Бабкино наследство

Часть первая

Я торопился. Деревья мелькали за окнами машины, как и мысли в моей голове: «Что это она выдумала? Рано ей еще. А как же я? Ведь, кроме нее, у меня никого больше нет!»

Машина моя ехала почти по бездорожью, называемому в России вполне приличной дорогой. Ну вот, наконец, и деревня со смешным названием Сюйська. Деревенские любопытными взглядами провожают незнакомую машину, собаки с громким лаем эскортируют мой старенький BMW, а непуганая домашняя «дичь» разбегается из-под колес. Вот и дом моей бабушки – последний на улице.

Остановив машину, я вбежал в дом, заглянул в комнату. Бабуля, в окружении подушек, лежала на кровати и совсем была не похожа на умирающую.

Бабушка моя – местная знахарка. Ну, там отвары разные: от простуды, от веснушек, от зубной боли, возврат блудных мужей в семью… да, наверное, и жен. Она помогала всем.

– Что это ты вздумала меня пугать? – Я присел на край кровати и положил ей руку на лоб. – Температуры нет!

– Конечно, нет! Я же в другой мир собралась, а не болеть.

Я уже открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но она одарила меня таким взглядом, что я решил все-таки помолчать и дать слово «умирающей».

– Знаешь, Васенька (меня так зовут), ведь мне пора. Забирают меня. И тебе пора всю правду узнать, а то испугаешься еще, когда все начнется.

– Да и так уже поджилки трясутся! Выкладывай свою страшную тайну.

– Сначала наклонись ко мне, я тебя поцелую. – Бабуля улыбнулась, протянула ко мне руки, обхватила ими мое лицо.

Все то, что произошло дальше, помню смутно. Сначала – бабушкин поцелуй в лоб, потом – головокружение, темнота. Может, печку перетопила, и в комнате слишком душно?

– Васили-и-й. Васенька-а-а! – Кто-то звал меня бабушкиным голосом.

Я открыл глаза: бабуля в белой длинной рубашке, босиком, стояла у окна и, ласково так, смотрела на меня.

– Ох, и интересная жизнь тебя ждет. Жаль, что меня с тобой не будет, не увижу я этого, – с легкой грустью сказала бабушка.

– Бабуля, не пугай меня! Что ты такое говоришь?

– Успокойся и слушай. У меня мало времени. Я не просто так тебя поцеловала, – таинственно заговорила моя бабуля, – я тебе дар передала, который наша семья из поколения в поколение передавала по женской линии. К несчастью, сестры у тебя нет. Так что ты с этого момента – ведьма, гм… – Бабуля сделала выразительную паузу. – Дом не продавай, пока не женишься. В сарайчике – моя лаборатория, там найдешь мои записи и все необходимое. Приворотное зелье не вари, кто бы ни просил – «белые» мы.

Я сидел на полу, открыв рот, и думал: «Я ведьма? Ведьма? Нет, я же мужчина! Значит, я не ведьма, не могу я быть ведьмой, я – ведьмак! Прямо как Геральт. Да нет, ерунда какая! – одернул я себя. – Просто у моей бабули немного «поехала крыша». Ну, или она шутит. Я же, наверное, должен был что-то почувствовать, а у меня – ни-ни. А ведьм во все времена не очень-то и любили, вплоть до костров на деревенских площадях под улюлюканье толпы фанатиков. Да-а-а! Какой у меня, однако, сумбур в голове! Вообще-то я врач, ну, не совсем врач. Я – ветеринар. Только лечу не домашний скот, а маленьких, пушистых и не очень, любимцев разных, капризных и не очень, дамочек. Как же теперь моя работа?» Мне представилась страшная картина: я иду сквозь строй разъяренных хозяек моих подопечных, и они с криками «ведьма» бьют меня палками по голове, которую я тщетно пытаюсь прикрыть руками, и швыряют в меня всем, что попадается им под руку. Бр-р-р…

Бабушка подошла ко мне и, повесив мне на шею медальон, сказала:

– Это твой оберег. Он будет хранить тебя от бед, Васенька. Он будет предупреждать тебя о приближении опасности и помогать советом.

– Он что, разговаривать умеет? – Я обалдело уставился на маленький серый камушек с дырочкой.

– Да ты что, внучок? Где ты говорящие камни видел? Он другими способами тебя предупреждать будет. Как? Некогда рассказывать, сам все потом узнаешь.

Она легла в постель, сложила руки на груди, посмотрела на меня, улыбнулась и закрыла глаза.

Вот и все! Начинается какая-то новая жизнь, а я один! Без любви! Без сочувствия! Без поддержки! Эх, бабуля, бабуля! Что теперь делать? На ум вдруг пришли детские стишки:

и еще:

Стоп! Это уже лишнее. Кстати, стихи, пришедшие на ум, оказались про ветеринара! Забавно!

Я огляделся. До боли знакомые вещи: иконы в красном углу, кресло-качалка, покрытое клетчатым пледом, старинная этажерка из красного дерева и китайская ваза на ней. А еще огромное зеркало в бронзовой раме, прислоненное к стене. Я подошел к нему и взглянул на свое отражение. Непослушные обычно мои светлые волосы торчат в разные стороны, как будто меня ударило током (в принципе практически это со мной и произошло), рубашка застегнута не на ту пуговицу, одна вообще оторвана. Кто теперь за мной ухаживать будет? Я стал рассматривать зеркало, вернее, раму. Это было настоящее произведение искусства. По углам зеркала сидели драконы, выпускающие из ноздрей клубы дыма и огня. На их спинах сидели фигурки в остроконечных шляпах, с метлами в руках. Это ведьмы? Похоже. Я погладил одного из драконов по морде, и мне показалось, что по поверхности зеркала побежали волны, как по водной глади озера расходятся круги после падения камня. Я зажмурился и, встряхнув головой, снова уставился в зеркало. Нет! Показалось.

Я немного поплакал, поцеловал бабушку в лоб и, вздохнув, отправился заниматься организацией похорон.

После прощания с моей бабулей все ее немногочисленные соседушки разного возраста сидели во дворе за столом и вспоминали ее добрым словом. Некоторые истории были очень забавными и поучительными. Как-нибудь расскажу. А заодно они обсуждали недавние события, происходящие в нашей деревне, ну и во всем мире, конечно.

– Да, бабоньки, приходили ко мне опять эти двое, ногами топали, – сказала одна из них.

– Это те два стриженых «бобика» с золотыми цепями на бычьих шеях? Так они не кусаются, – сказала другая.

– Еще как кусаются! Два пожара за последнюю неделю вам ни о чем не говорят? – сказала первая. – Васенька, а у тебя еще упыри эти не были? – Я отрицательно помотал головой. – Варвара их на порог не пускала. Да и боялись они ее как огня. Знала она какое-то слово заветное. Ты разобрался уже в ейном «хозяйстве»? Может, найдешь какую травку у Варвары?

– Что это ты, Матрена, задумала? – всплеснула руками вторая бабка. – Уголовный кодекс нарушить хочешь?

– Почему сразу нарушить? – сделала брови домиком Матрена. – Я просто хотела предложить почистить им кишечник немножко, ну и мозги можно, если они у них имеются, конечно. Это же уголовно ненаказуемо?

– Ты что, на обед их пригласить хочешь? – сказала третья соседка. – Ну, тогда понятно! С твоей стряпней ни один желудок не выдержит. – Все засмеялись, а Матрена обиделась. – Ой, девочки, а слыхали, че в Ливии-то творится? Ужас просто! – как ни в чем не бывало продолжала эта соседка, и разговор переключился на мировые проблемы.

Когда все разошлись, я вернулся в дом, осмотрелся. За стеклом в буфете стояли надписанные баночки разных размеров. Я взял одну из них. «Черная Вдова» сушеная, гласила надпись. Я взял другую: «Сколопендра Гималайская» бальзамированная. Хм… Что это? Откуда это все у деревенской знахарки?

Все это надо осмыслить. Буду рассуждать логически. Почему я этого не замечал раньше?

Я начал вспоминать детство. Ласковые руки бабушки, ее тихий, что-то нежно шепчущий голос… Стоп. Шепчущий! Точно! Загово́р! А эти бесконечные отвары, микстуры, настойки, экстракты и порошочки! Многое теперь в бабулином поведении становилось понятным. Да, но обычные деревенские колдуньи не сушат пауков, ящериц и прочую гадость. Сдается мне, что я еще очень многое узнаю о нашей семье. Я представил себе мою бабулю верхом на метле, летящую на Лысую гору. Интересно, где эта метла? И какое волшебное слово надо сказать, чтобы она полетела? А права на управление метлой нужны? И кто их выдает? Так, значит, все женщины нашего рода водили дружбу с нечистой силой? Сколько вопросов, на которые пока что нет ответов. Да, бабуля, не вовремя ты меня оставила.

Я отправился в сарайчик-лабораторию, чтобы оценить размеры наследства и подумать, что мне со всем этим делать. Сарай встретил меня тишиной и запахами сушеных трав. По стенам располагались полки с баночками, скляночками и коробочками. Я взял одну из баночек, открыл и собрался понюхать.

– Я бы не советовал тебе этого делать, – услышал я голос из самого темного угла. Я не из трусливого десятка, но от неожиданности чуть не упал. Вгляделся в полумрак, царящий в сарайчике, и заметил маленького взлохмаченного человечка с бородой, в вышитой косоворотке и лаптях.

– Почему? – глупо спросил я.

– Ну, потому что ты покроешься сыпью и будешь чихать непрерывно в течение трех дней.

Я быстро закрыл баночку и поставил ее на место.

– А вы, собственно, кто? – опять задал я дурацкий вопрос.

– А ты как думаешь?

– Невежливо отвечать вопросом на вопрос.

– Ишь ты! Домовой я, дом оберегаю от лиха разного. Еремой меня зовут. И давай уже на «ты», к чему все эти церемонии?

– А меня – Василий. Скажите, а домовые бывают женского пола? – спросил я и сам оторопел от своей наглости.

– А ты думаешь, мы почкованием размножаемся? Самогон будешь? – спросил Ерема, извлекая откуда-то огромную бутыль с мутной белесой жидкостью, – за знакомство?

– Почему сразу самогон-то? – испугался я.

– На брудершафт с тобой выпить! Да в щечку твою белую тебя поцеловать! – улыбнулся он.

Я мысленно зажмурился. Целоваться с малознакомым бородатым мужиком мне не очень хотелось.

– Но я не пью самогон, может, мм… наливочка найдется? – Я огляделся в поисках оной.

– Будешь называть меня на «ты», найдется и наливочка. – Ерема взял из шкафчика одну из бутылочек. Надеюсь, в ней то, о чем он говорит.

– Хорошо, но целоваться не будем, ну, в крайнем случае, побрейся перед этим, – решил я довериться судьбе.

Он засмеялся, продемонстрировав при этом почти все свои белоснежные зубы. Я даже позавидовал.

– Пойдем-ка лучше выпьем чайку с сушками и поговорим. Нам с тобой есть о чем поговорить. Ставь самовар, – сказал Ерема и исчез.

Слава богу, самовар у бабули был электрический. Так что минут через пять мы с Еремой уже пили чай.

Проговорили мы до глубокой ночи. В основном он отвечал на мои расспросы. Так что перед тем, как уснуть, я усвоил, что кикиморы бывают озерные и болотные, лешие на зиму впадают в спячку, а Баба-яга перебралась в параллельный мир.

Я стал волшебником, колдуном, магом – называйте меня, как хотите. И хотя в дар от бабули я получил всего лишь способности ведьмы, пока мне бы не очень хотелось называться просто ведьмой, пусть даже и потомственной. Итак, что же дальше? Чем вообще занимаются волшебники? Спасают мир? Но от чего или от кого? И что, собственно говоря, мне теперь делать? Лечить чирьи и бородавки? А может быть, судьба припасла для меня какую-нибудь героическую миссию? Где моя волшебная палочка? Или я колдую силой мысли? А может, заклинаниями? Где их взять и как их выучить? Столько вопросов, но как получить на них ответы? Ерема! Вот кто мне поможет!

– Ерема! – кричал я в потолок. – Ерема!

– Чего орешь? – спросил домовой, появившись из ниоткуда.

– Я туда хочу-у-у, – захныкал я, как маленький ребенок.

– Куда? – не понял он.

– Как куда? В параллельный мир, конечно!

– Может, сначала позавтракаем? – Ерема смотрел на меня и улыбался. – Пока я готовлю завтрак, ты почитай книжечку. – И он достал откуда-то из воздуха огромный фолиант, которому на вид было по меньшей мере лет сто пятьдесят.

– Что это? – спросил я у Еремы.

– Это? Это энциклопедия нечисти. Ты же должен знать, с чем тебе придется сталкиваться во враждебном параллельном мире. Это наиболее полное издание. В нем описаны почти все разновидности существ и субстанций этого мира: как они выглядят, чем питаются и как их убить.

– Звучит зловеще.

– А ты как думал? Ты же протянешь там не больше пяти минут. Тебя или убьют, или сожрут живьем, или продадут в рабство, – увидев мои испуганные глаза, он продолжил: – а чтобы этого не случилось, вот тебе еще одна книжечка.

Я взял в руки еще одну толстенную книгу и прочитал ее название: «Пособие для начинающих ведьм, магов и колдунов». Да, не скоро я увижу живого дракона. Я открыл энциклопедию нечисти на первой странице. Буква «А». «Арагорская плесень» – сине-зеленая светящаяся субстанция, обитает в горных районах, проникает в тело человека или животного через дыхательные пути, где выращивает плодовое тело в виде семенной коробочки, которая, созрев, взрывается вместе с телом человека или животного, разбрасывая семена.

Способы борьбы. Увидев этот пункт, я вздохнул с облегчением. Значит, все-таки есть способ борьбы с этой напастью. Читаю дальше: «Лучше всего обходить стороной места обитания Арагорской плесени». – Вот тебе и на! И это все? Видимо, Ерема прав, я не проживу там и пяти минут. Нет, там есть еще кое-что: «Сразу после заражения, в течение тридцати минут, следует выпить смесь крови девственницы и свежевыпавшей росы. Интересно, а если это произойдет в полдень и рядом будут только дети и замужние дамы? Так. Все. Хватит хандрить. Посмотрим, что я смогу противопоставить этой плесени. Что там пишут в учебнике для колдунов?

Я взял в руки пособие и открыл оглавление. Там были очень забавные пункты. Ну, во всяком случае, мне тогда так показалось. Судите сами:

*Как усыпить дракона?

*Как отрастить ослиные уши?

*Как вызвать грозу?

М… да-а! Пожалуй, начнем с введения. Оказывается, все пространство вокруг нас пронизано энергетическими полями, как паутиной. Колдун черпает силы из этих полей. Я, конечно, читал об этом когда-то в фантастической литературе, но пытаться увидеть эти поля самому… Так! Что для этого надо сделать? Успокоить разум – легко сказать, – скосить глаза в сторону правого уха – это как? Ой, что это?..

Так день за днем я изучал пособие для начинающих ведьм, магов и колдунов.

Я даже пытался немножко колдовать, правда, получалось пока не очень. Однажды, после нескольких моих попыток изобразить волшебника, ко мне подошел Ерема и сказал:

– Стесняюсь спросить, а что это бегает у нас по двору?

– Ты имеешь в виду ту милую табуреточку с хвостиком и маленькими рожками? – смутился я.

Ерема кивнул, едва сдерживая улыбку.

– Ну… Это должна была быть маленькая козочка. Что-то чуть-чуть не получилось, – виновато сказал я.

– Чуть-чуть говоришь? – спросил Ерема. – А что тогда плавает в нашем колодце?

– Это я хотел щуку наколдовать. Ну, знаешь, которая «по щучьему веленью»? Ту, которая Емеле желания исполняла, а получилось зубастое ведро с щучьим хвостом. – Я опустил глаза.

– Ты бы еще золотую рыбку попытался наколдовать, – покачал головой Ерема. – Ну, хорошо, а почему вот уже три часа над нашим домом идет снег? И это в июле! Весь двор уже засыпало. Огурцы замерзнут.

– Просто в учебнике клякса на заклинании оказалась. Вот что-то не так и пошло. Как исправлять будем? – смущенно улыбнулся я.

– Похоже, тебе все-таки нужен учитель. Иначе когда-нибудь я сам могу проснуться с заячьими ушами или поросячьим хвостом, – сказал Ерема, покачивая головой.

А однажды, когда я был занят попыткой зажечь свечу, в дверь громко постучали.

– Ерема! – громко позвал я.

– Что, я еще и швейцаром должен теперь работать? – возмутился он.

– Ну что ты, нет, конечно. Просто я хотел посоветоваться, открывать или нет, – но мой домовой друг промолчал.

В дверь опять настойчиво постучали. Но я никого не жду!

Мне почему-то было страшно. Наверное, потому что я только что закончил читать в энциклопедии раздел о вурдалаках и в моих мыслях всплывали картины одна страшнее другой. Самой «веселой» из них была такая: я, худой, осунувшийся, небритый, с синяками под глазами, с длинными резцами, с которых стекает не моя кровь, бегаю за деревенскими девками. Брр…

Я, обреченно вздохнув, отправился открывать дверь.

На пороге стояли два бугая с бычьими шеями и дурацкими улыбками. У меня отлегло от сердца – на вурдалаков они были мало похожи, хотя… Может, это те самые «бобики», о которых говорила бабка Полина?

– Чем обязан, господа? – Я рассматривал непрошеных гостей. Коротко остриженные волосы, черные строгие костюмы и золотые печатки на толстых коротких пальцах говорили о принадлежности данных особей человеческого сообщества к неким криминальным структурам. Интересно, что таким субъектам понадобилось от простого деревенского колдуна-ветеринара?

– Мужик, поговорить надо! – произнес один из «бобиков».

Ну, что же, подумал я, поговорить можно, только о чем?

– Прошу. – Я сделал приглашающий жест рукой. – Может, чайку?

Они молча вошли, сели к столу и положили свои кулачищи на стол.

– Ну, если не хотите чаю, может, чего покрепче? – При этих словах я поставил на стол запотевшую бутыль самогона, соленые огурчики, вареную картошечку, квашеную капусту, сало и т. д. – в общем, все то, что может подарить нам тяжелый деревенский труд (в данном случае моей бабушки). И они не устояли. Лица расплылись в улыбке.

– Димон, – представился один из них и пихнул локтем второго.

– Вован, – выдохнул второй, потирая бок и опуская глаза. Стеснительные оказались ребята. Однако после нескольких «Ну, будем!» разговор пошел поживее. Мальчики рассказали мне, что мой участок находится как раз посередине поля для гольфа. Какого такого поля? А того самого, которое здесь будет, когда я продам свой дом их боссу.

– Други мои, – сказал я своим уже не очень трезвым сотрапезникам, я не могу продать дом по двум причинам. Первая: я обещал своей бабушке, что не продам дом, пока не женюсь. А жениться в ближайшее время мне не удастся, т. к. у меня нет невесты, мало того, у меня нет даже любимой девушки – мое сердце свободно. И вторая причина: должно пройти полгода, это по закону, если вы не в курсе, прежде чем я могу вступить в права наследования.

– Жениться? Нет девушки? Хочешь, познакомим? – посыпались на меня вопросы.

– Нет, правда, у меня есть сестричка. Симпатичная. Светкой зовут, – сказал Димон.

– Светка? – Вован хмыкнул. – Это та крашеная дылда с такой улыбкой, что лошади ее принимают за свою?

У Димона сжались кулаки, а лицо покраснело так, что казалось, сейчас пар повалит из ушей.

– Ты мою Светку не тронь, забыть никак не можешь, что ли, как она тебе оплеуху отвесила? Так не по-мужски это!

Вован смутился:

– У меня, между прочим, тоже сестра есть, и не хуже твоей Светки будет.

– Да ей на пенсию скоро.

– Что ты сказал?

Тут оба моих гостя молча поднялись со своих стульев, сжав кулаки, кивнули на дверь и в унисон произнесли:

– Пойдем выйдем?

Они вышли, и через некоторое время я услышал звуки борьбы: пыхтение, сопение, шлепки и удары. Потом все затихло, и раздался стук в дверь. Интересно, кто из них остался жив?

На пороге стояли Димон и Вован с синяками, но обнявшись, и я понял, что конфликт исчерпан.

Мы продолжили «чаепитие».

Утром, еще не открыв глаза, я услышал молодецкий храп с присвистом и сразу понял, кому он принадлежит. Голову я поднять не мог, поэтому, приоткрыв один глаз, скосил взгляд в ту сторону, откуда он исходил. Действительно: на половиках, обнявшись, спали мои новые друзья. Им было еще только суждено пожалеть о потрясающе проведенном вечере и, может быть, чуть излишнем количестве выпитого самогона.

– Е-ре-ма-а, – слабым голосом позвал я.

Я попробовал сесть. Получилось. На столе стояла пустая бутыль из-под самогона и как будто с укором смотрела на меня (кто-то нарисовал на ней глаза). Она была центром композиции из огрызков огурцов, картофелин и дохлой вороны.

– Ерема-а-а! Ну, где же ты?

– А-а-а, изволили-таки проснуться, барин. Никак головка болит? Изволите рассолу? Али еще чего? Может, лапти ваши почистить или на гармошке сбацать?

Смутные воспоминания стали всплывать в моем все еще не очень трезвом сознании.

– Мой бог, Ерема! Что я натворил? Я сдал тебя с потрохами? – Я в ужасе застонал.

– Ага. А еще своих новых друзей учил варить приворотное зелье. Не везет им, видишь ли, в любви.

– Ну и как? Получилось? – Я с интересом взглянул на спящих в обнимку верзил.

– Почти. Я думаю, что их дружба теперь может перерасти в нечто большее. Шучу, шучу. Видел бы ты свое лицо, – захихикал мой домовой.

– А ворона откуда? – продолжал я расспросы.

– Это та, которая на столе? Димон принес. Сказал, что будет теперь колдуном Вуду! – Ерема едва сдерживал улыбку.

– Смех смехом, а делать-то чего будем?

– С их чувствами, тягой к колдовству или с полем для гольфа?

– Гольф, конечно, игра хорошая, только плохо сочетается с нашим рабоче-крестьяно-колдовским происхождением. Может, все-таки, Ерема, навестить нам моего прадеда в параллельном мире? Бабуля писала, что он великим колдуном был. Как думаешь, остыл он уже? Лет-то сколько прошло! Может, в ученики меня возьмет, а? Самообучение не дает нужных результатов. Да и не отстанут от нас эти любители иностранных игр на открытом воздухе. Хотя есть вариант! Можно превратить их, ну, скажем, в жаб или пауков. Так ведь жалко ребят. Я ведь наколдую мутантов каких-нибудь. Как они жить-то будут? Ну что ты на меня уставился? Ну да! Я все знаю про прадеда. Ну, может, не все, но то, что бабуля про него писала в своих записях, прочитал раз двадцать. Про то, как он изгнал свою дочь за то, что полюбила человека из чуждого ему мира. Про ультиматум: «Или я, или он!» И про то, какой он сильный волшебник. Поедем в гости? Рано или поздно это все равно случилось бы. Так, может, сейчас самое время? – Я с надеждой посмотрел на домового, боясь, что он запротестует, но тот только тяжело вздохнул и махнул рукой.

– Собирайся! – коротко бросил он и исчез с моих глаз.

Так! Смена белья, книги, телефон. А он мне там зачем? Да не знаю, пригодится. Игр там куча. Ну, вроде все. Где Ерема? Я вышел во двор, увидел своего домового и… гору вещей.

– Что это? – оторопело спросил я. Медленно обошел эту гору и взглянул на довольного собой домового.

– Все самое необходимое для дальнего похода, – оглядев плоды своего труда, ответил Ерема.

– Ты нанял армию носильщиков? – предположил я.

– Зачем? У нас для этого есть одна вещица, доставшаяся, кстати, от твоего прадеда, – ответил Ерема, доставая при этом из своего кармана… что бы вы думали? Авоську! Самую обыкновенную советскую авоську. Веревочную сетку, состоящую из одних дырочек.

– С нетерпением жду презентации возможностей творения человеческого гения застойного периода истории нашей бедной Родины, – выдал я.

– Василий, ты можешь изъясняться попроще? И к тебе потянутся.

– Кто? – улыбнулся я.

– Да какая разница? Следи за руками. Берешь штучку. – Он взял топор и кое-как запихал его в авоську. Топор исчез в ней. Я взял у него из рук авоську – она была пустая. Я потряс сетку, но из нее ничего не выпало.

– Ну и как же нам это поможет? – удивился я.

Ерема молча засунул руку в авоську и достал оттуда топор, торжествующе глядя на меня. Много ли домовому надо для счастья?

– Ничего себе! Как эта штука называется и как она работает? – спросил я, не ожидая, в общем-то, ответа.

– Это ячеисто-пространственно-временная складская структура для хранения и транспортировки грузов. Рот закрой. – Домовой довольно ухмыльнулся.

– Один – один, – констатировал я, – но пора делать ноги. Ты пакуйся, а я оставлю любителям гольфа пару сюрпризов.

Я немного поколдовал. Ах, как жаль, что мы не увидим этого представления. Хотя почему? Ведь я могу представить себе, как Вован и Димон просыпаются в объятиях друг друга и, смутившись, пытаются встать. Им что-то мешает. Они как будто прилипли друг к другу, но ничего не видно. Ни веревочек, ни ленточек, ни даже скотча. Чтобы хоть как то передвигаться, ежеминутно не падая, ребята вынуждены раздеться. Они в ярости мечутся по дому, разыскивая меня. Заглядывают под кровать, под стол и даже в печку. Все тщетно. Меня в доме нет, но где же я? В сарае? Точно! Они отправляются в сарай. По пути на всякий случай заглянув в колодец. В колодце темно. Он очень глубокий. Там вполне можно спрятаться. Кто туда полезет? Небольшая полемика, и Вован со свежим синяком под глазом, подвязавшись веревкой, лезет в колодец. Вдруг что-то холодное и мокрое обхватывает ногу парня и тянет его вниз, тихонечко подвывая на разные голоса. Ведро-то я расколдовал, но что-то там все же осталось. От ужаса у Вована перехватывает дыхание, и он начинает дергаться на веревке, при этом раскачиваясь и ударяясь о стены колодца. Представьте себе состояние Димона, который стоит у колодца и слышит только странные завывания и звуки ударов. Он на грани того, чтобы бросить товарища и позорно бежать. Но он преодолевает свой страх, хватает какую-то дубину и бросается на помощь своему подельнику, колотя без разбора дубиной куда попало. А попало, собственно говоря, только Вовану. Синяков у него прибавилось, а бодрости духа наоборот. Поэтому в сарай отправляется уже Димон. Ну, коровья лепешка по дороге в сарай воспринимается как мелкая пахучая неприятность, ерунда, в общем. Ведь в руке – палка, в сердце – огонь, а в сарае – враг. Димон подходит к сараю, открывает скрипучую дверь, и ему в лицо слегка веет ветерок, несущий запах свежего сена. Просто идиллия. Не хватает селянки, спящей на сене. Он делает осторожный шаг в глубину сарая, и за его спиной медленно со скрипом закрывается дверь. В сарае становится темно, появляется запах плесени и затхлости, звуки капающей воды. На лицо налипает паутина, бр-р… И, наконец, апофеоз – жуткий душераздирающий вопль в самое ухо и, как следствие, обморок.

Вот такая забавная картина увиделась мне. Но время не ждет. Пора.

Тем временем Ерема уже закончил паковать наш немаленький скарб, повесил за спину рюкзак с едой и выжидающе посмотрел на меня.

– Что ты на меня так смотришь? Я дороги в параллельный мир не знаю, – сказал я ему.

– Ну, во-первых, параллельных миров много, а нам нужен один. Наш! Значит, так. Вставай лицом на восток. Помнишь главу о перемещениях? Сделай поправку на ветер и перемещай нас быстренько на тридцать семь верст, двадцать девять локтей и три вершка, только смотри не промахнись, а то в лучшем случае будем выбираться из трясины, а в худшем – нас будут выковыривать из утеса.

– Ерема, а ты не мог бы воспользоваться метрической системой? Страшно мне что-то. Все-таки первый раз за границу, – попросил я домового, доставая карманный учебник.

– Не боись, подставляй цифирьки в формулу и поехали, а то проснутся сейчас твои бугаи, и придется брать их с собой.

Ух, как это было здорово! Ощущение полета, вернее, воздушных ям, американских горок и парка аттракционов одновременно. Правда, очень быстро, т. е. коротко. Бац – и мы уже в незнакомом месте, слава богу, не в болоте и не в утесе.

– Куда дальше? – поинтересовался я у домового после того, как перестала кружиться голова. – Кстати, я хоть попал куда надо?

– Попал, попал, молодец! А теперь навестим мою кузину.

– Мм… а она… ну… ничего? – поинтересовался я.

– Лет триста назад была первой красавицей на деревне. Ядвига Ласловна. Отец ее венгерским колдуном был, с графом Дракулой дружбу водил. Теперь ее Бабой-ягой зовут. И характер ей от отца достался. Вот познакомлю вас, пусть научит тебя уму-разуму.

– Чему меня может научить Баба-яга? – удивился я.

– Увидишь. А теперь пошли, остальное, увы, придется идти пешком, – сказал Ерема и зашагал в сторону леса.

На опушке леса стояла избушка, но без курьих ножек, конечно. Аккуратная такая, как пряничный домик.

– Ягуля! Встречай гостей, – сказал домовой, открывая дверь.

Навстречу нам, всплеснув руками, бросилась маленькая сухонькая старушка в сарафане и цветастом платочке, из-под которого торчала тощая косичка, перевязанная розовым бантиком. Обняв Ерему, она подозрительно посмотрела в мою сторону. Выглядела она абсолютно безобидно. Я немного удивился, услышав от нее следующее:

– Кого это ты притащил с собой? Забыл, что ли, что я предпочитаю обед пожирнее да посочнее, а этот жилистый больно, – сказала бабка, разглядывая меня со всех сторон, и улыбнулась как-то уж очень плотоядно. Зуб у нее был только один. Чем она меня, интересно, есть собиралась?

Холодок пробежал по моей спине. Неужели моя судьба – стать холодцом на обед вздорной старухе и домовому-предателю?

– Это не обед, Ягуля, – услышал я голос домового. – Это внук Варвары – Василий. Он теперь потомственная ведьма. – И добавил, увидев ее недоумение: – У него нет сестры.

Бабка понимающе кивнула, а у меня отлегло от сердца: похоже, есть меня сегодня не будут.

– А куда вы направляетесь? – спросила Яга и добавила: – Так, из праздного любопытства спрашиваю. Давно у меня гостей не было. Одичала тут совсем.

– Мы едем в гости к его прадеду, правда, он об этом пока не знает, в смысле – прадед не знает. Поднатаскаешь его? В смысле Василия, конечно, – ответил Ерема, доставая при этом из своей авоськи бутылочку Chateau Latour 1967 года.

– Вот этого? Да ты что? – удивилась Бабка. – Он же там и трех минут не проживет, отвечай потом за него, – сказала она, оглядев меня с ног до головы, и цыкнула зубом. Похоже, я все-таки ей больше нравился в виде обеда. Спрятав Еремину бутылочку вина, Баба-яга спросила домового, кивнув на меня: – Ну и чего, позвольте спросить, он умеет?

– А вы, бабуля, добра молодца сначала напоите, накормите да спать положите. А уж потом и пытайте. Мы, кстати, позавтракать не успели, в животе уже урчит, – посетовал я.

– И то верно. Прошу к столу, – пригласила нас в дом Баба-яга.

После потрясающего завтрака мы втроем отправились на «полигон». Баба-яга так называла огромный сарай, который располагался неподалеку от домика-пряника. Он напомнил мне сарай, в котором я когда-то играл с друзьями в пейнтбол. На меня надели что-то, похожее на доспехи, и втолкнули внутрь. Из глубины сарая я услышал рык. Сначала я решил испугаться и даже зажмурился, но потом передумал. Человек из современного, компьютеризированного мира, зарубивший огромное количество компьютерных монстров, стреляющий из различных видов оружия, начиная с арбалета и заканчивая плазменной пушкой, просто обязан встретить опасность лицом к лицу. О! Он еще и огнем плюется! Может, стоит в книжечку заглянуть? Да нет. Некогда уже. Я спрятался за большой камень и сотворил маленькую шаровую молнию – единственное оружие, которое я научился делать быстро.

Тем временем Баба-яга с Еремой за самоваром наблюдали за моими приключениями, глядя в тарелочку с яблочком. Это местное телевидение такое.

– Ты гляди, Ерема. Он даже в обморок не упал. Это от глупости или от отсутствия воображения? – с интересом посмотрела на домового его кузина. А потом добавила: – Может, и ошибалась я в нем! Гляди, гляди, что творит! – всплеснула руками бабка. – Ах! Споткнулся! Упал! Не захлебнется он там? В луже-то! Вылез! Молодец! Слушай, а что он палкой собирается делать? Пусть даже такой большой? Это против монстребилуса? Что творит? Ой, что творит? Он разнесет весь мой полигон! Не пора ли нам вмешаться, Ерема?

Не успели. Шаровая молния угодила в сталактит, который свисал откуда-то сверху, и тот, падая вниз, пронзил монстра, из-за которого я весь извалялся в грязи, чуть не утонул в болоте, подпалил себе брови и поставил пару синяков и шишек. И что? Меня там такое каждый день ждет?

Потом наступили рабочие, то есть учебные будни, похожие друг на друга. Зубрежки, тренировки, эксперименты. Отвары, зелья, заклинания. А тихими, почти семейными вечерами – воспоминания о героической молодости Бабы-яги. О тех временах, когда в нашем мире еще было место магии, когда в лесах жили лешие, кикиморы и мороки, а в водоемах – русалки, водяные и говорящие золотые рыбки. И на каждом углу можно было найти разные магические вещицы. Кое-какие дожили и до наших дней.

Яга рассказывала (умела она это делать! Заслушаешься!), а я мотал на ус. Артефакты. Откуда они? С других планет? Из древних времен? Сейчас это уже не важно. Какие они бывают? Да какие угодно! Они могут быть увеличивающими силу, если она есть, дающими силу, если ее нет. Они могут быть в виде оружия, но такой артефакт невоину таскать тяжеловато. А еще они могут быть в виде разных ювелирных украшений: брошей, колец, браслетов, кулонов и т. д. И, как вы догадываетесь, владели такими артефактами в основном женщины. А еще артефакты бывали таких размеров, которые не позволяли перемещать их в пространстве, а только во времени. Они желания исполняли. Но такие артефакты сложно было обнаружить. Охраняли хорошо. Кто? Не знаю, какие-то высшие силы, наверное. Нечего всем подряд желания исполнять! Вот бы найти один из них. Зачем? У меня ведь тоже могут быть желания, что я, не человек, что ли? Или силу мою (не слишком смело сказано?) увеличить? Но Яга с Еремой заявили, что в нашем мире ни одного не осталось. Позаботились. Зато в мире моего прадеда таковые в ассортименте… наверное.

– Лет триста назад, когда мой нос еще не был таким большим, – рассказывала Яга, – был у меня ухажер – восточный колдун. Как бишь его звали? Фарух? Али-Баба? Мустафа! Точно! Ох, и подленький же был мужичонка. Про любовь говорил, слова красивые нашептывал, – бабка шмыгнула носом, – а сам за артефактом отцовским охотился. Дракула подарил Ласло зуб мудрости первого вампира. Силу этого артефакта никто толком не знал, но отец мой был наделен огромной физической и магической силой. Однако после предательства моего ухажера (сбежал он подлый, украв зуб вампира) сила моего отца пошла на убыль, и вскоре Ласло исчез. Сгинул. А я отправилась на его поиски. Не нашла я отца, конечно, но зато какая была жизнь! Полная приключений! Гусары, уланы… – Баба-яга мечтательно подняла глаза вверх и вздохнула, видимо, вспомнив что-то интимное, – наливай, Васятка!

Но сколько можно сидеть под крылышком у нашей хозяйки? Пора и честь знать. Нас ждут приключения и артефакты! Я уверен! Сборы наши были недолгими. Настала пора прощаться, обниматься и целоваться.

– Привыкла я к тебе, Васенька, и отпускать тебя жалко. С кем я по вечерам в шашки буду резаться? – сказала Баба-яга, глядя на меня с жалостью, как будто не надеялась увидеть меня в этой жизни еще раз. И обняла меня почти как моя бабушка.

Не люблю долгих прощаний. Получив последние напутствия и презенты для дальних родственников Яги, а также инструкции по перемещению, мы с Еремой встали лицом на восток и отправились в неизведанное.

Неизведанное оказалось поляной среди березовой рощи.

– Мы уже в параллельном мире? – спросил я у домового. – А куда дальше? А погода тут ничего. А чего людей не видно? Да и нелюдей тоже. Э….

– Это у тебя на нервной почве, что ли? – Ерема ласково посмотрел на меня. – До портала еще метров пятьсот, пошли.

Минут десять ходьбы по пересеченной местности – и нашим глазам предстал дуб. Дубище! Человек десять только смогли бы, наверное, обхватить его. А среди корней – огромное дупло, в которое можно было войти в полный рост. Это и есть портал?

– Ерема, может, присядем на дорожку? – Я посмотрел на домового и улыбнулся, он, похоже, тоже мандражировал. – Слушай, а ведь у нас даже плана никакого нет.

– Действительно, мы с тобой совсем это не обсуждали, – согласился домовой, – тебе нужна легенда!

– Ага, чувствую себя шпионом. А что? Я волшебник, вернее, ученик волшебника, потерял своего учителя и теперь ищу нового. Цинично? Се ля ви! А кем будешь ты? Моим кузеном? Дядей? Или несчастным слугой в поисках эликсира роста?

– А чем тебя, интересно, мой рост не устраивает? Мал золотник, да дорог! – обиделся домовой. – Буду тем, кто я есть, ясно?

Вдруг недалеко от того места, где мы стояли, появился серый туман, из которого вывалились мои братки и уставились на нас. Ну вот, теперь и им надо легенду придумывать. Так мы и стояли. Вернее, они-то сидели и смотрели друг на друга. Когда немая сцена затянулась, мы с Еремой рванули в дупло. Судя по всему, Димон с Вованом тоже. Темно, паутина, жужжание жуков, дождь… Дождь? Да, погода на той стороне не очень.

– Ерема, а в твоей ячеисто-пространственно-временной складской структуре для хранения и транспортировки грузов случайно нет зонтика? – поинтересовался я.

– Почему все время я должен обо всем заботиться? Ты же волшебник, придумай что-нибудь, – проворчал Ерема.

Тут появились Димон с Вованом, но и у них зонтиков не оказалось. Тогда я соорудил купол, через который не проникал дождь, и мы устроили совещание.

Я поинтересовался у ребят, на кой черт они за нами поперлись, а они сказали, что это было инстинктивно – ведь мы убегали. Далее я спросил, как они вообще сюда попали. Они ответили, что пока еще не поняли и, может быть, мы им объясним. Они ничего такого не делали. Ну, потрогали чуть-чуть какую-то штучку, а она как задымит – и они здесь. Вот и все. Тогда мы с Еремой, поняв, что обратной дороги нет, рассказали браткам, что я могущественный колдун и отправляюсь бороться со злом, правда, пока не знаю с каким. А они, получается, – избранные судьбой в помощь герою. И им самим решать, что делать дальше. А что я еще должен был им сказать?

Любители гольфа надолго замолчали: напряженная работа мысли отражалась в беготне их маленьких глазок и шевелении бритых затылков – видимо, они искали подвох. Босса рядом не было, и некому было принять решение за них. Пожалуй, придется, временно, конечно, занять его место.

– Так. Я все придумал. Вы будете моими слугами, – сказал я и тут же пожалел об этом, потому что лица братков вытянулись, они вскочили на ноги и ударились головами о невидимый купол.

– Чего? – завопили они в унисон. – Ты хорошо подумал? Может, еще раз попробуешь? – уже прошипели они, сжав свои кулачищи.

– Еще есть вакансии телохранителей, насколько я знаю – тут опасно! Очень!

Димон и Вован заулыбались и закивали.

– Вы приняты, можете приступать к своим обязанностям, и немедленно, – сказал я, указывая на быка с кольцом в носу, который, наклонив свою огромную голову, угрожающе двигался в нашу сторону.

По растерянному выражению их лиц я понял, что профессию тореадора они не осваивали. Придется самому что-нибудь придумывать. Может, сотворить ему, в смысле быку, корову? Или стог сена? И не пора ли нам делать ноги? А почему он так целеустремленно идет в нашу сторону?

Я оглядел себя. Нет, рубашка не красная, у ребят вроде тоже, хотя я где-то читал, что быки – дальтоники и им абсолютно все равно, во что вы одеты.

– Так, быстренько вспоминай, – сказал я себе, – как можно совладать с быком, если ты не матадор, пикадор, тореадор и не корова. Его можно победить в честном бою! Да, но я к тому же еще и не бык.

– Быстро снимайте пиджаки, ребята. Настало время показать, на что вы способны, – сказал я. Только разойдитесь в разные стороны – это должно сбить быка с толку.

И правда, бык остановился и стал похож на буриданова осла, выбирая между Димоном и Вованом. Его нерешительность длилась недолго. Бык, потянув ноздрями воздух, сделал шаг к Димону – тот от страха даже присел. Когда бык приблизился и потянулся губами к пиджаку Димона, виртуозно достав при этом из его кармана бутылку виски, все стало понятно. У бедняги похмелье. А что? Может, в этом мире все быки пьют?

– Спасибо, друг!

– Господи, он еще и разговаривает!

Так! Про говорящих котов, ослов и лошадей нам рассказывала литература и показывал кинематограф, но чтобы говорящий и пьющий бык…

Быка звали Филимоном. И не то чтобы он был алкоголиком… Просто вчера день был тяжелый. А еще он предложил нам свою помощь. Согласился стать нашим гидом, ведь мы чужестранцы, сразу видно.

Мы в сопровождении Филимона направились в ту сторону, где вдалеке виднелись крепостные башни, – похоже, судьба ждет нас именно там.

Филимон оказался очень болтливым. Мы прослушали целую лекцию о политическом и административном устройстве этого мира. В принципе ничего особенного. Как в любом средневековье – монархия, где абсолютная, где теократическая. Конечно, в этом мире полно магии и магических существ – один Филимон чего стоит.

– Кстати, Филимон, а таких, как ты, здесь много? – поинтересовался я у быка.

– Увы, нет. Я жертва магического эксперимента. Удачная, конечно, но были и неудачные. В столице у придворного колдуна есть хранилище неудачно наколдованных его учениками вещей. Презабавные штучки там есть. Кстати, если вы ищете оригинальный подарок, при хранилище есть лавка для реализации самых безопасных из них.

– Ну, до подарков еще дойдет, а пока нам нужны приют и работа. В этом городе есть колдун? Мы ищем одного.

– Ты что-то смыслишь в магии? – с интересом взглянул на меня Филимон. – Или у тебя в кармане заколдованная царевна, обращенная в лягушку, которую требуется расколдовать? Целовать пробовал?

– Я ищу наставника. Хочу стать великим колдуном и бороться со злом! В этом мире есть зло? Ну, всякие плохие дяди и тети, которых давно следовало бы наказать?

– Да, как везде, наверно. Ведьмы, колдуны, несколько драконов, три шайки разбойников, семейка вампиров и еще куча всякой крупной и мелкой нечисти. Только кто может быть уверен, что это зло? Да и что есть зло? Может быть, зло для меня или тебя, а для кого-то – добро? – Филимон внимательно посмотрел мне в глаза. – Это, мой друг, тема для долгой философской беседы за бокалом хорошего вина. А там будет видно, кого надо наказывать, а кого прощать.

Показались городские ворота. В воротах стояли стражники, не обращая на нас никакого внимания. Похоже, они спали – из-под закрытых забрал доносился молодецкий храп.

– Это что, паспортный контроль? – сострил я. Шутку никто не поддержал. Страшно им, что ли? Братки мои притихли: видно, только начали осознавать то, что с ними приключилось.

За крепостной стеной нас ждала суета, крики торговцев и странные запахи. Это поселение выглядело как смесь восточного базара с его буйством красок и средневекового города с узкими улочками.

– Ерема, а какая валюта здесь в ходу? Хотя какая разница, ведь у нас никакой нет.

– Это у тебя никакой нет, – проворчал Ерема, – а мы люди запасливые.

– Что бы я без тебя делал, запасливый ты мой, – улыбнулся я и добавил: – Филимон, проводишь к местному волшебнику?

Бык кивнул своей огромной головой, приглашая нас следовать за ним.

Дом волшебника оказался небольшим, но с множеством различных пристроек. Нас впустили во внутренний двор и велели ждать. В одном из сараев что-то происходило. Что-то чавкало, хрюкало, топало и поскуливало. Мое богатое воображение после рассказов Филимона рисовало тако-ое! Надеюсь, что все-таки там просто поросенок.

Волшебник заставлял себя ждать. Похоже, присматривался к нам. Он никак не мог понять, кто мы такие, чего от него хотим и как ему себя с нами вести. В каком образе к нам выйти? Просители мы или заказчики?

Откуда я все это знаю? Я ведь тоже не чужд магии. Я бы думал именно так.

Колдун оказался милым старичком, похожим на Хоттабыча. И с восточным гостеприимством пригласил нас к дастархану для чаепития и беседы. Я подумал: «Уж больно все мило, и это очень подозрительно». Вспоминая напутствия Яги, которая очень беспокоилась за меня, я насторожился и приготовился к неожиданностям.

– Никому ничего не пить и не есть без моей команды, – прошипел я сквозь зубы.

Все кивнули, таинственно переглянувшись. Мы уселись у дастархана. Все выглядело изумительно, и вдруг что-то стало жечь мне грудь все сильнее и сильнее. И я вспомнил! Оберег! Оберег, который моя бабуля собственноручно повесила мне на шею. Он таким образом предупреждал меня об опасности. Ну, то, что этот Хоттабыч не так уж прост, я уже понял, но где же совет? И тут веревочка, на которой висел бабушкин подарок, оборвалась, и оберег полетел вниз, в чашку с чаем.

«Хоттабыч» побледнел, потому что реакция в чашке была довольно бурной. Димон с Вованом медленно поднялись и нависли над волшебником, глядя на него с укоризной.

– Ай-ай-ай! Дядя! Это и есть твое хваленое восточное гостеприимство?

Филимон почему-то замычал, а Ерема, скинув все с дастархана, залез в авоську, достал бутыль самогона и всякой-разной снеди и сказал: «А теперь все с начала и по-нашему».

В пещере было темно. Но ее высокие своды все же иногда освещались вспышками заклинаний. Маги загнали его в самый дальний угол. Затравили, как дикого зверя. На него нахлынули воспоминания о детстве. Как однажды нетрезвые вассалы местного герцога на охоте не смогли найти лису и не придумали ничего лучше, как натравить собак на маленького шестилетнего сироту. За спиной – скала, перед ним – свора злющих скалящихся псов. Арбалеты, нацеленные в лицо, и собачьи клыки, с которых капает слюна. Ему было очень страшно, несмотря на то что он уже привык к травле и издевательствам со стороны деревенских жителей. Тогда все его чувства были обострены, он был готов сражаться за собственную жизнь всеми доступными ему средствами. Пьяные дворянчики смеялись и тыкали в него пальцами. Одна команда с их стороны – и собаки разорвут его в клочья. Его страх и ненависть трансформировались в нечто почти материальное. В странную энергию, которая побежала по его венам, наполняя каждую клеточку его организма Силой. И Сила вырвалась. Вырвалась с криком боли и отчаяния маленького мальчика. Вырвалась огненной волной, разметавшей по ближайшим окрестностям и людей, и лошадей, и собак. Именно тогда дар, дремлющий в нем до времени, проснулся, и мир получил величайшего волшебника всех времен, правда, тогда еще ничего не умеющего. У него все было впереди. Как и тогда, сейчас каждая клеточка его организма была настороже. Его мысль лихорадочно работала. Как глупо он попался! Где было его чутье? Почему удача отвернулась от него? Неужели придется сдаться? Поединок продолжается уже двое суток, и силы его на исходе. Он один, а их – пятеро. Хорошо еще, что он очень дальновидный и предусмотрительный (сам себя не похвалишь…). У него есть запасной вариант. У него всегда есть запасной вариант. Это тщательно разработанный план. Он безупречен. Он продумывал его до мелочей, каждую деталь. План должен сработать! Человек слаб и снедаем страстями. И пока будет так, пока эти людишки будут таковыми – все задуманное им будет исполнено. Он отразил очередное заклинание, но следующее, угодив в стену за его спиной, чуть не снесло ему голову, осыпав осколками скалы. Они убьют его? Нет! Ведь они же чистоплюи и не будут портить свою карму. Они хотят всего лишь обездвижить, его, и самое большее, что ему грозит, – заключение, правда, надолго. Он прощупал пространство. Сеть! Сверху, снизу, со всех сторон. Он попробовал сделать в ней брешь. Безрезультатно. Он взвыл от бессилия, и своды пещеры эхом разнесли этот вой в каждый ее уголок.

– Мелиор, сдавайся! – услышал он в ответ. – Все равно ты попался. Ты приговорен Советом к вечному заключению в магической тюрьме Карху. Там тебя ждет маленькая камера-одиночка без окон и дверей. Каждый твой день будет похож на предыдущий. Твоими единственными собеседниками будут крысы и пауки. И вскоре ты будешь разговаривать сам с собой, уходя в другую реальность. А через некоторое время, только представь себе эту картинку, твой рассудок пошатнется, твои глаза будут пусты, на лице будет глупое выражение, из вечно приоткрытого рта будет течь слюна, и ты станешь способным творить только мыльные пузыри.

– Тебе бы страшные сказки писать! – огрызнулся в ответ Мелиор.

Он не любил проигрывать. Кто же это любит? Мелиор сейчас вынужден сдаться. Но план «Б» уже запущен, остается только дождаться результатов, пускай даже в тюрьме.

– Остановитесь! Я сдаюсь! – крикнул опальный маг и шагнул из темноты.

Ну почему все мои переговоры в последнее время заканчиваются именно так? Ну что, по-другому нельзя? Мы-то что? Мы тренированные. А «Хоттабыч» (крепко, однако, к нему кличка пристала) не имеет нашей закалки. Вон, спит бедняга, да еще в такой неудобной позе. О! Глаза дрогнули. Боится, наверное, их открывать. Мучительно вспоминает: что вчера было? Не наобещал ли чего лишнего? Цел ли дом? Кажись, вчера фейерверками «мерились» – у кого получится красивее и громче. «Господи! А слуги – все ли живы? Кажись, вчера прислуживали нам милые ослики и обезьянки. Сейчас голова перестанет кружиться, и я их расколдую», – думает он.

На самом деле колдуна звали Мустафой (что-то в этом имени мне показалось знакомым, но я не придал этому значения). С сегодняшнего дня, как он и обещал, я становлюсь его учеником. Ну, во всяком случае, после того, как у него пройдет похмелье.

Помните фильмы про учеников и их учителей-гуру? Прежде чем хоть чему-нибудь научиться, ученик успевает отремонтировать машину своего учителя, вымыть весь его дом, посадить сад и натаскать целый бассейн воды.

Приблизительно так и проходило мое обучение. Правда, у Мустафы не было машины и бассейна, зато были поросенок и огород.

Однажды в дом Мустафы принесли письмо – свернутый в трубочку пергамент, запечатанный огромной сургучной печатью.

– Интересно, что там? – проговорил я, задумчиво вертя письмо в руках: Мустафы не было дома.

– А ты открой третий глаз, – съехидничал Ерема.

– Хорошая мысль, включаю рентген. – Это я пошутил, хотя принцип моих пассов был приблизительно в этом.

– Объявлен конкурс, ну, или олимпиада среди волшебников, – прочитал, вернее, понял я. Я же воспринимал только смысл – еще не успел выучить их азбуку. Стоп! А как же мы с аборигенами понимаем друг друга? Мы же говорим на разных языках. А! Это тот самый парадокс, о котором столько написано в фантастической литературе. Значит, авторы этих книг побывали здесь, или в других аналогичных мирах. А вдруг в этом мире есть мои соотечественники? Было бы здорово кого-нибудь из них встретить.

Опять я расфантазировался. Бурный поток моих мыслей был остановлен высказыванием моего домового:

– Когда у тебя такое выражение лица, мне становиться страшно. Ты опять какую-то глупость придумал? – спросил Ерема.

– Ну почему же глупость? – обиделся я. – Скажи, я волшебник или нет?

– Насколько я знаю, ты всего лишь потомственная ведьма, – ответил домовой.

– Смешно! Вот увидишь, я буду участвовать в этих соревнованиях! – Я поднял нос и выпятил грудь.

– И победю! – закончил за меня Ерема.

– А что? Надо поощрять здоровые амбиции молодежи, – из-за моей спины высказался Филимон. Он, оказывается, все это время прислушивался к нашему разговору и, как выяснилось, не он один.

У Мустафы работала девушка. Кем-то вроде экономки. По-моему, какая-то его дальняя родственница. Она помогала ему и в лаборатории тоже. Мыла пробирки, варила отвары, сушила травы и делала записи под его диктовку. Видимо, магический дар – вещь заразная. Стелла (так звали девушку) обнаружила в себе кое-какие магические способности и абсолютно уверилась в своей уникальности.

– Вы должны взять меня с собой, – сказала она нам и, испугавшись, что мы не послушаемся, добавила: – Я готовить умею.

– Я и сам не лыком шит, между прочим! – тихо проворчал себе под нос Ерема.

– А еще аргументы есть? – хором поинтересовались Димон с Вованом. Им тоже хотелось поучаствовать в обсуждении этого вопроса.

Стелла испуганно замолчала, и четыре пары глаз вопросительно уставились на меня.

Я принял решение.

– Стелла и Филимон составляют список всего необходимого, что может нам понадобиться – все-таки они аборигены. – И, увидев недоумение на их лицах, ну, на ее лице и его морде, добавил: – Гм… местные жители. Димон с Вованом все это приносят во двор, а Ерема упаковывает в ЯПВСС.

– А это что за хреновина? – испугался Ерема.

– Да это я авоську твою так назвал, а то очень длинно получается.

Пока другие работали, я размышлял.

Зачем кто-то устраивает конкурсы? Чтобы найти лучшего? Лучшего в чем? В мастерстве? В сообразительности? В ловкости? Кто выбирает этого лучшего? Как? Надеюсь, не нужно будет никого убивать? Я еще не успел настолько полюбить этот мир. Смогу ли я что-то сделать для него от всей души? И какой будет награда? Награда, награда! Ну при чем здесь награда? О чем я думаю? Но мое богатое воображение, независимо от моего желания, нарисовало такую картину: я на пьедестале почета в лавровом венке, на шее висит огромная золотая медаль, в руках – необъятных размеров венок, а у моих ног – фанаты и почитатели (в основном женского пола) тянут ко мне руки в надежде прикоснуться!

Я помотал головой, отгоняя видение. Ну, все. Пора.

– Мустафы до сих пор нет дома. Нельзя уходить не попрощавшись, – сказал я.

– А ты ему записку оставь, – ответил Ерема.

– Интересно, на каком языке? Стелла, может, ты что-нибудь сочинишь?

Закончив все формальности, мы мысленно попрощались с домом Мустафы и вышли на улицу.

Фуксия смотрела на играющую с мячиком принцессу Викторию и замечала, как та похожа на свою мать – королеву Гортензию, родную сестру Фуксии. Гортензия! Она всегда стояла на пути Фуксии. Родители всегда больше любили Гортензию: она лучше танцевала, пела и рисовала. Гортензия была красивее Фуксии. Даже имя у нее благозвучнее. А теперь у Гортензии было все: корона, муж – король Георг, и чудесная маленькая дочка. А у Фуксии – ничего, кроме одного сундука платьев и кучи обязанностей. Гортензия вкусно ела и сладко спала, а Фуксия следила за королевской кухней и мягкостью королевской постели. А ведь все могло быть иначе! Если бы она тогда не споткнулась и не упала лицом в ту проклятую лужу, могла бы быть на месте сестры, и тогда уже Гортензия приносила бы розы в королевскую спальню. Злоба и зависть не давали покоя Фуксии. Отсюда и комплексы неполноценности, язва желудка и экзема. Любой лекарь знает, что такой эмоциональный фон ведет к хроническим заболеваниям. Фуксия строила свои черные планы мести, один коварнее другого. Например, приворотное зелье для короля или травка от одной знакомой колдуньи, от которой у Гортензии вырастут длиннющий нос и ослиные уши. Можно еще наслать на королеву чирьи и бородавки, и тогда Георг сразу увидит, как хороша Фуксия, и вышвырнет Гортензию из дворца. И однажды у нее появился шанс воплотить в жизнь свои фантазии. В обмен на содействие, вернее, бездействие, Мустафа (умел он, однако, использовать женщин), с которым познакомила Фуксию одна из фрейлин, обещал решить все ее проблемы. Странно. Ведь он не всесилен.

Если вам чего-то очень хочется – нужно просто попросить это у Вселенной и ждать. И желаемое обязательно сбудется. Может быть, не совсем так, как вы этого хотели, но это только потому, что вы не совсем точно сформулировали свое желание. Хотите власти? Над кем? Хотите любви? К кому? Хотите богатства? Но ведь оно бывает и духовным… Не умеете точно выражать свои мысли? Получите шанс в виде Мустафы.

Фуксия все еще смотрела на играющую с мячиком принцессу Викторию. Сняв с шеи медальон в виде маленького кувшинчика, она высыпала содержимое медальона в чашку чая, предназначенную принцессе.

– Ваше Высочество, повар принес новое пирожное, – сказала Фуксия, глядя на принцессу, ласково улыбаясь и подвигая ей чашку, – не желаете продегустировать?

Вскоре Мустафа уносил спящую Викторию из дворца, спрятанную от посторонних взглядов плащом-невидимкой. А Фуксия осталась во дворце, томимая ожиданиями обещанного Мустафой счастья. Интересно, а что, собственно, он ей наобещал?

Оказавшись за городскими воротами, я огляделся. Господи, как красиво! Синее небо, зеленые холмы с пасущимися на них многочисленными овечками, озера, как брызги разбитого зеркала, блестящие на солнце. Куда идти? В какую сторону?

Увидев мою нерешительность, Стелла прошептала мне на ухо:

– Не бойся, я прочитала письмо. А что? – добавила она, увидев в моих глазах немой укор. – Я ведь его секретарь и всегда вскрываю его почту. – И после некоторой торжественной паузы произнесла: – Нам в королевский дворец!

– Всегда мечтал увидеть королевскую семью, и особенно принцессу. Надеюсь, у короля есть дочь? Она красивая? – спросил я. – Дворец далеко?

– Не очень. Два дня пути. Пешком. Мы же не можем ехать верхом на Филимоне. Нас много, а он не скаковой жеребец, – сказала Стелла и почесала быку между рогов. По-моему он почти замурлыкал при этом.

– Слушай, а рейсовых дилижансов здесь не бывает? – спросил я, ну так, на всякий случай, а Стелла с недоумением подняла брови.

– Нет? А жаль! Всех сразу перенести на такое расстояние мне не удастся. А мотаться несколько раз туда-сюда – вряд ли удачная идея. Во-первых, это вызовет нездоровый интерес зевак, а во-вторых, боюсь, я не смогу поднять Филимона. Ну что же, пешком, так пешком.

Направление нам указывала Стелла, Филимон развлекал нас историями из своей жизни, Ерема ехал на нем верхом (из-за маленького роста не поспевал за нами), братки спорили о том, кто из них сильнее и дальше пронесет огромный булыжник, а я пытался вспомнить, как заставить вампира съесть яблоко. Это означает, что уже три часа ничего не происходило. Ну ничегошеньки!

Самое время уже чему-нибудь произойти.

Мы подошли к реке. Моста не было, но из воды торчали его остатки, видно, весенний паводок разрушил и унес мост.

– Интересно, там глубоко? – глядя вниз на бурный поток, спросил Димон.

– Хочешь проверить? – ухмыльнулся Вован и угрожающе шагнул к Димону. Шуточная потасовка, тычки, валяние по траве. Надо же ребятам как-то спустить пар.

– Так! Вместо того чтобы демонстрировать удаль свою молодецкую, вместе с Филимоном соорудите мост из бревен. Где взять бревна? А Филимон вам на что?

– А что, поколдовать слабо? – обиделись братки.

Да нет, не слабо. Как там, в «Летучем корабле», топор с пилой летали и корабль строили? Таких волшебных инструментов, пожалуй, в авоське у Еремы нет. Простые инструменты я заколдовать побоюсь. Вдруг что не так! Я мысленно представил, как мы бегаем от заколдованных топора и пилы, которые, в свою очередь, гоняются за нами, разлетаются в стороны и… сами знаете что! Зато я могу сделать труд радостным. Музыка! Да! Именно она прекрасно поднимает людям настроение, солдатам – боевой дух, а работягам придает сил. Попробуем! Но какой она должна быть? Классической? Джазовой? Попсой? Может, добавить искр или дыма?

Ерема достал инструменты из авоськи, и любители гольфа под песню группы «Любэ» – «Дуся – агрегат» – стали превращать деревья в бревна, подпевая Расторгуеву:

Филимон оттаскивал бревна к реке, а я дирижировал. Работа кипела, любо-дорого смотреть.

Когда мост был готов, испытывать его я решил сам. Было бы неправильно просить сделать это кого-то другого. Когда я дошел до середины моста и вгляделся в даль – туда, откуда текла река, то увидел что-то вроде плота. Ветер донес плач. Плач?

– Ребята, бегом сюда! Держите меня за ноги, – закричал я и плюхнулся на живот.

Плот приближался, и уже было видно, что на нем сидит ребенок. Я опустил руки вниз и подхватил плачущий комочек. Когда Вован с Димоном подняли меня и малыша, мы все вместе попытались успокоить его. Или ее? Похоже все-таки ее.

На вид девочке было года четыре. Белокурые локоны, розовое платье, вышитое серебром, медальон с изображением солнца.

Ерема достал из своих закромов леденец на палочке. Я такие в детстве тоже любил. И через пять минут девочка уже охотно отвечала на вопросы.

Мы выяснили, что зовут ее Виктория и что какой-то плохой дядя похитил ее из дома, но ей у него не понравилось, и она пошла погулять, увидела лодочку и захотела покататься. Села в лодочку, но лодочка отвязалась и поплыла. Сначала ей все нравилось, но потом река ее напугала, и она заплакала, а потом ее нашли мы.

– Бедная девочка, – сказала Стелла.

– Это просто киднеппинг какой-то, – выдали мои юридически подкованные братки.

– Между прочим, эта бедная девочка умудрилась сбежать от своего похитителя. Хотел бы я знать как! – сказал я и обратился к ней. – Скажи, детка, а как зовут твоих родителей?

– Папа и мама! – довольно ответила она.

– А еще как?

– Птичка и рыбка.

– Гм… ну, это не совсем то, что нужно, – смутился я, – а что-нибудь еще?

Девочка подняла глазки к небу, задумалась на секунду и сказала:

– Ваше Величество!

После испытанного шока первым пришел в себя Филимон, видимо, потому, что в животном мире силу олицетворяют не титулы.

– Может быть, кто-нибудь уже покормит ребенка. Сами небось сыты! – сказал он.

Засуетились сразу все, наверное, чтобы скрыть смущение. Когда Виктория была накормлена и уложена спать, мы устроили очередное совещание.

– Мы влипли? – спросил Димон, оглядывая нас всех.

– Чой-то? – не понял Вован.

– А вдруг ее венценосные родители скоры на расправу и не будут устраивать долгого расследования? – спросил Димон. – А как устроено их судопроизводство, вы знаете? А вдруг среди присяжных одни родственники королевской семьи?

– Да. Эта девочка – принцесса Виктория, но не бойтесь! Его Величество хоть и суров, но справедлив. – При этих словах Стеллы ноги Димона предательски дрогнули. – Бедняжка, как она здесь оказалась? – Стелла с умилением и одновременно с тревогой смотрела на спящую девочку.

Последующую дискуссию хотелось бы отобразить в виде протокола собрания. Итак!

Повестка дня:

1. Похищение ребенка.

2. Причины, побудившие похитителя.

3. Личность похитителя.

4. Способы его наказания.

Слушали:

1. Разбор дела по вопросу киднеппинга.

Присутствовали:

Василий – ученик волшебника, Стелла – колдунья-практикантка, Ерема – домовой, Димон с Вованом – любители гольфа, Филимон – говорящий бык.

Прения:

Василий.

– Это каким же уродом надо быть, чтобы похитить ребенка? Да еще и принцессу. Детей не похищают просто так. Я думаю, он будет шантажировать ее родителей, то есть короля и королеву, если уже не начал это делать.

Ерема.

– Может, это король соседнего государства? В принципе это может быть кто угодно. Шайка разбойников, чтобы освободить своих товарищей из тюрем, сумасшедший булочник, которого незаконно уволили с работы, в надежде, что монаршее Величество вернет ему его работу, или, наконец, колдун, который бредит о мировом господстве, решивший начать с местного короля.

Василий.

– Фантазия у тебя покруче моей! Разве у бабушки был телевизор? Или ты, Ерема, часто ходил в гости к Лафане?

Значит, так! Задача номер один: вернуть ребенка его законным родителям. Задача номер два: выяснить, кто этот плохой дядя и чего он хочет, ну и задача номер три: обезвредить супостата и спасти мир.

Филимон.

– А может, мы для начала выполним задачу номер один и на этом остановимся, а то вселенские масштабы как-то пугают.

Димон или Вован (точно не помню).

– Нам все равно придется заниматься этим вопросом, наверняка ее уже ищут. Как родители, так и похититель.

Василий.

– Мне кажется, что этот конкурс среди волшебников объявлен не случайно. Я думаю, что наградой победителю будет возможность сразиться с похитителем принцессы. А раз конкурс среди волшебников, то и похититель тоже…

Стелла.

– Волшебник!

Постановили:

Наказать этого киднеппингиста (фу, еле выговорил). Назначить Вована с Димоном ответственными за безопасность принцессы: глаз с нее не спускать. Передать Викторию родителям при первой возможности.

Председатель собрания: Василий.

Секретарь собрания: тоже он, хотя вроде так не положено.

– Да мы с детьми не умеем обращаться, – с ужасом закричали хором мои братки, – мы их боимся. Все, что угодно, только не это.

– Разговорчики! Вас никто не просит нянчиться, вас просят охранять! – попытался я их успокоить.

– А нам что делать? – спросил Ерема, кивнув на Стеллу и Филимона.

– Думать! Колдун уже знает, что Виктория у нас (у него наверняка есть волшебное зеркало или местное «телевидение» – тарелочка с яблочком), но он не знает, кто мы такие и на что мы способны. Пока! – Я на секунду задумался. – Мы должны сделать так, чтобы он как можно позже узнал о наших возможностях (хотя даже я не все о них знаю).

– Попробуем сбить его с толку! Можно попетлять немного, – предложила «лаборантка».

– Хорошая мысль! Всегда мечтал поиграть в следопыта, – сказал я. – Веди нас, Чингачгук, будешь навигатором.

Конечно, Стелла не говорила нам командным голосом: «Через пять километров поверните направо!» или: «Вы превышаете допустимую скорость!», зато мы не беспокоились, что идем не туда. На ее лице было довольное выражение, словно говорящее: «Вот! Я тоже пригодилась».

– Ерема, пойдем, прогуляемся, – подмигнул я домовому на одном из привалов. Мне надо было посекретничать с ним, поделиться мыслями, которые уже не умещались в моей голове.

Мы дошли до реки, уселись на бревно.

– Выкладывай, – сказал Ерема, устраиваясь поудобнее, – сразу видно, что тебя распирает.

– Смотри, Ерема, Викторию похитил волшебник, так?

– Ну?

– Насколько он силен? Как его можно победить? Чем? Как кучка дилетантов (я имею в виду нас) сможет его аннигилировать? – И, увидев недоумение на лице моего домового, добавил: – Если тебе так понятнее, то укокошить, шлепнуть, грохнуть, убить, наконец. Колдун-недоучка, который с трудом научился творить шаровую молнию, и лаборантка… – Я вздохнул и задумался: – Слушай, а может, мне нужен какой-нибудь артефакт? Ну, скажем, удваивающий или даже утраивающий мою силу? Или меч-кладенец? Ну что ты улыбаешься? Я же просто предполагаю.

– Есть еще сапоги-скороходы, живая и мертвая вода, – заметил Ерема, – и, наконец, скатерть-самобранка, правда, ею вряд ли можно кого-нибудь аннигилировать, разве что только отравить. Почитай-ка вот это, – сказал он и достал из своей авоськи очередной карманный фолиант. Его название гласило: «История Магии. Справочник самых великих волшебников и самых известных артефактов».

– Ого! Жаль, у меня нет столько времени.

– Ты волшебник или нет? – возмутился Ерема. – Растяни время.

Я вздохнул – опять учиться! И погрузился в чтение.

Элеонора стояла перед огромным зеркалом и расчесывала свои великолепные черные волосы. Длинные зубья черепахового гребня, доставшегося ей от бабушки (интересно, почему все самое хорошее достается нам от бабушек?), легко проникали в ее копну волос и разделяли ее на локоны. Элеонора все еще была в бешенстве после разговора с Мартой, с новенькой, но уже опытной и пожилой ведьмой, недавно появившейся в их общине. Основным доходом гильдии ведьм на Лысой горе были регулярные поставки косметики в королевский дворец. Женская половина королевского двора, от кухарки до старшей фрейлины, с удовольствием покупала румяна, помаду, сурьму и другие так необходимые даме мелочи. И теперь по вине Марты королевский двор может захотеть сменить поставщика. Последнее время фрейлины королевы стали страдать странным недугом, выражавшимся в метаморфозах, происходящих с их внешностью, и самой безобидной из них были веснушки, не считая бородавок и удлинившихся носов. Такие проделки, скажете вы, свойственны ведьминской сущности, и будете почти правы. Почти, потому что давным-давно бабушка Элеоноры, будучи верховной ведьмой, дабы прекратить публичные сжигания ее подруг на городских площадях, подписала Договор со святой инквизицией и королем, который правил в те времена. С тех пор за выполнением этого Договора рьяно следили все верховные ведьмы, начиная с бабушки Элеоноры. В обмен на «приличное» поведение ведьмы получали возможность умереть в собственной постели. Нынешний король Георг справедлив, но и его терпение может кончиться. Статус верховной ведьмы, конечно, не позволял Элеоноре опускаться до уровня базарной торговки, но она долго и громко «объясняла» Марте, насколько та не права. И во избежание последствий отстранила Марту от изготовления и реализации косметики.

Итак, Элеонора стояла перед огромным зеркалом и расчесывала свои великолепные черные волосы, желая наконец успокоиться (гребень ее бабушки действовал не хуже «Новопассита»). Но в зеркале, поскольку оно было волшебным, она видела не свое отражение, а лесок к востоку от Лысой горы. Все как всегда. Этот пейзаж она наблюдала каждый день. Ручеек, бегущий по камушкам… Ряд кустов жасмина, из которых получается почти круг. В середине – остатки костра. Местная молодежь проводит здесь свои посиделки. Элеонора поглядывает за ними, так, для порядка. Сейчас на полянке, кружком вокруг кострища, сидело несколько детишек: маленькие ведьмочки и двое чертенят: Витас и Неонил. Эти чертенята частенько наведывались на Лысую гору в гости к ведьмам. Витас с Неонилом что-то рассказывали девочкам, а те повизгивали от страха.

– Герой зашел в пещеру, а там, – Витас сделал таинственную паузу, – прикованная огромными цепями к скале прекрасная девушка. Он сразу влюбился в нее. Достал радужный меч, размахнулся и «Бумц!» – одним ударом перерубил цепи, и девушка упала в его объятия.

– А-а-ах! – Девчонки сложили руки, как в молитве, и подняли к небу глаза.

– А в соседней пещере злая колдунья варила зелье, чтобы убить Ангелику (именно так звали прекрасную девушку) и завладеть ее силой (у нее были чудесные крылья). – Теперь Неонил театрально вздыхал и закатывал глаза. – Юноша не растерялся и, вбежав в эту пещеру, толкнул ногой котел с кипящим зельем. Колдунья покрылась волдырями и страшно завыла от боли. Но, сотворив меч из молнии и огня, набросилась на юношу. Тыдыщ! И их мечи скрестились! Тыдыщ! И левая рука юноши повисла без движения. – При этих словах маленькие ведьмочки ахнули и закрыли ладошками рты, а Неонил, наслаждаясь такой реакцией, продолжал: – Но правая рука еще на месте, и в ней – радужный меч. Один точный удар. Тыдыщ! И голова колдуньи покатилась под ноги юноше. Тот наколол голову на конец своего меча и отправился к Ангелике показывать ее.

Ну вот это он уже зря сказал! Девчонки были очень впечатлительными и с визгом бросились врассыпную, а чертенята, завывая, – за ними. Элеонора даже развеселилась, наблюдая эту сцену. У детей все просто. Никаких полутонов. Зло должно быть наказано. Но что это? Над кострищем появилось какое-то марево, и из него вышел бес. Бес как бес. Ничего особенного, но верховная ведьма насторожилась. Вход в местное отделение чистилища был довольно далеко. Что в такой близости ко дворцу делает бес? Но она не успела обдумать эту мысль, потому что вбежала дежурная ведьма и сказала:

– Ваше Злодейство (Ничего не подумайте! Это исключительно по традиции), Его Величество на связи!

Элеонора поспешила к зеркалу общения.

В зеркале был виден тронный зал. На троне восседал разгневанный король. При виде Элеоноры он встал. Его огромная фигура, облаченная в пурпурную мантию, выглядела угрожающе и величественно.

– Элеонора Брумгильда Кристина Ленуэзская, – услышала верховная ведьма из уст короля, и от железа в его голосе Элеоноре стало не по себе. – Мы, Георг III, – продолжал король, – разрываем договор с ведьмами, подписанный пятьсот лет назад. – При этих словах король медленно и как будто с наслаждением разорвал свиток, который был у него в руке. – Отныне и во веки веков каждая ведьма, попавшаяся на колдовстве, будет сожжена на костре на городской площади, пока на земле не останется ни одной. И будет праздник с гуляньями и фейерверком после каждого сожжения, и начнем мы сегодня. Никакой пощады! Фуксия откроет список!

Элеонора потеряла дар речи. Фуксия? С каких пор она стала ведьмой?

– Ваше Величество, я ничего не понимаю! Что случилось? И при чем здесь сестра королевы? Она, конечно, стерва, но не ведьма! Ну, по крайней мере, не в прямом смысле, – сказала Элеонора.

– Ничего, пять минут на дыбе – и она уже ведьма! – с каким-то злорадством сказал король.

– Господи! Ваше Величество, вы же не инквизитор! Дайте хоть один шанс оправдаться. Расскажите, что произошло. По старой дружбе, – взмолилась ведьма.

– Станешь тут инквизитором, когда похищают твою единственную дочь, – голос короля дрожал от гнева, – я знаю, Фуксии кто-то помогал… из ваших. Хороших ведьм не бывает. На то вы и ведьмы. Не зря вас сжигали на кострах. Пятьсот лет вы хорошо маскируетесь. Все равно вылезла ваша сущность… подколодная.

Элеонора лихорадочно думала. Что делать? Как спасти ситуацию? Ну и Фуксию от костра, конечно. Вдруг в тронном зале появился человек, робко кашлянул и подошел к королю. Стал что-то шептать тому на ухо, и лицо короля постепенно меняло выражение. Наконец Георг вскочил и, уже направившись к двери, обернулся и, взглянув на все еще озадаченную Элеонору, сказал:

– Похоже, вам повезло. На сегодня костер отменяется. Вернемся к этому разговору позже.

Зеркало погасло, а Элеонора опустилась в кресло, потому что ноги отказывались ее удерживать в вертикальном положении.

Стелла «сканировала» окрестности: парочка гномов, возвращающихся с дальних рудников к своим семьям, несколько играющих в салочки наяд и подглядывающий за ними водяной. Мир вокруг жил своей жизнью.

Стелла нашла себе занятие в пути – она собирала редкие травы. Не просто редкие, а с редким действием. Стелла показала мне травку, внешне похожую на петрушку, только совсем без запаха. Выпивший отвар из этой травки начинает резать правду-матку в лицо, несмотря ни на какие чины и регалии. И называлась она соответствующее – «правдодел». Не думаю, что она может нам пригодиться, хотя…

Постоянное ожидание ловушки, подставы, подвоха, опасности, вселенских бед типа потопа или землетрясения очень утомляет, поэтому, когда твои ожидания оправдываются, то, как в пресловутом анекдоте, ты говоришь: «Наконец-то!»

Мы шли по дороге в нашем обычном боевом порядке, а навстречу нам шел, кто бы вы думали? «Хоттабыч»! Мой оберег начал теплеть. Подозрительно. Мустафа сделал вид, что обрадовался нашей встрече, но на Стеллу все-таки покосился неодобрительно.

– Мустафа, какими судьбами? – удивился я.

Не нравилось мне поведение «Хоттабыча». Как-то уж очень беспокойно бегают его маленькие глазки, что-то он скрывает. Надо попробовать его разговорить. И Ерема как будто прочитал мои мысли.

– А давайте посидим по-нашему! По-русски! – Домовой потряс перед носом Мустафы своей авоськой.

«Хоттабыч» застонал и закатил глаза. Помнит…

Но голод взял свое, наколдованная пища не насыщала, а Мустафа очень торопился (интересно куда?) и не взял с собой достаточно еды.

Через некоторое время мы уже сидели за «столом», если так можно назвать некое сооружение из бревен, на скорую руку, созданное при помощи магии и грубой физической силы, и вели беседу ни о чем. В воздухе висело грозовое напряжение. Мы боялись, что Мустафа почувствует присутствие спящей под присмотром Филимона принцессы в магическом куполе.

После сытного обеда, когда наступило время дижестива[1], Ерема, как настоящий дворецкий, подал виноградный бренди. Все расселись поудобнее в предвкушении удовольствия, а мы со Стеллой еще и в предвкушении разоблачения злоумышленника. Мы решили проверить реакцию Мустафы на «сыворотку правды».

– До чего же вы наивны, детишки, – ухмыльнулся Мустафа, выпив нашего напитка, – думали, что накормите волшебника «правдоделом» и он сразу же выложит вам все, что вы хотите услышать? Да кто вы такие? Кучка недоучек! Да вы еще не родились, когда я уже участвовал в турнирах волшебников. Вы хоть представляете себе, какие силы задействованы во всем этом? От вас и мокрого места не останется, уезжайте, пока целы.

Высокомерно оглядев нас, Мустафа что-то шепнул себе в бороду и исчез в сизой дымке. Наступила пауза. Ведь он в чем-то прав. Мы слишком идеализировали ситуацию. Нам стало страшно? Не знаю, как остальным, а мне стало немного не по себе. Может, я все-таки переоцениваю свои возможности? Сдюжу ли? Я оглядел остальных. Все сидели притихшие, занятые своими мыслями. Так! Не хныкать! Быстро собраться.

Вдруг вспышка в мозгу! Мустафа! Не слишком распространенное имя! Сколько лет может быть этому дедуле? Мог он быть тем лжелюбящим воздыхателем Ядвиги Ласловны, укравшим коренной зуб первого вампира, о котором она рассказывала? Должен ли я защитить честь дамы? И отомстить за кузину Еремы? Я решил, что должен! Как? Пока не знаю. Попробую найти прадеда. Его могущества хватит на нас двоих. Разберусь только с текущими делами!

– А давайте все-таки надерем им всем задницы! – сказал я, улыбнувшись, пытаясь этим подбодрить своих немного напуганных друзей.

Ерема, кашлянув, покосился на Стеллу.

– Хм… Ну, в смысле, накажем всех плохих. Вы за? – поправился я.

Моя команда в полном составе активно закивала. Молодцы!

Я продолжал:

– Придерживаемся нашего плана. Нужно доставить Викторию домой. Мы не можем ею рисковать. Нечего ей играть во взрослые игры. А потом будем решать проблемы по мере их поступления.

В кабинет капрала вошла, покачивая бедрами, Агнешка – его новая секретарша.

– Господин капрал, вас вызывает обер-лейтенант, – сказала она.

– Что там опять произошло? – выдохнул капрал.

– Приехало начальство. Похоже, будет проверка, – пожала плечиками Агнешка.

– Как у НЕГО настроение? – спросил капрал, показывая пальцем вниз, и почувствовал обоснованную тревогу.

– Как всегда. Буйное! – бросила она уже через плечо, выходя из кабинета.

Капрал вздохнул и отправился к обер-лейтенанту, как на эшафот.

Чертенок Матеус нес свою вахту, подкладывая поленья в костер. Работенка была непыльная, но скучная. Он не слышал воплей грешника, который парился во вверенном ему котле, потому что мечтал.

– Эй, Матеус, – грубо прервал его мечты сосед по койке в общежитии, – тебя вызывает капрал. – И добавил тоном повыше (он был старше по званию): – Бегом!

Капрал не любит ждать. Чертенку лучше поторопиться. Он побежал. Но мечтательное настроение сильно задерживало продвижение Матеуса к заданной цели. Он бежал все медленнее. И вскоре он еле переставлял ноги, его хвост волочился по застывшей лаве, а на мордочке блуждала загадочная улыбка. Вдруг боль в хвосте спустила чертенка «с небес». О них, собственно говоря, и были его мечты. Об этом светлом, чистом и «пушистом» месте.

А боль в хвосте… Просто кто-то из проходящего мимо вооруженного вилами отряда чертей (кстати, куда это они?), наступил на хвост бедняге Матеусу, вырвав его из страны грез. Чертенок провожал глазами отряд, дул на кончик хвоста и жалел, что не видел последних новостей, которые ведет хорошенькая молоденькая чертовка Зосия. Что-то явно назревало.

Капрал долго орал на Матеуса. Чертенок так и не понял за что, но стоял по стойке смирно и терпеливо ждал, когда тот выдохнется. А вот там – «наверху» – не позволяют себе так орать на подчиненных. Там царят любовь и счастье.

Матеус получил от капрала пакет, пинок под зад и был отправлен в логово великанов, которое находилось в тридцати милях от входа в их отделение чистилища. Мечтающий «курьер» медленно брел к месту назначения. «Великаны – это людоеды? – думал чертенок. – А вдруг они захотят разнообразить свой рацион? Стать чертоедами, например? Ну, пакет, как бы ему ни было страшно, великанам он отнесет, а как быть с пинком?» Матеус захихикал, видимо, что-то представив себе.

Гык как единственный грамотный великан из клана Биггов взял из трясущихся рук Матеуса пакет и почти порвал его, разворачивая.

Чертенок посчитал, что миссия его выполнена, и дал деру.

Подходя к проходной, Матеус увидел съемочную группу и Зосию с микрофоном в руке. Она рассказывала в камеру, что в местном отделении чистилища черти всех рангов вылизывают территории своих участков. Волшебное слово «начальство» работает не хуже любого новомодного чистящего средства.

«А смысл? Ведь эту многовековую копоть практически невозможно отмыть, – подумал, глядя на все это, Матеус. – Может, еще грешникам мочалки с вениками выдать?»

Она продолжала, а чертенок любовался ею и мечтал (впрочем, как всегда), что когда-нибудь его кузен Адольф все-таки выполнит свое обещание познакомить Матеуса с Зосией. Просто та была соседкой Адольфа и частенько стучала по ночам в его дверь, дабы попросить сделать потише звуковое сопровождение его вечеринок. Скажете, для Зосии не очень приятное знакомство? Но у Матеуса, увы, нет другого шанса подступиться к прекрасной звезде телеэфира. Матеус стряхнул с себя грезы о Зосии и услышал: «Итак, что сулит нам приезд такого высокого начальства? И не означает ли этот приезд, что господину обер-лейтенанту давно пора на исповедь… к САМОМУ? Или нас втягивают в какие-то игры внизу! Или даже наверху! Попробуем задать этот вопрос самому Бесу».

Через проходную, в сопровождении целой свиты, шествовал Бес. За ним семенил капрал и непрерывно повторял: «Не извольте беспокоиться! Все будет исполнено!» Съемочная группа попыталась прорваться сквозь охрану. Но Бес, видимо, не любил давать интервью, и будь Зосия чуть менее красива, пришлось бы съемочной группе покупать новую аппаратуру, а так все закончилось лишь подбитым глазом и сломанным пятачком оператора.

Капрал кипел. Его только что при низших чинах распекал столичный хлыщ, свалившийся на его голову неизвестно откуда. Ну и что, что хлыщ этот подтвердил свои полномочия мандатом с подписью САМОГО, капрал нутром чуял: что-то не так. Кто этот Бес? Зачем он здесь? Они, значит, с обер-лейтенантом секретничают, строят какие-то планы, а его заставляют выполнять роль курьера. Капралу срочно надо было слить на кого-нибудь свое раздражение. Поэтому Матеус, даже не пообедав, отправился с новым пакетом, но уже в заброшенную усадьбу, в которой жила семейка вампиров. Естественно, в голове мечтательного чертенка появилась мысль о том, пойдут ли ему длинные клыки.

На одном из привалов после сытного обеда мы наблюдали почти пасторальный сюжет. Только вместо пастушек были мои братки-няньки в розовых чепчиках, с сачками для ловли бабочек. Они бегали по полю и вместе с принцессой пытались ловить этих прекрасных насекомых. При виде такой картины мы с трудом, но все же сдерживали улыбки – нам еще пока жить не надоело. И что бы ни говорили Вован с Димоном, чувствовалось, что им нравится возиться с Викторией.

Сколько вокруг бабочек! Белые, желтые, разноцветные. Ого, какая бабочка! Я думал, что такие виды обитают в более жарких широтах. Наши «энтомологи» ее тоже заметили. Но первой была Виктория. Няньки устремились за ней. Бабочка полетела в сторону леса. Я не сильно беспокоился. Ведь Виктория была не одна.

А Бабочка летела к лесу и думала: «Сейчас, сейчас! Мне бы только до леса добраться. Вот он! Он уже близко! Еще чуть-чуть!» Стук! Что это? Какая-то прозрачная преграда. От неожиданности Бабочка заметалась из стороны в сторону. Вправо, влево – все напрасно. И там прозрачная преграда. «Это же банка! – догадалась Бабочка. – Но, откуда? Кто это сделал?»

– Мустафа, ты ли это? Узнаю твои маленькие глазки, – послышался знакомый Бабочке голос. Разглядеть хозяина голоса Бабочка своим фасеточным зрением пока не могла, но голос был очень похож на… «О да, это он!» – еще одна мысль пронеслась в маленькой головке Бабочки. И от этой мысли бабочка-Мустафа пришла (или пришел?) в ужас.

– До чего же ты дошел, Мустафа? – продолжал тот же голос. – Красть детей! Как низко! Кстати, почему бабочка? Да тебе просто повезло, что ты попался именно в мои руки. Ты мог бы стать «жемчужиной» чьей-нибудь коллекции. На булавке! – При этих словах Бабочка заметалась в банке. – А может, мне начать коллекционировать бабочек? Ты будешь первым и поистине восхитительным экземпляром. Тем более что, Мустафа, волшебник-то из тебя никакой, коли маленькая девочка «сделала тебе козу». Да не дергайся! Баночка-то магическая.

– Дядя Хортус! – завопила Виктория, бросившись к хозяину голоса – старику в синем балахоне. Тот подхватил ее на руки и закружил. Виктория засмеялась и обняла его.

– Ваше Высочество, что вы здесь делаете? И кто эти два… господина? – наигранно сердитым голосом спросил дядя Хортус.

– Сейчас узнаешь, – зарычали братки, срывая розовые чепчики и сжимая кулаки. Но зря они это сделали, потому что Хортус щелкнул пальцами, и няньки застыли в позах, достойных музея восковых фигур.

– Итак! Что вы делаете в лесу одна? – строго спросил Хортус.

– Я не одна. Со мной дядя Дима и дядя Вова, – сказала Виктория, кивнув, на застывших братков, – мы бабочек ловили.

– Ну, с этими все понятно, а еще кто?

– Еще Стелла. Она моя подруга, потом Ерема, он домовой, и Филимон, говорящий бык. А еще дядя Василий, он волшебник.

– Волшебник? Вот как! Сейчас узнаем, какой он волшебник. Проэкзаменуем-ка его. Заодно разомнемся.

Хортус начал осторожно, на уровне ментального поля, прощупывать возможности своего новоявленного противника. Так! Молодой, явно начинающий, но талантливый. Ого, какой потенциал! Проверим-ка его на прочность. Посыл в сторону поляны, где обосновались «друзья» принцессы, и вот этот молодой да ранний ощущает чувство тревоги, страха и желание утопиться. Будем надеяться, что он этого не сделает. Интересно же, что будет дальше. «Ну, чем ответишь?» – подумал Хортус и стал ждать. Через минуту он почувствовал тоску по своей первой игрушке, он даже вспомнил, какая она была и как выглядела. Соломенное чучелко, уменьшенная копия пугала, которое стояло в огороде его матери. Он очень любил эту игрушку. У Хортуса появилось огромное желание прямо сейчас убраться домой, в родные стены. Да, у этого молодца есть чувство юмора. Мы тоже, однако, не лыком шиты. Хортус огляделся и увидел муравейник. У него созрел план, и муравьи стройными колоннами поползли в сторону поляны, где находились спутники принцессы.

– Вот теперь можно идти знакомиться с вашими друзьями, Ваше Высочество, – сказал волшебник, создал облачко, взял принцессу на руки, положил банку с бабочкой-Мустафой в карман и шагнул на облако.

Эффектно выплыв из леса на облачке, Хортус увидел следующую картину: посреди поляны на большой шахматной доске с сахарно-шоколадными фигурами муравьи, разделившись на две команды, разыгрывали один из интереснейших вариантов сицилианской защиты. Часть муравьев уже поедала поверженные фигуры. Хортус рассмеялся и сошел с облака.

– Это был самый веселый бой в моей жизни, – сказал он и представился, – я придворный маг и крестный отец принцессы Виктории, Хортус. С кем имею честь?

– Я – Василий – потомственная ведьма. Если захотите, как-нибудь расскажу историю о том, как мы сюда попали. Это Ерема, домовой, мой наставник и хранитель. Это Стелла – начинающая волшебница, Филимон – чудо природы, вернее, удачный результат неудачного колдовства. И наконец… А что вы сделали с моими братками?

– Это с теми двумя молодчиками в розовых чепчиках? Они что, твои родственники? – удивился волшебник.

– Да нет, просто так принято говорить в моем мире. Надеюсь, вы их не испепелили? – испугался я. – Они, конечно, неидеальны, но такой участи не заслуживают.

– Не волнуйся, вот они уже бегут. – При этих словах Хортус щелкнул пальцами, и из леса показались разъяренные Вован с Димоном. Но их кулачищи не дотянулись до волшебника, так как ударились в прозрачную преграду, поставленную Хортусом. Они боролись с преградой некоторое время, напоминая мимов, работающих в парке. А что? Если у них не будет работы, они смогут попробовать себя на поприще искусства. А пока, вымотанные бесполезной борьбой, держась друг за друга, они спросили, кивнув на Хортуса: «Он вас беспокоит? Щас, мы только отдышимся».

Все засмеялись, и было решено продолжить знакомство в ближайшей таверне.

Мужчины тоже плачут. Иногда. Без свидетелей. Хотя один свидетель всегда есть – Бог.

Григорио плакал горько и безутешно. Плакал, лежа на полу в своей церкви. Рухнуло все! Все, чем он жил, во что верил.

Григорио был третьим сыном из четырех. Королевским сыном. У него, конечно, был шанс, но очень слабый. Он стал бы королем после отречения своего старшего брата, Георга, от престола, что было очень маловероятно, потому что ни один нормальный человек не откажется от короны добровольно. И после того как еще одного его брата – Альберта, после отречения от престола Георга, признают умалишенным, что вряд ли возможно, учитывая его ученые степени по астрономии и алхимии. Григорио, понимая все это, выбрал свой путь – служение Господу. Он нашел в этом успокоение и смысл жизни.

Но так случилось, что однажды Григорио влюбился в одну свою прекрасную прихожанку. Для католического священника земная любовь, хоть и платоническая, под запретом, и он всячески боролся с нею. Ведь единственной его любовью должен быть его Бог. Во время проповедей он не смел даже смотреть в сторону девушки, однако он замечал, что она прекрасна, как весенние цветы, и имя у нее было такое же. От ее имени веяло свежим весенним ветерком, оно звучало как чистый горный ручей с хрустальной водой – Фелиция.

Фелиция! Фелиция!

Теперь ее нет. Господь забрал ее, отнял у Григорио единственную радость. Судьба? Разве может быть такая судьба у юного невинного создания, которое и жить не начало?

– Ты решил меня так наказать? Почему? За что ты отнял ее у меня? Тебе мало было того, что я служил тебе верой и правдой, что отдавал тебе всего себя, что любил тебя, Господи! – бросал обвинения Григорио своему Богу. – И сейчас ты молчишь! Ты забыл меня? Ты бросил меня один на один с моим горем! Ты предал меня!

И вновь пустой костел наполнился рыданиями и стонами.

Но сейчас он обвинял своего Господа, и когда были брошены слова: «Я отрекаюсь от тебя!» – из самого темного угла раздались слова: – Наконец-то!

Григорио вскочил.

– Кто там? – Он вглядывался в темноту, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

– Бес, – услышал он в ответ.

– Какой Бес? – Григорио испугался. Как верующий человек, он очень боялся за свою душу.

– Третьего разряда, – услышал он в ответ.

– Почему третьего? – Странный разговор продолжался.

– До шестого пока не дослужился. – При этих словах Бес вышел из тени и подошел к сидящему на полу Григорио.

– Почему до шестого? – Григорио смотрел на Беса снизу вверх.

– Шестой – последний! – Бес уселся на полу рядом с Григорио.

– А дальше что? – снова спросил Григорио, ему уже не было так страшно, Бес был неплохим психологом.

– Может, хватит вопросов на сегодня? Любознательный ты мой, – улыбнулся представитель преисподней.

Григорио пожал плечами и без интереса уставился на непрошеного гостя.

– Ну что? Поговорим о деле? – сказал Бес. И добавил, увидев в глазах Григорио немой вопрос: – Дело об отречении. «Обиженный священник против Господа». Посмотрим на материалы дела.

Бес щелкнул пальцами, и откуда-то сверху упала… Вы думаете, толстенная стопка исписанных мелким почерком листов? Нет! Это была совсем тонкая пачка бумаги.

– Ну-с! Начнем! Обвинения, претензии и, наконец, отречение. Что это? Гордыня? – Бес преобразился. Теперь на нем был судейский парик и мантия.

– Бесу ли говорить о гордыне? – горько ухмыльнулся Григорио.

– Почему нет? Грехи – моя специализация.

– Грехи? При чем здесь я? – Григорио непонимающе уставился на Беса.

– Все грехи мерзостны пред Богом, но мерзостнее всех – гордость сердца. Гордыня! Нянчишь свою обиду? Напрасно! «Гордец редко бывает благодарным человеком: он всегда убежден, что получает меньше, чем заслуживает», как сказал один проповедник.

– Ты пришел за моей душой? – обеспокоенно спросил Григорио.

– Душой? В смысле за твоей бессмертной душой? Не-ет! Хотя… Может быть! В другой раз! – улыбнулся Бес. – А сегодня я твой ангел-хранитель. И могу предложить тебе отличное решение твоей проблемы. Не хочешь послушать?

– Что ты можешь сделать? Оживить ее? Но это невозможно!

– Конечно, невозможно, если только ты не возражаешь против жены-зомби. А что? Тихая, покорная, послушная. – Бес улыбался, глядя на растерявшегося Григорио. – Шучу, шучу! – добавил он. – Садись и слушай! Есть другие способы решения твоей проблемы.

– И чем же я заслужил такое внимание и помощь со стороны столь важной персоны?

– Нравишься ты мне. Ну и приятно подложить маленькую свинью твоему Господину, – захихикал Бес. – Ну что? Поговорим?

Григорио задумался. На одну чашу весов положены его вера и любовь к Богу, на другую – призрачная возможность счастья.

Любовь к женщине перевесила. Что это? Слабость духа? Слабость веры? Очень сложный вопрос. Пусть он останется без ответа. Григорио сделал свой выбор.

– Выкладывай! – произнес он.

Бес потер руки и сказал:

– Сначала немного лирики. Мы все тем или иным образом, вольно или невольно участвуем в старом споре света и тьмы. И не важно, какую сторону ты займешь, важно, что ты от этого получишь. Подумай, на какой стороне ты получишь больше? Или о том, что хочешь получить? – Бес говорил тихим, вкрадчивым голосом, словно хотел загипнотизировать Григорио. – Принципы? Какие принципы? В такое смутное время иметь моральные принципы глупо и дорого. Ты хочешь вернуть свою любовь? Да? Тогда делай то, что тебе говорят.

– Продолжай, – вздохнул Григорио.

– Тебе нужен артефакт, который поворачивает время вспять, чтобы вмешаться в судьбу и спасти свою возлюбленную, – продолжал Бес. – Есть такой, только его найти надо.

– Но у меня совсем нет магических способностей, – огорчился Григорио.

– И не надо! Генералу не обязательно уметь стрелять – главное, чтобы это умели его солдаты, – сказал Бес.

– Слишком иносказательно, – сказал Григорио и спросил: – подписывать что-нибудь надо?

– Экий ты нетерпеливый! Не сейчас! – ответил Бес и продолжал: – Есть один древний колдун, который уже очень долго живет. Догадываешься почему? Есть у него один артефакт, он-то нам и нужен. Он управляет временем. Ты вернешь свою возлюбленную, а я получу то, что мне нужно. Я тебе помогу. Я знаю, где он находится. Немного желания, смелости – и артефакт наш!

В таверне нас встретил улыбчивый старичок, которого звали дядюшка Вокатус, разместил всех на постой, и даже Филимону нашлось стойло и ведро пива.

Мы сидели за столом с прекрасным местным вином и обсуждали ближайшие планы.

– Негоже принцессе болтаться по лесу, хоть и с такими няньками, как вы. Надо отправить ее к родителям, во дворец, – сказал Хортус.

– Но мы этим и занимались! Мы как раз направлялись в столицу, когда нашли Викторию. Ведь конкурс проводится в столице? – сказал я и услышал в ответ, что конкурс отменили. Мысли заметались в моей голове. Его отменили? Как отменили? Куда же нам теперь? Вдруг какие-то слова волшебника все же дошли до моего сознания. Что? Можно с Хортусом? Ему не помешает наша помощь? Приключения продолжаются? Не знаю, как остальные, а я был счастлив. Может, он еще и в ученики меня возьмет? Когда я, наконец, очнулся от своих мыслей, то услышал слова Хортуса:

– Можно переместить ее и одного сопровождающего в ближайшую к столице деревню. А от деревни до столицы рукой подать, но дорогу лучше все-таки знать. Поэтому сопровождающий должен быть местным.

– А почему нельзя сразу во дворец? – с интересом спросил я.

– В связи с соблюдением техники безопасности перемещения внутри (за дворцовой стеной) невозможны, – пояснил волшебник.

– Так, значит, надо переместить ее и вернуться обратно? Тогда это можем сделать только мы с вами. Вернее, вы, мне нельзя. Представьте состояние родителей, которые видят свое родное дитятко в сопровождении постороннего дядьки и даже не из их мира, – высказал я свое мнение, – тем более что я не знаю дороги.

– Для выполнения этой миссии вполне подойдет Стелла. Не обязательно владеть техникой перемещения. Есть другая возможность быстро передвигаться, – сказал Хортус.

– Сапоги-скороходы? – предположил я.

– Хм, я о них не думал. Хотя, если бы они у нас были… – задумчиво почесал подбородок волшебник и продолжил: – Неподалеку есть некая штука. Кто и когда ее создал, сейчас, наверно, уже никто не скажет. Когда-то они стояли по всему миру, и любой мог перемещаться, куда хотел. Теперь их очень мало, и они спрятаны от непосвященных, – рассказал Хортус.

– А! Т-кабина! – Я был в восторге. – Нуль-транспортировка! Здесь! Вот это да!

– Ты чего так раздухарился? Скоро я тебе такую покажу, если ты, конечно, привидений, зомби и вурдалаков не боишься, – заулыбался Хортус. – Премилые создания.

– А чем вам привидения не угодили? – раздался голос откуда-то сверху.

Мы вздрогнули от неожиданности и медленно подняли головы. Под потолком висело бесплотное создание. «Привидение!» – догадался я, а вслух произнес: – Здравствуйте, гм, господин призрак. Может, присоединитесь к нам? Вина? Оно прекрасно. Я не большой знаток, но очень хочется угостить вас.

Привидение спустилось, «село» за стол и произнесло:

– Сразу видно, сударь, что вы не знаток не только вина, но и эфира. К моему огромному сожалению, после моей насильственной смерти (в этой таверне, кстати) я не могу не то что напиться, даже продегустировать вино не могу, хотя мне этого очень хочется. Как я завидую вам, существам из плоти и крови, как мне хотелось бы вновь испытать это состояние блаженства, эйфории и раскрепощения. Когда по телу разливается тепло от выпитого алкоголя и душа радуется дружеской беседе в хорошей компании.