что произошло. И даже понимаем, что этот «пришелец» был готов идти с нами на контакт. Но что дальше? – Леонов в нетерпении резко хлопнул ладонью по столу.

– Дальше надо ждать. Я думаю, мой коллега, Валерий Валентинович Кустов скажет, – Сафонов коротко поклонился, точнее, кивнул головой и сел на свое место.

Поднялся «колобок с усами».

– Мне удалось пообщаться с этим мальчиком, так сказать, без участия его сознания.

– Не понял, то есть как? – Леонов снова был растерян.

– Очень просто – я проник в больницу и посидел в палате рядом с этим мальчиком.

– И вас пустили? – генерал разозлился. – Я же лично приказал никого не пускать!

– Меня трудно не пустить туда, куда я хочу пройти, – Кустов улыбнулся. – Я проходил даже в Кремль, когда мне было нужно.

– Вы когда-нибудь доиграетесь – вас разгонят за ваши выходки и меня на пенсию турнут!

Леонов не мог знать, что именно это и произойдет с секретной в/ч №10003 в будущем, а советские экстрасенсы и разрабатываемые в КГБ секретные программы будут фактически выброшены на улицу. Но это произойдёт еще не скоро…

– Я же, товарищ генерал, для пользы дела! – спокойно ответил Кустов.

– Ладно, продолжайте… Хотя если бы мальчик… если бы мальчику стало хуже…

– Не беспокойтесь, я не лез в его сознание, не копался в его мозге – который, кстати, работает, как хороший трактор. Вообще-то, так не бывает – если человек в коме, то мозг его как бы спит. Точнее, спит весь организм человека. Работает в режиме «стенд-бай». Но в этом своем сне человек мыслит. То есть, мозг его работает, просто не может осуществлять коммуникацию с внешним миром. Работает в таком… как бы, полусонном состоянии. А в данном случает я наблюдал, точнее, ощущал работу эдакого ядерного реактора. Очень мощная, скажу я вам, работа.

– И какие выводы?

– Я думаю, сейчас сознание этого так называемого «пришельца из будущего» находится как бы между мирами. Между нашим и его временем. На перекрестке, что ли… Его связь с нашим миром очень хрупкая. И он может не вернуться к нам.

– И что же тогда? – Леонов еще раз бросил тяжелый взгляд в сторону майора Шардина.

– Ну, я не знаю пока, – Кустов пожал плечами. – Возможно, мальчик выйдет из комы и снова станет таким, каким был. Возможно, на его мозг все же наслоится память про эти последние четыре месяца. Одно могу сказать точно – если «пришелец» так и останется «ушельцем», то моторика этого пионера, его рефлексы вряд ли будут снова такими, как у его взрослого потомка. Могу даже сказать, что и собственные двигательные навыки у парня расстроятся… То есть, годик он проведет если не в койке, то в инвалидном кресле – точно.

– Ясно… Ну, я позже еще задам Вам и Владимиру Ивановичу пару вопросов, а пока перейдем к непосредственным виновникам нашего сегодняшнего совещания, – Леонов посмотрел на Шардина и Колесниченко, как тигр перед прыжком, словно выбирая, кого первого растерзать.

– Разрешите мне, товарищ генерал? – первым, как ни странно, поднялся со своего стула Колесниченко.

– Ну, давай, старлей, к тебе у меня почти нет претензий. Действовал ты грамотно, разве что не успел вовремя отразить нападение этих урок… Кстати, что там по ним? Установили личности?

– Так точно, коллеги из уголовного розыска провели работу… Майор Красножон просто немного не успел нас предупредить…– Колесниченко выделил это слово «нас», бросив красноречивый взгляд в сторону майора Шардина. И продолжил.

– Но он успел задействовать свою агентуру. Нападение на Максима Зверева – личная инициатива некоего Варганова Виталия Владимировича, 1951 года рождения, уроженца города Бежица Брянской области, жителя города Днепропетровск. Ранее судимый по статьям 206 ч.3; 142 ч. 2 УК Украины. Кличка «Варган». Авторитет. Преступная направленность – разбои, кражи личного имущества, хулиганство. Пристяжной… то есть, помощник вора в законе Степанова Александра Васильевича, 1924 года рождения, жителя города Днепропетровск, ранее неоднократно судимого, кличка «Шурик хромой». Смотрящий по Днепропетровской области. Как доложили коллеги, Хромой дал задание прощупать Зверева и мягко – именно мягко – пригласить мальчика к нему для беседы. Варганов превысил свои полномочия. Его сообщником был Даргаев Дарга Насрулаевич, 1957 года рождения, уроженец Дагестана, житель города Новомосковск Днепропетровской области, тренер детского спортивного общества «Локомотив». Клички «Дагестанец», «Дима». Авторитет, лидер, гастролер, цеховик, картежник, вымогатель. При нападении получил травмы, несовместимые с жизнью.

– Это наш пионер его так? – Леонов с любопытством посмотрел на старшего лейтенанта, что-то пометив у себя в ежедневнике.

– Так точно, товарищ генерал, Зверев. Вначале Владимир Иванович этого уголовника, так сказать, подавил. Но когда на Сафонова напал второй – этот самый Варганов, то нападение отбил Зверев. Но в этот момент первый урка, Даргаев, выхватил нож. И если бы не пионер, то Владимир Иванович лежал бы сейчас в морге на месте этого Даргаева. А так – Зверев метнул в уголовника увесистую железку. Как оказалось, он на случай ЧП таскал с собой некий импровизированный кастет – кран от гидранта. И вот его он метнул Даргаеву точно в висок. Мгновенная смерть.

– Любопытно. Впрочем, о бойцовских навыках этого, так сказать, пришельца из будущего я уже наслышан. Что же Вы, Владимир Иванович, так прокололись? – обратился Леонов к Сафонову.

– Николай Сергеевич, моя задача была другая – установить доверительный контакт с объектом. Нападение каких-то уголовников не было предусмотрено. Я думал, что будет обеспечено надежное прикрытие от всяких… мммм… неожиданностей. Поэтому работал спокойно. И показал мальчику часть своих возможностей. Не убивать же мне надо было этого… как его там? Даргаева? Вот-вот, Даргаева. Я его немного подчинил своей воле – только и всего. Простая демонстрация. Я не стал полностью ломать его психику, просто небольшой посыл. И не мог даже подумать, что кто-то станет на меня нападать. Досадное недоразумение.

– Любое недоразумение в ходе операции – это халатность проводящих ее сотрудников, – Леонов снова посмотрел на Шардина. Но за него внезапно вступился Колесниченко.

– Товарищ генерал, произошла накладка. В тот день у лейтенанта Андрея Ермилина, который был выделен товарищем майором для наблюдения и прикрытия Максима Зверева, жену увезли на «скорой» в больницу. И ему с годовалой дочкой просто некого было оставить. Я по приказу майора Шардина один прикрывал Зверева, потому что остальные сотрудники были вне телефонной связи, а рации нам не полагались. И поскольку я видел, что работал Владимир Иванович, то по инструкции, не имел права подходить ближе, чтобы не мешать, – старший лейтенант посмотрел на Сафонова, а потом на Шардина. Майор одарил его выразительным взглядом, который много чего обещал. Сафонов кивком головы подтвердил все сказанное Колесниченко.

– Ну, с майором еще разберемся. Продолжайте, старший лейтенант.

– Слушаюсь. Так вот, после событий в сберкассе была сходка воров, там разбирали ситуацию, которая там произошла. Ведь Зверев убил вора в законе, а это – событие для криминального мира. Вот смотрящий Степанов и обязан был разобраться. А его помощник, то есть, Варганов, попытался сначала прощупать Максима Зверева один раз в моем присутствии с помощью каких-то малолетних хулиганов. И мальчик специально для меня продемонстрировал свои бойцовские навыки. Видимо, Варганов тоже их оценил, потому и пошел на второй заход уже лично. А в процессе тестирования Зверева его дружок нарвался на Владимира Ивановича, после чего уголовники, что называется, «завелись» и пошли не по сценарию. То есть, решили изъять школьника грубо. Пришлось резко проявляться.

– А почему сразу не стали стрелять? – тон генерала все еще был раздраженным.

– Виноват, товарищ генерал, не сразу понял, что Владимир Иванович не контролирует второго уголовника. Я же мысли читать на расстоянии не умею… – Колесниченко улыбнулся, чтобы его слова не были восприняты, как завуалированная кляуза на коллегу.

– Да, Николай Сергеевич, старший лейтенант прав. Он старался мне максимально не мешать. Я бы смог нейтрализовать и второго, просто это моя вина – увлекся разговором, перестал обращать внимание на окружающих… – Сафонов вступился за своего куратора.

Генерал молчал, и экстрасенс продолжил.

– Старший лейтенант действовал быстро и грамотно, он вовремя отреагировал. Просто, я так понимаю, стрелять в того, кто напал на меня, он не мог, потому что боялся меня задеть, правильно? – Сафонов повернулся к Колесниченко.

– И это тоже. Просто моя вина в том, что нападение произошло сразу и на Вас, Владимир Иванович, и на Зверева. А Максим еще и осуществлял активную оборону, трудно было не задеть его при стрельбе. Я просто не успевал, если честно. Готов понести наказание… – Сергей виновато опустил голову.

– Ладно, лейтенант, это хорошо, что честно признался, но ситуация была изначально неподготовленной и за это спрос уже не с тебя. Садись, – Леонов снова посмотрел на Шардина. Тот встал.

– Что скажешь в свое оправдание, майор? – генерал недобро прищурился.

– Виноват я, товарищ генерал, нечего мне сказать. Старший лейтенант все верно пояснил. Я старался не мешать товарищу Сафонову работать, поэтому допустил преступную халатность. Готов понести наказание… Есть у меня только одна рабочая версия…

– У тебя, майор, версии еще имеются? Да твоя основная версия – молиться, чтобы парень не загнулся в больничке! Версии у него! Раньше надо было версии прорабатывать, б…, чтобы потом трупами улицы не украшать, а объект, за которым тебя следить поставили, всякие урки по башке не били! – Леонов даже привстал со своего кресла.

Николай Сергеевич был довольно-таки интеллигентным генералом КГБ, но тут и у него, что называется, планку сорвало.

– Виноват, товарищ генерал. Информация про уголовников не сразу ко мне поступила. И накладки с сопровождением… Можете меня наказать, но разрешите высказать свои соображения? – Шардин понимал, что у него остался только один шанс.

– Соображения… Где они раньше были, твои соображения?! – Леонов устало опустился на свое кресло.

И продолжил.

– Юрий Владимирович Андропов что говорил? «В нынешних условиях, когда борьба с врагом происходит в особых условиях быстрого развития научно-технического прогресса и культуры во всех ее сферах… нужны глубокие знания, всесторонняя подготовка…» И вот когда мы внезапно получили новые знания, когда был шанс сделать прорыв в будущее – в буквальном смысле этого слова прорыв – ты, майор, оказался неподготовленным… Давай уже, выкладывай, что у тебя за версии?…

– Товарищ генерал, я выслушал всех членов своей группы, включая сотрудников спецотдела – Шардин кивнул в сторону Сафонова и Кустова – и пришел к выводу, что случай с этим мальчиком не единичный. То есть, вряд ли имел место один такой случай в СССР.

– Не понял, ты хочешь сказать, что у нас еще такие вот Зверевы есть? – Леонов снова привстал с кресла.

– Я уверен в этом. Я считаю, что надо запросить архивы, а также разослать по всем территориальным управлениям запросы. Чтобы там проанализировали все необычные случаи с проявлением у детей сверхспособностей, каких-то новых знаний, все случаи с предсказанием будущего и так далее. Что касается Максима Зверева, то, как я понял, он, точнее, его сознание переместилось в свое тело в результате попадания Зверева в своем будущем в ситуацию, подобную той, что случилась у нас.

– Чего-то ты накрутил. Ты что хочешь сказать, я пока не понял? – Леонов снова стал раздражаться.

– Я хочу сказать, товарищ генерал, что этот человек – Максим Зверев – попал в свое прошлое в результате потери сознания при тяжелом ранении или контузии… В общем, там, в своем времени Зверев тоже попал в кому. Потому и произошел перенос сознания. И когда уже у нас с ним случилось то же самое – он вернулся обратно.

– Тааак… То есть, ты хочешь сказать, что, если он там, в будущем снова потеряет сознание – он вернется? – генерал с интересом посмотрел на Шардина.

– Так точно, я думаю, он не может одновременно находиться и там, и здесь. Видимо, у него в мозге какой-то переключатель, который в момент смертельной опасности выключает сознание и переносит его в другое время. Ну, это так, предположения, выводы из фактов. После чего мальчик стал другим? После удара камнем по голове. Мне удалось опросить тех ребят, которые с ним лежали в больнице. По их словам, он сразу продемонстрировал свои навыки. Свои новые навыки. Я потом поговорил с его родителями – они подтвердили, что их сын никаким самбо или еще чем-то подобным ранее не занимался. То есть, Зверев изменился моментально. И вот сейчас, как рассказали товарищи, – Шардин кивнул в сторону Кустова и Сафонова, – мозг Зверева работает, не как у человека, который находится в коме, а как у человека, который даже не спит – бодрствует. То есть, я считаю, что сейчас объект снова вернулся в себя, но его связь с самим собой в будущем осталась. И надо все же выяснить – это работает мозг маленького Максима Зверева или все же Максима Зверева из будущего?

– Погоди, майор, вот ведь Валерий Валентинович Кустов доложил нам, что не обнаружил в сознании мальчика присутствие его взрослой, так сказать, половинки. Ну, то есть, не было там взрослого Зверева, – Леонов даже как-то опешил.

– Стоп! А ведь майор прав, – внезапно включился в беседу «усатый колобок» Кустов.

Он даже встал со своего стула и нервно потер руки.

– Майор прав, – повторил он. – Я ведь только один раз просканировал сознание этого мальчика. И не лез в его мысли. Там работал мозг одного человека. Но которого? Я ведь не уточнял! Взрослый Зверев вполне мог подчинить себя маленького, затолкать свое детство в подсознание. Или в любой момент вернуться в себя-ребенка, но так, что на первый взгляд это не будет заметно. То есть – мы не знаем, какие у него возможности, как он путешествует во времени. И вообще – мы так и не выяснили, что это – частный случай, именно – случай или подготовленная операция?

– Черт! – Только и сказал генерал Леонов.

– Похоже Вы правы, товарищ генерал. Мы до сих пор не знаем, работает этот Зверев с нами или работает против нас? Ну, я имею в виду – против нашего государства. Ведь неизвестно, что там сейчас в будущем. И какие у него здесь задачи. Нет, я понимаю, что мальчик настроен про-коммунистически, он это нам демонстрировал, но, судя по его настроениям, в его будущем не все так гладко, – Сафонов впервые высказал свои мысли по-военному четко и емко.

– Да, уж… Приплыли! – Леонов внезапно ощутил, как воротник форменной рубашки сдавил ему шею. – А ведь нас Зверев предупреждал… Про войну, которая грядет, про фашизм… Что произошло в его будущем? Чего он так боялся? Чего нам ждать?

– Мне кажется, я понял. Но надо еще раз будет мне с Валерием Валентиновичем посетить нашего вундеркинда… Мы не будем вторгаться в его мысли, но кое-какие возможности заглянуть туда – Сафонов выделил слово «туда» – у нас есть…

– Положение у нас безвыходное. Объект не в контакте, знаний у нас кот наплакал, сведений и того меньше, а время, похоже, работает против нас… Давайте еще раз проанализируем все, что нам известно, обсудим все «за» и «против», после чего я смогу принять определенное решение, – генерал-майор КГБ Николай Леонов встал из-за своего стола и не спеша стал прогуливаться по своему кабинету.

– Давай, Владимир Иванович, все с начала…